Железный человек

Глава 1

Самое сложное в битве с вием — это то, что на него даже смотреть нельзя. Смотреть приходилось в щит. Но я быстро сориентировался и обнаружил в ситуации плюшки.

Во-первых, бойцом вий был — таким себе. Грузный, малоподвижный, до такой степени тяжёлый, что даже для подъёма век требовалась сторонняя помощь. Во-вторых, мне, в отличие от простых людей, он просто так взглядом навредить не мог, мне нужно было для начала поймать этот взгляд. Чего я, разумеется, делать не собирался.

Иными словами, я мысленно пометил для себя один сектор церкви, как особо опасный, и старался туда не смотреть вообще. Занялся истреблением всей остальной мразоты, которой, благо, было навалом и россыпью, убивай — не хочу. Меч ни секунды не задерживался в одном месте, Знаки летели, один за другим, тело то и дело сотрясали разряды молний, наполняя его благословенными родиями. Часть ощутимо утекала к остальным участникам сотни. Которые, за исключением Неофита, пока ничего особо полезного не сделали.

Ребята ломали двери церкви. Это им почему-то не очень давалось — видимо, колдовство вия всё же распространялось немного за пределы убивающего взгляда. Двери трещали, но не держались. Охотники честно продолжали ломиться, но мне от этого было не сильно легче. По факту против толпы тварей я стоял один. Нет, конечно, в меня вливались силы, тут никаких претензий. Но каким бы ты ни был сильным, когда ты один, и тебя атакуют со всех сторон, это чисто психологически тяжкое испытание. Да и физически, чего греха таить.

Я кастанул Защитный Круг, едва улучив такую возможность, и немного выдохнул. Так, ну, погнали. В очередь, сукины дети! Меч, Меч, Костомолка, Удар. Красного петуха вам в ленту, выродки страхолюдные! Молнию предлагать не буду, всё понимаю. Нечего зря тратить силы, на заложных покойников ликтричество не работает. На вия — хэ его зэ, тут сперва с кордебалетом бы разобраться.

Благо хоть в силах у меня недостатка не было. Сотня, как мощный пауэрбанк, питала меня энергией в бесперебойном режиме. Даже Неофит, у которого силёнок было — кот наплакал. Но он, кстати, получил за сегодняшнюю битву аж семь родий на халяву. Система посчитала его достойным за то, что выследил и обезвредил Мефодия. Ну, не Система, а что-то типа охотничьего коллективного разума.

К вию я вообще повернулся спиной. Однако этому ублюдку, чтобы напакостить, не обязательно было видеть мои глаза. Второй раз за этот вечер я почувствовал, как невероятная сила давит на Круг. Стиснув зубы, направил энергию на сопротивление. Погоди ты, блин, мне ещё несколько секунд покоя нужно на рекогносцировку!

Терминатора я не видел, что с ним сталось, не понимал. Зато Ударами сумел проложить дорожку к двери, которая тряслась под натиском охотников. Какого ж хрена? А ну, дайте, я!

Охотники отпрянули, и все силы направили ко мне. Я саданул самым мощным Ударом за всю свою недолгую охотничью жизнь. Дверь с хрустом выдавилась наружу. Этаким деревянным пузырём. Но дерево — такой себе материал для надувания пузырей, поэтому образовались бреши. Которые тут же с увлечением принялись доламывать мои братья и сёстры.

Тем временем пал мой Защитный Круг. Предчувствуя неладное, я перекатом ушёл в сторону, в самую гущу визжащих от ярости или восторга (не поймёшь по ним) упырей. Под прикрытием Доспехов начал нарезать их тонкой соломкой.

Упыри, не будь дебилы, кинулись от меня врассыпную. Вряд ли от страха. Скорее уж пытались слинять с траектории виевского взгляда. Им уже сделалось ясно, что просто так запинать меня толпой — дело трудное и не факт, что вообще когда-то увенчается успехом. Поэтому лучше всего отдать на растерзание биг-боссу.

В ответ на эту санкцию я повесил щит за спину и демонстративно повернулся к вию задницей. Продолжая, разумеется, крошить упырей перед собой всеми доступными способами.

Взгляд вия буравил мне спину. Вернее, щит. Щит рассеивал процентов девяносто вредоносного магического излучения, но всё равно было крайне неприятно. Как будто у тебя на затылке красная точка от лазерного прицела. Которая, вдобавок ко всему, ещё и жжётся.

