Другая жизнь. Назад в СССР – 4

Глава 25

— Ты мне, Михаил, вот что скажи, — начал Андропов, отхлебнув чай, налитый в стакан, удерживаемый мельхиоровым подстаканником с вензелями романовского двора. — Как я понимаю, это уникальное оборудование собирается где-то на Тайване. И это оборудование собирают местные китайцы под управлением японцев. И ты говоришь, что его собирают только для нас, для СССР. Почему-то мне не очень верится, что подобной техники нет у стран НАТО. Не скажешь же ты, что и все компоненты собираются только на Тайване. Микроэлектродвигатели, как мне сказали — это целый ряд деталей.

— Юрий Владимирович, я в этом не разбираюсь, — извиняюще скривившись, сказал я. — Как там их делают? Но ведь их и раньше делали. Электродвигатели эти. Просто в наших другая технология. Безмагнитная и безколлекторная. Там нет токосъёмных щёток, и поэтому они вращаются очень быстро. Почему так и летают.

— Я не об этом. Я про утечку аппаратуры к нашим потенциальным противникам.

— Многие китайцы даже не выходят за пределы территории предприятия. Она довольно таки большая. Около семидесяти квадратных километров. Это, по сути, весь город Синьчжу. И Минобэ строят там не только производственные цеха, но и жилища для работников, и магазины. В планах даже стадион и спортивный комплекс. Почему я и говорю, что они вложились всеми деньгами и очень надо их поддержать.

— Про утечку, — теряя терпение, напомнил Юрий Владимирович.

— Некоторые живут в совсем закрытых районах. Это так называемые экспериментальные цеха. Там забор чуть-чуть повыше, но тоже есть и магазины, и детские сады, и, очень приличное, жильё. Детские сады, школа и жильё бесплатные. Там живут и работают люди из совсем бедных слоёв населения, которые на миску риса не могли заработать.

— Вот это по-нашему! — чему-то обрадовался Андропов.

Я посмотрел на него непонимающе, но он не отреагировал.

— Всё-таки… Можем ли мы перенести производства в СССР?

— Конечно, можем, — кивнул головой я. — Оценивайте финансовые и другие возможности. Будут деньги, оборудование купим, технологии японцы предоставят.

— Мы говорим про поставки нефти. Нефть за оборудование.

— Ну, да…

— С кем подписывать контракт?

— Тадаси Минобэ готов приехать в Москву и обсудить условия взаимовыгодного сотрудничества.

— Это хорошо, — Андропов повеселел и вдруг спросил. — Как тебе за границей? Нравится жить?

Я посмотрел под ноги и проговорил:

— Я узнал, что у меня есть огромная семья: и тропинка, и лесок, в поле — каждый колосок! Речка, небо голубое — это все мое, родное. Это Родина моя! Всех люблю на свете я!

Потом посмотрел на Андропова.

— Понятно, — сказал он. — Вопросов больше по этой теме не имею. А вот скажи ка ты мне, Михаил, как у тебя складываются отношения с матерью твоего сына — Тиэко?

— Хорошо складываются, но жениться на ней я пока не собираюсь.

— Ключевое слово: «пока»?

— Нет! Не ключевое. Ключевое — «не собираюсь». А там как получится.

— Что может повлиять на твоё решение?

— Целесообразность, — хотел сказать я, но не сказал, а пожал плечами.

— Нет у меня пока желания жениться, то есть отдавать всего себя целиком какому-то человеку.

Андропов переглянулся с Дроздовым.

— Ну… Это только кажется, что влюбляясь мы посвящаем себя кому-то. На самом деле, у таких, как мы, впереди семьи стоит работа и служение Родине. Почему я говорю: «у таких, как мы»? Потому, что вижу, что ты постоянно думаешь и переживаешь о своей стране.

— Наверное, — это заслуга Юрия Ивановича. Он привил нам эти чувства.

