Искусство войны

Глава 4

Винсенто решил остаться дома.

— Не страшно? — спросил я.

— Страшно, — подтвердил он. — Но ты бы остался?

Я утвердительно кивнул:

— Ну вот и хорошо, удачи тебе. Напиши или позвони, когда за тобой заехать.

— Да я доберусь.

— Ерунда. Никогда еще не отказывался полетать.

— А-а-а, ладно, — ухмыльнулся он.

Очень может быть, что синьора Линаро в свое время посадили для того, чтобы как следует напугать слишком уж талантливого сыночка. Да, качественно его тогда пришибли, но теперь… Похоже, что человек может выпрямиться, если захочет.

Вечером, приземлившись в парке, я намеревался незаметно проскользнуть к себе и переодеться. Докладывать все равно придется, но слишком явные следы приключений на моей личности производят на профа слишком сильное впечатление. Не вышло, он ждал меня на посадочной площадке. Все, переберу всю механику в двигателе, но чтоб летал совершенно бесшумно!

Проф демонстративно оглядел меня с головы до ног. Я протянул ему бластер.

— И в кого ты стрелял? — поинтересовался он, обнимая меня за плечи.

— В неозавра.

— Они там прямо по улицам бегают? — ехидно спросил проф.

Я вздохнул и начал рассказывать.

— Да-а, — потянул проф, когда я замолчал. — Чтобы с Энриком ничего не случилось… Такого просто не может быть.

Мы с ним медленно пошли к дому.

— Со мной именно что ничего не случилось, — ухмыльнулся я. — Грязная рубашка и джинсы — несерьезно.

— Тот неозавр так не считает.

— Его проблемы. Кстати, мне тут пришло в голову, пока я летел. Детские военные лагеря есть только у нас? Верно?

— Как естественный способ провести каникулы — да, — ответил проф. — Ты предлагаешь устроить это развлечение для тамошних деток?

— Угу. Удовлетворить страсть к приключениям мирным путем. Ну, и если все хорошо организовать, то через месяц они уже не захотят воевать против нас.

— Осталось только шесть дней. Ты думаешь, можно успеть всё сделать?

— Считайте это ликвидацией последствий стихийного бедствия.

— Ясно. Всех лучших инструкторов — туда. Сам же потом взвоешь от тех, что останутся на вашу долю.

— Когда это я последний раз взвывал? — поинтересовался я. — Мы переживем. Если это необходимо для профилактики чумы, как сказал синьор Мигель.

— А как мы их туда заманим? — с улыбкой спросил проф.

— Предлагайте всем отловленным в джунглях: «Не хотите сперва поучиться воевать?»

— Ты уже всё успел обдумать. Маленький генерал командует большой корпорацией. Ладно. Я сейчас уезжаю, раз ты свалил это на мою голову. Когда вернусь — неизвестно.

— У-у-у! — взвыл я.

— Вот-вот. Переживи это.

Проф уехал поздно вечером и утром еще не вернулся, только позвонил и велел мне быть умницей и паинькой. Вот уж придумал.

На следующий день, когда мы с Ларисой гуляли по полутемным пустынным улочкам окраины центра, если можно так выразиться, мне пришлось доказать это со всей убедительностью. Почему дураки никогда не вымрут? И почему эта компания рэкетиров уже в третий раз попадается на моем жизненном пути? Они что, единственные? Если так, то это неплохо.

— Не боитесь вставать у меня на дороге? — спокойно поинтересовался я, мягко отодвигая Ларису в сторонку.

— Ты, конечно, ничего, крут, — нарочито лениво ответил главарь, — но со всеми… — Он поморщился.

— Недооценка противника — первая ошибка начинающего полководца. И последняя, — наставительно заметил я.

— Чо?!

— Tu es très naïf.[3]

— Чо?!

— Sancta simplicita,[4] — потянул я.

— Ну ты меня за(…)!

Он посмел! При моей девочке! Убью гада!

— Бедолага, — посочувствовал я. — Но это был не я, ты не в моем вкусе.

До тупых не дошло.

— Вообще-то, с девочками я не дерусь, — добавил я.

О воровском жаргоне они имели некоторое представление, поэтому дошло.

— Ах ты (…),(…), (…)!

