H.I.V.E. Удача любит смелых

Глава 18

Когда я проснулся, то разом вспомнил всё. Появилось какое-то нечеловеческое желание встать и найти её здесь. Стать сильнейшим из рейдеров, чтобы отправиться в самое пекло, туда, куда не ступала нога обычного мура.

Поддавшись порыву, вскочил с кровати и сделал это на удивление легко. Посмотрел в окно, оттуда на меня посмотрело полуденное солнце. Улыбнулось ли оно мне или оскалилось, суля новые, ещё более тяжкие испытания — этого я не знал.

Зато знал то, что надо найти Коновала и справиться о здоровье моей наплечной совести. Неожиданно приятный сон позволил вспомнить о том, что у меня вообще-то есть ручной питомец, о котором тоже надо заботиться.

К счастью, знахарь нашёлся быстро.

— О, Алеша! Ты быстро поправился. Сейчас я быстренько проверил тебя — никаких повреждений! Удивительно! Всего неделя прошла, как тебя под смертельной дозой спека доставили ко мне!

— Да-да, это, конечно, всё замечательно, но что там с моей крысой?

— А что ей будет? Кормят, поят, живчиком тоже угощают. Только вот она к тебе привыкла, меня покусала, Босяка тоже.

— Уф-ф-ф! — с заметным облегчением выдохнул, переводя тему. — А с новенькими что?

— А за новеньких тебя Седой лично расцеловать готов. Ты скормил жемчужины нужным людям и в нужное время, а благодаря тому, что чуть не отъехал после того скреббера...

— Погоди-погоди! Чего бля?! — подавился воздухом. — «Скреббера», я ведь не ослышался?!

— Да. Всех подробностей я не знаю, но когда Ведьмак сюда тебя притащил, то сказал, что тебя подрал скреббер. Хочешь узнать — спроси у него. Так вот, благодаря тому, что ты чуть не отъехал после боя, у того старикана дар знахарский появился. Сильный, но замороженный, из-за того, что он жемчуг принял до визита ко мне.

— В каком смысле, «замороженный»?

— Дар изначально очень силён и потому не поддаётся развитию. Для того, чтобы тебе сравняться с хигтером — нужно выпить просто невообразимое количество гороха или прожить здесь настолько долго, чтобы научиться контролировать свой дар идеально, не тратя лишней энергии.

— Примерно понял. Дед, значит, знахарь теперь и напрямую твой ученик, так?

— Ну, да. Натаскивал его на тебе, считай. Ты сразу копыта не отбросил только потому, что он помогать тебе взялся.

— А со вторым, принявшим жемчужину, что?

— Бегун. Уже сейчас при желании быстрее спидера скорость развивает.

— Там было много иммунных, примерно человек пятьдесят, скольких довезли мои люди?

— Седой проверил сорок три человека, ко мне привели восемнадцать. Остальные оказались либо слишком гнилыми для нас, либо слишком слабы психически и поехали кукушкой после того, как увидели, что ты боролся с летающей тварью в воздухе, да ещё и выжил после падения примерно со ста пятидесяти метров. И вообще, почему это я должен перед тобой по таким вещам отчитываться? — возмутился Коновал. — Ты, вон, выздоровел. Здоровее, чем был, стал. Остальное — не моя забота. Ведьмака тряси с Седым.

— Что ж... — оценил я. — Благодарствую и на этом. Надеюсь, буду заходить к тебе, только чтобы пропустить рюмашку-другую.

Кивнул Коновалу и пошёл на выход из больничного крыла. Потянулся аж до ломоты в костях и почувствовал, что два жутких шрама вверху на обоих лопатках, не зажили и противно заныли.

«Что ж, если то и правда был „неназываемый“, то оно логично. Такие раны если и рубцуются до шрамов, то не заживают окончательно», — шёл, как был, в больничной пижаме, да белых тапочках. Коновал словно жил вопреки правилам Улья и смеялся над смертью, каждый раз в мельчайших деталях. «Либо ему просто глубоко плевать на здоровье своих пациентов. Хотя тапочки клёвые, махровые, словно ни разу неношеные», — в подобный кисель мыслей и идей погружался всякий раз во время монотонных переходов.

Сначала хотелось заглянуть к себе во владения. Проверить, как там, что изменилось, пока я валялся на больничном. Стребовать отчёт по полной форме с Ведьмака, который, видимо, как самый опытный, взял командование на себя. И переодеться. «Хоть в больничной пижаме жутко свободно и удобно перемещаться, не думаю, что стоит появляться в таком виде перед новичками».