— Я прививал, да, — сказал Дроздов. — Но привились они не у всех, а, дали плоды только у тебя. Очень рано дали плоды, приходиться отметить. Ты себя нормально чувствуешь? Ничего не болит? Память не сбоит? Сторонние голоса не одолевают? Картины из будущего?

Я удивлённо посмотрел.

— А должны?

Я не рассказывал никому кроме Тадаси, о своих мнимых видениях будущего. Но ведь и там могло «протечь». У КГБ руки длинные, а уши растут из каждой стены и каждого деревца.

— Э-э-э, ты же откуда-то знаешь о передовых технологиях…

— Я очень люблю фантазировать. Мне иногда даже хочется написать книжку. А технологии… Не знаю я ни про какие технологии. Просто увидел в Токио игрушку с симулятором полёта на самолёте, маленький детский вертолётик, и маленькую цифровую камеру, вот и сопоставил. А про еду и форму от ребят — «спецназеров» услышал и сам почувствовал, когда бегали с полной выкладкой марш-броски. Банки консервные как не укладывай, а они всё равно уже после «пятнашки» спиной чувствуются.

— Слушай, Михаил, всё хотел спросить, как у тебя получается воздействовать на бойцов? С которыми ты занимаешься… Ведь у контрольной группы результаты обычные, а у твоей сверх нормы в двое, а то и втрое…

— Не знаю, — пожал я плечами. — Просто думаю, что у них укрепляются, мышцы, кости, сухожилия. Представляю каждого изнутри и заставляю двигаться как я. Гипноз, наверное. Юрий Иванович говорил, что и другие колдуны у вас есть.

— Это — да…

Андропов вздохнул.

— Колдунов-экстрасенсов сейчас развелось, да-а-а… Приваживает их Леонид Ильич… Но таких как ты, — с реальным эффектом очень немого. А с похожими результатами, так и нет никого больше. Уникум ты, Михаил, правильно говорит, Юрий Иванович.

Помолчали. Я допил второй стакан чая.

— Даже за кордон отпускать тебя не хочется.

— Так и не выпускайте, — я снова дёрнул плечами. — Приедет Тадаси, с ним все вопросы и порешаете. А мне тут жить надо. Учиться, учиться, и учиться…

— Кстати, на счёт учёбы… Тебе в этом году восемнадцать. Пойдёшь на разведчика учиться?

Я чуть со стула не упал.

— Какого ещё разведчика?

— Ха-ха… Нашего, советского разведчика. На разведчика — нелегала, например. Про Рихарда Зорге читал?

Мы переглянулись с Дроздовым.

— Читать-то я читал, но разведчиком-нелегалом желания стать нет, Юрий Владимирович.

— О, как, категорично. Первый раз слышу такой резкий отказ, на моё предложение. Почему?

Я пожал плечами.

— Мне лень врать, — соврал я. — Проще дать в бубен и… Мне со спецназерами хорошо.

— Хм, хорошо…

Андропов дёрнул головой туда-сюда.

— Там больше вероятность летального исхода, Михаил, а ты кадр ценный.

— Так почему я и экипирую спецов. Готовлю для себя подушку, так сказать, безопасности.

Андропов постучал пальцами по столу, выбивая какой-то известный только ему мотив.

— Ну, а что… Технический ВУЗ… По этой линии мы тебя и продолжим обучать. Да, Юрий Иванович?

Дроздов кивнул, как будто они уже давно обсудили нюансы моего обучения и дальнейшая моя жизнь не вызывает у них сомнений.

— Раз хочешь учиться — будешь учиться, — уверенным тоном резюмировал наш разговор Андропов.

Мне даже показалось, что он намеревался хлопнуть ладонью по столу, но сдержался. Мне тоже захотелось хлопнуть ладонью по столу, и даже может быть и не ладонью, но я тоже сдержался.

