ЭнергоМорф IV. Холпек. Том II: Спуск к ядру

Глава 10

— Привет, дорогая… Скучала?

Спросил Сергей у Умки, выдавив из себя эту фразу, между двумя приступами тошноты. Только что он выблевал весь завтрак с таким энтузиазмом, будто участвовал в соревновании по метанию желудочным содержимым. Это было уже его четвёртое перемещение через мобильную пустоту, и, несмотря на «эликсир от турбулентности» (так он пафосно окрестил жалкую мутную микстуру, которая, по идее, должна была спасать от укачивания), лучше не становилось.

Каждый раз, вылетая из червоточины, он чувствовал себя так, словно его запихнули в стиральную машину, включили режим «сверхзвуковой отжим» и забыли на пару тысячелетий. Желудок, не привыкший к таким космическим издевательствам, восставал против хозяина с яростью обиженного демона, вышвыривая наружу всё, что не успело перевариться.

Особый «шарм» добавляло то, что рвота замерзала моментально — будто сама вселенная решила подшутить над ним, превратив отходы биологического процесса в ледяные скульптуры. «Эй, смотри, Крас теперь не только герой, но и художник-абстракционист!» — мелькнула у него ироничная мысль. К счастью, парень догадался включить энергетический подогрев ротовой полости — иначе бы вместо романтического приветствия Умка услышала лишь жалобное клацанье зубами на вечном морозе Холпека, в попытках перегрыз мёрзлую блевоту.

— Наверное, в следующий раз надо вообще отказаться от еды перед прыжком… — пробормотал Сергей, с отвращением косясь на растекающуюся по полу субстанцию. — Теперь этим амбре пропитаюсь до самого вечера. Стоп, колбаса? Я вроде не ел колбасу… Умка, фууу! Да отойди ты от этого кошмара, фу-фу-фу, не трогай! Бу-э-э-э…

Его голос сорвался в высокую ноту, когда желудок снова попытался вывернуться наизнанку.

— Твою мать, ну как ты можешь это жрать⁈

В ответ на его истеричные вопли белая медведица лишь лениво подняла морду, щедро измазанную в его же «творчестве», и блаженно оскалилась. Этот довольный плюшевый демон явно наслаждался моментом — будто нашёл в жуткой жиже какой-то изысканный деликатес.

От одного вида её счастливой, перепачканной рожи Сергея тут же скрутило в новый спазм.

— Всё… Точка. Категорический запрет на еду перед прыжками! — поклялся он себе, вытирая пот со лба. — И тебя, обжора, на диету сажу!

Но Умка лишь чавкнула в ответ и снова уткнулась носом в лужу, будто это не застывшая рвота, а миска с икрой.

«Кстати, а почему через мобильную пустоту не ходят остальные иномирцы?» — размышлял Крас, ловко орудуя ножом над тушкой волка, которую Умка притащила в его отсутствие. «Технически, это же идеальный способ для внезапного нападения. Гироха говорил, что среди них полно предателей… Что мешает какому-нибудь отступнику открыть портал прямо в сердце кобольдской столицы и захватить макаков врасплох? Полюбому всё не так просто, должен же быть подвох…»

Лезвие со свистом рассекало замёрзшую плоть, а его мысли продолжали крутиться вокруг этого вопроса. «Наверняка есть какие-то ограничения, о которых я не знаю. Обязательно выпытаю у старого шамана при следующей встрече — если, конечно, он не станет снова мудрствовать иносказаниями, или просить очередную порцию дикарта.»

Закончив разделку добычи, Крас вытер окровавленные руки о шкуру животного. Умка, свернувшись калачиком у потрескивающей буржуйки, бдительно следила за каждым его движением — то ли ожидая свою долю, то ли просто наслаждаясь компанией.

Не теряя времени, герой обновил энергокристаллы в системе безопасности лагеря. Голубоватое свечение защитного поля на мгновение озарило окрестности, отразившись в бескрайнем ледяном туннеле пещеры. Отдохнуть? Нет уж — в этом мире промедление часто равносильно смерти.

Весь оставшийся день Крас провёл в изнурительном труде. Его глушилка методично выбивала из вечной мерзлоты куски ценной руды, которые тут же исчезали в бездонных глубинах пространственного кармана. Казалось, сама природа сопротивлялась — то и дело попадались особенно крепкие породы, от ударов по которым немела рука. Но он знал: каждый добытый минерал — это ещё один шаг к заветной цели — как можно быстрее свалить с Холпека.

Когда вечерние сумерки окрасили ледяные стены пещеры в свинцовые тона, Сергей выбрался на поверхность, дабы подзарядить опустошённые кристаллы Хол. Поверхность встретила его пронизывающим ветром, но то, что произошло дальше, заставило забыть о дискомфорте.

«Неужели…» — прошептал он, наблюдая как энергетические нити буквально вплетаются в кристаллическую решётку. Навыки Патриарха полярных волков, которые он недавно освоил, дали ошеломляющий эффект. Раньше на зарядку одного кристалла уходило не меньше двух часов мучительной концентрации, теперь же весь процесс занимал считанные минуты — энергия текла свободно, будто всегда знала этот путь.

«Получается, я действительно перешёл на новый уровень слияния с Холом,» — констатировал Крас, ощущая, как ледяная стихия отзывается на малейшее движение его мысли. Это было похоже на идеальный симбиоз — он больше не боролся с холодом, он стал его частью.

Так как зарядка кристаллов сильно ускорилась, у Краса появилось несколько свободных часов. Освободившееся время требовало разумного применения. Сергей закрыл глаза, обострив своё новоприобретённое чутьё. Область нулевого давления обнаружилась легко — она пульсировала где-то в десяти километрах к северу, словно гигантское ледяное сердце. Но куда важнее было другое: через полчаса новая воронка должна была открыться буквально в двух шагах от его убежища.

«Интересный поворот,» — усмехнулся Крас, в уме уже выстраивая план действий. Риск? Безусловно. Но разве не в рискованных предприятиях рождается истинная сила?

