Я сделала последнюю попытку, рванув к двери со всей мочи, но, нажав на ручку, так на ней и повисла, привалившись к двери, чтобы подтолкнуть собственным весом. Только переоценила силы, ещё и головокружение усилилось. Скорее всего, упала бы, если бы меня не подхватили подмышки.
— Тебе вообще ближайшие дни вставать не следует…
Я била кулаками по рукам и спине рыжего:
— Поставьте меня немедленно на пол! Отпустите!
— Угу. Чтобы ты снова упала? Нет уж. И прекрати по мне колотить, иначе выронить могу.
Но я только ещё сильнее заработала кулаками, пытаясь попасть в болевые точки:
— Зачем вы меня сюда притащили? Мне домой надо! За меня там волнуются!
Рыжий иронично хмыкнул:
— Домой? Это в ту непонятную халупу?
— Представьте себе — да! Я там живу! Там остались мои близкие!
— То, что ты назвала своим домом — не место для девушки. Можешь сколько угодно меня тыкать своими кулачками — не поможет. Только больше меня разозлишь.
От его ровного, спокойного тона сразу стало не по себе, сразу вспомнился «дядюшка Дерек» с его манерами. На секунду сердце пропустило удар, даже дышать перестала.
— Эй, ты чего, испугалась? Я не причиню тебе вреда.
После этих слов меня помимо воли затрясло, как при сильном ознобе.
— Куда вы меня несёте?
— Ясное дело — в постель!
Тут меня окончательно накрыла паника, сердце и вовсе заколотилось, словно бешеное. Ведь я сейчас в таком состоянии точно не смогу ничего ему сделать. Неожиданно меня поставили на пол, но я не удержалась и начала падать. Рыжий снова выругался, а затем крепко схватив подмышками удержал в вертикальном положении:
— Послушай, я действительно не собираюсь причинять тебе вред. И то, что не рассчитал силу удара — всего лишь досадное, хоть и болезненное, для тебя недоразумение. Приношу свои извинения за это. Не знаю, что ты там подумала, но я нёс тебя обратно в комнату, чтобы уложить в постель. Прежде чем начать нормальный разговор, тебе необходимо выздороветь. Если бы сразу дала мне понять, что рассечена кожа на голове и течёт кровь, быстрее бы принял меры.
— Что?! Мало того что я при нападении попыталась отбиться от нападающего, потому случайно разбила портальный артефакт, согласно вашим словам… Так ещё и виновата, что находясь в полубессознательном состоянии, никак не смогла почувствовать ни раны на голове, ни пропитавшийся насквозь кровью платок?! В чём ещё моя вина, скажите? В том, что оказавшись в незнакомом месте у незнакомого человека, попыталась вернуться домой? Это всё, или есть ещё что-то, чего пока не знаю? Вообще, зачем я вам? И где я нахожусь?
— У меня дома, — всё так же невозмутимо ответил рыжий, чем ещё больше меня взбесил. — А всё остальное обсудим, когда окончательно придёшь в себя.
— Если я получила удар по голове, то это совершенно не означает, что не в состоянии понять, о чём идёт речь. Да, у меня не хватает сил, чтобы без чужой помощи встать и, находясь лицом к лицу прояснить, что происходит. Но я не успокоюсь, пока не узнаю, зачем вам понадобилась и с какой целью вы притащили в свой дом!
Признаться, что с каждым сказанным словом, чувствую, как последние силы покидают меня, не смогла. Иначе, если не разберусь, что происходит, точно сойду с ума.
— Вот упёртая… Хорошо, твоя взяла. Но потом отправишься обратно в кровать!
Конечно упёртая — другие среди Просящих не выживают. Однако рыжий, снова взяв меня на руки, понёс совершенно в другую сторону, не туда, откуда я пришла.
