Искусство войны

Глава 42

В аэробусе было шумно и весело, только мне было по-прежнему грустно.

— Ты чего? — с тревогой поинтересовался Лео.

— Ну-у-у, полигон. Не знаю… Тринадцать тысяч тут ни при чем, как ты понимаешь.

— Угу, сразу я этого не заметил, — задумчиво произнес Лео. — Там — как под водой. Мир сопротивляется.

— Точно! — согласился я. — Всё ненастоящее и неподвижное.

— Я не такой великий спец по Средним векам, как Алекс, но, кажется, так все и было — характерное время изменений лет сто, не меньше.

— Не только это. Куклы — не люди, с ними ничего не происходит. Ну, как с персонажами приключенческой мути. Славный герой пришел на первую страницу книги и сошел с нее на последней таким же славным героем.

— А принцесса?

— Отражение мира, — бросил я. — Она такая же, как окружающая ее в данный момент среда.

— Ха, почти все люди такие. Мир влияет на них, ничего не получая взамен.

— Это меня и раздражает. И еще, в компьютерную игру попадать совсем не весело. Ну, потому что там дерево решений. Как тот лабиринт. Если ты попал в тупик, выйти можно только через вход, ломать стены — нельзя, за ними попросту ничего нет.

— В реале тоже дерево.

— Это почему?

— Помнишь, как мы познакомились? Допустим, мы бы подрались…

— Э-э-э, тогда вы с Терезой успели бы на катер… — Я помолчал. — Кремона захватила бы Джильо, — произнес я вывод цепочки рассуждений.

— Не обязательно, — потянул Лео, — но, в общем…

— Обязательно. Если бы мы полетели без тебя, нас бы убили в первом, максимум втором бою. К тому же мы полетели на эти скалы потому, что Лариса с Джессикой решили научить Терезу лазать.

— Ну, тогда все произошло потому, что на Ористано нет скал.

— Вот, черт! Принцип неопределенности правит миром.

— Радуйся. Поэтому ты свободен.

Я улыбнулся, а потом рассмеялся:

— Весь разговор ради этого?

— Ага, — весело подтвердил Лео.

Провожают в военные лагеря девушки, а встречают родители. Еще одна традиция, о которой я только что узнал. Проф весело посмеялся над моим экзотическим видом: камуфляжка с гербом несуществующей корпорации прямо под кальтаниссеттовским ястребом — и Стратег в виде пушистого воротника на моей шее. Вскоре нам пришлось сбежать — слишком уж много внимания уделяли главкому дети и их родители. Этого проф не вынес, и мы с ним быстро-быстро забрались в элемобиль и уехали домой.

Я полночи делился впечатлениями, даже рассказал про ночное купание.

— Жаль, что тебя не поймали, — резко заявил проф, нахмурившись.

Кто меня за язык тянул? Я обиженно надулся:

— Зверь-трава меня и так неслабо наказала.

— Только это меня и утешает…

Я отвернулся, обидевшись еще пуще.

— Мне не нравится твое стремление к смерти, — пояснил проф серьезно.

— Ладно, — проворчал я, оборачиваясь. — Продолжать?

— Давай, — легко согласился проф.

Я облегченно вздохнул. Потом я показывал фильмы, комментировал и еще часа два слушал, что именно я сделал не так во время «Ночного боя». У-у-у! А я еще нос задирал. Ужасно! Правда, я знал, что всё так и будет.

— Понятно, — вздохнул я, — у меня появилась плохая привычка: я смирился с фактом существования потерь.

— Ну, раз ты это понимаешь, еще не все потеряно, — слегка усмехнулся проф невольному каламбуру.

На утро у меня было назначено свидание с Ларисой: мы собирались гулять целый день.

Я ждал Ларису у входа в парк. Она немного опоздала, и я заметил ее раньше, чем она меня.

О, Мадонна! Я знал, что у меня красивая девочка, но настолько!.. А я только три письма за пять недель написал, будет мне сейчас на орехи, и хорошо, если она еще никого не завела: такого болвана, как я, не грех и помучить. Спокойно, не психуй! Тогда она бы просто не пришла.

Мы не виделись тридцать пять дней. За это время грудь у Ларисы стала выше, талия тоньше, бедра приобрели тот самый крутой изгиб, который рисуют на всех рекламах, если там изображена красивая женщина.

Лариса заметила меня и улыбнулась. Слава тебе, Мадонна, она не сердится. Я раскрыл объятия, и моя девочка бросилась мне на шею. Я ее покружил и поставил на землю, не убирая рук с талии. Пока мы целовались, я чувствовал себя так, словно через меня пропустили высоковольтный разряд… Чтобы справиться с искушением, я медленно и осторожно погладил девочку по спине. Лариса подняла глаза и посмотрела на меня с удивлением и осуждением: так тоже нельзя, моя девочка — недотрога. Вот когда она будет моей женой, я смогу целовать и обнимать ее как хочу! А это будет так нескоро… Я университет закончу, она — школу. Если я, конечно, доживу до этого момента. А если я каждый раз буду подвергаться такому испытанию, то, скорее всего, меня раньше похоронят. Что же делать? Не целоваться? Ни за что! Лучше умереть.