Проверив снаряжение, и мысленно предупредив Умку оставаться в пещере, он двинулся навстречу разбушевавшейся стихии. Лёгкая улыбка играла на его губах — он знал, что либо вернётся победителем, либо не вернётся совсем. Оба варианта его устраивали.

Достигнув нужной точки, Сергей плавно опустился в позу лотоса, едва не касаясь границы смертельной ловушки. Казалось, сама вселенная затаила дыхание в ожидании — даже вечный морозный ветер внезапно стих, будто испугавшись того, что должно было произойти. И оно произошло. Тишина. Абсолютная, оглушающая тишина, словно кто-то вырвал кусок реальности. Воздух замер, превратившись в неподвижную ледяную гладь. А затем… с небес обрушилась она — колоссальная воронка ледяного воздуха, кружащаяся в безумном танце антарктического торнадо.

«Ну что ж, потанцуем,» — скрипнул зубами Сергей, выкручивая внутренний терморегулятор на максимум. Тепловая волна прокатилась по его сосудам, но этого оказалось каплей в ледяном океане. Холод. Не просто холод — абсолютный нуль, вывернутый наизнанку. Он обрушился мгновенно, сковывая каждую молекулу тела. Куртка превратилась в ледяной панцирь, не защищающий, а сдавливающий грудную клетку. Одно мысленное усилие — и одежда исчезла в недрах пространственной котомки, оставив его в тонком костюме вылазчика.

И тут случилось нечто поразительное.

Он дышал этим адским холодом без подогревающей маски. Каждый вдох — кинжал из жидкого азота для обычного существа. Любой другой: кобольд, человек, или зверь, мгновенно превратился бы в ледяную статую, с хрустом ломающуюся при малейшем ветерке. Их лёгкие стали бы хрупкими сосульками, кровь — застывшими рубиновыми нитями. Но не его.

Крас вдыхал эту ледяную ярость полной грудью, чувствуя, как навык Патриарха волков перерабатывает смерть в жизнь. Это было… сносно. Более чем сносно. Он ощущал себя рыбой, внезапно осознавшей, что может дышать не только водой, но и жидким огнём.

«Так вот каков ты, настоящий Хол…» — прошептал он, встречая взглядом бушующую воронку.

Просидев в ледяном аду около двух минут, Сергей почувствовал, как внутренний резервуар энергии начинает иссякать. Тепло медленно отступало, уступая место пронизывающему холоду, который уже начал пробираться к самым уязвимым точкам — суставам, кончикам пальцев, векам. В голове зазвучала тревожная сирена инстинкта самосохранения: «Ещё немного — и станешь вечной частью этого ледяного пейзажа».

Резко вскочив на ноги, он рванул к убежищу, каждым шагом отвоёвывая у стихии драгоценные метры. Лёд хрустел под ботинками, оставляя за собой следы, которые тут же затягивало морозным покрывалом.

Добравшись до лагеря, Сергей первым делом достал верхнюю одежду и развесил её у мини-печки, от которой исходил такой желанный жар. Затем расстелил спальник и, не сдерживая довольной ухмылки, плюхнулся в него, как в объятия старого друга.

«Сегодня — победа», — подумал он, закутываясь в тепло. Прорыв был колоссальным: не просто выживание в области нулевого давления, а почти что диалог с ней. Теперь шансы пережить очередную стычку с этим проклятым местом выросли в разы.

Но останавливаться на достигнутом — не в его правилах. Освободившиеся часы, которые раньше уходили на подзарядку кристаллов, он теперь посвящал тренировкам. День за днём, словно одержимый, он возвращался к ледяной ловушке, испытывая себя снова и снова.

Через три недели упорных попыток ему удалось продержаться целых три минуты — новый рекорд. Но вместо радости Сергея грызло раздражение. «Почему так медленно? Что я упускаю?» — эти вопросы не давали ему покоя.

В последний день месяца, сидя у потрескивающего огня, он снова ловил себя на мысли: «Я делаю что-то не так. Должен быть другой способ, хитрость, лазейка…»

«Так, подведём итоги,» — мысленно резюмировал Сергей, сжимая кулаки так, что кости затрещали. «За месяц — всего лишь в полтора раза лучше. Насколько мне известно, Патриархи же расхаживают в этой ледяной преисподней, как по тёплому пляжу, сколько им вздумается. А я что? Пожертвовал драгоценным временем, которое мог потратить на добычу, ради этих жалких трёх минут!»

Горькая усмешка искривила его губы. «Опять учимся на своих ошибках, да? Но назад пути нет — либо вперёд, либо в ледяную могилу.»

Он нервно прошёлся по пещере, лёд под ботинками хрустел, будто смеялся над его беспомощностью. «Где же я прокололся? Может… Нет, это самоубийство. Если кони двину, телепортируюсь прямиком в логово кузнецов, потеряю все новые навыки, а попытка вернуться через вокзал — это как в банку с пауками лезть. Да и Умка…»

Тут его осенило. Мысль ударила с такой ясностью, что он даже замер на полпути. «Умка! Да как же я раньше не сообразил? Подруга, без тебя мне не справиться!»

Лицо Краса расплылось в широкой, почти безумной улыбке. Не теряя ни секунды, он рванул к своему мохнатому компаньону, едва не поскользнувшись на обледенелом полу. В голове уже складывался план: на этот раз не просто выжить в холоде, а по-настоящему покорить его. С помощницей, которая знала эти льды лучше любого иномирца.

— Слушай дорогая, у меня к тебе очень большая просьба. Надеюсь, ты меня поймёшь и выполнишь все в точности так, как я тебе скажу… — Сергей присел на корточки перед медведицей, глядя прямо в её умные чёрные глаза. — Это смертельно опасно и если мой план провалиться, скорее всего, ты меня очень долго не увидишь, и я откачусь в своих умения далеко назад. Но как говориться «кто не рискует-тот не пьёт шампанское». Вот я идиот пытаюсь рассказать зверю про игристое вино. В общем, сейчас будет такой план, что даже я сам думаю: "Серёга, да ты совсем ёб…улся?

