Игра Ловца

Мертвец

— Ты сошел с ума, — Джоан помотала головой, — или не понимаешь о чем просишь?

— Ничего такого, на что мы не способны, — пожал плечами Кейн, — что невозможного в моем плане?

— Все!

Несколько дней минуло с тех пор как Кейн и его спутники вышли к Сероводью, в очередной раз сменившему хозяина — точнее хозяйку. Жрицей Бога-Змея двигало не сострадание к беглецам, но холодный расчет продиктованный советами ее мрачных покровителей. Поэтому Джоан и принялась лечить их омерзительными на вкус травяными зельями и странными мазями, от которых тело жгло как огнем. Результат был налицо: скорость, с которой Кейн шел на поправку, удивляла даже его. Еще быстрее, как не странно, оправилась Санса — живучесть доставшегося ей тела поистине не знала границ. Правда, это не особо радовало Королеву Севера — когда отступил постоянный страх перед Эфрель, перед ней с особой ясностью предстала вся безнадежность ее положения. Кейн старался постоянно держать Сансу на виду, чтобы она в приступе отчаяния не наложила на себя руки.

Еще хуже дело обстояло с Теоном: путешествие по смрадным подвалам Рва Кейлин, почти добило последнего Грейджоя. Сейчас он валялся в углу и трясся от болотной лихорадки, не приходя в сознание. Глаза его превратились в закатившиеся бельма, язвы и струпья сочились гноем, возле головы скопилась лужа кровавой блевотины — причем Теон был слишком слаб, даже чтобы убрать голову. Все лекарское искусство обоих колдунов не помогало ему прийти в себя.

— Долго не протянет, — сказала, наконец, Джоан, убедившись в своем бессилии, — может ну его в болото?

— Именно туда, — усмехнулся Кейн, — это его последний шанс. И для нее тоже, — он кивнул на Сансу. Та, не реагируя на эти слова, сидела у порога, понуро уставившись в болото.

— А мне что за дело до них, — огрызнулась мулатка, — да и до тебя тоже?

Они сидели в зале, заменявшем Сероводью Великий Чертог — по сути, самую большую комнату, вход в которую начинался прямо от порога. Джоан несколько прибралась после Антуанетты, но въедливый жабий запах все еще витал в воздухе — влажном и душном, как и все здесь. Посреди комнаты стоял большой стол — чуть ли не единственный предмет мебели, оставшийся от прежних хозяев, за которым и сидели Кейн с Джоан. Перед ними стояли две бутылки вина из запасов Антуанетты и большое блюдо с поджаристыми стейками из львоящера.

— Я спасла тебя от смерти не для того, чтобы ты давал мне дурацкие приказы.

— Я помню для чего ты меня спасла, — Кейн в упор посмотрел на мулатку и та невольно отвернулась, не выдержав взгляда холодных глаз. На минутку ей вспомнились старые сказки черных о Мвене-Путо — злом боге с белой кожей, пожиравшим мозги негров словно сыр и пьющим их кровь как вино.

«Как красные уголья — его волосы, как голубая сталь — его глаза», — рассказывала старуха-негритянка замиравшей от страха коричневой девчонке, когда укладывала ее спать.

Повзрослев Джоан перестала верить в бабкины сказки, на собственном опыте убедившись, что манипулировать белыми мужчинами ненамного сложнее, чем черными. Так она поступала в своем мире, так она поступила с Эуроном Грейджоем.

Так она хотела сделать с и Кейном.

