Камнерожденный

Глава 27

Я держал в руках длинный изогнутый клинок. Он был красив и изящен: удобная рукоять, обёрнутая шёлковой тесьмой, длинное лезвие, сверкающее в свете факелов, плавно переходящее в острейшее остриё. Этот клинок словно воплощал в себе жизнь и смерть, силу и грацию.

— Железяка бесполезная! — не особо жалея оружие, бросил я его обратно на разбросанное вокруг золото. Оказывается, в закромах нынешнего хозяина города хранилось множество разного хлама. От обычных мечей, топоров и копий до чего-то более экзотического: аракхов дотракийцев, боевых молотов иббенийцев и даже клинков из далёкой империи И-ти, которые, как выяснилось, оказались знакомыми мне по прошлому миру японскими катанами, а не их китайскими аналогами.

Да, оказывается, и в этом мире развитие оружейного искусства не обошло стороной всем нам известные по голливудским фильмам японские мечи. Даже удивительно, если честно. Возможно, после следующей фразы многие школьники из моего мира избили бы тапками меня, но нужно быть реалистами — катана, как оружие убийства — это полное говно.

Ладно, возможно, я немного погорячился с этой фразой, но это не отменяет всей печальной действительности. Чтобы это понять, достаточно сравнить её с ближайшими аналогами. Например, с обычным полуторником или, как его ещё называют в простонародье, бастардом. Длина у них примерно одинаковая, так что сравнение будет более чем справедливым.

Первое, о чём хочется сказать, — это отсутствие гарды. У японских клинков её попросту нет, а это, между прочим, может не только привести к внезапной потере кисти или руки, но и сильно сужает ряд применимых приёмов. Отвести меч противника вниз или просто приголубить его вблизи — всё это недоступно для держателя катаны. К этому же можно добавить и отсутствие двусторонней заточки.

Дальше поговорим о скорости. У обоих видов оружия она примерно одинаковая, хотя дадим японцу небольшое преимущество в этом параметре — всё же полуторник чуть тяжелее, а следовательно, и инерция при замахах будет больше.

Пока, пусть и с натяжкой, мы идём более-менее на равных. Однако мы ещё не перешли к самому главному — к их пробивной способности. А у японских двухручников она, увы, никакая. Голую плоть, кожу или деревянные пластины она, конечно, разрежет хорошо, я бы даже сказал отлично, но вот кольчугу возьмёт лишь с натяжкой, а какой-нибудь дешёвый ламеляр — уже точно нет. Катана будет просто бессильно отскакивать, как палочка от барабана, или даже сломается. А уж о нормальном латном доспехе и говорить нечего.

Сам по себе полуторник тоже пробьёт лишь тонкие и некачественные латы, но зато его можно, перехватив второй рукой за лезвие, колоть или со всей дури, как ломом, дубасить по бронированному противнику. Таким образом, можно сломать кости или просто вырубить врага. Катаной, к сожалению, ничего из вышеперечисленного сделать нельзя. Колоть что-то твёрже кожи не выйдет— лезвие сломается, форма не та. Да и для жёсткой рубки меч не подходит: масса недостаточная и ребро жёсткости слабое.

Будет просто то же самое, что произошло четыре года назад в Браавосе при поединке с брави — меч переломится после пары мощных ударов, и всё. Никто же, наверное, не верит, что небольшим ножичком или тонким клинком, как показала Арья в последнем сезоне, можно с лёгкостью блокировать тяжёлые удары меча? Вот и я этому не верю.

Так что в противостоянии закованного в латы рыцаря и самурая я ставлю на первого. Возможно, конечно, кто-то захочет возразить, что я рассматриваю их слишком предвзято, и будет, скорее всего, даже прав. Катана изначально вообще не была предназначена для боя с тяжёлобронированным противником — на островах просто не было столько металла, чтобы обеспечивать всех железными доспехами.

Ладно, допустим. Но что с того? Кого мне тогда здесь в Вестеросе ей вообще рубить? Голожопых крестьян с копьями? (Исторический факт: катаны обычно использовались самураями для подавления крестьянских восстаний.) Это ж просто смешно! С таким же успехом можно построить дорогущий галеон, чтобы использовать его только для рыбалки.

Впрочем, даже в этом катана сильно проигрывает своим ближайшим европейским аналогам — тем же саблям или рапирам. Оба этих вида оружия одноручные, а, следовательно, на несколько порядков быстрее своего японского аналога. Длина? Здесь тоже всё не в пользу оружия сынов Аматэрасу. В этом плане с рапирой они примерно одинаковые, сабля чуть проигрывает, но если брать в расчёт и длину рук (при стойке с катаной человек стоит прямо, обе руки согнуты в локтях, а с саблей или рапирой — полубоком, что сужает радиус вражеской атаки и позволяет фехтовальщику реализовать весь потенциал длины своих рук), то оба европейских «товарища» с головой обходят своего восточного конкурента.

