Эффект Массы. Книга 1. Спектр.

На службе Альянса

– У Вас нездоровый вид, капитан, – Кайден с беспокойством рассматривал Шепарда. – Может быть, сходите в медотсек?

Шестеро бойцов – Эшли с Кайденом, Гаррус, Тали, Рекс и сам Джон – сидели в рубке связи. Отчёт о проделанной работе ушёл в Совет Цитадели, и Шепард ждал реакции.

– Всё этот Шифр дурацкий! – зло процедила Эшли. – Эта азари… как её? Шиала? Ещё не факт, что она Вам не навредила! Она столько сотрудничала с торианином и с Сареном, что я бы не стала ей доверять.

– Я бы её грохнул, – пожав плечами, вставил своё слово Рекс.

– И толку с этого Шифра? – продолжила Уильямс. – Где искать этот Канал, который так нужен Сарену, мы так и не узнали. Зачем он ему понадобился – тоже.

– Расскажите ещё раз, что Вы увидели, – попросил Гаррус.

– В принципе, то же, что и было, – пожал плечами Джон. – Более отчётливо, более подробно, но по сути то же самое, машины, уничтожающие миллиарды живых существ. Разные планеты, разные существа, но суть одна и та же – на планеты прилетали корабли, и после этого там начиналась бойня. Постойте…

Шепард зажмурился и потряс головой – один момент из нового видения внезапно предстал перед ним во всей ясности:

– Думаю, кое‑что новое мы узнали. Корабль Сарена, этот его «Властелин» – он был в послании протеан.

– Как? – не сдержала изумлённого возгласа Тали.

– Он, а может, другой точно такой же. Именно такие корабли прилетали на планеты, где машины уничтожали органическую жизнь.

– Но ведь тогда получается… – медленно начал Гаррус.

– … что «Властелин» – это корабль жнецов! – торжествующе закончила Тали. – Вот как Сарен привлёк гетов на свою сторону! Если геты считают жнецов своими богами, то показать им корабль жнецов – всё равно, что продемонстрировать настоящую действующую священную реликвию!

– Более того, – нахмурился Джон. – Это означает, что жнецы действительно существуют. Или, по крайней мере, существовали. А значит, именно они представляют главную угрозу.

– Но Сарена всё равно нужно найти, – заметил Гаррус. – Это наш единственный ключ к жнецам.

– А ключ к Сарену – этот разнесчастный Канал, – подытожила Эшли.

– Не только, – возразил Кайден. – Ещё его пособница Бенезия. А к поискам Бенезии у нас целых два ключа – «Двойная Спираль» на Новерии и дочь Бенезии на Теруме. Как её? Киара?

– Лиара, – поправил Шепард. – Ещё нужно проверить информацию, полученную на Феросе. Все эти неожиданно замолчавшие колонии, таинственные посредники – странно всё это.

– И ещё данные с терминала гетов, – добавила Тали. – В свободное время я занимаюсь её дешифровкой. Когда будут результаты, я обязательно расскажу.

– Решение о дальнейшем направлении поисков я сообщу после беседы с Советом Цитадели, – сообщил Джон. – Пока все свободны.

– Кэп, небольшая просьба, – по интеркому подал голос Джокер, участвовавший в совещании, не выходя из рубки пилота. – Если не очень сложно, постарайтесь в следующий раз выбрать место для посадки где‑нибудь не прямо посреди колонии зомби-мутантов. Не то, чтобы это было очень важно, просто за обшивку корабля переживаю.

Дождавшись, пока остальные покинут рубку связи, Шепард спросил:

– Кстати, Джокер, что там про Мишель?

– Про какую Мишель, кэп?

– Вы назвали Эшли Уильямс именем Мишель.

– Ах, это… – пилот рассмеялся. – Это моё хобби.

– Давать людям другие имена?

– Нет, кэп. Я увлекаюсь развлекательной культурой рубежа тысячелетий. Кино, книги, музыка, видеоигры конца XX и начала XXI века.

– Забавное хобби, должно быть?

– А то! Если тогда что и умели, так это развлекаться!

– Итак?

– В те времена была актриса такая – Эшли Уильямс.

– Интересное совпадение. И как? Похожа на сержанта?

– Вообще ни на грамм! Ну и как её после этого Эшли Уильямс называть? Зато на другую актрису, Мишель Родригес – как две капли воды!

– Джокер…

– Да, капитан?

– Только честно. Вы многим даёте прозвища по актёрам времён Миллениума?

– Честно? Да почти всем!

– Ну и на кого, по‑Вашему, похож, скажем, штабс‑капитан Андерсон?

– Пожалуй, Кит Дэвид. Хотя немного Мозес Ганн.

– А Кайден Аленко?

– Лучиано Коста, – Джокер не раздумывал ни секунды. – Без вариантов.

– Ну а я? – Шепард хитро прищурился, хотя Джокер, конечно, видеть этого не мог.

– Пожалуй, Мэттью Фокс. Или Марк ван дер Лоо. Скорее, второй.

– А Вы сами?

– Сет Грин, – с ноткой наслаждения в голосе произнёс Джокер. – Один из лучших комиков рубежа веков.

– А…

– Пардон, кэп, – прервал игру Джокер. – Совет Цитадели на проводе. Перевожу сигнал в рубку связи.

– Человеческая корпорация «Экзо-Гени» обязана была сообщить нам о торианине, – укоризненно покачала головой советник Тевос. – Тем более, что это сделало бы Вашу задачу намного проще. На корпорацию будет наложено взыскание.

Внимательно слушавший её советник Валерн добавил:

– К Вам, спектр, тоже есть претензии. Где мы теперь будем искать другие нервные узлы вида 37? Это существо необходимо было захватить для изучения! Контакт с ним был бы исключительным источником знания об эпохе протеан, а благодаря Вам, мы, скорее всего, потеряли такую возможность.

– «Экзо-Гени» попыталась его изучать, – пожал плечами Шепард. – И посмотрите, что из этого вышло.

– Что ж, возможно, всё к лучшему, – миролюбиво согласилась азари. – По крайней мере, Вы спасли колонию мирных жителей.

– Человеческую колонию, – обернулся к ней советник Спаратус. – Разумеется, Шепард ради людей пойдёт на всё, даже на уничтожение, возможно, единственного представителя древней расы.

– То, что колония населена представителями моего вида, здесь ни при чём, – возразил Джон. – Мирные жители были в беде. Я был обязан их спасти. Именем Совета.

– Да, спектр, – Валерн кивнул, моргнув нижними веками. – Совет должен защищать жителей Пространства Цитадели. Вы поступили правильно. Иногда спектрам приходится делать непростой выбор. Надеюсь, что Вы готовы пойти на жертвы, если этого потребуют интересы мира в Галактике.

– До связи, капитан, – заключила Тевос. – Будем ждать следующего отчёта.

Экран погас.

Джон направился к выходу из рубки связи, но его остановило покашливание Джокера:

– Хм… Босс… Запрос на срочную связь от командования Пятого флота Альянса.

– Соединяйте.

«Нормандия» с момента своего создания была приписана к Пятому флоту Альянса Систем, и передача фрегата под управление спектра Совета этого факта не изменила. Топливо, продовольствие, денежное довольствие матросов – всё это по‑прежнему было на балансе Альянса. Это было понятно – спектр решает финансовые вопросы за личный счёт, а оплата его трудов осуществляется лишь по фактическому результату. Если бы не договорённость с Альянсом, матросам пришлось бы голодать, пока Шепард не найдёт Сарена и не призовёт его к ответу. Взамен Джон был обязан в случае необходимости содействовать Альянсу Систем.

На экране появилось изображение прямого, как штык, худощавого офицера. Адмирал Стивен Хакетт был уже немолодым, но ещё крепким мужчиной. Он носил усы и бородку клинышком, уже тронутые сединой. Убедившись в наличии связи, он заговорил низким, хрипловатым голосом:

– Адмирал Стивен Хакетт, командующий Пятым флотом Альянса Систем. По нашим данным, «Нормандия» находится в скоплении Бета Аттики.

– Так точно. Покинули Ферос, вторую планету системы Тезея.

– В этом регионе наши дроны-разведчики собирали информацию об активности гетов. К сожалению, один из дронов был обнаружен и сбит. По переданным данным, он потерпел крушение на Элетании, третья планеты системы Геркулеса. На сверхсветовом дойдёте за полчаса. Необходимо найти дрон и изъять модуль памяти прежде, чем до него доберутся геты.

– Есть!

– Хакетт, конец связи.

После того, как изображение исчезло, Шепард вновь переключился на интерком, соединился с рубкой пилота и спросил:

– Джокер, а на кого похож адмирал Хакетт? Как по‑Вашему?

Джефф подумал пару секунд и сказал:

– Знаете, босс… Это немного не тот период, который меня интересует, но я могу сказать, кого он мне напоминает. Это, – Джокер поднял глаза к потолку, – Генрих… Альберт… Вильгельм… Гогенцоллерн. Принц Прусский.

– Язык сломаешь. Он точно не был саларианцем, этот Ваш принц?

– Не мой, кэп. Прусский.

– Есть какие‑нибудь результаты по дешифровке файлов гетов? – спросил Шепард кварианку, озабоченно склонившуюся над терминалом.

– Я уже поняла, что это какой‑то план. Тут есть языковые конструкции, указывающие на пункт назначения, но не похоже, что это предписание явиться по указанному местоположению. Скорее, это информационное сообщение для координации действий. Пока не расшифровала, какие места здесь имеются в виду, и в каком контексте…

– Хорошо, работайте.

– Я бы хотела войти в группу десанта. Говорят, ожидается присутствие гетов.

– Я надеюсь, что мы с ними не столкнёмся нос к носу, но согласен, Ваше присутствие будет полезно. По тревоге прибудете к десантной аппарели с оружием. До тех пор продолжайте дешифровку.

– Капитан, взгляните‑ка! – подошёл бортинженер Адамс, держа в руке планшет и тыча пальцем в снимок космоса.

– Что это?

– Сийдед. Вторая планета Геркулеса. Видите?

Адамс двумя пальцами провёл по экрану в разные стороны. Повинуясь жесту, изображение планеты растянулось. Теперь Шепард ясно видел на её орбите небольшое облачко обломков.

– Это заслуживает внимания, – кивнул Джон. – Отправьте туда дрон, на обратном пути подберём.

Адамс козырнул и вышел.

– Выходим из сверхсветового через минуту, – предупредил Джокер по интеркому.

– Хорошо, – ответил Шепард. – Ложитесь на экваториальную орбиту вокруг Элетании на высоте сканирования, ищите сигнатуру разведдрона Альянса.

– Командор, – подала голос доктор Чаквас. – Пока не высадились, не нужно ли пополнить запас панацелина в диспенсерах костюмов?

– Спасибо за заботу, доктор, всё проверено. Гаррус, транспортёр в порядке?

– В полном, – прозвучал из интеркома чуть гнусавый голос турианца. – Запас поражающего элемента, рабочее вещество реактивных двигателей, топливо маршевого двигателя, всё проверено.

– На случай ремонта…

– Омнигеля полный контейнер.

– Отлично.

– Кэп, я нашёл его, – сообщил Джокер. – Вокруг ровный участок километра два в диаметре, сядете без проблем.

– Отлично, Джефф, – одобрил Шепард. – После сброса «Мако» выйдите на стационарную орбиту над местом десантирования и ожидайте.

Нажав кнопку боевой тревоги, Джон продолжил:

– Группа высадки, в ружьё! Сбор у десантной аппарели. Гаррус, «Мако» к сбросу. Внимание! Опасные микроорганизмы. Включить биофильтры, шлемы не снимать на протяжении всей операции. Высадка через три минуты. На корабле за старшего штурман Пресли.

Последнюю фразу Шепард произнёс уже лично штурману, на ходу прилаживая шлем и включая биофильтры.

Реактивное торможение немного смягчило удар, но, тем не менее, «Мако» после приземления ещё несколько секунд покачивался вверх и вниз на амортизационных компенсаторах. Как и обещал, Джокер сбросил транспортёр посреди широкой равнины. В ярко‑синем небе висели полупрозрачные облака, под колёсами стелилась изумрудная сочная трава. Поодаль, куда ни посмотри, возвышались крутые скалы, которые в этой области планеты составляли основную часть рельефа.

– Так и хочется босиком по траве, воздуха полной грудью… – мечтательно пробормотала Эшли, разглядывая пейзаж в смотровые щели.

– Здесь это не полезнее, чем кварианцу на Земле, – заметил Кайден. – Воздух насыщен микросимбионтами. У любого существа, нехарактерного для этой планеты, они могут вызвать тяжелейшую аллергию, вплоть до летального исхода.

Эшли метнула взгляд в сторону Тали, чьи глаза таинственно сверкали за маской скафандра, и замолчала.

– Есть сигнал, – хладнокровно произнёс Гаррус, вперившись своим птичьим взглядом в экран локатора. – Холм на одиннадцать часов, восточный склон.

Шепард подвёл «Мако» ближе к одиноко стоявшему небольшому, в полтора человеческих роста, холмику. Восточный склон был донизу пропахан упавшим с небес дроном. Обломки дрона лежали в оставшейся после падения воронке. По склонам холма вверх и вниз бегали какие‑то небольшие мохнатые зверушки, похожие на земных мартышек. У животных были большие уши, вытянутые мордочки и очень длинные пальцы.

– Пыжаки, – с оттенком неудовольствия произнёс Рекс, вылезая из транспортёра.

– Не любите пыжаков? – осведомился Кайден.

– К нам на Тучанку их по неосторожности завёз какой‑то болван, – пожал плечами кроган. – Расплодились, воруют припасы почём зря. А у нас там, знаешь, и так не курорт с полным пансионом.

– Ну что, дрон мы нашли, – удовлетворённо кивнул Гаррус. – Забираем модуль памяти и уезжаем?

Кайден подошёл к обломкам, присел на корточки, но через мгновение выпрямился:

– А модуля памяти-то нет!

– Как нет? – резко обернулась к нему Эшли, до того любовавшаяся чудесным пейзажем планеты.

– Смотрите! – крикнула Тали, указывая пальцем на верхушку холма. Несколько пыжаков, громко вереща, отнимали друг у друга какую‑то вещицу, металлически поблескивающую в лучах закатного солнца.

– Ах ты, зараза! – крикнула Эшли. – Отдай сейчас же!

Девушка полезла по крутому склону за инопланетной мартышкой. Та, взвизгнув, схватила одной лапой модуль памяти и резво поскакала прочь на остальных трёх конечностях. Хвост пыжака встопорщился, кисточка на его конце призывно махала влево-вправо.

– Это что, по‑твоему, игрушка? А ну, быстро сюда!

Когда Эшли почти добралась до самой вершины, пыжак кубарем скатился вниз и потрусил прочь.

– Да сейчас я его! – рявкнул Рекс, вскидывая дробовик.

– Как Вам не стыдно целиться в маленькую зверушку! – возмутилась Тали. – Вот поэтому о кроганах и идёт дурная слава!

– Что ж, я смотрю, вы лёгких путей не ищете… – буркнул Рекс, опуская оружие.

Через десять минут беготни и криков пыжак усилиями всего отряда был, наконец, окружён и триумфально изловлен.

– Так это не модуль памяти! – огорошил всех Кайден, рассмотрев деталь, зажатую в лапках охочего до блестящих вещей зверька. – Зря только гонялись.

Выпущенный из рук перемазанной в соке местной травы Эшли пыжак что‑то возмущённо проверещал и, по‑прежнему прижимая трофей к груди одной лапой, побрёл к сородичам.

