Другая жизнь. Назад в СССР – 4

Глава 2

Получилось, как и с ребятами-хоккеистами, накачать их моей энергией и выносливостью, которая помогла «альфовцам» заниматься с невероятной для обычных людей нагрузкой на организмы. С невероятной нагрузкой и невероятной точностью движений. Правильность движений достигается работой на правильных тренажёрах, которые не позволяют двигаться иначе, чем по определённой траектории. Но у нас тренажёров не было, а был я. От меня спецназовцы получали нейронные схемы, которые, с помощью не меня, а Флибера, выращивались и формировались в их телах. По образу, так сказать и подобию. А в нейроны прописывались определённые команды, называемые в человеческом обиходе «мышечная память». Программировались, короче.

Вот после почти полуторамесячного труда я и решил устроить себе небольшой отпуск за границей, ха-ха, но не страны, а мира. Возникла проблема с «отпускными». То есть с деньгами на разные расходы там. Оказалось, что там деньги другие, нежели здесь.

И тут оказалось, что «предок» был ещё тем пронырой и, в общем-то, деловым человеком. Хотя… Как им можно не стать, прожив одну и ту же жизнь даже не многократно, а сверхмногократно. Тут уж поневоле будешь ориентироваться и в финансах, и в бизнесе. Вот Предок и создал себе под конец одной из жизней неплохую «финансовую империю». Да не в одном мире, а в нескольких.

Во-первых, он был мультимиллиардером. Вкладываясь «биткоины», это такая у них в будущем была «виртуальная международная валюта», и, не трогая их в течение двадцати лет, а потом, постепенно, переведя в электронные деньги разных стран, он и стал мультимиллиардером.

Служба на благо Родины не мешала ему, человеку с кучей заграничных паспортов и кучей «легенд», зарабатывать деньги по всему миру. И не только финансовыми операциями, но и реально работающими фабриками и заводами. В том числе и фабриками, производящими мультикоптеры. И не только воздушные, кстати, мультикоптеры и дроны, но и подводные. Англия, как морская держава, делала акцент на производство морских дронов, а «предок» по одному из паспортов, был англичанином, женатым на Элеоноре Гамильтон.

Об этом я узнал, подняв скрытые пласты памяти «предка». Были, оказывается, и такие.

— Это всё часть моей работы, и я не мог её тебе приоткрыть по причине подписки о неразглашении. Мало ли куда тебя могло понести?

— Ты же, хм, говорил, что я патриот, — хмыкнув, уточнил я.

— Патриот, патриоту — рознь. Бывали и у нас заскоки, да-а-а…

— Значит, мне сейчас и никакие заводы открывать не надо? — спросил я.

— Мы не можем эту технику перенести в тот мир без рассекречивания самой процедуры межмировых переходов. И даже не перед своими, а перед потенциальным, а фактически реальными противниками. Она, эта техника, так или иначе, рано или поздно, попадет в чужие руки и заставит задуматься, откуда у нас взялись несоответствующие данному времени компоненты и технологии?

— И что делать?

— Адаптировать то, что есть под наши реалии. Благо, что в этом мире микрочипы благодаря Женьке Дряхлову уже имеют место быть. Можно в том мире выпустить похожие по форме и маркировке микропроцессоры и радиодетали, но по содержанию соответствующие будущему времени. Чтобы работали под правильными драйверами. Я делал что-то подобное для себя лично. Начиная жизнь заново, тяжело мириться с отсутствием привычных гаджетов. Это здесь у меня отсутствует управление телом и матрицей, и поэтому тебя не тяготит современный технический уровень. А меня сие сильно раздражало, и я даже создал производство ретротехники с внутренностями будущих технологий. Например, в одном из миров у меня был ламповый телевизор «Горизонт», вызывавший качеством изображения шок у соседей. Или проигрыватели с усилителями и колонками, выполненные по технологиям будущего, но по традициям семидесятых…

— Как Женька Дряхлов, что ли? — удивился я. — Сам мастрячил?

— Не сам, — «предок» хмыкнул. — У меня руки и разум не заточены на «рукоделие», а скорее на рукоблудие, хе-хе… Я всё из будущих миров таскал. Кхе-кхе…

— Рукоблудием, говоришь… Хе-хе… Ну-ну…

— Ну, ты понимаешь…

— Понимаю-понимаю… Не технари мы с тобой.

