Император Пограничья 9

Глава 21

— Есть ли во дворце хоть какой-то алхимик? — спросил я у Василисы, взвешивая апельсин в руке. — Нужно изучить этот плод как можно скорее.

Княжна задумалась, постукивая пальцем по подбородку. В её зелёных глазах мелькнуло что-то тёплое — воспоминание.

— Здесь должен быть мой детский наставник, — медленно произнесла она. — Магистр Евгений Аркадьевич. Он привил мне страсть к точным наукам и помог разгореться интересу к земным недрам.

— И где его найти? — уточнил я.

— На чердаке дворца, — Василиса смущённо улыбнулась. — Не в самых богатых покоях, признаться. Де-юре его держат на жалованье, чтобы в будущем обучать Мирона. Но де-факто это происходит просто из уважения к его возрасту и заслугам. Отец ценит старика.

Мы двинулись по бесчисленным коридорам и вскоре вышли к узкой винтовой лестнице, ведущей на верхние этажи. Ступени скрипели под ногами, а воздух становился всё более пыльным и затхлым. Тимур морщился от паутины, свисающей с потолка, а Полина прикрывала нос платком.

— Прелестные апартаменты для заслуженного учёного, — пробормотал я, разглядывая облупившуюся штукатурку.

— Магистр сам выбрал это место, — как будто оправдываясь, отозвалась Василиса. — Говорит, что здесь никто не мешает его исследованиям.

Дверь в комнату наставника оказалась приоткрытой. Изнутри доносился запах химических реактивов и старых книг. Василиса осторожно постучала.

— Евгений Аркадьевич? Это я, Василиса.

— Василёк, ты ли это?.. — раздался дребезжащий голос, в котором сквозило искреннее удивление. — Заходи, дитя моё, заходи!

«Василёк…» — беззвучно протянула одними губами Полина с ухмылкой на лице.

Геомантка смущённо улыбнулась.

Мы вошли в просторное помещение под самой крышей. Вдоль стен громоздились стеллажи с книгами, колбами и склянками. На массивном дубовом столе кипела какая-то жидкость в реторте, а рядом лежали раскрытые фолианты с пожелтевшими страницами.

Сам Евгений Аркадьевич оказался престарелым сухоньким человечком с редкими седыми волосами и острыми птичьими глазами за толстыми стёклами очков. Его морщинистое лицо озарилось искренней радостью при виде Василисы.

— Как ты выросла! — воскликнул он, поднимаясь со стула. — И похорошела! Совсем взрослая барышня.

Василиса покраснела и обняла старика.

— Я тоже рада вас видеть, учитель. Но пришла я по делу. Очень важному и… деликатному.

Взгляд алхимика стал серьёзным. Он окинул нас оценивающим взглядом, задержавшись на мне.

— Понимаю. И в чём же дело, дитя?

Геомантка достала апельсин и положила на стол.

— Нужно изучить этот плод. В нём есть что-то… необычное. И это касается здоровья отца.

Брови старика поползли вверх.

— Князя? — он понизил голос до шёпота.

— Да. Прошу вас, учитель, помогите. И… сохраните это в тайне.

Евгений Аркадьевич кивнул и взял апельсин. Руки его слегка дрожали от возраста, но стоило ему приняться за дело, как дрожь исчезла. Движения стали точными и выверенными — сказывались десятилетия практики. Он достал нож, аккуратно срезал кожуру, отделил дольку и положил её в ступку.

— Полина, — обратился я к гидромантке. — Расскажи магистру о своих наблюдениях.

Белозёрова шагнула вперёд.

— В плодах есть следы чужеродной магии и какое-то вещество. Но оно… неполное. Словно замок без ключа. Само по себе безвредное, но что-то с ним не так.

— Любопытно, — пробормотал алхимик, растирая мякоть в ступке. — Очень любопытно.

Он добавил несколько капель из разных склянок. Смесь зашипела и изменила цвет с оранжевого на бледно-зелёный. Старик нахмурился и повторил процедуру с другими реактивами.

Следующие полчаса мы наблюдали за его манипуляциями. Магистр что-то бормотал себе под нос, делал пометки в блокноте, качал головой. Наконец он откинулся на спинку стула и снял очки, протирая их полой халата.

— Ваша спутница права, — произнёс он, глядя на Полину. — Это действительно неполное вещество. Точнее, половина яда.