– Неужели опоздали? – печально спросила Эшли.

– Вряд ли, – ответила Тали. – Здесь много следов пыжаков, но совсем нет других следов. До нас здесь достаточно давно не было ни гетов, ни каких‑либо наёмников.

– Может быть, пыжаки утащили модуль памяти в гнездо? – спросил Джон.

– Скорее всего, – кивнул Рекс. – Те ещё жулики.

– Если проследить следы феромонов пыжаков, – поведала Тали, глядя на экран инструментрона, – можно по максимальной концентрации вещества с учётом дистанции…

– Короче, если можно, – оборвал Шепард.

– Короче говоря, я примерно определила координаты ближайших гнёзд. Можем туда съездить и поискать.

– Рекс, как пыжаки относятся к вмешательству в их гнёзда? – поинтересовался Джон у крогана.

– Да никак, – пожал тот плечами. – У них и гнёзда‑то – одно название.

– Так и поступим. Все на борт!

– Аномалия на два часа, – уведомил Гаррус. – Большая концентрация металла.

– Посмотрим, – кивнул Шепард и заложил правый поворот. У подножия одной из множества скал, со всех сторон окружавших равнину, что‑то тускло поблескивало.

– Капитан, Вы выходите из‑под обзора, – предупредил Джокер по рации. «Нормандия» висела на стационарной орбите, чтобы иметь возможность прикрыть десант от атаки из космоса или предупредить его о приближении пешего противника.

– Скалы в радиусе? – спросил Джон.

– Самую малость, – ответил пилот.

– Нам хватит.

«Мако» остановился возле источника блеска. Большая глыба горной породы была усеяна мелкими вкраплениями жёлтого металла.

– Аленко, анализ, – скомандовал капитан.

Пальцы Кайдена забегали по кнопкам. Спустя пару минут лейтенант недоверчиво протянул:

– Подождите… Я должен убедиться. Нужен спектральный анализ…

Аленко вышел из транспортёра и, подойдя к глыбе, нажал пару кнопок на инструментроне. Из прибора ударил лазерный луч. Крупинка жёлтого блестящего вещества быстро расплавилась и начала испаряться. Кайден проанализировал спектр полученного пара.

– Что там? – поторопил Шепард.

– Ещё минутку, капитан! – взволнованно попросил лейтенант. Переключив инструментрон на количественный анализ, он поводил им вокруг глыбы по постепенно расширяющейся спирали и, наконец, в полном ошеломлении, забрался обратно в транспортёр.

– Капитан…, – начал он и остановился.

– Так что там?

– Это золото.

– Лейтенант, Вы так разволновались из‑за нескольких крупинок золота?

Аленко покрутил головой.

– Не из‑за крупинок. Там тонны, тонны золота! Мы богаты, капитан!

– Не торопитесь, лейтенант. Мы не сможем сами разработать месторождение, лучше заявить его как собственность Альянса. Но и не расстраивайтесь – даже так нам будет принадлежать пять процентов выхода. Если там действительно тонны, нам хватит на выплату годовой зарплаты всему личному составу и полное перевооружение по последнему слову военной техники.

– Надеюсь, нам года хватит, чтоб изловить этого ублюдка, – хмыкнул Рекс.

– Уже третье гнездо, и всё впустую, – мрачно бормотала Эшли, вороша носком ноги кучу листьев, служившую постелью нескольким пыжакам. Сами зверьки недовольно верещали и совали свои длинные рыльца под сапог сержанта.

– А что там такое? – спросила Тали, указав рукой на склон горы, у подножия которой располагалось гнездо.

– Заброшенная шахта, – ответил Кайден. – Трагическая история. Прилетели горняки, пробурили разведочную шахту, а уже через час всех погрузили на корабль с анафилактическим шоком. Откачать удалось не всех. Потом оказалось, что местные микроорганизмы фатальны для любых пришельцев с других планет.

– Может быть, заглянем? – предложил Рекс. – Пыжаки – твари любопытные, могли и там угнездиться.

Пройдя по наклонной входной штольне[16], отряд оказался в просторной подземной выработке. Повсюду валялись брошенные в спешке контейнеры. Часть из них была вскрыта снующими повсюду пыжаками. Пакеты с сухими пайками эти зверьки давно распотрошили. Что до остального – инструментов, образцов пород и прочего – всё, что животные выволокли, они разбросали по всей шахте. Бойцы занялись внимательным изучением всего, что валялось под ногами.

Через полчаса стало ясно, что модуля памяти среди найденного хлама нет. Зато нашлась пара узких бремсбергов[17], ведущих вниз. В один из них едва могла протиснуться Эшли. Более миниатюрная Тали предлагала свою кандидатуру, но Джон решил, что опознать устройство, состоящее на вооружение Альянса Систем, надёжнее сможет боец Альянса. Кроган не пролез бы и во второй бремсберг, так что Рекса вместе с Гаррусом и кварианкой оставили в большой выработке в качестве арьергарда на случай появления гетов, а Шепард в сопровождении Кайдена спустился вниз.

Нашлемные фонари выхватывали из темноты отдельные мохнатые тельца, которыми кишела шахта. Шепард случайно наступил на хвост одному из животных, которое сразу же яростно заверещало.

– Нашёл! – радостно крикнул Кайден. Он держал под мышки небольшого пыжака, пыжак в пальцах сжимал небольшую металлическую коробочку и молча пытался отбиться задними лапами.

Джон подошёл и аккуратно отобрал у зверька модуль. Кайден сразу опустил пыжака на пол шахты, и тот, как ни в чём не бывало, начал рыться в своей шёрстке.

– Пошли выбираться отсюда, – кивнул лейтенанту Шепард, и они полезли наверх.

Маска Тали тускло поблёскивала в отсветах экрана её инструментрона. Детектор не показывал признаков приближения противника. Гаррус, застыв, как шест, обозревал своим немигающим птичьим взором освещённую часть шахты. Рекс от скуки прохаживался по влажному грунту и попинывал встречающиеся контейнеры.

«Готовимся к выходу, устройство у нас», – прозвучал из переговорника голос Шепарда.

В этот же момент боевой сканер Тали покрылся красными отметками. Контейнеры по всей шахте начали с шипением разворачиваться, трансформируясь в боевые платформы гетов.

– Бош’тет! – выругалась девушка на кварианском, вскидывая дробовик.

Рекс, уже собиравшийся пнуть очередной контейнер, подпрыгнул и всей массой приземлился на него, раздавив включающегося гета. Гаррус уже успел привести в готовность снайперскую винтовку и начал стрельбу по прожекторам и камерам платформ. Пока остывал перегревшийся дробовик, Тали метнула россыпью горсть импульсных гранат. Включившись, те выжгли схемы ближайших гетов, повалившихся грудой бесполезных деталей на пол шахты. Появившиеся из бремсбергов Шепард с одной стороны и Эшли с другой открыли перекрёстный огонь из штурмовых винтовок. Кайден биотическим броском сбил с ног готовую выстрелить ракетную платформу.

Через несколько минут с гетами было покончено.

– Что это было? – спросила Эшли, сдув со лба непокорную прядку чёрных волос.

– Видимо, геты всё же побывали здесь, – ответил Джон. – Скорее всего, ещё до приземления они заметили, что мартышки…

– Пыжаки, – проворчал Рекс.

– … что пыжаки разорили зонд и, как и мы, отправились обыскивать гнёзда.

– А зачем им понадобилось оставлять засаду? Взяли бы модуль и смылись.

– Они могли не знать, как определить именно ту деталь, которая им нужна, но наверняка догадывались, что рано или поздно мы тоже за ней прилетим. Расчёт, в принципе, верный. Только мы сильней оказались. Тали, Гаррус, соберите здесь, что найдёте полезного, и ждём вас в «Мако».

– Джокер, всё спокойно? – Шепард вёл беседу с пилотом «Нормандии», пока Гаррус вёл транспортёр к ровной площадке, с которой его было бы удобно подобрать.

– Всё чисто, кэп. На юго‑востоке непонятная аномалия.

– В каком смысле «непонятная»?

– Визуально похоже на строение протеан, даёт слабое излучение на частоте около ста мегагерц. Это пока всё, что могу сказать.

– Попробуем подобраться по поверхности. Дай координаты.

– Передаю.

– Принял.

– Там кругом скалы, кэп. Сможете подъехать?

За капитана ответил Гаррус:

– Если есть хоть один не совсем отвесный склон – подъедем. Пристегнитесь.

«Мако» заложил крутой вираж и взял курс на юго‑восток.

На километр вокруг от найденной Джокером аномалии не было ни единого ровного места. Транспортёр карабкался по склонам, подлетал на реактивных двигателях, перепрыгивая особо непреодолимые участки, летел вниз, не снижая скорости, преодолевая ущелья. Костяная маска Гарруса не выражала никаких эмоций, будто «Мако» двигался по идеально ровной площадке. Тали было явно не по себе.

– Другого пути нет? – взмолилась она после череды резких спусков и поворотов, закончившихся неожиданным подъёмом.

– Есть, – спокойно ответил турианец, не отрывая взгляда от смотровой щели. –Но остальные ещё хуже.

– Меня тошнит! – пожаловалась девушка.

– Кстати, всегда было интересно, – как ни в чём не бывало, заметил Гаррус. – Если приходится, как вы это делаете? Прямо в скафандр?

– Не смешно, – простонала Тали.

– Смотрите прямо перед собой, это поможет, – сжалился водитель. – И всё же, на самом деле интересно.

– На этот случай есть аварийный клапан. И кажется… мне он сейчас пригодится.

Транспортёр клюнул носом, прогромыхал вниз по склону и резко остановился.

– Уже приехали, – успокоил девушку Гаррус.

Шепард выпрыгнул из люка. Следом выскочила грациозная Эшли. На негнущихся ногах едва выкарабкалась Тали, опираясь на предложенную Джоном руку. Кайден высунулся по пояс и стал водить по кругу инструментроном в поисках возможной засады. Рекс прислонился спиной к броне «Мако», держа наготове верный дробовик. Гаррус остался за рулём.

Впереди во всей красе возвышалась протеанская постройка.

Это была такая же окружённая пилонами и покрытая концентрическими металлическими кольцами круглая площадка, как та, на которой колонисты Иден Прайм обнаружили маяк. В центре площадки блестела идеально гладкая, будто полированная, металлическая сфера чуть больше метра в диаметре, которой не давали скатиться с места три металлических упора, по высоте немного не доходящие до колена Джона.

– Ещё один буй связи? – предположил Шепард.

Тали изучала показания своего инструментрона.

– Не думаю, – наконец, сказала она. – Он подаёт сигналы, но без использования эффекта массы. Просто одинаковые импульсы. Скорее всего, просто чтобы его было легче найти с орбиты тем, кто когда‑то его устанавливал.

– Любопытно. Хранилище? Или банк знаний?

– Кто знает… – протянула Эшли. Она с настороженным недоверием оглядывала строение. – Прошлый раз ничего хорошего от такой штуки нам ждать не пришлось.

– Смотрите‑ка! – кварианка указала своей трёхпалой рукой на углубление причудливой формы в одном из удерживающих сферу упоров. – Для чего это?

Джон не верил своим глазам. Ему был знаком предмет, форма которого в точности соответствовала найденному Тали углублению. Медленно он опустил руку в карман и достал оттуда медальон, который Ша’Ира некогда подарила Шепарду. Повертев поделку в руках, он нашёл нужное положение и поднёс медальон к протеанскому устройству. Действительно, они подходили друг другу, как ключ и замок. Джон аккуратно вставил медальон в углубление и до упора вдвинул его внутрь.

Раздалось негромкое гудение. Блестящая сфера медленно поднялась и повисла на высоте двух метров. По её поверхности прошла лёгкая рябь, затем в глаза Шепарду ударил сноп яркого белого света, и он перестал что‑либо видеть.

Затылок всё ещё болел. Почесав голову, он нащупал под длинными грязными волосами небольшую твёрдую шишку. Будто под кожу врезался кусок кремня. Опираясь на копьё, он встал на ноги и огляделся. Гора, в пещере которой так уютно устроилось его племя, едва виднелась за стволами деревьев. Но возвращаться было рано – он ещё ничего не добыл. Большой, вкусный Олень ускакал.

Вверху кто‑то низко и протяжно кричал. Крик был незнаком ему. Впервые он его услышал как раз перед тем, как упал. Он. Он – кто? Его больше не звали Шепардом. Впрочем, его вообще никак не звали. Зачем нужны имена, когда в любого можно ткнуть пальцем? Имена нужны зверям. Большое, пугливое, вкусное зовётся Олень. Маленькое, вкусное, но вонючее зовётся Опоссум. Громадное, ворчащее, страшное зовётся Гром. Есть и ещё несколько имён.

Крик продолжался. Он поднял голову. Вверху летало какое‑то странное существо. Он не знал его имени. Иногда ему удавалось сбить камнем Птицу, но это была не Птица – у Птицы есть голова и крылья. Как оно летает без крыльев? Оно висит, будто облако, переливаясь серебристым цветом. Хотя глаз у этого существа тоже нет, он почему‑то чувствовал, что оно смотрит на него. Внимательно, как зверь, раздумывающий, убегать или нападать. Хотя он чувствовал, что это существо не собирается делать ни того, ни другого, на всякий случай он всё же поднял руку с зажатым в кулаке копьём и угрожающе потряс своим оружием. Существо взмыло вверх и скрылось из виду.

Оленя он в тот день так и не добыл. Зато насадил на своё копьё много вкусных Рыб с блестящей чешуёй и сладковатой плотью.

Дни шли за днями, один похожий на другой. Иногда он приносил в пещеру Оленя, иногда Рыб или Птиц. Пару раз их пещерой собирались завладеть другие, жившие за рекой в густых кустах. Конечно. Даже когда Гром сердился и плакал, в пещере оставалось тепло и сухо. Первый раз других еле прогнали. Один из них насадил на копьё вожака. Попал ему прямо в живот. Вожак был старый. Говорят, с тех пор, как он родился, Холод приходил столько раз, сколько пальцев на руках и на ногах вместе. Всё равно другие поступили плохо. Вожаку долго было больно. Солнце успело уйти спать и снова проснуться, прежде чем вожак успокоился и стал мясом для Волка и Чёрной Птицы. Ну ничего. Другие оставили Волку и Чёрной Птице пятерых. Троих из них он сделал мясом сам. Он хорошо умел это делать. Если стукнуть в нужное место головы камнем, другой сразу падает и становится мясом. Потом из его головы Чёрная Птица достаёт вкусное. Он не ел других. Но у Оленя это вкусное он любил. Когда вожак стал мясом, он стал новым вожаком, потому что никто не делает других мясом лучше, чем он. Когда другие пришли второй раз, он их тоже прогнал. Но на этом не закончил. Он повёл своих людей дальше за реку. Они перебили всех других, кроме молодых самок. Молодых самок забрали себе, и он лично поиграл с тремя из них по очереди, прежде чем устал. Одна самка с куском дерева в руке не давала поиграть с ней никому, и он наказал её своим копьём, ударил её копьём в живот, как другой ударил вожака. Когда она станет мясом, пусть Волк придёт с ней играть.

В целом, всё оставалось по‑прежнему. Только по утрам он просыпался раньше, чем Солнце, от ощущения, что на него смотрят. Что всё, что он видит, слышит и чувствует, та странная серебристая Нептица тоже чувствует, видит и слышит. В такие моменты его пальцы тянулись к затылку, и он нащупывал под кожей странную твёрдую шишку, которая так никуда и не исчезла.