Слушая эту тираду, Умка наклонила голову набок, делая вид, что ей очень интересно.

— Короче, мы сейчас поднимемся на поверхность, и пойдём прямо в область нулевого давления. Да не делай ты такие ошалелые глаза, — он махнул рукой, видя, как у медведицы округлились глаза. — Сама же знаешь, что я каждый вечер хожу и принимаю так сказать контрастный душ вперемешку с холодными воздушными ваннами и сижу, как дурак в ледяной бане. Ладно, это всё лирика, если по делу, то у меня родилась гениальная идея, хотя любой гений сказал бы, что я просто безумец, ну а такие и двигают прогресс.

Глаза его горели азартом психа, готового на всё. Умка всё ещё сидела с ошарашенными глазами.

— Во-первых, не смотри на меня так, будто я предлагаю тебе прыгнуть в жерло вулкана за мороженым. Во-вторых… — Он нервно почесал затылок. — Ладно, это действительно похоже на прыжок в вулкан. Но с научным подходом!

Медведица тяжело вздохнула — такой глубокий вздох, что из её ноздрей вылетели две снежинки, кружась в воздухе, как конфетти перед казнью.

— Опять меня занесло. В общем, я как обычно сяду на границе действия смертельной ловушки, а ты заходить в неё не будешь, если я вдруг отключусь, твоя задача вытащить меня за шкибот и перенести в пещеру поближе к печке. Всё ясно? Да чтоб тебя, объяснить доходчивее? Короче, схема проста: я иду играть в «замри» с антарктическим демоном, а ты стоишь на подхвате. Если я вдруг стану похож на эскимо — тащи меня обратно, грей и не смей слизывать!

Умка вдруг оживилась, уши торчком — видимо, слово «эскимо» вызвало у неё гастрономические ассоциации. Медведица многозначительно облизнулась.

— Нет-нет, это была метафора! Я не настоящий эскимо! — поспешно добавил Сергей, инстинктивно прикрывая шею руками. — Хотя, если что, я действительно буду покрыт глазурью… Ледяной… Ох чёрт, теперь мне самому страшно. Всё ясно?

Выслушав длинный монолог Краса, Умка сделала задумчивое выражение морды, затем широко улыбнулась своим оскалом и покачала головой в знак согласия.

— Ладно, принимаю твоё молчание как «да». Поехали! Хотя стоп… — Крас вдруг осёкся. — Ты вообще поняла хоть половину из того, что я сказал? Или просто ждёшь, когда я заткнусь и дам тебе стейк?

В ответ медведица ткнула его мордой в грудь, сбивая с ног — что в её языке жестов явно означало: «Давай уже, болтун, или я сама тебя туда зашвырну!»

— Эх, не зря я тебя Умкой назвал! — Крас расчувствованно потрепал медведицу по загривку. — Умей ты разговаривать, я бы, наверное, сгорел от зависти. Ты бы мне ещё и бухгалтерию вела, пока я тут в горной пыли валандаюсь!

Умка гордо подняла морду, явно принимая это за комплимент, хотя, возможно, просто почуяла запах вчерашней колбасы в кармане Сергея.

— Ладно, инструкции ясен-понятен, принимаемся за дело! Бегом на поверхность. По моим ощущениям, ледяной апокалипсис накроет нашу пещеру минут через тридцать. — Герой сделал паузу и закатил глаза. — Хотя кому я это рассказываю? Ты ж и сама всё знаешь. Ведь я, гениальный стратег, эту способность у тебя, собственно, и украл.

Расправив плечи, он самодовольно подбоченился: — Кто молодец? Я молодец!

Но за этим театральным бахвальством скрывалась липкая, холодная тревога, которая подползла к горлу и застряла там комом, словно недожёванный сухарь. Сергей отчаянно пытался убедить себя и Умку заодно, что всё под контролем, но внутри всё сжималось от осознания риска.

«Если облажаюсь — прощай, навыки патриарха. Здравствуй, уровень „чайник“ и вечное стыдобойство перед кузнецами», — пронеслось у него в голове.

Но то, что он мог получить взамен, стоило даже такого отчаянного шага. Если, конечно, не превратиться в ледяной памятник самому себе по дороге.

— Ну что, партнёр? — Крас глянул на Умку, пытаясь скрыть дрожь в голосе под маской бравады. — Или мы сделаем это, или будем всю жизнь жалеть, что не попробовали. Ну, точнее, я буду жалеть. А ты, наверное, просто съешь мои запасы и с чистой совестью найдёшь себе новую пещеру, где будешь пожирать полярных волков и изредка вспоминать, какой же дурак был у тебя в друзьях.

Медведица фыркнула и бодро ткнула его мордой в спину, всем своим видом показывая, что устала от разговоров.

Выйдя из пещеры, Крас торжественно плюхнулся в снег в позе лотоса, тут же пожалев об этом — пятой точкой он моментально ощутил, что «медитировать» на вечной мерзлоте всё равно что сесть на гигантскую языческую морозилку.

— Одежда, свёртывайся! — скомандовал он, и весь наряд послушно исчез в подпространственном кармане.

Теперь он сидел в чём мать родила — если, конечно, мать рожала его посреди арктической бури. Умка, наблюдающая за этим, прикрыла глаза лапой — то ли от стыда, то ли чтобы не видеть предстоящего превращения хозяина в ледяной памятник самому себе.

И вот оно началось. Спустя несколько минут область нулевого давления начала действовать и Сергей сделал то, что задумал — отключил внутренний обогрев. И мир мгновенно превратился в адскую морозильную камеру.

— А-а-а-а, мама родная! — его тело скрутило от боли, будто миллионы ледяных игл впивались сразу под кожу. Холод не просто обжигал — он вгрызался в плоть, пробирался в кости, заползал в лёгкие с каждым судорожным вдохом. Страх накрыл с головой. Казалось, ледяная стужа врывается внутрь его души, а энергия хол проникает в каждую клетку его организма. Перед его глазами замаячила скорая кончина.