Наконец-то пробил час, и охотники ввалились в храм. Долго думать они не стали, взялись за привычное дело: истребление нечисти. Взвыли вурдалаки. Сотня охотников — это вам не один маленький скромный Владимир. Вот, например, Аврос, который хоть и с одной ногой, но вы посмотрите на огонь в его глазах. По этим глазам прямо видно, как ему хочется костей и родий. Этот взгляд, может, даже самого вия бы убил. Но проверять не будем, всё ж трезвые.

А вот полоцкий Глеб. Этот вовсе чувствует себя, как рыба в воде. Они такие толпы на завтрак отражают. Единственное — вий. Вий в диковинку для всех, никто на него не смотрит. И молодцы.

Упыри и вурдалаки вынужденно перегруппировались, и я увидел терминатора. Он лежал на полу мордой вниз, а из спины у него торчал металлический штырь. Что это был за штырь, откуда твари его взяли — я не понял. Во всяком случае, терминатор был полностью нейтрализован. Он уныло вошкался, пригвождённый к полу, и пытался добраться до своего ружья. Которое лежало от него метрах в пяти.

Пока охотники рассредотачивались по залу, я тоже на месте не стоял. Дело в том, что у меня сложилось такое нехорошее впечатление, будто вий имеет что-то против меня лично. Во всяком случае, больше он ни на кого не смотрел, упрямо вертел башкой вслед за мной. В целом, это было ожидаемо. Ещё в той, первой уничтоженной деревне старушка предупреждала, что вий хочет именно меня. Как там он сказал? Что я напрасно выжил? Ну, кому напрасно, а кому и очень даже в тему. Эх, поболтать бы с этой страхожопиной! Да, боюсь, не того пошиба тварь, чтобы с ней болтать.

Салочки мне быстро надоели. Я решил попробовать другой подход.

Полёт!

Потолок у храма был высоченным, и взмыл в воздух я безо всяких проблем. Находясь в подвешенном состоянии, быстро скинул со спины щит и повернул его так, чтобы видеть отражение соперника. Ожидаемо, быстро задрать башку у вия не вышло. Четверо упырей с вилами, которые держали веки, что-то заверещали, видимо, рожая новый смертоубийственный план.

Ага, щас. Нет уж, настал мой черёд веселиться.

Удар! Удар!

Вместо того, чтобы бить по вию или хотя бы по упырям, я врезал по вилам, и те переломились. Сперва одни, потом другие. С грохотом виевы веки рухнули на деревянный пол, и чудовище взревело негодующим рёвом. Упыри засуетились, подбирая обломки вил. Видимо, трогать веки руками было неприятно или зашкварно.

Вот теперь — Костомолка! И ещё, и ещё. И — Меч. Четверых упырей раскатало, как коровьи лепёшки асфальтоукладывающим катком. А потом я — ну, чем чёрт не шутит, — кастанул Костомолку на вия.

У-у-у-ух ты, блин… Вот это скала. Вообще никакой реакции, как будто действительно скалу пытаюсь сломать. Это вам не леший, тут всё серьёзно.

— Веки! — загрохотал вий. — Поднимите мне веки!

Кто-то немедленно кинулся поднимать веки. Я же вынужден был опуститься на пол. Полёт — штука нестабильная. Ещё только грохнуться и ноги переломать не хватало, то-то все обрадуются.

Опустившись на пол, я, не глядя, махнул мечом и снёс башку оголтело кинувшемуся на меня вурдалаку, получил порцию родий и посмотрел на вия. Без щита.

Меня тряхнуло. Волосы поднялись дыбом. Не то, чтобы эта тварь выглядела так уж запредельно страшно, хотя, конечно, приятного мало. Но даже с закрытыми веками вий излучал некие подавляющие волны.

И всё же я мог на него смотреть. На него и на двух суетящихся возле вурдалаков, пытающихся что-то исполнить с веками при помощи обломков вил.

Бегло просканировав сознания охотников, я понял, что битва, как таковая, закончилась. Сотня охотников прошлась по упырям, как газонокосилка. Оставался вий и двое ассистентов. Но смотреть на них мог только я, остальным запретил строго-настрого.

— Владимир! — грянул голос вия. — Ты умрёшь!

— А можно не надо? — отозвался я и двумя Ударами отшвырнул вурдалаков. — Давай ты сегодня, а я — лет через восемьдесят, в полном расцвете сил и с такой эрекцией, что гроб закрыть не получится.