В первую же ночь, когда рыжебородый воин прилег в выделенной ему комнате, Джоан прокралась к его ложу, чтобы взять несколько капель крови. Кейн спал, казалось, в забытье, мечась по лежанке из сухого камыша и что-то бормоча себе под нос. Но едва Джоан занесла нож, как сильная рука сомкнулась на ее запястье, заставив выронить клинок. Девушка испуганно вскрикнула, но вторая рука с необыкновенной быстротой зажала ее рот. Мулатка попыталась укусить ладонь, но чуть не сломала зубы — столь грубой, чуть ли не ороговевшей оказалась кожа рыжебородого. В следующий момент он рывком развернул жрицу спиной к себе и повалил на пол, уткнув лицом в камышовое ложе. Продолжая одной рукой удерживать девушку, второй Кейн бесцеремонно задрал ей юбку и с хриплым рыком взял ее сзади. Остаток ночи походил на жестокую схватку: Кейн имел Джоан свирепо и неутомимо, взяв совершенно нечеловеческий темп, но когда измученная мулатка молила о пощаде, вдруг становился чутким и нежным, изощренно лаская каждую частичку пышного тела. Под конец ночи Джоан призналась себе, что чего-то такого она втайне и желала, впервые увидев Кейна.

Наутро мулатка рассказала о Соблазнении Дамбаллаха и тому, что хотела провернуть с рыжим воином. Тот хмыкнул, но заметил, что этот план никуда не годится: ведь для него требовалось чье-то горячее, трепещущее сердце, а единственное подходящее имелось только у Теона. На него же у Кейна имелись свои планы.

Сейчас, впрочем, они находились под угрозой: Джоан, хоть и уступила Кейну в постели, не собиралась сдаваться совсем, споря над каждым предложением. К сожалению, она также играла слишком важную роль, чтобы от нее можно было отмахнуться.

— Я видела, на что способна твоя ведьма, — горячо говорила Джоан, — бросать ей вызов — это верная смерть.

— Верная смерть, — это то, что тебя ждет когда вернется Эфрель, — рассерженно ответил Кейн, — думаешь, она не заинтересуется, кто занял жилье ее подружки?

— Ее убил ты, а не я, — пожала плечами Джоан, — может мне проще сдать тебя?

— Об этом надо было думать раньше, — усмехнулся Кейн, — когда я валялся без сознания. Эфрель подозрительная да еще и не в своем уме — договориться с ней невозможно! Она не потерпит твоей самостоятельности, — даже в этой дыре, — и уж тем более, она не поддержит твои планы насчет Железных Островов.

— Откуда ты…

— Ты не так хорошо их скрываешь, как тебе кажется, — отмахнулся Кейн, — сейчас речь не об этом. К тому же очень похоже, что на болотах она вздумала расселить своих тварей — и вряд ли ты с ними уживешься. У нас нет иного выхода кроме моего плана.

Мулатка задумалась, прикусив нижнюю губу, переводя взгляды с Кейна на Теона, потом на Сансу. Кейн спокойно допивал вино, не торопя жрицу с решением.

— Ладно, — наконец, кивнула она, — сделаем по-твоему. Считай, что я согласилась только потому, что до сих пор не могу забыть той ночи.

— Всегда можем повторить, — усмехнулся Кейн, отставляя кружку и потянувшись обнять мулатку, но та ловко вывернулась.

— Не сейчас, — сказала она, вставая из-за стола и выходя за дверь. Не обращая внимания на уныло сидящую Сансу, она простерла руки к болоту и с ее губ сорвался истошный нечеловеческий вопль. Словно в ответ ему, из воды начали подниматься головы — человеческие, но странно искаженные, с пугающими чертами лиц и горящими зеленым светом огромными глазами.

Спустя пару дней подобные же существа столпились пред влажной норой, куда привел их Кейн. Замершие, будто сидящая в засаде змея, они держали в лапах остроги смазанные ядом. Уродливые, обычно невыразительные лица горели предвкушением, толстые языки то и дело подрагивали меж пухлых губ. Чуть поодаль от них стояли Кейн и темнокожая жрица. На лицах обоих застыло напряженное ожидание — они также не терпелось увидеть, что выйдет из-под земли. Но вот послышались негромкие звуки, напоминающее кваканье очень большой лягушки, сгнившие растения зашевелились и из земли высунулась уродливая голова с выпученными глазами. Мерлинг заметил опасность лишь когда полностью вылез из-под земли — и тут же с десяток острог пронзили его тело. Не издав ни звука, бездыханная тварь рухнула в воду. Обступившие нору существа подождали еще немного, но оттуда больше никто не появился.

