Железный человек

Глава 16

Домыв кобылу, я выплеснул в овраг остатки воды, бросил туда же тряпку и прошёлся по осквернённой почве Красным петухом. На этом посчитал свой дезинфекторский долг выполненным и отвёл Тварь на конюшню.

— Пышки, — напомнила та.

— Да-да, сейчас всё будет.

Я объяснил тётке Наталье ситуацию с пышками и Тварью и получил заверение, что всё исполнится в лучшем виде. Как только тётка Наталья упорхнула заниматься делом своей жизни, я повернулся к Земляне и сказал:

— Пошли.

— Куда?

— Туда.

Я ожидал, что она будет выкобениваться и опять подкалывать насчёт Юлии, но — нет. Земляна просто сказала: «Ну, пошли», — и мы поднялись ко мне в башню.

— Владимир? — спросила Земляна через полчаса, когда мы отдыхали от трудов праведных на измятой простыне.

— М?

— Возьми меня…

— Ну погоди пять минут. Я тоже чувствую некоторую недосказанность, хотелось бы…

Земляна издала страшное рычание.

— Ого. Да ты серьёзно настроена. Ладно, отставить пять минут, приоритет критический, приступаю…

— Владимир!!! В орден свой меня возьми! Решила я.

— Что, сейчас?

— А чего тянуть?

— Тройничок хочешь?

— Кого?

— Ну, если я тебя сейчас в орден приму — через минуту прискачет Аврос. Он, конечно, после чёрта уже своё выпил, и на вие вполне трезвый был, но после вия, думаю, выжрал уже столько, что бочка позавидует.

— Не прискачет. Я с ним говорила об этом.

— В смысле, ещё до того, как я предложил?

— Угу.

— Экая ты резвая. Ну, ок. Хорошие люди нам нужны.

Встали, я натянул штаны, Земляна завернулась в халат. Я установил на столе пень, и мы сунули руки в отверстия. Дальше всё прошло как обычно. Согласны? Согласны. Коррекция татуировки на руке Земляны. И плюс один член ордена Истинного меча.

Пока Земляна разглядывала обновлённый рисунок, я убрал пень и сел напротив.

— Для собеседования поздновато, но всё-таки спрошу. Почему решила перейти?

— А что? — сверкнула на меня глазами Земляна.

— Так, любопытно, что тобой движет. Это ведь не из-за того, что у нас тут…

Земляна фыркнула, перехватив мой взгляд, направленный на постель.

— Вот ещё я из ордена в орден из-за койки не скакала!

— Собственно, это — главное, что мне хотелось понять.

— Аврос — мужик хороший. И я ему многим обязана. Но я ему и служила верой и правдой много лет. Да только — сам видишь. Глава из него — так себе, в ордене бардак. Всех, конечно, всё устраивает, иначе бы разбежались давно. Каждый свободен, ходи где хочешь, добывай кости. И когда нужно, Аврос за своих стеной встаёт — этого не отнять.

— А я?

— А ты другой совсем. Просто так на месте сидеть не будешь. То, что один за пять лет проходит, ты за три месяца перепрыгнешь, и всё тебе мало. И при том — головы не теряешь, рассудителен. Ты… Ну, знаешь, как молодой парень, а мозги — как у мужика лет пятидесяти. И ум есть, и огонь, чтобы переть напролом. Я, Владимир, сидеть тихо не хочу. Я, как и ты, хочу вперёд и вверх. И не надо вот сейчас пошлостей говорить!

— Да я вообще молчу!

— Нет, ты говоришь мысленно, я всё слышу!

— Козырный Знак — мысли слышать! Поделишься?

— Это не Знак, а природное умение! В общем, я всё сказала. Мне сидеть — не интересно. И, главное, я не хочу, чтобы у меня однажды выбор возник. Между Орденом и путём моим. Путь твоего Ордена и мой вроде как совпадают.

Я кивнул. Услышанное меня полностью удовлетворило. Хотя нет, вру, не полностью.