— Нас и так на военной кафедре дрю… э-э-э… учат воинскими премудростями. Их бы освоить в должной мере…

— Вот и осваивай! — бодренько так произнёс Юрий Владимирович. — У нас это жульё Вольский институт готовит?

— Так, Юрий Владимирович, — подтвердил Дроздов. — Вольское высшее военное училище тыла, то есть материального обеспечения.

— Во-во! — Андропов поднял вверх указательный палец правой руки. — Именно, что материального обеспечения. Ты ведь у нас материальным обеспечением и занимаешься, ха-ха, сейчас. Вот и учись, как надо правильно обеспечивать родимые вооружённые силы. Там как раз четыре года учиться надо. Езжай — сдавай первую сессию. Вот и окончишь вместе со своей «военкой». Так у тебя, зато, будет настоящее воинское образование. Уже на четвёртом курсе, да

— Как — сессию? — офигел я. — Там же спецпредметы!

Андропов махнул рукой.

— Ничего там «спец» нет. Практически всё, что изучал ты. Даже ваша «военка» — один в один. А потом…

Андропов сурово посмотрел на меня.

— Почитаешь и сдашь! Не с твоей памятью жаловаться. И не умничай там особо. Не тянись за пятёрками. У военных этого не любят. Залегендируй его, Юрий Иванович. Есть под кого подсунуть?

— Есть у нас полковник один в Берлине. За его сына сойдёт.

— Хорошо, — выдохнул Андропов. — И ещё спросить хотел… Что там у меня с организмом?

Я, хоть и ждал этот вопрос, они все его задавали, но ещё не отошёл от предложения, от которого было нельзя отказаться.

— Э-э-э… Да, откуда же я знаю, Юрий Владимирович. Я же не экстрасенс какой. Мне не видно, что у вас внутри делается. Могу только пожелать вашему организму всего хорошего.

Я улыбнулся.

— Мысленно погладить его и успокоить. Силой наполнить. А дальше…

Развёл руками. Показал ладонями наверх.

— Не моя епархия.

Андропов покряхтел, покрутился на стуле, прислушиваясь к спине.

— Вроде и вправду легче стало, когда с тобой пообщались. А то не хватает на долго, кхе-кхе, вливаний.

Он посмотрел на Дроздова. Тот забавно шевельнул пышными бровями.

Я не стал спрашивать, что за «вливаний», а просто прикоснулся к руке Юрия Владимировича. Как всегда, я не говорил даже частицы правды. Конечно же, мне были видны жизненные потоки его организма. Видно было и то, что они не достаточно свободно циркулируют в нём. Потоки эти… Не хватало нейронных связей. Кое-где они поистончились до полной непроходимости, и потоки шли через другие «русла» переполняя их силой, что тоже было не «гуд».

Моё прикосновение ничего не улучшило, процесс восстановления нейронных связей и так шёл полным ходом, однако психологический эффект был, как говорится, на лицо. Юрий Владимирович расслабился, что отразилось и на лице, которое даже, до того пергаментно белое, наполнилось жизнью и порозовело.

Дроздов даже кашлянул от того, что увидел.

Да-а-а….

Так, нежданно-негаданно, я поступил в военное училище, сдал первую сессию и снова «уехал в Берлин». На удивление, пригодились «Дальрыбвтузовские» конспекты. И по общественным наукам и даже по военке. Военно-учётная специальность, по своей сути, была одна и та же: «Обеспечение горючим и смазочными материалами». И методички, даже секретные, были теми же самыми. Хотя, ничего секретного в тех методичках, кроме грифа, не было. Правда моя секретная тетрадь лежала в секретной части военной кафедры Дальрыбвтуза, но мне она была не нужна. Оборудование для перекачки топлива я знал наизусть.

В училище я даже познакомиться с курсантами не успел. Удивил преподавателей своими знаниями предметов, и снова растворился в «эфире легенды».

