Двуглавый. Книга вторая

Глава 11 Череда необъяснимого

— Итак, Виктор Михайлович, я вижу, мои занятия даром для вас не прошли, — доцент Кривулин с видимым удовлетворением кивнул. — Более того, я рад, что ничего из того, чему я вас учил, вы не забыли.

Да мы с тёзкой и сами были тому рады, а ещё больше нам нравилось, что с повторением пройденного Сергей Юрьевич наконец-то закончил.

— Эмма Витольдовна также весьма высоко оценивает ваши успехи, и по её представлению я подписал вам дозволение к самостоятельному целительству в институтской лечебнице, — продолжал Кривулин, утверждённый на днях в должности директора Михайловского института. — Я понимаю, человек вы занятой, и слишком часто целительствовать не станете, однако советовал бы вам время от времени к таковой практике обращаться, исключительно ради поддержания навыка. В любом случае теперь пора вам, Виктор Михайлович, продолжить совершенствование ваших способностей.

Да, разговор такой не так давно уже имел место, похоже, пришло время переходить от слов к делу.

— Говоря между нами, я хотел предложить вам освоить ещё одну область приложения вашего дара, — кажется, с витиеватым предисловием сейчас будет покончено, — интуитивное прогнозирование либо ускоренное гипнотическое внушение, по вашему выбору, но…

— Интуитивное прогнозирование? Это что вообще такое? — не понял тёзка.

— Предсказание от балды, надо полагать, — пояснил я. — То есть, конечно же, не от балды, а по наитию.

Мысленно посмеяться над моей формулировкой мы толком не успели, потому что Кривулин и не думал останавливаться.

— … но мне настоятельно рекомендовали уделить особое внимание развитию ваших навыков в телепортации, — и кто, интересно, порекомендовал? Секретное отделение или кто повыше?

— А что тогда с другими техниками, Сергей Юрьевич? — спросил тёзка. — Ускоренное гипнотическое внушение меня бы заинтересовало…

— Начнём всё же с телепортации, — ответил Кривулин. — Если все заинтересованные лица будут удовлетворены вашими успехами, можно будет и о других занятиях подумать.

Да, не только в тех самых способностях неплохо разбирается доцент Кривулин, административной премудрости тоже успел набраться. Это ж надо было так сказать-то — «все заинтересованные лица»! И не назвал никого, и что их мнение важнее его собственного, тем более тёзкиного, показал, причём именно что показал, а не ткнул тёзку носом. Виртуоз!

Идти против мнения тех самых заинтересованных лиц, да ещё всех, тёзка поостерёгся. Тем более, улучшить навыки телепортации представлялось нам с ним заманчивым. Вот только как бы это сделать…

— Вы, Виктор Михайлович, сами как полагаете, чего именно вам не хватает в телепортационных практиках? — интересно, ответ у Кривулина припасён заранее и он хочет сравнить его с тёзкиным, или и правда не знает, что ещё можно тут улучшить? Но если не знает, то не знают и те, кто дал ему указание, так ведь получается?

— Умения телепортироваться самому в незнакомые ранее места и телепортировать в такие места людей и предметы, — дворянин Елисеев как раз-таки точно знал, чего ему тут не хватает и ответил предельно чётко и ясно.

— Что же, стало быть, будем с вами думать, как этого можно достичь, — заключил Сергей Юрьевич. — Я вас сейчас отпускаю, как будете готовы хотя бы в самых общих чертах представить пути достижения нашей цели, жду вас у себя. Я, со своей стороны, тоже подумаю над этим… Не смею вас более задерживать, Виктор Михайлович.

И что это, спрашивается, было? Кривулину действительно заказали принести то, не знаю что, или же он так пытается активировать тёзкино мышление? Короткое мысленное совещание с дворянином Елисеевым прояснению не способствовало — тёзка сам терялся в догадках.