Главарь на мгновение завел руку за спину, легкий щелчок, и через мгновение перед моим лицом блеснуло лезвие десантного ножа — это уже серьезно, я тоже ношу нож с собой, но никогда не пользуюсь им в драках. И Ларисе бежать некуда. Ярость сыграла со мной злую шутку. Никогда не злись в бою. И перед боем тоже не злись. Плохо, что сенсей никогда этого не говорил.

Устраивать красивую махаловку, как в адриатических боевиках, некогда. Я ускорился, как если бы дрался с сенсеем и мне надо было бы победить любой ценой. Руку, державшую нож, я просто сломал, потом врезал главарю еще и в солнечное сплетение, ему хватит. И после этого ворвался в ряды не успевшего рассредоточиться противника. Сенсей был прав: двух любимых ката достаточно для победы. На этот раз мне хватило одной, правда, не своей школы. Я воспользовался жесткой немилосердной техникой школы Скорпиона: что ни движение, то перелом какой-нибудь кости.

Бой длился не больше минуты, и каждого я вывел из строя надолго. Вариант «чтоб было больно, но не слишком травматично», не для сегодняшнего случая. Каждому из шестерки я что-нибудь сломал, правда, не шею и не позвоночник. Враги, постанывая и поругиваясь, ворочались на земле.

Теперь надо еще отсюда уйти.

— Лариса, — сказал я, постаравшись, чтобы мой голос звучал спокойно, — обойди их слева, подальше, и иди вперед, я тебя сейчас догоню.

Лариса послушалась. О, Мадонна, теперь еще и ОНА будет смотреть на меня как на чудовище!

Мы опоздали смыться. Навстречу моей девочке ехал элемобиль городской охраны. Ладно, на этот раз я прав!

Лариса остановилась, элемобиль тоже. Типы перестали ворочаться и сделали вид, что уже почти умерли. Место происшествия осветили мощным фонарем. Меня тоже. Я зажмурился. Как это они так быстро, и так не вовремя?

— Вызовите санитарную машину, — услышал я смутно знакомый голос, — опять ты?! — грозно спросил выбравшийся из машины лейтенант Аличе.

— Если вы скажете генералу, что я наехал на них на тяжелом танке, он вам все равно не поверит, — ответил я.

— Шуточки шутишь! — разъярился он. — Иди в машину!

— Их же шестеро, и у них был нож! — воскликнула Лариса.

— Какой еще нож?! — с презрительным недоверием спросил лейтенант.

— Десантный, — ответил я на риторический вопрос (какой еще нож может носить с собой мальчишка, не кухонный же).

— Поищем, — деловым тоном откликнулся Аличе. — А вы, синьорита, шли бы отсюда.

— Никуда я не пойду!

— Лариса, — тихо и угрожающе проговорил я, — иди домой, к ПАПЕ.

Картинка начала вырисовываться крайне неприглядная. Если Лариса не поймет, я влип. Поболтать по комму мне точно не дадут.

Девочка посмотрела на меня расширенными от ужаса глазами. Я поднял брови: ну догадайся же!

Лариса согласно опустила и подняла ресницы — догадалась, и пошла по улице мимо элемобиля, сейчас моя умница завернет за угол и поднимет тревогу. Мне надо продержаться минут пятнадцать.

— Иди в машину, — повторил Аличе.

Ммм, а вдруг у них там экран стоит, и меня не найдут?

— Зачем еще? Их шестеро. И нож вы так и не поискали.

— Не твое дело!

— Как раз мое! Нож найдите и отпечатки…

— Ты меня учить будешь, щенок?! — взревел Аличе.

— Не пойду! Пока вы не найдете нож.

— Ну ты сейчас поскачешь…

Что он говорил дальше, я не слышал, потому что все тело скрутило жуткой болью, и я грохнулся на землю. Не заорал я потому, что воздуха в легких не оказалось. Когда я смог вздохнуть, было уже почти не больно. Я открыл глаза и посмотрел на лейтенанта. Он держал в руках запрещенный в нашей корпорации дистанционный электроразрядник и мерзко ухмылялся.

— Ну что, повторить? — спросил он.

— Ублюдок! — процедил я сквозь зубы.

С пола нельзя упасть, и на этот раз я был готов к следующему разряду. Пять секунд — это целая вечность. Под конец я все-таки застонал.

Не хочу я идти в эту его машину, и еще один разряд тоже не хочу. Ммм, а вот не могу я подняться, и все, и говорить тоже не могу!