В итоге мы оказались в небольшой гостиной. Рыжий пристроил меня в кресло возле камина, а сам встал напротив. Я с замиранием сердца ждала, что он скажет. Самое паршивое во всём этом, что с момента похищения он ни разу мне не соврал. Хотя бы эта особенность, в отличие от памяти Норы, всё ещё была при мне.
— Итак, что именно ты хочешь узнать?
— Я уже неоднократно задавала интересующие меня вопросы, но могу снова повторить. Кто вы? Зачем меня похитили и почему не даёте уйти?
— Меня зовут Эйден Морлей.
Я не выдержала и хмыкнула. Забавно, если учесть, что имя означает «огонь», а фамилия — «болото». Для рыжего человека, предпочитающего зелёный цвет в одежде очень подходит.
— Тебе кажется это смешным, Лара? — Эйден внимательно на меня посмотрел, однако ни раздражения или злобы не почувствовала. А вот то, что он знает моё имя, насторожило. Зато он не назвал «Нора», что тоже хорошо. Пока хорошо, только если это не проверка.
— Нет. Просто случайно вспомнила одну глупость. Хорошо, Эйден Морлей, зачем вы меня похитили?
— Я уже сказал: тебе там мне место.
— И ваше личное мнение — это настолько весомый повод для похищения и удержания силой?
Эйден усмехнулся:
— Да какое удержание, если ты сама на ногах стоять не в силах…
— Это временно, сами знаете. Но когда окрепну, вы меня отпустите?
— Нет.
— Почему? Только не повторяйте опять, что мне не место среди Просящих. У меня там дом, работа, близкий человек, который обо мне заботился и о котором заботилась я. Вам лично ничего плохого не сделала, наоборот, помогла остаться на этом свете и даже ни гроша за это не взяла. Просто хотела помочь, а вы…
— Вот в этом-то всё и дело.
— Что? — я опешила настолько, что даже забыла про усиливающееся головокружение и тошноту.
— Всё это время я был в сознании и слышал, что происходит вокруг. Поэтому знаю твоё имя, Лара. Ты не бросила умирающего, хотя тебе ясно сказали, что будет лучше, если я умру. На такие поступки способен только человек с чистым сердцем. И он может достигнуть в этой жизни гораздо большего, чем просто просить милостыню. Я хочу дать тебе такой шанс — выбраться со дна.
— Я против. Меня устраивает то, чем занимаюсь. Большего мне не нужно. Вы только зря тратите своё время и моё тоже.
— Ты просто не понимаешь и не осознаёшь…
— Нет! Это вы не понимаете! Нельзя осчастливить человека против воли. Хотите поиграть в благородного рыцаря-спасителя — поищите себе более подходящую жертву! Я на эту роль не гожусь!
— Я так не считаю.
— Мнение бывает ошибочным.
Мы оба уставились друг на друга, испепеляя взглядом. Похоже, что я всё-таки смогла вывести Эйдена из себя.
Но он быстро взял себя в руки и продолжил:
— Ты говоришь достаточно чисто и почти правильно…
— Мне довелось бродяжничать и общаться с разными людьми. У Просящих я получила кров, тишину и покой. Большего, повторюсь, мне не нужно.
— Ну да, конечно. А след на твоей щеке, я не про фальшивый шрам, а про настоящий — это результат спокойной жизни? — саркастично заметил Эйден.
— Да! Просто неудачно переходила улицу, когда под одним из господ взбесился конь. Пытаясь его урезонить, всадник использовал хлыст, но в итоге попало мне. Каждый, кто был свидетелем того происшествия, подтвердит, что на моём месте могла оказаться любая горожанка, не говоря уже о торговке или прислуге. А вы подумали, что меня Просящие покалечили? Серьёзно? Они меня к лекарю отвели, который и помог мне, зашив рану. Именно поэтому остался лишь след, а не уродливый рубец, из-за которого я даже есть нормально не смогла бы. Так где правда? На чьей стороне, Эйден Морлей?