Приближался Холод. Хорошо, что Гром подарил им Огонь. Они уже знали, что Огонь ест дерево, поэтому самки должны были приносить куски дерева и кормить Огонь. За едой для людей приходилось ходить всё дальше. Своей кожи не хватало, чтобы было тепло, приходилось носить шкуры Оленя или Волка. Однажды, когда он забрёл по следам Оленя глубоко в лес, Нептица вернулась. Он снова услышал её странный низкий непрерывный крик, поднял голову и увидел, как с небес спускается серебристая Нептица, и в животе у неё открывается огромный красный глаз, светящийся, будто Огонь. Он не хотел падать ещё раз и получать ещё одну вечную шишку, поэтому он хотел повернуться и убежать, но не смог этого сделать. Красный глаз неотрывно смотрел на него, и под этим взглядом руки и ноги отказались ему повиноваться. В глаза ударила вспышка света, и он упал.

– Капитан, Вы в порядке? – Кайден вглядывался в глаза Шепарда.

– Как с маяком! – с оттенком злости пробормотала Эшли. – Чёртовы протеане.

Джон медленно встал. Затылок не болел.

– Я в порядке, – заверил он команду.

– Ещё одно сообщение о жнецах? – встревоженно спросила Тали.

– Нет. Скорее, научная запись. Наверное, без Шифра я бы ничего не понял.

– Что‑то ценное? – оживился Кайден.

– Просто подтверждение, что протеане изучали древних людей. Мы и так об этом догадывались – иначе откуда было бы взяться руинам протеан на Марсе. Видимо, здесь записан отчёт одной из экспедиций. Мы передадим информацию Альянсу и Совету.

Отряд погрузился в транспортёр.

– Теперь обратно? – заранее напряглась Тали.

– Думаю, Джокер сможет забрать нас и отсюда, – ответил Шепард. – Гаррус выведет машину повыше на реактивной тяге, дальше «Нормандия» подберёт.

Через полчаса группа высадки была уже на фрегате.

– Капитан, разрешите обратиться? – подошёл к Джону старший бортинженер вскоре после того, как «Нормандия» пролетела орбиту Сийдеда.

– Обращайтесь, – обернулся спектр.

– Взгляните, – Адамс протянул Джону небольшой металлический предмет.

– Что это?

– Дрон нашёл его в тех обломках. Похоже на саларианский, но это явно не жетон Группы Особого Реагирования. Он вплавился в кусочек свинца, пришлось лишнее сплавить.

На ладони бортинженера лежал небольшой медальон.

– Я видел такие, – кивнул Шепард. – Медальон Лиги Единства. Доложу Совету. Спасибо, штабс‑лейтенант.

– Отчёт адмиралу Хакетту отправлен, – отрапортовал Джокер. – Получено приказание следовать на Цитадель для передачи найденного модуля.

– Полномочиями спектра приказание подтверждаю, – кивнул Джон. – Штурман Пресли, курс до Цитадели.

Обратный рейс прошёл без происшествий. Гаррус большую часть времени занимался транспортёром, промазывая омнигелем сколы и царапины. Эшли перечистила и перепроверила всё ручное оружие. Тали корпела над расшифровкой данных, полученных на Феросе из терминала гетов. В конце концов, она пришла к выводу, что в дальнейшей расшифровке немало пригодился бы ещё один захваченный модуль памяти гета. К сожалению, при разрушении гетов практически всегда срабатывал механизм самоуничтожения, так что разжиться им было бы тяжело.

Наконец, «Нормандия» встала в док, Шепард выдал команде график увольнительных и, прихватив с собой Кайдена и Эшли, сошёл «на берег».

Кайден внезапно вытянулся в струнку, отдал честь и крикнул:

– Отделение, смирно!

– Вольно, лейтенант, – махнул рукой стоящий на пирсе контр‑адмирал Михайлович. – Где капитан?

– Капитан‑лейтенант Альянса Систем Джон Шепард, N7, спектр Совета Цитадели, капитан фрегата «Нормандия», бортовой номер “SR‑1”, – представился вышедший последним Джон.

– Контр-адмирал Борис Михайло́вич, Пятый флот Альянса Систем, – отрекомендовался офицер. – Вам известно, кто я такой, и зачем я здесь?

– Полагаю, Вы должны принять модуль памяти сбитого зонда? Вот документы.

– Это не всё. Я командую 63‑й разведывательной флотилией. «Нормандия» была приписана к моему подразделению, пока не попала в лапы, когти, щупальца… или что там у них ещё… Совета Цитадели.

– Решение было принято вышестоящим начальством, – с достоинством ответил Шепард. – Я подчиняюсь приказам. Если мне приказывают подпрыгнуть, я лишь спрашиваю, на какую высоту.

– Не забудьте об этом, когда я потребую подпрыгнуть, – выставил палец контр‑адмирал. – Если начистоту, я не жалею, что Альянс отдал Совету Вас. В конце концов, это шанс и для Вас лично, и для Альянса Систем. А вот отдавать им эту начинённую новыми возможностями посудину, в которую, к тому же, вбухано немеряно денег, мне очень жаль.

– В конструкции корабля нет ничего лишнего. Всё, что отличает этот фрегат от остальных, нами испытано и спасало жизнь в бою.

– Я читал Ваши отчёты, капитан. Вы преувеличиваете. Но дело даже не в этом. На вбуханные в эту конструкцию миллиарды мы могли бы построить как минимум крейсер. Так нет же! Нам же нужна дружба с турианцами! И что? Выбросили кучу денег на совместную разработку бесполезного корабля, и тот у нас отобрали. Впрочем, давайте к делу. Я прибыл для внеплановой инспекции Вашего фрегата. Под командованием спектра или нет, «Нормандия» числится на балансе Альянса Систем. Я собираюсь проверить всё от и до, каждый винтик, каждую схемку. Вам ясно?

– Уверен, Вы не найдёте никаких нарушений. Прошу на борт, контр‑адмирал.

Михайлович кивнул и прошёл в шлюз. Через некоторое время он вернулся в сильном раздражении.

– Я недоволен, капитан, – сказал он Шепарду.

– Какие замечания?

– Во‑первых, боевой мостик. Кто его так конструировал? Капитанский пост позади экипажа? В то время, как рубка пилота на носу? Это неэффективно! Команда должна видеть своего капитана!

– Это традиционная турианская схема. Турианцы предпочитают, чтобы, напротив, капитан всегда видел своих подчинённых. Альянсу было интересно, насколько такое решение окажется эффективным для людей.

Контр‑адмирал поскрёб подбородок.

– В этом есть резон. Но проверять схему нужно было в лабораторных условиях, а не на ультрасовременном фрегате!

Шепард развёл руками:

– Конструкция не моя, я лишь капитан. Но, как капитан, могу заметить, что такое расположение действительно показало себя очень удобным.

– Допустим. Теперь – ядро двигателя. Я даже не говорю, что его мощность для фрегата избыточна. Но – лишних сто двадцать миллиардов кредитов только для того, чтобы эту посудину не было видно на радаре? Двигатель одного истребителя нам обходится в десять миллионов. Сами посчитаете, сколько истребителей мы могли бы построить? И какой смысл в том, чтобы обеспечить невидимость всего на пару-тройку часов? Да никакого!

– Вынужден не согласиться. Не говоря о том, что так легче уйти от погони, мы можем незаметно проследить за манёврами противника, можем высадить разведгруппу или десант. Группа высадки «Нормандии» по эффективности может соперничать с саларианской ГОР.

«А под командованием спектра – и превзойти её», – про себя добавил Джон.

– Верно. Но это задачи не для фрегата. Разведывательными полётами занимаются лёгкие корветы, а наземные разведгруппы прибывают на челноках. Вы вообще были в учебной части? Крупные корабли предназначены для поиска и уничтожения сил противника, а не для того, чтобы следить, сколько раз командующий гарнизоном ходил в туалет. Далее – о команде. Кроганы? Турианцы? Кварианцы? Капитан, Вы вообще в своём уме? Кто дал Вам право предоставлять представителям других рас доступ к военной технике Альянса?

– Простите, контр‑адмирал, но я, как спектр Совета, не нуждаюсь в том, чтобы мне предоставляли право выполнять мою работу так, как я считаю нужным. Кроме того, у нас – и я имею в виду не Совет Цитадели, а, прежде всего, Альянс Систем – достаточно врагов, помимо Сарена и гетов. Если мы будем относиться с подозрением к каждому союзнику, мы никогда не добьёмся хорошего отношения к себе.

– И Вы считаете, что это так называемое «хорошее отношение» того стоит?

– Я считаю, что мы не можем вечно оставаться обособленными от галактического сообщества. Батарианцы вышли из Пространства Цитадели. И к чему это привело? Они не могут принимать участия в решениях Совета, они не могут ни обратиться за помощью, ни разрешить спорную ситуацию дипломатическим путём. А учитывая заработанную ими с тех пор репутацию государства террористов и пиратов, вряд ли эта ситуация теперь в ближайшем будущем изменится. Мне не кажется, что Земля заслуживает такой судьбы.

– Ваше право. Что ещё можете сказать в защиту своего корабля?

– Как капитан, я нахожу, что «Нормандия» – хороший корабль, сэр. Но даже если в этом я не смог Вас убедить, Вы не можете не согласиться, что сам факт совместного с турианцами строительства фрегата, а также подобранная из представителей разных рас команда, показывают человечество с лучшей стороны. Мы показали, что дружелюбны, но можем за себя постоять. Мы показали, что готовы к сотрудничеству с друзьями Совета и готовы сражаться с его врагами. «Нормандия» – не просто хороший корабль, это важный шаг к улучшению репутации человечества в Пространстве Цитадели.

– Выглядеть хорошо – это работа дипломатов, капитан. А работа военных – выигрывать войны. Я по‑прежнему считаю «Нормандию» пустой тратой денег налогоплательщиков, но в своём отчёте отражу и Ваше мнение. Так что мой отчёт для Объединённого Военного Совета Альянса Систем будет… не столь негативным, как я изначально предполагал.

Михайлович вскинул руку к козырьку, и Джон сделал то же самое.

– Удачи, капитан Шепард, – попрощался контр‑адмирал. – Не подведите нас.

Он развернулся на каблуках и покинул пирс.

Двери лифта разошлись. Шепард сделал шаг наружу, и тут же его ослепила фотовспышка. Проморгавшись, он увидел перед собой человека-журналистку арабской внешности. Её длинная одежда оставляла открытыми только лицо и кисти рук. Возле головы журналистки висел телевизионный дрон.

– Командор Шепард? – спросила женщина утвердительным тоном. – Калисса бинт Синан аль‑Джилани, Вестерландские Новости. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

Джону не пришлась по вкусу агрессивная напористость журналистки, и он пожал плечами:

– Зависит от вопросов.

– Капитан, наши зрители слышали о Вас множество безумных историй. Сегодня мы предоставляем Вам шанс восстановить справедливость. Что скажете?

– Вы, конечно, понимаете, что на некоторые вопросы я, возможно, не отвечу из соображений секретности.

– Уверена, наши зрители отнесутся с пониманием.

На панели дрона загорелся индикатор включённой записи.

– Люди пытаются заслужить уважение Совета уже четверть века, – уверенным тоном начала Калисса. – Что Вы ощущаете, как первый человек, принятый в состав Специального Корпуса Тактической Разведки?

Джон посмотрел в камеру дрона и кивнул:

– В состав СпеКТР входят лучшие представители всех лояльных Совету Цитадели рас. Быть среди них – большая честь.

– Но кое‑кто считает, что Ваше назначение – «косточка, кинутая людям с барского стола». Как Вы это прокомментируете?

Шепард поморщился:

– Такие люди всегда были и всегда будут. Оставим это на их совести.

– Бывали ли случаи, когда Совет просил Вас поставить их интересы выше, чем интересы Земли?

Джон пришёл к выводу, что журналистка заинтересована не в объективном отражении реальности, а в «жареных» сплетнях. Тем не менее, он сдержался:

– Ни один спектр не работает против своего же народа.

– Уверена, это заявление снимет груз с сердец многих наших зрителей. Земля передала в Ваше распоряжение новейший корабль, оборудованный по последнему слову техники. Что Вы ещё можете о нём рассказать?

– Строго говоря, «Нормандия» – это совместная разработка земных и турианских инженеров. Действительно, в его конструкции задействовано множество передовых технологий Пространства Цитадели. К сожалению, более подробная информация засекречена.

– То есть, получается, что рядовые турианские инженеры знают то, что скрывается от широкой общественности Альянса Систем? Вы считаете, что это справедливо? И справедливо ли отдавать лучший корабль космофлота Альянса на службу Цитадели?

Это было уже немного слишком.

– Никто его никому не «отдавал», – жёстко сказал Шепард. – Корабль находится под моим командованием. Надеюсь, Вы согласитесь, что я – человек. Экипаж также находится на довольствии Альянса. Помимо своих обязанностей спектра Совета я выполняю также поручения командования нашего космофлота.

– Нашего – это чьего? Вы, конечно, человек – но работаете Вы на Цитадель. И последний вопрос. По слухам, Вы в настоящее время преследуете спектра‑предателя, некоего Сарена Артериуса. Что Вы можете рассказать об этом нашим зрителям?

– В интересах выполнения задания, я не могу обсуждать его в средствах массовой информации. Надеюсь, зрители меня поймут.

– Не беспокойтесь. Мы сами выясним. Земля следит за Вами. Не подведите её.

Теледрон нацелился на журналистку. Она добавила в камеру:

– С Вами была Калисса бинт Синан аль‑Джилани, Вестерландские Новости.

Индикатор записи погас. Калисса повернулась обратно к Шепарду:

– Спасибо, что уделили мне время, капитан. Ещё увидимся.

После того, как журналистка ушла, у Джона осталось неприятное чувство, что либо он сказал что‑то не то, либо его слова обязательно вывернут наизнанку.

Весь день ушёл на различные формальности – оформление прав на золотоносный участок на Элетании, растаможивание обломков гетов и их оружия, встречу с советником Валерном по поводу найденного медальона Лиги Единства, и прочее, и прочее. За всё это время Джон успел лишь наскоро перекусить кофе с булочкой в буфете посольского здания. Пока ел, он то и дело ловил на себе изучающий взгляд азари, сидевшей с планшетным компьютером за соседним столиком, но при попытке вернуть взгляд она неизменно отворачивалась. «Логово Коры» после инцидента с Кастетом отремонтировали, но управляющий, по слухам, сменился.

– Командор! – окликнул Джона женский голос, когда тот направлялся к лифтам после встречи с саларианским советником. – Командор Шепард! Вы меня помните?

Джон обернулся.

– А, здравствуйте, очень приятно. Вы – Эмили Вонг, журналистские расследования, так?

– Да, совершенно верно. Мы не могли бы поговорить?

После Калиссы аль‑Джилани разница в поведении двух журналисток бросалась в глаза.

– Да, пожалуйста. Что Вас интересует?

– После того, как Вы передали мне материалы о преступности на Цитадели, я получила целый шквал откликов. В том числе, множество предложений о темах дальнейших расследований.

– Вот как? Если это касается моего текущего расследования, то, сами понимаете…

– Нет-нет, конечно, секретность, разумеется… Я хотела попросить о другом. Видите ли, я сейчас занимаюсь исследованием условий труда диспетчеров воздушного движения в пределах Цитадели.

– После репортажей об организованной преступности – и к условиям труда диспетчеров? Это не слишком незначительная тема для Вас?

