Камнерожденный

Глава 26

Первое, что я ощутил, после своего пробуждения, была мягкость, такая позабытая и далёкая. Это было просто не передаваемое чувство, после шестнадцати лет лежания на звериных шкурах и сене, а иногда даже просто на голой земле, очутиться на обычном матрасе. Для кого-то всё это, конечно, может показаться моей глупостью, блажью, но только не мне, тому, кто подсознательно стремится остаться всё тем же землянином, выходцем из далёкого будущего не этого мира. Так что, когда вернусь обратно на остров, нужно будет сделать себе аналогичный лежак.

«-Я в раю!» — невольно пронеслось в моей голове от переполнявших эмоций. Это сладкая нега, которой можно наслаждаться часами, просто непередаваемое чувство. Жаль, только, что оно слишком быстро исчезло, мой всё ещё дремлющий мозг как-то слишком остро воспринял для себя брошенную фразу.

«- Стоп! Как в раю?» — пронеслось у меня в голове, сразу выведя из утренней дрёмы, а вместе с тем под действием всех тех шестерёнок в мозгу вдруг резко пришло и осознание.

Бурным потоком нахлынули вчерашние воспоминания. Приглашение от пиратов. Откровение служанки. Побег. Забег по городу. Кровь. Крики. Звон ударяющихся оружий и мой героический штурм цитадели, а затем темнота? Видно отрубился от перерасхода сил или незамеченного ранения. И стоило лишь об этом подумать, как вдруг мою левую руку прострелило сильной болью, а тело налилось свинцом. Каждая мышца ныла, я чувствовал слабость, разливающуюся по моим жилам, словно циркулирующая кровь.

«-Точно в меня ж стрела попала!» — вспомнил я смутные детали прошедшего вечера. И, правда, чуть выше локтя виднеется явно заметная слегка припухшая рана. В тот момент я не придал ей особого значения, но должно быть зря. Всё же моё усиление помимо очевидных плюсов имеет и скрытые минусы. Одним, из которых является и более быстрый метаболизм с ускоренным кровообращением, благодаря которому я умудрился, и истечь за столь малый срок кровью. Но крепость всё же мы взяли, а значит, всё это было не зря.

Так подождите, а где я собственно говоря сейчас нахожусь?

Вокруг были чьи-то богатые хоромы, явно принадлежащие какому-то богатому лорду. Что-то похожее я видел лишь у Савелли из Браавоса и, собственно говоря, вчера в главном зале донжона. Ну, а раз мы его всё же предположим, взяли и до сих пор удерживаем, то и эти покои находятся там же и раньше принадлежали одному из местных шишек. Звучит логично…

Что-ж, с этим вроде как разобрались, и теперь остаётся лишь разведать местную обстановку. Так, если смотреть по солнечному свету, что пробивался сквозь узкое окно, оставляя причудливые блики на каменной кладке, можно с уверенностью заявить, что сейчас был день или даже позднее утро, а это значит, что провалялся я в кровати около 8−10-ти часов — более чем внушительный срок в здешней быстроменяющейся обстановке. Так что лучше слишком долго здесь не разлёживаться, а то мало ли что.

Кое-как поднявшись сквозь протесты своего бренного тела, я с трудом поставил ноги на холодный каменный пол, ощутив, как дрожь пробежала по позвоночнику, а в голову ударило лёгкое головокружение.

«-Ничего, пару часов подгоняемой магией регенерации и буду, как новенький, разве, что рана на левой руке останется, но тут уж ничего не поделаешь, как минимум недельку придётся мне всё же подождать. » — опираясь на стену, я поднялся и сделал первый шаг. Потом второй. Третий. С каждым шагом первичная слабость отступала, под напором моей решимости и уже совсем скоро я смог добраться до небольшого столика с графином с водой, и испить живительную влагу, а потом с новыми силами двинуться дальше.

