Император Пограничья 9

Глава 17

Дорога до Московского Бастиона тянулась уже больше двух часов. Я откинулся на спинку сиденья Бурлака, наблюдая, как за окнами мелькают сосновые леса, постепенно сменяющиеся ухоженными полями. До контрольно-пропускного пункта оставалось не больше получаса, когда достал магофон и набрал сохранённый номер.

— Терновский слушает! — рявкнул министр после третьего гудка.

В трубке слышался гул голосов и звон посуды — видимо, застал его за обедом.

— Игнат Всеволодович, это Платонов. Мы приближаемся к Бастиону.

— Платонов? — в голосе министра звучало неподдельное удивление. — Вот это сюрприз! Месяц прошёл! Я бы подумал, ты в своём Пограничье сгинул во время Гона, если бы твоя физиономия не маячила на новостных полосах. Живой, значит!

— Жив-здоров, как видите. И везу то, о чём мы договаривались.

— Постой-постой, — Терновский явно собирался с мыслями. — Ты что, прямо сейчас едешь? Без предупреждения?

— А зачем лишний раз светиться? — уклончиво ответил я, поглядывая на Безбородко за рулём. — Было бы неплохо, если бы на КПП нас особенно не мурыжили. А то знаете, как бывает — начнут всё досматривать, и лишние люди узнают о наших делах.

Я намеренно не стал предупреждать Терновского заранее. Чем меньше времени у министра на подготовку, тем меньше шансов, что он придумает какую-нибудь каверзу. Внезапность — лучший союзник в делах с не самыми надёжными партнёрами.

Терновский хмыкнул, явно оценив ситуацию:

— Хитёр ты, Платонов, как лис. Ладно, понял тебя. Сейчас позвоню куда надо. На восточном КПП вас встретят формально, не беспокойся.

— Куда груз везти?

Собеседник продиктовал адрес и добавил:

— Там тебя мои люди встретят.

— Благодарю.

— Не за что. Главное — качество товара пусть будет на уровне, а то знаешь, как я не люблю, когда меня дурят.

— Никто не любит, — философски ответил я и отключился.

Через двадцать минут впереди показались стены Бастиона. Даже готовый к этому зрелищу, я невольно присвистнул. Тридцатиметровые бетонные громады, усиленные магическими рунами, вздымались к небу как рукотворные скалы. Автоматические турели через каждые пятьдесят метров напоминали о том, что это не просто город, а крепость.

На первом блокпосту нас остановили вежливо, но твёрдо. Сержант в композитной броне проверил документы, что-то уточнил по рации и махнул рукой:

— Следуйте к восточному КПП за машиной сопровождения.

Военный джип повёл наш небольшой караван из двух внедорожников дальше. На самом КПП процедура прошла удивительно быстро. Офицер взглянул на мои документы, кивнул:

— Маркграф Платонов с сопровождающими. Проходите на проверку документов и биометрию.

Пока мы шагали в здание администрации, я краем глаза наблюдал, как досматривают наши машины. Двое солдат подошли к внедорожникам, заглянули через стёкла в салоны, обошли вокруг, проверили зеркалами на длинных ручках днище автомобиля и… всё. Никто не потребовал открыть багажники, не стал проверять груз. Формальность чистой воды — Терновский сдержал слово.

Нас провели в здание администрации. Внутри — стерильная чистота, белые стены, яркий свет ламп дневного света. У стоек регистрации выстроилась небольшая очередь из приезжих.

— По одному подходим, — скомандовал дежурный. — Документы, отпечатки пальцев, сканирование сетчатки, образец магической ауры.

Первым прошёл я, за мной Тимур, потом остальные мужчины. Беглым взглядом я оценил помещение. Те сотрудники, которые работали непосредственно с приезжими, были одеты в простую униформу. На поясах только дубинки и шокеры. Разумно, на случай если кто-то из гостей решит завладеть оружием.

Чуть в стороне стояла группа охранников в тактической броне и с укороченными автоматами. За ними из за толстого кремниевого стекла, едва не звенящего от количества нанесенных защитных рун наблюдал еще один сотрудник. Не удивлюсь, что еще и камеры стоят. Все смотрят за всеми.

Организованно это не только в случае лобовой атаки, на такое кажется, способен только идиот, но и ментального воздействия. Ни один амулет не даёт стопроцентной защиты. Мою Императорскую волю они и вовсе не способны распознать. Поэтому все следят за всеми и смотрят, не поведет ли коллега себя странно.

