— Захар! — заорал я, спускаясь вниз по лестнице. — Захар, ты где, почему ты мне не радуешься⁈
Захар оказался при полном параде у входной двери. На меня посмотрел с озадаченным любопытством.
— Куда намылился?
— К Марфе съездить думал.
— Успеется, дело есть.
— Какое?
— Так! Отставить кислую мину! Ты у меня что, перерабатываешь, что ли? Сто лет тебя не трогал.
— На вия вот ходили — недели не прошло…
— Ну и что? Ты там дофига устал, что ли?
— Ну, так…
— Короче. Бери лопаты, пойдём копать могилу.
— А я⁈ — донёсся сзади возмущённый голос.
Я развернулся на каблуках и смерил взглядом Неофита. Момент был катастрофически важен в педагогическом плане. У пацана дрожали губы. Ещё чуть-чуть — и разревётся от несправедливости бытия.
— Да мы, собственно, не на охоту. Мы могилу раскапывать.
— Зачем?
— Чтобы положить туда драгоценностей и закопать обратно.
— Зачем?
— Чтобы выросло золотое дерево… Ну ладно-ладно, шучу. Есть один призрак. И существует мнение, что он может уйти, только если ему вернуть драгоценности.
— Призрак? — Неофит почесал макушку. — Понятно. Я сейчас.
Он сдристнул собираться. А Захар с тоской спросил, сколько брать лопат.
— Две.
— Не три?
— Не, две. Я буду руководить. Ты, кстати, в курсе, на каком кладбище похоронили госпожу Воздвиженскую? Ну, у которой ещё потом могилу кто-то разрывал?
Захар фыркнул так, что я понял: сие есть городская достопримечательность, о которой в Поречье знают все до последней собаки.
— Я готов! — прибежал Неофит. — А мы же Знаком пойдём, да?
Знака возле нужного кладбища у нас не было. Переместились на охотничий камень, оттуда двинули пешком. Пока добрались, начало темнеть. Осень, зима на носу. Дни всё короче.
У ворот кладбища мы нарвались на сторожа.
— А вы это — чего? — обалдел тот, увидев лопаты.
— Мы с добром. — Я показал руку в перчатке.
— А-а-а… Вурдалаков бить? Неужто опять у нас тут нечисть завелась?
— Ещё как завелась. Ты бы шёл домой, отец. Нынче мы тут присмотрим. Мало ли.
— И то верно…
Действительно — мало ли. Всё может выйти из-под контроля в любой момент, и чем меньше гражданских окажется в зоне боевых действий, тем лучше для всех. В первую очередь — для гражданских.
К нужной могиле нас уверенно подвёл Захар.
Показал:
— Вот.
— Эпично, — кивнул я, посмотрев на холмик. — Ройте.
Парни взялись рыть, но как-то вяло, без огонька. Я ходил вокруг, грустя, что не взял с собой раскладного стульчика. Это ж рехнёшься, столько времени на ногах.
— Ух, — сказал в какой-то момент Неофит и, опершись на лопату, вытер пот со лба.
— Имей в виду, — приступил я к педагогическому внушению, — охотник — это не только тварей рубить налево направо. Охотник — это иногда ещё и нудная, тяжёлая, кропотливая работа.
— Ага, — согласился пацан и вновь взялся за лопату.
Смеркалось. А к тому времени, как лопаты застучали по крышке гроба, вообще стемнело. Я запустил светляков.
— Хорошо, хоть не зима, — простонал Захар.
Неофит, судя по пыхтению, был с ним полностью согласен.
— Знаете. Есть в этом всё-таки великая мудрость, — сказал я, подойдя к краю ямы.
— Какая?
— Разрывая могилу, задалбываешься так, что страх перед покойником уходит на десятый план сознания. И гроб уже вскрываешь с мыслью: «Да когда ж это всё наконец закончится». Повторяю: гроб. Вскрываешь. С мыслью.
Парни заворчали, но дополнительных вопросов не последовало. Принялись лопатами отковыривать крышку с гроба.
— Дыхание задержите, — посоветовал я. — А как откроете, вылезайте сразу. Пусть чутка проветрится. Я руку подам.
Я, конечно, не специалист, но что-то мне подсказывает, что в крепком ящике, в условиях ограниченного доступа кислорода естественные процессы могли растянуться и на год. Хотя, может, и ошибаюсь. Всегда рад ошибиться в лучшую сторону.