Коротким, кстати, наше совещание стало не только по причине отсутствия у обоих сколько-нибудь осмысленных предположений по обсуждаемой теме, но и потому, что проходило оно по пути от кабинета Кривулина до кабинета Эммы, так что уже очень скоро нам стало как-то не до решения учебных вопросов…

— Ты чем-то озабочена, — это не было вопросом. Загруженность Эммы какими-то своими мыслями заметили мы оба, и я запросил у тёзки контроль над организмом, поскольку не был уверен, что дворянин Елисеев сумеет разговорить женщину быстро.

— Пустяки, — отмахнулась она. — Ничего серьёзного.

Ну-ну. С недавних пор все попытки лгать в присутствии тёзки стали обречены на провал вне зависимости от того, чьё именно сознание находилось на первом плане. Что Эмма врёт, я почувствовал сразу.

— Даже мне не скажешь? — включил я показную обиду.

— Скажу, — Эмма как-то очень уж странно посмотрела на меня и добавила: — Но не сейчас. Потом.

— Смотри, может, помочь могу, — решил я зайти с другой стороны. Слова свои я попытался усилить объятиями, но она ловко увернулась.

— Потом, Витя, я же сказала — потом, — Эмма принялась одеваться. — И, пожалуйста, не напоминай мне, я и сама не забуду.

— Потом — оно, знаешь ли, может надолго затянуться, — я подпустил в голос по чуть-чуть недовольства и осуждения, самую малость. Уж ссориться с Эммой в мои планы точно не входило.

— Я позабочусь, чтобы ненадолго, — серьёзно сказала она. — Обещаю. Но пока хватит о том.

М-да, делать нечего, пришлось признать своё поражение и вернуть контроль над телом тёзке. Что такое на Эмму нашло, прояснить не вышло, но что-то подсказывало, что лучше и правда дождаться, пока она вернётся к этому сама. Поскольку ни я, ни дворянин Елисеев не заметили лжи в обещании Эммы рассказать всё позже, поведение её не очень-то походило на часто используемую женщинами тактику демонстративного умалчивания, подстрекающего мужчину к вопросам, на которые дама в конце концов милостиво отвечает, особенно когда её кавалер посулит ей за открытие страшной тайны какие-то выгоды. Ладно, подождём, а заодно и понадеемся, что ничего страшного нам узнать и правда не придётся…

…Прикинуть, каким образом можно было бы телепортироваться в места, ранее ни тёзке, ни мне не знакомые, много времени у нас с тёзкой не заняло. Решение, как нам представлялось, лежало на поверхности и чего ради доцент Кривулин напустил вокруг него такой таинственности, как будто это и впрямь какая-то трудноразрешимая задача, мы не понимали.

Начали мы с того, что вспомнили занятия в плену у Шпаковского и штурм прибежища мятежников. Тёзка же тогда телепортировал предметы, людей и даже бронетехнику именно в незнакомые места — что у Шпаковского он понятия не имел, какие помещения находятся за стеной, через которую он перемещал ящики, что местность за заводским забором, что офицеры-штурмовики и бронемашины преодолевали с помощью дворянина Елисеева, оставалась ему неизвестной. Но это было телепортирование через одну-единственную преграду, к тому же видимую. Да, преодоление для попадания в незнакомые места большего по протяжённости пространства, да ещё и лично не наблюдаемого, требовало какого-то иного подхода, но нам с тёзкой казалось, что найти этот подход будет несложно.

Собственно, сложность виделась нам в том, что если при телепортировании через видимую преграду иметь представление о том, что за ней находится, не так и важно, то перемещение через ненаблюдаемое пространство требовало как раз того самого представления, причём как можно более подробного, что и подтверждалось имевшимся у нас богатым опытом телепортации в знакомые места, удалённые от исходной точки весьма значительно. От этого понимания мы двинулись дальше. Выяснив, что ни я, ни тёзка топографическим кретинизмом не страдаем, зато с пространственным мышлением у обоих дело обстоит вроде бы как неплохо, мы пришли к выводу, что изучение, скажем, плана здания, в которое надо проникнуть, особенно если к плану будут приложены интерьерные фотографии или рисунки, и станет основой для опытов, которые помогут нам с дворянином Елисеевым освоить столь полезный навык. С этими соображениям тёзка к доценту Кривулину и явился.

