ЭнергоМорф IV. Холпек. Том II: Спуск к ядру

Глава 11

Следующие полтора года для Краса слились в одно бесконечное «завтра» — будто кто-то поставил его жизнь на репит. День за днём он долбил породу, выгрызая у скал драгоценные минералы, а потом, с руками, покрытыми царапинами и синяками, часами заряжал кристаллы, пока глаза не начинали слипаться от усталости. Даже во сне ему мерещились переливы энергии в прозрачных гранях.

Изредка, чтобы не сойти с ума от монотонности, парень выбирался на разведку. Тут уже было не до скуки: тренировки в областях низкого давления напоминали попытки дышать через соломинку на вершине урагана. Герой ускорялся и усилялся до такой степени, что даже с навыком от патриарха волков, ему очень быстро становилось дурно. Зато теперь он мог упасть в обморок «по расписанию» и очнуться ровно за три секунды до удара о землю. Помимо, парень постоянно пробовал научиться двигаться в состоянии разогнанного сознания, но у него так ничего и не вышло. А ещё он освоил пару новых трюков с энергией Хол — например, научился замораживать собственный завтрак, чтобы тот не портился. Правда, пару раз забывал разморозить и ломал зубы о ледяную похлёбку.

Но настоящим развлечением стала охота. Вместе с Умкой они выслеживали волчьи стаи, превращая каждую вылазку в мрачноватый квест. Особенно Красу нравился «фирменный» метод: капля крови на камне, терпение хищника — и вот уже серые тени жадной толпой рвутся к приманке. А потом… ррраз! Область нулевого давления раскрывается, как пасть у демона, и волки внезапно понимают, что сегодня они не охотники, а подопытные кролики. Оставалось лишь добить ошеломлённых тварей и собрать трофеи — благо, потроха на чёрном рынке ценились почти как те самые кристаллы.

За это время Сергей успел сколотить целое состояние — причём основную прибыль ему приносили не драгоценные металлы добываемые вместе с метеоритным железом, которые он методично складировал, а именно вонючие внутренности полярных волков. Как иронично — золото стало побочным продуктом его кровавого промысла.

С Гирохой они буквально жили в тренировочном зале, оттачивая технику отрезания ядра от энергокаркаса. Каждая неудача оставляла на теле Сергея новые шрамы, зато теперь его дополнительные каналы стали прочнее титановых балок и мощнее плазменного резака. Даже в кромешной тьме или внезапной атаке его реакция была отточена до автоматизма — поймать врасплох этого парня стало все равно что поймать молнию в бутылку.

Но главное приобретение этих полутора лет было не материальным. Умка из просто питомца превратилась в часть его самого. Их связь стала настолько прочной, что иногда им даже не нужны были слова — достаточно взгляда или едва уловимого движения. Медведица была всем сразу: боевым напарником, бесстрашным охранником, живым радиатором в лютые морозы и, самое главное, единственным существом, которому он мог доверять без остатка.

Мысль о предстоящем расставании терзала Сергея сильнее любого клинка. Он ловил себя на том, что подсчитывает не только оставшиеся до конца контракта дни, но и варианты, как можно было бы обмануть систему и оставить Умку с собой. Потому что без неё даже все богатства мира казались ему жалкой компенсацией.

Крас опустился на одно колено, чтобы оказаться на одном уровне с горящими в полумраке медвежьими глазами. Его голос, обычно твёрдый как скала, сейчас звучал непривычно мягко:

— Дорогая, я добыл свою сотню кило метеоритного железа и мне придётся возвращаться в мир людей на совсем. Но я кое-что придумал, если ты не против, то я хотел бы тебя забрать с собой!

Он сделал паузу, нервно проводя языком по потрескавшимся губам. Его пальцы непроизвольно вцепились в шерсть на её загривке, будто боясь, что она исчезнет прямо сейчас.

— Конечно, не уверен что климат внутри планеты для тебя подходит, да и вообще захочешь ли ты со мной пойти, но я этого бы очень хотел. И я не простил бы себе, если не спросил тебя. Ну что скажешь?