— Половина? — переспросил Тимур.

— Двухкомпонентный яд, — кивнул алхимик. — Довольно хитроумная конструкция. Первый компонент — тот, что в данном апельсине — совершенно инертен. Он накапливается в организме, но не причиняет вреда. Однако в сочетании со вторым компонентом, катализатором, обретает токсичные свойства.

— Какие именно? — спросил я.

Евгений Аркадьевич развёл руками.

— Без образца катализатора сложно сказать, но судя по структуре первого компонента… Скорее всего, яд воздействует на нервную систему.

Я переглянулся с Василисой.

— Спасибо, наставник, — княжна сжала руку старика. — Вы очень помогли.

— Береги отца, дитя, — алхимик похлопал её по руке. — И будь осторожна. Тот, кто способен создать такой яд, очень опасен.

Мы покинули чердак и спустились в одну из пустующих спален. Время поджимало — нужно было действовать решительно.

— Хватит ходить вокруг да около, — заявил я, усаживаясь в кресло. — Нужно форсировать ситуацию. Василиса, ты можешь использовать свои связи во дворце?

— Что ты имеешь в виду? — геомантка нахмурилась.

— Фальшивый приказ. Повару и гофмейстерине — по очереди, не вместе — явиться к князю. Они не посмеют отказаться, а на самом деле придут туда, где я смогу допросить их один на один.

Василиса закусила губу, обдумывая предложение.

— Рискованно… Но выполнимо. У меня есть камер-лакей, который мне обязан — я когда-то прикрыла его проступок. Уберегла от серьёзной беды. Он передаст устный приказ от имени князя немедленно явиться к нему. Никто не посмеет ослушаться прямого повеления отца.

— Отлично. Начнём с гофмейстерины.

Через полчаса Мария Никитична величественно вплыла в небольшую спальню на втором этаже восточного крыла. Сухощавая женщина преклонного возраста с седыми, туго закрученными волосами метнула на нас растерянный взгляд своих поблекших глаз.

— Где его светлость? — требовательно спросила она. — Мне сказали, князь желает обсудить подготовку к именинам.

Я поднялся из-за стола и сосредоточился. Императорская воля потекла по энергетическим каналам, наполняя голос непреодолимой силой.

— Садитесь, Мария Никитична. Отвечайте на мои вопросы правдиво и полно.

Глаза старухи остекленели. Она послушно опустилась на стул, сложив руки на коленях.

— Что вы знаете о состоянии здоровья князя? — начал я.

— Последние три месяца с его светлостью происходит что-то неладное, — монотонно заговорила Услонская. — Он ведёт себя сумасбродно и хаотично. То впадает в ярость по пустякам, то смеётся, то равнодушен ко всему. Списки гостей меняет по три раза на дню, отменяет приёмы в последний момент.

— Что вы предпринимали?

— Пыталась уберечь князя. Следила, чтобы до княжеского белья никто из посторонних не дотрагивался — слыхала я в своё время, как государей через одёжку травили, через простыни да наволочки. Пыталась с охраной поговорить, но без толку. Там нынче сплошная неразбериха творится. Его Светлость многих старых служак разогнал — гневался, что те дочку за полгода сыскать не сумели.

— Подозреваете ли вы кого-то конкретно?

— Княгиня Елена ведёт себя странно. Слишком спокойна для женщины, чей супруг явно нездоров, но прямых подтверждений у меня нет.

Я кивнул. Информация подтверждала наши подозрения, но не давала новых зацепок.

— Вы свободны. Забудьте о нашем разговоре.

Гофмейстерина поднялась и вышла из кабинета той же размеренной поступью, какой вошла.

— Ничего нового, — констатировал Тимур.

— Зато подтвердила сроки — три месяца, — заметила Полина. — Это важно.

Следующим вызвали шеф-повара. Месье Антуан ворвался в кабинет как разъярённый бык. Грузный мужчина лет шестидесяти с седыми закрученными вверх усами и красным от негодования лицом.

— Что за безобразие! — загремел он с сильным французским акцентом. — Я готовлю суфле для княгини, а меня отрывают непонятно зачем!

Императорская воля ударила по нему словно кувалдой. Француз замер на полуслове, глаза потускнели.

— Садитесь. Рассказывайте о своем конфликте с князем.