Коридор был длинным и тёмным, но солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь редкие окна-бойницы, освещали мой путь. Каменные стены, лестничные переходы, что ещё совсем недавно принадлежавшие нашему врагу, а теперь же были нашими. С каждым пройденным метром я чувствовал, как моё дыхание становится ровнее, а шаги всё увереннее. Где-то впереди послышались тихие голоса, смех, стенания и крики,

Совсем скоро я вышел в просторный зал, узнать, который, у меня вышло, буду честен, не сразу, всё же то помещение в свете факелов увешанное серебром и золотом, со столами ломившимися от яств, разодетыми пиратами и путанами, лишь отдалённо походило, вот, на это всё. Не было больше не дорогой лепнины, ни картин и праздничной обстановки, ведь на том месте, где раньше стояли столы, лежали раненные, а в помещение, не смотря, даже на открытые окна стоял слегка смрадный гнилостный запах, создаваемый множеством тел.

«- Тут их где-то под сотню», — мысленно отметил, я число лежащих на полу людей и как минимум половина из них была выходцами со Скагоса, что осознавать, скажу вам, было не очень приятно. Ведь все это были мои люди, с которыми я прошёл боль совместных тренировок и знал не один год. Так что видеть их всех сейчас израненными и измождёнными было по-своему больно. Ведь они мне доверились, а я их подвёл, не уберёг, и мы вынуждены сейчас сидеть в этом замке в окружении пиратов…

В общем, совестно мне как-то немного стало, поэтому я и долго там не задерживался, так постоял с пяток минут никем незамеченным, понаблюдал за своими людьми и двинулся дальше.

Знакомый лестничный переход, внушительный провал в полу, временно прикрытый досками, и вот, я уже стою в том самом дворике, откуда мы ещё сегодня ночью с боем прорывались, а потом спустя всего полтора часа и брали штурмом. Сейчас же здесь стояла знатная суета — десятки воинов носились туда-сюда, оттаскивали раненных или подносили обороняющимся на стены припасы, где сейчас шла вялотекущая рубка.

Почему же я сказал вялая? Да, потому что со стороны, казалась, какой-то обыденный, мои люди, как и прочие северяне без огонька в глазах вооружённые рогатинами копьями и мечами методично, планомерно отражали натиск противника. Где тот привычный страх, гнев и ненависть?

Впрочем, ответ на этот вопрос я получил быстро, стоило лишь мне найти взглядом Джори, как я уже спустя какой-то с десяток секунд выслушивал от него краткую выжимку того, что произошло за те последние пару суток. И да, вы не ослышались, речь пойдёт о целых двух пусть и не полных днях. Ведь без сознания я пролежал не десять часов, как думал раньше, а все тридцать. Но теперь становится хотя бы ясно, откуда в главном зале взялось столько раненных, а то уж я успел на придумывать себе всего.

Однако обо всём по порядку. После того как я внезапно отключился, время, к сожалению, не остановилось, а происходящие события продолжили свой неумолимый бег и сказал бы даже, что наоборот лишь ускорились.

Куда? А я скажу, куда. Эти пекловы северяне, чтоб их великаны сто лет драли. Если ты попал в западню, а тебя со всех сторон окружили враги, да так, что просто так не выбраться, любой здравомыслящий человек сразу же подумает об своей безопасности и будет пытаться как-нибудь подготовиться к обороне, но, как выяснилось, не они. Эти дегенераты, а другими словами я их просто не могу назвать, сразу начали склоку между собой за место главнокомандующего.

Если ранее я как самый именитый, всё же Магнары — это целые лорды-знаменосцы, и чего уж там греха таить не малую роль во всём этом играла и моя совокупная сила, имел среди них пусть и не абсолютный, но наибольший вес, занимая негласное положение лидера, то, вот, после моей незапланированной отключки это вакантное место на время освободилось. И, все хоть и понимали, что я лишь ранен, но как говорится, хорошее место — пусто не бывает. Вот в тот момент на него в тот момент и начало претендовать пару идиотов. И почему только туда всех так и тянет, должны же ведь понимать, что большая власть — это не только привилегии, но и лишние проблемы и ответственность. Не зря же я до этого особа не лез к плывшим вместе с нами рыцарям и лордам, не собираясь участвовать во всех этих низменных интригах и склоках, хотя очень даже мог.