— Ладно, — поднялся я и взял Земляну за руки. — Предлагаю отметить твой переход из ордена в орден.

— Давай, — легко сдалась Земляна.

Обнялись, поцеловались. Я подтолкнул её к кровати.

— Как ты там говорила — «вперёд и вверх»?

— Я тебя искусаю сейчас!

— Ну, от лёгкого БДСМ ещё никто не умирал, а я открыт для экспериментов. Кусай.

Халат упал на пол, штаны тоже. Земляна легла спиной на кровать, я осторожно опустился сверху…

Секунд тридцать прошло. Столько, сколько нужно, чтобы уже перестать замечать что-либо вокруг и полностью отдаться нежному колыханию волн моря сладкой и прекрасной любви, предвкушая скорый шторм, но пока ещё наслаждаясь относительным покоем…

В общем, секунд через тридцать стукнула дверь нуль-Т кабины, чиркнула спичка, и горестный пьяный голос сказал:

— Ты ж дочка мне была.

Мы повернули голову. Сначала увидели пушку. Потом — фитиль. Затем — горящую спичку. И, наконец, угашенного в нулину Авроса, который эту спичку держал.

— Дезертиры! — проревел он и запалил фитиль.

— *****, — сказала Земляна.

Следующей высказалась пушка.

Я сидел за столом в столовой и молча смотрел перед собой. Передо мной, на другом конце стола, сидела Земляна и чувствовала себя неуютно. Мне хотелось, чтобы она чувствовала себя неуютно, поэтому я продолжал смотреть, а она продолжала чувствовать.

Слева от меня за столом сидел Николка и осуществлял приём пищи. Справа сидел Гравий, но к пище не притрагивался. Его очень интересовал контекст произошедшего, в котором ему пришлось принимать живейшее участие, но вопросов он не задавал, ждал, что всё как-нибудь само объяснится.

— Прости, — буркнула Земляна, первой нарушив молчание.

— Дыра, — сказал я.

— Прости, я не думала, что так будет.

— В стене моего жилища теперь — дыра.

— Ну оплачу я тебе ремонт!

— Ноябрь на дворе, а у меня в стене — дыра! Ремонт пробитой насквозь стены — это, ты думаешь, так просто? Типа, кастанул Знак «Отремонтируйся» — и всё⁈

Тут Гравий поднялся и молча, в своей манере, ушёл. Я на это не обратил внимания, у меня тут свободная территория. Идите, куда хотите, кроме заколоченного крыла и особенно подвала. Надо бы, кстати, в подвале Трещоток понаставить, хороший Знак, полезный. Тряханём Потапа — за пожар рассчитается.

— Владимир, ну чего ты от меня хочешь⁈ — начала злиться Земляна. — Я с ним правда говорила, мы всё решили. Откуда мне было знать, что он, напившись, расстроится⁈ Ты, между прочим, тоже молодец. Один раз он к тебе уже завалился в таком состоянии, сам рассказывал. Вот взял бы и ещё тогда Знак поменял.

— Если я Знак поменяю, мне потом придётся бегать по всем людям, которым этот Знак нужен, и вручную обновлять прошивку.

— Ну так и оставь Знак для всех во дворе, как есть, а в комнате у себя другой, не для всех.

— Мысль, может, и хорошая, но — нахрен. В комнате, с высокой долей вероятности, пьяный Аврос найдёт кого-то из охотников, кто с ним сладить сумеет. А во дворе начнёт палить по гражданским. Там, в пристройке, ребёнок грудной, между прочим. Или не грудной уже? Хэзэ, не помню, в каком возрасте их от груди отнимают. Хотя некоторые до старости висят, родителей доят…

— Ты же не думаешь, что я от этого всего удовольствие получила? — возмутилась Земляна. — Мне тоже неприятно! Он меня, между прочим, голой увидел!

Тут Николка чем-то поперхнулся и закашлялся, но мы на него не посмотрели, потому как дела нам до Николки не было на текущий момент никакого.

