Два дня до солнца

Глава 17. Предвестник проблем

Тот, о ком не знает Дмитрий Мороз

Наше время

Мы прибываем в первой половине дня. До Херсона ещё целых два часа, однако я настолько крепко заснул, что Дан с трудом расталкивает меня, ворча что-то про бесконечно дрыхнущих писателей.

Я сонно моргаю, провожу ладонями по лицу и принимаю сидячее положение. Получается далеко не сразу, потому что тянет снова положить голову на твёрдую подушку и закрыть глаза.

Дан отвратительно бодр и свеж, словно цветок в изысканном чайном сборе, раскрывшийся под струей кипятка. Кстати, чай и пьет ― обычный такой, черный из стакана с металлическим подстаканником с надписью «УЗ».

Жаворонок, что ли?

Господи, за что мне всё это? Вроде бы не такой плохой человек, ближних не обижаю, животных подкармливаю, зла не желаю, морально себя и окружающих не разлагаю. Но вот чтобы жаворонок!

Я только вздыхаю, откидываю волосы со лба.

― Доброе утро, ― невинно приветствует меня Дан, глядя поверх краешка стакана. Ложка, кстати, торчит. Вопиюще неприлично и небезопасно. Но ему, кажется, глубоко похрен. Ну и ладно, его проблемы.

― Утро добрым не бывает, ― ворчу я.

― Смотря с кем его встречать.

Получается только фыркнуть, но, наверное, во многом он прав.

Время пролетает незаметно. Мы прибываем на солнечный вокзал, где, как и на львовском, полно народу. И это ещё только весна. А как начнется сезон, так будет не протолпиться между теми, кто потянулся на юг за теплыми волнами Азовского и ласковыми, хоть и немного резкими волнами Черного морей.

Летом все становится с ног на голову. Людей на вокзале столько, что трудно пройти. Часть на время остановится в самом городе, а часть сразу прыгает в автобусы, которые везут в поселки на побережье.

Я вытаскиваю чемодан, терпеливо жду, пока стоящие передо мной люди спустятся. У мужчины справа внезапно падают на железные полы ключи. Мне ближе, поэтому просто наклоняюсь, подбираю и отдаю ему.

На мгновение он касается моей руки.

Удар. Мороз. Боль. Страх.

По телу проносится разряд тока, на висках и на лбу выступает испарина. Я невольно отшатываюсь. Удается выхватить только странный дым, частично закрывающий нижнюю часть лица мужчины. Курил, что ли? Но как?

Из-под козырька кепки не видно глаз, но ощущение такое, что меня разрезали взглядом пополам. Воздух застревает в легких.

― Спасибо, ― хрипло говорит он и тут же спускается по ступеням.

― Ты чего встал? ― звучит за спиной голос Дана

Я невольно вздрагиваю и быстро делаю шаг вперед. Ерунда какая-то. Спать надо нормально, а не лясы точить по ночам, вот и не будет видеться всякое.

На улице жарко. Лето решило не ждать ещё месяц и с нахальной улыбкой озорного мальчишки вовсю шагает среди горожан.

Мы оставляем за спиной поезда и направляемся к зданию самого вокзала, где можно сориентироваться и вызвать такси.

Из головы не выходит мужчина с дымом. Да что такое?

― Если не будешь смотреть под ноги, то просто расквасишь нос, ― с аристократической ленцой замечает Дан.

Я, прищурившись, гляжу на него. В глазах ни капли раскаяния. Сама невинность.

― Каков план действий дальше? ― интересуюсь я, машинально вызывая такси.

Мне нужны душ, свежая одежда, ноутбук и, в конце концов, кот.

― Заглянем к моему знакомому.

Пока оператор отыскивает машину, я открываю Автор.Тудей и просматриваю комментарии. Ага, как обычно предостаточно. Большинство спрашивает, когда следующая глава.