Пока меня не было дома, отец скатался в Губерово — у него от отпуска ещё что-то оставалось — и оставил там мою внедорожную «Мазду», посчитав, что «Дяде Ване, с его хозяйством, машина нужнее, а ты себе, с таким тестем, ещё привезёшь».

Я только развел руками, а мама, наоборот, руки моляще сложила на груди, опасаясь, что мы снова «зацепимся языками».

Отец, конечно, был прав. Дяде Ване и его семейству машина была очень нужна, но я-то тут причём? Однако забота отца в первую очередь о ближних, но не о семье, раздражала. И безапелляционность… Иногда хотелось просто рвать и метать. Как сейчас, например. Только я настроился «ходить» на лекции, как из под меня вырвали… Нет! У меня украли моего верного коня. Увели из стойла!

— Забирай мою, — с вызовом сказал папа, на что я только вздохнул.

На следующее утро мне пришлось вставать ни свет, ни заря, переться целый километр пешком до трамвайной остановки, и давиться в трамвае, ибо пришлось уступить не пожилой, с утра уставшей даме, дышащей вчерашним перегаром. Ну… Её право…

На лекцию по химии я всё равно с непривычки опоздал и поэтому, раздевшись, пошёл в читальный зал. Являться под всеобщее созерцание студентами всего потока не хотелось. Следующим был семинар по начертательной геометрии, и к нему надо было подготовиться, чем я и хотел заняться на химии.

— О, Мишка, — удивилась Ольга.

Я редко приходил в читалку на занятиях.

— Ты это чего прогуливаешь?

— Да, машину родичам в деревню отогнали, на трамвае приехал, хе-хе, опоздал.

— А-а-а, как все советские обычные благородные доны воспользовался общественным транспортом? Ну, и как? Хе-хе-хе…

Ольга откровенно веселилась. Её пухлые розовые щёчки с ямочками так и хотелось поцеловать.

— Хе-хе… Так и есть, Оленька. Так и есть… И ты знаешь, почувствовал некоторую прелесть в сием, э-э-э, передвижении, если можно так сказать, по городу. Не надо на дорогу смотреть. А то боюсь я наших пешеходов, особенно в тёмное время суток. Выскочит такой курсантик весь в чёрном на дорогу под свет фар… Было у меня так на Спортивной и возле ТОВМУ. Седину потом из волос вырывал трое суток. А тут… Стоишь себе, повиснув на поручне, или вообще ноги поджав… Красота. Даже дремать можно.

— Ага… Сегодня вместе на трамвай пойдём тогда. Увидишь, как наши курсантики в трамвай садятся.

— Им же в казарме в это время быть положено, — удивился я.

— Старшекурсники живут дома, чаще всего.

— Понятно. Пойду, начерталку приготовлю, — сказал я.

— А там Лариса с Иркой тоже прогуливают. Как у тебя с ней?

— С Иркой лучше, чем с Ларисой, — хмыкнул я.

Ольга скривила губы и сморщила носик.

— Странная она какая-то. Строит из себя Людмилу Гурченко.

— Почему Людмилу Гурченко? — удивился я.

— Так похожа ведь, — удивилась моей непонятливости Ольга.

— Не замечал, — скривил я «в непонятках» лицо. — Пойду, поздороваюсь.

Девушки, как обычно сидели в правом закутке возле стеклянных стен-панелей, через которые просматривалась вся «площадь» Баляева и даже улица «имени убитого негра» Патриса Лумумбы, так как читалка была угловым помещением, и освещение через панорамные стёкла здесь было отменным — с трёх сторон света.

— Привет, Лариса! Привет, Ира! — поздоровался я. — Что прогуливаем?

— О, привет! — откликнулась первой Ирина, приветливо при этом улыбаясь.

— Привет-привет и утром два привета, — пошутила хмурая Лариса. — А ты чего здесь?

Она посмотрела через окна на площадку перед институтом.

— А где машина?

— Родичам отдали в деревню. Им нужнее, — бодро отрапортовал я.