Через десять минут мы снова сидели в машинах, въезжая в город через массивные ворота. То, что открылось за ними, заставило даже видавших виды охотников присвистнуть.

Широченный проспект уходил вдаль, обрамлённый исполинскими башнями из стекла и металла. Небоскрёбы тянулись ввысь, некоторые терялись в низких облаках. Между ними, как паутина, переплетались эстакады и мосты. Поток машин двигался в несколько уровней — внизу грузовики и автобусы, выше — легковые автомобили.

— К этому зрелизщу невозможно привыкнуть! — выдохнул Евсей, прилипнув к окну.

Безбородко уверенно вёл машину, следуя указателям навигации. Мы проехали мимо торговых кварталов с их сверкающими витринами, мимо жилых комплексов, похожих на вертикальные города. Везде чистота, порядок, ухоженные газоны и клумбы. И люди — тысячи людей, спешащих по своим делам.

— Сверни ка, — скомандовал я, заметив относительно тихий и безлюдный переулок.

Охотники открыли объемистый багажный отсек внедорожника, и я подал руку вылезающей оттуда Василисе.

— Вылезай, нелегалка. — усмехнулся я.

— Я думала, сама в слиток превращусь там, пока жду, — пожаловалась она. — Кто бы мог подумать, что придётся въезжать в родной город таким образом.

— В багажнике удобнее, чем в тюремном фургоне, — философски заметил я. — Если бы тебя узнали во время проверки, никакая протекция нас бы не спасла.

Я запомнил про биометрическую проверку еще с первой поездки в Бастион. Первоначальной идеей было использовать Императорскую волю, но это было слишком рискованно.

Так что я поставил на самую обыкновенную жадность и коррупцию. Терновский прятал свои секреты, а заодно спрятал и мой.

Через полчаса мы добрались до промышленного района. Здесь пейзаж изменился — вместо стеклянных башен появились приземистые бетонные корпуса заводов и складов. Высокие заборы с колючей проволокой, строгие КПП на въездах.

У ворот комплекса правительственных складов нас уже ждали. Охранник проверил документы, созвонился с кем-то и махнул рукой:

— Проезжайте. Вас проводят.

К машине подошёл мужчина средних лет в строгом сером костюме. Я узнал его сразу — Аркадий, личный помощник Терновского. Тот самый, что руководил попыткой захватить меня в Покрове несколько месяцев назад.

— Маркграф Платонов, — сухо кивнул он. — Следуйте за мной.

Аркадий сел в служебный автомобиль и повёл его вглубь комплекса. Мы миновали несколько рядов одинаковых складов, прежде чем остановились у блока С.

— Заезжайте внутрь, — скомандовал помощник министра, открывая массивные ворота.

Внутри склада было прохладно и сумрачно. Бетонный пол, стеллажи вдоль стен, запах машинного масла и металла. Я вышел из машины и подошёл к Аркадию:

— Как поживаете? Оправились после нашей последней встречи?

Мужчина поморщился:

— Благодарю за заботу. Где груз?

Я кивнул Михаилу и Ярославу. Те открыли багажник Бурлака, продемонстрировав ящики с аккуратно уложенными слитками Сумеречной стали. Серо-синий металл даже в полумраке склада отливал характерным блеском.

Аркадий достал магофон и набрал кому-то:

— Пришлите эксперта в седьмой.

Через пять минут появился старичок в очках с портфелем. Молча кивнул, достал инструменты и принялся проверять слитки — замерял плотность, проводил какие-то тесты с реагентами, почти что пробовал на зуб.

— Превосходное качество, — наконец вынес вердикт специалист. — Чистота выше девяноста шести процентов. Редкость для кустарного производства.

Аркадий снова достал магофон:

— Игнат Всеволодович? Груз получен, качество подтверждено экспертом… Да, понял.

Он протянул трубку мне:

— Министр хочет поговорить.

Я взял магофон:

— Слушаю.

— Ну что, герой, не обманул! — довольный, как сытый кот, голос Терновского звучал в динамике. — Молодец! Приезжай ко мне в офис, надо завершить нашу сделку.

— Буду через полчаса.

Связь прервалась. Я вернул магофон Аркадию, и мы покинули склад. В машине Василиса, всё это время не выходившая из салона, наклонилась ко мне:

— Прохор, а ты не боишься, что министр тебя обманет? Слитки остались на складе, а денег мы пока не видели.

— Не боюсь, — усмехнулся я. — По двум причинам. Во-первых, Москве нужна Сумеречная сталь, и одна поставка в полтонны не покроет их потребности даже на четверть. Им выгоднее наладить со мной долгосрочное сотрудничество. Во-вторых, Терновский кровно заинтересован, чтобы я получил свои деньги.

