H.I.V.E. Удача любит смелых

Глава 17

Каждому поверью, подозрению, примете, предчувствию, которое родилось в Стиксе, следует доверять. Только если твой личный уровень сил соответствует опаснейшим из тварей, ты смело можешь звать неназываемого вне стен стаба, не слушать собственную интуицию и постоянно влипать в авантюры на грани фола. Но рано или поздно всегда найдётся или тварь посильнее, или иммунный хитрее, и вот тогда ты пожалеешь о том, что не слушал вопящую «не ходи туда!» чуйку.

Однако я не настолько глуп или излишне самоуверен, опьянён силой отряда или тем, насколько всё получается легко. Когда во время третьего часа нашего дозора небо посерело в ожидании рассвета, у меня настолько сильно «засосало под ложечкой» от предчувствия надвигающейся на нас смертельной опасности, что я задал Быку самый опасный в таких условиях вопрос:

— Что ты чувствуешь? — на что силач ответил туманно, но настолько уверенно, что сомнений не возникло:

— Чувствую гниль, запах палёной резины и дерьма, — Бык, казалось, даже нюхал воздух во время ответа.

— Что ж, не даром мне моя чуйка выла о пиздеце, — чуть грустно сказал Ведьмак. — И как скоро?

— Как только первый луч солнца коснётся кострища. До того времени можем даже попробовать поспать.

— Бесполезно. Я бужу новичков и Татарина из стазиса, он нам нужен в данный момент, как никто другой, — прикинув в уме наши шансы на победу без помощи сенса, ответил я.

— Эх, а так хотелось отдохнуть чутка! — выдал, сокрушаясь, Фил.

Совершив короткую пробежку от нашего поста до грузовика, в котором отдыхал сенс, запрыгнул внутрь, громко хлопнув дверью. Без лишних прелюдий наклонился почти к самому уху и нежно прошептал:

— Вставай, дорогой мой Татарин, самый выносливый во всём Улье, ты нужен мне, чтобы защитить горстку неготового к нападению мутантов мяса, — куснув за мочку уха.

— М-м-м, да, Васфия, свет очей моих, — пуская слюну и возбуждённо мыча, прошептал Татарин. — А-а-а, блять!!! — реакция же его, когда он открыл глаза, совершенно отличалась и отличалась сугубо в лучшую сторону.

Расширенные зрачки, ускоренное сердцебиение и экстренное включение мозга в работу, причём, судя по всему, параллельно с даром, ибо спустя ещё несколько секунд он ещё раз крикнул:

— Бля-я-я-я-ять! — и выскочил из салона. — Судя по тому, сколько мертвяков откликается на мой сигнал, на нас прёт просто живое блядское море. По движению как раз с того кластера, на котором мы завалили летуна.

— Херово, — только и сказал я, вышагивая от машины к машине, в поиске армейца с дедом.

К моему счастью, для того, чтобы их разбудить, не пришлось применять столь экстремальные для здоровья методы. Только услышав наши шаги, дед проснулся и разбудил армейца.

— Видимо, наша смена, — сказал он как раз в тот момент, когда я нашёл место их ночлега.

— Не только. Наша тоже. Выбирайтесь, времени мало!

— Ну, вообще времени у нас с запасом. Около часа ещё. К тому же, ты теперь знаешь, откуда они идут, — вставил ремарку Татарин.

— И да, и нет. Почему-то чувство опасности взвыло именно сейчас. Есть такое ощущение, что у нас в лагере резко объявился элитник.

— О чём вы, ребят? — задал вопрос армеец.

— Не о чём, а о ком, хотя не суть важно. Через, сколько ты там сказал?

— Час.

— ...Час всё решится. Устоим ли мы в этом дозоре, или нас попросту сметут и сожрут?

Вернулся лёгкой трусцой к посту, по пути прихватив Алика. Устроил экстренное собрание, по памяти накидав сильно упрощённую версию маршрута до стаба. Отметил три точки: стаб, цель и нас — задал интересующий вопрос:

— Они, примерно, где?

Татарин отметил место на карте. Точка между нашим стабом и нами, стремительно сокращающая дистанцию в нашу сторону.

— Сколько времени у нас осталось?

— Примерно минут двадцать пять, если не меньше. Они сильно подтопили за последние две минуты.

— Наступление теплокровных с других сторон ощущаешь?