Ладонь, грубая от мозолей, легла на массивную голову медведицы. За полтора года их связи эмпатическая нить между ними стала прочнее стального троса. Крас без слов чувствовал каждый оттенок её состояния — сейчас это был целый фейерверк радостного возбуждения, смешанного с лёгкой тревогой перед неизвестностью.

Умка толкнула мордой его плечо, чуть не сбив с ног — её ответ был ясен без слов. Ни ледяные пустоши, ни вольная жизнь не держали её здесь. Её место было рядом с этим двуногим, который когда-то чуть не прикончил её приручая.

Уголки губ Краса дрогнули в едва заметной улыбке. В этот момент он понял — каким-бы трудным ни был их путь впереди, они пройдут его вместе

— Я рад, что ты так решила. Через портал, боюсь, мне не удастся тебя протащить, но это не беда. Гироха сказал, что моя энергетическая матрица готова, и после замены я смогу снова разгуливать по поселениям людей. Так что твоя эвакуация не отменяется, а лишь затягивается.

Умка прижалась массивным боком к его ноге, заставив Краса пошатнуться. Он ухватился за её шерсть, чтобы не упасть.

— После сдачи ресурсов, просто пешком пройду к этой пещере и заберу тебя. Ты меня дождёшься?

Медведица тычком морды в плечо чуть не сбила его с ног.

— По глазам вижу, что да. Но договоримся: если не вернусь за два месяца — уходи. Если задержусь дольше… значит, что-то случилось.

Умка резко опустила голову, ударив лбом ему в грудь. Её горячее дыхание обожгло кожу даже через куртку.

— Я уже не приду, — прошептал Крас, впиваясь пальцами в её загривок.

Медведица издала звук, похожий на треснувший колодезный журавль — так она никогда не скулила раньше.

— Не переживай раньше времени. Я уверен, что всё будет хорошо.

Крас погладил медведиху по голове, затем достал прибор, активирующий пустоту. Пространство перед ним разорвалось, раскрыв червоточину с характерным хлюпающим звуком. Без лишних колебаний герой шагнул в пульсирующий проход.

Полтора года регулярных прыжков через мобильные порталы не прошли даром. Если раньше после такого путешествия его выворачивало, как самого отчаянного пьяницу после бочонка забродившей браги, то сейчас лишь слегка подташнивало. Зрение затуманивалось всего на пару секунд, а ноги оставались послушными — настоящий прогресс.

На выходе, как и ожидалось, уже ждала привычная компания: Гироха, Торби и Кельян. Первый встретил Краса ехидной ухмылкой:

— Ну привет, Нагх! Сегодня большой день! Ты же выполнил норму по метеоритному железу? В прошлый раз так распинался, что мы тебе осточертели, и это твой последний месяц в компании «грязных обезьян». — Гироха хлопнул себя по лысой макушке. — Да не кисни, мы не в обиде. В конце концов, пользы от тебя было больше, чем вреда.

— Старый, хватит трендеть, лучше скажи как меня вытаскивать будешь? — Крас скрестил руки на груди, всем видом показывая, что терпение его на исходе.

Гироха хитро прищурился, потирая ладони:

— Всё очень просто, дружище. Перенесу тебя прямиком в пещеру к божественным кузнецам. Но сперва — замена матрицы. Кстати, не хочешь оставить свои сокровища у нас на хранение? В сокровищнице безопасно…

— Ах ты старый лис! — Крас фыркнул, ткнув пальцем в грудь Гирохи. — Я же помню твои россказни про «адскую боль» при замене матрицы. Боишься, что я кони двину и добро твоё пропадёт? Даже крошки дикарта не получишь, пока матрицу не сменим. Пусть это будет тебе стимулом вытащить меня с того света.

— Нагх, ну что за слова! — Гироха обиженно всплеснул руками, но глаза его лукаво блестели. — Разве я похож на алчного скрягу? Просто представь — сойдёшь с ума от боли и не сможешь открыть котомку! Потерять столько добра — настоящая катастрофа. Я лишь проявляю рациональность…

Крас лишь покачал головой, сдерживая ухмылку. Эта комедия была им хорошо знакома — как и то, что в итоге Гироха всё равно поможет, даже без взятки.

— А что, разве нет способа вытащить всё из моего пространственного кармана без моего согласия? — приподнял бровь Крас.