В общем, как можно было заранее догадаться, Джори эти напыщенные под весом своего мнения колобки, как нового главу не приняли. Куда им целым лордам подчиняться какому-то смерду, бывшему серву иль крестьянину. А не многое ли он о себе думает часом?

В какой-то момент дело дошло даже до того, что эти остолопы, так преисполнившись в самих себе начали ему ещё что-то приказывать. Ну, не идиоты, ли! Чтобы скаг подчинялся выходцу с материка, удумали чего! Всё же, не смотря, на все мои заигрывания со Старками, вопрос отношением к другим северянам у нас до сих пор стоял довольно таки остро. Так что мне даже было как-то удивительно, что дело в тот момент не дошло до драки. Но тут скорее была заслуга пиратов, чем наша. За те два часа наших разногласий они успели уже поднести таран и где-то раздобыть лестниц, после чего вдруг пришли к мысли, что, не охренели ли мы часом и не пришло ли время возвращать им замок.

Напомнивший о себе внешний враг быстро сплотил наши ряды и обе стороны пошли на мировую. По сути, все наши взаимоотношения свелось простому игнорированию. Северянам выделили определённую часть стены, которую они защищали и не они, не мы к ним больше не лезли.

А меж тем лидер пиратов будто озверел и бросил против нас все свои резервы. Собрал около двух тысяч воинов, что в едином порыве принялись штурмовать наши позиции. Весь бой длился около половины суток. Со слов Джори, это был настоящий Ад и та ещё мясорубка. Люди лезли на стены словно остервенелые и пару раз им чуть даже не удалось прорваться к воротам. Положение спасали лишь луки и арбалеты. Не зря всё же я решил тогда взять эти агрегаты. Ой, как не зря! Эти смертоносные машинки выкашивали врагов на ура, не оставляя им ни единого шанса, больше ж всего доставалось тем, кто лез в тот момент на стены. Таких не спасали даже их щиты, ведь импульс болтов был зачастую такой силы, что сбрасывал этих неудачников прямо с лестницы вниз, утаскивая за собой и лезущих за ним товарищей. Ну, а про попадания в открытые части тела и говорить даже нечего, от такого пираты зачастую умирали просто мгновенно или им просто на просто отрывало конечности при попадании в руку иль ногу.

Проблема была опять же лишь с остальными северянами, не имея такого количества стрелков, обилия латной брони и доспехов им приходилось заметно труднее. Да, и противник, видя смертоносный дождь, с нашей стороны предпочитал выбирать именно их направление для удара. Косвенно об этом говорили и их потери, только за вчерашний бой они потеряли 32-е человека, а за сегодня ещё четверых, что в совокупности с четырьмя десятками раненных открывало не очень лицеприятную картину.

Изначально их с нами плыло около двухсот пятидесяти человек, из которых две сотни сошло на берег. Часть разбрелась по городу, так и не вернувшись в казармы, другая погибла, пытаясь пробиться через строй безупречных, так что до цитадели добралось лишь около сотни, а теперь и здесь были ещё очередные потери. Вот, сколько их сейчас осталось в строю — человек 20-ать, ну, может 30-ать, но точно меньше сорока, почти в семь раз меньше чем изначально было.

М-да, положеньице у них и впрямь сейчас было не очень. Впрочем, эта чёрная полоса не обошла и меня. Хоть непосредственно потерь у меня из-за более лучшей бронированности было меньше, всего каких-то 12-ать человек, четверо из которых погибли от попадания в забрало стрел и восемь банально от падения со стены. Немного обидно, конечно, но будем честны в условиях того боя это было до неприличия мало. Однако, вот раненных… их у меня и, в правду, было изрядно — почти под шесть десятков, целая треть. У большинства, конечно, неглубокие порезы рук и ног, однако один лишь факт этого уже не радует. Тем не менее, стоит, наверное отметить, что по сравнению с аналогичными потерями врага в раз этак на пятнадцать-двадцать больше, в районе 700−800-та человек и огромного число раненных, некоторые из которых до сих пор сейчас лежат посреди просто так и усеянной трупами площади, то становилось сразу как-то не до этих сантиментов.