— Нет. Совершенно глу...

— А-а-а!!! — жуткий душераздирающий крик, донёсшийся из лагеря, прервал сенса. Ведьмак неверяще посмотрел сначала на него, потом на меня. Кивнул, отправляя на разведку.

Спустя полминуты нервного ожидания, рация заговорила голосом Ведьмака:

— При всём моём уважении, Татарин, ты нихуёво так ошибся. Снимайтесь с поста, нам, похоже, придётся занимать глухую круговую оборону, иначе сожрут по-отдельности.

— Что всё-таки случилось? — спросил на бегу, закидывая автомат за спину, ибо он совершенно бесполезен близь цистерн с топливом.

— Пиздец случился! — прокричал Ведьмак нам. — Тут летающая тварь чувака унесла. Раз — и нету!

Подбежав к тому месту, где остановился Ведьмак, стал осматривать траву. Кусок вырванной человеческой плоти и лужа крови, в которой уже отпечаталось минимум пять пар ботинок, — всё, что осталось от того, кому не повезло оказаться иммунным.

— Сбились в кучку, отара овец, блять! — для убедительности шмальнул в воздух пару раз. — Наша цель — спасти ваши жизни, а вы сейчас только позволяете тварям себя утаскивать! Забейтесь в кузова и прижмитесь к полу!

Движение толпы на удивление стало более осмысленным. Все последовали моему совету и забились в щели.

— М-да уж, вечер перестаёт быть томным, как говорится. И как же ты так умудрился опростоволоситься, а, Тат? — почувствовав некоторую передышку, спросил я.

— Хер его знает! Может, у этих тварей есть способность к скрытию?! Того элитника я засёк только потому что он сам не прятался, я думаю.

— Заебись просто! — пнул торчащий стебелёк травинки. — Нам точно пиздец! С той стороны, куда нам надо, стая прёт, тут нас с воздуха уже ебут, и не факт, что стае останется чем пировать. Сперва нас растащат, а потом между собой биться будут.

В постоянном напряжении я вышагивал кругами и ждал. Ждал, пока нас обрушится толпа летучих мутантов, подобных тому, с которым мы еле справились тогда.

— Я хер знает как и чем, но зажгите костры. Мы должны видеть хоть сколько-нибудь дальше своего носа! Им на темноту похер, но не нам! Нужно создать защитный периметр из костров! — немного вернув самообладание, начал раздавать приказы. — Нам главное продержатся до того, как придёт стая. Дальше можно будет стравить их между собой и улизнуть, — озвученный план целиком и полностью звучал утопически, однако другого ни у кого из нас не было.

Стоило только Быку зажечь первый костёр, как из тьмы вылетело нечто. Нет, не так. Нечто. Которое не поддаётся ни одному логическому описанию. При первом же взгляде на эту тварь стало понятно, что она — смесок той, что мы завалили, с чем-то невообразимо жутким, что изначально не имело человеческую природу.

— Но... это... невозможно... — удивился собственной догадке, что чуть не стоило мне жизни.

Стремительный рывок когтями вперёд, одновременно оттормаживаясь когтями на крыльях и самими крыльями. Перепончатые, с кучей слабых мест, хрящей и сочленений, но жутко прочные.

Активирую дар и начинаю бежать навстречу. Мир вокруг нас двоих замедлился, но не мы сами. Уже жалею о том, что рядом со мной в данный момент нет Ведьмака — разжигает один из костров где-то сбоку.

Подныриваю под когти твари и запоздало понимаю: мне нечем атаковать её в ответ. Вынимать «огрызок» из-за спины слишком долго. Уворачиваюсь кувырком от очередной атаки.

Тварь заламывает крутой вираж. Проходят считаные секунды, но вот она уже обнимает меня своими крыльями с когтями и стремится перегрызть мне шею.

Только автомат в моих руках не даёт этого сделать, держа тщедушную тушу с пастью на тонкой, но недостаточно длинной шее, на расстоянии.

Откатываю способность, вдавливая спусковой крючок и лишь крепче прижимаясь к твари, заламывая ту под себя. Пули сорок пятого калибра не сказать, чтобы ощутимо ударили по твари, но позволили мне проделать всё это.

В полёте к земле не прекращал стрелять, ощущая, как когти на крыльях заражённого впиваются мне в плоть. Сквозь толщу подсумков, камуфляжной куртки, бронежилета, просто сминая все слои защиты, как бумагу, и вдавливая их внутрь моего тела.