«Вот и всё. Сейчас я стану человеческим эскимо. Умка потом будет меня грызть, как тот несчастный сухой паёк…».

Но спустя пару мгновений что-то изменилось.

Как только хол полностью завладела его телом, страх отступил, и боли он больше не чувствовал. На миг герой даже подумал что умер, но по ощущения был всё ещё жив.

— Ну что, Хол, теперь мы с тобой на «ты»?

Крас рассмеялся, и его голос разнёсся ледяным эхом внутри воронки, будто сама стихия вторила ему. Страх исчез — теперь холод был не врагом, а частью его самого. Он оглядел себя — кожа отливала морозной синевой, словно его вены наполнились не кровью, а жидким азотом. Движения стали невесомыми, будто гравитация здесь, в сердце бури, отменилась специально для него.

— Интересно, я теперь светиться буду в темноте, как светлячок? — пошутил он, разглядывая ладони. — Ладно, главное — не синий экран смерти…

Сделав шаг вперёд, он не почувствовал сопротивления — воздух (если это можно было назвать воздухом) обтекал его, как давнего знакомого. Дышать было не нужно — тело само поглощало энергию холода, перерабатывая её в жизнь, он существовал за счёт энергии хол и низкая температура никак ему не вредила.

А потом он дошёл до эпицентра. Там, где температура падала ниже абсолютного нуля, где законы физики делали сальто и тихо сходили с ума, Крас просто стоял и улыбался.

— Так-так… — он поднял руку, и лёд сам потянулся к его пальцам, как железо к магниту.

— Ха! Это было не просто выживание. Это было… превосходство.

Умка, наблюдающая с безопасного расстояния, прищурилась. Её хозяин теперь не просто выжил в холоде — он стал его хозяином.

— Ну что, мохнатая? — Крас повернулся к ней, и в его глазах искрился тот самый азарт безумца, который и привёл его сюда. — Теперь я официально круче Деда мороза. Хотя… Он потёр подбородок. — Может, и правда светиться буду?

Это была очередная победа героя и огромный прорыв в его обучении и становлении сильнее.

Побродив ещё десяток минут, он заметил, что изнутри пещеры, куда не доставала смертельная стихия, на него смотрит Умка.

— Ну что, глаза не выпали? — усмехнулся Крас, заметив, как медведица уставилась на него с выражением, будто только что увидела, как её миску с едой украли инопланетяне.

Её взгляд ясно говорил: «Хозяин, ты либо гений, либо окончательно поехал… И я всё больше склоняюсь ко второму».

И было за что! Голый, как в день рождения, он разгуливал там, где даже полярные медведи в термобелье не протянули бы и минуты. Да ещё и перекрасился в стиле «вечеринки у Смурфика» — ярко-синий, с лёгким перламутровым отливом, и всё это под аккомпанемент костюма эксбициониста.

— Ладно, ладно, не переживай, — махнул он рукой, направляясь к пещере. — Я уже почти… Ой-ёй!

Как только он пересёк границу нулевого давления, синева мгновенно сошла с кожи, словно её стёрли ластиком. А вот ощущения вернулись — и какие! Холод впился в него, как тысяча иголок, напоминая, что обычные смертные всё же не созданы для прогулок в чем мать родила при −100°C.

— А-а-а, вот же ж…! — Сергей дёрнулся, врубил обогрев на максимум и начал натягивать одежду с такой скоростью, будто участвовал в соревновании по «быстрому переодеванию перед ледяным драконом».

Умка фыркнула — то ли от облегчения, то ли от смеха.

— Да-да, смейся, — проворчал он, застёгивая куртку. — Зато теперь я знаю, что могу стать живым термометром. Синий — холодно, чёрный — оттаял.

Медведица покатилась по полу, издавая звуки, похожие на ворчание, но Крас поклялся бы, что это хохот.

— Ладно, мохнатая ты моя насмешница, — он плюхнулся у минипечки, всё ещё чувствуя лёгкое покалывание в пальцах. — Но зато теперь я официально круче любого моржа. Даже того, что в Антарктиде.

«Так, значит, мой новый навык работает только внутри аномалии… Видимо, там концентрация 'хол» зашкаливает настолько, что компенсирует любой урон, как щедрая тётя на празднике — «на, племянник бахни сотку, только закуси!». Интересно, как бы это приспособить? Хотя… Какая разница? Теперь мне не страшен даже лютый мороз, который раньше заставлял мои зубы стучать, будто кастаньеты в руках неумелого фламенкиста.

За пределами «нулика» я и так неплохо справляюсь с морозом — внутренний обогрев работает, как маленькая, но гордая печка. Регенерация «хол» из окружающей среды у меня прокачана до уровня «эээ, давай больше, мне всё мало!». Да и перевод её в универсальную энергию теперь отлажен, как швейцарские часы. Так что превратиться в эскимо — не грозит. Может, даже махнуть на разведку к северному полюсу? Там же, наверняка, есть метеоритное железо — жилы толще моей целеустремлённости и шахты в которых может его и копать не придётся!

Хотя… стоп. Рисковать — не лучшая идея. Я же уже решил проблему с зарядом кристаллов «хол» для добычи и переработки руды. За полтора года уложусь — даже если буду работать в режиме «спящий режим плюс кофе». Но если Фортуна вдруг обидится и решит, что я слишком уж наглею — всё, каюк. Погибнув, новые, крутые навыки испарятся, как последний энергетик в долгой ночи. Нет уж, лучше не искушать судьбу.

Значит, так: беру себя в руки и ишачу, как Папа Карло, у которого внезапно выросла совесть и желание выплатить ипотеку досрочно.'

Рабочий месяц пролетел так стремительно, что мог бы позавидовать даже перепуганному таракану на скользком полу. Крас, привычно скривившись, снова нырнул в пустоту — этот вечный космический лифт без кнопок и гарантий. Через несколько мучительных мгновений (или часов? с пустотой никогда не угадаешь) он шлёпнулся в своём жилом блоке, щедро украсив пол желчным соком. Не зря он предусмотрительно не ел перед прыжком — последний раз после бутерброда с тушёнкой стены выглядели так, будто над ними поработал авангардист с острым приступом вдохновения.