Тенью прошмыгнул по коридорам, заскочил на склад и короткими перебежками добрался до личной секции. Если бы кто-то меня увидел в момент этой очень опасной спецоперации, то наверняка бы решил, что перед ним сумасшедший.

Каждую минуту я рисковал репутацией перед новичками. Конечно, Ведьмак, а потом и Седой, наверняка промыли им мозги настолько, что мои приказы будут исполняться беспрекословно. Но, всё же, червячок личной слабости под названием «честь» грыз меня с утроенной силой при малейшей мысли плюнуть на всю эту игру в спецагента и заявиться к парням прямо так.

Переодевшись в уже привычную классику, которая не устаревает ни в одном из миров и везде подчёркивает статус и некоторое превосходство над остальными, привычно осмотрел себя в зеркале.

Вместо бороды дитя гор, подбородок обрамляла лёгкая щетина. Над левым глазом появился небольшой шрамик — видимо, тварь таки успела дотянуться до меня прежде, чем издохла окончательно. Взгляд собственных глаз таил нечто прекрасно знакомое и столь глубокое, что меня озарило.

Все хищные черты, которые стали проявляться в Стиксе, принадлежат не мне, не тому мне. Но теперь мы, как прежде, до той ночи, одно целое. Постоянно находящаяся под давлением пружина, готовая в любой момент распрямиться.

Укладывая на ту же полку, откуда взял костюм, свой больничный наряд, обнаружил на полке пачку сигарет с бензиновой зажигалкой и записку внутри пачки. Развернул листок, уже раскуривая сигарету. Прочитал:

«Босс, мы не знаем, когда ты выберешься из тех дебрей своего разума, куда завела тебя схватка с неназываемым, — на этом месте рука писавшего дрогнула и слово получилось неровным и резким, — но мы точно знаем, что тебе понравится. Конечно же это не пачка вкуснейших сигарет — такие каждый день приносит в неограниченном количестве — это механическая зажигалка, работающая на бензине, собранная своими собственными руками. На нижней стенке подпись мастера. С уважением, от тех, кто без малого, выжил в ту ночь благодаря тебе!», — хмыкнул, повертев зажигалку. На ней значились странные инициалы «ДмК». Убрал пачку во внутренний карман пиджака, а зажигалку в карман брюк.

Во второй раз я стоял перед дверью в собственный кабинет. Символ власти и признания со стороны ребят лежал в кармане. Так зачем мне какой-то кабинет?

Это я сейчас должен стоять в совершенно другом месте, постучать и войти после привычного начальственного кашля. Но нет ведь! Положение обязывает!

Отбросив все сомнения и внутренние терзания, толкнул дверь кабинета внутрь. На моём месте сидел Ведьмак. Полный силы и власти, уверенный в себе и в том, что занимает это положение по праву — он быстро изменился в лице и вскочил с кресла, словно ужаленный.

На его лице не читалось разочарование тем, что я выкарабкался, какое-либо презрение или ненависть, лишь глубокое уважение и признание не просто равного себе, а того, кто может им командовать.

— Здравствуй, Ведьмак, — не знаю, как это звучит со стороны, но надеюсь, что в должной мере пафосно. — Сиди, где сидел. Мне и простого стула достаточно, — с этими словами уселся напротив, выпустив в сторону маленькое облачко дыма. — Ну что, заместитель и доверенное лицо, рассказывай, как рейд закончился. Я, увы, не застал, — разложился на двух стульях полулёжа и стал слушать:

— Ну, когда ты с этой тварью шмякнулся обратно на бренную землю, первым к вам подскочил Полевой — так этого дедка ты сам окрестил — крикнул, что раньше был военврачом на фронте и, что ему надо тебя осмотреть. Ты просипел: «Делай дело, Полевой» — и отрубился.

На это тогда мало кто обратил внимание, всё больше на тебя смотрели да на скреббера того. Но, когда вас начали разлеплять, тварь из последних сил полоснула тебя по глазу и издохла. Практически сразу по Татарину, дар которого работал в полную силу, ударила такая сильная гамма эмоций, как почившего, так и заражённых, которые на нас пёрли, что у него потекла кровь из носа и полопались капилляры. Держась за голову, он всё отгонял нас от себя, говорил: «Алешей займитесь, а я вам повредить могу».