Возможно, кто-то может не поверить моим словам — это их право. Но что вы тогда скажете на реальные исторические факты? Помнится, я как-то раз ещё в прошлом мире где-то слышал, что в XVII веке, после того как в Японию приплыли голландские торговцы, рапиры почему-то каким-то вдруг образом почти сразу же были резко запрещены на островах. Слишком уж много славных сынов Эдо погибло от рук нечестивых гайдзинцев…

В общем, лично для меня тут всё и так было понятно. Японские мечи, как вид оружия, — это ни рыба ни мясо. Как двуручник против тяжёлой брони они не годятся, а как лёгкий меч проигрывают сабле и рапире. Само по себе красивое, конечно, но в реальном бою я бы предпочёл что-то более практичное.

Эх, помню, как меня когда-то вымораживало, как многие авторы в своих произведениях всюду, буквально везде, пихали эти катаны. Понимаю, круто, эстетика и всё такое, но зачем же так издеваться над действительностью? Предложи, к примеру, любому рыцарю, лорду, да хоть тому же Старку или Дейну, мечу Зари, такой клинок — и любой из них сразу пошлёт тебя на три буквы, предварительно назвав идиотом. И будет абсолютно прав. Ведь даже я, хоть меня и нельзя назвать великим фехтовальщиком или воином, прекрасно понимал всю пагубность такого выбора. Поэтому мой нынешний жест был более чем уместен.

— Ладно, поотдыхали — и хватит, — я глубоко вздохнул, чувствуя, как почти полностью восстановился мой магический резерв. А то так и вся ночь пройдёт, пока я, как Кощей, буду над своим златом чахнуть. В последний раз окинув взглядом разбросанные вокруг сокровища и тот самый клинок, не чувствуя к нему ни малейшего интереса, я отвернулся и направился прочь из комнаты.

Кривой, плохо освещённый коридор вывел меня в уже знакомую темницу, правда, в отличие от предыдущего помещения, теперь она была пуста. Я прошёл её насквозь и остановился у тёмного провала, где совсем недавно была стена. Не раздумывая и не замедляясь, я двинулся дальше. Мои шаги гулким эхом отражались в абсолютной темноте, отскакивая от непропорциональных плоскостей. Свет мне был не нужен — я прекрасно ориентировался благодаря своей магии, отчётливо чувствуя окружающее пространство. Да и идти здесь было недолго — не более трёх десятков метров, а затем тупик.

Я вытянул руку вперёд, чувствуя под ладонью сырой каменистый грунт, и приступил к работе. Под напором моей магии земля скоро пришла в движение. Она словно отступающая во время прилива вода постепенно растекалась во все стороны, миллиметр за сантиметром, увеличивая пространство передо мной. Порода медленно уплотнялась, оседая по бокам, укрепляя свод и боковые стены. Минут пять усердной работы — и я делал шаг вперёд, чтобы начать всё заново.

Что я делаю? Ну, тут и гением быть не надо — рою подземный ход. Зачем? Чтоб в случае нужды незаметно для всех тех, кто снаружи, сбежать из города. Всё логично и просто. И я неимоверно надеюсь, что хоть в этот раз у меня всё получится, пойдёт по плану. А то прям последние полнедели какое-то невезение навалилось на наши головы. Попали в город к недружественно нам настроенным пиратам, не смогли сбежать из него на кораблях, возможно, лишились всего флота, а теперь ещё откуда ни возьмись сегодня утром на горизонте замаячил Эбеновый Принц со своей армией — отличное начало дня ничего не скажешь.

Хорошо ещё, что со вчерашней моей задумкой всё более чем получилось, расставить волчьи ямы во дворе и замаскировать, так чтоб их со стороны стало лишь еле видно — было отличной идеей. Противника во внутренний двор заманить было архелегко, проще, чем найти зимой снег на Севере. Сложней, наверное, стало уговорить на эту затею остальных северян, что с явно читаемым скепсисом приняли моё предложение, но и там кое-как удалось прийти к компромиссу. А затем оставалось лишь разыграть сценку с открытием ворот, разодеть с десяток моих людей встащенные с трупов одежды и расставить на стены, чтоб как можно правдоподобней разыграли бой, и дело было в шляпе. Противник сам пришёл к нам во внутренний двор, который стал для них братской могилой. Арбалеты, луки, волчьи ямы, ну и строй копейщиков, что держал все подъёмы на стены и перекрывал вход донжон, сделали своё дело, не оставив врагу ни единого шанса. А выбраться им оттуда мешали их же товарищи, что сами в этот момент стремились попасть в крепость.

