Жена на полгода

10.

Ярмарка еще не началась, но на площади перед Ратушей уже раскинулись длинные ряды лавок и палаток, и в некоторых из них уже вовсю шла торговля. И как только мадам Преваль услыхала, что в Монтерси прибыли продавцы восточных специй, то, прихватив большую корзину, устремилась за нужным товаром. Я вызвалась ей помочь.

— Неплохо бы прикупить корицы, кардамона, имбиря, — перечисляла она, пока мы добирались до нужной палатки. — Специи к нам привозят редко. Не купишь на ярмарке, считай, в столице заказывать нужно — а это обойдется втридорога. А какие же пироги без ванили или аниса?

Мы купили многое из того, что ей было нужно — корзину мадам отправила домой с сыном, а сама остановилась поболтать со встреченными в торговых рядах знакомыми. Я же отправилась в магазинчик, где продавались книги и писчие принадлежности. Магазинчик был маленький, и за единственным прилавком в нём сидел продавец — такой же старый, как и некоторые стоявшие в витрине книги.

— Чего изволите, мадемуазель? — мужчина поднялся и пригладил седые волосы. —Быть может, журнал мод? Только-только из столицы. Или самые популярные романы этого сезона? А может, бумагу для письма с ароматом лаванды?

Я взяла бумагу, но простую (я не привыкла разбрасываться деньгами), каштановые чернила и несколько отточенных гусиных перьев. А вот выбрать книгу оказалось трудней. Ни похождения благородного рыцаря Астора, ни история прекрасной баронессы Ребекки меня ничуть не заинтересовали — всю эту романтическую чушь я не могла читать после гибели Габи.

— Не советовал бы вам брать ни то, ни другое, — услышала я чей-то голос за спиной.

Обернулась и ахнула — лиловые глаза, черно-серые, будто пепельные завитки волос. Это был тот самый молодой человек!

Я так увлекалась изучением книжек, что даже не заметила, как он вошел в магазин.

А теперь мы смутились оба.

— Кажется, я снова вас напугал.

Я торопливо заплатила за покупки и вышла на улицу — двум покупателям в магазинчике было тесно. Но месье (как его там, кажется, Томази?) выскочил вслед за мной.

— Мадемуазель, простите, я вовсе не хотел вам мешать. Право же, мне так неловко!

Я всего лишь хотел остеречь вам от покупки дешевого чтива.

Книги стоили отнюдь не дешево, но я поняла, о чём он говорил. И остановилась поблагодарить его за заботу. К тому же, если он чувствовал себя виноватым, то этим нужно было воспользоваться, как бы ужасно это ни звучало.

— О, нет, вам вовсе не за что извиняться! — сказала я и улыбнулась. — Я искренне вам признательна. Тем более, что эти книги мне и самой не пришлись по душе.

Мы медленно побрели по площади вдоль еще полупустых торговых рядов.

Молодой человек подстраивался под мой шаг, и это было почти трогательно.

— Надеюсь, вы доставили подарки домой в целости и сохранности? — спросила я. —Мне было бы жаль, если бы моя невнимательность лишила вас возможности порадовать кого-то из близких.

— О, прошу вас, не беспокойтесь! — воскликнул он. — Куда больше я волновался о том, что завязал с вами разговор, не будучи вам представленным — должно быть, вы решили, что у меня дурные манеры. Если позволите, я хотел бы исправить ошибку, — он остановился и церемонно поклонился. — Даниэль Томази.

Я тоже решила проявить благовоспитанность и присела в легком реверансе.

— Айрис Мюссон. И вам совершенно не за что извиняться, сударь. Это не вы, а я повела себя дурно — сначала едва не сбила вас с ног, а потом убежала. Поверьте —обычно я себя так не веду. Но я впервые оказалась в Монтерси, да к тому же одна, и немного растерялась.

Услышав, что я не сержусь на него, он просиял.