Мы и начали помогать. Полевой стал говорить, что чувствует что-то непонятное внутри себя. Словно видит тебя насквозь. Что, где и как порвалось, где какие кости раздробились. Ну, я, как самый опытный в отряде, мигом смекнул, что без централизованного командования всё полетит к чертям. Быстро объяснил ему, что в нём открылся знахарский дар, что так он тебе быстрее поможет, а сам стал готовить боеспособные остатки нашего отряда к волне заражённых.

Через полчаса, когда тебя загрузили в кузов и зафиксировали так, чтоб ты по дороге не рассыпался, худо-бедно, но оборона была готова, Татарин встал с земли, убрал руки от головы и мертвецким голосом проговорил: «Заражённые на нас больше не нападут, а Алеша завалил скреббера», — упал, аки подкошенный, и занял своё место рядом с тобой.

Естественно, что об остатке отдыха все и думать забыли. По первому же окрику погрузились в автопоезд и рванули. Причём рванули со всех колёс разом. Завели самые мощные движки и тянули друг-друга в едином порыве.

Добрались до стаба за рекордные восемнадцать часов. Татарин к тому времени самостоятельно отошёл и жаловался только на головную боль. А вот с тобой дела обстояли совсем худо, думаю, если бы не лекарский дар — хер бы мы тебя тёплым довезли до стаба. Так и несли всем народом зафиксированного до самого Коновала.

Если честно, после того, что пережил Татарин от ментального контакта с издыхающим неназываемым, точнее, после его рассказа об этом, я думал, что ты не выберешься, Алеша.

— Ну, — кашлянул в кулак, — оно меня не убило и очень об этом пожалело. Как он вас от стаи спас, не расспрашивал?

— Спрашивал, как же нет? — Ведьмак развёл руки в стороны. — Только вот молчит зараза партизанская. Вечно ссылается на то, что может теперь скребберов чуять и больше никогда так не подставит весь отряд, а больше слова клещами не вытянешь.

— Вот вроде и весело, а вроде и нихрена. Представляю, что он чувствовал, заглянув в разум этой твари...

— Его горечь, от того, что так глупо умер, — раздались от двери слова Татарина. — Вожделение забрать тебя с собой. Гнев и ярость, оставшуюся в последнем выпаде. Я задержал её в своём разуме и направил с помощью двух даров на заражённых. Они боятся неназываемых точно также, как и мы. Рад видеть тебя живым и здоровым, босс! — он искренне и тепло улыбнулся.

— А я рад, что эта передряга хорошо закончилась, — улыбнулся в ответ. — Про погоняло деда я знаю, а как армейца окрестили? Уж не «принеси-подай» ли?

— Никак не окрестили пока, в шутку называем «Поносёнок» от «понос» и «поросёнок», — ответил Ведьмак. — Решили, пусть проявит себя в следующем рейде. Татарин, ты чего зашёл? Разве не должен вдалбливать теорию поведения заражённых в головы новичков?

— Вести в стабе разлетаются быстро. Сорока на хвосте принесла, что босс выписался и сейчас с тобой дискутирует — пришёл поддержать и до рассказать историю. Всё равно: вдалбливай им это — не вдалбливай, а на первом рейде наложат в штаны.

— Дело, безусловно, полезное, — оценил я. — Только вот вдалбливать в головы молодняка теорию полезнее. А ты, Ведьмак, пойдёшь со мной к Седому на поклон. Скреббера, как я понял, вы вскрыть не успели, а значит добычи ценной не так уж и много. Будем ратовать за отряд и выбивать только лучшее.

— Не придётся, — ответил Ведьмак. — Седой как от меня эту же историю услышал и про дары новичков узнал — сразу выписал лучшее, что есть на складах. Правда, мне это не нравится. Следующее задание для нас будет на порядок сложнее.

— Ну, показаться надо всё равно. Ты сильнее меня, но номинально я тут главный, так что пошли.

— Теперь не только номинально, — заверил Ведьмак. — Пошли.

«Мечтал встать перед дверью этого кабинета? Мечтал. Так что не мнись, как девка, а возьми и постучи», — настраивал себя на нужный лад ещё даже не встав перед дверью. Казалось бы: «Чего бояться? Ты и раньше приходил, получал задания и уходил. Так что изменилось?».

Ответ на этот вопрос нашёлся ещё в пути. Отметившись перед Седым сейчас, я возьму на себя полную ответственность за всех тех, кто прошёл проверку. И, если в начальном отряде я был самым слабым и гиперопекаемым, то теперь угроза ответственности за человеческие жизни встала передо мной в полный рост.