— Это — да… Но и это могём. В некоторых жизнях я был инженером, механиком и даже слесарем разного профиля. Много чего выдумал и реализовал по жизни. Конструктором у меня лучше получалось. Но спорт и война — наше всё. У Флибера, кстати, и свои штучки-дрючки имеются, которые он из своих миров может, хе-хе, дёргать, только он не очень хочет этим заниматься. По тем же, что я и сказал, причинам. Несвоевременность технологий и опасение рассекречивания его здесь присутствия.

— Э-э-э… А можно здесь чуть подробнее? — попросил я.

— Чуть-чуть можно, хе-хе… Дело в том, что на землю и раньше прилетали иноземцы. Причём разные. Некоторые даже хотели её захватить и приспособить под себя, но что-то у них не получилось. В том числе это происходило и не в сильно далёком прошлом и не сильно далеко от этих мест, например, в пятидесятых годах в Корее. За летают они и сейчас, но вмешиваться не решаются. Так… Полетают-полетают, или нырнут в океан, там поплавают, и улетают восвояси. Исследовательский туризм у них такой. Любопытно им, как мы тут друг друга колошматим и ковыряемся в своих отсталых технологиях.

— А у них, значит, технологии неотсталые? — обиделся я.

— У них они совершенно другие. Сюда прилетают, в основном, сущности энергетические. Живая материя не может перемещаться со скоростями выше скорости света. Ну… Почти не может. Её нужно как-то изменить, переместить, а потом снова вернуть в прежнее состояние. Я сам летал в космос, но так и не понял, как там и что происходило. Какие-то капсулы…

— Ты? Летал⁈ — удивился я. — И как там?

— Всё везде, где живут разумные существа, наверное, одинаково. Ну, или похоже. У нас тоже люди живут по-разному. В Африке, Амазонке, Гималаях, России… Везде по-разному и одновременно — одинаково.

— Так, вот, как говорится, ближе к теме… Флибер может кое что, что прилетает, использовать, подчинив своей воле. А это, «кое что», очень интересно и полезно для нас с тобой. Хоть это и беспилотные аппараты, но их можно использовать в качестве транспортного средства. Это в этом мире. А уж в том мире, где я нашёл целый космический корабль и спас группу товарищей, доставив их на родную планету, там можно использовать и более интересное транспортное средство. Да-а-а… Мечта нанайца, вернуться в то время и приобрести те возможности… Там у меня много чего было, да-а-а. Рано я ушёл из той жизни.

— Нихрена себе рано! — возмутился я. — Сто двадцать с лих*ем лет!

— Хотелось бы больше, — вздохнул «предок». — Но с каждой жизнью количество прожитых лет увеличивается, да. Хоть и не на много. Если, конечно, не, злоупотреблять, кхе-кхе… И не подставлять голову. Хотя тебе, наверное, и голову если оторвать, ты пойдёшь дальше… А?

— Не хочется даже думать об этом, почему-то, — сказал я, мысленно представляя себя без головы. — Кровью изойду.

— Это да… Короче, пошли в мои закрома?

Я подумал немного и как-то решил.

— Пошли!

И мы шагнули за кромку.

Флибер перенёс меня в лесную избушку, о которой я «помнил» по воспоминаниям «предка». Это была небольшая пасека и попутно — охотничьи угодья, взятые по программе «Дальневосточный гектар» на всю, не маленькую в этом мире, семью предка. Сам здешний я проживал сейчас то тут, то там, дёргая за струны бизнес-процессов, которые, как показал многожизненный опыт, совсем отпускать нельзя. Мне было известно, что менеджеры работают только под страхом неожиданных аудиторских проверок.

— Э-э-э… А как же внешность? Возраст?

— Я знал, что сюда буду наведываться в других ипостасях, а потому сделал правильные документы. Они здесь, в схроне лежат. Встань на этот коврик.

Я встал.

— Флибер, открой закрома, — попросил «мой внутренний голос».

Коврик плавно ушёл вниз, и я погрузился вместе с ним на дно небольшого подвального помещения.

— Тут всего пять уровней по три метра высотой каждый. Везде есть электричество свет, вода, канализация и коммуникации связи. Ну и запасы провизии и всякого другого лет на пять. Тут сложная ситуация в международных отношения. Империализм наседает. В сороковом году даже произошёл обмен ядерными тактическими ударами. Мы по западной Германии отстрелялись, а НАТО по Украине.

