Два дня до солнца

Между светом и тьмой

За три дня до встречи Антона и Дана

«Жизнь плавно идёт своим чередом ровно до того момента, пока ты не сорвёшься с места и не побежишь сломя голову. Восемнадцать лет — не тот возраст, чтобы бросать дом, учёбу и друзей. Восемнадцать лет — не время оставлять после себя пепел. Не время мчаться неведомо на чей зов, забывая прошлое и не ощущая настоящего.

Меня зовут Зоя Лёзная. И я — горю.

Всё начиналось очень странно, без объяснений. Я вышла из аудитории и направилась в столовую. Солнце прямо припекало, и день словно не был вырван откуда-то из середины осени, а принадлежал ласковому августу.

Есть хотелось жутко — с утра не завтракала, чтобы быть стройнее и влезть в любимую джинсовую юбку. И ещё не подозревала, что скоро мне будет не до юбки и желтого плаща, который превратится практически в тряпку.

Что я побегу. Побегу так быстро, что не буду понимать, где нахожусь. А потом открою глаза и пойму, что оказалась в маленьком горном городке. И передо мной стоит чудовище с белыми волосами, которое нужно во что бы то ни стало уничтожить. А рядом с ним парень. И почему-то от одного взгляда в серые глаза дыхание вылетает из легких, и становится жарко. Только жар этот ― совсем не от огня…»

Чех кладет телефон в карман. Ветер с моря несет соль и мелкие брызги. Песок под ногами перемешан с ракушками. Недавно прошёл дождь, поэтому следы от туфель остаются четкие и аккуратные.

Кажется, сейчас он помнит каждое слово рыжеволосой девочки, которая тогда в ужасе и отчаянии рассказывала свою историю.

― Доброго дня, Эммануил Борисович. Почему здесь? ― звучит совсем рядом.

Чех не смотрит на неё, но чувствует, что стало немного светлее. Точнее… ярче.

Волосы горят огнем, веснушки плавятся южным солнцем, взгляд задумчивые-задумчивые. В ней больше нет ничего от того измученного угловатого олененка, на которого просто рухнул дар, вмиг спалив прошлую жизнь.

Хорошая девочка, юная одесситка, которая училась в торгово-промышленном, была влюблена в одногруппника и… всё сразу потеряла. Временами дар не считается с жизнью человека, к которому приходит.

― Море же прекрасно, ― улыбается Чех и все же смотрит на Зою.

Она придерживает рыжие пряди, которые так и норовят взвиться языками огня на ветру. Молчит, только смотрит своими желтющими глазами, как у кошки. Ленивой толстой одесской кошки, которая лежит в уютном дворике на ступеньках крыльца. Лежит и смотрит.

― Как бабушка? ― как ни в чем не бывало интересуется он.

― Ей девяносто шесть в субботу, но от жажды деятельности можно зажигать пионерские костры, ― невозмутимо отвечает Зоя.

Какая бабушка ― такая внучка. Неудивительно, что дар выбрал такое изощренное воплощение. Сейчас-то, конечно, Зоя совсем не та девчонка. Она умеет управлять силой. Она доучилась и работает. Весьма неплохо работает, неплохо поднялась ― одна из лучших портних на Лузановке. К ней так просто не попадешь.

― Очаровательно. Передай ей привет.

― Обязательно.

И снова ― убирает рыжую прядь с лица. Молчит. Знает, что Следящего не стоит торопить, сам всё скажет. Не успокоится, пока не вытреплет нервы как следует.

Но у Чеха сегодня не то настроение. Поэтому он переходит к делу сразу:

― Нужна твоя сила, Зоя. Очень скоро начнутся крайне занимательные события.

― Какие?

Она тут же напрягается. Слышно даже, что дышит иначе. Каждый раз, когда требуется её участие, обязательно происходит маленький конец света.

― В Херсоне вот-вот появится Создатель. Хороший, сильный, талантливый. Но он ничего не умеет. Пока неясно, сумеет ли удержать силу.

Она хмурится, потом смотрит на Чеха:

― Мне надо убирать всех тех, кого он создаст?

Чех некоторое время молчит, потом качает головой:

― Не совсем. Только если не справится тот, кто должен его защищать. Он, кстати, уже в городе.

Тонкие рыжие брови удивленно заламываются:

― Кто же теперь оберегает Создателей?

― Не всех, ― улыбается Чех, ― а конкретно этого. Тот, кто сам знает о созданиях не понаслышке.

Он беззвучно произносит имя, и Зоя чуть ли не шарахается в сторону. Но потом берет себя в руки.

― Бог фейспалма? Ябо? С какого перепугу?

― Взялся за голову, ― хмыкает Чех. ― Ну или за другое место, откуда мне знать, чем он там сейчас думает? Но в любом случае, он больше не хочет существования в этом мире, поэтому готов полностью искупить свои проступки и побыть защитником.

― Ябо способен на милосердие и помощь? ― скептически уточняет Зоя.

Чех молчит. Ябо и Зоя Лёзная, девочка-Солнышко, друг друга терпеть не могут. Так уж сложилось, что они никак не примут существования друг друга. Зоя пыталась уничтожить его. Сходила с ума, не понимая, что дар застилает разум, требуя смерти чудовища с костяными наростами на лице.

― В каком-то смысле, ― отвечает Чех. ― Тебе завтра лучше выезжать. Гостиница уже забронировала. Имя Создателя ― Антон Шуткач. Файл с характеристикой у тебя на почте. Если что пойдет не так, ты знаешь, к кому обратиться на месте.

Зоя хмурится, кусает нижнюю губу, которая тут же наливается кровью и темнеет.

Знает. Димка Мороз, с которым у неё тоже очень своеобразные отношения. Но потом берет себя в руки и кивает:

― Хорошо, Эммануил Борисович, я поняла. Пойду тогда.

После чего разворачивается и шагает по песчаному берегу. Волосы треплет ветер, они пламенеют на фоне серого неба и моря.

Чех некоторое время просто смотрит ей вслед.

В своё время Егор Штольня, вытащив на свет Ябо, дал невольный толчок пробуждению двух других даров ― полностью противоположных друг другу.

Тот, кто притягивает к себе всё созданное.

Якорь.

Та, кто всё созданное… уничтожает.

Капкан.