Железный человек

Глава 4

— Вия? — Август вскинул тонкие брови. — Но ведь это чрезвычайно опасная тварь! Мне доводилось слышать, что его вовсе нельзя убить.

— Эти слухи несколько преувеличены. Как показала практика, можно. Хотя непросто, конечно. Без зеркального щита хрен бы что получилось.

— Зеркального щита? Так он действительно существует? Это не легенда?

— А вам доводилось о нём слышать?

— К сожалению. — Август смотрел строго и серьёзно. — Я был рождён в Пекле. И с малых лет изучал вопрос истребления тварей. Мне это казалось чрезвычайно важным уже тогда, я знаю наизусть многие легенды и сказания.

— Отлично. Надо будет контактами обменяться. А то у меня в Поречье единственный энциклопедист — Дубовицкий, председатель Благородного собрания. Но и тот всё больше фигнёй мается. Эрегированные органы африканских вождей коллекционирует…

— Вы говорили о щите, — напомнил Август.

Чёрт его знает, кто он там на самом деле, но мозгами господь не обидел. Цепкий, как чёрт, сбить себя с нарезки не даст.

— Ну да. О щите. Триста лет назад, когда была последняя битва с вием, зеркальный щит упёрла ведьма. Там много ума не надо, после битвы все лежали полудохлые. И с тех пор ныкала его в подземелье, в Полоцке. Гляделась, как в зеркало, макияж накладывала. Не знаю уж, кого обольщала, шахтеров или метростроевцев. Но я её нашёл и щит отобрал.

— Вы? — глядя на меня во все глаза, переспросил Август. — Вы нашли в подземельях Полоцка ведьму и отобрали у неё зеркальный щит?

— Ну, я не один был, с Глебом. Это тамошний парень, он мне помог ведьму отыскать. Сам-то я не местный.

— А откуда вы? Из Поречья, верно я запомнил? Древний город на западе Смоленской губернии?

Речь Августа становилась всё строже, акцент — всё резче. Уже допрос какой-то, а не светская беседа.

— Верно.

— И что же было дальше?

— Дальше я собрал сотню и убил вия.

— Здесь, в Петербурге?

— Ну да. В Троице-Петровском соборе. Слыхали?

— Да, конечно. Но… — Август нахмурился.

А мне эта игра в прятки надоела. Я собирался уже напрямую спросить «Августа», кто он, чёрт возьми, такой. А точнее, такая — ясно же, что передо мной женщина, не очень умело притворяющаяся мужчиной. И это не биполярочка, как у Вареньки, это намеренный маскарад.

Женщина умная, деловая, привыкшая получать на свои вопросы быстрые ответы. Жительница Петербурга — иначе откуда ей знать про Троице-Петровский собор. И Орден Северной Пальмиры — интересно, такой вообще существует, или сама придумала название, в надежде сбить с толку малограмотного охотника?

Но задать вопрос я не успел.

В зал вбежал новый персонаж. Я узнал его — из моего ордена, один из первых вступивших. Тот, чьим предкам удалось уйти из захваченного тварями Невгина.

— Братья! — взревел он.

Шум голосов смолк. На охотника посмотрели все.

— Простите, что не сразу прибежал, — покаялся охотник. — Не знали мы, что у вас собрание. Мефодий о том никому не говорил.

— Где он? — раздалось отовсюду.

— Где Мефодий?

— Почему сам не пришёл? — вперёд выступил глава орденов.

— Мефодий убит. — Охотник выпрямился. — И туда ему и дорога! Это Мефодий привёл в столицу вия.

— Как⁈

— Ты чего несёшь⁈

— Братцы, да он пьян!

— Пьян, — не стал отрицать охотник. — Шутка ли — вия одолеть! Нешто вы бы сами не пили? Сутки уж гуляем с товарищами. Потому до нас и слух дошёл не сразу, что тут собрание происходит. Но уж как дошёл, так братья мне и говорят — ступай, мол, Демид, обскажи всю правду, как мы вия победили. Вот я и пришёл.

— Не рановато? Тебе бы, может, проспаться сначала? — проворчал глава. — А то сейчас нагородишь…

— Клянусь! — Демид ударил себя в грудь. — Богом клянусь — одну только правду рассказывать буду! Вия победил охотник по имени Владимир. Он глава Ордена Истинного Меча. Я сам в тот орден намедни вступил, из своего вышел. И многие мои братья так же. Владимиру от роду всего двадцать годов, а он уж сотник! Собрал нас и вия победил. А Мефодия, паскуду, зарезал. Потому как это из-за Мефодия в Петербурге вий появился.

