Формула огня

Глава 4

Симфония смерти, дирижёром которой я был, продолжалась. Сухой, непрерывный треск сотен винтовок моих «Ястребов» сливался в один оглушительный грохот, похожий на шум гигантского пожара в сухом лесу. К нему добавлялся свист тысяч стрел, которые лучники герцога, войдя в ритм, посылали в долину одна за другой. И всё это тонуло в грохоте наших мортир, которые, получив новые цели, теперь методично перепахивали задние ряды эльфов, где сбились в кучу их маги.

Я видел, как один из снарядов, удачно попав в группу колдунов, взорвался, превратив их в кровавое месиво из ошмётков плоти и разорванных в клочья чёрных мантий. Их защитные заклинания, рассчитанные на стрелы и мечи, оказались бесполезны против сорока килограммов чугуна, летящих с неба.

Но эльфы не были бы эльфами, если бы просто стояли и умирали. Их маги, оправившись от первого шока, начали огрызаться. В ответ на наши снаряды на склоны, где залегли мои стрелки, посыпались огненные шары, сгустки едкой кислоты и ледяные копья. Воздух наполнился запахом озона и горелой плоти. Один из огненных шаров ударил всего в нескольких метрах от пулемётного гнезда Брунгильды. Взрывной волной гномов отбросило от их адской машины, одного из них ранило осколком скалы в плечо. Пулемёт замолчал.

— Мать их через коромысло! — донёсся до меня даже сквозь грохот боя яростный рёв моей жены-гномки. — Огонь по магам! Подавить тварей!

Она, не обращая внимания на свистящие над головой заклинания, подползла к заклинившему механизму и, матерясь так, что покраснели бы даже орки, начала его чинить. Её контуженные бойцы, отплёвываясь кровью, отстреливались из винтовок, не давая эльфам поднять головы. Через минуту пулемёт снова залаял, посылая в долину свинцовую смерть.

Это была дуэль, жестокая и беспощадная, между моей артиллерией и магией тёмных. Между холодной математикой и древним колдовством. И пока что мы в ней побеждали. Но я знал, что это не может продолжаться вечно. Эльфийский командющий, кем бы он ни был, не станет просто смотреть, как его армию перемалывают в фарш. Он должен что-то предпринять. И я ждал. Я искал его.

Методично, сектор за сектором, прочёсывал долину в подзорную трубу, игнорируя общую картину бойни и выискивая признаки организованного сопротивления.

Далеко, у самого выхода из долины, там, где основная масса войск ещё не успела превратиться в паникующую толпу, я увидел его. Высокая фигура на чёрном, как сама ночь, коне. Его шлем был увенчан не просто гребнем, а целой конструкцией из шипов и лезвий, похожей на корону какого-то демонического короля. Он стоял неподвижно, как изваяние, и смотрел. Не на своих умирающих солдат. Он смотрел на склоны, на наши позиции. Он анализировал.

Рядом с ним крутились несколько офицеров, что-то кричали, размахивали руками. Он не обращал на них внимания. Затем он резко отдал какой-то приказ. Короткий, отрывистый, один из офицеров кивнул и, пришпорив своего коня, скрылся в задних рядах.

Сердце моё пропустило удар. Вот оно. Началось.

Я увидел, как из общей массы войск начали выделяться небольшие, мобильные группы. Они двигались не так, как тяжёлая пехота. Быстро, бесшумно, используя малейшие складки местности, чтобы укрыться от нашего огня. Это были не простые солдаты, лёгкая пехота. Их было не так много, может быть, тысяча, может, полторы.

Они не бежали к завалу. Они не пытались атаковать наши позиции в лоб. Разделившись на несколько отрядов, тёмные устремились к боковым склонам долины, к тем самым, что считались непроходимыми. Они начали карабкаться вверх, цепляясь за скалы с ловкостью горных коз.

— Сукин сын, — прошипел я сквозь зубы. — Он умён.

Эрик, стоявший рядом, непонимающе посмотрел на меня.

— Командир?

— Смотри, — я протянул ему трубу. — Западный склон. Видишь?

Он припал к окуляру.

— Да… какие-то группы… лезут вверх. Куда они?

— Туда, где нас меньше всего ждут, — ответил я, забирая у него трубу. — Туда, где у нас нет сплошной линии обороны. Они идут по козьим тропам. Они хотят зайти нам во фланг и в тыл.