— Давайте, — Кейн кивнул на пахнущую влагой дыру, — полезайте.

Джоан подтвердила его слова энергичным кивком и послушные ее воле создания, один за другим полезли под землю. Впереди них полз, сжимая острогу, тот, кого до сих пор мир знал как под именем Теона Грейджоя, так и иными, менее благозвучным прозвищами.

Войско Эфрель поднималось вверх по Перешейку: десять тысяч северян и пять тысяч Железнорожденных двигалось по гати, проложенной меж бескрайних болот. Впереди на белом коне ехал сам Марлон, под стягом с черным левиафаном, рядом с ним, под лютоволком Старков скакала и королева «Санса». Чтобы укрепить свою власть над Островами, новоявленный король Железных Островов решил повторить подвиг своих предков-Хоаров, вторгшись в Речные Земли. Первый удар пришелся по Сигарду — его защитники, парализованные магией Эфрель, даже не сопротивлялись, когда на стену поднялись Железнорожденные и перерезали им глотки. Тем временем тридцать ладей и почти тысяча островитян, под командованием Горольда Гудбразера, высадились в Западных Землях, осадив Виндхолл и Погибельную Крепость. Однако основные силы северян и островитян, заняв несколько деревень в верховьях Синего Зубца, направились на север. По дороге они взяли Близнецы — после истребления Арьей дома Фреев, замок и по сей день стоял полупустой. Оставив там гарнизон, Эфрель двинулась на Север, предвкушая долгожданную месть Кейну.

В день когда они подошли к Рву Кайлин из болот поднялся туман, наполовину скрывший воинов друг от друга. Но и в этом тумане Эфрель и Марлон видели вздымавшиеся над ними башни крепости — и колышущиеся над ней черно-золотые стяги Грейджоев.

Не веря своим глазам, Эфрель тронула поводья коня, направив его к крепости, когда в землю перед ней вонзилась стрела. Ведьма в бешенстве посмотрела наверх — и застыла, увидев как над стенами Привратной Башни появляется хорошо знакомая ей фигура.

— Теон Грейджой, Король Железных Островов приветствует королеву Севера, — проревел рыжебородый воин, — и всех лордов Севера и Островов. Всех, кроме одного — самозванца Марлона Волмарка.

Рядом с Кейном появилась щуплая фигура, в которой, несмотря на расстояние, многие узнали сына Бейлона Грейджоя. Двигался он как-то странно, но в клубах тумана, поднимавшегося от болот, мало что можно было разглядеть. Марлон бросил растерянный взгляд на Эфрель, но та даже не повернулась к нему, рассматривая ненавистного врага.

— Хитрый ублюдок, — с некоторым восхищением произнесла она. Напрягая зрение, она увидела на стенах рядом с Теоном и Кейном, натянувших тетивы лучников, в которых она признала жителей болот. Досадливо подумала, что дала слишком много воли Антуанетте в издевательствах над ними — немудрено, что лягушатники готовы переметнуться к любому, кто пообещает им избавление. Но рядом с ними Эфрель видела и более рослых воинов, в коих узнала оставленных в крепости Железнорожденных — и это сбивало с толку. Уж кто-кто, а эти бы точно не перешли на сторону Теона — Антуанетта немало постаралась, чтобы они относились к нему с предельным презрением.

— У Железных Островов уже есть король, — крикнула она в ответ, — и это Марлон Волмарк, наследник Хоаров, королей Рек и Островов. Теон Грейджой потерял право зваться королем, зваться Железнорожденным, даже зваться мужчиной.

Громкий смех позади нее подтвердил ее слова, но в этом смехе Эфрель легко уловила неуверенные нотки.

