Другая жизнь. Назад в СССР – 4

Глава 8

В июле на даче сняли первый урожай огурцов. В сборе мне участвовать не пришлось. Родители справились сами, но поедались мной огурцы с удовольствием. Любил я огурцы. Мы с отцом с южной стороны контейнера, где сделали теплицу из плёнки, растянули сетку на высоту выше человеческого роста, вот огурцы по ней и ползли вверх. Когда было сыро и холодно, огурцы накрывали плёнкой, вот они нас и порадовали.

«Колосились» помидоры, обещая обильные плоды. Те стояли, подвязанные к высоким нержавеющим трубкам с южной стороны «домика» и цвели обильно.

Картошка тоже пёрла, как на дрожжах, удобренная по всем законам картофелеводства и окученная мной от души.

Морковка полнела, горох цвёл, что ещё нужно для счастья дачника?

Место для дачи было неплохим. Оно, хоть и находилось рядом с морем, но было расположено между гор и закрыто от юго-восточных сырых ветров, приносящих туманы.

Я на дачу мотался на мотоцикле ради для развлечения. Родители жили на даче неделями, даже не приезжая мыться, ибо и на даче была пробурена скважина, а на контейнере стоял большой пластиковый четырёхкубовый бак, обеспечивающий и родителей, и огород чистейшей водой. Имелся и электрический бойлер. В Японии не имелось центрального отопления и горячего водоснабжения. Поэтому бойлеры и водонагревательные котлы продавались повсеместно. Вот мы и приобрели и то, и то, хе-хе, для дома для семьи.

Хотя отец хотел собрать бойлер сам. Делов-то: железный короб сварить и вставить в него электрический тен. Но я его отговорил от самодеятельности. Как, кстати и на счёт душевой кабины… Ещё в Японии я доказал ему что лучше на даче иметь красивую стеклянную «цацку» чем торчащую из крыши контейнера лейку, ха-ха. Зачем это рукоблудие?

Мы с отцом решили особо не мудрить и не делать из контейнеров хоромы, а просто поставили четыре сорокофутовика друг на друга и утеплили снаружи пенополиуританом, купленным в Японии. Этим пенополиуританом утепляют борта судов, и наносится он из пульверизатора. Потом прямо на него наклеили сверху пластиковые фасадные панели, закрывающие его от солнечных лучей, а сверху контейнеров поставили дровяную двускатную крышу. Дверьми, контейнера, конечно, соединили и четыре окна прорезали.

Тут же приехала комиссия из строительного надзора города Артёма и попыталась нас «прищучить», но мы показали документы на четыре контейнера и продемонстрировали их внутри, сказав, что сия конструкция — даже не временное строение, а просто четыре контейнера, стоящие без никакого, даже самого простого, фундамента, предназначенные для хранения имущества, дачного инвентаря, урожая и семян.

Председатель комиссии почесал затылок и сказал:

— Не знал, что так можно было. А ведь и простоит хренову кучу лет! Молодцы! Себе надо контейнер купить!

— Ага! Кто тебе его продаст⁈ — подумал я, но вслух ничего не сказал.

Светлана Чарусова снова уехала к бабушке на Украину, так и не покатавшись со мной на мотоцикле, и я катал других девчонок, забирая их прямо с пляжа, куда стал приезжать на «Ямахе». Пропуск на территорию спорткомплекса я выпросил у Рамзина, вернувшегося в отличном настроении с Подмосковных сборов, где очень хорошо оценили подготовку его группы. И я в наглую воспользовался своим служебным положением цинично использовав «старшего товарища» в качестве просителя для меня «льгот» у начальника краевого управления. К удивлению Рамзина, Григорьев лично написал на ходатайстве: «Сделать!». А Рамзину сказал, чтобы и водительское удостоверение выдали «нормальное», без ограничения по возрасту.

Ха! Теперь я мог и девчонок катать на «папиной машине», но пока ограничивался мотоциклом.

Кто-то из покорённых «Ямахой» девушек поинтересовался, почему я не приезжаю к месту сбора всех «рокеров», как, почему-то себя называли Владивостокские мотоциклисты, памятнику-мемориалу подводной лодке «С-56», что у нас стоит на корабельной набережной?