— Что-о⁈ — взревел глава. — Да как ты смеешь⁈

В зале солидарно загудели.

— Мефодий вас, чертей, в строгости держал, бедокурить не давал, — продолжил ободренный поддержкой глава, — а вы на него — напраслину? А ну, отвечай по совести! Что с Мефодием? Что за ирод такой, у которого рука поднялась на главу ордена?

— Я.

На меня обернулись все. Я в наступившей тишине подошёл к Демиду. Положил руку ему на плечо.

— Владимир! — обрадовался тот. — Скажи хоть ты им! А то, вишь, не верят… Вот, братцы! — торжественно объявил он, указывая на меня. — Это тот самый Владимир и есть.

— Глава Ордена Истинных Мечей, — кивнул я. — Демид — мой охотник, и он говорит чистую правду. Мефодий — оборотень, продавшийся тварям. Чтобы призвать вия, он пытался умертвить девицу восемнадцати лет, Варвару Михайловну Вяземскую. Если надо, она мои слова подтвердит. А в битве с вием, как и сказал Демид, участвовало сто охотников. Полагаю, никому тут не надо объяснять, что означает быть частью сотни. Каждый из этих охотников видел, как я убил Мефодия. А все вместе мы сокрушили вия.

— Истинно так, — кивнул Демид. — Ежели всё ещё не верите, так милости просим в кабак, где наши догуливают.

В зале загудели. Охотники переглядывались, нас успела окружить плотная толпа.

Предложение пойти в кабак, кажется, многим понравилось, но они держали себя в руках. Как-никак, серьёзное мероприятие.

— Про вия — верю, что правду говоришь, — глядя на меня, медленно произнёс глава орденов. — А вот про Мефодия… Слыхал я, что были у вас промежду собой неурядицы.

— Экий ты дипломат, — усмехнулся я. — Ну, если то, что Мефодий прилюдно пытался меня оклеветать, а я его пощадил лишь потому, что на тот момент ещё не было доказательств, это неурядицы — окей. Хотя на самом деле называется по-другому. Мефодий — оборотень. Слепому было ясно. Он намеренно чинил препятствия честным охотникам. На убийство тварей получать разрешения — это где такое видано, вообще? Встретил тварь — убивай тварь. Для этого существуют охотники, а не для того, чтобы бумажки перекладывать. На Комендантском острове, под самым носом у Мефодия, колдун мануфактуру открыл! Сам заправлял, а работницами были ведьмы. Восемь штук. Итого — девять высших тварей, которые чёрт знает сколько времени там орудовали и чёрт знает сколько людей извели. Ещё один оборотень в людском обличье, по фамилии Троекуров, разыскивал потенциальных охотников. Мефодий-то их не искал. Когда в его орден последний раз посвящали молодого, почувствовавшего силу парня, я и сказать-то не могу. Книга, где записи ведутся, давно пылью покрылась. А Троекуров искал! Подростков, у которых в голове — дырка от бублика, которых в любую сторону повернуть можно. И заставлял работать на себя. Дети, наделенные Силой, которые в будущем могли бы воевать против тварей, помогали Троекурову губить людей! Я выловил одного такого. А сколько их ещё по столице бегает? Куда вы тут вообще смотрите⁈

Глава орденов подавленно сопел. Наконец, процедил:

— Это всё — лишь твои слова. Разбираться надобно.

— Разбирайтесь, — кивнул я. — Вы здесь, насколько понимаю, для того и собрались. И если бы я не убил Мефодия, не пришёл сюда, всё у вас было бы тихо и гладко. Тебя бы в очередной раз главой переизбрали. Верно говорю?

Вокруг согласно загудели.

— Я не знал! — выпалил глава. — Клянусь, ни о чём таком не ведал!

— Да верю, чё. Если заботиться лишь о том, чтобы тёплое место не потерять, ничего такого и не увидишь. Подумаешь, во главе самого крупного ордена оборотень стоит. Подумаешь, тварей вокруг всё больше, и они с каждым днём всё злее. Главное, что премии из казны меньше не становятся. Так?

— Не смей! — взревел глава. — Милости от государыни мы делим по-братски! Всегда так делали!