– На самом деле, она даже более важна, чем коррупция. Тут речь не идёт о том, как одни богатые люди мешают или помогают разбогатеть другим. На кону куда более важная ставка – безопасность жизни и здоровья тысяч пассажиров в день. Мне поступают от зрителей письма, что диспетчеры на Цитадели вынуждены работать в условиях опасного переутомления.

– Все знают, что диспетчерам приходится перерабатывать. Что здесь нового?

– Одно дело – обычные сверхурочные. Другое – когда утомление диспетчера настолько велико, что это создаёт опасность для участников движения. Интенсивность транспортных потоков Цитадели только за прошедшие сто лет выросла в четыре раза! А количество работающих диспетчеров никак не изменилось. Вы представляете, к каким перегрузкам такая ситуация может привести? Уже сейчас происходит по нескольку случаев экстренной отмены манёвра в неделю. Неужели требуется серьёзная катастрофа, чтобы заняться этой проблемой? Нужно всё проверить, и если дела обстоят действительно так, то довести до сведения зрителей. Только так мы сможем с этим что‑то сделать.

– И как я могу помочь Вам это проверить?

– Видите ли… У меня, конечно, нет доступа к диспетчерской, но у Вас, как у спектра, он есть. Если Вы под каким‑нибудь предлогом туда зайдёте и оставите «жучок», это поможет мне провести журналистское расследование.

– И что тогда?

– Тогда СБЦ будет вынуждена нанять больше диспетчеров, улучшить системы контроля… В общем, сделать что‑нибудь, чтобы диспетчеры не боролись со сном на рабочих местах! Если на Совет не надавить, они ни кредита не потратят. А если проблема получит огласку, это вынудит их заняться ей всерьёз.

– Этот «жучок», он не нарушит работу диспетчерской?

– Что Вы! Совершенно безопасное устройство. Просто миниатюрная камера, пишет изображение и звук и передаёт мне. Частоты, на которых идёт передача, в протоколах управления транспортом не используются, я уже интересовалась. Вмешиваться в работу диспетчеров, если Вы это имеете в виду…

– Ну уж настолько я Вам доверяю.

– Спасибо. В общем, мне просто нужно проследить за условиями труда и их влиянием на эффективность управления транспортными потоками.

– Вы меня убедили. Гарантировать не буду, но давайте Ваш «жучок», я поставлю его куда‑нибудь, откуда открывается хороший обзор.

– Постарайтесь, пожалуйста. В долгосрочной перспективе это может спасти сотни жизней.

– Я ещё раз повторяю, что основная угроза человечеству, да и всему живому в Галактике – это жнецы! – стукнул кулаком по столу Андерсон.

– А я ещё раз повторяю, – возразил Удина, – что этот ваш Шепард просто бредит, а Вы за ним повторяете!

– Мы ещё не встретили ни одного так называемого жнеца, – по помещению разнёсся спокойный хрипловатый голос адмирала Хакетта. – А с гетами сталкивались уже неоднократно. Поэтому я поддерживаю предложение посла Удины. Капитан-лейтенант, займитесь поисками возможных признаков вторжения гетов. Жнецы, даже если они существуют, могут подождать.

– Если? – переспросил Шепард.

– Вы слышали про чайник Рассела? – свой вопрос адмирал адресовал ко всем присутствующим.

Никто не ответил, и Хакетт продолжил:

– Известный философ Бертран Рассел утверждал, что бремя доказательства в споре между верующими и атеистами лежит на верующих. Он объяснял это так: «Допустим, я утверждаю, что вокруг Солнца летает фарфоровый чайник. Он слишком мал, чтоб заметить в телескоп, радаром его тоже не поймать. Так что же, прикажете всем верить, что он действительно есть?»

– То есть, пока жнецы не уничтожат половину Галактики…

Адмирал остановил возражение, подняв ладонь:

– Это точка зрения философа. Мы, военные, обязаны мыслить иначе. Может быть, чайника нет. Но может быть, что он и есть. А может быть, что это не чайник, а авангард вторжения врага. И пока никто не доказал, что этого «чайника» действительно нет, мы обязаны действовать так, будто он есть. Любая попытка поступать так, как рекомендуют любители Рассела, сулит поражение в войне и по существу есть предательство. Поэтому, хотя доказательств существования жнецов и нет – не спорьте, командор, не спорьте – тем не менее, мы обязаны учитывать такую возможность. Так что в первую очередь – уже доказанная угроза гетов, но о жнецах тоже не забывайте. И, конечно, о поисках Сарена. Это поручение, возложенное на Вас, как на спектра Совета, к тому же Сарен – очевидный вдохновитель гетов, так что, охотясь за гетами, Вы, так или иначе, продвигаетесь в выполнении задания Совета Цитадели. Но всё же геты в первую очередь. Официальный запрос Республикам Азари о местонахождении матриарха Бенезии мы направили, пока ответа не поступило, искать её нерационально. Что касается её дочери, обшаривать целую планету также неразумно, подождём ответа Республик.

– Разве о гетах известно больше?

– Согласно Вашему отчёту, Ваша… э… сотрудница в настоящий момент занята дешифровкой координирующих переговоров гетов. Как только что‑то прояснится, немедленно поставьте меня в известность. Это раз. Патруль сообщает о необычных сигналах, идущих с планеты Метгос системы Гидры скопления Ро Аргуса. Возможно, там разворачивается авангард гетов. Это два. А там уже придёт и ответ от азари.

Джон вспомнил рапорт патруля, который когда‑то скопировал с компьютера посла Удины в этом самом кабинете. Речь как раз шла о сигналах с Метгоса. Однако, говорить об этом было бы неуместно, поэтому он просто отсалютовал.

– Да, и вот ещё что, – добавил адмирал под конец разговора. – В отчёте Вы упоминали о паре мест, куда были доставлены образцы с Фероса. Возможно, образцы торианина или его порождений. Мы знаем, что торианин какое‑то время сотрудничал с Сареном. Даже если потом они стали врагами, нужно проверить судьбу этих образцов. Займитесь этим в первую очередь.

Фрегат прошёл ретранслятор, совершив прыжок в туманность Коричневое Море, и теперь на гиперсветовой скорости шёл в направлении планеты Часка системы Матано.

Шепард спустился на лифте в десантно‑грузовой отсек, откуда по короткому трапу перешёл в машинное отделение. Матросы наблюдали за показаниями приборов. Время от времени кто‑нибудь из них переключал тот или иной тумблер или плавно передвигал один из многочисленных рычажков, но по большей части автоматика делала всё сама.

За одним из пультов только что закончила смену Тали. Хотя кварианка большинство времени уделяла дешифровке данных гетов, она также продолжала нести ходовую вахту согласно графику. Джон подошёл к сменившейся с поста девушке.

– Ну что, как Вам наш корабль?

– Это что‑то невероятное! – восхищённо выдохнула Тали. – Такого огромного нуль‑ядра на фрегате я в жизни не видела!

– Никто не видел, – усмехнулся Шепард.

– Кажется, я начинаю понимать, почему вы, люди, так быстро развиваетесь. Я и думать не могла, насколько в вашем кораблестроении развитые технологии.

– «Нормандия» – экспериментальный корабль. Если прототип хорошо себя покажет, за ним последуют другие.

– Подумать только… Ещё недавно я ползала по трубам, ставила заплатки на систему подачи топлива – а теперь мне выпала честь служить на одном из самых передовых фрегатов в истории!

Было видно, насколько девушка увлечена своим делом. Казалось, даже светящиеся под маской белые глаза засияли ярче, когда она заговорила с капитаном.

– Я хочу ещё раз поблагодарить Вас за оказанное доверие, – продолжала Тали. – Оказаться на борту такого корабля – это мечта, ставшая явью.

– Вижу, Вы действительно любите свою работу.

– Я кварианка, я не могу не любить обслуживать звездолёты. Флотилия – это наш дом, состояние корабля – вопрос жизни и смерти. Мы на Странствующем Флоте испытываем недостаток всех ресурсов – пищи, воды, просто места… Но самый ценный ресурс – это корабль. У нас много хороших кораблей, но ни один из них не сравнится с «Нормандией». К тому же, мы держимся за каждый корабль до последнего. Бывает, он на 90% состоит из запчастей и латаных-перелатаных деталей. Некоторые корабли остались ещё со времён до восстания гетов!

– Поверить не могу, что вы поддерживаете работоспособность кораблей трехсотлетней давности. Действительно, кварианцы – отличные техники.

– Большая часть нашей жизни – это ремонт кораблей. Как‑то выживаем. Мы стараемся по мере сил жить своим трудом. На кораблях‑фермах мы выращиваем растения, перерабатываем их в пищу…

– Только растения? Животных не едите?

– Едим, но не выращиваем. Это безумное расточительство, у нас нет ни лишнего места, ни лишней воды, не говоря о воздухе. Поэтому животную пищу мы только закупаем. К тому же, животные белки обычно более аллергенны. Хочешь поесть мяса – пожалуйста, но не удивляйся, что утром будет плохо.

– Как с алкоголем.

– Точно. И это не единственное, и далеко не самое важное, что мы не можем обеспечить себе сами. Для ремонта корабля нужны материалы. Чтобы поставить заплату на корпус, к примеру, нужна сталь. Мы не можем добыть руду. Если даже найти руду на бесхозной планете, нам негде её переплавить. Поэтому материалы тоже приходится добывать или выменивать. Вот почему паломничество – важная часть нашей жизни.

– Расскажите мне подробнее о паломничестве.

– Когда кварианец достигает совершеннолетия, он должен покинуть родной корабль и заслужить право влиться в другую команду…

– Обязательно в другую?

– Да, это позволяет справляться с угрозой генетического вырождения. Но чтобы заслужить такое право, паломник должен доказать, что не будет обузой. Для этого он отправляется в странствие между звёзд, один, без семьи, без родной команды, и возвращается только тогда, когда добудет что‑то достаточно ценное, чтобы преподнести в дар капитану избранного корабля. Если капитан принимает дар, ритуал завершён, и экипаж приветствует нового полноправного гражданина.

– То есть, капитан может его и не принять?

– Теоретически, да. Но так случается редко – большинство капитанов только рады увеличить размер своей команды. Чем больше команда – тем больше вес капитана в обществе. Так что по традиции капитан принимает дар независимо от его ценности. Но если паломник приносит недостойный дар, к нему и относиться в новой команде будут соответственно, это клеймо на всю жизнь. Поэтому обычно паломник не возвращается, пока не найдёт что‑то действительно ценное.

– Не могу поверить, что родители просто так отпускают своих детей в никуда.

– Не то, чтобы так. Перед тем, как отправить в паломничество, нам дают уроки, как выживать вне Флотилии. Нам делают различные подарки, которые так или иначе могут помочь в паломничестве. Кроме того, нам имплантируют медицинский модуль, помогающий справляться с аллергией и инфекциями – поколения жизни в стерильных условиях космических кораблей практически лишили нашу расу иммунитета и приспособляемости к незнакомой пище. Так что Флотилия делает всё для того, чтобы по возможности сделать паломничество безопасным. Ведь это обязательный ритуал взросления, так что, будь паломничество опасным, это поставило бы под угрозу существование нас как вида. Хотя некоторые паломники, разумеется, гибнут – случайности всегда возможны – а некоторых так прельщает жизнь странника, что они не возвращаются, большинство паломничеств заканчивается ритуальным подношением дара и принятием в новую команду. Кто‑то приносит больший дар, кто‑то меньший. Но в любом случае это как экзамен на взрослость. Кто оплошает с даром, того серьёзно воспринимать уже не будут. А от меня и ожидают большего, чем от остальных. Я должна постараться и найти что‑то действительно важное. Не просто какой‑нибудь заброшенный корабль, с которого разве что пару листов жести взять можно.

– Почему так? С Вами что‑то не так?

– Дело не во мне, дело в моём отце. Он возглавляет Коллегию Адмиралов, это единственные пять человек, которые ради блага Флотилии могут наложить вето на решение Конклава. Мой отец отвечает за жизнь семнадцати миллионов обитателей Странствующего Флота. Вся наша раса в его руках, а я – его единственный ребёнок.

– То есть, Вы – что‑то вроде кварианской принцессы? Наследница престола?

– Не совсем. Пост адмирала не наследуется. Скорее всего, я никогда не буду ни адмиралом Коллегии, ни членом Конклава. Да мне это и не нужно. Юридически, я ничем не отличаюсь от остальных паломников. Но на деле меня будут оценивать не так, как всех. Так или иначе, капитан «Нимы», корабля, который я выбрала, будет смотреть, достойна ли я своего отца.

– И что, никаких привилегий Ваше родство не даёт?

– Больше проблем. У моего отца много врагов. Кто‑то из них мог бы попытаться добраться до него через меня.

– Должно быть, нелёгкая ноша.

– Не жалуюсь. Но от меня действительно будут ждать чего‑то экстраординарного. Чего‑то, что может навсегда изменить жизнь моего народа к лучшему. То, что в руках другого паломника будет хорошим даром, может оказаться провалом для меня.

– А такой дар, как спасение всей Галактики от жнецов – достаточно хорош?

– Видите ли… Мы так долго живём Флотилией, что большинство кварианцев судьба остальной Галактики, к сожалению, мало беспокоит. Вот планета, на которой мой народ смог бы жить – это было бы достойнейшим даром. Возможно, лучшим в истории. К сожалению, даже если мы победим Сарена…

– Когда.

– Что «когда»?

– Не «если победим», а «когда победим». Не сомневайтесь в успехе.

– Хорошо, капитан. Так вот – даже когда мы победим Сарена, вряд ли это поможет моему народу обрести землю. За Вуалью Персея множество гетов. Они не пустят нас жить на нашем родном Раннохе, а найти другую пригодную для нас планету практически невозможно.

– Так что же будет достойным даром в Ваших руках?

– Что‑нибудь, что помогло бы нам лучше понять гетов. Узнать их сильные и слабые стороны. Проследить их развитие за прошедшие триста лет. Может быть, суметь договориться с ними. Геты сейчас – это уже совсем не те геты, которые некогда отправили нас в изгнание. Они продолжают развиваться. Вот если бы удалось снять показания с работающей платформы – это было бы феноменально. Но, к сожалению, это невозможно. Не беспокойтесь, капитан. Прежде всего – Сарен. Со своими проблемами я разберусь позже и, скорее всего, сама.

– Расскажите мне о своих родителях. Ваш отец…

– … всегда, сколько я помню, был выдающейся фигурой, одним из лидеров нашего народа, даже до того, как возглавил Коллегию Адмиралов. Быть ребёнком такого человека действительно непросто. Он – живой пример для нашей молодёжи, и, конечно, все ждут, что его единственная дочь будет ему соответствовать. Кроме того, он – как Вы это называете? Военная косточка. Поэтому я сызмальства росла в условиях жёсткой дисциплины. Тогда мне казалось, что он ведёт себя со мной слишком жёстко, но теперь я за это благодарна. Этот мир нам ничего не должен, и для кого‑то это было бы открытием – но только не для меня. Меня с детства воспитали так, что если я чего‑то хочу, я должна это заслужить.

– А Ваша мать?

– Мама была доброй, мягкой, и всегда находилась как бы в тени отца. Может быть, отец подавлял её как личность, но мне кажется, они просто хорошо подходили друг другу. К сожалению, она умерла. Поломался бактериальный фильтр, дальше известная история – кокковая инфекция, острая дыхательная недостаточность и…

– Простите.

– Это было пять лет назад. Я… я справилась.