В автомате закончились патроны, а мы всё продолжали и продолжали лететь к земле. Тварь сильнее прижала меня к себе, буквально протыкая своё изрядно продырявленное тело автоматом.

В тот момент, когда мутанту остаётся только сомкнуть челюсти на моей шее, происходит долгожданное свидание с землёй. Слышу треск костей, как мутанта, так и собственных, но главное! Шея его переламывается, и голова лопается от удара об землю.

Сначала захотелось заорать: «Я жив, а значит, всё было не зря!», но потом пришла боль. Острая, словно ты — хрупкая ваза, разбитая на тысячи осколков, которая при попытке склеить её только наносит больший вред. Разрывающая изнутри, как будто костям тесно и они рвут твою плоть по кусочкам. И такая же умиротворяющая, ибо если ты чувствуешь боль, значит ты живой, а значит это и вправду было не зря.

***

Моё пришествие в сознание началось с ощущения дикой головной боли. Попытка открыть глаза лишь усилила её. В какой-то момент сквозь веки начал просачиваться свет, который резал больнее рвущих когтей той твари.

Немного свыкнувшись с этими ощущениями, предпринял вторую попытку посмотреть на мир. Поступив в этот раз немного умнее и осторожнее, открыл сначала один глаз, потом, когда тот привык к свету окончательно, и второй.

Положение моей головы позволяло мне окинуть взглядом не больше полуметра потолка с больничной лампой, вделанной сразу в поверхность. Попробовал пошевелить ей, но почувствовал жёсткий фиксатор, а потом услышал хруст позвонков.

Со временем головная боль не исчезла совсем, но превратилась в гул на фоне, и я смог прислушаться к остальным ощущениям. Честно сказать, лучше бы этого не делал. Всё болело, ныло, зудело и жутко затекло.

Причём тело оказалось точно так же сковано фиксаторами. Осознав всю безвыходность своего положения, завыл в полный голос. Но вместо протяжного «Ву-у-у-у!» услышал только сдавленное хрипение, а в горле запершило так, что пришлось полностью перейти на дыхание носом, чтобы не разодрать себе глотку окончательно.

Все средства коммуникации, кроме зрительного контакта, оказались в момент недоступны. Настолько беспомощным я себя не чувствовал, даже когда осознал, куда именно попал.

«Рот топтал этих рейдов, сука! И рейдеров, и мутантов — всех рот топтал!», — из глотки вырвался сипучий кашель, а из глаз потекли слёзы. Осознание того, что моё состояние не более, чем временная трудность, и Улей всё выправит, ни капли не помогало.

Я чувствовал себя в тот момент максимально одиноким и разбитым. В голову одна за другой полезли нехорошие мысли, вишенкой на торте которых стала мысль о том, что когда у меня начнётся «трясучка» — меня просто разберут на детали, а те продадут внешникам подороже, надо же будет хоть как-то отбить затраченные на меня ресурсы.

Но всё же я был максимально истощён и слаб, а потому скоро провалился в сон.

***

Городской парк в это время года окрашивался в удивительно багряные тона, столь необычные для ранней осени и столь яркие и вдохновляющие, что каждый день я выбирал именно этот маршрут для того, чтобы добраться в институт.

В ушах привычно раздаются мощные басы «120 BPM», которые заменяют кофе и вводят в своеобразный транс. Словно в парке остаёшься только ты, деревья, ветер и ещё дождь, когда погода портилась. Сегодня же светило яркое, но уже не такое греющее, солнце.

Вдыхая носом приятные ароматы преющей листвы, влажного воздуха и засохшего собачьего дерьма, я бежал через парк, сквозь людей. Молодые и подтянутые — все, как на подбор — они тоже спешили по своим делам. Хотя некоторые девушки, улавливая на себе мой взгляд, кокетливо улыбались в ответ. Это приятно грело душу.

Никто уже не узнавал во мне того монстра, что зверски убил пятерых учеников на выпускном. «И это хорошо», — каждый день думал я.

И только так подумав в этот раз, я услышал в ближайших кустах надрывные всхлипы, ритмичные хлопки и звук пощёчины. Быстренько сложив в уме два и два, хмыкнул себе под нос и уже хотел было пробежать мимо — прошли те времена, когда пылкий юнец защищал чужую попранную честь — как изнутри поднялось то, что пытались подчинить светила мировой науки, и остановило меня.

