Рулевой. Книга 1. Испытание огнем

Глава 19. Юго-Западный ветер

Я захлопнул за собой дверцу «Калины» и некоторое время сидел, не включая зажигание. Воздух весны заполнял салон через приоткрытую форточку — пахло мокрой пылью, прогревшимся асфальтом и молодой травой.

Никак разместился на переднем сидении. Его янтарные глаза смотрели куда-то вдаль, за стекло, туда, где весенний город бурлил и шумел, будто совершенно не замечая, что где-то, на одном из старых диванов, в маленькой квартире, закончил свой путь человек, который был для меня всем.

Я повернул ключ в замке. Двигатель фыркнул, заурчал, немного вздрогнул всем кузовом. — Ну что, дружище, поехали? — пробормотал я еле слышно.

Пёс поднял уши, но не шелохнулся.

Мы двинулись в потоке машин. Москов встречал нас привычной суетой: автобусы гудели, подростки смеялись, бабушки неспешно тащили сумки через дорогу, несмотря на мигающий жёлтый.

Казалось, что я слышал, как позванивают ложки в придорожных кафе. Видел, как весело хлопают флаги над входами в магазины. Но всё это было ненастоящим, как кадры чужого фильма. А я словно был в другом мире. Только гул шин и хрипловатое дыхание пса рядом напоминали, что я ещё здесь, что надо держаться.

В голове крутились обрывки воспоминаний.

Дед, смеющийся над своими убогими варениками.Дед, зашивающий мне штаны после первой в жизни драки.Дед, сидящий в полутьме с чашкой чая, рассказывающий истории о местах, куда никогда не ступала нога обычного человека.

«Всё пройдёт, внучек. И плохое тоже.»

— Как же так, дед... — выдохнул я сквозь зубы.

Машина подпрыгнула на яме. Я еле удержал руль. Сердце колотилось где-то в горле. И тут телефон, лежащий на панели, завибрировал. Мелодия — самая стандартная, "Звонок номер один" — показалась оглушительной. Я вздрогнул от неожиданности. На экране — незнакомый номер.+7 495... и дальше какие-то случайные цифры.

На секунду я замешкался. Внутренний голос орал "не бери", но... я нажал зелёную кнопку.

— Алло? — голос мой был сиплым, чужим.

— Добрый день! — тут же раздался в трубке бодрый, наигранно-учтивый мужской голос. — Это компания «Вечный Свет». Вас беспокоит ваш личный консультант по ритуальным вопросам, Андрей Сергеевич.

Я машинально нахмурился.

— Что?.. Какая ещё компания?

— Мы выражаем глубокие соболезнования в связи с вашей утратой, — без паузы протараторил голос. — И хотим предложить полный спектр услуг: организация церемонии прощания, оформление всех документов, выбор гроба, место на кладбище, кремация, памятники, всё быстро, качественно и со скидкой для родственников умерших.

— Постойте, — перебил я его, выруливая на внешнюю МКАД. Машины неслись, обдавая грязной водой. — Откуда у вас мой номер?

На той стороне трубки наступила краткая заминка. Потом бодрый голос чуть снизил обороты:

— У нас... свои каналы информации. Мы работаем напрямую с государственными службами. Медики, ЗАГСы, правоохранительные органы... всё только в рамках закона, конечно.

Я стиснул зубы.

— То есть вы прямо сейчас мониторите базы данных умерших и обзваниваете родственников?

— Мы просто хотим облегчить вам тяжёлую минуту, — пролепетал Андрей Сергеевич. — Всё для вашего удобства!

Я фыркнул.

— Великолепно. Вы знаете, что только час назад моего деда увезли?

— Да, конечно. Мы хотим предложить вам подъехать к нам в офис для подбора услуг. Он находится на улице Нижняя Красномельская, дом семь, строение три. Очень удобно добираться!

Я молчал.

Где-то внутри закипала тяжёлая злость. И не столько на этих стервятников, сколько на сам факт: мир не остановился. Он даже не притормозил. Пока я сидел, горевал и корчился от пустоты в груди, где-то уже составляли прайс-листы на погребение моего деда.

— Спасибо за заботу, — процедил я сквозь зубы. — Обойдусь без ваших услуг.

— Но у нас действует акция! — поспешно перебил консультант. — Бесплатный автобус для гостей на кладбище и скидка на памятник из натурального гранита при заказе только сегодня!