Но был и прогресс: на этот раз перенос прошёл чуть менее мерзко. Либо организм начинал воспринимать пустоту как дурную привычку, с которой можно смириться, либо всё дело было в пустом желудке. В конце концов, даже самые жуткие путешествия переносятся легче, если внутри не болтается непереваренный завтрак, решивший устроить бунт.

После разгрузки полезных ископаемых, Сергей и Гироха приступили к очередной тренировке. И, как назло, всё пошло по уже знакомому сценарию — точь-в-точь как в прошлый раз.

Гироха, скрестив руки на груди, смотрел на Сергея с выражением кобольда, который вот-вот потеряет последние остатки терпения. Его голос звучал, как скрип ржавых петель:

— Молодой человек, я же тебе говорил, чтобы ты подумал над своими и моими, действиями. Но вижу, мои слова до тебя доходят медленнее, чем гружёная вагонетка в гору. Что ж, значит будешь мучиться — так ты быстрее сообразишь.

Сергей виновато почесал затылок, смахивая потные пряди волос. Его ответ прозвучал с нотками искреннего раскаяния:

Извини, старый, дел было невпроворот — то руду грузить, то отход выгружать, то чуть жопу в области нулевого давления не отморозил, то Умка капризничала, из-за того, что я не вычистил желудок очередного полярного волка, и мясо отдавало говнецом, в общем некогда было… Но даю слово — следующий месяц я посвящу именно этому. Хоть умру, но разберусь!

Сергей не просто так давал обещание — в редкие перерывы между изнурительной работой он действительно прокручивал в голове каждую их тренировку с Гирохой, как старую киноленту, пытаясь разглядеть ключевые кадры. И вот в один из вечеров, сидя в привычной медитативной позе и механически заряжая кристаллы хол (его энергокаркас уже давно выполнял эту работу на автомате), его осенило.

«Твою мать!» — мысленный возглас прозвучал так громко, что кристалл чуть не выскользнул из рук. — «Он же буквально в лоб говорил: „Будь внимательным!“ Вот почему я вечно пропускаю смену спектров зрения? Мой мозг упорно считает это второстепенным, как будто это не жизненно важный навык, а настройка яркости экрана! Пора бы уже создать ментальную закладку на сканирование местности — ну хотя бы раз в пять минут, черт возьми!»

Он резко вдохнул, и очередной кристалл в его руках вспыхнул голубоватым светом чуть ярче обычного.

«А этот момент с каркасом… Как я мог не догадаться отслеживать его состояние при отсечении от ядра? Я же буквально умею сканировать себя во внутреннем мире лучше, чем техники проверяют свои инструменты перед выходом в шахту. Нет, ну я и правда порой веду себя как тот самый новичок, который сначала сует руки в механизм, а потом удивляется отсутствию пальцев.»

Губы Сергея сами собой искривились в горьковатой ухмылке. «Что ж… Поздно осознал — не значит никогда. Пора исправляться, пока Гироха окончательно не махнул на меня рукой.»

На следующей тренировке Сергей выполнил задуманное. Как только Гироха начал своё коварное перемещение в пространстве, делая обманные пасы руками, Крас не бросился в атаку, а замер, словно камень в потоке. Вместо этого он переключил спектр зрения — и тут же мир вспыхнул лиловыми мазками.

«Вот же они!»

Энергетические ловушки, расставленные стариком, светились ядовито-фиолетовым свечением, будто паутина, сотканная из чистой магии. Осторожно подобравшись к одной из них, Сергей дал себе лёгкий импульс вперёд и шагнул, пересекая ловушку, а затем вошёл во внутренний мир.

Время растянулось, как горячий сыр на пицце. Но именно это и требовалось. Теперь он мог разглядеть всё в деталях: процесс «отрезания» энергокаркаса от ядра оказался куда зрелищнее, чем он предполагал.

Техника и правда работала буквально. Сканируя ядро, Крас увидел, как к нему тянутся сотни, если не тысячи энергоканалов — тонких, как паутина, но прочных, как стальные тросы. И стоило ему лишь коснуться ловушки Гирохи, как они мгновенно перерезались — будто невидимые ножницы щёлкнули где-то в незримой реальности.

Результат? Полная потеря навыков. На миг он снова становился беспомощным, как новичок. Но теперь-то он знал, что делать. Недолго думая (хотя во внутреннем мире это «недолго» длилось целую вечность), Сергей отправил умственный приказ на восстановление. Каналы послушно примкнули обратно к ядру — быстро, словно стая птиц, возвращающихся в гнездо.

Крас вернулся в реальный мир с победной ухмылкой, растянувшей его лицо от уха до уха. Он лихо проскакивал через одну ловушку за другой, каждый раз придумывая новый способ обмануть систему — то восстанавливая связь с ядром в прыжке, то намеренно задевая ловушки локтями, словно хулиган, дразнящий спящего пса.

Когда до Гирохи оставалось всего пару шагов, Сергей уже мысленно потирал руки в предвкушении сладкого момента — вот-вот он отвесит старику такой щелбан, что тот вспомнит всех своих предков до седьмого колена! Но шаман, вместо того чтобы паниковать, вдруг ловко выписал в воздухе ещё одну лиловую ловушку и отпрыгнул в сторону с грацией старого, но ещё боевого кота.

«Ха! Думаешь, это меня остановит?» — мысленно фыркнул Сергей и с театральным пафосом шагнул во внутренний мир, представляя, как эффектно он сейчас всё обернёт и наконец-то проучит этого хитреца.

Но тут случилось нечто, от чего его уверенность треснула, как тонкий лёд под тяжёлым сапогом. Гироха… двигался даже с в состоянии разогнанного сознания! Пусть медленнее, чем черепаха в сиропе, но неотвратимо приближался, пока Сергей возился со своими энергоканалами. Лицо героя постепенно растягивалось в маске комического ужаса — он выглядел примерно так же, как человек, внезапно обнаруживший, что забыл надеть штаны перед выходом на улицу.