— Немцы, как всегда, огребли, — усмехнулся я.

— Ну, да… Теперь их снова восстанавливают.

— Пытались прорваться сюда, но Флибер им не дал даже подлететь. Ударил прямо из космоса. Там мой крейсер припаркованый с обратной стороны луны стоит. Я его отобрал у… А не важно! Так вот мы его ракетами и отстрелялись по Японии и американским военным кораблям.

— А как можно попасть из-за Луны ракетами? — удивился я, представив баллистику.

— Мы с Флибером навели, вот и попали. Причём космические службы всех заинтересованных государств наблюдали, как ракеты вылетают именно из-за Луны. Ну и, понятное дело, боевые агрессивные действия в отношении СССР превратились.

— Тут есть СССР? — удивился я. — Ты говорил, что СССР во многих мирах рухнул.

— Во многих, но не в этом. Это тот мир, который я переделал идеально. Есть ещё другие, где тоже что-то похожее на СССР сохранилось, но этот мир — «моя прелесть». Эталон, мать его…

«Предок» вздохнул.

— Мне не хочется говорить на тему распада СССР и его спасения. У нас есть дела поважнее, да?

— Наверное. Но там ведь, откуда мы ушли, время стоит. Куда нам торопиться?

— Это тебе кажется, что время стоит. Оно и у тебя в голове стоит. Вернее — в матрице. Пока ты не разберёшься, в коптерах и их комплектующих, у тебя время не сдвинется, а до выкидыша остался год. Тогда придётся возвращаться сюда заново.

— А почему не зайти сюда лет на десять ранее?

— Тогда здесь всё кипело жизнью. Это сейчас все поразъехались по городам и весям. Тут один старый Петрович хозяйничает. Да пока рановато пасеку открывать. Вот и его нет. Он на дальнем кордоне сейчас. Удобное время, короче, для зайти-выйти. Придёт катер, улетим на другую базу.

— А почему не сразу туда?

— Тут те документы, дурья твоя башка, по которым тебя выпустят за границу, где мы возьмём другие документы, и переедем в другую страну, а потом в следующую. Если ты приедешь в Тайвань с этими документами, тебя могут арестовать за экспорт санкционных товаров. А сейчас за это статья, как за незаконный экспорт оружия. До пожизненного.

— Но Флибер же меня выдернет? — небрежным тоном произнёс я.

— Хм! Выдернет-то выдернет, но документы «сгорят». А мало ли для чего они мне могут понадобиться. На тебе ведь моя жизнь не закончится.

И тут только до меня дошло, что это «предок» доживёт до ста с лишним лет и продолжит жить дальше, а я ведь умру навсегда.

— Мля-я-я-ть, — простонал я. — Вот же ж нахер… Значит если я здесь умру, то и там я умру?

— Нет. Не так. Здесь тебя в реалии не существует. Ты — иллюзия. Материальная, но иллюзия. А вот там, если или, скорее, когда жизнь твоего материального тела прекратится, то ты, кхм-кхм, по идее, должен из того мира уйти, но… Там есть огромное «но». С тобой во время моего перехода в тебя случился, кхе-кхе, случай, кхе-кхе, не ординарный. Твоя матрица отчего-то стала доминировать над моей и захватила над ней управление. Поэтому, что случится во время окончания твоей жизни, не известно. Возможно, мы так и будем спорить за доминирование и над следующим телом.

— Бред, — произнёс я.

— И я о том же, — пробубнил «мой внутренний голос». — И из этого шизофренического бреда нам надо как-то выскочить. А то уже и Флибер начинает «глючить».

— И не говорите, — проговорил Флибер. — Ну, что вызывать катер?

— Что за катер?

— Увидишь ещё, — хмыкнул «предок». — Документы в том ящике.

Я подошёл к стене и повернул ручку вниз. Дверка хищно чмокнула, как вурдалак зубом, и слегка отворилась, я потянул её, открывая, и увидел несколько отделений с лежащими в них пластиковыми непрозрачными упаковками машинописного формата. Я уже знал, что в этом мире его называют «А-4». В моём мире об этом знали только студенты выпускного курса, пишущие или печатающие дипломы на таких листах.