В общем, в тот день мы изрядно наколотили врагов. Жаль только, что плодами своей победы воспользоваться так и не смогли. В город вошли войска Эбенового Принца — около тысячи человек, и это была лишь их малая часть. Основное войско стояло близ города. Их самих я, понятное дело, своими глазами не видел, но многочисленные шлейфы дыма, поднимающиеся над горизонтом, не заметить было трудно. Так что в связи с новыми обстоятельствами силовой прорыв для нас откладывался на неизвестное время, а я пока переквалифицировался из воина в крота и землекопа. Вот и весь сказ…

Следующие дни тянулись в мучительном ожидании. Мы не знали, чего ждать от войск Эбенового Принца. Личность он был довольно колоритная и, как я знал, являлся одним из немногих из Девяти, кто сумел пережить разворачивающуюся с каждым днём всё сильнее бойню на Ступенях. А это значит, что человеком он был явно неглупым, так что ждать от него можно было чего угодно.

Но сидеть сложа руки и ждать я не мог. Пока все остальные шептались, ожидая новых штурмов и гадая, что нас ждёт дальше, я работал.

Каждый день по четыре-пять раз спускался в подземелье, где копал и копал на сколько хватало моей маны. Слава Старым и Новым Богам в условиях её местного профицита, что сохранился от древней волшбы Детей Леса против Первых Людей, проблем с ней никаких не было. Мой подземный ход постепенно рос, прирастая минимум по две, а то и три сотни метров ежедневно. Поразительные успехи, правда? Эх… со стороны так, возможно, и может показаться, если только не знать, что до городских ворот тут по прямой около трёх километров. Так что копаться в грязи мне ещё точно больше недели.

Впрочем, я подожду, самое главное, чтоб враг сделал также, а то наметились у них меж тем в стане какие-то нехорошие тенденции. Готовят лестниц и черепаху(так в средневековье называли таран с навесом), ко всему этому ещё и ночью один раз попытались подойти к донжону. Благо в тот момент часовые бодрствовали и сразу подняли тревогу.

Враг явно не желал терпеть нас на своей территории и пока лишь просто раздумывал, думая, как лучше к нам подступиться, боясь предстоящих потерь, которые просто не могли не быть. Сама площадь усеянная сотнями трупов, как бы сама их предупреждала о них. Зрелище скажу я вам было и впрямь не из приятных. Только, вот, не факт, что оно надолго их остановит. День — два, неделя, а может месяц, но они снова пойдут на штурм от которого мы уже вряд-ли отобьёмся. Поэтому я и копал, выдавливая из своего резерва всё до последней крохи, лишь бы только успеть прорыть спасительный проход за стены города к этому моменту.

7 дней спустя.

Свен бежал так быстро, как только мог. Длинный тёмный коридор проносился перед его глазами, а его сбивчивое дыхание и тяжёлый топот усталых ног наверняка оглашали всю округу. Лёгкие Свена горели, а сам он был явно измотан, но, несмотря на это, с факелом в руках судорожно продолжал свой забег.

Свен прекрасно понимал всю важность вверенной ему миссии и был готов выполнить её с честью. Сейчас для них была дорога каждая секунда, и любое его промедление могло в будущем стоить жизней не только ему, но и его товарищам. Поэтому он спешил изо всех сил, выжимая из своего тела последние соки, пока, наконец, не добрался до того, к кому так долго стремился.

Сначала впереди он заметил чей-то силуэт, но не придал ему значения, приняв её за очередную глыбу камня или поворот. Затем, когда она вдруг начала двигаться, он на мгновение замедлился, охваченный страхом, но вскоре понял, что перед ним стоит тот, к кому он так спешил.

— Успел… — с облегчением выдохнул Свен, увидев перед собой своего господина. Но в то же время где-то внутри него вспыхнул потаённый страх — тот самый трепет, который он всегда невольно испытывал, глядя на их лидера. Особенно сейчас, когда тот с явным вопросом в глазах смотрел прямо на него.

— Г-господин… — с комом в горле, то ли от страха, то ли от перенапряжения, просипел Свен, переводя дух. — Там на горизонте корабли… наши корабли. И они приближаются к гавани. А с ними… ещё шесть-семь чужих.