За тёмной маской скафандра лица было не видно, но Джону показалось, что глаза кварианки увлажнились.

– Отец, по‑моему, так до конца и не оправился после смерти матери. Он… ушёл в работу. С головой. Нельзя сказать, чтобы мы стали совсем чужими друг другу, но…

– Вы не обижаетесь на него?

– Да нет… Мы, в общем, никогда не были с ним по‑настоящему близки. Он не такой. Для моего отца благо Флотилии превыше всего, в кругу семьи он не расслаблялся, всегда был и по сей день остаётся прежде всего офицером, а уж только потом отцом. Наверное, это можно понять – на его плечах тяжёлый груз, люди рассчитывают на него, и он относится к этому со всей возможной серьёзностью. Поэтому даже когда он разговаривал со мной, его мысли оставались далеко, он продолжал думать о своей работе. Я даже не могу припомнить, чтобы он смеялся или шутил. Он, конечно, заботился обо мне… по‑своему… но никогда этого не показывал… так, как это обычно бывает. Ну и я тоже, наверное, самое большое, что могу сказать о наших отношениях – что я его уважаю.

– Выходим из гиперсветового, – предупредил Джокер по интеркому.

– Давайте вместе пройдём на боевой мостик, – предложил девушке Шепард. –На кольцо Часки стоит посмотреть.

– Даю вводную, – сказал Джон отряду. – «Экзо-Гени» направила на Часку некие опасные образцы для экспериментов исследовательской группы под названием «Цербер». Планета практически не населена – она обращена к Матано одной стороной, ввиду чего одно полушарие слишком горячее, а другое слишком холодное, чтобы там была возможна жизнь. Орбитальная разведка выявила комплекс одиночных строений в переходном поясе – это протеанская пирамида прямо под нами, сборный барак возле неё, пара гражданских двухэтажных общежитий и подземный комплекс, предположительно исследовательская лаборатория. На радиозапросы не отвечают – либо отвечать некому, либо они ведут противозаконную деятельность. Задача – выяснить ситуацию, при необходимости оказать помощь либо пресечь. Установить степень опасности образцов, в том числе возможную заинтересованность гетов.

«Мако» мягко приземлился на поверхность планеты. Капитан спрыгнул на мягкую изумрудно-зелёную траву и потянулся, с наслаждением распрямляя конечности после сидения в транспортёре. Перед ним возвышалась четырехугольная пирамида метров десяти высотой. На верхушку вели лесенки, по одной в центре каждой грани.

– И это тоже протеанская архитектура? – с сомнением в голосе протянула Эшли, чьё знакомство с культурой протеан до сих пор ограничивалось циклопическими строениями Фероса и столь же впечатляющими устройствами на Иден Прайм и Элетании.

– Это ритуальная пирамида, – кивнула Тали. – В своих странствиях я уже…

– А не слишком высокопарно ты изъясняешься? – грубо оборвала её сержант. – «Страаанствиях»… Ха.

Кварианка отвернулась и промолчала.

– Эшли, Вы слишком грубы с человеком, который, может быть, однажды прикроет Вам спину, – мягко сказал Кайден из‑за спины Уильямс. Девушка резко обернулась:

– С человеком, вот как?

Джон повернулся на каблуках и строго оглядел спорщиков.

– Сержант Уильямс! У нас враги закончились?

– Сэр, никак нет, сэр! – вытянулась в струнку Эшли.

– Так не сочиняйте себе новых среди товарищей по отряду. Всё ясно?

– Сэр, так точно, сэр… – виновато, но чётко ответила сержант.

– Надеюсь, инцидент исчерпан, – сказав эту фразу, капитан ещё пару секунд смотрел на отряд, и только затем повернулся обратно к пирамиде. – Кто‑нибудь знает, как войти в эту штуку?

– Вход должен открываться сверху, – сообщила Тали.

Шепард поднялся по лесенке. Пирамида заканчивалась небольшой квадратной площадкой чёрного полированного камня. Её размера едва хватало, чтобы мог стоять один человек. Джон встал и оглядел ближайшие окрестности с высоты трёхэтажного дома. Равнину, на которой стоял отряд, пересекали глубокие узкие лощины с крутыми склонами. В одной из них паслось стадо космокоров. Эти забавные копытные существа были своим туловищем и четырьмя копытными конечностями не столь похожи на коров, сколько на антилоп. Однако лично Шепарду они больше напоминали кенгуру своими толстыми длинными хвостами, вытянутыми собакоподобными мордочками и дополнительной парой коротких передних конечностей с чёрными коготками. Пирамида не открылась. Джон уже собрался спускаться, когда его внимание привлёк металлический блеск километрах в пяти к северу. Надвинув визор на глаза, он пригляделся. Блестел бак с горючим для автономной электростанции, питавшей стоявшее там же общежитие. И никаких следов людей. Дав максимальное увеличение, Шепард увидел ещё одну деталь. Стоявшие вокруг здания «зубы дракона».

– Взгляните‑ка, капитан! – Кайден протянул Джону несколько плоских коробочек из прозрачного пластика. В каждом из них находилось по одному сапфировому диску. Поверхность каждого диска причудливым образом отражала дневной свет, играющий на ней всеми цветами радуги. При малейшем повороте держащей коробочку руки цветовая картина полностью менялась.

– Красиво. Впервые держу в руках подлинные протеанские диски. Нужно будет сдать их Совету Цитадели. Где нашли?

– Возле заброшенного барака, в подготовленных к отправке контейнерах. Никаких следов людей.

– А гетов?

– Гетов?

– К северу отсюда стоят «зубы дракона». Возможно, учёные были атакованы гетами – это раз. Возможно, следует ожидать нападения хасков – это два. Отряд – в машину!

«Мако» тронулся в путь.

– Ну что, Тали, готовы показать работу аварийного клапана? – невинным тоном осведомился Гаррус у кварианки, когда транспортёр подъехал к склону ближайшей лощины.

– У меня есть дробовик, – сквозь зубы процедила девушка.

Турианец усмехнулся и замолчал.

Транспортёр, накренившись, сполз по склону и поехал вдоль естественного рельефа местности, время от времени объезжая группки космокоров, с любопытством оглядывавшихся на звук. Приблизившись к месту, где Шепард обнаружил «зубы дракона», Гаррус переключил передачу на пониженную, и «Мако» с натужным воем полез вверх. Чуть не доезжая до конца склона, водитель резким движением утопил педаль подачи топлива до отказа. Вонзившись ламелями шин в податливую почву, транспортёр рывком выскочил на открытый участок. Гаррус тут же дал импульс на реактивные двигатели, и «Мако» словно подпрыгнул на три‑четыре метра. Застучал башенный пулемёт – Шепард заметил подбегающих хасков и открыл огонь. Зачистив окрестность здания, он дал команду на выход. За пару секунд отряд оказался снаружи, оцепив свой транспортёр со всех сторон и насторожённо оглядывая местность. Не увидев признаков следующей атакующей волны, Джон знаком указал Тали и Рексу занять позиции у входа в общежитие, остальным приказал приготовиться к штурму и ударил ладонью по кнопке открытия дверей. Те бесшумно разошлись. Из вестибюля с хрипящими воплями побежали хаски.

Последним зачистили подземный исследовательский комплекс. За всё время нахождения на Часке отряду не встретилось ни единого разумного существа, органической или синтетической природы. Только хаски.

Эшли сидела на вертящемся стуле, прикрыв глаза и откинувшись назад. Её глаза были закрыты, а губы двигались в беззвучном шёпоте. Кайден возился с терминалами внутренней компьютерной сети.

– Капитан, посмотрите на это! – внезапно привлёк он внимание Шепарда. Джон подошёл к креслу, в котором сидел Аленко, и склонился над пультом.

На мониторе воспроизводилась запись с одной из камер наблюдения.

Учёный в белом халате о чём‑то беседовал с прилетевшим на челноке немолодым человеком. У прилетевшего заметна была военная выправка, стрижен он был под бокс, но одет был в штатское – идеально выглаженные чёрные брюки с отпаренной стрелкой, белая рубашка‑поло. На груди рубашки была эмблема – вытянутый чёрный шестиугольник с прорезью внизу и шестиугольным же пустым местом внутри, покоящийся в двух оранжевых будто бы захватах. Эту эмблему Шепард уже видел – она была нанесена на главные двери исследовательского комплекса и общежитий. Человек в рубашке с эмблемой, по‑видимому, руководитель, спорил с учёным, что‑то от него требовал. Учёный сначала не соглашался, но затем махнул рукой и кивнул. По жесту руководителя двое лаборантов достали из челнока контейнер и открыли его. Внутри оказался похожий на жертвенник «зуб дракона» в выключенном состоянии.

– Это и были те самые образцы? «Зубы дракона»? – предположил Гаррус.

– А хаски‑то откуда взялись? Не сами же учёные на шипы попрыгали! – задумчиво проурчал Рекс.

– На этой камере больше ничего интересного, – виновато пожал плечами Кайден.

– Куда они потащили эту штуку? – спросила Тали.

Кайден некоторое время переключал записи, затем откинулся в кресле:

– Вот.

Лабораторию, показанную на экране, отряд уже видел. Она кишмя кишела хасками, так что пришлось поработать как следует, прежде чем удалось через неё пройти. В центре стояло не меньше пяти «зубов дракона» с выдвинутыми штырями. На экране как раз закончили их установку. Пока штыри были убраны внутрь.

В углу появился давешний стриженый. Он повернулся и поманил рукой кого‑то, стоящего за кадром. По его сигналу двое бойцов в бронекостюмах подвели к одному из образцов избитого человека. Тот вырывался, рот был открыт в крике. Взяв за руки и за ноги, бойцы силой уложили свою жертву на поверхность устройства. Тут же штырь пробил тело несчастного, тот пару раз дёрнулся и затих. Стриженый кивнул и взглянул на часы.

– Палачи, – свистящим шёпотом произнесла Эшли. – Менгеле.

Кайден включал запись за записью, и постепенно прояснилась общая картина. В этой лаборатории пытались раскрыть технологию изготовления хасков и управления ими. Одно время казалось, что цель почти достигнута, и исследователи-палачи изготовили небольшую партию из дюжины подконтрольных стриженому руководителю хасков. Но в какой‑то момент процесс вышел из‑под контроля. Когда руководителя не было в лаборатории, изготовленные хаски внезапно взбесились и уничтожили своих бывших мучителей. Очевидно, это стало известно хозяевам лаборатории – возможно, они просто догадались о происшедшем, когда связь с исследовательской группой прервалась. Так или иначе, после того, как в колонии не осталось ни одного человека, лабораторию больше никто не посещал.

– Джокер, забирай нас отсюда, – устало сказал Шепард, поднеся к лицу инструментрон.

Эшли смотрела видеописьмо, когда Джон спустился в десантно-грузовой отсек.

«Да, чуть не забыла», – звучал из инструментрона звонкий девичий голосок. – «Так ты говоришь, что служишь под началом того самого капитана Шепарда? Мы видели его в новостях. Он такой… ммм… Ну, ты понимаешь!» – Девушка в письме игриво хихикнула. – «Ну ладно, всё, до скорого, сестричка! Целую-целую, давай! Пока!»

Письмо закончилось. Эшли опустила руку с инструментроном, повернулась и, заметив подошедшего Джона, густо покраснела:

– Ох… Скажите мне, что Вы этого не слышали!

Шепард усмехнулся:

– Боюсь, это будет неправдой. Ваша сестра?

– Временно.

– Это как?

– До тех пор, пока я не приеду домой и не убью её, – преувеличенно вредным голосом сказала Эшли. – Это Сара, наша младшенькая. Что‑то случилось? Вы же сюда не почту подслушивать пришли… сэр?

– Просто проверяю состояние экипажа. Как Вы себя чувствуете после столкновения с хасками?

– Спасибо, сэр, – девушка была явно польщена вниманием капитана. – Я справляюсь. Тяжело, конечно, сознавать, что где‑то творится такое… Такое…

Джон предпочёл сменить тему:

– Похоже, для Вас очень важно поддерживать отношения с семьёй?

– Да, мы всегда были близки друг другу. Особенно с сёстрами. Папа же постоянно был на службе, так что я, как старшая, помогала маме с ними возиться.

– В каких войсках служил Ваш отец? В космофлоте Альянса?

– Да, и всё время пропадал в космосе. Что только он ни делал, чтобы снять «проклятье Уильямсов», но… Вы знаете. Зато как он гордился, когда я получила сержантские нашивки! И знаете, что он первым делом сделал, когда я приехала домой? Вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь!

– А Ваша мать? О ней Вы ещё не рассказывали.

– Жена военного – это говорит само за себя. Женщина, ставшая сильной, потому что выбора нет. Детей-то надо поднимать, пока отец по полгода в походе. Она так хотела повидать новые миры… Знаете, ведь у неё диплом по ксеногеологии, с отличием. Она могла бы за год посещать больше планет, чем кто-то за всю жизнь. Но ради семьи она отказалась от карьеры. Стала прилежной домохозяйкой, которая растит детишек и молится за мужа.

– И много у Вас сестёр? Вы, так понимаю, старшая?

– Да, старшая. Потом Эбби, следующая Линн, и младшая Сара, она ещё учится в колледже.

– А братья есть?

– Не получилось. Отец всегда шутил, что ни одни манёвры не научат его так держаться перед превосходящими силами, как пять женщин в одном доме.

– Вы, говорите, родом с Сионы?

– Родилась там, но росла, где придётся. Ну, Вы же понимаете, с военными всегда так. Пока я начальную школу закончила, нас шесть раз с места на место переселяли. Ни одного одноклассника тех времён в лицо не помню, – Эшли усмехнулась. – Что поделать! Куда приказали, туда и летишь, без вариантов. Может быть, это тоже повлияло на то, как мы с сёстрами привязаны друг к другу. Школьных друзей приходилось каждые пару лет бросать, а то и каждые несколько месяцев. Только одни родные мордочки рядом и остаются.

– Родные мордочки, которых Вы воспитывали. Доставалось им от Вас на орехи, наверное?

– Не без этого, – улыбнулась Эшли своим воспоминаниям.

– И они после этого продолжают с Вами разговаривать? Удивительно.

– На самом деле, одно время между мной и Сарой отношения были так себе. Но потом мы… – девушка замялась, – помирились.

– Чувствую, за этим кроется какая‑то интересная история, – хитро прищурился Шепард.

– У Сары появился поклонник. И нет бы, погулять с ней по‑человечески, букеты-конфеты, кафе-кино – он сразу ринулся быка за рога брать. Майк его звали. Нет, не поймите меня не так, парень, в принципе, неплохой, просто нетерпеливый. Линн встревожилась, стала мне письма слать, а я советовала не беспокоиться, пусть сами разберутся.

– Письма? Вы были в отъезде?

– На службе. Сара в этом году заканчивает колледж, а та история пару лет назад случилась. Мы… наша семья… жили тогда на Аматерасу, а меня послали служить на Чернобог – это в том же скоплении, но на расстоянии примерно в десять световых лет. Вроде и достаточно близко, чтобы поддерживать отношения, но если что – срочно прилететь не получится. Экспресс я себе позволить не могла.

– И «если что» в конце концов произошло?

– Майк пригласил Сару на «романтическую прогулку» в лес. Начал настаивать, что, вроде как, им давно пора… ну…

– Я понял.

– Она его приложила лбом об дерево и ушла. На самой, конечно, ни царапинки – мама с папой позаботились, чтобы мы с детства учились себя защищать. Линн мне позвонила, я взяла экстренный отпуск, прилетела так быстро, как могла и какое‑то время провожала Сару в школу и встречала домой.