— Ошибаешься, Санса Старк, — Кейн даже не скрывал сарказма с которым произнес «ее» имя, — Теон больше мужчина, чем этот маломерок, прячущийся за женскую юбку. Чтобы подтвердить это, он вызывает его на поединок. Победитель получит все — корону, вассалов… и жену проигравшего.

Эфрель быстро оглянулась, безошибочно угадывая недоумение вассалов. Можно, конечно, презрительно отринуть этот вызов — но придется брать проклятую крепость, укрепленную ею же. Ничего, она знает, как выцарапать этого омара из панциря.

— Король не принимает вызов от скопца и неудачника, — презрительно сказала она, — и не станет тратить сил на то, чтобы взять крепость, занятую черным колдовством. Вас покарает сам Утонувший Бог — еще до рассвета в Рве Кайлин не останется живых.

С этими словам она тронула поводья и отъехала в сторону. Вслед за ней, бросив ненавидящий взгляд наверх, отъехал и Марлон Волмарк.

Эфрель читала заклятия вскинув руки над костром, разожженным перед потайным входом в подземелья. Кроме самой ведьмы, тут стояло лишь тринадцать «утопленников» доставшихся от Эйрона — самозванка не желала, чтобы лорды узнали о ней слишком многое. Даже мужу она не собиралась раскрывать секрет лазов, которыми в крепость пробирались хлюпари и скилреды. Не собиралась ведьма у всех на глазах применять и парализующие чары — до сих пор ей удавалось это сделать более-менее скрыто. К тому же Кейн, насколько она помнила, все же нашел способ преодолеть их действие.

Проклятый Кейн! Внутренне ведьма бушевала, неустанно коря себя за то, что не убила его сразу. Надо было сообразить, что дуре-Антуанетте он не по зубам. Эфрель ни на минуту не сомневалась, что именно Кейн был подлинным хозяином крепости, используя Теона как марионетку. Надо полагать он и склонил на свою сторону гарнизон Железнорожденных, пообещав им земли и титулы от имени нового «короля».

Но наряду со злобой Эфрель обуревал и нешуточный азарт. Прежние победы давались ей слишком легко, так что порой ей становилось скучно. Кейн достойный враг и сражение с ним доставит ей подлинное наслаждение — как и его казнь. Теперь она не будет тянуть время с подготовкой к заклятию метемпсихозы — захватив Кейна живьем она прилюдно скормит скилредам его и Теона. Ведьма почти не сомневалась в победе — чтобы за хитрости не учинил Кейн наверху, в подземельях властвовали иные создания. Сейчас Эфрель призывала их из сырых убежищ как тех, кто уже расселился по озерам и рекам Перешейка, так и тех, кто все еще пребывал в море — хлюпарей из Пасти и скилредов из Залива Железных Людей. Все эти твари проникнут в замок по подземным ходам — а с ними пройдет и Эфрель. Даже если Кейн и обезопасился от ее чар, то защитить он смог только себя — ну и может еще пару нужных ему человек, вроде Теона. Спасти остальных ему не под силу — поэтому они будут стоять скованные магией, пока скилреды и хлюпари будут пожирать их. Что же до Сансы, то если эта шлюха еще жива…

Кровожадные мечтания Эфрель прервал негромкий свист и несколько утопленников повалились на землю пронзенные стрелами. Скорее удивленная, чем разгневанная, ведьма обернулась — и тут же земля, прикрывавшая вход в потайной лаз словно взорвалась. Ужасающий трупный смрад ударил ей в ноздри и, обернувшись, Эфрель увидела хлюпаря. Мертвого хлюпаря — из распоротого брюха вываливались кишки, в выеденных глазницах копошились рачки и еще какая-то мелкая живность, на горле зияла огромная рана, сквозь которую проглядывал позвоночник. Но, несмотря на эти несомненные признаки смерти, это существо двигалось и даже нападало!