Видимо, я попала в точку. Судя по молчанию моего собеседника, он действительно сделал неправильные выводы. Как бы теперь его убедить изменить своё решение и отпустить меня на все четыре стороны. Однако Эйден воспринял всё по-своему:
— Ты поэтому ненавидишь аристократов и тех, кто выше тебя по статусу?
Господи, мужская логика воистину непостижима.
— Нет. Хотя, наверное, должна была бы: один изуродовал лицо, другой уродует жизнь в угоду своим желаниям. Но я в принципе не люблю людей, предпочитая как можно более узкий круг общения.
— Но при этом предпочитаешь целый день находиться среди людей. Забавная логика…
— Стоять в стороне от толпы — это не означает являться частью толпы. Так что тут нет никакого противоречия. Так что откажитесь от своей затеи и мыслей, что смогу ещё где-то существовать, кроме как среди Просящих. Вообще странно, что они посетили вас спустя столько времени.
— Всё просто: после возвращения из Гренхолда мне понадобилось время, чтобы восстановиться. Куртку так вообще зашвырнул в дальний угол и совершенно случайно обнаружил на днях. И немало был удивлён, когда обнаружил в ней все свои вещи, которые были со мной в день нападения.
Я не смогла сдержать нотки иронии в голосе:
— Думали, что я вас обчистила до нитки? Вот она, вера в людей.
— Это было бы вполне закономерно.
— Угу. И тут снизошло внезапное озарение. Наверное, впервые в своей жизни жалею, что не взяла ничего чужого.
— А зачем жалеть? Честность — это хорошее качество. И уж никак не ожидал подобного от попрошайки. Особенно той, которая весьма умело дурит народ, ловко изменяя свою внешность. Кстати, это как снимается? Как я ни старался, у меня ничего не вышло, — Эйден провёл по своей левой щеке, намекая на мою накладку.
— Вас родители не учили: если не знаете, каким образом что работает, то не стоит лезть, чтобы не сломать?
На лице Эйдена заиграли желваки, но сам он предпочёл промолчать, терпеливо ожидая моего ответа. Ничего, не мытьём, так катаньем заставлю его избавиться от меня. Убивать он вряд ли будет, а любой другой вариант меня вполне устроит.
— Растительное масло и какую-нибудь тряпицу, смоченную в воде. Ещё мне понадобится моя сумка.
Эйден нахмурился, скрестив руки на груди:
— А она зачем?
— В ней мазь заживляющая. Не стоило царапать мою щёку, чтобы попытаться отодрать накладку.
Эйден вышел из гостиной, а я попыталась встать. Но все мои потуги с треском провалились, лишь сильнее закружилась голова. Видимо, придётся действительно подождать с побегом, пока сотрясение не пройдёт.
Вернувшийся Эйден вручил мне бутылку масла и мокрый платок. А вот сумку не отдал, хотя и принёс собой. Лишь отошёл с ней к камину, внимательно наблюдая за каждым моим действием.
Я перевернула бутылку, а затем, зажав её между коленями, вытащила пробку. Смазав палец каплей масла, провела кончиком по контуру накладки, чтобы отслоить её края. Вот таким образом, шаг за шагом смазывая кожу в тех местах, где фальшивый шов начал отставать, сняла его полностью. Потом протёрла щеку платком, удаляя излишки масла. Хорошо, что царапины ещё не успели воспалиться. Очистив внутреннюю сторону накладки влажной тканью, не придумала ничего лучше, как налепить её на бутылку. Всё равно другого стекла под рукой не было, а выкидывать было жалко.
— Отдайте сумку, пожалуйста.
Но Эйден проигнорировал мою просьбу, начав копаться сам:
— Какая именно банка нужна?
— С красной мазью. Вообще-то, копаться в чужих вещах неприлично…
— Зачем тебе столько снадобий? Ты чем-то больна?
Угу. Бешенством. На одного рыжего барана.
— Кстати, а где находится ваш дом, в котором я сейчас нахожусь?
— В Сторнвуде.
— Где?!