Гироха смачно плюнул в сторону, оставив на каменном полу тёмное пятно. Это привычка кобольда бесила героя до белого колена. Старый шаман поняв, что получил ожидаемое продолжил:

— Конечно есть, но знаешь, как это бывает — половина добришка канет в небытие, да ещё и мастерам по извлечению придётся отстегнуть. Не самый выгодный расклад, согласись?

— Ага, ну конечно, не алчный он, старый скряга! — фыркнул Крас, поправляя наплечник. — Ладно, куда идти? Пора бы уже с этой матрицей разобраться. Вы все мне тут осточертели.

Гироха сделал театральный вздох, прикладывая руку к груди:

— И что, совсем не будешь скучать по дружелюбным кобольдам, по живописным туннелям, по своей уютной квартирке? — Он отхлебнул из фляги, оставив на губах мокрый блеск.

Крас презрительно сморщил нос:

— Буду скучать разве что по Нивейде… ну и по удобному толчку с душем. Но никак не по стае вонючих обезьян. Кстати, — он внезапно оживился, — а нельзя ли как-нибудь выкупить мою королеву?

Говоря это, Крас вовсе не хотел обидеть друзей. За долгие месяцы бок о бок, разумные кобольды привыкли к его колючей манере общения. Они давно поняли — когда герой начинает сыпать оскорблениями, значит, внутри у него бушует настоящая буря. А сегодня он и правда нервничал больше обычного: расставание с Умкой, прощание с товарищами, разлука с Нивейдой… Да ещё и эта проклятая процедура по замене матрицы, от одной мысли о которой по спине бежали мурашки.

Гироха мудро прищурился, обтирая горлышко фляги рукавом:

— Вижу, девочка тебе крепко запала в душу. — Он покачал лысой головой. — Нет, Нагх, её контракт — крепче беритовых цепей. Суммы там… даже мне страшно озвучивать.

Кобольд вдруг оживился, заговорщически подмигнув:

— Но есть лазейка! Оплатишь транспортировку — и доставим твою Нивейду куда скажешь. Только вот зачем? — Гироха развёл руками. — В Пределе за десяток золотых хоть двадцать таких найдёшь и они позволят сделать с собой всё что угодно, ну ты понимаешь о чём я! Иномирцы в своих эротических играх частенько забивают девиц до смерти, ведь жизнь наверху ничего не стоит. Копиры никогда не останавливаются.

Крас лишь стиснул зубы. Он-то знал, что Нивейда — не просто «ночная бабочка». Она единственная за все эти месяцы смогла разглядеть за его броней из сарказма живую душу.

— Вот, вот, давай-ка поподробнее на этом месте, — оживился Крас, потирая подбородок. — Как мне малютку к себе вызывать и сколько это будет стоить? Поверь, эта девочка отработает каждую серебрушку. — В его голосе зазвучали непривычные нотки мечтательности.

Гироха фыркнул, поправляя перевязь с амулетами:

— Хватит головкой думать, подбери слюни иди за мной. Перед отъездом устрою тебе прощальный вечер с твоей куртизанкой. И даже… — он сделал паузу для драматизма, — бесплатно.

Не дав опомниться удивлённому Красу, старый шаман засеменил к выходу. Охранники и герой едва поспевали за его юркой фигуркой, петляющей среди лабиринтов Ха-а-ля. Двадцать минут блужданий по сырым коридорам — и вот компания остановилась перед ничем не примечательным участком стены.

Гироха принялся делать замысловатые пассы руками. Крас щёлкнул переключателем зрения — и тут же увидел, как в скале проступают контуры потайной двери. Шаман, напитав створку энергией, создал сложный энергоконструкт и с лёгким толчком открыл проход. Каменная глыба бесшумно отъехала в сторону, обнажая тёмный проход.

— После тебя, романтик, — процедил Гироха, пропуская Краса вперёд. В его глазах мерцали весёлые искорки — явно он знал что-то, чего ещё не знал герой.

Отряд замер на пороге, ослеплённый ярким светом. Небольшое помещение, больше похожее на лабораторию, было залито холодным голубоватым сиянием. В центре стояла кушетка, обитая странной кожей, которая переливалась, словно живая.