— Почему? — нахмурилась княжна.

— Потому что он берёт с этой сделки свой процент. Если он меня кинет, то и сам останется без прибыли.

Голицына возмущённо выпрямилась:

— Откаты? В княжестве моего отца министр берёт откаты?

— Семь процентов, если быть точным, — спокойно ответил я. — И не делай такое удивлённое лицо. Ты же умная девушка, должна понимать, как устроен мир.

— Это… это же воровство! — вспыхнула геомантка. — Как ты можешь с ним сотрудничать?

Я пожал плечами:

— Я реалист, Василиса. Есть вещи, которые я могу изменить, а есть те, с которыми приходится мириться. Коррупция в чиновничьей среде — это такой левиафан, голову которому не отрубить. Вопрос лишь в масштабах и аппетитах. Семь процентов — это разумная цена за беспроблемный доступ к рынку Бастиона.

— Я бы всех этих мздоимцев в тюрьму посадила! — сердито заявила княжна.

И Бастион остался бы без ценного ресурса.

— С радостью бы поддержал это начинание, — улыбнулся я. — Вот только боюсь, что тогда на свободе не останется ни одного чиновника, и вся работа встанет. Это, кстати, урок о реальной политике — иногда приходится работать с несовершенной системой, постепенно меняя её изнутри.

Василиса недовольно вздохнула, но промолчала. Полина же неловко попыталась сменить тему:

— Кстати, Прохор, а мы успеем посмотреть местные магазины? Я слышала, в Бастионе есть удивительные лавки с заморскими тканями. Было бы здорово привезти что-нибудь для школы!

— Конечно, успеем, — с улыбкой отозвался я.

Через двадцать минут мы уже поднимались на лифте к кабинету Терновского в башне «Факел». Кабина бесшумно неслась вверх, унося меня к тридцать седьмому этажу. Через прозрачные стенки открывался головокружительный вид на Московский Бастион — лабиринт стеклянных башен, переплетённых эстакадами. Где-то внизу, как муравьи, сновали люди и машины.

В приёмной министерства меня встретила всё та же холёная секретарша в строгом костюме. Она окинула меня оценивающим взглядом, видимо, запомнила с прошлого визита, но в этот раз одарила куда более располагающей к себе улыбкой. Сказывался мой головокружительный социальный рост.

— Министр ждёт вас, Ваше Сиятельство. Проходите.

Кабинет Терновского не изменился — всё те же панорамные окна, массивный стол из красного дерева с малахитовой инкрустацией. Сам министр восседал в кресле, откинувшись на спинку. При моём появлении его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Платонов! — прогремел он, поднимаясь. — Ну что, не обманул? Мои люди говорят — металл что надо!

— Обещания надо выполнять, — спокойно ответил я, усаживаясь в кресло напротив.

Терновский плюхнулся обратно, его массивное тело заставило кресло скрипнуть. Он сцепил пальцы в замок и внимательно посмотрел на меня:

— И всё же, откуда сталь? Все жилы на учёте, за каждой следят как за святыней. Твои «компаньоны» что, из воздуха её делают?

Я пожал плечами, сохраняя невозмутимое выражение лица:

— У каждого свои секреты, Игнат Всеволодович. Вам важен результат, не так ли? Качественный металл, стабильные поставки, разумная цена.

— Хитришь, — министр прищурился, но в его глазах плясали весёлые искорки. — Ладно, пока схаваю. А в следующий раз твои загадочные друзья смогут тонну поставить?

— Смогут, — безмятежно ответил я.

Терновский захохотал так, что задрожали стёкла в окнах:

— Тонну! Да ты в своём уме? Это что, по-твоему, пирит, валяющийся на дороге⁈

Я молча улыбнулся. Министр резко прекратил смеяться и подался вперёд:

— Скажи-ка, друг мой сердечный, где находится новая жила, а? В Пограничье? Под носом у всех?

— Если скинете свою пошлину с семи процентов до одного, — равнодушно протянул я, — возможно, я вам и отвечу.

Терновский снова расхохотался, хлопнув ладонью по столу:

— Ах ты хитрожопый! Нет уж, я лучше деньгами возьму, чем информацией и борзыми щенками. Семь процентов — это семь процентов.

С этими словами он выдвинул ящик стола, достал чековую книжку и начал выписывать чек. Закончив, протянул мне.