Вокруг откровенно заржали.

— Ну да, ну да, — кивнул я. — Тут десять монет, делим по-братски. Я свои восемь уже взял, а ты, так и быть, забирай остальные. Знаем, плавали.

— Хорошо сказал! — отсмеявшись, восхитился пожилой, бедно одетый охотник. Хлопнул меня по плечу. — Говори ещё!

— Да я сюда, так-то, не трындеть пришёл. Я разобраться пытаюсь, что у вас в столицах за хренотень происходит. Например, уважаемый человек, инженер Иван Иванович Ползунов сообщает о том, что изобрел универсальное оружие против тварей. Такую же тварь, только металлическую — которая не устаёт, не ломается, а стреляет заговоренными пулями, производя заряды из собственного тела…

В зале поднялся шум.

— Быть не может!

— Что за диво?

— Да ежели бы и вправду нам такое!

— Вот именно, что ежели бы, — кивнул я. — Ползунов направил на высочайшее имя прошение с просьбой выделить из казны дотации. Производство — дело не дешёвое, сами понимаете. И получил от какого-то ублюдка ответ: «Отказать». Это как, вообще? Может, кто-то приезжал в мастерскую Ползунова посмотреть на разработки и остался недоволен?.. Или хотя бы ответное письмо написал, в котором задал вопросы?.. Нет! Ничего подобного. Тупо — «Отказать». Лично я из этого могу сделать единственный вывод: Российской Империи не нужно оружие против тварей. Хрен с ними, с охотниками, пусть гибнут десятками и сотнями дальше. Империя большая, бабы ещё нарожают.

— Вот тварь!

— Кто он?

— Кто отказ написал⁈

— Не знаю, подписи не было.

— Найдём его, братцы! — рявкнул пожилой охотник. — Хоть всё ихнее сраное министерство перекопаем! За шкирку ухватим, да в лес! Крысы эту мразоту подерут, лягухи ядом заплюют — небось, поймёт, что значит в нашей шкуре побывать.

— Верно говоришь, Елизар! — зашумело со всех сторон.

— Так его, падлу!

— Небось, на доклад к матушке императрице бегом побежит!

— А после к господину Ползунову — в ножки кланяться!

— Господин Ползунов — человек сурьёзный. Ежели говорит, что оружие придумал, значит, так оно и есть.

— Так и есть, — кивнул я. — Своими глазами видел. Там до ума довести — чуть-чуть осталось.

Охотники радостно взревели. Ну, я бы на их месте тоже взревел. Шутка ли — огнестрел против тварей! Да ещё самодвигающийся, самонаводящийся и не убиваемый.

— Согласен с вами, братья, — кивнул я. — Этот вопрос надо решить обязательно. И ещё вот о чём хотел спросить. О костях. — Я повернулся к главе орденов.

— О костях? — удивился тот. — А с костями-то что не так?

— Да всё так, кроме стоимости. Я вот недавно в Полоцке великана завалить помогал. Есть тут кто из Полоцка?

— Я, — отозвались сразу двое. Рослый молодой детина и мужик средних лет. — Так это ты был? Сотнику нашему помог?

— Угу. Так вот. Костей с того великана было — всего десяток. На сотню охотников. Да ещё поди их до приёмщика дотащи, ни в какой мешок не лезут. А оплата — такая же, как за крысиные кости. Это справедливо, по-вашему?

Охотники зашумели, что, конечно же, не справедливо, и что сто раз уже про это было говорено. Глава ордена гордо выпрямился. Вопрос поднимался не в первый раз, и ответ он знал.

— Так и что же теперь? — сверкнув глазами, вопросил глава. — Нешто, по-твоему, великанов вовсе бить не надо? За одними только крысами гоняться, а эти твари пусть дальше топчут землю нашу священную?

— Ты дурак, или прикидываешься? — заинтересовался я. — Я хоть слово сказал о том, что великанов бить не надо? Я сказал, что платить за них по-другому нужно. Не как за крыс.

Глава прищурился, упёр руки в бока.

— И как же это? По весу? Тогда тем, в чьих краях великаны не водятся, обидно будет.

— Верно, — послышались голоса в толпе. — У нас на Дону слыхом не слыхали про великанов!

— И у нас на Кубани тоже!

— Спокойно! — поднял руку я. — Для разруливания таких ситуаций существует штука, которая называется тарифный план.