– А почему в полицию не обратились?

– Сара не согласилась. Колония маленькая, все обо всех знают, на неё бы до следующего переезда все пальцем показывали. Я решила, что она сама вправе решать, как быть. Мама, конечно, разозлилась, но я всё уладила.

– Так, значит, вы все учились самозащите? Где‑нибудь в воинской части?

– Да, куда отца пошлют, там и учились. Офицеры обычно с пониманием относятся к дочерям однополчан. А там выбирали, что кому по вкусу. Линн училась стрелять из пистолета. Правда, ей не нравилось, очень нервничала, но остальное прельщало ещё меньше. Сара занималась прикладным айкидо. Эбби фехтовала на мечах и палках… она у нас вообще девушка с причудами. Например, юбки носит широченные, а с ними узенькие такие топики, представляете?

Джон неопределённо кивнул – женская мода никогда не была его коньком.

Эшли продолжила:

– Ну, хотя на её фигуре, должна признать, это смотрится неплохо. Но мне бы, скажем, и в голову не пришло так одеться.

– А что выбрали Вы? – вернулся к теме Шепард.

– А меня папин друг учил рукопашному бою космодесанта. Так что не смотрите, что я девушка – при случае челюсть могу набок свернуть, мало не покажется.

– Уже боюсь, – улыбнулся Джон. – Итак, вернёмся к той истории с Майком и Сарой. Что‑то произошло, пока Вы были в отпуске?

– В последний день отпуска Майк нас подкараулил по пути из колледжа. Сара рассказала друзьям, что произошло, история разнеслась по школе, и его это взбесило. Про меня можно и не говорить – я его пополам разорвать хотела. Но Сара на меня так взглянула… знаете… мол, «дай, сестричка, я сама попробую всё уладить». Он ей орал в лицо всякие гадости, а она стоит, спокойная такая… А потом он попробовал её ударить. Ха! Я клянусь, она просто сделала пару шагов! А он – раз! – и носом об асфальт! И крови, как от поросёнка.

– Расшибла ему лицо?

– В том и дело, что нет! Он замахнулся, ударил – а её просто уже не было в том месте. И он упал.

– А потом?

– Представляете, она села рядом с ним на корточки и стала останавливать кровь. А меня попросила в это время вызвать «Скорую». Докторам сказала, что он споткнулся и упал. – Эшли хмыкнула. – В принципе, конечно, примерно так и было. А когда его уже собирались увозить в больницу, он вдруг обернулся и схватил Сару за руку.

– И?

– И я думала, он опять на земле окажется. А он… Он сказал: «Извини». И заплакал. А она его обняла и стала гладить по волосам. Она ведь… Знаете… Он ей действительно нравился. Просто мы, женщины Уильямс, не такие, капитан. Мы не отправляемся на прогулку в лес только потому, что «так надо» или «давно пора». Мы делаем это тогда, когда готовы. Не раньше, не позже.

Сказав так, девушка выжидающе посмотрела на Шепарда. Джон улыбнулся, но флирт не принял. Вместо этого он спросил:

– А где в это время был Ваш отец? Опять на службе?

– Да. Папа постоянно служил в самых сложных местах, далеко в космосе. А нас, свою семью, оставлял на планете. Он говорил: «Звёзды – красивые игрушки, но детей в космосе не вырастишь».

– Кварианцы бы с ним не согласились.

– А их и не спрашивают.

Эшли прикрыла глаза и продекламировала:

Девушка неожиданно замолчала. Между густых ресниц блеснула слезинка.

– Не думал, что Вы любите поэзию, – неловко сказал Джон.

Эшли сдавленно пробормотала:

– Что же, если я могу попасть Вам в глаз из табельного пистолета с расстояния в сотню метров, так я и не могу любить красивые стихи?

– Я не это хотел сказать… – тихо произнёс капитан.

– Знаете… Только, пожалуйста, никому не рассказывайте… «Улисс» был любимым папиным стихотворением. У нас была такая традиция – каждый раз, когда он собирался в долгий полёт, он записывал, как я его читаю. К отставке накопилась внушительная коллекция моих записей.

– Наверное, они ему до сих пор нравятся?

– Надеюсь. Когда я прилетаю домой, я каждый раз читаю «Улисса» у него на могиле. Папа умер. Несколько лет назад. Но, наверное, он до сих пор смотрит на меня. Так что… приходится вести себя хорошо.

– Вы имеете в виду – смотрит оттуда, куда мы попадаем после смерти?

– Так точно, капитан. Он теперь с Богом и у Бога. Э… Для Вас это ведь не проблема? Ну… То, что я верю в Бога?

– Знаете, есть такая старая поговорка: «Не бывает атеистов в окопах под огнём». А под огнём я побывал достаточно.

– Да… Уж наверное. Просто я часто встречаю людей, которых раздражает моя вера. Видите ли, если работаешь в космосе, то как так можно, верить в высшие силы… А я каждый раз думаю – да выгляните, наконец, в окно! Как можно смотреть на Галактику и не верить ни во что… такое?

– Точно, – кивнул Джон.

Эшли посмотрела на него с теплотой и благодарностью. На пару секунд могло бы показаться, что она сейчас обнимет капитана. Девушка потянулась было к нему, но тут же отвернулась.

– Мне нужно возвращаться к своим обязанностям, капитан, – тихо сказала она. – Простите, что отняла у Вас столько времени.

– Если и тут одни хаски, кто‑то за это ответит, – хмуро пообещала Эшли.

«Мако» катился по естественной равнине, поросшей изумрудно-зелёной травой с встречающимися кое‑где лиловыми и жёлтыми цветами. Согласно полученным на Феросе данным, «Экзо-Гени» объявила карантин колонии на Нодакрусе вскоре после того, как туда были доставлены некие образцы. Когда «Нормандия» легла на орбиту планеты, Шепард приказал Джокеру связаться с работавшими там учёными корпорации, но попытки успехом не увенчались. Зато удалось поймать сигнал бедствия, который безостановочно посылал в пространство автоматический радиомаяк. Никаких подробностей сообщение не содержало – только сигнал бедствия и координаты. По указанным координатам и отправился десант.

Тали и Кайдена на борту транспортёра не было – они остались на фрегате изучать материалы с заброшенного исследовательского корабля. Азарийская трёхместная шлюпка висела на орбите Патайона и была оставлена хозяевами многие столетия назад. Перетаскав в грузовой отсек несколько древних носителей информации, специалисты занялись их изучением.

Между орбитами Патайона и Нодакруса локаторы «Нормандии» засекли ещё один корабль – на этот раз грузовик класса «Коулун» с опознавательными знаками Альянса Систем и названием «Рог Изобилия», не подающий признаков жизни и не отвечающий на приветствие радиообмена. Пристыковавшись, Джон взял с собой Эшли и Гарруса и отправился на разведку. Вся команда была превращена в хасков, и их пришлось уничтожить. Изучив судовой журнал, Шепард понял, как это произошло. Корабль подобрал на одной из планет неизвестные артефакты, судя по описанию капитана, похожие на «зубы дракона». Вскоре после этого разумы всех членов экипажа, видимо, помутились. Капитан перестал диктовать новые записи, и дальнейшее удалось восстановить только по самописцам. Экипаж под воздействием артефактов направил «Рог Изобилия» прямо гетам в пасть, за Вуаль Персея. Всё, что там творилось, было заботливо стёрто из памяти «чёрных ящиков», зато неопровержимым был тот факт, что обратно корабль вернулся уже набитый хасками.

Сержант Уильямс была уверена, что «зубы дракона» предназначались для опытов на Часке, и рвалась привлечь к ответственности заказчика экспериментов. «Я этому “Церберу” головы-то пообрываю», – мрачно процедила она сквозь зубы, когда группа высадки покидала «Рог Изобилия». Так или иначе, прямых доказательств чьей-либо причастности к гибели экипажа не было. Шепард отправил отчёт о происшествии в штаб Альянса Систем и в отдел приёма документации СпеКТР. Вскоре после этого пришло сообщение от адмирала Хакетта. Свободная группа космодесанта, снаряженная для борьбы с хасками по последнему слову техники (немалую роль в разработке новых улучшений бронекостюмов сыграло изучение тела Нирали Батиа), была срочно отправлена на Требин, где также перестала отвечать на радиозапросы исследовательская группа «Экзо-Гени». Требин нельзя было потерять – там полным ходом шла программа терраформирования. Уже в ближайшие три года можно было ожидать первого за историю планеты дождя, а через полсотни лет влажность атмосферы Требина должна была достигнуть уровня, достаточного для развития биосферы. Терраформированием и занимались специалисты «Экзо-Гени», пока связь с ними не прервалась. Эшли и тут усматривала связь с инцидентом на Часке.

Теперь, пока транспортёр ехал по сочной траве, сержант сидела, погрузившись в мрачные раздумья о своих плохих предчувствиях, и взгляд её не обещал ничего хорошего потенциальному противнику. По указанным в маяке координатам не было ничего, кроме равнины, окружённой невысокими холмами, но Джокер сообщил, что с орбиты заметил станцию исследователей километрах в десяти к югу. Миновав обломки старого турианского корвета (Гаррус сфотографировал изображённую на куске обшивки эмблему), «Мако» выехал на возвышенность и рванул в указанном направлении.

Доля кислорода в атмосфере Нодакруса намного превышала привычную для землян. Эшли и Джон были вынуждены дышать через маску, чтобы избежать кислородного опьянения. Кроме того, пыльца местных растений могла вызывать у людей аллергию. Впрочем, остальным тоже было лучше не рисковать, так что на всякий случай и Рекс с Гаррусом не снимали шлемов.

По обильной растительности бродили жуки, отдалённо напоминающие земных божьих коровок. Однако благодаря насыщенности воздуха кислородом, здесь насекомые вырастали до внушительных размеров – средний жук был размером с хорошего ослика. Здесь же щипали травку уже знакомые космокоровы.

Когда транспортёр поднялся на очередной пригорок, Шепард заметил, наконец, станцию. Она была построена на соседнем холме, защищённая от любопытных глаз неровностями местности и камуфлирующей краской в цвет окружающей травы. Склон холма был, пожалуй, слишком крут даже для «Мако».

– Объедем холм, – решил Джон. – Может быть, с юга заехать проще.

Гаррус молча кивнул, и транспортёр съехал вниз в седловину между холмом, на котором стояла станция, и пригорком, откуда отряд её только что видел. Выкрутив руль влево, турианец послал машину в объезд холма.

– Что это? Другой вид хасков? – внезапно подалась вперёд Эшли.

– Ползуны! – удивился Шепард.

– Тут‑то они откуда? – рыкнул Рекс.

Из травы то тут, то там поднимались всё новые ползуны торианина. Один внезапно вырос прямо перед носом «Мако» и тут же был отброшен ударом транспортёра метров на двадцать.

– Те самые тестовые образцы, – сделал вывод Джон. – Они всё‑таки прибыли по назначению.

– Значит, «Экзо-Гени» знала не только о способности торианина контролировать другие существа, но и о создаваемых им ползунах, – заметил Гаррус. – Но зачем они их перевозили сюда?

– Может быть, хотели проверить, как они ведут себя в удалении от самого торианина? Или как на них воздействует перенасыщенная кислородом атмосфера? – предположила Эшли.

Ползуны вели себя агрессивно, но не могли причинить большого вреда машине. Найдя пологую дорожку, ведущую к вершине холма, Гаррус направил «Мако» туда. Ползуны пытались преследовать транспортёр, но вскоре отстали.

Серпантин грунтовки всё вился и вился, уводя машину к расположенной на холме станции. Оставалось недолго. «Мако» сбросил скорость перед последним крутым поворотом, и перед отрядом показалась надземная часть станции – круглое строение с антеннами связи и шлюзовой дверцей. Дверцу было еле видно из-за копошащихся перед ней ползунов. Бойцы открыли огонь.

Отряд вышел из лифта. В зоне отдыха было пусто. Над барной стойкой тускло горели круглые врезные светильники, но сам бар выглядел так, будто по нему кто‑то прошёлся кувалдой. Диванчик в углу был покрыт начавшими уже преть грязно-зелёными ошмётками. В углу лежал опутанный зелёными стеблями высосанный досуха труп. Повсюду были видны лопнувшие коконы торианина. Стена из прозрачного пластика, отделявшая подземные помещения от горной породы, в нескольких местах потрескалась от сильных ударов.

Бойцы переглянулись. Шепард кивком указал на дверь, ведущую вглубь станции, к лаборатории. Гаррус, выбрав укромное место за диваном, лёг и направил на дверь снайперскую винтовку. Джон с Эшли заняли позиции по сторонам двери. Рекс, наставив дробовик с подствольным огнемётом на дверь, короткими шажками подошёл к ней вплотную и нажал на кнопку. Зажужжал сервопривод, и дверь отъехала в сторону. В коридоре за ней было пусто. Эшли короткой перебежкой переместилась к дальнему концу коридора, к двери лаборатории. Рекс подошёл вплотную к двери и изготовился ставить биотический щит. Шепард встал рядом, выставив штурмовую винтовку так, чтобы ствол её оказался по другую сторону щита. Гаррус, сменив снайперскую винтовку на пистолет, подошёл и нажал на кнопку открывания двери.

В лаборатории не было ни одного человека. Зато ползуны копошились за каждым углом. При звуке открывающейся двери они раскинули ветвистые руки и побежали на бойцов. Застрекотал автомат Эшли. Рекс выжег первую волну нападающих огнемётом и сразу вслед за этим биотическим броском отшвырнул ещё нескольких ползунов, впечатав их в стену. Гаррус с Шепардом отстреливали ползунов, подбегающих с флангов.

Когда бой закончился, лаборатория была усеяна зелёными лоскутами и забрызгана травяным соком. Из отряда никто не пострадал. Дверь в дальнем конце лаборатории открывалась в коридор, ведущий на склад и в жилой отсек. На складе ничего живого не оказалось. В жилом отсеке сканер засёк движение. Бойцы заняли позиции, Шепард нажал кнопку, и дверь открылась.

– Спасатели? Наконец-то! – облегчённо выдохнула женщина лет сорока в форменной одежде «Экзо-Гени». Она обернулась к учёным, насторожённо смотрящим на вошедших. – Вот видите? Я же говорила – если включить маяк, кто‑нибудь обязательно прилетит!

Женщина сделала пару шагов к Джону и представилась:

– Меня зовут доктор Росс. Я руковожу проводимыми на этой базе исследованиями. Мы уже много дней сидим в этой комнате. Запасы воды и продовольствия начали уже подходить к концу, так что вы очень вовремя!

Шепард покачал головой:

– Я должен задать вам несколько вопросов. И получить на них ответы. Итак, что здесь происходит? Почему здесь всё кишмя кишит ползунами торианина?

Доктор Росс растерянно оглянулась на сослуживцев, затем вернулась взглядом к Джону:

– Но… Откуда… Откуда Вы знаете о торианине?

– Я был там, – жёстко ответил Шепард. – На Феросе. Я знаю, чем там занималась «Экзо-Гени». Я видел, что торианин творил с колонистами, пока «Экзо-Гени» молча за этим наблюдала. Поэтому я принял меры.

Женщина вздохнула:

– Что ж… Значит, наш секрет раскрыли, и я могу не врать – самое худшее вы уже знаете. Местные ползуны были выведены уже здесь, на Нодакрусе из нескольких присланных с Фероса образцов. Мы нашли способ превратить их в послушных слуг.