— Двадцать лет я служил верой и правдой, — голос повара стал бесцветным. — Создавал кулинарные шедевры, прославлял двор своим искусством. А он… Три месяца назад публично объявил о моей отставке. Предательство! Я два дня не выходил из комнаты, рыдал как ребёнок.

— И что было дальше?

— Ко мне пришёл человек от советника Назара. Сказал, что есть способ отомстить князю за бесчестное отношение к верным слугам. Нужно всего лишь добавлять кое-что в еду Его Светлости.

Я напрягся. Вот она — ниточка к разгадке.

— Что именно добавлять?

— Белый порошок без вкуса и запаха, похожий на соль. По крупице в одно блюдо раз в день. Никто ничего не заподозрит.

— Где вы его храните?

— В своей комнате, в тайнике за картиной.

Я встал.

— Ведите нас туда. Немедленно.

Мы прошли по коридорам в служебное крыло дворца. Комната шеф-повара оказалась уютной, обставленной с французским изяществом. Антуан подошёл к картине с натюрмортом, отодвинул её и достал из ниши небольшую стеклянную колбу.

Я взял сосуд, рассматривая белый кристаллический порошок внутри. Катализатор. Вторая половина головоломки.

— Сколько вам дали?

— Этой колбы должно было хватить на квартал. Сказали, добавлять по крупице раз в день.

— Забудьте о нашем разговоре, — приказал я. — Возвращайтесь на кухню и ведите себя как обычно.

Повар кивнул и вышел. Когда дверь закрылась, Полина схватила меня за руку.

— Почему ты его отпустил? Это же преступник!

— Нам нужно размотать цепочку до конца, — объяснил я. — Ранний арест этого ублюдка ничего не даст. Теперь мы знаем, что за всем стоят твоя мачеха и советник Назар. Но действуют ли они сами или за ними стоит кто-то ещё? Мог ли советник купить яд в Восточном каганате?..

— Логично, — согласился Тимур. — К тому же у нас теперь есть оба компонента яда. Можно найти противоядие.

Василиса молчала, глядя на колбу в моей руке. В её зелёных глазах плескалась ярость.

— Назар… — прошипела она. — Этот подлец был рядом с отцом все эти годы. Ел за его столом, получал награды…

— Не спеши с выводами, — остановил я её. — Человек от советника — не обязательно сам советник. Нужно копать дальше.

Я спрятал колбу во внутренний карман, и мы направились обратно на чердак к магистру Евгению Аркадьевичу. Старый алхимик принял ёмкость с катализатором дрожащими от волнения руками.

— Превосходно! — воскликнул он, поднося сосуд к свету. — Теперь я смогу провести полный анализ, но это займёт время. Как я уже говорил, вещество сложное, многокомпонентное.

— Сколько потребуется? — спросил я.

— Несколько часов как минимум, — алхимик уже доставал реактивы. — Пришлю весточку, как только закончу. Идите, не буду вас задерживать.

Мы спустились с чердака. В коридорах дворца царило оживление — слуги сновали туда-сюда с подносами и цветочными композициями.

— Что происходит? — спросила Полина у пробегавшей мимо горничной.

— Званый ужин по случаю именин его светлости! — выпалила девушка и поспешила дальше.

Василиса нахмурилась.

— Странно. Обычно он не устраивает торжества по этому поводу.

— Возможно, он хочет показать всем, что ты вернулась, — предположил Тимур. — Развеять слухи о твоём исчезновении.

К нам подошёл слуга в парадной ливрее.

— Княжна, Его Светлость просил передать, что ждёт вас и ваших спутников на вечернем приёме. Ваши вещи уже доставлены в отведённые покои.

Геомантка кивнула, и мы разошлись по комнатам переодеваться. Мне достался просторное помещение с видом на внутренний двор. Слуги действительно принесли мой багаж из машины. Я выбрал строгий тёмно-синий костюм — достаточно элегантный для светского приёма, но не бросающийся в глаза.

Застёгивая запонками манжеты рубашкми, я обдумывал предстоящий вечер. Званый ужин — отличная возможность собрать информацию. Расслабленная атмосфера, вино развязывает языки, а гости из разных кругов могут знать то, что недоступно обычным информаторам.

В условленное время мы встретились в малой гостиной. Василиса выбрала изумрудное платье, подчёркивающее цвет её глаз. Полина облачилась в нежно-голубое, а Тимур — в тёмно-серый костюм.