Молча тварь кинулась на застигнутую врасплох Эфрель, повалив ее на землю. Невыносимо мерзкий запах разложения ударил в ноздри королевы, когда груда мертвой плоти вдавила ее в болотную грязь и изъеденная крысами ладонь зажала ей рот. Вокруг погибали «утопленники»- сраженные стрелами существ похожих на кранножан и в то же время чем-то неуловимо от них отличающихся. А из под земли лезли все новые мертвецы — еще пара хлюпарей и люди — точнее человеческие трупы: с разбухшими, словно пролежавшими в воде телами, остекленевшими глазами и неуклюжими движениями. И все же Эфрель признала некоторых, знакомых ей еще при жизни.

Это были те самые Железнорожденные, которых она оставила охранять крепость!

В подземельях полыхал костер, бросая отблески на темную воду. Над ней сидели болотники, неумело, но старательно бьющие в самодельные барабаны. Колдовство Джоан изменило их — щуплые тела округлились и вытянулись, ноги стали короче, пальцы удлинились и между них появились перепонки. Тупые рыбьи морды выразительностью уступали даже стоявшим рядом мертвецам. Кейн довольно усмехнулся — да, вот этого Эфрель предусмотреть не могла. Парализующие чары действовали на людей, но не на созданий темнокожей ведьмы и не на поднятые ею же трупы, которые сама мулатка именовала «зомби». Когда болотники проникли в подземелья Рва Кайлин, их отравленные стрелы и остроги покончили с тамошним гарнизоном, после в крепость вошли Кейн и Джоан. Рыжебородый и сам был не новичком в некромантии, объединившись же с жрицей вуду, они смогли поднять всех убитых.

В центре круга, образованного телами мертвецов яростно дергалась, связанная и с кляпом в рту, Эфрель, сжигавшая Кейна взглядом. Вплотную к ней, также связанная и с кляпом, лежала Санса смотревшая на разворачивающееся перед ней действо со смесью страха и отчаянной надежды. Один из самых жутких секретов черных колдунов неведомого мира, предназначенный для попрания всех законов естества, на сей раз, напротив, восстанавливал естественный порядок вещей.

Толпа мертвецов расступилась — на освободившееся пространство выкатилось нечто круглое, остановившееся перед двумя девушками. Эфрель вздрогнула, узнав в изрядно подпорченных, но все же узнаваемых чертах, лицо Антунетты. Вновь забили барабаны и в круг шагнула Джоан — голая, если не считать браслетов из кованного золота. Мгновение девушка не шевелилась, потом, словно проснувшись, закрутилась в замысловатом танце. Кейн, внимательно наблюдавший за ней, не мог найти слов для его описания: крутящийся, вращающийся вихрь поз и жестов, которые от века исполняли черные жрицы Бога-Змея. Голова ведьмы танцевала тоже — подпрыгивая и крутясь, словно живая тварь, повторяя каждый прыжок и кульбит танцовщицы. Вот шаманка издала громкий свист, напоминающий змеиное шипение, сделала резкое движение рукой и голова Антуанетты вдруг сама прыгнула в костер. Огонь взметнулся вверх, из пламени взвилось и заклубилось причудливое облако, скрывшее обеих женщин. Стены и пол дрогнули, поплыли, и Кейн не мог разобрать в этих непостижимых изменениях, где Санса, а где — Эфрель. Их черты расплывались и сливались, так что нельзя было судить, кому что принадлежит.

Дым рассеялся и Джоан, прервав свой танец, шагнула вперед, взяв нож у одного из кранножан. Острое лезвие рассекло веревки рыжеволосой красавицы и та принялась торопливо ощупывать свое тело и лицо, не пропуская ни единого дюйма… Джоан вырвала кляп и Санса разрыдалась от избытка чувств, с благодарностью глядя на своих спасителей. Рядом с ней, билась в своих путах Эфрель, с ненавистью глядя на чернокожую жрицу и Кейна, что-то мыча сквозь кляп. Единственный глаз обезображенного тела пылал безумной ненавистью.

Кейн, отодвинув в сторону зомби, шагнул вперед, занося меч.