Гвозди натужно, со скрипом поддались. Крышку гроба отвалили в сторону. Неофит закашлялся. Захар молча, с надутыми щеками, подсадил его наверх. Я вытащил пацана, протянул руку Захару.
И тут неведомая сила долбанула меня в бок. Да так, что я кувырком улетел за надгробие. Тут же, впрочем, вскочил на ноги — злой, как сто чертей.
— Ах ты, сука! Вот так, значит? Я к тебе, значит, со всем уважением, драгоценности возвращаю. А ты меня — бить⁈
Вскрикнул Неофит, заматерился Захар — у которого без помощи не получалось выбраться из зловонной могилы.
Я прикрылся Доспехами. Призрак обрушился на меня. Вновь вцепился в горло, страшно завывая.
— Да проходили ж мы это уже! — Я кастанул Удар и почувствовал облегчение. — Ну что за…
Я сотворил Свет Истины. В небо ударил зелёный фейерверк, рассыпался на множество огоньков, которые стали медленно и красиво опадать. В их свете стала видна фигура призрака. Она металась — пытаясь, видимо, уйти с траектории потенциальной атаки.
Вот фигура исчезла, а миг спустя появилась рядом со мной. Меня вновь швырнуло. На этот раз менее удачно — я погнул металлический крест на соседней могиле.
— Где сокровища⁈ — услышал вопль Неофита.
Это он про драгоценности так.
Я отцепил мешок с пояса и швырнул на голос, сам стараясь не выпускать из виду призрачную фигуру.
Ну-ка, как тебе Знак Меч? Ага, не нравится! Вон как шарахнулась, старая. Аж на три могилы от меня отнесло. Впрочем, призрак тут же телепортнулся, оказался рядом.
— Да мать-то твою так! — Я выхватил настоящий меч. — Ну, ладно, не хочешь по-хорошему…
Вблизи своей могилы призрак, кажется, стал сильнее, чем был в особняке. На светящийся меч кидался, как полный отморозок. Я его бил, чувствовал, как наношу удары, но толку от этого было мало. Призрак либо отскакивал, либо исчезал и вновь появлялся с самой неожиданной стороны.
Я уже подумывал о том, чтобы кастануть Защитный круг и перекурить, обдумать ситуацию, когда всё неожиданно закончилось.
Призрак вдруг вспыхнул. Так ярко, что захотелось зажмуриться. Раздался протяжный женский вопль, и на мгновение я увидел пожилую даму. Она не обращала на меня внимания. Смотрела в небо и сгорала.
Ну, собственно и сгорела — я глазом моргнуть не успел.
— То-то же, — буркнул я и повернулся к могиле.
Там горел огонь.
— Не понял…
Я подошёл ближе. Огонь горел непосредственно в могиле, Захар ухитрился-таки выбраться из неё. Он и Неофит стояли рядом. Любовались пламенем.
— Вы чего творите? — поинтересовался я. — «Звоните ноль-двенадцать» не устроите тут?
— Чтобы избавиться от призрака, нужно останки усопшего и то, к чему призрак привязан, посыпать солью и сжечь, — сказал Неофит. — Этому меня ещё господин Троекуров научил.
— Серьёзно? — я вновь посмотрел в могилу. — И ты даже взял с собой соль?
— В кухне, тётка Наталья дала.
— Эм… Так ты, выходит, нас, типа, спас?
— А то нет! Призрак бы вас укокошил. А вы меня ещё брать не хотели.
— Н-да… Никогда ещё братья Винчестеры не были так близки к провалу…
— Чего?
— Ничего. Прогорит — закапываем и валим отсюда. Ты, Неофит, отдыхай, за лопату сам возьмусь.
— Ясное дело, закапывать-то легче!
— Поговори мне ещё, салага…
И тут огня вдруг стало больше. Гораздо больше! Нас окружило огненное кольцо радиусом метров десять.
— Ах, вы, с-сволочи!
Я повернулся и увидел племянницу госпожи Воздвиженской. С распущенными волосами и сияющими глазами она выглядела настоящей демоницей. Платье на груди вздымалось, того гляди корсет лопнет.