Я об этом месте не знал, а просто пожав плечами, сделал себе зарубку на память. Обладатели разного вида мототехники собирались у мемориала в семь часов вечера немного общались и разъезжались по городу небольшими компаниями. Это был такой клуб по интересам. Лидерами во всех отношениях тут были обладатели мотоциклов «Ява». И чем круче она выглядела, тем уважительнее относились к владельцу. Явам задирали рули, делая их как у «Харлеев», увешивали зеркалами, поднимали «сидушку», выгибали трубы глушителей, и хромировали, хромировали, хромировали.

Моя «скромная» Ямаха не производила сильного внешнего впечатление, но на «рокеров» подействовала, как вожделенная для колдуна «Лампа Аладдина». «Рокеры» её обступили и тянули руки, чтобы потрогать, но без моего разрешения себе этого не позволяли. А я разрешения не давал, молча сидя в обтягивающем тело чёрном комбинезоне и «колпаке» с опущенным забралом.

В первый вечер я так ничего не сказал, хотя меня о чём-то и спрашивали, а просто постоял-постоял и уехал. Не знаю, почему я так поступил, но что-то мне не понравилось в этом сборище самолюбивых пижонов. Они, похоже, считали себя «элитой». Особенно некоторые, те, кто имел самые крутые тачки. Ява был мотоциклом дорогим, а довести её до желаемого улучшения, стоило ещё дороже, поэтому здесь собирались точно не дети сварщиков.

Поэтому я продолжил катать совершеннолетних купальщиц. Вокруг меня даже образовался «кружок почитательниц». Сначала со мной познакомилась Ирина, спросив, нет ли у меня трёх копеек одной монетой, «а то без сиропа вода уже надоела». Трёх копеек у меня было много, но девушка мне приглянулась, и я сразу понял причину её «подката», и предложил ей «испить из моего сосуда». Она сначала нахмурилась, но увидев, что я нырнул рукой в свой рюкзак и достал пластиковую бутылку с оранжевым напитком, расширив глаза, улыбнулась.

— Это что? — спросила она. — Что за бутылка? Откуда такая?

— Заграницей такие бутылки входят в оборот. От стекла отказываются. Пластик — всему голова! Лёгкий. Удобно воду наливать и с собой брать. Два литра, а ничего не весит. Не наша стеклянная двухлитровая банка.

Я вынул из сумки стопку разрисованных картинками и иероглифами стаканчиков от йогурта и, отсоединив один, налил в него напиток. От вида стаканчика девушка едва не закачалась и прикасалась к нему губами с таким выражение лица, как будто прикасалась к волшебному хрустальному кубку с живой водой.

Но это была не живая вода, а сильно разбавленный мной холодной кипячёной водой концентрированный сок манго. Нравится мне всё разбавлять и делать из соков «морсики».

Однако на девушку и сок манго произвёл оживляющий эффект. То есть напиток очень понравился. Она смаковала его со сладострастным выражением лица долго, до последней капли, которую попыталась достать языком.

— Давай ещё налью? — предложил я.

Девушка очнулась, как ото сна и протянула руку со стаканом. Я налил ещё. Она снова выпила и хлопая длинными ресницами спросила:

— А можно я Надюху позову?

— Вас двое?

Она кивнула.

— Перебирайтесь ко мне. Место есть.

— Ой! Я сейчас!

Она сбежала по ступенькам и быстро привела подругу, оказавшуюся, по стандарту, обычной простушкой, а потому — сильно стеснительной. Мы познакомились. Хорошо провели время, болтая о том, о сём. Причём, девушки оказались студентками третьего курса того института в котором собирался учиться я.

— Ха-ха! Вот это совпадение! — подумал я и спросил, чем их сильно удивил вопросом. — Лекции за первые курсы есть?

— Есть. — Сказала Надюха. — А тебе зачем?

Я объяснил и они обе сильно удивились узнав, что я ещё абитуриент.

— А я думала, что ты уже взрослый, — скуксилась Ирина.

— Я после армии, — соврал я.