— Я так понимаю, Виктор Михайлович, решение это пришло к вам если и не сразу, то в любом случае довольно быстро? — подчёркнуто нейтрально поинтересовался директор Михайловского института.

Ага, вот она и засада… Похоже, Кривулин решил слегка сбить с тёзки спесь и что-то знает о неизвестных нам подводных камнях. Ладно, делать нечего, всё уже сказано, посмотрим, что будет сделано…

— Так и есть, Сергей Юрьевич, — признался тёзка.

— Что же, я и сам предполагал то же, — миролюбиво согласился доцент. — Давайте в таком случае начнём с постановки опытов, пока что с различными предметами.

К проведению опытов мы приступили на институтской территории, в той её части, где располагались постройки вспомогательного назначения. Секретчики, надо полагать, разместились там заранее, потому как сопровождение наше состояло из одного человека, шедшего поодаль, как бы даже и не с нами, а уж в то, что доцент Кривулин не поставил их в известность, мы с тёзкой не верили. Разместились мы в отдельно стоящей котельной, благо, там было тепло, что в этот морозный день представлялось едва ли не решающим, и имелись сравнительно чистые помещения не особо понятного назначения. В одном из них мы и устроились. Одна стена была заставлена какими-то ящиками, в центре стояли стол и два табурета, обстановка как-то уж очень отчётливо напоминала занятия со Шпаковским. Похоже, необходимый для опытов реквизит приготовили заранее, потому что Кривулин сразу полез в картонную коробку, откуда извлёк с полдюжины деревянных кубиков, покрупнее обычных детских, выкрашенных в чёрно-белую полоску, и выложил их на стол. Затем он развернул лист с поэтажным планом этой же котельной и положил поверх него пяток фотографий, фотокарточек, как выражался тёзка. На фото можно было уверено опознать кочегарку.

— Кочегарная этой самой котельной, где мы с вами сейчас находимся, — для порядка пояснил он. — Сами найдёте на плане или вам показать?

Мы с тёзкой решили найти сами, теперь уже нам хотелось сбить спесь с Кривулина, показав ему, что мы тоже не просто погулять вышли. Нашли быстро, что Сергей Юрьевич и подтвердил.

— Итак, Виктор Михайлович, сосредоточьтесь, представьте себе, что именно в эту котельную вам нужно отправить кубики, и приступайте. Пока по одному, — распорядился он.

Тёзка сосредоточился и приступил, я наблюдал за его состоянием. О такой методике совместной работы мы с ним договорились заранее, всё-таки дворянин Елисеев в телепортации посильнее меня.

Шесть кубиков исчезли со стола с промежутками в пару секунд. Далось это тёзке ожидаемо легко, даже без помощи рук, после чего мы отправились в кочегарку искать наши посылки. Все кубики обнаружились на полу, два кочегара, коренастые крепыши лет тридцати с чем-то, собрали их и подали тёзке.

— А теперь попробуем обойтись без фотокарточек, — усложнил задачу Кривулин. — Выбирайте помещение на плане.

Тёзка выбрал какую-то относительно небольшую комнату в конце коридора на том же втором этаже, где мы и сами находились. Затем дворянин Елисеев снова выстроил на столе шеренгу полосатых кубиков, и они опять один за другим пропали со стола.

— Ну-с, Виктор Михайлович, пойдёмте искать, — с каким-то непонятным выражением предложил Кривулин.

Первый кубик попался нам в коридоре, мы и половину пути не прошли. Ещё один нашёлся прямо под дверью той самой комнаты. В самой комнате обнаружились три штуки, куда делся шестой кубик, ни тёзка, ни я, ни даже доцент Кривулин понятия не имели.

— Мне кажется, Сергей Юрьевич, или для вас такое неожиданностью не стало? — а тёзка молодец! Сразу сообразил!