Рядом восседало существо вовсе не похожее на кобольда, заставившее Краса непроизвольно сжать кулаки. Густая медвежья шерсть покрывала его мощное тело, но лицо… Лицо было почти человеческим, если не считать слишком широких ноздрей и желтоватых клыков, выглядывающих из-под губы. Его наряд — поношенные шорты и потрёпанные полуботинки — выглядел нелепо на фоне высокотехнологичного окружения.

— Нагх, знакомься, это Белкрит, — Гироха церемонно протянул руку в сторону существа. — Наш лучший специалист по энергетическим матрицам. И… перевёртыш по совместительству.

Крас нахмурился:

— Перевёртыш? Что это значит?

Он повернулся к Гирохе за разъяснениями, но в этот момент воздух перед ним странно задрожал. Когда герой вновь посмотрел на Белкрита, по спине у него пробежали ледяные мурашки.

Перед ним стоял… он сам. Точная копия — от шрама над бровью до характерной стойки. Только вот одежда осталась прежней — те же нелепые шорты и полуботинки, теперь выглядевшие совершенно абсурдно на теле двойника.

— Чёрт возьми… — выдохнул Крас, инстинктивно отступая на шаг. Его рука сама потянулась к клинку, но двойник лишь ухмыльнулся его же собственной ухмылкой.

— В-о-у, вот это фокус, — не смог сдержать удивления Крас, округлив глаза — и как быстро, это наверно иллюзия? — Спросил удивившись герой.

— Вовсе нет, я перестраиваюсь за доли секунды, самое сложное и долгое это сканирование объекта копирования. Но я успел это сделать пока вы заходили и чесали языками. Ложись на кушетку, у меня сегодня ещё куча дел. — Грубо ответил Белкрит очень низким голосом и вернул себе прежний облик.

Крас не стал спорить, лишь сказал, что с голосом Белкрит подкачал и не смог его повторить, на что получил очень злобный взгляд. Не став ещё больше дразнить перевёртыша, Крас покорно лёг на кушетку и уставился на мастера по энергетическим матрицам. Герой поёжился от соприкосновения с холодной поверхностью. В тот же миг снизу выскользнули блестящие ремни, туго охватив тело. Белкрит намертво защёлкнул легуритовые браслеты на запястьях и лодыжках. Крас сразу понял, что это именно этот метал, так как его энергокаркас сильно сбоил и не давал возможности усилиться или ускориться.

«Тьфу ты. Снова заковали демоны, чую будет весело!»

Крас почувствовал, как энергокаркас захлёбывается, словно двигатель в масляной яме. Ни усиления, ни ускорения — только свинцовая тяжесть в конечностях.

В его голове барабанами застучала паника, нет, он не боялся, скорее это было инстинктивное чувство самосохранения. Дабы отвлечься, Крас подумал, что было бы неплохо поймать этого Белкрита и поэкспериментировать с его ядром, а именно морфизмом вытащить интересный навык перевёртыша.

— Не трепыхайся, птенчик, — Белкрит оскалился во всю ширину морды, обнажив желтоватые клыки. Его шерсть дыбилась от возбуждения, а глаза блестели, как у кота перед игрой с мышью.

— Совсем не больно будет. Эти мерзкие ремни… чисто формальность, ага. Чтобы ты вдруг не передумал в кульминационный момент.

Крас почувствовал, как ненависть к этому мохнатому ублюдку закипает в жилах горячее расплавленного дикарта. Если бы не легуритовые наручники…

— Точно? Ты мне не врёшь? — голос Краса звучал неестественно тихо, что было куда страшнее его обычного рыка.

Белкрит притворно-невинно сложил лапы на груди:

— То-очно.

— Что точно? — Крас стиснул зубы до хруста.