— Ай да Эдд, живучий чертяга! — с воодушевлением в голосе воскликнул господин, а затем, переведя взгляд на Свена, с благодарностью добавил: — Молодец, боец. Теперь можешь отдохнуть.

В коридоре было тихо, поэтому Свен без труда расслышал эти слова. Но как-то отреагировать на них он уже не успел. У него вдруг резко начался отходняк после забега. Произнесённая секундой ранее фраза словно стала последней каплей, переполнившей чашу его сил. Ноги Свена подкосились, дыхание спёрло, а в глазах поплыли тёмные пятна. Стоять стало невозможно, поэтому он, не раздумывая, прислонился спиной к холодной стене, чувствуя, как тело медленно сползает вниз. Закрыв глаза, он решил отдохнуть.

Когда он, наконец, пришёл в себя, то первым делом огляделся. Коридор был пуст. Там, где только что стоял его господин, тот, за кем он когда-то решил последовать, теперь зияла пустота. Он ушёл. Однако молодой парень не обижался, ведь прекрасно знал, что тот исчез не просто так и верил в их милорда Висента.

— Тише, — прижал я палец к губам, как только мы вышли из узкого коридора в просторное помещение, чьего подвала, — Сиг, бери троих и двигай наверх. Первая дверь слева — там будет двое. Зачисти их.

Повинуясь моему приказу, из тени за моей спиной вышли несколько знакомых фигур. Они молча кивнули и без лишних слов двинулись выполнять задание.

— Джори, — я повернулся к человеку, стоящему рядом. — Ты знаешь, что делать?

— Да, — он коротко кивнул, его глаза горели решимостью. — Беру четыре дюжины воинов и двигаюсь к порту. Предупреждаю всех наших и помогаю в зачистке, пока вы удерживаете городские ворота.

— Хорошо, — я ответил с напускной уверенностью, стараясь скрыть тревогу, которая клубилась где-то глубоко внутри. — Ждём остальных и действуем по плану.

С каждым мгновением в подвале становилось теснее. Воины прибывали один за другим по узкому коридору, заполняя собой всё свободное пространство. Вскоре здесь стало не хватать свободного места, так что части воинов пришлось перебраться наверх и растечься по всему дому. И, вот, когда последний из них выбрался из наспех прорытого перехода к одному из подвалов ближайших домов, мы, наконец, двинулись дальше.

Поверхность встретила нас утренней прохладой. Джори, как и было условлено, бросив на меня короткий взгляд, двинулся к порту. Я лишь мысленно пожелал ему удачи, проводил его взглядом, а затем повернулся к своим людям. Их осталось всего каких-то жалких восемь десятков.

— Надеюсь, этого хватит… — прошептал я про себя.

Сейчас передо мной стояла очень важная и не менее сложная задача: каким-то образом удержать ворота до того момента, как приплывшее нам на выручку подкрепление разберётся с пиратами и людьми Эбенового Принца, оставшимися в городе. На первый взгляд задача может показаться не такой уж сложной, если не учитывать один важный факт: я абсолютно не знал, кто именно и сколько их плывёт к нам на помощь.

Да, прибежавшие люди сообщили, что видели среди кораблей и наши. Но вот вопрос: а точно ли они ещё принадлежат мне и не захвачены пиратами? Ведь если это так, то вся наша затея — одна большая профанация. Зачем удерживать ворота, если вместо союзника к нам плывёт враг? Вот, враг тогда над нами посмеётся, даже думать не хочу, какими идиотами мы будем выглядеть, если всё так и есть.

Ещё одной проблемой было время. В порту всё ещё висел густой предрассветный туман, который, несмотря на постепенно поднимающееся солнце, не спешил рассеиваться. Это сильно ограничивало обзор наблюдателей. В особенности, если учитывать наше преимущество в виде высоты главной башни донжона. Благодаря ей мы смогли заметить приближающиеся корабли раньше противника. Однако при этом я никак не мог избавиться от мысли, что враг, возможно, аналогично нам уже знает об их приближении. А если это так, то они наверняка уже успели предупредить тех наёмников, что остались в лагере. И значило ли это, что мы сейчас двигались прямо на верную смерть, в пасть ко львам?

От этих мыслей, если честно, у меня поджилки тряслись. Мне оставалось лишь мысленно надеяться на госпожу удачу, которая в последнее время нас как-то не жаловала. В то же время на публике я должен был отыгрывать роль уверенного в себе лидера, человека, который знает, что делает. Каждое моё слово, каждый жест должны были вселять в окружающих веру в успех. Но внутри я понимал: если хоть один винтик нашего плана слетит с резьбы, вся конструкция рухнет. И тогда я, и все, кто сегодня пошёл за мной, к концу дня превратимся в холодные трупы.