Девчонки ожили.

— Где служил?

— Далеко отсюда.

— А сам местный или приехал? Мы в общаге с Надюхой живём, на Баляйке. Устроился уже?

Они спрашивали, перебивая друг дружку и переглядываясь, словно соревнуясь, кто больше задаст вопросов.

— Коренной. Имею своё двухкомнатное жильё, разделяемое с родителями.

— О-о-о… Да ты завидный жених, — сказала Ирина, а Надежда почему-то зарделась.

— До сдачи сопромата о женитьбе не помышляю, — улыбнувшись сказал я. — Хотя от встречи с симпатичными девушками не отказываюсь.

При этих словах я посмотрел не на Ирину, а на Надежду и та запылала ярким пламенем.

— А живёшь где? — спросила Ирина.

— На бухте Тихой.

У-у-у… Жаль, — расстроилась Ирина. — Разные трамваи. Ну, хоть до площади проводишь? Или до общаги? Там пусто сейчас. Все разъехались на практику… Абитура заселяется.

— Я на мотоцикле, поэтому, ни подвезти, ни проводить не смогу.

— На мотоцикле? Так это твой стоит там за трибунами?

Она встала и выглянула за парапет.

— Вон тот, красный? Это же японский, да?

Я кивнул.

— Обалдеть! Надюха, глянь!

— Да, смотрела я уже на него, — буркнула девушка и бросила. — И ты смотрела!

Я понял, что «подкат» был сделан многоцелевой и правильно продуманный и улыбнулся Надежде.

— Покатаешь? — тут же спросила Ирина, ничуть не смущаясь подставы со стороны подруги.

— Я слишком возбуждаюсь, когда к моей спине прижимаются женской грудью, особенно такими, э-э-э, красивыми как ваши, — сказал я заготовленную заранее фразу.

Ирина улыбнулась. Надежда, к моему удивлению, тоже не стушевалась, а наоборот воспрянула духом и выпрямила спину. Её грудь имела, скорее всего, четвёртый размер, в отличие от Ириныного третьего.

— Сразу чувствуется опытный мужчина, — кокетливо улыбаясь и «стреляя» глазами, проворковала Ирина и томно спросила. — Кого первую прокатишь?

Я почесал в «задумчивости» затылок, переводя взгляд с одной на другую, и достал из рюкзака коробок со спичками.

— Ты куришь? — удивилась Надежда. — Не замечали.

Я улыбнулся, понимая, что находился под и х пристальным наблюдением не один день.

— На всякий случай… Вот видишь, пригодились.

Я достал две спички и, сломав одну, протянул девушкам, стоящим рядом плечо к плечу.

Ирина нахмурилась, но первой протянула руку и… вытащила длинную. Я хмыкнул и, улыбнувшись Надежде, сказал:

— Завтра твоя очередь. Обещаю, что обязательно прокачу.

— Смотри, — Надежда серьёзно глядя мне в глаза, погрозила мне пальцем, как «Паночка» в фильме «Вий».

Мы ещё покупались. Я пару раз прыгнул с вышки. И мы с Ириной уехали. Покатушки на мотоцикле увенчались к нашему общему удовлетворению видом на прекрасный закат, который мы наблюдали с батареи форта №7, обнимашками, поцелуями и другими приятными плотскими ощущениями.

— Эх, здесь бы сделать себе «базу», — в который уже раз думал я, осторожно ведя мотоцикл по узкой дорожке, спускающейся от форта.

На форт я приезжал не впервый раз, но всегда удивлялся тому простору, открывающемуся с сопки на «Амурский залив» и на противоположный берег, за сопки которого так красиво заходит солнце.

— Сколько раз пробовал, — сказал «предок». — Не получается. Земли министерства обороны, мать его. Держатся за каждую пядь земли, защитнички Родины, млять. А сооружение тем временем разрушается.

— Всё, тихо мне! Чего опять вылез без спросу⁈ — обломил я «предка», которого я загнал под лавку после путешествия в будущее.

