Карта короля

Глава 18 Путеводная звезда

Фотосессия была относительно недолгой — уже в шесть часов все закончилось. Студия находилась в Каннам-гу, поэтому до общежития доехали минут за пятнадцать. Хару принял душ, смывая с лица остатки макияжа, а с волос — лака. На кровати в его комнате лежали чехлы с одеждой — вернули из химчистки. Хару перевесил вещи в шкаф, чтобы не мешались. Несколько минут задумчиво рассматривал кардиган с котом-алкоголиком. Покупка была импульсивной. Фанаты действительно еще от пижамного кота не отошли, а тут — кот-алкоголик. Но сегодня можно пойти в нем, все равно в Encore его никто снимать не будет. Так что джинсы, футболка, поверх этот кардиган. И пуховик, чтобы скрыть неприличного кота. Если натянуть шарф повыше и надеть очки — вполне можно остаться неузнанным на улице.

Но все равно неясно — не дежурят ли под окнами сассенки. Хару хотелось прогуляться, подышать не слишком свежим сеульским воздухом, а не ехать на машине с менеджером. Своими «печалями» поделился с Тэюном, на что тот неожиданно предложил «загримировать» Юнбина. Разрез глаз у них похож, если поменяться одеждой… Юнбин почему-то согласился — кажется, в нем действительно живет тот еще авантюрист. Хару отдал ему свой пуховик и тот самый термос с сонным котом, маску посоветовал поднять повыше. У Сухёна отобрали стельки, Хару положил их в свои же ботинки, тем самым скрывая незначительную разницу в росте. В общем, получилось неплохо, издалека легко спутать. Юнбин с Тэюном вместе вышли из подъезда и направились в супермаркет. Буквально через несколько секунд после этого из дома напротив выскочила девчонка, на бегу поспешно заматывая шарф, и побежала за парнями. Даже издалека Хару ее узнал — Ёнсо.

— Она что, квартиру там сняла? — ужаснулся он.

Чанмин, который вместе с Хару наблюдал за происходящим во дворе, даже вздрогнул:

— Же-е-есть… совсем ненормальная. Но это реально она?

— Я ее хорошо запомнил, — выдохнул Хару. — А еще она почему-то очень любит эту шапку. Ладно, я побежал. Надеюсь, что больше никто за мной не пойдет. Свистните, если что.

Чанмин кивнул.

На окнах в общежитии — зеркальная пленка, чтобы всякие странные личности не подглядывали в окна. Это и позволяло наблюдать за двором, оставаясь невидимыми.

Хару быстро застегнул пуховик, надел очки и вышел из квартиры. Вниз по лестнице пешком — лифта на этаже не было, а ждать его не хотелось. Снаружи он постарался максимально быстро отойти от здания общежития, но потом пошел уже медленнее. Несмотря на то, что весна начнется на следующей неделе, февраль подарил последний холодный и безветренный день. Никакого смога, можно дышать полной грудью. Холодно и влажно, легко продрогнуть, но именно поэтому Хару и надел под пуховик кардиган. Ему тепло. Уже стемнело, горят фонари. Воскресенье, поэтому людей немного, только в кафе сидят парочки и небольшие компании молодых людей. Хару рискнул — зашел в одно кафе, заказал себе кофе навынос и какую-то булочку с солью. Заказ сделали быстро, мрачноватый парень-бариста его не узнал, а в самом кафе все были больше увлечены своими телефонами, чем каким-то парнем у кассы.

Сдобная булка, щедро присыпанная солью, оказалась вкусной. Кофе тоже неплохим. Из-за влажности и низкой температуры сильно мерзли руки, но все равно было приятно идти по городу и просто жевать что-то на ходу… В студию Хару пришел в прекрасном настроении. Как мало надо для счастья, оказывается.

В воскресенье в студии было ожидаемо тихо. В коридоре горел свет, но арочный проход на мини-кухню казался входом в темную пещеру, а все двери в кабинеты закрыты. Как только Хару зашел, из помещения у дверей выбежал мужчина, охранник.

— Это частная территория! — сердито сказал он. — Как вы сюда зашли?

Хару опустил шарф пониже и снял шапку.

— А, Хару-я, это ты, — улыбнулся мужчина.