Я точно знал, что монстру внутри глубоко плевать на девушку и он бы сам с превеликими удовольствием занял место насильника, просто зверь почуял зверя и захотел проверить силы. Причём захотел настолько сильно, что отобрал контроль над телом и частью разума.

Выдернув наушник из уха и выключив айпод, зверь уверенным шагом пошёл в кусты. «Только не переусердствуй», — внутренне молился я, на что получил ответ: «Не волнуйся, убивать я его не буду, но оскоплю...», — по ощущениям понял, что монстр улыбнулся. Хотя, в его случае это можно назвать оскалом.

— Кхм-кхм, — нарочито громко кашлянул «я». — Молодой человек, вам помощь не нужна? Например, рот ей заткнуть там?

— Можешь попробовать, конечно, — ответил другой монстр хрипловатым голосом, но я бы не советовал. Кусается, — и показал «мне» окровавленные пальцы левой руки.

— Отлично, просто отлично! Правда, жалко, что ты настолько слаб...

— А? О чём ты?! — испуганно спросил мужик лет тридцати, обернувшись и вынимая член.

— Ты всё прекрасно понял... — мощный рывок с места.

Кулак впечатывается в солнечное сплетение. Маньяк-неудачник сгибается вполовину. Короткий хук с правой. Поимка за шею левой. Заблокировал ноги подсечкой.

— Ну что, нелюбимый никем любитель молодых дев, где у тебя тут ножик? — с улыбкой спросил я.

— Ножик? — неверяще переспросил он.

— Хуёжик, блин, шедевр! — оценил находку.

Явно коллекционный нож. Красивая резьба на рукояти из белого дерева высоких пород, покрыт лаком и капельками крови предыдущих жертв. «Интересно, — начал рассуждать я, — как он попал к этому ублюдку? Выиграл в карты? Обокрал коллекционера? Убил кого-нибудь?..», — версии возникали в голове одна за другой, пока их меня не оборвал зверь. «Какая, нахер разница, как этот отброс его получил?! Важно одно: теперь он принадлежит нам!».

— Хороший нож, добротный. Как думаешь, доходяга, хорошо режет?

— Н-н-не з-з-знаю, н-н-не проверял, — заикаясь, ответила жертва.

— Забавная перемена мест, не находишь? — покручивая нож в руке, продолжал измываться. — Буквально три минуты назад ты был охотником, а она — добычей. Но вот, теперь ты сам — добыча, она — неинтересный мне кусок мяса, а я — охотник.

— Н-н-нет, не нахожу!

— Хм, ну и зря! — продолжая улыбаться, разрезал ему штаны.

Одно движение ножом — минус вся жизнь у маньяка. Дёрнул вставленное вдоль члена лезвие на себя... По завершению операции проговорил:

— Был один, а стало два. За моральный ущерб перед девушкой ты, считай что, расплатился операцией по смене пола, а передо мной — ножом со всеми деньгами. И меня совершенно не волнует то, выживешь ли ты или помрёшь от потери крови и болевого шока прямо в этих кустах. Чао!

Подошёл к девушке. Та находилась в глубоком шоке. Из её глаз текли бусинки слёз, опадая на пожухлую траву маленьким дождём. Почему-то на неё ни мне, ни монстру не было всё равно. Скорее при взгляде в зелёные, почти изумрудные глаза, полные боли и отчаяния, проснулось сострадание, а вмести с ним... симпатия?

Отобрав у неудавшегося маньяка куртку и заодно добавив по почкам, для профилактики. Укутал её в свою ветровку, а на пояс повязал куртку. На мои манипуляции она не реагировала ровным счётом никак, и тогда я решился на смелый шаг — поцеловал её в губы, со словами:

— Очнитесь, принцесса, всё уже кончилось... — она охнула, но на поцелуй ответила.

Пары по уважительной для себя причине пришлось прогулять, как и ей. По пути домой выяснилось, что она живёт в одном со мной районе и учимся мы в одном институте. Я торжественно поклялся защищать её каждый день по дороге в институт, по дороге обратно, да и на территории института от всяких нежелательных кадров.

Потом, как-то незаметно, её шутки про то, что я увидел её голой и это обязывает меня на ней жениться перестали быть шутками для нас обоих...