— Подожди, — крикнула Джоан, становясь на колени рядом с Эфрель, — не убивай ее.

— Ты пожалеешь, что сохранила ей жизнь, — проворчал Кейн.

— Она нам еще пригодится, — Джоан поманила одного из болотников и тот поднес ей бронзовую чашу, наполненную маслянисто-черной жидкостью. Джоан придавила коленом извивающуюся на полу Эфрель и выдернула кляп. Двое зомби вцепились в ее челюсти, не давая колдунье закрыть рот, пока мулатка вливала в него содержимое чаши.

Кейн с отвращением передернул плечами и подошел к Сансе, помогая ей подняться.

— Накинь на себя что-нибудь и пойдем, — буркнул он, — этот спектакль еще не окончен.

Марлон Волмарк не находил себе места от злобы и страха, не оставлявшего его с тех пор, как он увидел стяги Грейджоев над Рвом Кайлин. Сначала это, потом бесследно исчезает ее супруга, а ее самых верных слуг находят сраженными отравленными стрелами. А под конец, Эфрель объявляется на стенах башни, рядом с Теоном и этим рыжебородым головорезом, насчет которого она ему все уши прожужжала как он опасен.

— Теон взял меня в плен, — явно давя на жалость, срывающимся голосом крикнула Королева Севера, — но он хорошо со мной обращался и остался верен присяге. Но и прежнего мужа я не могу оставить — ведь нас сочетали Старые Боги и Утонувший Бог. Пусть они же и рассудят их сейчас — кто более достоин, править Севером и Островами. Пусть все решит поединок.

Марлона настолько достали странные игры Эфрель, что он чуть не разоблачил ее перед всеми — остановило лишь то, что если обман вскроется, не поздоровится и ему. Он обернулся, будто ища поддержки у войска, но встретил немного сочувствия: северяне, пусть и изрядно удивленные странными поведением Сансы, оставались верны Старкам. Что же до Железнорожденных, то среди них хватало сторонников Грейджоев, недовольных возвышением выскочки-юнца. Оставалось надеяться, что Теон, после стольких дней в подземелье, не продержится долго.

— Пусть выходит! — крикнул Волмарк, — я отрежу ему все, что не успели отрезать другие.

За его спиной послышался негромкий смех, быстро, впрочем, затихший — никто не знал исхода поединка. Волмарк скрипнув зубами, спешился и двинулся к крепости. Навстречу ему уже шел Теон, облачившийся в найденные где-то доспехи. Что-то странное почудилось Марлону в его лице — неподвижном, с выпученными как у рыбы глазами, но тут Грейджой задвинул забрало и молча кинулся на противника. Марлон, едва успев подставить щит, отбил нацеленный в сердце удар. Возвратным движением молодой Волмарк пропорол Теону плечо, но тот, будто не заметив этого, возобновил атаку. Двигался он странно, будто не совсем владея как мечом, так и собственным телом, однако удары его приобрели необычайную силу: словно сидение в сыром подвале на цепи не ослабило, а наоборот закалило его. К тому же Теон казался совсем не чувствительным к боли: он уже получил две раны, ослабившим любого воина, однако его удары вовсе не потеряли силы. Марлону приходилось постоянно глядеть в хлюпающую под ногами грязь, чтобы не поскользнутся, тогда как Грейджой держался куда уверенней. Вот он, неумело отбив удар, в очередной раз устремился на Марлона, махая мечом направо и налево, так что Волмарк невольно попятился, устрашенный не сколько оружием противника, сколько проглядывавшими сквозь прорези шлема рыбьими глазами. Поскользнувшись в грязи, Марлон на миг потерял равновесие, замахав руками, чтобы удержаться на ногах и в этот миг меч Теона пронзил его сердце.