Мы двинулись по узким улочкам спящего города. Они были тихи и пустынны, но совсем скоро должны были обагриться кровью… невинной кровью. Что сделают северяне с мирными жителями, было и так понятно. Если мы сегодня победим, весь город ждёт судьба любого другого побеждённого — огонь и смерть. Разъярённые, почуявшие кровь воины будут грабить, насиловать и убивать местных жителей.

Жалел ли я их? С одной стороны, да, я чувствовал некую ответственность за их жизни. Но с другой — разве не всё равно? Большинство жителей этого города — те ещё отбросы, так стоит ли их жалеть?..

Вскоре мы, почти никем не замеченные, добрались до ворот, которые, к нашему счастью, всё ещё были закрыты. Нам повезло, а значит, нельзя было терять ни минуты. Сходу, ворвавшись в сторожевую, мы быстро расправились с полусонными привратниками, которые даже не успели понять, что происходит, как лишились своих жизней. В предвратной башне в тот момент никого больше не оказалось, поэтому, опустив решётку, перекрывающую вход, мы начали готовиться к скорому натиску противника, а то, что он точно будет, можно было точно не сомневаться, при условии, конечно, если в порт сейчас заходили корабли наши, а не пиратов. Однако об этом я старался в лишний раз не думать, чтоб ненароком не сглазить…

Впрочем, всегда нужно исходить из худшего. Вот я и начал готовиться именно к такому сценарию.

Провёл небольшую ревизию и обнаружил при этом много чего интересного. Вообще, сама башня представляла собой обычную квадратную четырёхэтажную каменную конструкцию. В стенах — многочисленные окна-бойницы. Вместо двух первых этажей была пустота и сквозной проход, перекрытый массивными деревянными створками. На крыше, на самом верху, — зубчатый парапет.

Самое интересное обнаружилось на третьем этаже: многочисленные запасы стрел и арбалетных болтов, различные крючья и рогатины для сброски лестниц, а также большой массивный котёл для нагрева кипящего масла — и причём не пустой. То ли пираты не доверяли своим новым союзникам, то ли он остался ещё с тех времён, когда под городом стояло войско Старка, — но нам это было только на руку. Понятное дело, такой находкой грех было не воспользоваться, поэтому я сразу приказал его затопить. Будет чем встречать орды наёмников.

Также, от нечего делать, мы решили прошвырнуться до двух ближайших башен, где тоже без особых проблем установили свой контроль. Ну, а дальше началось моё самое нелюбимое — томительное ожидание.

Целых тридцать минут, проклятых полчаса, мы сидели как на иголках, ожидая внезапного удара со стороны города. Я даже расставил дозорных по ближайшим участкам, чтобы избежать любых неожиданностей. Но всё было тихо — и в городе, и за его пределами. Лагерь наёмников, который с городской стены, где я сейчас стоял, был как на ладони, казался спокойным: многочисленные палатки, тлеющие костры, вытоптанная трава и лишь пара чёрных точек, сновавших туда-сюда — явно дозорные. Ничто не указывало на то, что они знали о приближающихся судах. И это обнадёживало.

Но всё хорошее или плохое рано или поздно заканчивается, кончились и эти минуты затишья. Через некоторое время мне сообщили о двух всадниках, мчавшихся по дороге к воротам. Они скакали во весь опор, и уже по их доспехам не типичным для местных, я понял, что это были скорее всего наёмники. А это значило, что в порт уже вошли северяне, что не могло не радовать.

— Приголубьте их чем-нибудь, — бросил я, наблюдая, как всадники уже минуту барабанят по деревянной решётке за створками. И уже спустя пару секунд они рухнули на землю с простреленными головами. Времени, да и места, для какого-либо экспресс-допроса не было. Их крики могли поднять на ноги всю округу, так что действовать нужно было быстро и наверняка. Тела убрали, и это было верным решением. Ведь уже через пять минут появились ещё трое, которые нашими стараниями быстро отправились вслед за своими товарищами к праотцам.

Впоследствии было ещё несколько таких же небольших групп, пока противник, наконец, не насторожился, кажется, заметив некоторую странность, и отправил в нашу сторону уже более многочисленный отряд в два десятка воинов. Не знаю уж, что там сейчас в порту происходило с другого конца города не очень-то хорошо и видно, но вроде как корабли уже пристали и оттуда даже поднимался дым от нескольких небольших пожарищ. Но в любом случае как-то повлиять на исход разворачивающегося там сейчас сражения мы уже не можем.