Вий издал утробное рычание и поднял руки к глазам. Какого хрена эта тварь зате… Нет. Не-е-ет. Ну, это уже перебор, мать его разэдак!

Вий отрывал себе веки. Это ж какая сильная мотивация должна быть!

Я торопливо отвёл взгляд и вновь сосредоточился на щите.

«Бей, Владимир, — долетела до меня мысль Земляны. — Вся наша сила — твоя!»

В щите я видел отражение сверкающих страшных глаз вия, которые заливала зелёная кровь.

— Умрёшь! — прогремел вий.

Я ощутил давление. Частично его взял на себя щит, частично — доспехи. Но и остатков хватило, чтобы меня приподняло над полом и потащило к вию.

— Ты и родиться не должен был!

— Я больше не буду, обещаю!

— Ты умрёшь!

— Собеседник-то из тебя слабый, бро…

В голове гремели переполненные паникой голоса охотников. Я запретил им даже думать в сторону вия, не то что смотреть. И они подчинялись, коль уж я был их сотником.

Я не кастовал никаких Знаков, я ждал. Какой смысл щекотать тварь, которая уже продемонстрировала своё категорическое и неоспоримое «фе» моей прокачанной Костомолке. Оставался только один шанс, и в него я вложил всё.

Вглядываясь в щит, я видел приближающиеся горящие шары. Вот уже ощутил у себя на коже раскалённое дыхание вия. Значит, пора.

Я подсветил меч соответствующим Знаком и нанёс удар. Вложил в него все силы, какие только могли мне дать охотники. Входя в правый глаз вия, меч полыхал, как джедайский, даже лучший. Блин, да джедаи обделались бы от зависти, увидев, как светится мой меч!

Глаз лопнул, как стеклянный. По мечу потекли потоки зелени. Вий взвыл, и я почувствовал ногами пол.

Велик был соблазн повернуться к вию и покончить с ним. Но я упрямо глядел в щит. Выдернув меч, переместил его в другой глаз, и тот лопнул с тем же звуком.

— Глаза! Мои глаза! — стонал вий.

По церкви метался невесть откуда взявшийся ветер, откуда-то доносились визги, крики, хохот, взметнулась стая летучих мышей.

Я отбросил щит и посмотрел на вия. На чудовищно, невообразимо сильную тварь, которая не могла даже ударить меня своей тяжеленной рукой, и которая лишилась своего единственного оружия.

— Передай на том свете всем привет. — Я выдернул меч из глазницы. — И что если хотят в гости — Владимир всегда ждёт с распростёртыми объятиями.

Меч вспыхнул ещё ярче, осветил церковь, прежде чем снести здоровенную голову вия одним ударом.

Голова упала, как шар для боулинга. Потом рухнуло туловище — как сброшенный с вертолёта бегемот.

А потом меня ударило молнией. Такой силы, что отшвырнуло к самому выходу из церкви. Я прокатился на спине пару метров, врезался головой в стену и, видимо, вырубился на несколько секунд. Когда открыл глаза, сотни не было, а в церкви бушевал пожар.

— Уходим! Уходим! — кричали охотники.

Я попытался подняться. Мне не дали. Подняли сами. С одной стороны — Егор, с другой — Харисим. Так вдвоём и выволокли наружу.

Церковь полыхала, как так и надо, будто огромный факел в ночи.

— Э-эх, — пробасил Харисим, поставив меня на ноги. — Вия-то путём рассмотреть не вышло.

— Ну и радуйся, — сказал я, ничуть не покривив душой. — Жуткая тварь. Нахрена только таких делают…

К нам подковылял Глеб. Твари порвали ему бедро, артерию не задели. Егор, обнаружив непорядок, тут же принялся кастовать целительное.

— Щит-то помог? — осведомился Глеб.

— Ещё как помог! — воскликнул я. — Кабы не щит, вий бы меня за минуту размазал.

— Размажешь тебя! — хохотнул Харисим. — Да из таких, как ты, гвозди делать можно!

— Спасибо, конечно, да только что-то не хотелось бы мне на гвозди пойти. Я уж как-нибудь ещё в человеческом воплощении побуду.

Тут рядом послышался иной голос, тоже, впрочем, знакомый, но меньше.

— Что ж вы, нехристи, наделали-то? — Это нарисовался священник, который инструктировал меня перед отпеванием.

— То не мы, — сказал я. — То вий. Почему-то решил взорваться.