В общем, куда ни глянь, но это была победа, ещё одно два таких сражения и у врага просто никого не останется. Жаль, правда, только, что идти на прорыв сейчас с таким большим количеством раненных для нас было просто невозможно, по крайней мере, пока ещё сильней не сократим вражескую численность — точно.

Нужно будет как-нибудь спровоцировать противника на очередную атаку, сделать так чтобы он задействовал в бою большую часть верных ему людей, а не как, к примеру, сейчас пускал в бой лишь каких-то болванчиков. Наверняка просто в приказном порядке согнал с улиц всякое отрепье, обкурил какой-нибудь дрянью и пускает сейчас на нас волнами постепенно выматывая, а то, что половина из них даже до верха стен не добирается, сама и без нашей помощи, падая с лестниц, никого не волнует. Тактика мясного штурма во всей красе.

— … сейчас стараемся в основном задействовать только луки, да и то редко, болтов для арбалетов осталось максимум на 1–2 боя, всего по тридцать выстрелов на штуку из первоначальных ста. Со стрелами дела обстоят чуть лучше, тут местные запасы есть, но и они конечны. Да, и нормальных лучников у нас не так много, все как-то к арбалетам за зиму поднаторели. Вот, и выходит так, что стрелять ими почти, что не кому, максимум человек двадцать-тридцать не более, — опечалил меня мой главный помощник.

М-да без болтов и правда, особа не повоюешь, остаётся лишь теперь надеется, что после очередного кровавого штурма, враг немного поуспокоиться и не будет больше пробовать нас на зуб, заваливая телами этих несчастных, а мы после сможем вернув в строй раненных как-нибудь прорваться. Ну, и задачка!

— А, что там по кораблям? Наши, сумели выбраться из порта? — задал я под конец всего разговора давно мучавший меня вопрос, что так тщательно откладывал на последок, боясь узнать страшные новости. Возможная потеря всего флота, а вместе с тем и оставшихся там преданных мне людей, тяжким бременем бредило мою душу. Ведь я прекрасно помнил тот столб огня, что поднимался со стороны моря, а на что способен огонь при попадании на дерево и парусину даже говорить нечего.

— Нам точно неизвестно, оттуда шёл густой дым, так что видно было плохо. Но вроде как люди из десятка Сигурда утверждают, что будто видели, как кто-то выходил из бухты. Правда, сам понимаешь, надежды мало, — будто извиняясь, пожав плечами указал он в сторону почти полностью сгоревшего порта.

— Понятно… — тихо пробормотал я, будучи явно не в духе. Ещё немного поговорив с Джори, я решил вернуться обратно в донжон. Перекусить, осмотреть замок, попутно пораздумав план будущей мести за погибших товарищей.

«-И, как интересно, я после всего этого посмотрю в глаза своей сестре… Ладно, чего уж теперь, мне бы самому теперь выбраться.»

Чувствуя сильный голод, как-никак более полутра суток ничего не ел, да и к тому же, ускоренная регенерация отнимала львиную долю сил и внутренних ресурсов, я решил в первую очередь с помощью пары служанок сытный ужин. Также плюсом заодно от них выяснил, что в ближайшие года полтора никакой голод нам точно не грозит. Ведь погреба замка были прям так и забиты. Как-никак постарался местный властитель, серьёзный тип. Ну, хоть в чём-то есть плюсы.

Жаль, правда, только, что насладиться едой в тишине у меня так и не вышло, прознавшие о моём выздоровлении наши горе-союзнички сразу прискакали ко мне, так и навязываясь на приватный разговор. Желания же общаться с этими…. у меня даже слов никаких приличных по отношению к ним нет, желания не было, а то наговорю я им сейчас всякого, и зачем мне это всё надо? Так что кое-как отбрехавшись от них дежурными фразами и договорившись переговорить с ними чуть позже, я сбежал от них на прогулку по замку.