Я внимательно изучил документ. Сумма — 437,5 тысяч рублей. Быстро подсчитал в уме: это означает, что за тонну он заплатил 875 тысяч. Меньше текущей рыночной цены.

— Интересная арифметика, — заметил я, постукивая пальцем по чеку. — Рыночная цена плавает в районе 910 тысяч за тонну. А у вас тут 875. Мы же договаривались обсудить цены отдельно по каждой позиции.

Терновский пожал плечами, откидываясь в кресле:

— Так мы и не на рынке. Ты приехал без предупреждения, поставил меня в неудобное положение — пришлось срочно звонить на КПП, выцеплять моего человечка с отдыха и заставить тащиться бегом на работу, отменять совещание. Отсюда и дополнительные расходы. Бизнес, ничего личного.

На самом деле Терновский даже поскромничал. Я ожидал, что он выставит совсем уже грабительскую цену и придется торговаться. Видимо поставки действительно необходимы Бастиону, а министр планирует неплохо пополнить карьерный и личный капитал.

Так что напомнив, что цены на ресурсы мне известны, я ответил с ощутимой иронией в голосе:

— С вами приятно иметь дело, Игнат Всеволодович.

— Взамно, — довольно хмыкнул министр и положил на столешницу небольшую карточку. — Тут реквизиты. Банк во Франкфурте, надёжный, вопросов не задаёт.

Всё понятно — сюда нужно перевести его семь процентов.

— Кстати, — начал я, словно только что вспомнив, — можно ли через вас достать одно вещество? Карбид кремния.

Терновский нахмурился, барабаня пальцами по столу:

— Карбид кремния? Это ж тугоплавкий материал. Температуру держит под три тысячи градусов…

Я мысленно отметил его осведомлённость. Карбид кремния действительно обладал уникальными свойствами — высочайшая термостойкость, отличная термошоковая устойчивость, прекрасные механические характеристики. В природе он встречался крайне редко, в виде минерала моассанита, да и то лишь в метеоритах и кимберлитовых трубках. Весь промышленный карбид кремния производился синтетически, но для этого требовались технологии уровня Бастионов.

— Постой-ка, — министр прищурился. — Это ж для тиглей нужно! Для выплавки Сумеречной стали! А как твои «компаньоны» тогда текущую партию плавили, если у вас этих материалов не было?

— Пришлось импровизировать, — уклончиво ответил я.

Терновский покачал головой:

— Импровизировать с Сумеречной сталью — это надо иметь железные яйца. Сколько требуется?

— Сто килограммов. Лучше сразу в виде готовых изделий — четырёх тиглей на пятнадцать литров.

Потому что формование изделий из карбида кремния потребует технологий, которых у нас в Угрюме нет.

Министр задумался, что-то прикидывая в уме:

— Могу помочь, но это влетит в копеечку — тридцать две тысячи за всё. Включая изготовление тиглей по озвученным размерам.

Я быстро сопоставил с ценами, которые видел в Эфирнете по дороге. Завышено процентов на десять, но учитывая, что у тех продавцов не было гарантий надёжности и они не были связаны магической клятвой… Кивнул:

— Договорились.

Терновский снова постучал пальцем по карточке с реквизитами. Значит, и оплата за тигли пойдёт в обход княжеских счётов.

Эх, Игнат Всеволодович, плохо ты закончишь однажды…

— Разумеется, — я поднялся из кресла. — Благодарю за помощь.

— Да ладно, взаимовыгодное сотрудничество, — министр тоже встал, протягивая руку для рукопожатия. Его ладонь была большой и мясистой, хватка — крепкой. — Когда ждать следующую партию?

— Пожелания?

— Хорошо бы через три недели.

— Это возможно. До встречи.

— Ну, давай, не пропадай.

Я вышел из кабинета, кивнул секретарше и направился к лифтам. Спускаясь вниз, обдумывал итоги встречи. Четыреста тридцать семь тысяч — потрясающая сумма, даже с учётом заниженной цены. Плюс решён вопрос с тиглями для плавки. Минус — пришлось делиться с Терновским, но это было ожидаемо.

В машине меня ждали. Василиса тут же подалась вперёд:

— Ну как? Всё прошло хорошо?

Я показал ей чек. Глаза геомантки расширились:

— Четыреста… Прохор, это же целое состояние!

— Это только начало, — усмехнулся я, пряча чек. — А теперь, Василиса, пора навестить твоего отца.

Девушка побледнела, откидываясь на спинку сиденья:

— Уже?

— Чем дольше тянем, тем сложнее будет. Лучше встретиться на наших условиях, пока он не узнал о твоём местонахождении сам.