Дракула

ГАЙ СМИТ Гость Ларри

Охваченный паникой, Ларри, спотыкаясь и едва не визжа от ужаса, выскочил из старого бомбоубежища в глубине сада. Нависающие ветки лавра потянулись к нему, словно холодные влажные пальцы, и он ударил по ним, отшвырнув в сторону. Ларри судорожно втягивал в себя воздух, а его сердце билось все быстрее.

В следующий миг, к его несказанному облегчению, впереди показался дом, и он ввалился в открытую заднюю дверь — все его тело весом в сто с лишним килограммов тряслось, небритое лицо с тяжелым подбородком приобрело пепельный оттенок. Плетеный стул в углу захламленной кухни тревожно пискнул, когда Ларри упал на него.

Господи, сделай так, чтобы все это почудилось!

Затем он услышал, как заскрипела, медленно открывайся дверь кухни, и вгляделся в полумрак, съеживаясь при виде ссутуленной фигуры, которая вырисовывалась в бледном свете из прихожей.

Господи, не надо!

— Ларри, ты хорошо себя чувствуешь? Ты так тяжело дышал, когда вошел. Ты ведь не…

— Я в порядке! — сипло прошептал он трясущимися губами.

Стоит ему отойти на ярд, как мать уже спрашивает, не заболел ли он, и идет его искать, словно упрямый вурдалак. Она совсем одряхлела, что неудивительно в восемьдесят шесть лет. Он же впустую растратил свои лучшие годы, сидя дома и ухаживая за ней. И все ради паршивого наследства, которого он может и не получить, если умрет раньше ее.

— Возвращайся в гостиную, мама, скоро начнется твоя любимая программа. Я сейчас принесу чай.

«И главное — оставь меня в покое!» — мысленно добавил он.

Ларри услышал, как она шаркает через прихожую обратно. Господи, последние дни у него нет ни минуты покоя. Она уверена, что ему по-прежнему двенадцать, а не пятьдесят два. Но сейчас есть кое-что поважнее, о чем стоит задуматься.

В частности, этот гроб, который стоит в оставшемся с войны бомбоубежище, где Ларри устроил себе темную комнату, поскольку занимается любительской фотографией. Понятное дело, что гроб притащил Джим. Кто еще? Наверняка он. Ларри уже несколько месяцев позволяет Джиму оставлять в бомбоубежище ящики и коробки. Естественно, ненадолго. Выпивку и сигареты, совершившие межконтинентальное путешествие. Условия сделки показались Ларри приемлемыми: сегодня подвал забит под завязку, а завтра пусто. Джим сбывает контрабанду постоянным клиентам — надо полагать, пабам и мелким лавочникам без лицензии. Само собой, мать Ларри понятия ни о чем не имеет и едва ли когда-нибудь узнает. При ее артрите и остеопорозе до бомбоубежища ей никак не доковылять, а если и доковыляет, то ничего не заметит из-за катаракты. На этот счет у Ларри не было опасений.

Каждый раз, получая выручку, Джим оставляет для Ларри конверт на полке у входа. Фунтов двадцать-тридцать, а иногда и сорок. Деньги за предыдущий раз. Хотя сегодня ничего не было.

И что здесь делает чертов гроб? Эта находка не лучшим образом сказалась на его и без того высоком давлении. Ларри заметил гроб, когда зажег свет, после чего сразу бросился наутек. Гроб был не новый, по виду даже старый, будто его переносили уже не первый раз. Вдруг его выкопали где-то на кладбище? Эксгумация. Но нет, конечно… Не может быть, чтобы там лежал покойник. Или может? Ведь Джим не торгует мертвецами. Точно не торгует? При этой мысли Ларри побелел, вспомнив фильм «Руки-ноги за любовь». И содрогнулся.

Затем он догадался, в чем дело, и на него волной нахлынуло облегчение. Джим просто перевозит в гробу контрабандные сигареты. От этой мысли Ларри стало гораздо легче. Ведь гроб — идеальное прикрытие. И на таможне быстрее пропускают скоропортящийся груз. Гроб вызывает минимум подозрений. Открывать его точно никто не захочет! Ларри едва не засмеялся вслух.

И все равно Джим мог бы и предупредить. А то чуть кондрашка не хватила! Может, ему позвонить и узнать наверняка, что в гробу нет ничего ужасного. Нельзя, мать услышит. Пусть ноги и глаза ее подводят, но вот со слухом — полный порядок. Джим наверняка заберет гроб завтра, а в конверте будет дополнительное вознаграждение.