— Попробуем выяснить что-нибудь о Назаре и Елене, — негромко сказал я. — Расходимся по залу, заводим светские беседы. Любая мелочь может оказаться важной.

— Будь осторожен с мачехой, — предупредила Василиса. — Она опасна.

Парадный зал сиял огнями хрустальных люстр. Десятки гостей в вечерних нарядах прогуливались между накрытыми столами, обмениваясь приветствиями и новостями. Я заметил представителей разных государств — по покрою одежды и манерам можно было определить посла Рейнского Союза, купцов из Ломбардской лиги, даже делегацию из далёкой Датской Торговой Республики, которая контролировала многие морские торговые пути.

Первые несколько бесед не принесли ничего интересного. Баварский торговец Отто Хайнрих Вальдбург жаловался на таможенные пошлины, смуглокожая черноволосая дама из далёкой Зелёной Империи, представившаяся как донна Изабелла Мария де Верде, восхищалась московской архитектурой, а представитель Сицилийского королевства синьор Марио Альберти интересовался поставками Реликтов.

Затем я заметил высокого светловолосого мужчину в мундире с орденами. Он стоял у окна с бокалом вина, наблюдая за залом цепким взглядом профессионального дипломата.

— Маркграф Угрюмский, — представился я, подходя.

— Кристоф фон дер Брюгген, посол Ливонской конфедерации, — мужчина крепко пожал мою руку. — Наслышан о ваших успехах в Пограничье. Впечатляющее достижение для столь молодого правителя.

— Благодарю. Какими судьбами посол Ливонии оказался в Москве?

Кристоф отпил вина, тщательно подбирая слова.

— Веду переговоры об установлении эмбарго на поставки оружия Московским Бастионом в Княжества Белой Руси. Ситуация там… напряжённая. К тому же надеюсь заключить торговое соглашение о закупках вооружения для самой Ливонии. Данный Бастион производит превосходные образцы.

— Сложные переговоры?

— О да, — посол понизил голос. — Особенно с учётом… внутренней ситуации при дворе. Простите мою откровенность, но я искренне беспокоюсь за князя. Мы давно сотрудничаем, и мне больно видеть, как меняется этот достойный человек.

— Что вы имеете в виду?

Кристоф огляделся, убеждаясь, что нас никто не слышит.

— Понимаете, маркграф, я не из тех, кто распускает сплетни. Но когда речь идёт о безопасности давнего партнёра… — он сделал паузу. — Меня тревожит влияние советника Назара. У этого человека весьма… подозрительные связи.

— Связи?

— С Восточным каганатом, — посол ещё больше понизил голос. — Мои источники сообщают о регулярных встречах с их торговыми представителями. Причём речь идёт не о публичных переговорах, а о тайных сделках. Вы же знаете репутацию каганата — яды, запрещённые артефакты, тёмная алхимия.

Я нахмурился, изображая озабоченность.

— Серьёзное обвинение.

— Я не обвиняю, — поспешно уточнил Кристоф. — Просто делюсь опасениями с человеком, который, как я слышал, пользуется доверием княжны Василисы. Мне кажется, князю нужны рядом верные люди. Особенно сейчас, когда его здоровье…

Он не договорил, но смысл был ясен.

— Благодарю за откровенность, — искренне сказал я. — Буду иметь в виду.

— Рад помочь. Ливония ценит стабильность в Московском Бастионе. Нам не нужен хаос у соседей.

Мы обменялись ещё несколькими любезностями, и я откланялся. Информация о связях Назара с каганатом подтверждала подозрения — именно оттуда мог прийти редкий двухкомпонентный яд.

Размышляя об услышанном, я не заметил, как передо мной материализовалась княгиня Елена. В чёрном вечернем платье, расшитом серебром, она выглядела как воплощение траурной элегантности.

— Маркграф Угрюмский, — её голос звучал ледяным. — Нам нужно поговорить.

— К вашим услугам, Ваша Светлость.

Елена подошла вплотную. В голубых глазах плескалась неприкрытая угроза.

— Не знаю, что вы задумали, но советую прекратить. Немедленно. Вы играете в опасные игры, не понимая их правил. Продолжите лезть куда не надо — плохо закончите. Это не захолустная деревня в Пограничье, где можно творить что вздумается. Здесь у меня длинные руки и острые когти.