С секундной заминкой, заметной только для себя самого, постучал в дверь кабинета три раза, но если перед этим рейдом я стучал «раз-два-три», то теперь изменил последовательность стуков на «три-два-раз».

Необычное:

— Войди, Алеша, — вместо привычного кашля немного сбило с настроя.

Решил: будь, как будет, поведу разговор, а там само решится. Зашёл, следом Ведьмак. Закрыл дверь и подпёр её собой.

— Охрана от прослушки — надёжнее только скрытники за дверью, — прокомментировал Седой. — Садись, Алеш, не стой, в ногах правды нет, — раскурил сигару, улыбнулся со словами. — Чёрт, как же я рад тебя видеть в добром здравии! А уж как Босяк обрадовался, когда узнал, что ты скреббера переборол и жив остался! Сказал: «Не зря я этого наглеца дрочил, ох не зря!».

— Это всё, конечно, очень приятно, что обо мне так волнуются и всё такое, но что с делом?

— Дело? Дело вы выполнили просто блестяще! Теперь, когда со всех трёх маршрутов привезено максимальное количество горючки, мы три месяца сможем ещё не вспоминать про эту проблему.

— Рад оказаться полезным, что насчёт следующего рейда?

— Да погоди ты, не гони коней, иначе кони двинешь! Отдохни как следует, молодняк поднатаскай на соседних кластерах, заодно, может быть, чего ценного найдёшь. А там, гляди, и Институтские вновь объявятся со своим рейдом.

Облегчённо выдохнул — опасные приключения с угрозой для жизни можно пока отложить — и задал один из самых интересующих вопросов:

— Понял. Но что вы сделали с теми, кто проверку не прошёл? Они стали товаром?

— Да. Хотя некоторых, скажу тебе по правде, мне хотелось замочить в сортире прямо на месте. Уж настолько их помыслы были нечисты, что даже для нашей братии — это отморозки.

— Мне за них что-то полагается?

— Конечно! Доля со сделки от продажи, которую я вам авансом уже выдал. Как раз в оружие, патроны и прочую снарягу для новичков твоего отряда уложилось. И если ты сейчас подумал, что продешевил, что снаряга для восемнадцати человек не может стоить столько, сколько у внешников стоят двадцать восемь иммунных, то ты прав. На самом деле ваш отряд ещё и должен остался, но долг я списал в счёт того, что вы полностью осушили завод и привезли столько технологически превосходящего наш транспорта, что как бы я вам должен не остался. Но ты же понимаешь, что не в тех условиях, чтобы торговаться, верно?

— Да, — кивнул, — если заданий нет, то я пошёл знакомиться с новичками.

— Хотел бы пожелать удачи, мур Алеша, но ты слишком смелый, а удача, как известно, любит смелых, — неожиданно сказал Седой.

Оставил его ответ без комментария, поманил за собой Ведьмака и вышел из кабинета, укрепившись в мысли, что Седой хотел от меня избавиться. «Слишком я, видите ли, удачливый! Да за этой удачей литры пота и крови. Пускай и не моих в большей части, но у меня хватает мозгов не говорить напрямую то, что хочешь списать человека в утиль!», — чувствуя, как внутри закипает котёл со злостью, достал сигарету, прикурил и ещё минуту смотрел на огонь, отпуская все мысли.

— Эй, Алеша, ты в порядке? — Ведьмак потряс меня за плечо. — Мы уже минуты три, как пришли.

Коротко кивнул и осмотрелся. Мы стояли на всё том же заднем дворе. Мы — это я, Ведьмак, Бык, Татарин, Фил и Алик, стояли от белой черты, за которую заступать было ни в коем случае нельзя, а все новички — за ней.

Не знаю, чем они занимались до моего прихода, но весь строй дышал полной грудью, стоя голый по пояс и обливаясь потом. Взгляд каждого из них устремился на меня и уже выражал их благодарность за то, что своим появлением дал им отдышаться.

— Итак, орлы, я вернулся с того света и пришёл сюда не для того, чтобы дрючить вас — для этого у меня есть они, — кивнул в сторону изначального отряда. — И не для того, чтобы просто смотреть на вас, — показательно окинул строй взглядом. — Тем более когда среди вас нет представительниц слабого пола и не на что смотреть. Сейчас я пришёл сюда для того, чтобы объявить пир в честь своей победы над одной из ужаснейших тварей этого мира и, предположительно, её коренной обитательницей. Всех, желающих напиться за счёт командира и сбросить напряжение, приглашаю вечером в бар «Сиськи и Виски». Ну, а теперь продолжайте тренировку. Иначе очень долго не сможете так, как я.