— Кстати, — сказал Флибер. — Можно дубликат привезти из твоего мира.

— В смысле? — не понял я.

— В прямом. В том мире, который я сделал для тебя, можно воссоздавать всё, что имеется в параллельных мирах. Там же стоят склады, палатки, катера и яхты. Они мной сгенерированы. Их можно переносить в любой из миров и даже в этот.

— А про дубликат машины, это как?

— На машине будут все агрегатные номера те же самые, что и в документах. Даже царапины такие же. Отец отдал машину с «соркой[1]». Техпаспорт остался у тебя. Сорку можно восстановить. И кататься. Одна машина там ездит, другая здесь.

— Хм! Интересный вариант.

— О, как, а мы хотели покататься с Ларисой, — сказала Ирина.

— Я не хотела, — тут же отбрила подругу Лариса.

— Ну, я хотела.

— Пассажирское сиденье переднее — одно, — стрельнула на Ирину «подруга».

Странные они были какие-то подруги, честно говоря.

— Ой, да ладно, я и на заднем прокачусь. Ты говорила, оно у него мягкое и кожаное. Там и полежать можно.

Лариса вдруг зарделась.

— Обсуждали моё авто, что ли? — подумал я.

— Я на заднем сиденье не леж… — чуть не сказала Лариса, но тут же поправилась. — Не сидела!

И снова покраснела.

— А я бы и полежала, хи-хи-хи…

— По двадцать лет девчонкам! — подумал я. — Кровь бурлит! Кровь кипит! Особенно у Ирины. И чего ты теряешься? Пока «твоя» Лариса на тебя, как на мужика смотреть станет? Иссохну ведь. Хотя… С Тиэко иссохнешь, ага, но по другой причине.

Такое возникло у меня ощущение после нашего с ней отдыха в «зазеркалье», что она старается заполучить себе ещё одного Мичи, да.

— Так, когда покатаешь, Миша?

— Да-а-а, э-э-э, может завтра и пригонят обратно. Это пока меня не было, отец ездил в деревню, да побоялся по гололёду…

— А где ты был? — спросила Ирина. — Загорелый такой.

— Я же тебе говорила! В Японию он с родителями ездил. Фудзияму рисовать.

— Ну-у-у… Мало ли? Может по пути куда-нибудь на Гавайи заехал.

— Хм, — подумал я. — А ведь она почти права.

— Сейчас я из Москвы, — сказал я и манерно вскинул несуществующий чуб, — проездом в Крыжопль.

Лариса расширила глаза, захлопав ресницами с безумной красоты веками. Ирина от души рассмеялась.

— Смотри, Лариска, какой он у тебя артист. Такой вскружит голову любой.

— Он не мой! — резко сказала, захлопнув ресницы, Лариса.

— Да-а-а? Тогда смотри-и-и… Я у тебя его отберу.

Ирина была очень красивой девушкой и такой же скуластой, как и Гурченко. Я это сейчас отметил и улыбнулся. Ирина распахнула глаза и быстро-быстро захлопала ресницами. Как кукла. Получилось прикольно. Лариса увидела мой взгляд и, нахмурившись, прикусила нижнюю губу. Я тоже увидел её реакцию и улыбнулся уже ей. Наивно так, как деревенский дурачок. Она насупилась и опустила взгляд.

— Ой, девушки, мне начерталку нужно подготовить. Уриху лучше на семинаре сдать, чем бегать потом за ним.

— Это точно, — кивнула Ирина. — Иди, Миша, готовься к семинару. А мы тут покалякаем о нашем, о девичьем.

Если бы не Лариса, я бы точно запал на Иру, и точно провёл бы несколько приятных ночей, но молния, пробившая моё сердце, всех остальных женщин-девушек перевела из разряда желанная добыча, в аквариумных рыбок.

[1] СОРка — свидетельство и регистрации транспортного средства.