В сгущающихся сумерках Ларри огляделся по сторонам. Он пошел в бомбоубежище за пленкой, которую проявил утром, но с перепугу забыл о ней. А пленка ему нужна — хотелось бы увидеть негативы. Там должна быть пара кадров с осенними пейзажами, которые, вероятно, удастся продать какому-нибудь журналу. Мать всегда давала ему слишком мало денег. Этим она его и держит: «В один прекрасный день, Ларри, ты получишь все, а пока позаботься о мамочке».

Надо вернуться и забрать пленку.

Ларри выглянул из окна в запущенный сад и понял, что еще не так уж темно. Ночью он точно не станет возвращаться в бомбоубежище. Чтобы снять с прищепки пленку, которая висит на веревке у самой двери, хватит и полминуты. И все-таки сердце снова учащенно забилось.

Решайся — сейчас или никогда! Бояться нечего. Совершенно точно.

— Ты точно не заболел, Ларри? — Озабоченный голос матери донесся уже из гостиной.

— Я здоров.

— А куда ты собираешься?

— Всего лишь в убежище за пленкой.

Слух явно компенсировал старухе все угасающие функции.

— Разве нельзя подождать до утра?

— Нет, мне срочно нужна эта пленка. — Ларри с грохотом захлопнул заднюю дверь.

Сумерки уже сгустились, минут через десять-пятнадцать совсем стемнеет. Лавровые ветки снова потянулись к Ларри, словно желая силой затащить его в бомбоубежище. Он дернулся, шлепнул по ним, оступился на кочке и едва не упал.

— Черт! — Ларри выразил этим громким криком весь свой страх и отчаяние, как только снова твердо встал на ноги. Чтоб Джиму пусто было! Додумался притащить ко мне гроб! Мог бы для начала спросить, хотя бы из вежливости. Протяни ему палец, так он всю руку отхватит!

Ларри был уверен, что, убегая, оставил дверь нараспашку. Однако сейчас она была закрыта. Засов сидел плотно, его пришлось с силой отодвигать. Выходя из скобы, он звякнул, и дверь со скрипом открылась. Внутри стояла кромешная тьма, хотя Ларри не помнил, чтобы выключал свет. Но, вероятно, выключил. Он сомневался, готовый передумать: сегодня можно запросто обойтись без пленки, забрать завтра. Но раз уж все равно пришел…

Ларри вдруг окаменел от слабого шороха: кто-то расхаживает в недрах убежища времен Второй мировой войны! Во рту у него пересохло, сердце стучало как бешеное, в висках пульсировало. В бомбоубежище гадко пахло: затхлостью, плесенью… и чем-то еще, не вполне понятным, будто сырой землей. С другой стороны, бомбоубежище находится под землей, ничего удивительного.

Определенно кто-то ходит. Может, крысы? По спине пробежали мурашки — Ларри ненавидел крыс. Однажды он видел здесь крысу. Но это что-то большое и тяжелое. Скорее всего, Джим явился за своим незаконным товаром. Что ж, по крайней мере, он сегодня же от него избавится.

— Джим? — Ларри с трудом узнал собственный голос. Имя отдалось эхом от стен замкнутого пространства и вернулось обратно.

Ответа не последовало. Только звук мягких шагов. Ларри пытался увидеть, что происходит в недрах убежища, но было слишком темно. В следующий миг пришла неожиданная мысль, которая была в чем-то даже утешительна. Может, у Джима в такой нестандартной упаковке что-то противозаконное, например наркотики, и он не хочет, чтобы Ларри увидел. К тому же товар здесь всего на одну ночь. Наверное, Джим надеялся сразу его увезти, чтобы не пришлось платить лишний раз за постой.

— Это ты, Джим?

Кто бы там ни был, он тяжко вздохнул, сделал глубокий вдох и с шипением выдохнул. Ларри едва снова не бросился бежать. В доме он запрет на ключи и засовы все двери, как всегда делает с наступлением темноты.

Но сейчас он остался на месте. Возможно, мысль о деньгах, которых Джим не оставит, если решит, будто товар не заметили, удержала Ларри от бегства. Или он был просто не в силах бежать от потрясения. В чем бы ни состояла причина, Ларри вытянул перед собой дрожащую руку, нащупал покрытый ржавчиной и кружевами паутины рубильник и включил свет.