Я снова навёл оптику. Эльфы двигались с невероятной скоростью, уже на полпути к вершине хребта. Ещё полчаса, час максимум, и они выйдут на наши позиции. Прямо к моим беззащитным мортирам и пулемётным гнёздам. Артиллерийские расчёты, это не пехота. Они не смогут отбиться в ближнем бою от элитных убийц. Если эльфы до них доберутся, они перережут моих канониров, как цыплят, и тогда вся моя тактика рухнет. Мы потеряем наше главное преимущество.

— Он хочет лишить нас наших «длинных рук», — сказал я, скорее для себя, чем для Эрика. — И он прав, это единственно верное решение в его ситуации.

— Что будем делать? — в голосе Эрика прорезалась тревога.

— То, что и должны. Встретим их.

Я обернулся. Генералы, услышав наш разговор, подошли ближе. На их лицах читалась растерянность.

— Генерал Штайнер, — обратился я к старому вояке. — Вы хотели честного боя? Вы его получите.

Я ткнул пальцем в сторону западного склона.

— Там, на тех тропах, сейчас решается исход этой битвы. Если эти твари прорвутся, нам конец. Я отправляю туда свои резервы. Но их может не хватить.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Ваши рыцари. Они хороши в ближнем бою?

— Лучшие в герцогстве! — не задумываясь, ответил он. В его голосе впервые за этот день прозвучала гордость.

— Отлично, спешивайте их. В доспехах по скалам они не пройдут. Берите мечи, топоры, всё, чем можно работать в тесноте. И отправляйтесь туда. Ваша задача — встретить их на перевалах, в узких ущельях. Не дать им прорваться на плато. Это понятно?

Штайнер на мгновение замер. Спешить рыцарей? Отправить цвет дворянства в грязную рубку на козьих тропах, как простых пехотинцев? Это было нарушением всех канонов. Но генерал видел стремительно карабкающихся по склону эльфов.

— Понятно, — коротко бросил он, и в его голосе не было прежней спеси. Только суровая решимость солдата, получившего приказ. Он развернулся и, рявкнув что-то своим адъютантам, зашагал прочь.

— Эрик! — позвал я. — Сигнальщикам! Передать приказ леди Элизабет и военачальнице Урсуле! Общий сбор резервных отрядов у западного ущелья! Противник совершает обходной манёвр! Перехватить и уничтожить!

Эрик кивнул и бросился к сигнальщикам. Через мгновение в воздух взмыли сигнальные флажки.

Я снова поднял трубу, эльфы были уже близко. Я видел их хищные, безжалостные лица. Они знали, что идут к победе, чувствовали её запах. Но в узких, извилистых расщелинах, на скользких от крови камнях, их ждал сюрприз. Там их ждала первобытная ярость орков и отточенная веками техника человеческих рыцарей. Там их ждала настоящая мясорубка. И я молился, чтобы мои резервы успели. Потому что если нет, то следующими, кого перережут эти твари, будем мы.

Я сделал свой ход. Фигуры были передвинуты на доске, и теперь я превратился в простого зрителя. Беспомощного, прикованного к этому каменному уступу, как Прометей к скале. Вся моя власть, все мои знания, вся моя диктаторская воля сейчас не стоили и ломаного гроша. Я мог только смотреть в окуляр подзорной трубы и ждать. Ждать и надеяться, что расчёты, сделанные наспех, в условиях чудовищного стресса, окажутся верными. Не только математические, но и психологические.

Внизу, в долине, продолжалась методичная бойня. Мои «Ястребы» и пулемётные расчёты, войдя в рабочий ритм, превратились в бездушный механизм по переработке живой силы противника в мёртвую. Треск выстрелов не умолкал ни на секунду. Но я почти не смотрел туда. Мой взгляд был прикован к склонам, к тем едва заметным тропам, где сейчас решалась судьба не только этой битвы, но и всей нашей армии.

Время растянулось, превратившись в вязкую, липкую субстанцию. Каждая секунда тянулась, как час. Я видел, как мои резервы, пёстрая, наспех собранная толпа из орков Урсулы, спешенных рыцарей Элизабет и части моих стрелковых рот, скрылись в предгорьях, устремляясь наперерез эльфийским диверсантам. И всё. Они исчезли из поля зрения, теперь я был слеп.