Мохнатая морда перевёртыша исказилась в садистской гримасе:

— Точно вру, аха-ха-ха! — Его хохот раскатился по камере, отражаясь от металлических стен. — Будет так больно, что ты будешь молить о смерти! На самом деле боль будет такая, что даже твои будущие дети её почувствуют. А ещё, глядишь, и разум потеряешь. Надеюсь, ты любил в детстве качели? Потому что сейчас тебя ждёт самое весёлое катание в твоей жизни! — Он наклонился к лицу Краса, пахнущий дешёвым самогоном. — Но мне-то что? Работа у меня такая. И знаешь что? — Шёпот стал сладким, как яд. — Я обожаю свою работу и она мне чертовски нравится. АХА-ХА-ХА-ХА!

В этот момент Крас поклялся, что если выживет, то найдёт способ вырвать у этого тваря его драгоценный навык морфизмом… вместе с внутренностями.

После этих слов Краса сковал жуткий страх. Он чувствовал себя как хомяк, случайно забежавший на собрание голодных сов. Совершенно беспомощный и явно лишний. Герой попытался что-то выкрикнуть, но Белкрит ловко вставил ему в рот стоматологический расширитель — тот самый, от которого у взрослых мужчин просыпается детская травма.

— М-р-р-ф-ф! — выдавил из себя Крас, глазами показывая, что сейчас пережуёт этому мохнатому ублюдку все конечности.

— Тише-тише, пациентик, — умильно проговорил Белкрит, — мы же не хотим случайно откусить язык? Хотя… — он задумался, — с другой стороны, это могло бы добавить процессу пикантности…

Сергею стало ещё страшнее. В голове уже пронеслись картины: вот ему выдирают клыки, вот сверлят череп, а вот — о ужас! — отрезают бубенцы и вставляют в простату длинную трубку. Хотя это всё он уже проходил при смене внешности. Но реальность оказалась… своеобразнее.

Белкрит водрузил на голову Краса шлем, похожий на скороварку для особо упрямых овощей. Затем вставил воронку в рот героя и с довольным видом начал вливать зелёную жижу.

— Глотай, дорогой, это полезно! — подбадривал он, пока Крас давился. — На вкус как кисель из крапивы с уксусом? Да? Я знал, что тебе понравится! наслаждайся бесплатной выпивкой.

После третьего литра этой изумрудной мерзости Крас уже мысленно составлял завещание. Но самое странное — Белкрит вдруг замер, уставившись в стену. Минута… Две… Пять…

Усвоив внутри три литра изумрудной гадости, Крас подумал, что всё закончено и его сейчас отпустят, так как Белкрит уже минут пять сидел без дела. Герой даже решил, что он особенный и процесс которым его пугали, прошёл безболезненно. Но он ошибался, очень сильно ошибался.

Спустя ещё какое-то время мастер по энергетическим матрицам встал со своего стула и подошёл к Красу. Белкрит лениво потянулся, и пальцами растянул его веки, как будто проверял свежесть рыбы на рынке, покачал головой и сказал, что начало действовать. Крас не понял, что он имел в виду, но увидел что в руке Белкрита оказался очень острый скальпель.

— О, начало действовать! — радостно объявил он, хотя единственное, что «действовало» на Краса — это дикий ужас при виде скальпеля в мохнатой лапе.

Потом началось… Нет, «началось» — слишком мягкое слово. Это было похоже на то, как если бы твой школьный урок биологии вёл маньяк-садист.

Герой окунулся в сущий ад. Белкрит не спеша вскрыл грудную клетку Краса, будто открывал консервную банку, и засунул туда огромный зелёный кристалл, который моментально засветился. Затем туже процедуру он провёл с руками и ногами, запихивая в них кристаллики поменьше. Каждый раз, когда скальпель вгрызался в плоть, Крас мысленно добавлял новый пункт в список «Как я убью этого ублюдка». Но настоящий «подарок» ждал впереди.

— Ну что, дружок, — Белкрит игриво щёлкнул пальцами у самого паха Краса, — время для небольшой… ммм… перестановки.

Особенно мучительно было, когда живодёр разрезал мошонку героя, и вместо яичек зашил в кожу два острых кристалла. Когда скальпель коснулся мошонки, в глазах Краса (пока ещё его собственных) отразилось сразу пять стадий принятия горя. Два хрустальных «яичка» оказались на удивление острыми — видимо, «спецэффект» для пуще эффекта.