— Вы в Монтерси впервые? Должно быть, приехали на нашу ярмарку, которая славится по всей Велансии? Тогда вам будет на что посмотреть. Уже завтра на площади установят огромную ель, на реке откроют катание с горы, а на набережной будут проходить спектакли бродячих театров. Иногда в Монтерси приезжает даже сам его величество! Правда, не в этот раз, — добавил он с заметным сожалением.

— Монтерси ваша родина, месье Томази? — спросила я, хотя уже знала, что это не так.

Он предложил мне зайти в магазин, торгующий сладостями — там тоже можно было выпить чаю, — и я не отказалась. Признаться, я уже изрядно замерзла, и с радостью вернулась бы в дом мадам Преваль, но сделать это, не попытавшись завести с новым знакомым разговор на нужную тему, было немыслимо.

Мы сели за столик у окна, и нам подали душистый мятный чай и вазочку с конфетами.

— Нет, я родился не здесь. Да и сейчас я живу не в Монтерси, а в замке маркиза Ренуара, что в нескольких лье от города. Может быть, вы видели его шпили с площади.

— В замке? - я изобразила должную степень удивления. — Вы там служите?

— Там служит моя матушка, — пояснил Томази. — Сам же я учусь в университете в Велансе, а сейчас приехал сюда на каникулы.

— О, в университете! - на сей раз мой восторг был неподдельным. - И на каком же факультете?

Ах, как бы мне самой хотелось учиться в столице! Но я понимала, что это было невозможно. Хорошее образование в принципе было труднодоступным для девушек, а уж про девушек из небогатых семей и говорить было нечего.

— На факультете права, - не без гордости сказал он. — Не могу сказать, что мечтаю стать законником, но это — достойная профессия, которая позволит мне обеспечивать себя и матушку.

— Как я завидую вам! — я не посчитала нужным этого скрывать, тем более что это позволяло перейти к тому, что меня сейчас волновало. — Если бы у меня была какая-то профессия, устроиться на работу было бы куда проще.

Месье Томази отодвинул в сторону чашку и посмотрел на меня с удивлением:

— Вы ищете работу, мадемуазель Мюссон?

Я подтвердила - да, это именно так. И прибавила:

— Я слышала, что его светлости как раз нужен человек, который смог бы провести перепись книг в библиотеке замка. Уверяю вас, я вполне способна с этим справиться, и если бы вы смогли мне в этом посодействовать, то я была бы вам очень признательна!

Я не была уверена, что рекомендация этого молодого человека хоть что-то значит для маркиза Ренуара, но это было лучше, чем ничего. А в том, что месье Томази должен захотеть мне помочь, я почти не сомневалась. Во-первых, я уже слышала о его добром сердце. А во-вторых, даже моя скромность не мешала мне признавать, что я достаточно красива для того, чтобы мужчины особенно охотно откликались на мои просьбы.

И потому для меня было почти удивительным заметить, как смутился мой собеседник. Я нахмурилась.

— Нет-нет, вы не так поняли мою нерешительность, мадемуазель! Разумеется, я сделаю всё, что будет в моих силах. Просто, боюсь, на его светлость это не окажет никакого воздействия.

— Вот как? — расстроилась я. — И отчего же? Да, у меня нет рекомендательных писем, но, помимо веланского, я знаю еще несколько языков и сумею прочитать, даже очень старые книги. И я ответственна и аккуратна.

— О, мадемуазель, я ничуть не сомневаюсь в ваших талантах, и если бы это зависело только от меня, то вы бы уже могли считать, что приняты на службу. Но дело в том, что вы..., - месье Томази смутился еще больше, и на его щеках запылал такой румянец, что мне стало его жаль. - Вы — женщина, — наконец выдохнул он. — А его светлость полагает, что женщины вообще не должны касаться книг, ибо это не идет ни на пользу книгам, ни на пользу женщинам.

И выпалив это, он виновато опустил голову. И правильно сделал, потому что мой гневный взгляд в этот момент испепелил бы его прямо на этом месте.