Теоретически, конечно, я бы мог и сам изначально отправится в сторону порта, скинув ворота на Джори, но, на мой взгляд, это было бы неправильно. Так как последнее было, куда ни глянь, но было на порядок важнее, поэтому мои силы здесь будут нужнее.

Впрочем, что-то менять сейчас уже смысла никакого не было. Ведь противник, всё же видно что-то понял и решил взяться за нас всерьёз. Тот небольшой отряд из двадцати человек стал лишь первой ласточкой. Мы легко с ними справились, нашпиговав их болтами и стрелами, а остатки добили мои подчинённые, притаившиеся в тени соседних домов. Никому из них не удалось уйти.

Видимо, убедившись, что у ворот стоят враги, они больше не действовали опрометчиво и решили накопить силы перед следующим ударом. Я, видя это, вернул всех своих людей в надвратную башню и начал готовиться к предстоящему штурму. И он не заставил себя долго ждать.

Первую атаку мы отбили относительно легко. Все, абсолютно все — даже те, кто едва умел держать лук в руках, — вооружились стрелковым оружием и начали отстреливать наступающего противника. И, скажу вам, довольно успешно. Мы быстро обратили их в бегство. Пираты и прочее отребье — что с них взять? Ни грамма дисциплины, ни капли порядка. Но радовались мы недолго, ведь дальше стало лишь хуже.

К воротам вскоре подтянулись наёмники, и вот с ними так просто разобраться уже не вышло. Поднятые щиты и крепкая броня сводили на нет все наши усилия. И нам, волей-неволей, но пришлось выйти из-под спасительного укрытия, чтобы принять неравный бой лицом к лицу. Деревянная решётка, прикрывавшая ворота изнутри, попросту не продержалась бы долго под их напором, а пропустить их к воротам мы не могли. Это в прямом и переносном смысле означало бы наше поражение — орды наёмников сначала бы смели нас, а затем и всех высадившихся в городе.

Вот и придётся, видно, нам сегодня повторять знаменитый подвиг трёх сотен спартанцев при Фермопилах, стоять до последнего и пресекать любые попытки врага подтянуть подкрепление или просто попробовать покинуть город. Пятнадцать тысяч пиратов и наёмников против менее сотни отчаянных скагов. Чем не подвиг достойных новых баллад?

Ладно, шутки-шутками, но с ними что-то требовалось делать. Поэтому я вскоре и выстроил фалангу — человек тридцать, во всю ширину ворот. Примерно по восемь в ряд, всего три шеренги. Ещё два десятка должны были обстреливать врага сверху. По плану строй копейщиков внизу, должен был продержаться некоторое время, а затем постепенно отойти назад к воротам, тем самым заманив противника внутрь. В это время, как я с оставшимися силами планировал зайти им в тыл с флангов, окружить и перебить. Довольно рискованно и, возможно, излишне сложно, но, как мне казалось, план должен был сработать.

Однако, как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Всё пошло наперекосяк уже спустя пару минут после начала его реализации, когда ко мне прибежал окровавленный боец, которого я ранее оставил охранять одну из соседних башен…

— Мы потеряли южную башню, милорд, — ввалился ко мне весь взъерошенный и явно успевший побывать в бою подчинённый.

— Что с остальными? — спросил я, хотя уже догадывался, что ответ будет отрицательным.

— Погибли, господин… — с дрожью в голосе пробурчал парень, опустив голову. Было видно, что смерть товарищей сильно ударила по нему. — Они напали неожиданно… Корса подстрелили стрелой… После сходу вломиться через крыльцо. Мы с Орбаном отступили к лестнице, где их и удерживали пять минут, пока Орбану не проткнули печень. Я хотел остаться, но он приказал мне отправиться предупредить вас. Он был ещё жив, когда я его бросил…

Его голос дрожал, а глаза были красны от слёз и предательства находящегося на смертном одре друга. А ведь я знал этого парня. Он жил в Скалистой Гавани ещё тогда, когда она являлась ещё обычной деревней, и был одним из первых, кто вызвался добровольно пойти ко мне на службу. И, вот, он теперь мёртв, как и ещё многие другие в войне ради короля, которого даже ни разу не видел. А сколько ещё таких же, как он погибнет в будущем?

Язык заплетался, в горле чувствовалась некая горечь, но я всё же смог выдавить из себя пару слов поддержки для поникшего парня, а после хоть это и давалось с трудом, не смотря на все дурные мысли, заставить себя обдумывать новые вводные, которые была не сильно лучше. Смерть двух бойцов и потеря башни — ничего не скажешь, просто отличное начало.