— Почти готово! — Белкрит похлопал окровавленными лапами, как довольный повар. — Осталось только… Ой, смотри-ка, какие у тебя красивые глазки! Жалко, что они мне больше не нужны.

Вишенкой на торте оказалась процедура по удалению глаз и замена их на те же зелёные кристаллы. Последнее, что увидел Крас перед тем, как мир навсегда стал зелёным и гранёным — это собственное отражение в скальпеле. И в этом отражении он уже клялся найти способ вырвать Белкриту его мохнатую глотку.

Энергокаркас из-за легуритовых браслетов молчал, как предатель-подросток на первом свидании. Каждый надрез, каждый кристалл, каждый стекающий по телу пот — всё это Крас ощущал в формате «ультра-HD без цензуры». Видимо, та зелёная гадость была не то наркозом, не то адским энергетиком — не даёт отключиться, но и не глушит боль. Как будто тебя заставили смотреть «Звёздные войны», но только эпизоды с Джа-Джа Бинксом. На повторе.

И пусть Красу было не впервой терпеть боль (его личная «топ-5 мучительных моментов» уже давно требовала расширения до «топ-10»), но сегодняшний день уверенно рванул на первое место. С отрывом. Как марафонец-самоубийца.

Когда Белкрит наконец отошёл, вытирая окровавленные лапы, Крас наивно подумал, что самое страшное позади.

«Ну хоть смерть будет передышкой», — мелькнуло в сознании. И тогда… Тьма.

Не та благородная тьма, в которой можно выспаться после тяжёлого дня. А та, что бывает только в подвалах у маньяков. Крас явственно ощущал, что ещё жив — к сожалению. Но тела больше не было. Только сознание, болтающееся в пустоте, как последний чайный пакетик в офисе.

«Опять этот трюк? — подумал он. — В прошлый раз так меня на Холпек закинули…»

И тут пространство вокруг сжалось, вышвырнув его… прямиком в самое странное место, которое он когда-либо «посещал». Если, конечно, это вообще было местом, а не чьей-то больной фантазией.

Перед глазами всё плыло, как в дешёвом вине. Несколько рефлекторных морганий — и сознание Краса наконец сфокусировалось. Он стоял на коленях, голова бессильно свисала, капли крови падали с подбородка на белоснежную кожу… Белоснежную?

«Это не моё тело», — осознал он с запоздалым ужасом.

Попытка пошевелить руками оказалась такой же бесполезной, как попытка вспомнить детство дождевого червя. Даже моргал не он — моргало его временное вместилище. Когда «хозяин» тела поднял голову, Крас увидел ужасную сцену, и тут же пожалел, что не может закрыть глаза.

Родители.

Его мать и отец, висели прикованные к стене, как картины в галерее сумасшедшего. Перед ними стояло нечто, покрытое шрамами — будто кто-то слепил человека из воска и потом подержал над костром. Но самое страшное было не это.

Нож. Медленно входящий в плоть отца. Крас заорал.Точнее, попытался заорать. Но у него не было ни голоса, ни тела — только бессильное сознание, запертое в чужой голове, как муха в янтаре.

«Двигайся! — мысленно вопил он своему носителю. — Сдохни, но сделай что-нибудь!»

Но тело лишь содрогалось в такт крикам его матери — будто зритель на слишком реалистичном спектакле. А нож в руках живодёра продолжал свою работу.

Эта картина продолжалась очень долгое время. Мучитель медленно отрезал по кусочку от родителей героя и вкалывал им какой-то лекарство, которое не давало им умереть. После того, как мужчина и женщина всё же умерли от потери крови, душегуб подошёл к телу в котором находилось сознание Краса и перерезал ему горло.

Крас моментально вернулся в тёмное пространство, его одолевали самые отвратительные и болезненные эмоции. Сцена казни его родителей не уходила из его головы. Как только он немного успокоился и решил, что это был сон, его снова перенесло в тело, которое стояло на коленях, и картина повторилась заново. Снова родители, привязанные к стене и душегуб, который пытал их до смерти, а затем перерезал горло самому герою. Все ощущения были очень реальными. Герой ни как не мог понять, что это был сон или иллюзия.