Скоро, ребята, скоро. Кстати, я предупредил, что неделю буду в отъезде, так что без обид. Случайно задерживаюсь на одном из последних комментариев:

«Достойно. Очень. Жду, чтоб дочитать до конца»

Вполне обычный комментарий, только вот ник читателя, оставившего его…

Тиглат Волшебные пальцы.

Экран мобильного бликует, поймав солнечный свет. Я жмурюсь и тут же слышу, как приходит уведомление о прибывшем такси.

Тиглат… Неужели тот, о котором говорил Дан? Для совпадения как-то очень уж сильно. И странно. Хотя… в последнее время у меня все странно, о чем говорить.

Машина останавливается в нескольких метрах.

Я жестом даю понять Дану, чтобы следовал за мной. Тот лишь молча приподнимает бровь, но ничего не говорит и практически одновременно со мной садится в салон. Только я занимаю место возле водителя, а он располагается на заднем.

Дорога проходит в молчании, только тихонько мурлычет радио у таксиста.

Когда мы выходим, Дан задумчиво смотрит по сторонам. Кажется, вид улиц его зачаровал. Во всяком случае, он по-прежнему молчит, не острит и не ехидничает.

Я не тороплю. Почему-то кажется, что это важно.

― Да, господин Шуткач, хорошо живете, ― внезапно произносит он каким-то немного отстраненным голосом.

― Хорошо, ― соглашаюсь я. ― Господин Ярасланов, а… где же вы будете жить?

― В вашей квартире, ― вдруг развязно отвечает Дан и подмигивает.

Я теряю дар речи.

В смысле, в моей?

Дан вздыхает:

― Ну что за человек? Ты же сам привез меня сюда? Сам. Сам сказал садиться в такси? Сам. А я человек мягкий, душевный, я совсем не могу отказать. Вот и покорно последовал за тобой, практически вверив в твои сильные руки собственную судьбу.

Я задыхаюсь от возмущения. Нет, ну каков нахал! Это уму непостижимо! Успеваю только набрать воздуха, чтобы разразиться тирадой, но… потом удается выдохнуть и махнуть рукой. В жесте красноречиво читается: «Катись ты ко всем чертям, Дан Ярасланов!».

Я разворачиваюсь и направляюсь к своему подъезду. За спиной звучит тихий довольный смешок, но, слава богу, без комментариев. Спустя некоторое время, когда мы поднимаемся в лифте, Дан неожиданно серьёзно произносит:

― Я сорвался за тобой во Львов, отменив бронь на гостиницу. Поэтому на данный момент и правда негде остановиться.

Хочется сказать, что другие гостиницы никто не отменял, но я вовремя прикусываю язык. Нравится мне это или нет, но кто знает, что было бы, если бы он не спас меня от Алкесты?

Внутренний голос подсказывает, что ничего хорошего.

Мы входим в коридор. Тут темно и прохладно, но ещё нет той безмолвной тоски, с которой встречает собственное жилище, когда ты долго отсутствуешь.

Дан кому-то отвечает по телефону, я даю знак, чтобы проходил, а сам выскакиваю в коридор и звоню в соседскую квартиру. Топчусь некоторое время, жду ответа. Снова нажимаю на кнопку звонка ― тихо.

Ладно, дражайшие соседи, видимо, куда-то ушли. Зайду чуть позже.

Я возвращаюсь в квартиру. Первое, что попадается глаза, это Дан Ярасланов, который сидит на стуле на кухне, совсем по-мальчишески качает головой и… улыбается. Тепло так, солнечно, удивительно… хорошо.

― Уютно тут у тебя, ― внезапно произносит он. ― Прям так и хочется сидеть. Наверное, особенно хорошо по утрам, да.

Мне почему-то становится немного не по себе. От чего только? От желания остаться одному или посмотреть, как будет смотреться Дан на этой кухне с утра?

Тут же мотаю головой, отгоняя неподходящие ситуации мысли.

― Тиглат сегодня нас ждет вечером, ― говорит Дан. ― К восьми часам будем выдвигаться.

― А где он живет? ― интересуюсь я.