– Я вижу, вам это в конечном итоге не удалось.

– Всё шло хорошо! Мы уже готовились сдавать проект, но несколько дней назад все ползуны будто сошли с ума. Те, кого вы здесь видите – это лишь жалкий остаток всего исследовательского персонала на планете. Нам повезло – мы смогли запереться в этой комнате.

– Похоже, ползуны каким‑то образом сохраняют связь с торианином. Судя по Вашему рассказу, они активизировались в тот момент, когда нам пришлось разобраться с нервным узлом на «Надежде Чжу».

– И никто вас не предупредил, что стоит проверить нашу колонию.

– Напротив. Видимо, руководство компании подозревало, что возможно такое развитие событий – существует внутренне указание перевести колонию на карантин. Ваше счастье, что мы им не подчиняемся. Так что мы, наоборот, решили посмотреть, что здесь происходит. Но помощь пришла бы раньше, если б вы прислали чёткое сообщение с описанием ситуации. Мы получили сигнал только от маяка бедствия.

– Мы не могли отправить сообщение. У этой базы нет внешнего коммуникационного канала. «Экзо-Гени» опасалась, что кто-то может попытаться продать наши секреты конкурентам или сообщить властям о том, что здесь происходит. Так что всё, чем мы располагаем – это аварийный радиомаяк, посылающий стандартный сигнал тревоги на базу «Экзо-Гени» на Феросе. Получив сигнал, руководство должно было выслать за нами спасательный шлюп в течение 24 часов, но, похоже, у них сейчас полно своих проблем.

– Мог выжить кто‑нибудь ещё? Где мы можем их найти?

– Снаружи слишком много ползунов. У остальных не было шансов. Спаслись только мы.

– Что ж. Я услышал всё, что нужно. Собирайтесь, полетите с нами. Именем Совета Цитадели, я задерживаю всю группу до окончания следствия по делу.

– Что? Но… – доктор Росс была обескуражена. – Послушайте. Я знаю, что мы… Что наша деятельность была… скажем так, не вполне законна. Я признаю это! Но теперь‑то в любом случае всё закончилось. Нет смысла сообщать властям и, тем более, арестовывать нас. Правда?

– Вы отвечали за этот проект, в том числе и за соблюдение необходимых мер предосторожности. Люди доверяли Вам, а Вы их предали.

– Но послушайте, давайте рассуждать благоразумно. Я же не хотела, чтоб так повернулось? И потом – кому станет легче, если я закончу свои дни в тюрьме? Сложись всё иначе, корпорация бы о нас позаботилась, но теперь, я понимаю, они сделают всё, чтобы от того, что случилось на Феросе и у нас, репутация компании не пострадала. Но я могу и сама кое‑что предложить! Мы разведали тут неподалёку месторождение золота. Там много золота! Есть и другие ценные ресурсы. В некоторых разработках, похоже, найдётся даже ньютоний. Теперь все права на разведанные залежи принадлежат мне – но я могу оформить всё на Вас! А Вы делаете вид, что ничего не было. Идёт?

– Погибшие заслуживают правосудия. Я обязан арестовать по крайней мере Вас.

– Жаль, что так вышло. Открыть огонь!

Из‑за шкафчиков с одеждой выступили скрывавшиеся там до сей поры вооружённые сотрудники безопасности корпорации. Завязалась перестрелка, длившаяся не дольше пяти минут. Службе безопасности частной компании нечего было противопоставить вооружённому до зубов отряду под командованием спектра Совета. Вскоре всё было кончено.

– Джокер, – вызвал пилота Шепард. – Свяжись с полицией Альянса. У нас арестованные. Когда полиция прибудет, забери нас отсюда. Больше здесь делать нечего.

Капитан Шепард спускался в грузовой отсек после тяжёлого радиоразговора с адмиралом. Спецподразделение, высланное на Требин, обнаружило на планете преступную группировку, нападавшую на корабли. Пользуясь сильным передатчиком, вносящим помехи в работу систем навигации, бандиты вызывали крушение пролетавших вблизи кораблей, а затем грабили обломки. Передатчик располагался в естественном убежище, образованном причудливо выветрившимися скальными породами, всего в десятке километров от лагеря исследователей корпорации «Экзо-Гени». Поэтому был сделан вывод, что учёные помешали преступной деятельности и были попросту устранены. Джону стоило большого труда убедить командование в необходимости более тщательной проверки. Теперь бойцы особого назначения ползали по шахтам, и вряд ли были за это благодарны адмиралу, Альянсу, Шепарду, СпеКТР и особенно, разумеется, прямому командиру.

Эшли, занятая обслуживанием ручного стрелкового оружия, скосила глаза на звук открывшейся двери лифта, увидела Джона и, не поворачиваясь, улыбнулась. Массивный кроган Урднот Рекс занимался физподготовкой, и ему не было дела ни до кого. Гаррус ковырялся в блоке бортовой электроники «Мако», доводя и без того отличную машину до пределов совершенства. Увидев, что капитан наблюдает за его работой, турианец выпрямился и сдвинул на лоб визор, переведённый в режим лупы.

– Благодарю Вас за оказанную честь, капитан, – с достоинством произнёс он. – Рад служить с Вами. Я знал, что работа под началом спектра мне понравится больше, чем служба в СБЦ.

– Знали? – вздёрнул бровь Шепард. – Вы и раньше работали со спектрами?

– Нет, – качнул головой Гаррус, – но я знал, на что это похоже. У спектров свои законы, а в СБЦ каждый связан по рукам многочисленными правилами и проклятой бюрократической писаниной.

– Но ведь большинство законов появилось не зря. За ними стоят когда‑то случившиеся трагедии.

– Возможно. Но иногда возникает ощущение, будто основная цель всех этих правил – мешать следователю выполнять его работу. Если я выслеживаю преступника – какая разница, как я это делаю, если у меня получается? Но нет, СБЦ требует, чтобы я жёстко следовал предписанной процедуре, со всеми протоколами и согласованиями. – Гаррус пожал плечами. – Потому я и ушёл.

– То есть, – уточнил Джон. – Вы ушли потому, что Вам не понравилось, как в СБЦ организована работа?

– Если бы просто не нравилось. Чем дальше я продвигался по карьерной лестнице, тем больше и больше увязал в бесчисленной макулатуре. То, как СБЦ работала по делу Сарена – типичный пример, один из многих. Это стало последней каплей. Я ненавижу такой подход.

– Что ж… Надеюсь, согласившись работать со мной, Вы сделали правильный выбор. Мне бы не хотелось, чтобы Вы о нём впоследствии пожалели.

– У меня уже есть причины, по которым я не пожалею. Вы дали мне возможность посмотреть, как всё делается вне Цитадели. Вне СБЦ. Теперь, без соглядатаев Службы Безопасности за спиной, я могу работать так, как считаю нужным.

– Если это подразумевает угрозу для мирного населения – нет, – заметил Джон. – Я хочу, чтобы всё было сделано, в первую очередь, правильно, и только потом быстро.

– Я не имел в виду… Простите. Я понял, капитан.

– Уверен, что поняли. Расскажите, а как так вышло, что Вы вообще пошли в СБЦ?

– Хмм… – турианец задумался. – Хороший вопрос. Думаю, тому было несколько причин.

– Например?

– Например, такая же, как у большинства – я хотел служить правосудию, помогать потерпевшим. Думаю, и у моего отца причины были те же. Он тоже одно время служил в СБЦ, был одним из лучших. Как сейчас помню все эти фотографии и видео после особенно крупных операций. Весть о моём уходе он, конечно, воспринял тяжело.

– Да уж, пожалуй. Зато подумайте, что он будет чувствовать, когда узнает, что Вы поймали Сарена.

– Только если мы это сделаем в соответствии с нормами работы СБЦ. Мой отец – само воплощение этих норм. «Если ты что-то делаешь – делай это правильно», – так он всегда говорил. Если я торопился, проявлял нетерпение, он очень горячился. Думаю, именно отец с детских пор научил меня тому, каким должен быть настоящий служитель порядка, тем более спектр.

– Вы хотели стать спектром?

– Я рассматривал такой вариант среди тысяч других, предлагаемых турианскими рекрутёрами. Мне бы предоставили спецкурс тренировок, но отец был против. Ему претила сама идея, что кто‑то может обладать неограниченными полномочиями и при этом отчитываться только перед Советом. Он не похож на Вас, капитан. Без обид.

– Думаю, я понимаю его озабоченность.

– Конечно, понимаете. Но Сарен не собирается играть по правилам. Ни по правилам СБЦ, ни по каким‑либо ещё. Если Совет хочет его прижать, он должен отправить по его следам кого‑то, кто не будет связан многочисленными правилами, запретами и инструкциями.

– Мы можем нарушать закон, но это не означает, что мы так и ищем такой возможности. Если мы это и сделаем, то лишь в пределах, необходимых и достаточных для того, чтобы остановить Сарена.

– Я понимаю, что Вы имеете в виду, но… Я обдумаю наш разговор. Спасибо, капитан.

– Ложусь на орбиту Метгоса, – оповестил Джокер по громкой связи.

После Нодакруса фрегат отправился на поиск гетов в систему Гидры скопления Ро Аргуса, пользуясь одной из немногих наводок – неопознанными сигналами. План был простой – лечь на орбиту планеты Метгос, возле которой засёкла сигналы капитан Хендриксон, попытаться запеленговать источник сигналов и высадиться. Первую часть плана лейтенант Моро только что выполнил. Шепард пожал руку Гаррусу, подмигнул всё‑таки обернувшейся Эшли и пошёл на боевой мостик.

«Нормандия» совершала пятый виток вокруг Метгоса. В эфире за всё это время не было ничего, кроме белого шума. Угол наклона орбиты к экватору планеты постепенно изменяли для того, чтобы возможно более полно просканировать поверхность.

– Есть! – внезапно воскликнул Джокер. – Кэп, приготовьтесь слушать…

С этими словами пилот перевёл принятый сигнал на боевой мостик.

Некоторое время в динамике не было слышно ничего, кроме шипения белого шума. Затем через него стали прорезываться отдельные слова:

– … общий сигнал тревоги… медицинский транспорт… «Священный Ангел»… критический отказ системы… теряем энергию… аварийная посадка… Аргуса… повторяю, Ро Аргуса… одит из строя… жизнеобеспеч… срочна… портировк… недолго… поторопитесь…

– Удалось взять пеленг? – спросил Джон.

– Никак нет, кэп, – сокрушённо отозвался Джокер. – Сигнал сильно искажён, рассеян, многократно отражён от облаков…

– Хотя бы с точностью до тысячи километров?

– Двадцать километров.

Это была неслыханная точность для таких условий, но привыкший доводить все свои дела до совершенства Джефф Моро даже такую погрешность счёл излишне большой.

– Группа высадки, в ружьё! Сбор у десантной аппарели, – привычно скомандовал Шепард по громкой связи. Переключив интерком на связь с пилотом, Джон добавил:

– Переход на стационарную орбиту в зоне наиболее вероятного нахождения передатчика. Сброс «Мако» по готовности фрегата и десанта. Слежение по радиомаякам.

Плотный слой облаков, окутывающий всю планету, не оставлял ни малейшего шанса на оптическое наблюдение поверхности. Локаторы фрегата, зависнувшего над найденным участком, нащупали нечто похожее на обломки потерпевшего крушение транспортника. Туда и приземлился десант.

Охлаждающие системы машины работали с едва слышным гудением. Без них экипаж не протянул бы и минуты – за бортом было добрых полтораста градусов по шкале Цельсия, и это здесь ещё могло считаться прохладой. Небо, как на Венере, было покрыто толстым слоем облаков. Под колёсами вездехода земля была временами раскалённой докрасна – вулканов на планете было натыкано гуще, чем прыщей на лице созревающего подростка.

– Что‑то у меня плохое предчувствие, – наклонив голову к левому плечу, прорычал кроган. – А когда у меня плохое предчувствие, оно обычно сбывается.

– Корабль не ваш, – заметил Гаррус, не отрывая глаз от бинокуляра. – Не земной. Это турианский корвет. И довольно древний. На нём эмблема колонии, полностью исчезнувшей во времена Войны за Объединение.

– Других обломков радары не нащупали? – встревоженно спросила Эшли.

Джон покачал головой:

– Как ни странно. Но сигнал шёл откуда‑то неподалёку.

– В пяти километрах к югу есть какая‑то аномалия, – подала голос Тали.

– Едем туда, – отдал приказ Шепард.

Гаррус развернул транспортёр, и машина, подпрыгивая при каждом подземном толчке, поехала в указанном направлении, огибая ручьи текущей лавы, сияющей оранжевым светом в царящем здесь полумраке.

Спустя минут пять «Мако», оставляя глубокие колеи, подъехал к глубокой, засыпанной вулканическим пеплом воронке.

– Сигнал идёт оттуда, – подтвердил Кайден, глядя на экран инструментрона. – Только я не вижу признаков корабля. Под пеплом какие‑то…

– Это ловушка! – внезапно закричала Тали.

С громким шорохом вокруг машины поднялись из пепла шагающие танки гетов.

Лейтенант Аленко почти закончил ремонт «Мако». Осталось наложить ещё несколько заплат из омнигеля на обшивку. Тали’Зора, присев на корточки, копошилась в обломках гетов. Эшли и Рекс с оружием наизготовку охраняли временную стоянку.

Вскоре Кайден выпрямился и махнул рукой, показывая, что машина в порядке. И вовремя – в скафандрах начинало уже ощутимо припекать. Тали подошла к транспортёру, с усилием таща в руках кусок, который можно было бы назвать грудной клеткой пешей платформы гетов, если бы геты были органическими существами.

– Это зачем? – спросил Шепард.

– Мне удалось сохранить от уничтожения некоторые данные, – с гордостью ответила кварианка. – Это поможет мне закончить дешифровку.

Капитан кивнул, и девушка передала ему груз. Джон принял устройство и поставил его в угол десантного отсека.

Никакого терпящего бедствие медицинского транспорта на месте не оказалось. Был передатчик, время от времени посылающий в эфир сигнал бедствия. Похоже, таким образом геты рассчитывали приманить спасательную экспедицию людей и, возможно, получить больше знаний о транспорте и вооружении Альянса. Это могло указывать на подготовку следующей акции против человеческих колоний. Прибыв на борт «Нормандии», Шепард незамедлительно передал адмиралу Хакетту сообщение о случившемся.

На фрегате Тали сразу же засела за изучение данных с гета, а капитан спустился в грузовой отсек. Там всё было как обычно – Гаррус Вакариан возился с транспортёром, на этот раз проверяя качество полевого ремонта и при необходимости укрепляя броню, Эшли Уильямс ставила на микрокомпьютеры винтовок свежее программное обеспечение – производители обещали снижение нагрева и увеличение кучности стрельбы. Урднот Рекс со своей порцией оружия справился быстро и теперь, подпирая стену отсека закованным в бронекостюм горбом, угрюмо смотрел своими относительно небольшими красными глазками куда‑то в бесконечность.

– Неплохой у Вас корабль, Шепард, – рыкнул он, когда капитан проходил мимо. Джон воспринял это как желание пообщаться и остановился:

– Кстати, как‑то так получилось, что мы за всё то время, что сражаемся вместе, ещё ни разу толком не поговорили. Расскажете свою историю?

Кроган скривился:

– Нет никакой «истории». Хотите историю – с кварианкой поболтайте, она как начнёт, так не заткнёшь.

– Вы, кроганы, живёте раз в десять дольше, чем люди…

– В двадцать, если человек очень храбрый.