Сотый круг ада. Тысячный. Крас уже перестал считать. Пытка продолжалась раз за разом, его сознание перемещалось из тёмного ничего на место казни его родителей. Его психика трещала по швам, как парус в ураган. Ещё немного — и сознание рассыплется, как труха… Сергей уже начал сходить с ума, как вдруг он услышал знакомый голос.

— Малыш, вернись ко мне, я тебя очень жду.

Голос прозвучал, как глоток воды в пустыне. Нежный, тёплый, он прорезал кошмарную реальность, словно луч сквозь грозовые тучи.

Как только Крас вернулся в тёмную материю после очередной казни, голос стал более отчётливым. Затем снова агония адской казни и не заглушаемые крики его родителей в ушах. В следующий миг Крас снова нырнул в чёрное ничто — но теперь в нём звенел этот голос очень громко. Знакомый до мурашек.

— «Я тебя очень жду…» — Кто это? Память подсказывала: что-то важное. Что-то… хорошее.

Сергей понимал, что его кто-то зовёт, но никак не мог понять кто. Этот голос был ему знаком, и вызывал в герое только положительные эмоции. Крас сконцентрировался на голосе и медленно распахнул глаза. В темноте появился едва светящийся, тусклый луч света. Сначала едва заметная точка — будто кто-то зажёг свечу на другом конце Вселенной. Герой мысленно всем естеством потянулся к нему. Его сознание начало двигаться навстречу надежде, и голосу, с каждым мгновением, свет становился всё ярче, а голос громче.

Крас мысленно ухватился за этот звук, как за спасательный трос.

— «Вот так, мой хороший…»

Свет усиливался. Тьма отступала, словно живая.

Это продолжалось до тех пор, пока Крас не открыл глаза, как будто всплывая со дна ледяного озера, и не понял, что он лежит на кровати в своём жилом блоке Ха-а-ля. Реальность обрушилась на него со всей своей обыденностью. Над ним склонилась Нивейда. Её тёплые ладони обхватывали его лицо.

— Малыш, вернулся ко мне… — в её голосе дрожали слёзы облегчения.

Крас судорожно схватил её за запястье, ещё не веря, что это не очередной сон:

— Ядришка-шишка, что это за хрень была? — Спросил Крас.

В углу комнаты раздалось покашливание. Гироха, до этого молча наблюдавший за сценой, сделал шаг вперёд, поправляя потрёпанный плащ:

— Пожалуй, на этот вопрос отвечу я! — его жёлтые глаза блеснули в полумраке. — Нивейда, голубушка, оставь нас ненадолго. Нагху сейчас нужна не столько твоя… э-э-э… компания, сколько трезвый разговор. Хотя, — он многозначительно посмотрел на флягу в своей руке, — «трезвый» — это я погорячился, а потом сможешь вернуться, парню нужна ласка и забота, я думаю твоя компания ему будет кстати.

Услышав эти слова, куртизанка покорно встала с края кровати и проследовала в общую комнату жилого блока. Её шёлковое платье зашуршало, когда она скользнула в дверь, оставив за собой шлейф дорогих духов. Гироха проводил её глазами, затем достал свою фляжку, сделал два глубоких глотка и начал говорить:

— Нагх, как ты себя чувствуешь?

— Как говно взбитое в миксере, и это я не про физическое состояние, я испытывал боль и похуже, но что вы сделали с моим рассудком, куда меня переносило? И не надо говорить, что это был всего лишь кошмар. Я всё прекрасно чувствовал, окружающую температуру, звуки, запахи, боль, которая пронзала носителя тела в момент перерезания горла. Таких реальных снов просто не бывает.

После сказанных слов, Крас завернулся в одеяло в позе младенца и заплакал. То, что ему пришлось пережить, сломало его дух, в данный момент он чувствовал только горечь и апатию ко всему происходящему.

— Нагх, расскажи что с тобой было, процесс явно пошёл не по плану, после внедрения новой энергетической матрицы ты должен был просто отрубиться, а затем проснуться через пять минут. В этот момент душа перестраивается под новую матрицу, улетая в неосферу Холпека. Но ты не приходил в сознание даже после реанимационных мероприятий. Как правило, процесс замены энергетической матрицы заканчивается двумя результатами. Первый, когда пациент приходит в себя с сильными головными болями и всё с ним в порядке, а второй, трагический, когда пациент погибает и улетает на точку восстановления, возрождаясь там в виде овоща с потерянным сознанием. Мы это объясняем тем, что Холпек не захотел возвращать носителя из неосферы планеты.