— С полки, где Михаил Васильевич, написано, бери.

Я взял.

— Открывай.

Открыл, раздвинув пластиковый замок, похожий на «молнию». Достал не очень новый паспорт в кожаной «обложке», и такого же типа портмоне с такой же «фирменной» эмблемой в уголку.

— Фирма, — подумал я.

У меня паспорт был вставлен в обложку из целлофана. У папы — в какого-то мерзкого зелёного цвета пластиковую обечайку. У мамы паспорт был без обложки. А тут… Кожаное портмоне, а в нём пластиковая катрочка с водительским удостоверением, тремя техническими паспортами на какие-то машины и несколькими банковскими картами разных банков, какие-то другие карточки, как я понял, сверившись с памятью «предка, — 'скидочные» карты для супермаркетов.

— Тут в СССР есть банковские карты! — подумал я.

— Там ещё мобильный телефон, симкарта, запасная батарея, и карта флэшпамяти. Возьми это всё и собери вместе.

Я собрал, включил телефон и вскоре экран заиграл разноцветными, очень яркими рисунками, а потом «зажёгся» экран на котором были нарисованы маленькие квадратики с символами.

— Не жми пока никуда. Сейчас на телефон перенесутся сообщения и история 'твоих 'телефонных звонков и переписок с друзьями и родственниками. Если вдруг на таможне проверят, всё будет в ажуре.

— Тут даже телефоны на таможне проверяют? — удивился я.

— Телефон, тут не телефон, а коммуникатор. Там столько всего… Вся жизнь в нём. Без этой истории, ты, — либо шпион, либо террорист. Компьютерные боты осуществляют пересылку звонков и сообщений, формируя легенды для нескольких личностей. Поэтому точка перехода и выбрана это место и это время. Для покупки необходимого, — самое то время. Да и для снятия наличности…

— Теперь начинаю понимать, — согласился я. — Просто шагнувшего в этот мир вычислят в полпинка.

— Точно. Столько провалов было! Мама дорогая! Полжизни потрачено на изготовление этого мира, чтобы он заработал на благо, так сказать, других миров…

— Ой-ой-ой, — не сдержался я. — Прям-таки для других миров? Для себя любимого и делал, хитрый пингвин. Чтобы пользоваться незаслуженными благами цивилизации.

— Это почему это, незаслуженными? — обиделся 'мой внутренний голос. — Мной всё нажито непосильным трудом. Не наворованное. Потом и, в некоторых случаях, кровью. Чужой, чаще всего, да, но и моей, не без того, кхе-кхе-кхе… В девяностые годы ох как пришлось повоевать! Да и потом… Хе-хе… Отжать бизнес хотели не однократно.

— И кому ты свою империю оставил? — спросил я.

— Здесь, в основном, — детям, — вздохнул он. — Часть, крупные предприятия, завещал государству. Дети с ними не справятся… Я имею ввиду — мафию, да… Часть зарубежных акций перевёл на «до востребования». Вдруг кому-то из нас получится перескочить и следующую кромку… За пределы этого настоящего…

Я в задумчивости поднялся наверх, отдав Флиберу соответствующую команду, и вышел на улицу, открыв дверь, запертую на засовы, изнутри. Домик был совсем небольшой. Даже, можно сказать, что маленький. В нём имелся самый минимум мебели: стол с монитором, рабочее кресло, диван, холодильник с консервами и соками, в морозилке которого в прозрачных запаянных полиэтиленовых пакетах лежал хлеб, мясо и овощи.

На улице, не смотря на май, было прохладно и, главное, сыро. Над лесом, а вернее, тайгой, низко висели тучи, цеплявшиеся за верхушки гор. Это потому, что домик стоит на высоте шестьсот пятидесяти, а вершины поднимаются ещё метров на сто. Сюда к истоку реки Партизанской, когда-то давно, «пропилили» дорогу лесорубы. Здесь в глухомани в межгорном распадке «предок» и взял себе участок под пасеку и под охотничьи угодья. Не очень далеко от человеческого жилья, но на машине доехать сюда можно было только по руслу ручья, постоянно размываемому, а потому для простого автотранспорта недоступного. Можно было пройти пешком с километр от ближайшей дороги, как и ходил пасечник Петрович. «Предок», имея в собственной эксплуатации небольшой вертолёт, добирался сюда воздухом.