Лейтенант Аличе с садистской улыбочкой смотрел, как я медленно переворачиваюсь на живот, медленно, опираясь на руки, отрываю себя от земли, он подумал, что победил. Не говори «гоп»! Сейчас у нас тут будет нападение на офицера при исполнении… Я сделал шаг в его сторону, потом еще один… Как вдруг…

— Лейтенант, медленно поднимите руки вверх, — раздалось из темноты. — Нет, эту вещицу не выбрасывайте, не надо. Сержант, вы тоже.

Оба охранника порядка сделали, что им было велено.

— Д-дядя Мат-ттео, — выдохнул я.

Капитан Стромболи подошел поближе, забрал у Аличе разрядник и вытащил бластер из его кобуры, потом он так же обезоружил сержанта. Потом продемонстрировал свое удостоверение:

— Капитан Стромболи, четвертый отдел СБ, — представился он. — Руки можно опустить. Вы арестованы. Вы тоже, — добавил он, глядя на сержанта.

Оба арестанта издали несколько нечленораздельных звуков.

В этот момент лежащие на земле парни начали проявлять явные признаки неумирания, и санитарная машина как раз подъехала. Медики застыли в изумлении — еще бы, такая картинка.

— Делайте свою работу! — рявкнул на них Стромболи.

Тайм-аут позволил Аличе прийти в себя:

— А по какому обвинению? — поинтересовался он (правильно, Кальтаниссетта — не Кремона).

У капитана Стромболи дрогнуло веко: признаваться, что он меня охраняет, он не собирался.

— Орг-ганизация р-рэкета, — пришел я ему на помощь. — К-какой п-процент они в-вам отст-тегивали? — заинтересованно спросил я у Аличе.

Я угадал! На лице сержанта это было просто написано. Лариса незаметно подошла, обняла и прислонила меня к себе, я в этом нуждался.

— Идите в мой мобиль, — предложил нам Стромболи, — я освобожусь и отвезу вас по домам.

Из темноты выступили два охранника с не в меру серьезными лицами — значит, капитан здесь не один, хорошо. Изображать конвоира сейчас не в моих силах.

Лариса обхватила меня покрепче и повела к машине.

— Ты как? — испуганно спросила она.

— Н-нич-чего, сейч-час п-пройдет.

Капитан присоединился к нам минут через десять.

— Тебе тоже нужен врач, — заметил он.

— Д-дома, т-там Ф-фернан.

Стромболи кивнул.

Сначала мы довезли Ларису. Синьор Арциньяно, поджидавший ее на крыльце, заглянул в машину, убедиться, что я жив. Я слабо улыбнулся.

Когда мы остались вдвоем со Стромболи…

— За последние три дня тебя могли застрелить из бластера, съесть, зарезать или замучить до остановки сердца, — заметил капитан. — Тебе не кажется, что это слишком даже для тебя?

— Я-т-то тут п-при чем?! — возмутился я.

— Ну раз ты этого не понимаешь, придется посадить тебя на короткий поводок.

— Т-только п-попробуй! Я т-тебе н-не л-лаб-боратор-ная к-крыса!

— Ты не лабораторная крыса, — спокойно согласился Стромболи. — Ты сын генерала Галларате и оперативник нашего отдела. И твоя безопасность и секретность — это моя работа.

— Н-ну и что?! М-мне что, п-по улицам не ходить?!

— Генерал ходит?

— О, ч-черт! И что же мне д-делать? — спросил я почти жалобно. — Не хочу я д-дома сидеть!

Стромболи смягчился, я видел его лицо в зеркальце.

— Фернан говорил, что настроил тебе комм на всякие неприятные неожиданности. Почему ты не дал сигнал сразу, еще когда на тебя только напали?

— Ну, это же п-просто д-драка! К-кто ж з-знал, что эт-тот т-тип т-туда заявится. И т-тревожная к-кнопка у меня не н-наст-троена.

Стромболи только головой покачал:

— Настрой.

— Л-ладно.

— Кстати, как ты догадался про рэкет? Ты мне хорошо подыграл, спасибо.

— М-может б-быть, я ошиб-бся.

— Нет. У сержанта было такое лицо… — улыбнулся Стромболи.