— Энрик! — с беспокойством произнесла Лариса, как только закончился второй длинный (сколько мы не виделись!) поцелуй. — Что с тобой? Ты дышишь, как загнанная лошадь.

— Ничего, — я помотал головой, — всё нормально.

— Тогда рассказывай, чем ты там занимался, а то мы с мамой просто загорали на Липари, это неинтересно.

— Что, никакие пираты не нападали? — с иронией поинтересовался я.

— Болтун. Рассказывай.

— Ну, на нас тоже пираты не нападали, — хмыкнул я и начал рассказывать. По дням. Получить генеральское одобрение моим действиям значительно сложнее, чем Ларисино.

Мы гуляли целый день и говорили, говорили, говорили. У меня в очередной раз сел голос.

Мы так и не придумали, чем заняться на каникулах. С утра мне никто не позвонил, и я тоже не стал проявлять инициативу, а вместо этого сразу после завтрака улегся подремать на лежак у бассейна. Через полчаса заявился проф с медсканером в руках. Я взглянул на него вопросительно. Проф ничего не сказал, а только провел сканером вдоль меня. Облегченно вздохнул.

— Это я должен смотреть вопросительно, — заявил он сердито. — Какого дьявола ты тут разлегся?

— А что? Нельзя? — возмутился я. — Солнышко светит, вода плещется.

— Э-э-э, — проф не нашелся, что ответить. — Ясно, устал отдыхать.

— Устал отдыхать активно, — уточнил я.

Мы посмеялись.

— Иди тестируй «Феррари», — посерьезнел проф. — Надо тебе кое-что показать.

Я послушался. Интересно, что это я не видел в своем «Феррари»? Или мы куда-то полетим? Скорее всего.

Проф явился на борт даже раньше, чем я провел все тесты.

— Полетели, — скомандовал он, — к Эрато.

Я прикусил язык и ни о чем не спросил: все равно он все скажет, когда сочтет нужным, не раньше и не позже.

Мы вышли в космос. Четверть оборота — и яркая Эрато засияла прямо по курсу.

— В облет с ночной стороны, вдоль экватора, — скомандовал проф, — высота двести.

— Понял, — отреагировал я.

Попытка посоревноваться с компьютером в решении дифференциальных уравнений закончилась полным провалом. Ладно, пусть уж он сам.

Два больших боевых катера незнакомой мне модели с ястребами на борту (свои) стартовали откуда-то с ночной стороны спутника и взяли нас в плотную «коробочку». Стандартный запрос. Проф отобрал у меня пульт и отстучал ответ. Еще один запрос. Проф опять отстучал ответ.

— Берегут драгоценности короны, — заметил я иронично.

Проф бросил на меня недовольный взгляд: ему не понравилось мое легкомыслие.

— Ладно, — проворчал я, опустив глаза, — всё понятно.

На не видимой с Этны стороне Эрато посверкивали многочисленными огоньками большие зеркальные купола. Э-э-э, насколько мне известно, наш спутник сроду никого не интересовал в экономическом отношении. Я бросил взгляд на радар: ого, над нами кто-то летает. Сразу восемь засечек. Транспортники и пассажирские корабли за Эрато никогда не швартовались. Что же это такое? Я посмотрел в верхний иллюминатор: в ста километрах видны только яркие огни.

— Хочешь посмотреть поближе? — поинтересовался проф.

— Хочу, — подтвердил я, — а можно?

— Теперь нас не собьют, так что можно.

Мы подлетели поближе — и серый обтекаемый корпус заслонил от нас Феб. Хм, это не транспортник и не лайнер. Ячейки защитных экранов, батареи боевых ракет, лазерные пушки, спрятанные в чуть выпирающих башнях.

— А зачем такой обтекаемый корпус? — поинтересовался я. — Сопротивления воздуха нет.

— Меньше площадь поверхности, — бросил проф.

— Точно, мог бы и сам догадаться, — стукнул я себя кулаком по лбу.

— А еще, как мне объяснили, всё некрасивое плохо летает.

— Понятно.

Над нами висели восемь готовых военных кораблей. Два больших линкора, три крейсера и еще три легких корабля — я не смог понять, какое у них назначение. Вот это да! Зачем? Это же огромные, буквально астрономические деньги, а в космосе уже лет двести никто всерьез не воюет. Какой смысл? Держать в повиновении далекую планету дороже, чем стоит она вся в хороший базарный день. Соответственно, и обороняться от внешней угрозы особо не надо.

— Зачем? — выдохнул я, полюбовавшись изящными обводами, ракетными батареями и немыслимой мощи лазерами.

— Скоро узнаешь, — голосом, полным усталой безнадежности ответил проф.

Я похолодел — никогда не слышал, чтобы он так говорил.

— Что случилось?

— Мы смогли договориться с Джела и Вальгуарнеро. Внешнюю угрозу будем встречать вместе. Между собой передеремся как-нибудь потом.

— Ясно, — я сглотнул. Так было, когда мы избавлялись от колонизаторов с Новой Сицилии. Угроза была серьезной, учитывая, как плохо были вооружены войска корпораций и как хорошо — новосицилийцы. Но сейчас…

— Завтра поедешь к своему непосредственному начальнику, — слабо улыбнулся проф, — у него для тебя задание.