Надоело мне слушать его нытьё, и я попросил Флибера оградить меня от моего продвинутого сородича. Я после путешествия во времени понял, что нужно просто жить своей жизнью и не думать о грядущих катаклизмах. Тем более, что эти катаклизмы отдалены от моего мира больше чем на сто лет. Сейчас я точно знал, что больших войн у СССР не будет. Даже война в Афганистане ожидается не «глобальная», а локальная. Ага! Мелкими группками, по два миллиона. Ага! Шучу!

Рамзин привёз секретный приказ о формировании отрядов спецназа для работы в тылу потенциального противника. Меня ознакомили, потому что я перешёл, как сказал Рамзин, «черту», за которой у меня наступала даже не уголовная ответственность, а ответственность перед Родиной. Я лишь пожал плечами и, изучив приказ, не увидел в нём каких-то супер-пупер секретностей. Ну, — спецназ, ну, — диверсанты, ну и что? Мало их в спецназе ГРУ? Те же подводные диверсанты «Халуай» на Русском острове. Ну, разрешило политбюро, проводить спецназу КГБ превентивные мероприятия за рубежом. И что изменилось? Или раньше не проводили? Не поверю. Разрешали и запрещали, это, да… Как и спецназ ГРУ. То создадут, то расформируют…

Поэтому, готовя бойцов спецназа КГБ, Рамзин стал их обучать не только охране особо-важных объектов, и их штурму, но и другим, нужным разведчику-диверсанту навыкам. На мне была физическая подготовка, которая практически не поменялась, и рукопашный бой, чем я и занимался с большим удовольствием, повторяя всё, что делали бойцы. А как иначе расти над собой? Только ежедневно нагружая молодой, требующий жизни, организм. Я реально ощущал, как он, мой организм, впитывал жизненную энергию. Кхе-кхе…

«Предок» заткнулся и мы благополучно спустились с горки не навернувшись. Спускаться всегда сложнее, чем подниматься. Даже по лестнице… А тут на мотоцикле…

— Спасибо за прекрасный вечер, — сказала Ирина, когда мы стояли у подъезда общежития. — Как-нибудь повторим?

— Отличный вечер! — сказал я, не отвечая ни её вопрос.

Терпеть не могу давать обещания

— Ты очень вкусная.

— А ты такой, э-э-э, плотоядный…

Девушка провела кончиками пальцев по моей голой груди, выглядывавшей из-под расстёгнутой рубашки. Было жарко.

— Мне было здорово. Давай ещё встретимся? — сказала она

— Я завтра на ТОФе. Обещал же. Приходите.

— Мы через неделю на Шикотан уезжаем. На практику. Там скучно будет. Сайра, сайра и сайра. Банки, банки и банки…

— Астраханцы, Астраханцы, Астраханцы… Калининградцы, Калининградцы, Калининградцы… усмехнулся я. — Может там женихов себе найдёте?

— А ты не жених? — спросила Ирина, хмыкнув.

— Точно, нет! Но, чтобы скрасить вам испорченное лето, посвящу эту неделю вам.

— Ну, хоть шерсти клок, — хмыкнула Ирина, скривившись.

— А мы на картошку в конце августа, — сменил острую тему я.

— В Данильченково? Вот там — точно, прощай лето. Глухомань… Даже пива нет и парней… И девушек тоже, кстати, нет. Только студенточки-малолеточки, которым и хочется и колется, да мама не велит.

Ирина неприятно рассмеялась. Расстроилась от моего прямого ответа, понял я. А что она хотела после первого свидания, задавая парню вопрос о женитьбе? Но я не был бы не я, если бы «обиделся» на женскую подначку.

— Потому и возвращайтесь поскорее со своей практики, — сказал я. — Буду скучать. Уже скучаю.

Ирина посмотрела на меня, грустно улыбнулась своим мыслям и, легонько толкнув меня ладошкой в грудь, попрощалась:

— Пока! Я, скорее всего, на море завтра не пойду. Не хочу видеть, как ты Надюху увозишь. Послезавтра приду.

— Вы только не вздумайте поссориться из-за меня. Я, — что? Пришёл-ушёл… А дружба на всю жизнь.

— Иди уже — умник, — толкнула она меня посильнее.