— Вы — ничтожес-ства! Подс-сунули с-своего градоначальника, украли и уничтожили мои драгоценности! Я что — зря убила Абрамова? Зря призывала Огненного з-змея⁈ Умрите!
Ведьма швырнула в нас Ударом. Тот разбился о Защитный круг — это было первое, чем я озаботился, едва увидев огонь. Ведьма взвыла от досады.
А Неофит восторженно взвизгнул.
— Ведьма! Настоящая!
— Самая что ни на есть, — кивнул я. — Свежак, недавно обернулась.
Кастанул Мороз. Огонь, окруживший нас, зашипел.
— Врубайте Перемещение и валите, — приказал я Захару. — Не по возрасту пацану девами в таком виде любоваться.
— Чего это? — обиделся Неофит. — Она ж не голая! — он не сводил с ведьмы внимательного взгляда. Ну, если быть точным, то не со всей ведьмы, а с наиболее выдающихся деталей.
— Голая-не голая — дело легко поправимое, во-первых. А во-вторых, ведьма — это тебе не крыса и не вурдалак. Высшая тварь. Видал, что исполняет?
Взбешенная ведьма взлетела в ночное небо и тут же ринулась вниз, выставив перед собой мгновенно отросшие когти. Я встретил её Ударом. Ведьму отшвырнуло, но не убило, с одного Удара такую не укатать.
— Амулет Перемещения с собой у тебя? — вопрос я задал Неофиту. У Захара и так знал, что есть.
— С собой. Да только нехорошо ведь это, тебя бросать! Мало ли, как оно тут обернётся.
— Мы настороже будем, — поддержал Неофита Захар. — Если что, подсобим.
Ну, тоже справедливо.
— Ладно. Только, если не позову, под руку не лезьте! Через огонь пробьёшься?
— Пробьюсь. Зря, что ли, родии на Мороз тратил?
Позади меня зашипело: Захар тоже кастанул Мороз. Неофит обиженно заныл, что опять всё самое интересное без него, но получил, судя по звуку, подзатыльник и заткнулся.
А ведьма снова взмыла над горизонтом. В этот раз её падение вниз я встретил мечом — не позволив твари прикоснуться к Защитному кругу, который Захар скастовал вокруг себя и Неофита. Я разрубил ведьму наискось, от плеча до бедра. На сапоги плеснуло зеленью, но части немедленно срослись.
Ведьма выставила перед собой когти и ринулась на меня. Атака вновь разбилась о Защитный круг. Я покачал головой.
— Во дура-то, господи прости! Тетушка твоя куда умнее. И с фантазией у неё получше.
Ударил Мечом. Отсёк ведьме голову. Ведьма попыталась удержать её на плечах, но я тут же оказался рядом. Добавил к магическому удару реальный — на этот раз срубив башку вместе с кистями вцепившихся в неё рук. Тело ведьмы придавил ногой. Кисти с длинными кривыми когтями отшвырнул подальше. Голову поднял и держал в руках, вытянув перед собой — чтобы зелень не капала на одежду.
Голова бешено вращала глазами и истерила. Тело трепыхалось под моим сапогом, пытаясь вскочить.
Я поморщился.
— Что ж так орать-то, блин? А ну, всю историю — в деталях! Начиная со смерти тётушки. Это ты её ушатала?
— Отпус-сти меня!
— Смешно, да.
— Ты ж-жив! — это, видимо, бесило ведьму больше всего.
— Угу, я заметил. А ты чего ждала? Думала, охотник моего ранга при виде тебя на спину опрокинется и лапки задерёт?
— Меня вс-се с-слушаютс-ся! Вс-се! Я вс-севлас-стна! Я могу с-стать императрицей!
— Без башки? Сомневаюсь. Это тебе куда-нибудь в другую страну надо. Здесь, слава богу, хоть у верховной власти голова на месте. Повторяю вопрос: пошто тётушку извела?
— Она меш-шала! Не давала мне денег!
— Ай-яй-яй, как нехорошо. И ты стала ведьмой, правильно я понимаю? Тётушку грохнула, получила наследство, переехала в тёткин особняк, но этого показалось мало. Решила ещё и драгоценности из могилы подрезать. А на фига, кстати? На люди ведь в них не покажешься, тут же опознают. Продать хотела?