― Дом напротив… ― Он забавно морщится. ― Погоди… как же оно… А! Мореходный колледж! Там ещё перед входом стоит статуя рыбака.

Я достаю мобильный и отыскиваю комментарий на Автор.Тудей под своим романом.

― Ясно. Минут за двадцать пять дойдем.

Значит, мореходный колледж рыболовецкой промышленности на улице Греческой. В прошлом ― мореходное училище. В простонародье среди местных: «Рыбтюлька». В этом году, если не ошибаюсь, ему исполнится девяносто лет.

В своё время немного изучил его историю, потому что намеревался вписать в роман. Но дело так и зависло. Какое-то время там работала сестра моей коллеги, поэтому частенько слышал истории про юных моряков, которые постоянно умудрялись что-то отчебучить.

― Что там у тебя? ― интересуется Дан.

Я молча показываю ему комментарий на экране.

― Это он?

Сначала в глазах Дана вспыхивает удивление, потом ― непонимание. Несколько минут тишина. И наконец он начинает хохотать.

― Вот уж кто бы сказал, что Тиглат пойдет читать сетературу ― не поверил бы. Он и боллитру не особо-то уважает.

― Сноб твой Тиглат, ― ворчу я, вмиг обижаясь на такое разделение.

Конечно, сетература обычно выполняет определенные функции, и я давно уже во всем разобрался, но… эмоциями управлять сложно.

― Есть такое, ― внезапно соглашается Дан. ― Сегодня сам в этом убедишься. Кстати, где у тебя ванна?

― Да, прости, ― спохватываюсь я и указываю в нужном направлении.

Он кивает и скрывается за дверью.

А я внезапно осознаю, что понятия не имею, что делать дальше. В моем доме давненько не было таких гостей. Пожалуй, стоит поставить чайник. Еда… с едой сложнее, я же старался ничего не оставлять, кроме морозилки с мясом и пельменями.

С трудом сдерживаю нервный смех. Да уж, варить пельмени для Дана Ярасланова ― это какой-то совершенный сюр. Но ведь к гадалке не ходи, выйдет сейчас и заявит, что голоден. За такое время я кое в чем уже смог разобраться.

Пока обдумываю всё, успеваю включить ноутбук. Снова вкладка с комментариями. Раз отпуск не удался, надо будет писать.

Дан выходит из ванной, кончики волос влажные ― явно умылся и пригладил шевелюру мокрыми ладонями.

Неожиданно он замирает и, чуть прищурившись, смотрит экран ноута.

― Ты придумал, как будешь завершить цикл про горгонид?

― Я не… ― начинаю отвечать и тут же прикусываю язык.

Горгониды… Награда «Последней книге Горгонид». Ведь Дан мне кинул награду ещё бог знает когда.

Я смотрю прямо в его глаза, падая в зелено-голубую волну, совершенно наплевав, что могу там утонуть.

Дан так же смотрит на меня ― а уголок губ чуть изгибается в улыбке, то ли невинной, то ли насмешливой.

― Ты знал, ― обвиняю и восхищаюсь я одновременно. ― Ты знал, что уничтожишь Алкесту?

Дан проходит и садится рядом. От зелено-голубой волны голова опять идет кругом. Я оказываюсь в смеющихся маленьких водах моря, которые не собираются отпускать на берег.

― Знал, что книга будет последней, ведь её написание уже привело к тому, что зашевелились создания. Но что это будет конкретно твоя горгонида ― нет. Я же тебе не пророк.

― Кто знает, ― бурчу я и закрываю страницу с романом, переходя в почту, где вмиг раскрывается письмо Игоря с вложенной обложкой.

Той, где мой персонаж Кирилл стоит на фоне сарматского склепа. В одной руке парня кнут, во второй ― Корона Юга.

― Что это? ― Голос Дана как натянутая струна, которая резко оборвалась от варварского рывка.

― А? ― отзываюсь я, поворачиваясь.