Между прочим, стоит, наверное, отметить, что северяне ко мне так порывались далеко не просто так, и тут дело было не в должности предполагаемого лидера, которую я непроизвольно занимал и даже не в моей магии невольными свидетелями которой они стали. В той темноте, что была той ночью, мой героически забег и подготовленному человеку заметить было сложно, а что уж там говорить о прикрывавшихся от стрел щитами наших невольных союзников, скорость всё же у меня была приличная. Так что единственное в чём они могли меня обвинить — это, то,что я каким-то неведомым для них образом пробрался в донжон и открыл им ворота.

Поэтому скорее нет, вопрос предстоящего разговора был совершенно иной, всему виной как всегда были деньги, коих у одного из самых влиятельных на Ступенях пиратских баронов было мама не горюй. Не миллионы золотых, конечно, всё же такие люди обычно предпочитают не хранить все деньги в одном месте, но, вот, если считать со всеми картинами, скульптурами и прочими произведениями искусство, то где-то минимум на сотню тысяч здесь этого добра точно наберётся, может даже и чуть больше. Вот, и стояла сейчас перед славными сынами Севера наисложнейшая задача — как бы поделить всё это добро наиболее «правильно» и «справедливо», а самое главное в свою пользу.

' — И когда только успели? ', — пройдясь по всем основным коридором и этажам крепости, невольно отметил я оперативность, как северян, так и чего самому себе врать своих собственных людей. Нет, я ещё и раньше, как только увидел главный зал, отметил некоторые перемены среди здешнего интерьера. Однако походив по всему замку в целом, становилось понятно, что обитель местного главаря пиратов они обобрали подчистую. Прям, какое-то Мамаево нашествие честное слово.

Даже не знаю радоваться всему этому или лучше начинать переживать, но скорее первое, чем второе.Всё же обнесли замок они и прям на славу. Хозяйственники хреновы! Да и при этом всём сложили всю добычу в единую кучу, почти ничего не украв. Получилась целая небольшая гора, серебра и золота, на, которую я сейчас и пришёл посмотреть в местное подземелье. Надо же было увидеть, ради чего развели северяне весь этот сыр-бор. И скажу честно, посмотрев на всё это вблизи мне даже стали понятны причины их столь сильного интереса. Видимо боялись, что я, пользуясь своей силой попробую присвоить всё это себе. Заманчиво, чего уж греха таить, проскользнуло пару таких мыслишек, но всё же честное и доброе имя в глазах остальных лордов мне будет дороже.

«- Всё, думаю, хватит пожирать своим взглядом местное золотые, а то не весть, что, попытаюсь на самом деле присвоить его всё себе», — мысленно пролепетал я окинув здешние богатства последним взглядом, направившись на выход из тюремной камеры.

Да, и они здесь были, куда же средневековый замок без пыточной. Тем не менее, всё же отмечу, что здешний донжон очень сильно отличался от своих других среднестатистических собратьев. Не зря же я его всё время называю то донжоном, то замком, то вообще крепостью. Сам по себе он представлял нечто среднее между каждым из всего перечисленного. Внушительный горизонтальный прямоугольник, высотой этак этажа три-четыре, с одного края которого возвышалась внушительная башня-донжон. Её единственный вход выходил во вместительный внутренний двор, со всех сторон закрытый крепкими стенами и обитыми металлом воротами. Прям непонятное чудо-юдо какое-то.

Нет, правда, стоя сейчас на крепостной стене и ожидая, когда наконец сменится караульная смена, я от нечего делать стал раздумывать над личностью того кто всё это построил. Эх, может мне самому в архитекторы податься? А, что со своей магией работой я точно буду обеспечен…

Впрочем, шутки-шутками, но северян уже минуты, как две-три на их постах заменили мои люди, и можно было уже начать действовать. Местные ночи коротки, а мне столько всего ещё требуется сделать. Ведь в моей голове созрел уже некий план, как расставить все точки над «и», в нашем затянувшемся противостоянии с пиратами.