— Командир, вы слышите? — голос Эрика вырвал меня из оцепенения.

Я прислушался. Сначала я не понял, о чём он. Шум боя в долине был оглушительным. Но потом, сквозь этот непрерывный грохот, я уловил его. Новый звук, он доносился со стороны гор, с запада. Глухой, прерывистый гул, в котором тонули отдельные, резкие, как удар хлыста, вскрики. Это был звук стали, бьющей о сталь.

Они встретились.

Моё сердце ухнуло куда-то в пятки и тут же заколотилось с удвоенной силой. Я снова вскинул трубу, пытаясь разглядеть хоть что-то на склонах, но тщетно. Бой шёл где-то там, в узких расщелинах, в каменных лабиринтах, скрытых от моего взгляда. Я мог только слышать его отголоски и представлять, что там творится.

И тут я увидел движение. Не там, где шёл бой. А ниже, на одной из троп, ведущих оттуда к нам. Кто-то бежал. Бежал, спотыкаясь, падая, снова поднимаясь и продолжая свой отчаянный спринт. Один.

— Наш… — выдохнул Эрик. — Это один из оруженосцев леди Элизабет!

Он был прав. Даже на таком расстоянии я узнал цвета дома Вальдемар. Парень бежал так, словно за ним гнались все демоны преисподней. Он не оглядывался. Он просто бежал к нам, к командному пункту, как корабль, идущий на свет маяка в шторм.

— Медиков сюда! Живо! — рявкнул я, не отрывая от него взгляда.

Через несколько минут он, шатаясь, ввалился на наш уступ. Это был совсем молодой парень, лет семнадцати, не больше. Его красивое лицо было перепачкано кровью и грязью, один глаз заплыл от удара. Дорогой доспех был помят и иссечён, а из плеча торчал обломок чёрной эльфийской стрелы. Он рухнул на колени перед Эриком, который подхватил его, не давая упасть.

— Там… там ад, магистр! — выдохнул он, задыхаясь и кашляя кровью. — Ад!

— Воды ему! — приказал я. — Говори, солдат! Что там? Где леди Элизабет? Где военачальница Урсула?

Он жадно сделал несколько глотков из поднесённой фляги, и его дыхание немного выровнялось.

— Они… они встретили их в ущелье. В узком, как змеиная нора. Мы едва успели занять позиции, как они посыпались сверху. Как саранча. Бесшумные, быстрые, как тени…

Он содрогнулся, и его взгляд стал отсутствующим, он смотрел не на меня, а куда-то сквозь меня, снова переживая тот ужас.

— Мы выставили щиты… рыцари… сомкнули строй. Но они… они не атаковали в лоб. Они прыгали по стенам, по уступам, падали на нас сверху, резали сзади… Это не бой, это… мясорубка. Они не воины, они демоны.

Я слушал его, и у меня леденела кровь. Я представлял себе эту картину. Тяжеловооружённые, привыкшие к простору и конным атакам рыцари, запертые в узком ущелье. И против них эльфы, для которых такая местность родная стихия.

— Орки? — коротко спросил я.

— Орки… — в глазах парня на мгновение вспыхнул огонь. — Они бросились на них, как берсерки. С рёвом. Они спасли нас. Если бы не они, нас бы вырезали за пять минут. Они приняли на себя первый, самый страшный удар. Они просто… прут на них, не обращая внимания на раны, на их клинки. Они хватают их руками, ломают им кости, рвут на части… Кровь, кишки, мозги… всё смешалось.

Он снова закашлялся, и подоспевшие медики начали осторожно осматривать его рану.

— Леди Элизабет? — повторил я свой вопрос, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Она там, в самой гуще! — ответил оруженосец. — Она приказала мне отступать, доложить вам… Сказала, что им нужна помощь. Что эльфов слишком много. Они лезут и лезут, их поток не кончается. Она… она сказала, что они не продержатся больше получаса.

Я снова вскинул трубу, направляя её на то ущелье, откуда он прибежал. И теперь я видел. Не сам бой, но его отблески. Я видел, как из расщелины время от времени вылетали тела. И эльфийские, и орочьи. Я видел вспышки каких-то тёмных заклинаний. Я видел, как на камнях у входа в ущелье появляются всё новые и новые кровавые пятна.