И теряю дар речи, потому что Дана таким ещё никогда не видел. И от этого становится дурно, потому что…

Никогда ещё он не был настолько бледен. Сейчас особенно заметна рана скуле. Глаза, ещё несколько секунд назад окатывавшие зелено-голубой волной, сейчас настолько черны, что голова идет кругом.

И пальцы так впились в кухонный стол, что вот-вот послышится треск. Дан настолько напряжен, будто вот-вот кинется диким зверем. Только вот на кого? На меня? Или на ноутбук?

Я хочу закрыть страницу с обложкой, но пальцы вмиг сжимают моё запястье. Кожа вспыхивает огнем, дыхание перешибает, тело немеет от паники.

― Что. Это. Такое? ― повторяет он. ― Откуда?

Я наконец приказываю себе успокоиться. Так. Я не сделал ничего плохого. А страх ― достаточно бесполезная эмоция, если длится больше десяти секунд. Поэтому берем себя в руки и начинаем соображать.

― Это обложка, ― объясняю, как ребенку. ― Только вот тогда я понятия не имел, что цикл… что горгониды…

Продолжить не получается. Выдернуть руку ― тоже. Меня держат так, будто сейчас кто-то вылезет из сарматского склепа на картинке и утащит в ад.

«Его заинтересовал явно не склеп, ― вдруг четко понимаю я. ― Дело в короне. Он же готов испепелить взглядом.

Так не смотрят на досадную помеху. Так смотрят на… серьёзную проблему.

― Дан… ― тихо зову я. Во рту пересыхает.

Он вздрагивает.

А до меня доходит, что я в первый раз назвал его по имени, и звучит это как-то… правильно, что ли. Как ни странно, это действует. Действует настолько, что глаза снова светлеют, а взгляд становится осмысленным.

Я коротко рассказываю странную историю про Корону Юга. Дан слушает, закусив нижнюю губу. Попытка не смотреть на него проваливается так глубоко, что никогда не достать из бездонной пропасти.

Некоторое время после моих слов царит тишина. Только сухой щелчок чайника разрезает её, напоминая, что жизнь идет своим чередом.

― Всё плохо? ― осторожно интересуюсь я.

Дан мотает головой:

― Нет. Всё намного хуже.

А он умеет подбодрить в нужный момент, ничего не скажешь.

― Это тоже… создание? ― всё стараюсь уточнить я.

― Если бы, ― мрачно отвечает он. ― Эта хрень вполне реальна. Я не знал, что она может проявляться вот так.

С этими словами Дан встает, снова берет телефон, выходит в комнату. В моих мозгах царит какой-то бедлам. Едва решил, что начал что-то понимать в происходящем, как на тебе. Впрочем, голова думает, а руки делают. И пельмени из холодильника перекочевывают в кастрюлю с кипящей водой.

«Хорошо, что не борщ, ― внезапно вспоминаю слова одного коллеги. ― Если ты готовишь человеку борщ, то это, считай, предложение. Ибо поесть борщ и не жениться ― так честный мужчина не поступает».

С губ срывается смешок. Конечно, к ситуации не особо применимо, но немного отвлекает от мыслей, что я опять куда-то вляпался.

Дан возвращается через некоторое время, уже не такой бледный и, как я и предполагал, основательно голодный. Неосознанно жду какую-нибудь подколку в духе: «Питаешься полуфабрикатами?», но ничего такого не следует.

Я подозрительно кошусь на него.

― Спрашивай уже, ― по-барски разрешает он, снова садясь на стул.

Вид все равно задумчивый. Кажется, эта корона нехило так его впечатлила. Дан будто находится в каком-то сне.

― Ты мне объяснишь, почему тебя так впечатлила эта Корона Юга?

― Объясню, ― кивает он. ― И не только я. После Тиглата зайдем ещё к кое-кому.

Последнее звучит так, что я уже жалею о возвращении из Львова. Нехорошо так звучит. Откуда только ощущение, что ничего хорошего не будет?

Я вздыхаю и тут же слышу:

― А в этом доме есть майонез?