Сутки спустя от лица одного из штурмующих.

День был ясным, солнце стояло в зените, а его лучи, одаривая город теплом и светом, давали местным жителям безмятежность и ленивое спокойствие, но не для Марка. С виду, как и все его остальные товарищи, он сейчас со спокойным лицом стоял в узкой улочке среди тени домов. Собранный и уверенный, но это всё было лишь напускное. Он боялся, в груди его царил тщательно скрываемый страх, который не остывал и лишь усиливался с каждым мгновением.

Марк прятался за спинами товарищей, стараясь не высовываться в лишний раз, чтоб ненароком не привлечь случайно нежелательное внимание. Его руки подрагивали, а сердце билось, как колокол. Он сейчас, как и все остальные с неким мятежным ожиданием ждал возможного приказа, а сам при этом только о том и мечтал, как бы оказаться подальше отсюда.

Вокруг него перешептывались люди, кто-то по делу, а иногда вообще ни о чём, чтоб лишь скоротать время. Некие порой загадочные и невразумительные слухи, угрозы и пожелания скорой смерти северянам, рассказы о всевозможных их злодействах, последней бойни в порту и иных возможных причинах. Кто-то говорил, что враг уже почти разбит и держится лишь на последнем издыхании, другие наоборот, что это лишь начала, и им стоит ждать долгую осаду. Сам же Марк слушал все это лишь вполуха, пребывая в каком-то только своём собственном мятежном состоянии.

— Марк, — окликнул его один из пиратов, его закадычный знакомый, с кем он вместе с частенько бывал гостем одного припортового борделя, — расскажи-ка, как ты сумел выжить на Ветряной? Говорят, там была та ещё бойня, всех наших положили. Я тебя, конечно, ни в чём не обвиняю, просто хотелось бы из первых уст узнать, а то все судачат и судачат, но ничего нового сказать не могут.

На просьбу своего приятеля Марк лишь устало фыркнул, видя, как его слова успели привлечь к нему всё внимание окружающих.

— Да ну, ничего интересного в моей истории нет, мне самому просто повезло, — буркнул он, — Пошёл отлить, а когда вернулся только и увидел, как эти дикари добивают с десяток оставшихся наших. Вот, я быстро и всё смекнув, поспешил сообщить об их продвижении нашим. Всё равно никак оказать им помощь не смог бы, их там было более пяти сотен и арбалетов куча…

Да, в тот день, как сам считал Марк ему и впрямь повезло. Ведь он умудрился тогда не просто остаться в живых, но и сохранить лицо перед начальством, обставив весь свой побег так, что к нему и не подкопаешься. Он чуть-ли не герой, единственный выживший… Так что ему лишь устроили небольшую выволочку и припрягли в один из отрядов, но не более. Он даже на первый ночной штурм не попал, что большое везение. А ведь могли как дезертира и предателя вместе с остальными смертниками отправить штурмовать крепость. Так что он был скорее даже рад, что уже второй день стоит здесь сейчас, маясь без дела. Может, всё ещё обойдётся, и их не отправят на приступ? В крайнем случае, если будет совсем уж невмоготу, то можно сбежать, нужно будет лишь дождаться вечера. Впрочем, Марк и предположить не мог, что случится в течение следующего получаса…

Уже спустя какой-то десяток минут неспешного разговора. Вдруг резко, неожиданно для всех, наг окрестностями раздался сигнального рог, предупреждающий о их скорой атаке. Все былое веселье разом слетело с лиц пиратов, а разговоры стихли, прибежавший, откуда ни возьмись командир их начал строить и после непродолжительной вдохновляющей речи, повёл их нестройной колонной вперёд.

' — Новый штурм? Опять в первых рядах лезть на стены под арбалеты!' — подавленно осознал для себя Марк, что тот страх, который сковывал его в последние дни, ожил в реальности.