Я сбросил вызов. Даже не нажал "завершить" — просто швырнул телефон на панель. Никак поднял на меня глаза — тёмные, понимающие. Я вздохнул, сбавил скорость.

— Вот ведь заботливые, да, друг? — сказал я, чуть усмехнувшись. Пёс молча опустил морду на лапы.

Я бездумно ехал по МКАДу, держась правой полосы. Дождь недавно кончился, но асфальт ещё дышал влагой, испуская тёплый пар. В воздухе висел запах мокрого бетона и дымящейся резины.

Никак сидел рядом, уткнувшись носом в пол, и лишь изредка вздыхал. Его тяжёлое дыхание заполняло салон.Я глянул на часы на приборной панели. Было чуть больше десяти утра. Пальцы сжимали руль так, что белели костяшки.

Что бы там ни говорил этот ушлый «Андрей Сергеевич», вопрос с похоронами решать всё равно придётся. И времени, по большому счёту, совсем нет: деда не оставишь в морге на месяц. Да и не по-людски это было бы — он всю жизнь другим помогал, а теперь… Теперь его тело лежит где-то в обезличенной холодной камере, где никого рядом.

Я сглотнул вязкий ком в горле. И тут снова завибрировал телефон. Вздрогнув, я бросил быстрый взгляд на экран. Снова незнакомый номер. Код города — тоже московский. Подумалось: "Снова эти торгаши смерти", — но всё-таки ответил.

— Алло? — голос был глуховатым.

На другом конце провода заговорили мягко, почти с участием:

— Добрый день... Простите за беспокойство. Мы узнали о вашей утрате. Это агентство «Память и Честь». Меня зовут Светлана.

В её голосе не было той навязчивой наглой бодрости, что давила в предыдущем разговоре. Наоборот — звучала сдержанная печаль и какая-то тёплая забота. Я нахмурился, но не бросил трубку.

— Мы понимаем, как трудно сейчас думать о формальностях, — продолжала Светлана. — Но если потребуется помощь с организацией похорон — вы можете на нас рассчитывать. Мы работаем аккуратно, с уважением. Никаких скрытых платежей и навязанных услуг. Я молчал, смотря вперёд, на плотную вереницу машин.

— Мы бы предложили вам приехать к нам на короткую встречу. Без обязательств, — добавила она, чуть тише.

— И где вы находитесь? — спросил я, не узнавая свой голос: он был какой-то осипший.

— Озёрная, дом 15. В любое время, когда вам будет удобно.

Я машинально посмотрел направо. Через пару сотен метров зеленела дорожная указательная табличка — «Очагово».

— Вы, вероятно, бываете рядом, — как будто прочитав мои мысли, добавила Светлана. Я шумно выдохнул.

— Ладно, — сказал я после паузы. — Заеду. Только... никаких движений без моего согласия.

— Конечно, — быстро ответила она. — Просто поговорим. Мы здесь, чтобы помочь. Я сбросил вызов и положил телефон обратно на панель. На сердце было тяжело, но... она действительно говорила иначе. Без мерзкого ощущения, что тебя сейчас разведут на деньги.

Повернув с шоссе, я углубился в старую часть района. Здесь асфальт был весь в заплатках, на обочинах стояли облупленные киоски, а на углах торчали обшарпанные рекламные щиты — "Памятники от 12 000", "Гробы люкс по доступной цене".

— Красота, — буркнул я себе под нос. Никак поднял голову и коротко тявкнул, будто соглашаясь.

*** Я свернул на Волоколакское шоссе ближе к полудню. Двор был пустынный — редкость для субботы. Лишь пара старушек сидели на лавочке у соседнего подъезда, оживлённо о чём-то судача.

«Мир как будто замер, — подумал я. — На что ни посмотрю — все напоминает о смерти.»

Поставил машину на привычное место, выключил зажигание, и некоторое время сидел, глядя вперёд. Дождь, кажется, снова собирался — в небе тянулись тяжёлые полосы туч, а ветер лениво гонял по асфальту мусор. Никак беспокойно зашевелился на сиденье, ткнулся носом в мою руку.

— Ладно, дружище. Пошли домой, — устало сказал я, открывая дверь. Пёс радостно спрыгнул на землю, встряхнулся, как после купания, и побежал к подъезду, с важным видом собираясь забежать внутрь первым.