– Тем более. Неужели у Вас не было интересных приключений, о которых хотелось бы рассказать?

Кроган скорчил такую мину, будто только что разжевал дикобраза вместе с иглами:

– Помню, однажды турианцы чуть не уничтожили всю нашу расу. Весёленькое было приключение.

– Они пытались сделать то же и с нами, – заметил Шепард. – Но мы их отбили.

– Это другое, – резко возразил Рекс.

– А по‑моему, то же самое, – не согласился Джон.

Рекс вздохнул и посмотрел на капитана, как учитель на туповатого школьника. Затем он, заметно медленнее и нарочито спокойным голосом продолжил:

– То есть, ваш народ тоже заразили вирусом, вызывающим генную мутацию? От которой живым рождается лишь один ребёнок из тысячи? И, наверное, эта инфекция уничтожает весь ваш вид?

– Я понял, – согласился Шепард. – Да, у вас всё серьёзнее.

– Я не жду, что Вы действительно поймёте, – продолжил Рекс с досадой и скорбью. – Но не сравнивайте судьбу людей и кроганов. Не надо.

– Простите, Рекс, – кивнул Джон. – Не хотел Вас огорчить.

– Неосведомлённость меня не огорчает, – Рекс повёл головой куда‑то назад, что должно было означать, по‑видимому, пожатие плечами. – Я давно перестал думать о судьбах своего народа. Да, мы заражены генофагом. Но губит нас не это.

– Но всё же вы вымираете?

– Сильней мы уж точно не становимся, – хмыкнул Рекс. – Всё дело в том, что мы… Мы слишком рассеялись. Никому не хочется сидеть на родной планете и восстанавливать её с нуля.

– Многие расы рассеялись по всей Галактике, но они процветают, – развёл руками Шепард.

– Конечно, – качнул головой кроган. – Они же колонизируют новые миры. А мы не колонисты. Мы воины. Мы не хотим строить, мы хотим хорошей драки. И мы улетаем. Идём в наёмники. В солдаты удачи. Большинство не возвращается.

– И всё же я думаю, что это не было бы так важно для существования расы, если бы не генофаг. Расскажите о нём подробнее.

– За подробностями идите к саларианцам. Это они его создали. А турианцы распространили его среди нас. Всё, что я знаю – он делает размножение практически невозможным. Большинство женщин не могут зачать. А кто может – рожает мёртвых детей. Тысячи мёртвых маленьких кроганов на одного живого. Все кроганы заражены. Каждый. Без исключения. А лекарство искать никто не торопится.

– Что? Почему?

– А когда Вы в последний раз видели крогана-учёного, Шепард? Любого встречного крогана спроси, что он предпочтёт – сидеть в лаборатории и искать лекарство от генофага, или биться за деньги? Нет никого, кто не предпочёл бы драку. Такие уж мы, Шепард. И никто этого не изменит. Уж не я, во всяком случае.

Рекс плотно сжал челюсти и вновь уставился в противоположную стену. Джон открыл было рот, но не нашёлся, что ответить.

– Капитан! Капитан Шепард!

Джон обернулся на крик. К нему бежала Тали’Зора.

– Что произошло?

– Я расшифровала сообщение. Вы можете связаться с Вашим командованием? Это очень важно! Готовится вторжение.

– Ещё два скачка, – сообщил штурман Пресли. – Скопление Исхода, затем Туманность Змея.

«Нормандия» возвращалась на Цитадель.

Сразу после доклада адмиралу Хакетту фрегат Шепарда направился в туманность Армстронга. Именно там, согласно полученным Тали данным, геты строили аванпосты для последующего развёрнутого вторжения в Скиллианский предел. Пятый флот Альянса уже направлялся в туманность. Однако, прохождение целого флота через ретранслятор массы – дело небыстрое, а ретрансляторов на пути следования пришлось бы пройти немало. «Нормандия» – всего один корабль, но с её скоростью можно успеть провести разведку до прихода основных сил, а где возможно, и успеть потрепать аванпосты.

Присутствовавшие в секторе патрульные дроны Альянса Систем были отправлены на планеты, указанные в расшифрованном Тали сообщении, и благодаря этому они успели заблаговременно засечь четыре аванпоста. Туда Джон и направился.

Теперь всё было позади.

Позади оставалась холодная Маджи, спутник двойного газового гиганта Вамши. Геты выстроили аванпост на вершине большой горы, набитой полезными ископаемыми. К моменту прилёта «Нормандии» там уже была впечатляющих размеров база. Её охраняли вышки, оснащённые ракетными платформами, и вкопанные в грунт гигантские модификации шагающих танков. Подъездная дорога, серпантином вьющаяся по склону горы, охранялась тяжёлыми башенными турелями. По счастью, подлёт к планете не охранялся, так что сброс десанта прошёл без проблем. Жертв среди мирного населения тоже удалось избежать – планета формально принадлежала людям, но до сих пор не была заселена. Этим вовсю пользовались бандиты из Систем Терминуса, используя планету как гигантскую арену для гладиаторских боёв. На следы одного из шоу отряд Шепарда наткнулся на дальних подступах к аванпосту гетов – среди хаотично разбросанных кусков тяжёлых бронекостюмов лежал скелет огромного животного. Череп существа был испещрён следами от выстрелов, но, похоже, большинство из них были ему не опаснее, чем слону дробинка. Никто из бойцов Джона не опознал, какому зверю принадлежали останки. Где такого монстра удалось добыть – неизвестно. На всякий случай Шепард сделал несколько фотографий.

Позади оставался горячий влажный Касбин системы звезды Гонг, где несколько часов бойцы сражались с прибывающими снова и снова гетами, пока точным выстрелом с «Нормандии» не удалось сбить корабль-матку, присылающий подкрепления на аванпост. Строго говоря, посадка на Касбин запрещена во избежание нарушения экосистемы – условия на планете соответствовали временам появления лишайников и водорослей на Земле. Такую жизнь удалось обнаружить и на Касбине, после чего он был закрыт для посещения. Но геты этот запрет всё равно нарушили, и если бы Шепард, используя права спектра, не принял решение о десантировании, ещё неизвестно, каковы были бы отдалённые последствия. А после боя Эшли с Кайденом минут десять любовались постепенно темнеющим небом – Касбин в эти дни проходил через хвост кометы, и небосвод был расчерчен яркими полосами метеорного дождя. Уничтожив аванпост, бойцы собрались уже возвращаться на фрегат, но Тали засекла неподалёку источник мощного сигнала. Отправившись в направлении передатчика на «Мако», десант наткнулся на станцию галактической связи, хорошо защищённую множеством шагающих танков. Короткая, но яростная стычка принесла победу, но транспортёр снова пришлось чинить. А пока Кайден с Гаррусом возились, Шепард нашёл неподалёку мумифицированный труп саларианца, лежавший тут, видимо, уже много лет. На бронекостюме офицера Группы Особого Реагирования болтался жетон на имя капитана Тейна. Теперь этот жетон следовало сдать Совету Цитадели.

Позади оставался покрытый льдом Антибар. Терешкова – звезда, вокруг которой обращалась планета – была названа по фамилии первой женщины-космонавта среди людей. Здесь ближайшая пригодная для десантирования площадка была расположена довольно далеко от засечённого с орбиты аванпоста. К моменту, когда «Нормандия» прибыла в систему Терешковой, на орбиту Антибара уже вышел десантный фрегат. К сожалению, бойцы Альянса не преуспели. Вместо того, чтобы согласовать действия и двойными силами атаковать аванпост, капитан фрегата решил не обращаться к «ставленнику Совета» и действовать своими силами. Закончилось нехорошо. Фрегат был уничтожен залпами бортовых орудий корабля гетов, а десантную группу наголову разбили наземные платформы. Финал истории застали бойцы Шепарда. Геты копались в обломках расстрелянного челнока десантников, когда неподалёку, пробив ледяную корку, на поверхность поднялся двадцатиметровый покрытый хитином головной конец молодого молотильщика. Платформы гетов успели сделать по паре-тройке выстрелов, не причинив особого вреда подземному хищнику, прежде чем червь обрушился на них, одним броском проглотив тела людей и расплющив механизмы их синтетических противников. Когда транспортёр Джона подъехал на место инцидента, молотильщик уже успел зарыться вглубь, переваривая пищу. Отправив отчёт о происшедшем в штаб Альянса Систем, Шепард приказал двигаться дальше. Поскольку, благодаря хищному монстру, аванпост на этой планете потерял часть сил, дальнейшая схватка прошла без особенных затруднений. Обычное вооружённое столкновение.

Позади оставалась и коварная Райнгри системы звезды Гагарин, названной в честь первого человека-космонавта. Здесь когда‑то находилась исследовательская база, но она уже давно была свёрнута из‑за частых землетрясений и приливных бурь – вокруг планеты по сходящейся спирали обращался некогда захваченный её гравитационным полем астероид, и через пару сотен лет оба небесных тела окончательно разрушатся, разорванные приливными явлениями. Однако сюда иногда приезжали независимые «падальщики», чтобы поживиться заброшенным оборудованием. Одна из таких групп и попала под удар гетов, так что отряд Шепарда встретила толпа хасков. Пока бойцы разбирались с управляемой компьютерами плотью, в спину им ударили тяжёлые боевые платформы. Гетов удалось победить, но позже, на «Нормандии», доктор Чаквас долго ворчала, штопая раны десантников. По счастью, удалось обойтись без тяжёлых последствий – панацелин, поставленный Хлоей Мишель, творил настоящие чудеса. Были и приятные сюрпризы – в разбитой посадочной капсуле «падальщиков» Шепард обнаружил медальон Лиги Единства, неизвестно где добытый одним из погибших. А главное – Тали смогла перехватить и расшифровать радиопередачу гетов, из которой удалось выяснить, откуда прибывали силы на аванпосты. Главная база, как оказалось, располагалась на Солкруме, спутнике планеты Нотанбан звезды Гриссом, названной в честь первого человека, побывавшего в космосе больше одного раза.

Бешеное излучение и чудовищная температура на поверхности Солкрума не позволяли покидать «Мако» больше, чем на несколько секунд. Поэтому с охраной базы пришлось разбираться при помощи только лишь вооружения транспортёра, а затем, подогнав машину вплотную к дверям базы, оперативно проникать внутрь. Когда сопротивление главной базы, долженствовавшей обеспечить вторжение, было подавлено, и вышла из строя последняя боевая платформа, отряд Шепарда находился в помещении, которое можно было бы назвать жилым блоком, если этот термин можно применить к строениям гетов. Перед отключением последний гет активировал какое‑то устройство, и всю комнату заполнила чудесная музыка. Тали застыла в шоке – на покрывавшем одну из стен экране появилось изображение кварианца, без инструментального сопровождения исполняющего перед толпой слушателей печальную арию о невинных погибших жизнях и о потерянных мирах. Что мог означать факт наличия такой видеозаписи в помещениях отдыха гетов, изгнавших своих создателей за пределы Вуали Персея? Ответить на этот вопрос не могла ни Тали, ни кто‑либо из отряда. Обыскав помещение, девушка нашла и отдала Джону электронный архив гетов. Делать на негостеприимном Солкруме больше было нечего, и десант отбыл на «Нормандию».

Вскоре прибыли силы Пятого флота Альянса Систем. Тяжеловооружённые корабли установили контроль над сектором, обеспечив защиту от повторного вторжения гетов. Миссия фрегата была выполнена, и Шепард приказал штурману Пресли проложить курс до Цитадели. Большую часть пути «Нормандия» уже прошла. Осталось два ретранслятора, после чего можно было ставиться в док и давать экипажу честно заработанные увольнительные.

В машинном отделении к Джону робко подошла Тали.

– Капитан, мне нужно с Вами поговорить, – сказала девушка, нервно теребя в своих трёхпалых руках кусочек узорчатой ткани. – Это очень важно.

– Да, конечно. Нашли что‑то ещё?

– Нет. Помните те данные, которые мы забрали на Солкруме?

– Разумеется. Мы сдадим архив Совету Цитадели, копия пойдёт Альянсу Систем.

– Мне тоже нужна копия.

– Понимаю. Вы хотите передать её на Мигрирующий Флот? Как результат Вашего паломничества? Поднести в дар капитану?

Кварианка кивнула:

– То, что содержится в этих файлах, поможет нам понять гетов. Узнать пути их эволюции за прошедшие триста лет. Биологические организмы за такой срок существенно не изменяются, но синтетики даже за десять лет могут модифицировать себя до неузнаваемости. Знания, скрытые в этом архиве, вполне возможно, содержат ключ к нашему возвращению на Родину.

– Допустим, я отдам эти данные. Тогда Ваше паломничество завершится. Вы вернётесь к своему народу. Так?

– Не сразу. Пока мы не остановим Сарена, я, с Вашего позволения, останусь в отряде. Но моему народу эти файлы нужны!

– На дешифровку и анализ могут уйти годы.

– Пусть даже десятки лет! Мы ждали много дольше! Оно того стоит. Эти данные позволят нам понять, как геты менялись за последние триста лет, что они сейчас собой представляют. Может быть, даже понять, как они рассуждают.

– Я согласен. Делайте копию. Думаю, это действительно будет хороший дар капитану выбранного Вами корабля.

– Мой народ… я… – девушка замялась. – Я в большом, в неоплатном долгу перед Вами, капитан. Всё, что я могу предложить взамен, у Вас уже есть – моя клятва остаться с Вами до победы над Сареном и его армией гетов.

– Большего мне и не нужно.

– Спасибо, Шепард.

Тали собиралась сказать что‑то ещё, но передумала. Джон кивнул ей на прощание и вышел из машинного отделения.

В скопление Исхода можно было прыгнуть двумя путями. Один шёл через систему Утопии. Там находилась колония Иден Прайм, с которой всё началось. Другой – через систему Асгарда, где располагалась Терра Нова, первая колония землян по ту сторону ретранслятора Харон, который земные астрономы долго считали естественным спутником Плутона. По мнению штурмана, в данном случае было выгоднее прыгать через Асгард.

Ретранслятор Харон, побочным эффектом работы которого была удивлявшая людей орбита Плутона, представлявшая собой не вытянутый эллипс, как у остальных спутников Солнца, а практически идеальную окружность, открыл человечеству путь в Пространство Цитадели. Это произошло в 2149 году, когда экспедиция под руководством Джона Гриссома, дальнего потомка американского астронавта Вирджила Айвена Гриссома, сумела распознать скрытый в глыбе льда ретранслятор массы, о котором повествовали записи в протеанских руинах с Марса, активировать его и обнаружить, что он ведёт к Арктуру и трём другим ретранслятором. Джон Гриссом стал живой иконой Альянса Систем, что, наверное, было большой психологической травмой для этого от природы нелюдимого человека. По крайней мере, подав через двенадцать лет в отставку в чине контр‑адмирала, Гриссом стал вести затворнический образ жизни, и даже его лучший ученик, Дэвид Андерсон, после этого встретился со своим бывшим учителем, наставником и командиром лишь один раз. Андерсон случайно обмолвился об этой встрече как‑то раз, когда они с Шепардом сидели в кают‑компании за чашкой кофе, но быстро замял эту тему.

Сейчас этот судьбоносный для человечества ретранслятор массы лежал в стороне от намеченного маршрута, но в преддверии пролёта через Асгард капитан не мог не вспомнить историю.

Вскоре Джокер оповестил о предстоящем входе в прыжок. Шепард прошёл в рубку пилота. Через две минуты корабль оказался в системе звезды Асгард.