Его сознание в тот момент рисовало картины одна страшнее другой, но как вскоре, к удивлению и радости, всех здесь собравшихся выяснилось, его опасения были ложны.

Смертники! Иные их задери, они всё же справились и выполнили отведённую им роль. Открыли ворота, и сейчас в этот провал неостановимой толпой, чуть-ли не на перегонки, со всех краёв площади устремлялись все новые штурмующие. Среди всех прочих был и Марк со своим небольшим отрядом.

«- Это был их шанс! Нельзя было медлить ни единой секунды! Всего один рывок и он сможет отомстить им за всё пережитое,» — уже сейчас будучи всего в двадцати шагах от прохода, он видел, как уже в это время на стенах шла ожесточённая рубка, а значит, дело осталось за малым. Снести их последнее сопротивление и взять донжон.

Самого Марка, храбрецом, конечно, назвать можно было лишь с большой натяжкой, даже сейчас, видя их приближающуюся победу, он старался идти за спинами своих товарищей, не вырываясь вперёд. Но уж слишком сильно он был охвачен всей этой общей эйфорией и жажды крови, что поглотила всех бегущих людей.

И, вот, он вместе со всеми врывается через ворота во внутренний двор. Вокруг стоит толкотня и общая давка. Кто-то кричал, кто-то падал, но сам Марк и его отряд совершенно не обращали на это внимание. Они, подгоняемые теми, кто был сзади, пёрли вперёд, толкая в спины впередистоящих. Ведь всё это время по ним со стен и главной башни то и дело стреляли арбалетчики. Он видел, как один из выпущенных болтов попал в голову кого-то из близстоящих.

«-Почему стоим и не движемся дальше? »- стараясь сильно не поднимать голову вверх, чтоб не попасть под залп очередной вражеских стрелков, думал Марк, в то время как сам вслух по чём знает матеря всех впередистоящих. Всё равно в том шуме и хаосе, что тут творился, его никто не услышит.

Меж тем, активно работая руками, он прорывался всё дальше, что в условиях всей царящей здесь толкотни было делом нелёгким. Но он хотел жить, поэтому, как заведённый шёл вперёд, а общий людской поток лишь способствовал его начинаниям. Пока, наконец, оказавшись сам на переднем крае, не понял причины их столь медленного продвижения.

Вот один из тех, кто стоял впереди него вдруг будто исчез. Не споткнулся, не был убит иль подстрелен, а будто провалился куда-то вниз.

«-Что это было?»

Ответ на этот вопрос он смог к ужасу своему наглядно узнать спустя всего с десяток секунд, когда увидел разделяющую его и строй северян сливающуюся на фоне земли полутораметровую пропасть. Глубокую опоясывающую яму, уходящую вглубь на метра 3–4, а снизу усеянную острыми длинными кольями, на которых сейчас шевелились ещё живые его товарищи.

Его прошиб холодный пот, и всего внутри передёрнуло. Он было попытался развернуться и вернуться назад, но как бы он не пыжился — не смог этого сделать, пересилить людскую толпу, и его постепенно начало выдавливать в пропасть.

Марк предупреждающе кричал назад «Ямы! Осторожно!», пытаясь кое-как устоять на месте и даже чуть-ли не слёзно молил, стараясь до них достучаться, но всё безрезультатно. Во внутреннем дворе стоял такой ор, что ничего не было слышно и те, кто были сзади как и он сам ранее всего минутой назад подхваченные живой волной, неслись дальше, просто не видя впереди стоящих ловушек, что были хитро расставлены в шахматном порядке. Как бы он не пыжился и не старался, но всё было бессмысленно. Ещё целых шесть-семь долгих секунд он лавировал по краю, пока всё же не удержавшись аналогично всем остальным, не полетел вниз и насадился на колья.

Но при этом, нет, сразу не умер, он ещё целых две следующие долгих минуты, парализованный от сковывающей его боли, насаженный на бритвенно острые колья лежал и смотрел на голубое небо, пока и его ему не перегородил новый несчастный и так вскоре он и умер в темноте и страхе.