На лестнице пахло мокрым бетоном, смешанным с ещё не выветрившимся запахом краски. Я поднялся на второй этаж, ключ туго проворачивался в замке. Надо что-то с ним решать. Толкнул дверь плечом.

В квартире было сыро и прохладно. Наверное, забыл закрыть окно сегодня утром. Я прошёл в кухню. Скинул куртку на спинку стула, привычно запнулся о тапки и ругнулся сквозь зубы.

Вытащил из шкафа турку, сполоснул её. Перемолол немного кофейных зёрен. Добавил воды и щепотку соли. Поставил на огонь. Пока варился кофе, я налил псу свежей воды и насыпал корм в его миску. Никак жадно принялся за еду, издавая довольные чавкающие звуки.

Я налил себе крепкого горячего напитка — настолько густого, что ложка в нём могла стоять. Жгучая горечь опалила губы, но сейчас это было даже приятно. Устроившись за столом, я снова достал из внутреннего кармана куртки конверт с запиской деда. Я медленно развернул его, вытащил аккуратно сложенный листок. Пробежался глазами по знакомым строчкам:

«Алтарь находится в старой части города. Там, где под землёй люди забыли о старых богах. Ищи под станцией, где юг и запад сливаются в одно.»

Я поморщился. Тогда, в первый раз, мне показалось, что это какая-то заковыристая загадка. Но почему-то сейчас всё выглядело гораздо яснее. "Юг и запад", "под землёй"...

— Юго-Западная же, — пробормотал я вслух. И тут же в памяти всплыла забытая деталь. Недели две назад, может чуть больше. Пассажирка — молодая женщина с тёмными кудрями и густо подведёнными глазами — садилась ко мне в "Калину" у станции метро Юго-Западная. Она разговаривала по телефону, раздражённо жестикулируя, а потом, положив трубку, неожиданно заговорила со мной.

"Видели, что там, за станцией, такое?" — спросила она. Я неопределённо пожал плечами.

"А вы обратите внимание вон туда, — продолжила она, указав рукой направо. — Там в бетонной стене, оказывается, какая-то странная дверь. Я бы её и не заметила никогда - она выкрашена в цвет стены. Но там теперь постоянно ошиваются мутные личности в тёмной одежде. Я на маршрутку шла — аж мурашки по коже." Тогда я пожал плечами и не придал её словам значения. "Мало ли кто где отирается," — подумал я. А теперь... теперь всё медленно вставало на свои места.

"Типы в капюшонах"... "дверь в бетонной стене"...

Я допил остатки остывшего кофе залпом. Внутри всё клокотало от смеси возбуждения и тревоги. Это было как знание: острое, холодное, неприятное. Я сунул письмо обратно в куртку, поднялся, нацепил ботинки.

— Пошли, дружище, — тихо сказал я псу. Никак уже стоял у двери, виляя хвостом. Его глаза блестели в тусклом свете кухни.

Спустившись, я сел в машину. Двигатель затарахтел, как старый дед на завалинке. Погладил Никака по голове — тот радостно ткнулся в мою руку.

Стук дождевых капель по лобовому стеклу создавал странный ритм — будто отсчитывал время. Я завёл машину и плавно вырулил со двора.

Юго-Запад ждал.

*** Я свернул пару раз и осторожно выехал на проспект, где был вход на станцию метро «Юго-Западная». Весенний день медленно переходил в вечер. Небо в просветах между домами налилось грязно-фиолетовым цветом. Светофоры бросали пятна багрового и жёлтого света на влажный асфальт. Никак тихо поскуливал на переднем сиденье, принюхиваясь к воздуху сквозь приоткрытое окно.

Подруливая ближе к указанному месту, я сбавил скорость. И тут же увидел их. У бетонной стены, серой, треснувшей, с облупившейся краской, стояли две группы людей. С одной стороны — трое рабочих в ярко-оранжевых комбезах, касках, с инструментами в руках. Настоящие дорожники, с натруженными руками и лицами, обветренными ветром и солнцем. С другой — пятеро или шестеро человек в тёмной одежде. Куртки, плащи, худи разные, но у всех — капюшоны, скрывающие лица. Они стояли плотной группой, будто охраняя участок стены, где в каменной кладке действительно темнела неприметная металлическая дверь без каких—либо опознавательных знаков.