На небольшом уступе, у самого входа в эту адскую мясорубку, стояла Урсула. Она не пряталась, не искала укрытия. Она была похожа на валькирию, сошедшую с небес на поле брани. В каждой её руке был огромный топор, и они превратились в два размытых, свистящих круга смерти. Она не просто дралась. Она была центром урагана. Вокруг неё кипел бой, эльфы, как мотыльки, летели на её пламя, и она, с яростным, первобытным рёвом, рубила их, крушила, отбрасывала. Один из ассасинов, невероятно быстрый даже по их меркам, попытался поднырнуть под её удар, чтобы вонзить свой стилет ей в бок. Урсула, даже не посмотрев на него, сделала короткое, почти незаметное движение левым топором вниз. Клинок с хрустом вошёл эльфу в плечо, почти отрубив руку. И тут же правый топор, описав широкую дугу, снёс ему голову.

А рядом с ней, чуть ниже, спиной к спине, я увидел Элизабет. Её стиль был полной противоположностью. Ни одного лишнего движения. Ни одного яростного крика. Холодная, смертоносная геометрия. Её длинный, узкий рыцарский меч в её руках казался продолжением её воли. Он не рубил, он колол. Молниеносные, точные выпады, направленные в уязвимые места под доспехами эльфов, в шею, подмышки, в прорези шлемов. Она не шла напролом. Она двигалась, как танцор, уходя с линии атаки, пропуская мимо себя вражеские клинки и тут же нанося свой смертельный укол. Вокруг неё уже лежало несколько чёрных тел, и она, прикрывая спину Урсуле, создавала вокруг них небольшое, но смертельно опасное пространство.

Я видел, как она что-то крикнула спешенным рыцарям, которые, сбившись в кучу, пытались удержать узкий проход. И они, услышав её голос, воспряли духом. Они перестали отступать, сомкнули свои щиты, выставив вперёд мечи, и превратились в стальную, шипастую стену, о которую разбивались волны эльфийских атак.

Это было невероятное зрелище. Первобытная, неукротимая ярость орков, воплощённая в Урсуле, и холодная, отточенная веками техника человеческих воинов, ведомых Элизабет. Две стихии, которые в обычной жизни ненавидели и презирали друг друга, сейчас слились в одно целое, в несокрушимый бастион, о который разбивался элитный спецназ тёмных эльфов.

Но оруженосец был прав. Эльфов было слишком много. Они лезли, как муравьи, находя всё новые и новые обходные пути, пытаясь обойти эту стену из стали и ярости. Я видел, как один из отрядов, обойдя основное побоище по почти отвесной скале, начал спускаться сверху, заходя моим резервам в тыл.

— Чёрт! — выругался я.

— Командир, что делать? — Эрик смотрел на меня с отчаянием. — У нас больше нет резервов! Все, кто мог, уже там!

Он был прав. Я бросил в этот бой всё, что у меня было. Отправить туда ещё кого-то означало оголить другие участки, ослабить кольцо вокруг долины.

И тут я увидел генерала Штайнера. Он стоял неподалёку со своими рыцарями, и они, сбросив тяжёлые латы, оставшись в кольчугах и шлемах, с мечами наголо, смотрели на меня. В их глазах не было страха, только ожидание.

Я встретился взглядом со старым генералом. И в этот момент я понял, что он ждёт не приказа. Он ждёт разрешения пойти и умереть с честью, но умереть не в бессмысленной атаке, а там, где это действительно нужно.

— Генерал! — крикнул я, перекрывая шум боя. — Видите тот уступ⁈

Он проследил за моей рукой и кивнул.

— Я понял вас, магистр, — его голос был твёрд, как сталь. Он повернулся к своим людям. — За мной! За герцога! За Вальдемар!

И они, издав яростный, гортанный клич, который был не похож на их обычные боевые возгласы, бросились вперёд, к тому уступу, где уже начали спускаться эльфы. Они бежали на смерть, и они это знали. Но теперь в их смерти был смысл.

Я снова припал к трубе. Картина боя в ущелье начала меняться. Стремительный натиск эльфов, их смертоносный танец, начал вязнуть. Они, привыкшие к быстрым, точечным ударам, столкнулись с чем-то, к чему не были готовы. С тупой, несокрушимой яростью орков, которые просто не хотели умирать, и с холодной, непробиваемой стеной рыцарских щитов. Хищники, пришедшие на охоту, внезапно сами превратились в дичь.

