Жена на полгода

29.

За день до бала в замок прибыл Мартин Дюпон - кузен маркиза. И хотя он отнесся ко мне достаточно приветливо, он показался мне человеком весьма чванливым и не готовым расточать свою доброжелательность на тех, кто не мог быть ему полезным.

Невысокого роста, чуть полноватый, с уже наметившейся лысиной, он выглядел старше своих тридцати пяти лет, но, кажется, этим гордился. Он носил очки и полагал, что это тоже добавляло ему значимости.

Он сразу же активно включился в поиск нужной нам книги в библиотеке, хотя даже он не мог уже вспомнить, как она выглядела.

— Я читал ее лет десять назад, — оправдывался он и разводил руками, понимая, что возлагаемые на него надежды не оправдались. — Разве мог я тогда подумать, что это окажется важным? Обычная старая, ничем не примечательная книга.

Теперь мы сидели в библиотеке уже вчетвером, и дело понемногу продвигалось —из семи полок шкафа с книгами о магии мы проверили уже две. Хотя кто мог гарантировать, что искомая книга случайно не попала совсем в другой шкаф?

С очередной кипой книг мне досталась толстенная книга, в которой описывалась, магия всех древних аристократических родов Велансии, но даже в ней не было ничего о проклятии Лефевров. Хотя в целом там было немало интересных сведений.

Магия Ренуара по линии отца относилась к боевому типу. И хотя в мирное время в Велансии применение боевой магии было дозволено только в особых случаях, иметь дело с человеком, обладающим такими способностями, в любом случае было опасно.

А вот по линии матери в роду маркиза были в-основном целители и менталисты.

Особо сильные маги с этой стороны его генеалогического древа могли наложить и заклинание отката, которое могло действовать аж четверть века.

Это заставило меня серьезно задуматься. Если подобный дар был и у самого Ренуара, то причинив вред ему, я могла достичь совсем не того, чего хотела — этот вред обратился бы в мою сторону или в сторону близкого мне человека. Ну, что же, это только укрепило меня в мысли, что нападать на маркиза самой не было никакого смысла — мне нужно было лишь найти доказательства его вины и передать их в руки органов правосудия.

И почему-то я была почти уверена, что эти доказательства будут связаны с первой женой его светлости. В смертях трех следующих его жен дознаватели не усмотрели ничего подозрительного. Что же касается Абелии, то все посчитали, что она просто, сбежала из замка. Но что, если это на самом деле не так? Ведь даже если бы в горах ее растерзали дикие звери, хоть что-то должно было там остаться — шляпка, лоскуты от платья, саквояж. И если Абелия, как и остальные жены Ренуара, уже мертва, то наверняка она где-то здесь, в замке. И если я найду ее останки, то это сильно пошатнет версию о невиновности маркиза.

И я с особым усердием принялась за изучение другой книги — той, в которой описывался замок Ренуар. В ней были несколько подробных карт с обозначением помещений и даже потайных ходов.

Герцог Лефевр и месье Дюпон первыми удалились из библиотеки, и когда мы с месье Томази остались там вдвоем, он посчитал возможным со мной заговорить. И мой интерес к замку не остался им незамеченным.

— Здесь обозначены только те потайные ходы, которые общеизвестны. Да и то большинство из них давно уже непроходимы.

— Значит, есть еще и другие? - я сразу же ухватилась за его слова. — Простите, вам, должно быть, кажется это странным, но я никогда прежде не бывала в старых замках, но много слышала о спрятанных сокровищах. Нет ли чего-то подобного и здесь?

Он улыбнулся:

— Это вовсе не кажется мне странным. Я сам, будучи мальчишкой, излазал замок герцога Лефевра вдоль и поперек, и если бы вы спросили меня именно о нём, то я с удовольствием показал бы вам все тайные места, какие знаю сам. Но в замке Ренуар я оказался уже в более серьезном возрасте, и мой интерес к сокровищам и привидениям к тому времени уже поугас. Но то, что потайных ходов здесь куда больше, чем обозначено на плане, несомненно. Вот только кто о них может знать?

Разве что Барруа — мне кажется, он знает обо всём, что тут происходит. Но он из тех людей, которые крайне редко показывают свою осведомленность.

Барруа? С ним я, по сути дела, еще толком не познакомилась. Во взглядах, что он бросал на меня, сквозила такая холодность, что я не решалась к нему подступиться. Да и вряд ли я могла рассчитывать на его поддержку — он был слишком предан хозяину. Быть может, предан даже настолько, что помог бы ему скрыть следы преступлений.

Нет, дворецкий был бы последним человеком в замке, с кем я попыталась бы заговорить о том, что меня интересовало. К тому же, он был достаточно проницателен, чтобы разглядеть в моем интересе не просто досужее любопытство.

— Должно быть, вы не были знакомы с покойными женами его светлости, раз учитесь в университете в Велансе. Вчера я смотрела на их портреты в галерее —все они были так молоды и так милы. Не правда ли, ужасно жаль, что с ними такое приключилось?

Месье Томази нахмурился, и по лицу его пробежала тень.

— Нет, я как раз был с ними знаком, и их гибель стала ударом не только для маркиза, н и для всех, кто их знал. Конечно, лучше всего я знал мадам Абелию —они с его светлостью были обручены еще с детства, и она часто приезжала в замок Лефевр вместе со своим отцом. Но я знал немного и остальных — каждая из них заслуживала лучшей участи. Но стоит ли нам говорить о них сейчас? Боюсь, после подобного разговора вы не сможете заснуть.

Я не стала настаивать — это могло показаться подозрительным — и переключилась на более приятную тему.

— Будете ли вы на балу, месье Даниэль? Я слышала, что подобные мероприятия проходят в замке с большой пышностью. Кажется, ожидаются много гостей? На днях я уже имела удовольствие познакомиться с одной из них — с той, которая, кажется, намерена стать следующей женой маркиза.

Он немного растерялся, но поскольку я, произнося это, беспечно улыбалась, улыбнулся в ответ.

— Вы, должно быть, говорите о мадемуазель Шамплен? Да, ни для кого не секрет, что она давно уже мечтает примерить на себя титул маркизы Ренуар. Мне не следует обсуждать чувства почти незнакомой мне девушки, но, говорят, что она влюбилась в его светлость в совсем юном возрасте, увидев его однажды в столичном театре. Но я рад, что вы воспринимаете это так философски.

— А как же иначе? — рассмеялась я. — Я слишком хорошо осознаю свое положение, чтобы претендовать на что-то большее.

Но он печально покачал головой.

— Но всё же, согласитесь, иногда сохранять невозмутимость бывает очень непросто. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Я сам нахожусь в замке исключительно из милости маркиза, и некоторые окружающие не забывают время от времени мне об этом напоминать. Вы спросили, буду ли я на балу. Да, потому что на этом настаивает маркиз. Но сам бы я предпочел не появляться в бальной зале. К чему делать вид, что я ровня всем тем, кто будет там в числе гостей?

В этом мы были с ним похожи, а потому вполне поняли друг друга.