Хару его видел, причем не один раз. Но имени так и не знает. Спросил сейчас, чем довел охранника практически до экстаза. Мужчине лет шестьдесят на вид и он, как оказалось, здесь живет. Дочери выросли, жена умерла, сбережений у него не было. Но хорошие люди рекомендовали его Минсо, теперь он работает ночным сторожем, а по факту — всегда живет в комнате около входной двери.

— Я так благодарен госпоже Им! — говорил он, пока Хару раздевался, — У меня здесь комната, свой туалет и маленькая кухонька. И работа такая простая — просто смотри, чтобы в выходные и по ночам посторонние люди не входили. А то некоторые… как их там… в общем, артисты местные, любят работать в самое неудобное время.

Хару рассеянно подумал, что решение гениальное. Найти среди знакомых честного старика, поселить его прямо в офисе, обеспечить приемлемые условия для жизни и, по факту, получить круглосуточный присмотр за работниками за относительно небольшую плату. Входить в студию могут все, у кого есть код доступа, то есть просто с улицы никто и не зайдет. При этом старик спит неспокойно, постоянно проверяет, чтобы посторонние не входили.

— Роун же у себя работает? — спросил Хару, когда старик рассказал ему короткую историю своего «карьерного пути».

— Не уверен. Но он точно здесь — либо у себя, либо в студии. Психованный днем был.

— Хотя бы не пьяный?

— Нет, что ты! — беззлобно отмахнулся старик, — Он много никогда не пьет. Лучше бы напился нормально, чем ходить таким злым.

Хару благодарно кивнул и направился к кабинету Роуна. Для приличия постучал и сразу открыл дверь.

— Слышь, старый, не беси меня! — хрипло сказал Роун, даже не смотря на Хару.

— Да не такой уж я старый, — улыбнулся Хару. — Даже двадцати еще нет.

Роун сидел в самом дальнем углу кабинета с гитарой в руках и меланхолично перебирал струны. До прихода Хару. Когда услышал его голос, дергать струны перестал и удивленно посмотрел на дверь.

— Ба! А ты сюда какими судьбами?

— Сам не знаю. Вы что, курили здесь? — возмутился Хару.

— Это мой кабинет. Хочу — курю.

— Ага. Лампочку в дыму не видно, — хмыкнул Хару.

Он прошел к окну и открыл, впуская в помещение влажный и холодный уличный воздух. Дымом воняло действительно сильно, Хару с его-то обонянием, в таком помещении находиться — настоящее мучение.

— Еще один командир нашелся, — беззлобно сказал Роун. — Кабинет мой, но курить нельзя, пить нельзя… Зачем пришел-то?

— Одна птичка напела, что у нас нет альбома, — хмыкнул Хару. — На самом деле, я сам толком не понимаю, почему меня сюда послали. Но, предположим, начальству лучше знать.

— Доверяешь Минсо? — Роун спросил это громким шепотом, добавив в голос какого-то сценического драматизма.

— Не особо. Но за время нахождения в группе успел понять, что она обычно бывает права.

Роун расхохотался. А потом уточнил:

— Ты с менеджером? За кофе бы кого послать…

— Сам сделаю. Еще толпу стаффа за собой таскать… Черный или с молоком?

— Без молока, шесть пакетиков сахара на большую кружку, пожалуйста, — ответил Роун.

Хару вышел из его кабинета и направился на мини-кухню. Сварить кофе ему не сложно. Включил кофеварку, разорвал шесть пакетиков с сахаром — такие обычно в кафе лежат… Поморщился, представив, каким сладким будет напиток. Хару не хотелось кофе, сегодня и так уже три большие кружки выпил, поэтому он пошел искать чай по шкафчикам, заранее поставив чайник. Нашел что-то в стиках, вылил в кружку, попробовал то, что получилось — бурда редкостная. Все же к хорошему быстро привыкаешь и пить чай в пакетиках после качественного сортового… От безысходности начал открывать и остальные шкафчики, не особо надеясь на успех. Но, к огромному своему удивлению, на одной полке увидел заварочный чайник и большую банку с чаем. Открыл, понюхал. Зеленый чай, весьма ароматный. Скорее всего, банка и чайник принадлежали Пэгун, она как-то угощала Хару чаем. Хару понадеялся, что его не будут убивать за «кражу» чужих продуктов, и заварил себе чайничек. У кардигана шикарные карманы — просто огромные. Хару запихнул в правый подставку под горячее и кружку, в левый — вторую кружку и две чайные ложки. Затем взял в одну руку кофе Роуна, в другую — свой чайник и пошел. Замер со всем этим у дверей кабинета — нужно нажать на ручку, чтобы ее открыть, но обе руки заняты… спасибо Шэню с его растяжкой — можно сделать это ногой.