Их атака захлебнулась, затем дрогнула. А потом, когда отряд генерала Штайнера врезался во фланг тем, они сломались. Эльфы, поняв, что их план провалился, а все они заперты в этой каменной ловушке, начали отступать. Отступать так же быстро и бесшумно, как и наступали, оставляя на склонах десятки своих убитых.

— Эрик, — мой голос был хриплым. — Отправь гонца к леди Элизабет. Пусть доложит обстановку. И передай медикам, чтобы готовились. Раненых будет очень много.

Я посмотрел вниз, в долину. Там бойня ещё продолжалась, но это было уже не важно. Главное мы сделали, заткнули эту пробоину в борту нашего тонущего корабля. И теперь можно было вернуться к основной работе.

Я снова поднял оптику, но мой взгляд искал уже не цели для стрелков. Я искал генерала в шипастой короне. Того, кто едва не переиграл нас. Он должен был быть там, у выхода, организуя отступление. Но его нигде не было, как будто испарился. И это мне совсем не нравилось. Они затаиваются, чтобы нанести новый, ещё более страшный удар.

Эльф не подвёл, он стоял на том же месте, где и раньше, в арьергарде своей разбитой армии, и рядом с ним теперь было не несколько офицеров, а целая группа магов в чёрных балахонах. Они окружили его плотным кольцом и что-то делали. Их руки двигались в сложном, синхронном танце, сплетая нити какой-то тёмной энергии. Воздух вокруг них, даже на таком расстоянии, казалось, потемнел и сгустился.

— Что они там задумали? — пробормотал Эрик, тоже заметив эту странную активность.

— Ничего хорошего, — ответил я, и холодок снова пробежал по моей спине.

Я навёл трубу на эту группу, маги раскачивались в унисон, их бормотание, казалось, доносилось до меня даже сквозь грохот боя. А эльфийский командир в центре этого круга… он поднял руку, в которой держал не меч, а какой-то странный предмет. Чёрный, витой рог, покрытый светящимися багровыми рунами. Он поднёс его к прорези шлема.

И в этот момент земля снова дрогнула. Но на этот раз вибрация была другой. Не глубокий стон, идущий из недр, а резкая, сильная дрожь, как будто под нами, в глубине, взорвался гигантский снаряд. Камни на нашем уступе подпрыгнули. Я едва удержался на ногах.

А потом пришёл звук.

Это был звук, для которого в человеческом языке не было названия. Глухой, утробный, скрежещущий рёв, который, казалось, исходил не из живой глотки, а из самого ада. Звук, от которого хотелось вырвать себе уши, лишь бы его не слышать. Звук, который выворачивал внутренности и замораживал кровь.

Вся наша армия замерла, стрельба прекратилась. Даже раненые в лазарете, казалось, перестали стонать. Все смотрели в одну точку, туда, откуда шёл этот чудовищный звук.

В задних рядах эльфийской армии, там, где только что стояли их резервы, земля буквально вспучилась. Огромные пласты дёрна и камня взлетели в воздух, как будто из-под земли вырвались два гигантских крота. И из этих разломов, медленно, неумолимо, начало подниматься нечто.

— Боги… что… что это за твари? — пролепетал Эрик, и его лицо стало белее мела.

Я молчал, просто смотрел, не в силах поверить своим глазам. Последний козырь эльфов, их главное оружие.

Два существа, каждое размером с двухэтажный дом. Они были похожи на гигантских, бронированных носорогов, но это сравнение было слишком бледным. Их тела были покрыты не кожей, а толстыми, сегментированными пластинами из чёрного, как обсидиан, хитина. Он блестел на солнце жирным, маслянистым блеском, и по нему пробегали багровые всполохи, в точности как на роге их повелителя. У них было по шесть коротких, мощных, как колонны, ног, заканчивающихся огромными когтями, которые с лёгкостью вспарывали каменистую почву. Их головы были низко опущены, и на них не было глаз. Только два огромных, витых рога, похожих на гигантские буры, и пасть, полная рядов острых, как бритва, зубов. Из ноздрей, похожих на жерла доменных печей, вырывались клубы ядовито-зелёного пара, который, соприкасаясь с землёй, шипел и плавился.

Они были живыми осадными машинами. Чудовищными, отвратительными порождениями тёмной магии и извращённой генной инженерии, выведенными с одной единственной целью — разрушать.