Я сбросил скорость ещё больше, почти проползая по улице, стараясь не выдать своего интереса. На тротуаре явно бушевала напряжённая перепалка. Работяги активно жестикулировали, показывая куда—то руками, один из них тряс свёрнутой в рулон бумагой. Их суровые лица были перекошены возмущением. Один из людей в чёрном, высокий и жилистый, резко шагнул вперёд и грубо толкнул ближайшего рабочего — плотного мужика с квадратным подбородком. Тот не устоял, неуклюже покачнулся и завалился спиной на мокрый газон.

Секунду была тишина. Даже машины на дороге показались мне притихшими. Потом его товарищ, высокий и костлявый парень в мятых оранжевых штанах, взревел от злости, как бык на арене. Не задумываясь, он вскинул лопату и со всей силы замахнулся на обидчика. Удар пришёлся в плечо, мне даже показалось, что я слышу глухой стук металла о плоть. Человек в чёрном отшатнулся, зашипел от боли, но устоял на ногах. И этого оказалось достаточно. Бой вспыхнул, как сухая трава под факелом.

Рабочие бросились на людей в чёрном с грубой прямотой уличной драки — без особых церемоний. Лопаты, кулаки и высокие сапожищи пошли в ход. Те, в свою очередь, двигались странно слаженно, почти синхронно, явно имея навык групповой драки. Один ловко увернулся от удара лопатой, другой поставил подножку оранжевому, третий с размаху влепил кулаком в грудь, отчего трудяга отлетел назад. Но команда оранжевых внезапно увеличилась. Уже через минуту из-за угла станции метро к драке ринулась ещё пара человек в рабочих жилетках, вооружённые какими—то инструментами.

Ситуация резко изменилась. Со свежими подкреплениями дорожники начали перехватывать инициативу. Глухие удары лопат и монтажек эхом отдавались от бетонных стен. Кто-то из людей в чёрном попытался достать что-то из-под плаща — судя по всему нож — но тут же получил в живот лопатой и согнулся пополам, выронив оружие. Группа в чёрном начала пятиться, сцепившись спинами, держа оборону. Рабочие, взбешённые нападением, теснили их дальше по улице, не давая шанса закрепиться.

Я аккуратно остановил "Калину" чуть дальше автобусной остановки, заглушил двигатель и погладил Никака по голове.

— Ну что, дружище, время приключений? — пробормотал я. Пёс тихо фыркнул, будто соглашаясь.

Я вышел из машины, проверил, что ключи в кармане, дверь захлопнул на сигнализацию. Никак шмыгнул за мной, его уши были прижаты, а взгляд сосредоточен. Оглядываясь по сторонам, мы с псом скользнули вдоль стены станции метро. Сквозь городской шум где-то вдалеке я слышал смачные ругательства и редкий звон металла о бетон.

Я осторожно выглянул из-за угла. Вся группа в чёрном теперь действительно отошла метров на пятьдесят. Они пытались перегруппироваться, отбиваясь от разъярённых дорожников. Работяги, повизгивая от восторга, размахивали инструментами, словно викинги в ходе налёта. Теперь в проходе у стены, там, где чернела невзрачная железная дверь, никого не осталось.

Она выглядела маленькой, узкой, почти незаметной — такого рода дверь, на которую обычный человек не обратил бы внимания, думая, что это выход для обслуживания метрополитена. На стене, рядом с косяком, я заметил тонкий, еле различимый знак, нарисованный чем-то чёрным, похожим на сажу. Место было правильным. Сердце заколотилось сильнее.

Я быстро оценил обстановку: рабочие увлеклись дракой, культисты заняты обороной — все взгляды устремлены туда, дальше по улице. Шансы незаметно пройти к двери были неплохими. Я вдохнул через нос, на мгновение закрыл глаза, собрался.

— Ну что, Никак? Пора. — тихо сказал я. Пёс вскинул голову, глаза его сверкнули тёмным блеском. Он шёл рядом, мягко, почти неслышно. Подойдя к двери, я ещё раз оглянулся: никто даже не смотрел в нашу сторону.

Ручка оказалась металлической, массивной, с облупленной краской. Я стиснул её — металл был холодным и неприятным на ощупь, как змеиная кожа. Дёрнул. Тяжело, с лёгким скрипом, дверь подалась. За ней зияла тьма.

Вздрогнув, я на секунду замер. Мелькнула мысль: "А может, ну его к чёрту?" Но Никак ткнулся носом в мою ногу, как бы говоря: "Время пришло."

Я глубоко вздохнул, перехватил дверь другой рукой, придержал и шагнул внутрь.