— Меня тоже, но я это как проблему не рассматриваю.

— Конечно, ты-то мужик!

— Давай, ага. Сведи всё к гендерной проблематике и скажи, что я притесняю тебя из-за того, что ты — женщина.

— Слушай, ну хватит! — совсем уже психанула Земляна. — Да, я виновата! Слово сказала, ответить за него не сумела. Чего ты от меня хочешь?

— Знак.

— Какой?

— Чтобы чужие Знаки, ловушки видеть. Ну вот этот, красивый с фейерверками.

Несколько секунд Земляна сопела. Делиться Знаками охотники не любили. Но в итоге решила:

— Ладно.

Я кивнул, полностью довольный. Дыру в стене залатаем, не проблема. А до тех пор у Земляны поживу — тоже забавно будет. Ну и Знак — штука хорошая, полезная.

Послышались шаги, и в столовую зашёл Гравий.

— Сделал, — сказал он.

— Что? — посмотрел я на него.

Над признать, что в сложившейся ситуации Гравий сделал немало. Прибежал на выстрел и принял живейшее участие в лютой, бешеной схватке с Авросом. Мы с Земляной несколько замешкались, потому что драться голыми было неудобно, так что Гравий нарисовался исключительно в тему.

И коллективными усилиями мы… ничего не смогли сделать с Авросом. Он ревел, как буйвол, размахивал мечом, а потом вовсе исчез, применив Знак. Куда отправился — знал только Бог. Сам Аврос, вполне возможно, не знал.

— Знак «Починись», — пояснил Гравий. — В Сибири выучил. Ежели что пробилось или переломилось меньше часа назад — залатает, как было. Но развивать нужно, конечно. Поначалу — так, только снегоступы чинить, лыжи, если поломал, лукошки всякие. А дальше — вот, даже дыру в стене осилил. Это. А чего Аврос взбеленился-то?

Гхм. То есть, нашему с Земляной виду Гравий не придал значения? Его только поведение Авроса удивило?

— Я перешла в орден Владимира, — осторожно сказала Земляна. — Авроса предупреждала, что собираюсь, он не спорил. Благословил даже. Но, видать, спьяну забыл. Я перешла, он почувствовал. Ну и вот.

— Угу, — сказал Гравий. — То есть, ежели я к Владимиру перейду, Аврос снова сюда припрётся?

Я пожал плечами.

— Да чёрт его знает. Это же Аврос. Может, забыл уже обо всём. А может, бегает и ядра для пушки ищет позабористее. Коль уж с первого раза мой дом разнести не получилось.

— Тогда погожу пока раздеваться, — решил Гравий. — Спешить вроде некуда.

— Раздеваться? — обалдел я.

— Ну, вы ж голые были, потому как ты Землянку в орден принимал?

— Э-э-э…

— Ну да, — закивала Земляна. — Это такая традиция! Древняя. Нужно раздеться.

— Слыхал, — кивнул Гравий. — Всякое бывает. В каждом ордене своё. Это нашему Авросу на традиции положить, а в других орденах иной раз ой как строго. Ещё и не то бывает. На Кавказе вот орден есть, где, чтобы приняли, босому на скалу взобраться надо. В Тверской губернии — до острова посреди Волги доплыть. Раздеться — это ещё по-божески.

— Очень гуманно, — поспешил согласиться я. — Но ты пока и правда не торопись. Переход — это ж, по сути, пустая формальность. Ты за меня и без всяких переходов — хоть в огонь, хоть в воду. Верно?

Гравий кивнул. Хлопнул меня по плечу. Окинул задумчивым взглядом разоренный стол и придвинул к себе блюдо с оставшимися пышками. Ухватил одну и макнул в вазочку с мёдом.

— Я, конечно, извиняюсь, господа хорошие, — послышался вдруг какой-то совершенно несолидны голос, — но что вы со мной-то дальше делать собираетесь?

Я посмотрел на Николку. Мы все посмотрели на Николку.