И когда до него дошло, что сейчас произойдёт, было уже поздно. Дряхлая, но невероятно сильная нога шамана с размаху врезала ему по мягкому месту. Подсрачник получился такой силы, что Сергей на мгновение увидел звёзды — причём не метафорически, а вполне буквально, так как от удара его зрение временно переключилось в ультрафиолетовый спектр.

«Откуда… как… ты…», — только и смог выдавить ошеломлённый герой, потирая уязвлённое место. Гироха же стоял рядом, дыша чуть тяжелее обычного, но с довольной ухмылкой, будто только что выиграл в шахматы у самого чемпиона мира.

— А-а-а-а, мать вашу! — завопил Крас, кувыркаясь по земле, как пустая бочка с горы. — У тебя там нога из титана, что ли? Или ты в ботинки свинцовые стельки вставил?

Гироха стоял, скрестив руки, и смотрел на своего ученика с выражением человека, который вот-вот потеряет последние остатки терпения.

— Бездарь, а ты что думал? В состоянии разогнанного сознания законы физики не отменяются. Наоборот — каждый твой чих может превратиться в ураган. Или тебя до сих пор никто так не бил? — старик многозначительно приподнял бровь.

Сергей, потирая ушибленное место, поднялся с земли с видом обиженного щенка:

— Если честно… не приходилось. Можно лекцию поподробнее? Для будущего, так сказать, предотвращения травм.

Гироха тяжело вздохнул, будто перед ним стоял не взрослый мужчина, а особенно туповатый первоклассник:

— Эх, молодёжь… Входить в состояние разогнанного сознания — это как научиться заводить машину. А вот ездить на ней — совсем другое дело. — Он сделал паузу для драматического эффекта. — Тебе нужно не просто ускорять сознание, но и синхронизировать с ним тело. Годы тренировок, мальчик. Годы! И не только мышц, но и духа.

Старик демонстративно сжал кулак, и суставы хрустнули, как ломающиеся ветки:

— Самый лёгкий толчок в таком состоянии — и твой противник летит, как пустое ведро от колодца. А если ударить по-настоящему… — Гироха многозначительно посмотрел на Сергея, — то можно и кости пересчитать. Без рентгена.

Сергей невольно поёжился, в очередной раз задумавшись, что его учитель, возможно, куда опаснее, чем кажется на первый взгляд.

Вдруг Сергей схватил Гироху за рукав, глаза его горели, как у алхимика, нашедшего философский камень:

— Хочу, хочу, хочу! Дайте два! Старый, я тебе ещё вагон и маленькую тележку дикарта привезу, если научишь! Да что там вагон — можешь рассчитывать на целый состав! — Его голос дрожал от возбуждения, словно подростка, умоляющего купить ему новый меч.

Гироха вздохнул, потирая переносицу, будто пытаясь стереть нахмурившиеся морщины:

— Юноша, в теории всё просто — нужно просто овладеть телом в разогнанном сознании. Но вот этому… — он щёлкнул пальцами перед носом Сергея, — научить нельзя. Это ты должен постичь сам. Как? Чёрт его знает. — Старик развёл руками. — Твой разум и тело должны петь в унисон, как пьяные шахтёры у костра. Добавь энергоподпитки — и всё получится. Наверху у тебя куча времени для тренировок.

Сергей скорчил гримасу, будто откусил лимон:

— О да, просто уйма свободного времени! Я же всего лишь, — он иронично покрутил воображаемую ручку дрели, — день и ночь долблю породу, как одержимый крот.

Гироха хрипло рассмеялся, похлопав ученика по плечу так, что тот чуть не присел:

— Нагх, всё у тебя получится… со временем. А теперь скажи, что ты вынес из сегодняшней тренировки? Вижу, мою технику отрезания каркаса ты раскусил, да ещё и противостоять научился. Неужели вопросов нет?

Сергей почесал затылок, размышляя:

— Раскусить-то раскусил… Но вот противостоять получается через одно место. Во-первых, я не могу постоянно сканировать пространство — это как пытаться читать книгу во время землетрясения. Во-вторых, каждый раз нырять во внутренний мир неудобно — представь, что тебе нужно завязывать шнурки через зеркало заднего вида. Пробовал сделать ментальную закладку на восстановление, но… — он развёл руками, — без связи с ядром это как пытаться включить фонарик без батареек. Приходится всё делать вручную, как каменщику без подъёмного крана.

Сергей замер на мгновение, в его глазах мелькнула та самая искра, которая обычно предвещала либо гениальную идею, либо катастрофический провал. Нырнув во внутренний мир, он провёл там ровно столько времени, сколько нужно, чтобы старый шаман, ничего не понял, ведь он же был в состоянии разогнанного сознания.

Вынырнув обратно, Крас выглядел как кот, нашедший способ воровать сметану без последствий:

— Старый, можешь наколдовать ещё парочку ловушек? Ну, для чистоты эксперимента, — попросил он с наигранной невинностью.

Гироха прищурился, но без слов попрыгал по арене и повзмахивал руками. Воздух перед ними вспыхивал лиловыми всполохами, словно кто-то поджёг невидимый газ. Новые энергоконструкты замерцали в пространстве, напоминая ядовитых медуз, парящих в толще воды.

Сергей начал свой забег с театральной медлительностью. Первые две ловушки он преодолел как обычно — с характерным для него размахом. Затем внезапно остановился, будто забыл, зачем вообще бежал, и замер в странной позе, напоминающей задумавшегося фламинго.

— Ты там не застрял? — поинтересовался Гироха, уже начавший сожалеть о своём согласии.

Но через мгновение Сергей ожил, и дальше всё пошло как по маслу. Он нырял между ловушками с грациозностью, неожиданной для такого здоровяка, собирая их, как ребёнок собирает грибы в корзинку. Закончив, он расплылся в улыбке, которая могла бы посоревноваться в ширине с Чеширским котом.