— Да, что же тогда было со мной? — Сквозь слезы, спросил Крас.

Его тело колотило в судорогах, а мозг всё ещё отказывался воспринимать реальность как данность. Герой боялся закрыть глаза и снова оказаться на месте казни его родителей. Вдруг слёзы перестали течь, из за отсутствия моргания, его глаза пересохли и начали жутко чесаться, словно пытаясь прожечь глазницы до темени.

— С тобой же всё было совсем по-другому. — Продолжил Гироха. — Ты отключился и не подавал признаков жизни, но мы точно знали, что ты жив, иначе Холпек забрал бы твоё тело. Хорошо, что Нивейда из мира Скайвен, их представители имеют одну интересную способность, вытаскивать разумных из комы, призывая обратно в реальный мир, дотрагиваясь до самых глубоких нитей души. Этот навык и делает их идеальными любовниками, ведь разумный получает истинное наслаждение не от физического контакта, а от эмоций которые чувствует к любимому человеку.

— Старый, да я чуть с ума не сошёл, мне раз за разом показывали казнь моих родителей, а я сидел перед ними, и не мог ничего сделать. А самое страшное,оказалось в том, что я понял в чьё тело попал. Только сейчас, проанализировав всё досконально, вспомнил, что на руке моего носителя был шрам в районе запястья. Именно такая отметина осталась у Лиса, когда я ему руку приживлял. Это всё было реально?

Из глаз героя потекли кровавые слёзы, железы не справлялись и заменили жидкость в глазницах на ту, что была в теле в достатке. Но Крас не чувствовал боль, его сознание выжигала мысль о кончине его самых близких людей.

— Не обязательно. Неосфера показывает всё что было, есть, будет и может быть. И не факт, что твои видения имели место в реальности, либо будут иметь место. Видимо Равновесие даёт тебе какой-то знак.

Крас повернул голову к Гирохе, его глаза засветились лёгким энергетическим отблеском. Он сделал очень серьёзное лицо и выдал свои мысли.

— Я знаю, на что оно мне намекает! На то, что я тут подзадержался. Старый, мне домой пора. Устраивай переход в мир людей.

В словах героя улавливалась решительность, он твёрдо решил для себя, что нужно как можно быстрее вернуться домой. Он пытался отогнать от себя чувство тревоги, вбивая в голову мысль, что этого всего не было, и Равновесие таким способом пошутило над Красом. Вот только, получалось у него это слабо, и с каждым мгновением, он понимал, что если будет медлить, то всё что он увидел в кошмаре, произойдёт на самом деле. А возможно это уже и произошло.

— Юноша, сегодня отдыхай, Нивейда составит тебе приятную компанию, успокоит твои чувства, а я в это время всё приготовлю для перехода. Осталось ещё несколько нерешённых вопросов, за пару дней уложусь. Ты как раз за это время восстановишься.

Крас никак не отреагировал на слова старого шамана кобольдов, лишь отвернулся и ещё сильнее закутался в одеяло. Гироха не стал больше напрягать парня, встал и вышел из комнаты.

Через пару мгновений Крас почувствовал, как к нему прижалось горячее обнажённое тело молодой девушки. Герой не желал физической близости, переживания за родителей и Лиса, разрывали его сознание, и секс сейчас точно был не к месту. Но он не знал, что представительницы мира Скайвен лучшее лекарство от моральных травм. В мире Сергея похожими существами называли суккубов. Эти мифические создания своими сладкими речами могли соблазнить кого угодно.

Вот и сегодня, Нивейда прижалась своей упругой грудью к телу Сергея, запустила руку в его промежность, прикусила мочку его уха и негромко начала шептать очень приятные слова. Герой напрочь позабыл о проблемах и заботах. Сейчас самым важным для него была эта очаровательная девушка, которая жаждала близости и ласки. Он не стал сопротивляться, повернулся к ней лицом и они слились в страстном поцелуе.