Хватит заикаться. Я взял себя в руки, начал говорить медленно, и дело пошло на лад:

— Тогда, осенью, охранники приехали очень вовремя, ну, бывает, мы этих типов долго били. Кстати, Лео уже тогда заметил, что Гвидо охрана не защитила. А на этот раз… весь бой длился минуту, не больше. Две случайности. И еще… Чем-то Аличе мне тогда не понравился, и сейчас я понял, чем.

— Ну?

— Синьор Соргоно всегда очень торжественно говорит: «Дети — это самое главное», а лейтенант позвонил профессору и сказал: «Генерал Галларате, извините за беспокойство». Ну, как будто я — это что-то мелкое и незначительное!

— Понятно, — задумчиво ответил Стромболи и сбросил скорость: мы подъезжали к воротам Лабораторного парка.

Фернан меня когда-нибудь доконает: в дом меня внесли на руках, сразу в медкабинет; сканирование, уколы. Ой! Ну хватит уже.

Утром проф все еще не появился, и Фернан, как самый компетентный медик, оставшийся в парке, легко убедил синьора Соргоно, что мне надо провести денек в горизонтальном положении. А я опять был оставлен на попечение начальника охраны.

Так что я лежал в постели и болтал со всеми друзьями по комму, по очереди. Успокаивал: жив я и здоров, просто у меня нянька — паникер.

На следующий день я взбунтовался и отправился выбивать из синьора Соргоно разрешение пойти погулять с Ларисой, она сдала последний экзамен, невозможно не отпраздновать.

— Вот видите, — заметил присутствовавший при нашем споре Фернан. — Если бы Энрик уже вчера был в порядке, его нельзя было бы продержать целый день дома.

— Что?! — взвился я. — Ну все, ты еще пожалеешь!

Фернан только расхохотался. Я ему все равно отомщу!

— Ладно, — согласился синьор Соргоно с моими доводами. — Только не по темным переулкам. Два раза подряд… Не нарывайся…

— Да ну-у, эти типы еще в больнице лежат.

— Тяжелый танк «Энрик», — проворчал синьор Соргоно. — Ты меня понял? — мягко, как маленького, спросил он.

— Угу, — вздохнул я.

Лариса светилась счастьем: первое сложное испытание в жизни успешно пройдено. Мы покатались на всех аттракционах, попробовали все виды мороженого, какое только нашлось в Центральном парке, постреляли во всех тирах. Лариса быстро прогрессирует. Трижды встретили парочку «Алекс с Джессикой», дважды «Лео с Терезой» и целых пять раз «Гвидо с Лаурой».

— Я хочу тебя спросить, — неуверенно начала Лариса. — Ты не рассердишься?

— Когда это я на тебя сердился? — ласково спросил я.

— Понимаешь, после того как меня похищали, я уговорила Габриеля, это мой брат, поучить нас драться. Ну не так, как вы, а просто, чтобы не быть совсем уж беззащитной…

— Ну, я догадывался, что что-то такое происходит. Он вас по субботам и воскресеньям консультировал, в остальные дни вы занимались самостоятельно. И еще хранили это в тайне от нас. Алекс ужасно страдал от неудовлетворенного любопытства.

— А вчера… Я, наверное, могла что-то сделать. Но испугалась. Просто шевельнуться не могла.

— Ты же была со мной. И за полгода ничему серьезному научиться нельзя, так что не переживай. Хорошо, что ты в драку не полезла, это могло бы плохо кончиться.

— Я же не о том, хорошо это или плохо! Почему мальчишки этого не боятся?

— Адреналин, — кратко ответил я. — Мы по-разному устроены. Я могу хотеть победить сильнее, чем остаться в живых, а ты — нет.

Лариса кивнула и опустила голову.

— Мне все это не очень нравится, — продолжил я. — Ну, пока девочки не дерутся, все знают, что их нельзя трогать… A если они тоже умеют…

— Ты неправ! — решительно заявила Лариса. — Порядочного человека остановит сам факт, что я девочка, а какого-нибудь мерзавца ничто не остановит.

— Да, наверное, — неуверенно проговорил я. — Но тогда сама ни на кого не нападай!

— Естественно, — язвительно согласилась Лариса.

— Да? Я имею в виду, ни при каких обстоятельствах, даже если в двух шагах я дерусь с превосходящими силами противника.

— Понятно, — усмехнулась она.

— Я серьезно. Если бы кто-нибудь из них поймал тебя в какой-нибудь захват, мне пришлось бы позволить им перерезать себе горло.

— Ох!

— Вот-вот.