Когда Хару зашел в кабинет, Роун начал ржать. Он, кажется, заметил, как Хару открыл дверь.

— Ты неподражаем, — сказал он, все еще хихикая.

— Что? Не ходить же туда-обратно со всем этим? — резонно заметил Хару, выставляя на стол сначала горячую кружку и чайник, а уже потом доставая все из карманов.

— Кстати, классный у тебя кардиган. Тебе кто-то его вязал?

— Нет, купил на блошином рынке. Нравится?

— Кот зачетный.

— Хотите, отдам? — ухмыльнулся Хару. — Он классный, но фанаты меня за него засмеют. Они от прошлого кота не отошли.

Роун снова начал хохотать:

— Мне рассказывали про твою пижаму. Подарок приму. Что, прямо сейчас разденешься?

— Когда уезжать буду. У вас прохладно.

У Роуна в центре комнаты стоит большой прямоугольный стол, на нем — два ноутбука, торцом к нему — синтезатор, рядом электроакустическая гитара на специальной подставке, пара микрофонов в поролоновых накладках небрежно валяются на столе. Сейчас Роун подсоединял к ноутбуку битпад — это такое устройство с кнопками, на котором удобно создавать биты для песен. Если синтезатор удобен для создания мелодий, то битпад заменяет любые барабанные установки.

Хару без спроса взял со стола распечатанные листы с лирикой. Эту песню он знает, хотя ушел до того, как она была закончена. Называется «Salty skin».

По сути, они оба молчали. Хару читал лирику, Роун, закончив с битпадом, начал что-то делать на ноутбуке. Через пару минут заиграла мелодия — тоже относительно знакомая. Демо-версия итоговой песни была весьма интересной, Хару уже видел, как Роун доведет ее до ума, работая в студии, просто на контрасте голосов и техник. Песня стала чуть менее пошлой, но все еще оставалась не слишком приличной, многие фразы звучали действительно забавно. Припев был очень попсовым — просто набор слов, которые описывают красивую и безумно горячую девушку, а потом несколько вокальных строчек про то, что лирический герой хочет сделать с этой девушкой… ну, если героя этой песни вообще можно назвать «лирическим».

— Мне нравится, — заметил Хару.

— Мне тоже, — немного ехидно ответил Роун. — Но у меня к ней ничего не подходит. Ни-че-го. Нужно что-то… что-то… не знаю даже.

— Нужен трек про курортный роман, про отпуск, — уверенно сказал Хару.

Роун удивленно на него посмотрел. Хару спокойно пояснил:

— Такая песня просто идеальна для летних вечеринок, вы сами это говорили. У Пэгун есть баллада, она еще не закончена, но тоже идеально подойдет — о том, как у парня и девушки был яркий курортный роман, а потом они разъехались по разным городам и любовь прошла. Было бы классно добавить какую-то промежуточную песню. Ваша песня — про страсть, про что-то вроде знакомства на пьяной вечеринке на побережье. Песня Пэгун — про расставание. Нужно что-то романтично-неприличное. Типа — ты, я, море и наша любовь. Я отвезу тебя на пляж, мы будем любить друг друга, бла-бла-бла.

Роун удивленно смотрел на Хару, а потом выдал:

— Это гениально. Почему я сам не додумался? Объединить песни не звучанием, а тематикой? Альбом для летних вечеринок. Так-так-так… Море, пляж, влюбленные…

Роун встал со стула и начал ходить туда-сюда по кабинету. Хару меланхолично наблюдал за его перемещениями, попивая чаек. Скорее всего, Минсо прислала его сюда, чтобы Роун получил свежий взгляд со стороны. Можно сказать — миссия выполнена. Но чай вкусный, а Роун забавный, так что можно посидеть еще немного.