— Чего-сь?

— Что за диковина такая?

— Очень просто. В каких-то случаях, например, выгодно сдавать кости, как сейчас, один к одному. За одну кость один рубль. А в каких-то — по весу. Например, рубль за полкило. Нужно разработать систему тарифов и обязать приёмщиков соблюдать правила. Каждый охотник сам будет решать, по какому тарифу сдаваться в течение года. Вот и всё.

В зале наступила тишина.

— Полкило? — переспросил кто-то.

— Фунт, — исправился я.

— И-ишь, — покачал головой Елизар. — А ведь и верно! Каждому охотнику — самому решать. Чего ж проще?

— Тоже мне, умники собрались, — буркнул глава. — В министерстве, чай, поумнее вас сидят! Не дозволят они такого. Казне не выгодно.

— А ты спрашивал? — повернулся я к нему. — Ты считал, что выгоднее — охотникам платить больше, или потери считать от того урона, который наносят великаны? Охотники — те, что не чета Мефодию, конечно, — народ отважный. И бьются они не за плату, а за совесть. Хоть в том же Полоцке с великанами, это я своими глазами видел. За то, чтобы землю свою, близких своих защитить. Но когда такое ещё и оплачивается по справедливости, энтузиазма становится больше. Мотивация растёт. Сечёшь?

Глава не сёк.

— Не дозволят такого, — буркнул он.

Толпа отозвалась недовольным гулом.

— Да ты спроси сперва!

— Ишь, раскаркался!

— Владимир дело говорит!

— Братцы, да на что он нам вовсе сдался, Фома Неверующий? Четвёртый год выбираем, а толку с него?

— Оборотня проглядел у себя под носом!

— Да ежели проглядел — ладно. А ежели они с Мефодием заодно были?

— Нет! — взвизгнул глава. — Я ничего не знал! Клянусь!

— Мефодия поднять, да допросить, — предложил кто-то.

— Э-э-э, — сказал я.

— Что?

— Мефодию я голову отрубил, да потом его ещё и сожгли, от греха. Не уверен, что он после воскрешения разговаривать сможет. Да и лишнее это.

— Почему?

— Потому что этот гусь ни при чём, — я кивнул на главу. — Он обычный дурак. Мефодий им прикрывался, чтобы свои дела крутить, а самому не светиться.

— Я ни при чём, — поспешно подтвердил глава. — Я ничего не знал!

— Да ещё бы тебе знать, — проворчал Елизар. — Нажива-то, она хуже бельма глаза застит… Так что делать будем, братцы? Кого новым главой выберем?

— Владимира! — долетело из толпы.

— Верно!

— Давайте его!

— Э, нет, — я покачал головой. — Сорян, братцы, при всём уважении — никак. Это ж постоянно на месте сидеть надо. Тут, в Петербурге. А у меня своих дел дохренища. Да и не по мне это, кабинетная работа. Я могу консультационные услуги оказывать. Вот это — на здоровье, обращайтесь в любое время.

Главой в итоге избрали пожилого Елизара. Предыдущего главу вытолкали взашей. Милость от государыни — тысячу золотых империалов — поделили на всех. Моему новоиспеченному ордену досталось шесть. Из чего я сделал печальный вывод, что охотничьих орденов в Российской империи меньше двух сотен. Не густо, н-да…

— А что, братья, — сказал я, припрятав полученные деньги, — нет ли кого из Сибири?

Несколько голосов откликнулись, но высказались в том духе, что Сибирь, вообще-то, большая.

— Может, знаете одного охотника — Гравием звать?

— Как не знать! — отозвался мужик в такой затасканной одежде, что непонятно было, как держится. Подошвы к сапогам привязаны верёвкой, на тулупе живого места нет, борода — и та клочьями, будто крысы когтями драли. — Вот охотник — всем охотникам охотник. Слова лишнего не скажет, зато как тварей бить — так завсегда первый!

— А где видал-то его?

— На Бие стояли. Где Бийская крепость.

— Сойдёт… Будь другом, увидишь — скажи, что Владимир Давыдов о нём спрашивал. Найдёт время — пусть заглянет в гости.

После дележки притащили писаря, которому продиктовали прошение на имя государыни — рационализаторское предложение относительно приёма костей. В общем, пока то-сё, к тому моменту, как я вспомнил о странном новом знакомом, Августе Фредерике, того и след простыл.