Жена на полгода

36.

Праздник в Монтерси поразил меня своим размахом — на Ратушной площади на высоком помосте расположились музыканты, которые, позволяя себе небольшие перерывы на еду и обогрев, играли на протяжении нескольких часов. А в торговых рядах видное место занимали палатки, где все желающие могли полакомиться свежими пирогами, копченым мясом и горячими бодрящими напитками.

Мы в поместье тоже всегда старались порадовать в праздники наших слуг и крестьян из близлежащих деревень, но наши скромные угощения не шли ни в какое сравнение с тем, что я увидела здесь.

Горожане с удовольствием отплясывали в центре площади и на все лады хвалили маркиза Ренуара.

А когда мы с маркизом поднялись на помост, и его светлость поздравил всех собравшихся с праздником, народ так бурно поприветствовал нас, что мне стало немного неловко. Но когда я огляделась и осознала, что арка, под которой мы стояли на помосте, был украшена ветвями омелы, то едва не упала в обморок.

Я никогда не относилась к особо впечатлительным барышням, но слишком хорошо знала старинный обычай, предписывавший тем, кто оказался под омелой, непременно поцеловаться.

И об этом подумала не только я. Глава городской гильдии торговцев, вспомнив о том, что мы недавно вступили в брак, поздравил нас с этим знаменательным событием, а народ поддержал его громкими криками, требуя соблюсти традицию, идущую из глубины веков.

Я вспыхнула, поняв, что они хотят, и едва не сбежала с помоста. Но вовремя заметила взгляд Ренуара — строгий, напоминающий о наших договоренностях, — и застыла на месте. Маркиз обнял меня, и мне, чтобы не выглядеть бесчувственной статуей, пришлось положить руки ему на плечи.

Это был мой первый поцелуй с мужчиной, и то, что он случился при таком большом скоплении народа, едва не довело меня до слёз. Губы моего официального мужа коснулись моих губ, и как ни странно, несмотря на холодную погоду, они были тёплыми и мягкими. Я почти задохнулась от какого-то странного чувства, в котором смешались и стыд, и возмущение, и любопытство.

К счастью, наши объятия длились недолго, и пока маркиз благодарил жителей Монтерси за поздравления, я получила возможность прийти в себя. Мои щеки пылали, но это моно было списать на мороз.

— Ну же, Айрис, — подбодрил меня Ренуар, помогая мне спуститься по ступенькам с помоста, — вы всего лишь поцеловались со своим мужем. И я надеюсь, вам хотя бы не было противно.

Да, мне не было противно. Но это-то и было ужасно! Я целовалась с человеком, который только числился моим мужем, а на самом деле был моим врагом. И думая сейчас об этом поцелуе, я не могла не думать о том, что целовалась я с мужем моей сестры! Габи любила его! Ради него она забыла об осторожности и согласилась выйти за него замуж, несмотря на все слухи, что ходили о нём. А он? Любил ли он ее? И помнил ли о ней?

Я поймала на себе внимательный взгляд маркиза и попыталась улыбнуться. Не следовало думать об этом сейчас.

Праздничные мероприятия закончились, и большинство гостей разъехались по домам. Правда, Мартин Дюпон предпочел задержаться у кузена еще на несколько дней. Герцог Лефевр и Селеста также не спешили уезжать. Но больше всего меня удивило то, что в замке остался Даниэль.

— Разве каникулы не закончились, и вам не нужно приступить к учебе? — удивилась я, встретившись с месье Томази на следующий день в библиотеке.

Он заметно смутился.

— Вы правы, ваша светлость — каникулы закончились. Но я уже написал декану и попросил разрешения задержаться дома еще на некоторое время — работать над заданной темой я могу и здесь. Мне не хотелось бы оставлять замок сейчас.

При этом он так посмотрел на меня, что я покраснела. Он не произнес этого вслух, но мне показалось, что я правильно поняла то, что он хотел мне сказать — он хотел своим присутствием поддержать меня. А возможно, и помочь мне.

Я поблагодарила его за заботу. Не скрою — мне было приятно иметь друга, особенно здесь, среди чужих мне людей, среди которых могли оказаться враги. И всё-таки полностью довериться месье Томази я, к сожалению, не могла — ведь причины, побудившие его остаться в замке, могли оказаться совсем другими.

Возможно, он остался в Ренуаре не для того, чтобы помочь мне, а для того, чтобы мне навредить.

Вернувшись в апартаменты, я застала Камилу за занятием, которое меня удивило —девушка весила на дверь защитный амулет.

— Простите, ваша светлость, но я подумала, что это нам совсем не помешает. Знали бы вы, как я испугалась прошлой ночью!

Судя по тому, как густо покраснело ее лицо, прошлой ночью она предпочла провести отнюдь не в своей постели. Но вопросы нравственности я предпочла оставить без внимания.

— Мне не спалось, ваша светлость, и я отправилась на кухню, чтобы выпить кружку молока, — при этих словах она отвела взгляд. — Вот тут-то я и увидела ее!

— Ее? - я почувствовала пробежавший по спине холодок.

— Да, ваша светлость! — воскликнула девушка. — Это была женщина в монашеском одеянии! Я увидела, как она мелькнула в конце коридора, что ведет в восточное крыло.

Я еще недостаточно хорошо изучила замок, но уже знала, что помещения в восточном крыле сейчас почти не использовались — там некогда находилась оружейная и несколько гостевых комнат, которые приводились в порядок только перед большим нашествием гостей.

— И что же было дальше? - нетерпеливо спросила я, потому что Камила замолчала.

Я не стала говорить ей о том, что дорога из комнат для прислуги в кухню никак не могла идти через ту сторону замка.

Она вздохнула:

— Я убежала, ваша светлость! На моем месте кто угодно бы испугался! Но это точно была она!

— Она? — переспросила я.

— Абелия, первая жена его светлости! Я слышала, она хотела стать монахиней, но ни отец, ни муж не позволяли ей сделать это. Возможно, она всё-таки добралась до монастыря. А теперь зачем-то вернулась сюда в виде призрака. Да-да, это был именно призрак, ваша светлость! Двумя днями ранее его видел и Жак.

Ну, да, разумеется — Жак! Именно с ним наверняка Камила и встречалась в тех комнатах, в которых давно уже никто не бывал, и где их не могли застать хозяева или другие слуги.

— Он говорит, что призрак женщины в длинных светлых одеяниях проплыл в нескольких шагах от него. Жак спрятался за шторой, но тоже, ясное дело, страху натерпелся.

Напугал ли рассказ Камилы и меня? Да, разумеется. Но и придал новое направление моим мыслям. Возможно, это действительно был призрак Абелии, но могло случиться и так, что кто-то решил воспользоваться страхами здешних слуг и перемещаться по замку именно в такой одежде, зная, что никто не решится подойти к нему или к ней, даже если его или ее заметят.

Но зачем кому-то наведываться в восточное крыло? Чтобы устроить там ловушку вроде той, что подстерегала Эдит в старой башне?

Выяснить это можно было, только отправившись ночью в восточной крыло. Что я и вознамерилась сделать, несмотря на разбушевавшиеся собственные страхи.