Гироха, тем временем, достал свою вечную фляжку и сделал несколько глотков, глядя на ученика поверх края металлического сосуда:

— Ну что, изобретатель? Вижу, тебя осенило чем-то особенно самодовольным. Не томи, делись, — пробурчал он, причмокивая от вкуса напитка.

Сергей расставил руки в театральном жесте, будто представлял цирковой номер:

— Так вот, старик, раскрою тебе магию моей гениальности, — его голос дрожал от возбуждения, словно подростка, разобравшего наконец сложный механизм. — Твоя техника… она ведь отрубает только активные энергоканалы, верно? Я просто создал дублёров! Ленивых, спящих братьев основных каналов, которые просыпаются только тогда, когда главные падают в нокаут. Твои ловушки — как пьяный дровосек: рубят только то, что шевелится!

Гироха приподнял бровь, медленно переваривая информацию, как старый мудрый филин.

— Но! — Сергей резко поднял палец вверх, — тут есть нюанс. Когда я пробежал через две ловушки подряд, понял — основные каналы не успевают восстановиться, и следующий удар бьёт уже по дублирующим. Поэтому я сделал просто — на каждый основной канал навесил по сотне запасных! Да, они слабее, как фонарики против прожекторов, но зато я теперь не превращаюсь в беспомощного мешка с костями при первом же твоём чихе!

Шаман невольно фыркнул, пряча улыбку в свою вечную фляжку.

— А знаешь что было бонусом? Каждый раз, когда включаются дубли, они… качаются! Как мышцы при тренировке. Скоро я стану вообще неуязвим! А-ха-ха!.. — его смех внезапно оборвался, — Ой, что-то меня понесло в манию величия.

Он потёр переносицу, затем внезапно оживился:

— Ладно, теория теорией, но давай проверим на практике? Старый ты готов получить по старой обвисшей заднице, молодой и прокаченной ногой? Мне нужно отдать долг за твой подсрачник. Глотай свой эликсир молодости и продолжим спарринг. — Его ухмылка растянулась до ушей, а пальцы непроизвольно перебирали воздух, будто уже ощупывали будущую победу.

Гироха издал свой характерный хриплый смешок, больше похожий на скрип старого дерева:

— Нагх, ты молодец растёшь в навыках как сорняк после дождя — быстро да не по дням, а по часам. Сразимся обязательно, и возможно ты даже победишь — он хитро прищурился, — или кто знает, может этот «немощный старик» ещё удивит тебя парой новых трюков из старых запасов. Но не сегодня. Ты получил знания — теперь твоя очередь выполнить часть сделки. Так что вперёд, копать мне этот твой «состав» дикарта.

Сергей уверенно хлопнул себя по груди, звук получился глухим, будто ударили по дубовой бочке:

— Будь спокоен, старик. Я не из тех, кто кидает слова на ветер. За мной, как говорится, не заржавеет! Сделаю всё чисто, аккуратно и с душой. Но вот кое что меня гложет… Можно задать ещё один вопрос?

Шаман, уже разворачивавшийся к выходу, замер. Его уши дёрнулись, словно у старого кота, уловившего шорох мыши. Медленно повернувшись, он уставился на Краса взглядом, от которого даже у того на мгновение похолодело в животе.

— Говори, юнец. Если знаю ответ — просвещу. Если нет… ну, значит, придётся тебе самому копать и эту тайну.

Сергей провёл рукой по подбородку, собираясь с мыслями:

— Короче, вот в чём загвоздка. Я тут ломал голову над твоей мобильной пустотой. Как вас, кобольдов, до сих пор не поработили всякие иномирцы? Ну серьёзно! — он развёл руками. — Такая имбовая штука — открывай портал где угодно, хоть в спальне у вождя! Неужели за столько лет не нашлось ни одного предателя, который бы не подумал: «А не запустить ли мне орду врагов прямиком в тыл?»

Гироха странно замер. Даже его вечно подрагивающие брови застыли. В воздухе повисла тяжёлая пауза, будто перед грозой.

— Перемещение, конечно, не сахар, — продолжал Сергей, не замечая реакции старика. — Да, вылезаешь, как пережёванный кусок мяса, но ведь можно быстро прийти в себя и — бац! — удар в спину, где никто не ждёт. Как-то это… слишком удобно для врагов, понимаешь?

Внезапно Гироха рассмеялся. Но это был не его обычный хриплый смешок, а какой-то… металлический, неестественный.

— Ох, юноша… — он покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то древнее, куда более старое, чем даже его морщины. — Ты задал вопрос, на который не каждому кобольду ответят. Но раз уж ты мой ученик и очень полезный малый… Присаживайся. Это будет долгий рассказ.

Он махнул рукой, и между ними вспыхнул призрачный огонёк — синий, холодный, словно кусочек той самой пустоты.

— Видишь этот огонь? Он горит, но не жжётся. Так и с нашими «вратами». Не всё так просто, как кажется…Гироха улыбнулся и решил всё рассказать Красу.

Гироха тяжело вздохнул, и его дыхание внезапно вырвалось в виде сизого тумана — странного, слишком густого для обычного пара. Он провёл морщинистой рукой над синим огоньком, и тот на мгновение разгорелся ярче, выхватывая из темноты древние шрамы на его лице.

— На самом деле, — его голос внезапно обрёл странное эхо, будто говорили сразу несколько человек, — всё одновременно и проще, и сложнее. Ты прав, мальчик: предатели были. И не раз. — Он щёлкнул пальцами, и в воздухе возникли мимолётные тени — силуэты кобольдов с пустыми глазницами. — Но все их попытки… — тени рассыпались в пепел, — оказались тщетны.

Сергей невольно отпрянул, когда одна из пепельных тёрок коснулась его руки, оставив ледяной ожог.

— Предательство таким образом, считает самым большим проступком в нашем обществе, оно однозначно карается полным уничтожением в колодце душ. Во-вторых, и в самых главных, иномирцы не имеют возможности перемещаться через мобильные пустоты.