— Нет! Я с-стала бы императрицей и переехала в Петербург! Там никто не з-знает, чьи это драгоценности!
— Действительно. Безупречный план. А Абрамов в него каким боком затесался?
— Я хотела с-стать градоначальником! Чтобы поехать в Петербург! Но меня не выберут, я ж-женщина. И я приз-звала огненного з-змея! Он ис-стребил Абрамова! С-стал вместо него.
— Ага. А подчинялся тебе. И когда же вы с этим «Абрамовым» в Петербург собирались?
— З-завтра! Но ты вс-сё ис-спортил!
— Это я могу, да. Сделал твари гадость — на душе радость. Причём, заметь, со всех сторон всё испортил. Не успела ты змея оплакать, как я тётушкины драгоценности вернул законному владельцу. Была бы ты поумнее, так сразу после змея чесанула бы отсюда куда подальше. Но ты мало того, что спалилась, так ещё и драться со мной приволоклась.
— Отпус-сти меня! Я тебя убью!
— Н-да. Если ты и в бытность человеком так заманчиво соблазняла, неудивительно, что с личной жизнью не клеилось. Ладно, последний вопрос. Министра знаешь?
Ну, мало ли. Чем чёрт не шутит. Но — нет. Ни искры узнавания в бешено вылупленных глазах.
— Отпус-сти меня!
— Понял.
Я бросил ведьмачью башку на землю и пронзил мечом. Шестнадцать родий. Слабовато, но ничего удивительного. В ведьмах дамочка, видимо, не так давно, жир нагулять не успела.
Захар отменил Защитный круг. Они с Неофитом подошли ко мне.
— Ой, — сказал Неофит.
Тело ведьмы сдулось на глазах. Вместо великолепных форм образовался скелет, обтянутый жёлтой пергаментной кожей.
— Вот так оно с ведьмами и бывает, — кивнул я. — С русалками тоже, если что. Имей в виду.
— Ну, с русалками-то — не со всеми, — вступился Захар.
— Исключения лишь подтверждают правило. Короче, Неофит. Если вдруг потянет… это самое… Ну, в общем, когда вырастешь, помни: с тварями — ни-ни. А то такой сдвиг на сексуальной почве можешь заработать, что всем орденом не расхлебаем. Понял?
— Понял. Можно я Красного петуха опробую?
— Валяй.
Неофит изобразил Знак. Тело ведьмы вспыхнуло.
— Про бошку не забудь, — напомнил Захар.
Неофит кивнул, а я толкнул Захара в плечо.
— Видал? Пацан без году неделя, как охотник, а у него уже Красный петух открыт. А ты чего сидишь? Когда уже Перемещение откроешь? Сколько можно на амулетах кататься?
Захар потупился.
— Да всё чего-то не до того мне…
— Не до того ему, ага. Сколько уж в подмастерьях ходишь? Открывай Мастера, пока Неофит тебя не опередил. То-то смеху будет.
— Открою, — буркнул Захар. — Мне до Воина совсем маленько не хватает. Сейчас, правда, по зимнему времени, и тварей куда меньше. Это к тебе они сами так и бегут, будто мёдом намазано.
— Есть такое, — не стал спорить я. — Сейчас вот, например — откуда я мог знать, что у такой приличной женщины, как госпожа Воздвиженская, племянница ведьмой окажется?
Захар поморщился.
— Да ты б её видал, ту Возвидженскую! Вот уж точно — ведьма была натуральная. Злющая, крикливая, только богомольцев своих и привечала. А нищему корки хлеба не подаст… Ладно. Пошли, что ли, могилу закапывать?
— Это я закопаю, господа хорошие, — раздался из темноты голос. В кругу света, образованном пылающей тушей ведьмы, образовался сторож, подошёл из-за могил. С интересом оглядел поле битвы. — Не извольте беспокоиться! Ежели на водку дадите, то закопаю всё в лучшем виде… А верно ли мне показалось, господин охотник, что вы тута с отрубленной башкой разговаривали?
— Мне вот показалось, что я кому-то велел домой идти и до утра сюда не соваться! Охренеть, до чего народ любопытный…
Сторож потупился.
— Да когда ж ещё такое увидать-то можно? Хоть будет, что внукам рассказать. Об ваших подвигах, господин Давыдов, чего только не бают. А тут своими глазами!