Жена на полгода

37.

Я понимала, что это опасно, но если я хотела узнать тайну замка Ренуар, то мне нужно было что-то делать. Я провела здесь больше недели, но в своем расследовании не продвинулась ни на шаг. Скоро папенька в Алартии получит мое письмо, а к тому моменту, как ответ на него прибудет в наше имение, мне следует оказаться дома. В противном случае управляющий может переслать его в Бюше, и тогда кузен Робер начнет бить тревогу.

Камила, которая должна была спать в моем будуаре, сбежала на очередное свидание с Жаком, как только поверила, что я заснула. Она наверняка вернется только к утру, и я могла не опасаться, что мое отсутствие будет обнаружено ранее.

У меня мелькнула мысль позвать маркиза на ночную охоту, но я отбросила ее после некоторых сомнений. Если я расскажу ему то, что узнала от горничной, он отправится в восточное крыло сам, мне же велит остаться в спальне. И захочет ли он потом поделиться тем, что узнает?

Я надела самое простое платье из всех, что у меня были, но даже оно не сильно подходило для того, чтобы преследовать в нём призрака или того, кто играл его роль. Я взяла с собой кинжал — небольшой, с удобной рукояткой, и хотя такое оружие мало чем помогло бы мне в схватке с сильным мужчиной, с ним я чувствовала себя немного увереннее.

Ночь была лунной, и я, хоть и положила в карман магический кристалл, не стала читать заклинание, чтобы его зажечь. Мне совсем не хотелось, чтобы «призрак» увидел меня до того, как я увижу его.

Замок уже спал, и я прошла по коридорам жилой его части, никем не замеченная.

Здесь при моем приближении загорались развешанные на стенах магические фонари, и идти было удобно и не страшно. А вот в восточном крыле никаких фонарей уже не было, но зато комнаты здесь шли друг за другом в виде длинной анфилады, и в каждой из них были окна, в которые сейчас заглядывала луна.

Чтобы добраться до восточного крыла, мне потребовалось миновать оружейную галерею, и проходя вдоль стены с развешанными на ней шпагами, я не погнушалась взять одну из них. Я неплохо фехтовала, и если бы моим противником оказались Селеста или даже Мартин Дюпон, то могла рассчитывать на то, что мне удалось бы обратить их в бегство.

Но для начала надо было «призрака» найти. Я остановилась у дверей в самом начале анфилады, не решаясь показаться в проеме. Прислушалась. Тишина стояла такая, что мне было слышно, как стучит мое сердце.

Я простояла неподвижно несколько минут, но так и не заметила ничего странного.

Конечно, можно было расположиться в каком-нибудь кресле, спрятавшись за шторой, и просидеть тут до рассвета, ловя каждый звук, но я боялась, что не выдержу такого ожидания и засну.

И как раз в тот момент, когда я приняла решение двинуться дальше, моих ног что-то коснулось. Я охнула, отпрянула и пребольно ударилась о железную ручку двери. И только когда лунный свет отразился в зеленых кошачьих глазах, я снова смогла дышать.

— Лалик! — мой голос был полон возмущения, но в глубине души я почти обрадовалась, что теперь была тут не одна.

И именно кот первым услышал то, что мои уши разобрали только спустя некоторое время. Он отошел от меня и медленно, бесшумно двинулся в противоположный конец анфилады. А когда я пошла за ним, впереди, в нескольких десятках метров от меня, мелькнула фигура в светлом одеянии.

С такого расстояния было трудно определить ее размеры, да и смотрела я на нее всего пару секунд. Я отступила в темноту, надеясь, что тот, кто шел мне навстречу, не заметил меня. Он (или она), не полагаясь на лунный свет, нес в руках свечу, и это только укрепило меня в мысли, что я имею дело отнюдь не с призраком.

Выглянуть из-за дверей снова я решилась только через несколько минут — в проёме никого уже не было видно, но в одной из комнат было чуть светлее, чем в остальных. А когда я, дрожа от страха, всё-таки пошла вперед, я стала различать и отдельные звуки — чье-то бормотанье и постукивание по стенам.

Крепко сжимая в руке эфес шпаги, я добралась до нужной комнаты. Под моими ногами едва слышно скрипнул рассохшийся паркет, но человек, что находился в помещении, был так увлечен своим занятием, что не услышал этого. Или связал этот звук с появлением кота — Лалик уже крутился рядом с ним, проявляя неподдельный интерес к том, что «призрак» делал.

А «призрак» напряженно пытался разглядеть что-то на стене у камина — он подносил свечу то к одному участку, то к другому и время от времени по стене стучал. Что он пытался здесь найти — потайной ход? Но зачем? Быть может, он, как и я, искал останки бедняжки Абелии?

Я на секунду потеряла осторожность и дотронулась до двери, которая тут же издала предательский скрип. Фигура в белом отскочила от стены и, быстро наклонившись, подняла с полу свою шпагу. Ну, что же, теперь мы были в равном положении.

Светлая, действительно похожая на монашескую, одежда укутывала моего противника с головы до пят, а лицо же и вовсе было скрыто вуалью, поэтому определить, кто скрывался за этой бутафорией, я не могла. Судя по росту, это не мог быть месье Томази — тот был немного выше. И судя по комплекции — тоже. И это не могла быть мадемуазель Ганьер — разве что ей взбрело бы в голову для этой ночной прогулки надеть на себя несколько толстых шерстяных плащей. К тому же, как только наши шпаги скрестились, я почувствовала, что одну из них точно держала мужская рука.

После нескольких пробных выпадов я немного продвинулась в своих предположениях. Несмотря на то, что передо мной был мужчина, который умел фехтовать, он явно не утруждал себя ежедневными тренировками, и я легко отражала его удары. Вдобавок ко всему, увидев, что перед ним женщина, он явно меня недооценил.

Поначалу он бросался вперед с яростью льва, но быстро устал, и я уже слышала его тяжелое дыхание. Лишний вес мешал ему двигаться, а затуманенный страхом рассудок отдавал телу ошибочные приказы, и уже несколько раз моя шпага оставляла следы на его плечах и руках. При каждом таком уколе он вскрикивал – не столько от боли, сколько от обиды и удивления.

Я уже догадалась, кто передо мной, и теперь вуаль на лице противника играла в мою пользу. В комнате стоял полумрак, а из-за этой сетки мой визави видел еще хуже, а непривычный женский наряд сковывал его движения. Пожалуй, я могла бы фехтовать с ним до самого утра, но мне так не терпелось узнать, что привело его сюда, что я решила закончить наш поединок.

И когда мужчина сделал резкий выпад, решив положиться если не на свои умения (каковых у него оказалось немного), то на свою силу, я снова парировала его, а пока он выпрямлялся, круговым движением выбила шпагу из его руки, и та, звякнув, покатилась по полу.

Я сделала еще один взмах рукой, намереваясь сдернуть с противника вуаль, а тот неверно понял мое движение и испуганно закричал:

— Довольно, ваша светлость! Позвольте мне всё объяснить!

Как я и думала, это был голос Мартина Дюпона.