Твари издали ещё один рёв, и от этого звука у меня заложило уши. Они двинулись вперёд, и отступающие эльфы в панике бросились в стороны, освобождая им дорогу. Шли не быстро, но их поступь была неумолимой, как движение тектонической плиты.

— Огонь! — заорал я, приходя в себя. — Всем подразделениям! Огонь по тварям! Цельтесь в сочленения, в голову, куда угодно!

Треск винтовок возобновился, но теперь в нём не было прежней уверенности. Была паника, сотни пуль ударили в хитиновые панцири монстров. И отскочили, высекая снопы искр, как от наковальни. Пули, которые с лёгкостью пробивали эльфийскую сталь, не оставляли на их броне даже царапин.

— Пулемёты! — крикнул я в переговорную трубу, соединённую с позицией Брунгильды. — Бруна, чёрт тебя дери! Огонь по этим уродам!

— Уже работаем, командир! — донёсся до меня её яростный голос. — Но это всё равно, что горохом в стену кидать! Эта хрень толще стен Кхарн-Дума! Наши пули её только щекочут!

Она была права, я видел, как очереди из пулемёта, которые могли разорвать на куски закованного в латы рыцаря, просто рикошетят от их брони, не причиняя никакого вреда. Твари же, казалось, даже не замечали нашего огня. Они продолжали своё неумолимое движение. Они шли прямо к завалу, к той самой стене из камня, которая должна была стать могилой для армии эльфов.

Первый монстр подошёл к завалу и остановился. Он опустил свою безглазую голову, и его гигантские рога-буры коснулись камней. Затем он взревел, и вся его чудовищная масса пришла в движение. Он ударил.

Звук был таким, как будто столкнулись два поезда. Гигантский валун, весом в несколько тонн, который не смогли бы сдвинуть и сотня орков, от удара треснул и разлетелся на куски, как стеклянный. Монстр взревел снова и ударил ещё раз, вгрызаясь своими рогами в толщу завала, разбрасывая камни и землю, как бульдозер. Второй монстр подошёл с другой стороны и начал делать то же самое.

У меня перехватило дыхание, я смотрел, как два этих чудовища, два живых тарана, методично, шаг за шагом, разрушают мою преграду, разбирают её, расчищая проход. В каменной стене, которая казалась мне непреодолимой, на глазах начал образовываться проход. Широкий, удобный проход для основных сил.

— Мортиры! — заорал я, понимая, что это наш единственный шанс. — Огонь по тварям! Всеми орудиями! Залп!

Мои канониры, оправившись от шока, начали лихорадочно работать, наводя свои орудия на новые цели. Но я видел, что это почти безнадёжно. Твари были слишком близко к завалу, почти сливались с ним. Попасть в них с такой дистанции, да ещё и по движущейся цели, было невероятно сложно.

Первые снаряды ушли в «молоко», взорвавшись на склоне завала и подняв в воздух тучи пыли. Один снаряд, ударив в панцирь монстра, отскочил от него, как мячик, и взорвался в стороне.

А твари продолжали свою работу, проход становился всё шире. Я видел, как за их спинами эльфийский командир, опустив свой рог, вытащил из ножен длинный, чёрный меч. Он поднимал его над головой, и его армия, видя, что путь почти свободен, начала перестраиваться. Они больше не паниковали, снова превращаясь в ту самую идеальную, смертоносную машину. Они готовились к атаке. К последней, решающей атаке через пролом, который для них пробивали их чудовища.

Мой гениальный план, моя хитроумная ловушка, моя великая победа, всё это на глазах превращалось в прах. Капкан, который я с таким трудом захлопнул, сейчас вскрывали, как консервную банку. И я ничего не мог с этим поделать.

Я опустил трубу, холодный пот стекал по моей спине. Я посмотрел на Эрика, на его испуганное, вопрошающее лицо. Я посмотрел на своих солдат, которые с ужасом смотрели на приближающийся апокалипсис. И я понял, что у меня осталось всего несколько минут. Несколько минут, чтобы придумать новый план. Ещё более безумный, ещё более отчаянный, чем предыдущий. Потому что если я его не придумаю, то эта долина действительно станет нашей общей могилой. Моя блестящая ловушка превращалась в широко распахнутые ворота в ад.