— Так, отправьте к Северной башне десяток Крэба, — отдал я приказ, быстро обработав полученную информацию. — Возможно, это была организованная атака. Перекройте путь к Южной, нам сейчас никак не нужен ещё и удар сверху.

Наблюдая с одной из бойниц надвратной башни за тем, как к нашим позициям медленно приближается отряд наёмников численностью, как минимум, в пару сотен, я понимал, что весь старый план полетел в Тартарары. Теперь придётся изворачиваться на ходу. Именно в этот момент мой взгляд упал на огромный котёл, стоявший близ специального желоба — Пеклова громадина объёмом более четырёхсот литров, на две трети заполненный пусть ещё и не кипящим, но уже довольно таки сильно нагревшимся маслом.

«А почему бы собственно говоря и нет?»- пронеслось в моей голове.

Отсутствие нужных отверстий и проблема излишнего веса, не беда если ты наделён магией. Ситуация требовала нестандартных решений.

Магия откликнулась по моему первому зову. И я, подойдя к котлу чуть ли не вплотную, чтоб минимизировать потери энергии, и начал насыщать его своей магией. За последние годы постоянных строек и земляных работ мой резерв вырос многократно, так что силёнок у меня точно хватит с лихвой. По итогу, на «накачку» ушло всего около пяти процентов моих сил, и ещё столько же — чтобы передвинуть его на противоположный край парапета, где к этому моменту уже шла ожесточённая рубка.

Как и было задумано, ряды моих людей постепенно отступали, заманивая врага внутрь башни и прореживая их ряды за счёт длины копий и общей выучки. Кровь лилась рекой, крики раненых разрывали воздух, но я знал, что совсем скоро их станет ещё больше.

— Пора! — прошептал я, чувствуя, как магия повинуется моему взору.

Проделав с помощью нескольких манипуляций внушительное отверстие в кладке, я начал медленно наклонять массивный котёл прямо к проёму. И уже через мгновение вниз сначала полился узкий, а затем и широкий поток кипящего масла — примерно четверть от всего содержимого.

Люди внизу явно не оценили всю прелесть столь необычного «душа». Их крики, полные агонии, слились в единый жуткий хор. Но это было лишь начало. Ведь всего через пару секунд я взял у стоящего рядом парня факел, в его глазах читалась явная смесь гордости, воодушевления и страха?— и швырнул его вниз, прямо в толпу корчившихся от ожогов людей.

Резкая вспышка, и пламя мгновенно вспыхнуло, стремительно увеличиваясь в объёмах. Горячий воздух с едким запахом палёной плоти ударил мне в лицо, но я лишь равнодушно отвернулся. На меня вдруг накатила странная меланхолия, чувство бессмысленности всего происходящего, я вытаскиваю свой меч и иду вниз добивать остатки выживших.

Противник же меж тем в страхе отступает, им в спину летят стрелы и арбалетные болты, выкашивая врагов целыми десятками, а сам я сам я с апатичностью думаю, сколько ещё, вот таких штурмов нам придётся за сегодня отбить.

Два часа спустя пространство перед воротами.

У ворот и два шага в сторону — меня окружают с двух сторон. Ну, или, точнее, пытаются это сделать. Я кручусь, как волчок, стараясь поставить их в линию, чтобы не дать им атаковать одновременно. Однако они тоже не дураки и прекрасно понимают мой замысел. Опытные попались сволочи. Но и я не так прост. Вот, только сейчас далеко не в лучшей форме: несколько небольших порезов и ран, отдышка, всё тело горит, мышцы давно забились. Последние минут тридцать я держусь, наверное, лишь на добром слове и носороговом упорстве от нежелания проигрывать. Правда, всё это уже несколько часов не мешает мне раз за разом выходить победителем.

Делаю вид, что на секунду замешкался, будто споткнувшись о чей-то труп коих тут сейчас в изобилии. Враг ведётся. В этот момент я резко сближаюсь, отвожу по касательной наручем лезвие вражеского меча в сторону и наношу удар латной перчаткой правой руки, в которой зажат мой клинок, прямо в голову. Надеюсь выиграть пару секунд, и мне везёт — причём вдвойне. Второй наёмник, видя мой манёвр, пытается атаковать меня мощным замахом в спину. И я, пользуясь этим, меняюсь с дезорганизованным первым местами, подставляя его под удар своего товарища. Меч наёмника с хрустом вонзается сначала в ключицу, а затем и ломая её глубоко в грудь бедолаги.

Пока противник ещё не отошёл от смерти своего товарища, я перехватываю своё оружие левой рукой за навершие и одним резким движением сношу тому голову.