Роун ходил кругами минут пятнадцать, потом резко отодвинул свое шикарное кресло куда-то подальше и достал табурет на колесиках. Сел на него, подъехал к синтезатору и сразу начал что-то играть. Перебор клавиш рождал ощущение шепота волн, но ощущалась какая-то дисгармония.

Хару не удержался — подошел к синтезатору. И, когда Роун снова начал проигрывать этот момент, вклинился:

— Вот тут странно. Лучше ниже. Так… это какая нота? Так… нет, лучше вот так.

Роун молча наблюдал за ним, а потом сыграл то, что предложил Хару. Проиграл кусочек заново, удивленно хмыкнул.

— Крайне несправедливо, что тебе кроме красивого личика достался еще и абсолютный слух, — вздохнул Роун. — Какой бит? Мне кажется, пойдет так…

Роун повернулся к битпаду, настроил, начал нажимать на клавиши. Теперь Хару не лез ничего исправлять — все равно не понимает, куда там нажимать. Он изобразил бит сам, в стиле «бум-бум-пыщ». Роун поржал, но начал подбирать, какие именно «бум» подойдут под мелодию.

Через минут пятнадцать была готова основа — общая мелодия, такое зацикленное звучание, поверх которого можно расставлять акценты для бриджей и припевов. Начали писать текст, тоже прямо на месте. Хару посмеивался и подавал идеи, Роун собирал это в стихи. Иногда оба начинали ржать над особенно нелепой идеей. Увлеклись настолько, что Хару, в итоге, написал менеджеру Квон, попросил его прийти самому или прислать младшего, если тот не ушел. Через пятнадцать минут менеджер Квон приехал с кофе и ужином, потом привез Роуну сигареты, ходил по кабинету, то открывая, то закрывая окно, приносил чай и кофе. В общем, упрощал творческий процесс, при этом практически не разговаривал.

Роун — явно трудоголик. Причем тот тип трудоголика, который искренне наслаждается своей же работой. Поэтому он тут же заставил Хару с ним на пару записывать черновик песни, оставив в подвешенном состоянии только рэп-бридж — музыка для него готова, а вот текст не написан. Хару думал — ну все, кризис позади, можно идти в общежитие. Но Роун тут же начал работать над второй песней, еще более романтичной — про «закаты с тобой». Хотя и в ней чувствовался намек на то, что закатом они любуются в слишком уж интимной обстановке. За этой песней последовала третья, уже про «девушку с глазами цвета ночи». Все делалось по одному сценарию: Роун наигрывал мелодию, накладывал поверх бит, писал черновик текста, добавлял акцентные моменты, ориентируясь уже на текст, Хару записывал демо, песня откладывалась «на потом».

Скорее всего, Роун бы и четвертую песню сейчас сел писать, но вмешался менеджер Квон — все же н Хару не зря его позвал. Он потребовал отпустить артиста, у которого завтра рабочий день.

В общежитие возвращались на такси. Хару, как и обещал, отдал свой кардиган Роуну. В машине отдельно поблагодарил менеджера за то, что тот приехал в нерабочее время.

— У нас нет нерабочего времени, — хохотнул тот. — Так что не парься. Просто потом твой менеджер как-нибудь меня подменит.

Хару с улыбкой кивнул. Менеджер Пён живет не в Каннам-гу, он бы на студию за пятнадцать минут не приехал. Тем более — с ужином и кофе. Поэтому Хару и написал менеджеру Квон, который живет в квартире под общежитием.

Уже в подъезде Хару рассеянно подумал, что сегодня Роун был очень тихим. Даже каким-то… уязвимым? Обычно он ведет себя хамовато, дерзко, а сегодня… Наверное, это из-за того, что у него не получалось написать песни, которые его устраивали. Удивляло еще и то, что Хару действительно было приятно помочь. И особенно — поучаствовать в создании песен, которые они будут исполнять. Он не писал ничего сам, только указывал на моменты, которые ему не нравились, делился идеями. Из-за этого песни ощущались как-то… ближе, что ли? Интересный опыт.