— Ах, оставьте эти байки для кабаков! Вий у них… Божий храм спали…

Договорить святой отец не успел. Послышался треск, и с макушки храма отделился крест. Не деревянный, надо заметить, а металлический, с позолотой. Но позолота уже успела обгореть.

Падать крест начал не по-человечески, а так, будто его кто-то прицельно швырнул в священника.

Я схватил того за плечо и рванул на себя. Миг спустя крест вонзился в землю на том месте, где только что стоял священник.

— Святый боже… — пробормотал он и поднял руку, чтобы перекреститься, да так и замер.

— Сами ж чувствовали — не очень-то по-божески церковь встала, — сказал я. — Нехорошие люди её то ли строили, то ли проектировали, то ли финансировали. Построите новую, лучше прежней.

— Построим, конечно же, построим, — согласился священник, который уже не выглядел таким возмущённым.

Обычно человек, избежав чудом смерти, временно теряет охоту к пререканиям из-за материальных убытков.

— Владимир! Ты как? — подбежали ко мне Земляна и Захар.

— Да я-то в порядке. Остальные живы?

— Пока сотня не распалась — все живы были. А потом вроде все выбегали.

— Пересчитаемся, — решил я. — Алё, охотники! В колонну по четыре — становись!

Спустя несколько минут — у церкви уже провалилась крыша, и огонь, пожрав основное, начал стихать, — я закончил подсчёты. Передо мной стояла сотня, за исключением одного лишь Неофита.

— Все живы, — сказал я. — Ребят, мы вия убили. И вся сотня выжила.

Такого громкого «ура!» я ещё никогда в жизни не слыхал. Наверное, весь Петербург порадовался за охотников, какое у них мощное «ура!».

— В кабак? — спросил любящий определённость Харисим.

— В кабак, — кивнул я. — Только пока без меня, я догоню. И кости соберите!

— А ты куда? — тут же оказалась рядом Земляна.

— Пацана забрать надо.

— Я с тобой.

— И я, — подхватился Захар.

— Да просто пацана забрать, — удивился я. — Чего вы?

— «Просто» у тебя не бывает, — заявила Земляна. — Идём!

Подумаешь! Просто у меня не бывает… А вот и бывает, бывает, просто ты не видела! Вот…

Поскольку у меня образовались попутчики, мы двинулись пешком. Перенестись к нужному дому или даже в дом было бы можно, но я не рискнул. Больно уж нас много. А что, всё-таки, будет, если образоваться внутри проходящего человека, науке доподлинно неизвестно. Тут, вон, пожар, народ суетиться начинает. Нафиг, лучше спокойно прогуляться, заодно в себя приду, всё же шарахнуло меня нехило. Впервые столько энергии через себя пропускаю.

Итого, вся эта заварушка принесла лично мне двести семь родий, и на балансе теперь числилось двести одиннадцать. Остальные, насколько я понимал, тоже в обиде не остались. Сколько родий содержалось в вие при этом — сказать сложно. Очень много. Меня вырубило сразу, будто кто-то не хотел, чтобы я узнал точное число. Будь я один — конечно, вычислил бы легко при помощи простейшей арифметики. Но тут родии грянули в меня и немедленно распределились по всем охотникам.

Потому что будь я один — всё сложилось бы совершенно иначе.

В общем, стоит только начать поднимать ранги, а там оно уже само прёт, успевай ориентироваться. Я — Сотник, сотней уже откомандовал. На балансе — двести одиннадцать родий, до следующего ранга — двести восемьдесят девять. Глядишь, до зимы и апнусь. А на зиму можно вообще отпуск взять. Оттянуться как следует у себя в имении, отоспаться, пожрать всякого вкусного и много. А можно, как надоест спать и жрать, поехать в какой-нибудь город и найти культурные развлечения. Нажраться в кабаке — и во взятие снежного городка играть, к примеру. Или каток. Бывает же тут каток, коньки?.. Лыжи точно бывают. На лыжах порассекать, чтоб форму не терять.

Новый год, опять же, будет. Или тут сейчас Рождество больше котируется? А, не суть важно. Ёлка, подарки, шампанское. Надо будет Екатерине Матвеевне что-то задарить. Совсем я про неё позабыл в последнее время. Нехорошо.

В таких вот умиротворённых мыслях я и пребывал, пока не добрался до нужного дома. А там нехотя вернулся к действительности. В мечтах было, между прочим, круто.

Мы вошли в открытую дверь, поднялись на второй этаж и замерли в дверях комнаты.

— Заходите-заходите, — медовым, но хриплым голосом пригласил Мефодий.