— В некотором роде, Виктор Михайлович, в некотором роде… — Кривулин и сам выглядел слегка растерянным. — От Александра Ивановича я о таком слышал, самому же до сего дня видеть не приходилось…

Надо сказать, взял себя в руки Кривулин быстро. Оно и понятно — не просто же так его поставили директором института. Мы вернулись, кубики, теперь уже в сокращённом количестве, снова разместились на столе. В этот раз поменялись и пункт их назначения, и условия телепортации — теперь переместить их тёзка должен был разом, все пять.

Результат поверг нас с тёзкой в полное изумление, да и Сергей Юрьевич, хоть и не был уверен в успехе, тоже демонстрировал своим видом полное непонимание происходящего. Ни в самой комнате, где, по идее, должна была оказаться хотя бы часть кубиков, ни в коридоре мы не нашли вообще ни одного! На всякий случай мы заглянули в комнату, что была предыдущей целью, и заглянули более-менее удачно — один кубик там всё-таки нашёлся. Но остальные-то четыре, мать их, где⁈

В кабинет Кривулина мы возвращались в состоянии некоторой задумчивости и потому чуть не прошли мимо ещё двух кубиков — эти валялись в снегу, на фоне которого и выделялись своей полосатой расцветкой. Всё равно, судьба двух последних многострадальных деревяшек так и оставалась пока покрытой мраком.

— Итак, Виктор Михайлович, всё, как видите, вовсе не так просто, как оно вам представлялось, — директор института приступил к подведению итогов. — Я уже говорил, что Александр Иванович предупреждал меня о подобных сложностях, теперь мы с вами видим, что предупреждения его имели под собой все основания…

— Кстати, Сергей Юрьевич, — вставил тёзка пару слов, когда стало ясно, что заканчивать изложение своих соображений Кривулин не очень-то и торопится, — а можно поговорить с теми, на чьём примере Александр Иванович убедился в наличии этих трудностей?

— Увы, Виктор Михайлович, никак нельзя, — развёл директор института руками. — Такой человек один всего и был, но он, к сожалению, скончался…

— Жаль, — вздохнул тёзка. — А сам этот человек пытался телепортироваться в незнакомые помещения?

— Не знаю, — покачал головой Кривулин. — Александр Иванович мне не рассказывал, а в записях своих он был очень, кхм, небрежен.

Ага, небрежен, как же. Просто что хотел, то записывал, а что не хотел — не записывал. Или не все записи отдавал институтскому начальству. А дворянину Елисееву теперь отдуваться в одиночку…

Тёзкино предложение провести опыт с его телепортированием в незнакомое место вызвало у Кривулина реакцию, скажем так, неоднозначную.

— Поймите, Виктор Михайлович, я бы с удовольствием пошёл бы вам навстречу, но… — доцент глубоко вздохнул, — боюсь, мне мне потребуется для того дозволение секретного отделения.

Ну да, вполне себе ожидаемо в свете неудач с перемещением предметов. Интересно, чьё желание подстраховаться окажется сильнее — директора института или начальника секретного отделения? И кто будет эту перестраховку ломать? Надворный советник Денневитц? Генерал-майор Дашевич? Или кто повыше? А ломать будут — пусть внетабельный канцелярист Елисеев и является сейчас незаменимым человеком, над безопасностью которого не грех и потрястись, но и от развития его навыков никакое начальство по доброй воле не откажется. Сам же названный внетабельный канцелярист пребывал в полной уверенности, что после тех же предыдущих занятий с Кривулиным всё у него получится, мне самому казалось то же самое, так что о готовности поддержать директора в обращении к секретчикам тёзка заявил с полного моего согласия.

У ротмистра Чадского, как, в общем, и ожидалось, с перестраховкой всё оказалось в порядке. Во-первых, он затребовал письменные прошения и от Кривулина, и от тёзки; а во-вторых, ещё до их написания предупредил, что решение вопроса лежит вне пределов его компетенции, и нам придётся подождать пока выскажутся вышестоящие. Что ж, подождём…

Уважаемые читатели!

Со следующей проды на книгу будет открыта платная подписка. В период действия подписки книга будет продаваться за 140 ₽, по завершении книги и окончании редактуры — за 150 ₽

Ваш автор