Нельзя сказать, что Железнорожденные легко приняли нового короля — многие отметили его странный вид и поведение. Исчезновение из крепости стоявшего только что гарнизона и неожиданное появление летнийской наложницы Эурона Грейджоя еще больше усугубили подозрения. Однако иных королей островитянам никто не предлагал, а здесь, в сердце болот и при более чем двукратном превосходстве северян, было не до особой щепетильности. Северные же лорды, пусть и не знавшие, что довелось испытать их настоящей королеве, радовались, видя, что она ведет себя как раньше. Ну, если не считать того, что у нее появились новые друзья — рыжебородый воин и странная темнокожая девушка, сидевшие возле молодых, на наспех организованном свадебном пиру, для которого из ближайших замков навезли уйму провизии.

— Что за дрянь ты все-таки скормила Эфрель? — тихо спросил Кейн у сидевшей рядом мулатки, пока остальные поднимали все новые здравицы за короля и королеву.

— Есть зомби, а есть зувемби, — пояснила Джоан, крепкими белыми зубами сдирая мясо с бараньей лопатки, — и их творцы почитаются куда больше, чем те, кто просто поднимает мертвецов. Я последняя из тех, кто знает как готовить Черное Зелье.

— Кто такие зувемби?

— Женщина, которая перестала быть человеком, — пояснила Джоан, — Она повелевает оборотнями, демонами и животными — совами, летучими мышами, змеями. Она может навлечь тьму, погасив маленький свет. Она уязвима для стали, но если ее не убить, она живет вечно. Она не ест человеческой пищи и живет подобно летучим мышам в пещере или в заброшенном доме. Она не говорит речью человека, но звуком своего голоса может притягивать людей, убивает их и повелевает безжизненным телом, пока течет кровь.

— И при этом у Эфрель остались ее прежние силы? — уточнил Кейн и когда Джоан подтвердила, помрачнел еще больше, — ты уверена в том, что делаешь? Как бы нам не получить из нее еще худшее чудовище.

— Уже получили, — рассмеялась Джоан, — и это чудовище — мое! Творец зувемби имеет над ними не меньшую власть чем простой колдун над зомби. Через нее я повелеваю не только тварями болот, но и порождениями моря. Вся власть, что раньше принадлежала Эфрель и Марлону, — теперь наша!

Еще до окончания пира Теона с Сансой со смехом и солеными шутками препроводили в спальню, которую раньше занимала Эфрель. Но вскоре Теон, так и не раздевшись, выскользнул из комнаты и, никем не замеченный, спустился в подземелья. А спустя еще некоторое время в дверь постучали и Санса, открыв, увидела своих спасителей.

— От Теона как и раньше нет проку как от мужчины, — беззаботно сказала Джоан, — вся эта пьянь внизу уверена, что вы всю ночь пролежите, уставившись в потолок, так и не коснувшись друг друга. Но я думаю, будет справедливо, если ты прочувствуешь все, чем так долго наслаждалось Эфрель в твоем теле. Эту брачную ночь ты запомнишь надолго.

Санса не успела возразить, когда мулатка бесцеремонно вошла в комнату, тесня оторопевшую Королеву Севера. Джоан быстро раздела ее и разделась сама, после чего, опрокинув девушку на кровать, принялась ласкать ее грудь жадными поцелуями. Затем она поднялась выше и встала над Сансой, широко раздвинув ноги.

— Малая цена за то, что мы сделали для тебя, — рассмеялась колдунья, — мне говорили, что Теона заставляли ублажать тебя языком. Покажи Джоан чему ты у него научилась.

Вскоре Джоан, издавая сладострастные стоны, раскачивалась на лице у Сансы, неумело, но старательно благодарившей свою спасительницу. Кейн, тоже раздевшийся, задрал ноги девушки и, удерживая ее на весу, властно овладел молодой невестой.

Тем временем Теон, уже привыкший к сырым подвалам Рва Кайлин, сидел со своими собратьями-кранножанами, пожирая трупы недавних тюремщиков умерших, на этот раз, окончательно. Рядом с ними, завывая и гремя приковавшей ее цепью, корчилась Эфрель, претерпевая невероятные и пугающие изменения.