После этих слов у Краса сильно округлились глаза и он моментально задал резонный вопрос.

— Подажи, старый, а как же тогда я переношусь?

— Не перебивай мальчишка — с уколом сказал Гироха, обидевшись в очередной раз на кличку «старый» — Вспомни, как ты попал в Ха-а-ль в первый раз? Во-о-о-т именно, вместе со мной, это значит, что через мобильную пустоту иномирец может перемещаться только вместе с кобольдом, причём таким образом кобольд может с собой взять только одного гостя, накладывая на него доверительную печать. А иначе человека просто разорвёт на куски внутри червоточины, ну ты собственно сам почти это прочувствовал на своей шкуре, когда перемещался первый раз и выпал из неё как выжатый лимон, а если бы на тебе не было печати, ты бы отправился прямиком на копир.

Сергей побледнел. Он вдруг очень явственно вспомнил свою первую телепортацию — то ощущение, будто кто-то выворачивает его внутренности наизнанку… и вдруг понимал, что это было лишь лёгким намёком на то, что могло бы быть.

— Поэтому, — Гироха внезапно снова стал просто старым кобольдом, неспешно поднимаясь с колен, — если когда-нибудь встретишь кобольда, предлагающего «прокатиться» без печати… — он хрипло рассмеялся, — беги. Если сможешь.

— Хорошо, это понятно, но из твоих слов у меня возникла ещё пара вопросов, и один из них очень резонный. Во-первых, можно же завербовать несколько кобольдов и переместить целый отряд к вам столицу и устраивать там диверсии. А во-вторых, скажи, пожалуйста, каким образом я сейчас-то постоянно перемещаюсь на поверхность, со мной же никто не ходит?

Гироха улыбнулся, ему нравилось, что Крас начал задавать правильные вопросы. Старец достал свою неизменную фляжку прохрипел откашлявшись, и отпил два глотка, не торопясь, будто давая ученику время осознать важность момента, затем начал объяснять:

— На первый вопрос очень легко ответить. Ты просто ещё не был в нашей столице, а значит, не понимаешь, как там всё устроено. На самом деле в Само-а-але, незамеченным человек может оставаться очень не долго, в силу того, что в этом городе куча систем безопасности, которые постоянно сканируют пространство на наличие иномирных существ. Так что шпионов очень быстро ловят и выпытывают имена предателей, если конечно получается это сделать, в диверсанты, как правило, отправляют матёрых членов «круга горнодобытчиков» и те быстро отравляют себя при поимке.

Гироха усмехнулся — его морщинистое лицо осветилось одобрением.

— А вот со вторым вопросом всё просто и сложно одновременно. И если честно, я бы хотел воздержаться от ответа. Ты можешь наворотить дел.

Крас сжал свои зубы с такой силой, что его скулы желали пробиться сквозь кожу и рассказать шаману кобольдов, какой он говнюк и интриган. Герой скрестил руки на груди, его пальцы нервно постукивали по локтям. Губы искривились в обиженной гримасе, словно у ребёнка, которого лишили сладкого:

— Старый не томи, я же всё ровно узнаю в чём дело, и если ты мне не расскажешь, то я на тебя затаю обиду. — Попытался убедить Крас всё рассказать своего собеседника.

Гироха на мгновение задумался.

— Знаешь, на твои обиды мне глубоко наплевать — сказал Гироха лукавя. Он прекрасно знал, в кого может превратиться Кравцов в недалёком будущем, а таких личностей лучше не обижать и оставлять их в должниках — Но я всё же тебе всё расскажу, ибо не ведая, можно наворотить ещё больше, чем владея информацией. Дело в том, что когда мы меняли тебе внешность, скульптор вложил в твою ДНК гены кобольдов.

В этот момент где-то вдали гулко упала капля воды, звук разнёсся эхом по арене, будто сама пещера сделала многозначительную паузу и насмехается над героем.

— Твою мать, так и знал, что в макаку меня превратите. — Недовольно выругался Крас.

— Нагх, снова запахло расизмом! Ты же помнишь, что я предлагал тебе подобный вариант, вот тогда я и решил, что это необходимо. В силу того, что на Вокзал путь тебе был заказан, нужно было решать вопрос с твоим перемещением на место добычи, других вариантов не было. И что ты так разозлился, на тебя это никак не влияет, эти гены отвечают только за пространственную предрасположенность.

— Ага, а потом у меня вырастит хвост или рога. — Пробубнил Крас.

— Ты видишь что-то подобное на моём теле? Вот-вот, так что не говори ерунды.

Гироха быстро подскочил к герою и больно ударил его тростью по голове, пытаясь выбить из неё дурные мысли. Затем широко улыбнулся и достал свою фляжку. Делая затяжной глоток, он дал время Сергею подумать над своими словами.

Крас довольно долго переваривал полученную информацию. Он определённо получал гораздо больше от этих ген, чем терял. Вернее он не терял ничего, по крайней мере, это было не заметно. А вот плюшки однозначно были, и парень решил уточнить ещё пару моментов.

— Старый, скажи пожалуйста, я теперь могу перетаскивать иномирцев через мобильную пустоту?

— И да, и нет. — с загадкой ответил Гироха.

— Да твою мать, хватит шутки шутить, ответь, пожалуйста, подробно.

Видя как злиться герой, Гироха явно наслаждался моментом.

— Нагх, твои новые гены позволяют тебе переносить с собой иномирца через пустоту, но у тебя нет возможности накладывать разрешающую печать. Мы не совсем дураки и подстраховались на такой случай.

— Ах, вы ж хитрые жопы, и как её получить? — Моментально поинтересовался Крас, понимая, что ему выдали только половину приза и какие перспективы перед ним откроются когда он получит второй кусок пирога в виде печати.

— Её можно не получить, а заслужить. И пока я тебе не доверяю на должном уровне, когда я решу, что ты достоин, самолично научу накладывать печать.

На очередную добычу Крас отправился в глубоких думах.