— Если бы ты как-нибудь сам рассосался, чтоб тебя больше не было… — вздохнул я. — Да, боюсь, не обладаешь ты такими навыками. Сиди тут пока. В Питере операция закончится — свезу тебя в управу.

— Да не хочу я в управу!

— Кто б тебя спрашивал, чего ты хочешь. Сиди пока да радуйся жизни. Пока можешь.

Тут в столовую ввалился Данила, поклонился присутствующим и доложил.

— Барин, тама, это. Государыня императрица вас к себе требуют.

Посреди двора стояла карета. Наёмная, но из всех, что водились в Поречье — самая крутая и модная.

На веранде переминался с ноги на ногу расфуфыренный персонаж лет тридцати. Поклонился он, впрочем, вполне вежливо.

— Граф Владимир Всеволодович Давыдов?

— Аз есмь. А вы кто?

— Я прибыл по поручению Её императорского величества. Имею до вас неотложное дело.

— Излагайте.

— Прошу в карету.

— А здесь изложить не можете?

— С вашего позволения, нет. Дело исключительной важности и секретности.

— Хм-м. Ну, окей.

Я подошёл к карете. Расфуфыренный распахнул дверь.

— Ого, — сказал я.

Сидящая в карете дама под вуалью приложила палец к губам и подвинулась — приглашая сесть рядом.

Я залез в карету. Дама откинула вуаль и улыбнулась. Не Август Фредерик, нет. Другая дама, я её прежде не видел. Красивая.

— Меня зовут Екатерина Романовна, — мне подали ладошку в кружевной перчатке. — Я ближайшая наперсница Её императорского величества. Имею честь пригласить вас во дворец для доверительной беседы.

— Очень приятно. А могу узнать, почему для этой цели вы пользуетесь наёмным транспортом? Неужели императорский дворец не располагает собственными передвижными средствами?

Екатерина Романовна посмотрела на меня недоуменно, а потом вдруг рассмеялась. Нежно и приятно, будто колокольчик зазвенел.

— Меня предупреждали, что вы весьма проницательны, Владимир Всеволодович, но, право, я и не думала, что настолько. Мой сопровождающий — охотник. Он доставил меня в Поречье. Мы прибыли туда инкогнито и взяли карету напрокат.

— Ясно. Срочно?

— Простите?

— Я спрашиваю, предстоящая беседа — срочная?

— Н-ну… В общем, да.

— В таком случае предлагаю не терять время.

Я взял Екатерину Романовну за руку. Через секунду мы стояли перед Зимним Дворцом. Никого, слава тебе господи, не зашибли, только вспугнули стаю голубей.

— О… — проговорила Екатерина Романовна.

Я пожал плечами.

— Срочно — значит, срочно.

— Что ж. Прошу за мной, — она поспешила к дворцу.

Внутри я понял, что даже при моей фотографической памяти заблудился бы запросто. Хорошо, что Знаки Перемещения никто не отменял.

Меня провели в небольшой кабинет. Ну, по меркам дворца — небольшой. Много золота, лепнины, картин и чуть-чуть бархата.

— Здесь я вас оставлю, — улыбнулась Екатерина Романовна. — Ожидайте, — и испарилась.

Ожидая, я прошёлся по кабинету. Обнаружил ещё одну дверь — не ту, через которую мы вошли, а потайную, притаившуюся за гобеленом с изображением обнаженной барышни, возлежащей на быке. Барышня мне понравилась. Бык заинтересовал. Не мясо-племенными качествами, в этом я пока шарил так себе, а тем, что находилось между его рогов. Крохотное такое отверстие, расположенное на уровне человеческих глаз. Если специально не присматриваться, фиг заметишь.

— Как дети, ей-богу, — вздохнул я. И подмигнул глазку.

Тот, кто находился по ту сторону гобелена, помедлил. А затем потайная дверь неслышно отворилась.

Я поклонился.

— Рад приветствовать, Ваше Императорское Величество.

— Мне тоже приятно видеть вас, господин Давыдов.