Я сосредоточился, готовясь применить Императорскую волю. Магия потекла по венам, наполняя голос силой, но…

— Ваша Светлость, — раздался скрипучий голос. — Прошу прощения за вторжение, но требуется ваша подпись на документах по завтрашнему утреннему приёму.

Назар возник словно из воздуха. Худой, с жидкими сальными волосами, в чёрном костюме, всё ещё висящем на нём как на вешалке. Водянистые глаза навыкате мгновение изучали меня, затем он наклонился к Елене и что-то зашептал на ухо.

Княгиня поджала губы.

— Мы ещё поговорим, маркграф, — процедила она и удалилась.

Я перевёл взгляд на советника. Тот не спешил уходить, разглядывая меня с любопытством энтомолога, изучающего редкую бабочку.

— Господин Назар, не так ли? — я решил воспользоваться моментом.

— К вашим услугам, — паучьи пальцы нервно теребили край рукава. — Должен признать, маркграф, вы произвели впечатление. Привезти княжну Василису в Москву, когда многие считали её пропавшей… Смелый поступок.

— Княжна — мой друг. Друзьям помогают.

— Разумеется, разумеется, — закивал Назар. — Дружба — великая сила. Особенно дружба с влиятельными особами.

— Я слышал, вы также можете похвастаться налаженными дружескими контактами с различными державами?

— Можно сказать и так, — осторожно ответил он.

— Что скажете насчёт Восточного каганата?

Советник даже не дрогнул.

— Моя работа — обеспечивать интересы князя. Каганат поставляет многие редкие товары. Алхимические компоненты, особые сплавы, экзотические артефакты. Разве плохо иметь широкие торговые связи?

— Смотря что покупать.

— О, исключительно легальные товары, — Назар изобразил невинную улыбку. — Хотя признаю, некоторые диковинки можно достать только там. Взять хотя бы семена для княжеской оранжереи…

— Вы часто бываете в оранжерее? — небрежно спросил я.

Улыбка сползла с лица советника. Пальцы судорожно сжали рукав.

— Иногда… по делам службы. А что?

— Просто любопытно. Прекрасное место, столько редких растений.

— Да, князь обожает свои апельсиновые деревья, — Назар явно нервничал. — Простите, маркграф, но меня ждут неотложные дела.

К нам направлялась группа купцов из Ломбардской лиги, намереваясь прервать уединённую беседу. Я наклонился к советнику и зашептал, вкладывая в голос всю силу Императорской воли:

— В полночь придёшь в пустую спальню на втором этаже восточного крыла. Третья дверь от лестницы. Будешь один. Никому не скажешь.

Глаза Назара на долю секунды остекленели. Он механически кивнул и заспешил прочь, едва не сбив с ног одного из купцов.

Следующий час я провёл в светских разговорах, но мысли возвращались к предстоящему допросу. Назар явно что-то скрывал. Упоминание оранжереи выбило его из колеи — значит, догадка о его причастности к отравлению верна.

Наконец я нашёл Василису у фонтана в зимнем саду, примыкающем к парадному залу. Княжна выглядела усталой.

— Узнала что-нибудь? — спросил я, присаживаясь рядом.

— Немного. Старая графиня Долгорукая обмолвилась, что Елена в последние месяцы часто ездит к родне. Строгановы что-то затевают, но что именно — неизвестно.

— Я выяснил, что Назар имеет связи с Восточным каганатом. И он явно причастен к истории с апельсинами — занервничал при упоминании оранжереи.

— Что будем делать?

— Уже сделал. В полночь он сам придёт на допрос.

Василиса открыла рот для вопроса, но тут к нам приблизился молодой камер-лакей.

— Княжна, вам послание от Евгения Аркадьевича!

Геомантка сломала восковую печать и пробежала глазами короткое послание. Её лицо побледнело.

— Что там? — встревожился я.

Она протянула мне записку. Почерк старого алхимика дрожал от волнения:

«Дитя моё, спешу сообщить результаты анализа. Яд поистине дьявольский. Первый компонент в апельсинах вызывает перепады настроения, неадекватное поведение, приступы ярости или апатии. Но второй компонент куда страшнее. Он медленно, день за днём, разрушает магическое ядро. При достаточном накоплении это приведёт к полному угасанию магического дара и смерти. Процесс необратим после определённой точки. Поспешите!»