Заложил руки за спину и, чуть не касаясь подбородком земли, стал отжиматься на носках. Кто-то из строя выкрикнул:

— Офигеть! Это же «антигравитационные штаны» Майкла Джексона — одно из самых сложных его движений.

Не обращая внимания, сделал восьмёрку, обратную восьмёрку, вообще всячески проверял своё тело на подвижность и сохранность формы. Когда выносливость, по собственным ощущениям, стала близка к нулю, прекратил.

— Вот так, орлы, точнее сказать, орлята. Жду вечером, — сказал я, отряхивая руки от пыли.

Вернулся в родное крыло, заскочил в личную секцию склада, взял запасной костюм с полки и пошёл к себе в комнату, в которой не был две с лишним недели, а если учесть, что комната в том же крыле и совершенно отличается от той камеры, то вообще ни разу не был.

Наплечная совесть в клетке радостно запищала при виде меня. Хотя, кто этих крыс знает, может там и вовсе мат на мате и не одного цензурного «Пи». Улыбнулся, погладил пальцем по голове. Заметил, что она существенно прибавила в размерах и теперь в кармане разгрузки не поместится, поцокал языком, вспоминая слова Коновала.

Скинул с себя одежду. Постирал костюм, сбрил щетину и встал под душевую струю. Полноценная личная комната и личный душ. «Кайф!», — коротко оценил преимущества своего нового положения в иерархии муров.

Вышел из душа, обтёрся полотенцем, осмотрел места ран от когтей этого полумифического скреббера. Два круглых шрама с неровными краями и глубокие борозды через всю спину. «Такое чувство, будто мне вырвали крылья с корнем, хм...».

Надел костюм. Такая же классика, такого же цвета. В этот раз не было никакого предвкушения праздника. Просто надобность возвестить всех о том, что я вернулся, и укрепить собственное положение.

Бар «Сиськи и Виски» стоял всё там же, а правил им всё тот же. Увидев меня, он как-то разом сжался, попытался стать как можно незаметнее. Однако, поняв всю ошибочность такого подхода, наоборот стал выглядеть увереннее, чем до этого.

— Здрав будь, бармен! — поприветствовал я.

— И тебе не хворать, Алеша, — ответил он сухо, протирая и так надраенную до блеска стойку. — Выходит, вести не врут, и ты действительно собрался отпраздновать своё воскрешение у меня?

— Да. В этот раз могу поклясться минимизировать ущерб и не доводить до трупов.

— Вот это уже деловой разговор! — потеплел он. — Принимаю клятвы на крови, удачей, добычей, встречей с неназываемым. Последнее тебя не касается, потому как они тебя и не берут. Итак, чем клясться будешь?

— Кровью с удачей.

— Тогда вот, — бармен достал из-за прилавка обычный столовый нож. — Повторяй за мной: «Я, мур Алеша, клянусь своей удачей и заклинаю кровью, что в вечер празднования моего триумфа на территории бара „Сиськи и Виски“ никто не умрёт», — я повторил клятву слово в слово. — А теперь — пусти себе кровь из любого удобного места. Шрам не заживёт, если клятва будет нарушена, если будет выполнена — пропадёт. С удачей всё ровно наоборот: выполнишь клятву — останется, нет — перейдёт ко мне.

Уладив все организационные вопросы, объявил начало праздника. Могу сказать, что не присутствовали при этом только те, кто стоял на посту. Своим визитом меня порадовал Босяк:

— Я знал, что ты обязательно достигнешь моих высот. Сейчас ты занял место того, кому доверяют особо тяжёлую работу, но когда-нибудь займёшь моё место. Может, в ходе нашей с тобой ссоры, чего бы мне не хотелось, может в результате естественного хода вещей... Но возможно будет и так, что ты отколешься от нас и оснуешь свой собственный стаб. Так за тебя и за то, чтобы удача всегда была с тобой!

— А салют! — чокнулся с ним бокалами и выпил.

Так же своим визитом почтил меня Седой, его речь была не столь богатой, но закончилась пугающе:

— И пусть твоя удача не приведёт тебя к могиле! — сказал он, вылив при этом хороший ром на скатерть.

Засмеялся и сделал также, сведя дурную примету в шутку, но отчего-то внутри стало невообразимо холодно. Особенно заледенели лопатки, словно сама смерть дыхнула в затылок.