Кровь брызжет во все стороны, а я, тяжело дыша, отступаю на шаг, оцениваю окружающую обстановку и вижу лишь спины врага. Отбились… снова!

Три тела почти одновременно падают на залитую кровью мостовую: двое мёртвых, а последнее моё едва живое от переполнившей меня усталости. Кое-как отдышавшись и придя в себя, осматриваю усыпанную мёртвыми телами улицу. Горящие доски, обугленные трупы, разбросанные фрагменты тел — всего этого здесь было в избытке. Знатная мясорубка здесь произошла за последние пару часов.

Сколько нас сейчас осталось в строю? Человек двенадцать-тринадцать, ну, может от силы пятнадцать. Ещё десятков пять, может уже и четыре, раненые пластом лежат в башне и изредка по врагам из луков постреливают, ну, а все остальные мертвы. Таких потерь мы не несли даже тогда, когда отбивали бесконечные штурмы пиратов донжона. Впрочем, сейчас и ситуация была немного иная, мы зажали противника в угол, не оставив ему ни единого шанса. Вот и дрались они с непривычной отчаянностью, знали ведь, что ничего хорошего их в захваченном северянами городе не ждёт. Поэтому и постоянно накатывали не оставляя, ни на мгновение.

Честно слово, если бы заранее знал обо всём этом, то точно бы сподобился как-нибудь лучше подготовиться, да хотя бы выкопал бы ров с кольями, наподобие того, что был во дворе донжона. Но нет, не захотел в лишний раз светить свой магией, думал, что справимся и так, и вот результат — куча убитых и раненных.

Хорошо ещё, что войско Эбенового Принца, что находилось за городом, особо нас не доставало, точнее они это просто банально не могли сделать- никаких лестниц и осадных орудий у них не было, а без них брать стены было чистое самоубийство. Нет, несколько попыток прорваться через ворота у них, конечно, было, но я их быстро пресёк с помощью кипящего масла, и больше они к нам не лезли, в отличие от всех тех, кто был сейчас в городе.

Я прислонился к стене, чувствуя, как дрожь в конечностях становится всё сильнее. Интересно, на сколько меня ещё хватит. Последние пару часов мне, как самой боеспособной единице приходилось играть роль в каждой бочке затычки, буквально своим телом закрывая все те бреши в нашей защите. Но, боюсь, что долго я такого темпа не выдержу, максимум одна-две атаки и просто вырублюсь.

— Милорд, — хрипло позвал меня один из моих людей, — Они снова собираются.

Я кивнул, с трудом поднимая голову. Мысленно отмечая в голове силуэты людей, что видно готовились к очередной атаке. На этот раз их было явно больше обычного. Одна лишь надежда на подкрепление, продержимся сколько сможем, забаррикадируемся внутри башни, перенесём оттуда на стены всех раненных, а после я её просто обрушу. Боюсь, что иного выхода сейчас просто нету.

— Всем в строй! — скомандовал я, сжимая в руке меч. — Построиться фалангой! Щиты вперёд, копья наготове!

Воины, услышав мой приказ, с трудом поднялись на ноги. Их движения были медленными, словно каждое усилие давалось им с невероятным трудом. Щиты, которые они держали, казались непомерно тяжёлыми, а их руки дрожали от усталости. Было видно, что долго они не продержатся. Их лица, залитые потом и покрытые копотью, выражали не столько решимость, сколько изнеможение. Некоторые опирались на оружие, чтобы не упасть, другие едва могли удерживать железные щиты, которые, казалось, вот-вот выскользнут из их ослабевших рук.

Мы все были на пределе. И если враг сейчас бросит в бой свежие силы, то мы не продержимся и минуты.

Я сжимал рукоять меча, чувствуя, как усталость тяжелым грузом давит на плечи, взирая на всё ближе и ближе приближающиеся порядки воинов. Все в кольчугах, а некоторые даже в латной броне — явно элита. Вот, даже свой герб есть. Но вдруг, резко присмотревшись штандарту, понял, что он был с волком. Моё сердце ёкнуло, будто в него ударили набатом. Ведь я только сейчас понял, кем были те, кто к нам сейчас приближался.

А совсем скоро, когда они подошли к нам вплотную, ко мне вышел вместе со свитой парень лет двадцати, облачённый в доспех. Его чёрные волосы, слегка растрёпанные ветром, и пронзительные серые глаза, которые сейчас пристально смотрели на меня, не оставляли сомнений в личности стоящего передо мной человека.

Уже чувствую гневные и опровергающие дебаты в комментариях касательно японских мечей.