На мгновение его ослепила голая лампочка, и он отвернулся, дожидаясь, пока глаза привыкнут к яркому свету. А в следующий миг изо рта вырвался невнятный вопль, и он уставился прямо перед собой.

Посреди небольшого, выложенного кирпичом помещения стоял мужчина. Его темный силуэт резко выделялся на фоне грязной беленой стены. И это был не Джим! Незнакомец гораздо выше контрабандиста — наверное, в нем шесть футов с лишним. С его плеч спадала какая-то накидка. Возможно, свободного покроя пальто или старомодный плащ. Волосы, подернутые сединой, были зачесаны со лба назад.

Рассмотрев лицо незнакомца, Ларри ощутил новый прилив ужаса. Щеки чужака глубоко ввалились, а рот был такой яркий, словно обведен губной помадой. Крепкие белоснежные зубы поблескивали в улыбке или оскале — подобрать верное определение было непросто. Однако больше всего пугали глаза — два красных огонька, которые словно впились в Ларри, проникая в его самые сокровенные мысли. Он сглотнул комок в горле. Теперь действительно пора спасаться бегством, если бы не ноги, которые вдруг стали ватными. Ларри уже сомневался, сможет ли сделать хотя бы один шаг. Он схватился за полку, чтобы не упасть. Боже, какой же он дурак, что вернулся сюда!

— Добрый вечер. — Таинственный пришелец стряхнул с длинного одеяния какую-то пыль. Рот у него растянулся еще сильнее, и два клыка заблестели в ярком свете. — Надеюсь, вы простите меня за вторжение. Уверяю вас, тут нет злого умысла.

— Д-да ничего… все в порядке, — пробормотал Ларри.

Все было в полном беспорядке, однако он не собирался спорить с этим типом. В его речи чувствовался иностранный акцент.

Это определенно проделки Джима. Может, он начал переправлять незаконных мигрантов?

— Что это за страна? — Незнакомец, не моргая, буравил Ларри взглядом.

Тот вовсе не хотел смотреть на него, но против воли поднял голову.

— Англия, — поперхнулся Ларри. Значит, мужик действительно иностранец и прибыл в страну в этом… Ларри с усилием отвел взгляд, покосившись на гроб. Крышка была откинута, и он увидел, что гроб изнутри оббит алым бархатом и шелком. От него веяло тошнотворным запахом, как будто там недавно лежал гниющий мертвец. Может, и лежал. Джим выкопал гроб, вытряхнул его содержимое и доставил в нем этого чудика.

— Англия… — Взгляд иностранца затуманился. — Я бывал в этой стране… много лет назад.

«Чокнутый, — решил Ларри, — совсем ненормальный! Может, это розыгрыш, чтобы напугать кого-нибудь до чертиков?» Ларри вздрогнул, еще раз взглянул на незнакомца, и живот свело от ужаса. Этот тип похож скорее манерами и выправкой, чем чертами лица… на некоего персонажа, виденного им в разных фильмах, которые показывают поздно ночью и в исполнении разных актеров. Если этот псих тоже изображает его, неудивительно, что он выглядит как…

— Могу я рассчитывать на ваше гостеприимство? — Уверенность чужака, граничащая с самонадеянностью, только усилила смятение Ларри. — Мне ведь потребуется пристанище на время пребывания в Англии.

— Моя… мама никому не позволяет ночевать у нас в доме. У нас нет свободной спальни. — Это потому, что все спальни завалены хламом Ларри. Он никогда ничего не выбрасывает.

— О, меня вполне устраивает этот подвал. — Иностранец обвел рукой помещение. — Все, что мне требуется. И я щедро оплачу ваше гостеприимство. — Другая рука скользнула в складки одеяния и вынырнула со сверкающей монетой, зажатой двумя пальцами. — Это аванс, сэр. В свое время я заплачу больше. Возьмите!

Протянутая рука Ларри дрожала. Монета, несомненно, из чистого золота, как будто из клада, пролежавшего под землей. Он догадался, что это золото, но надписи на монете были совершенно не знакомы. Кого бы ни изображал этот сумасшедший, по крайней мере, золото у него настоящее. Ларри ощутил, как по спине прошла дрожь. Он понятия не имеет, что это за монета, но она точно не фальшивая. Монета придала рациональный оттенок их нелепейшей встрече.

— Хорошо, — проговорил Ларри, клацая зубами. — Но только ненадолго. — Если что, завтра можно вызвать полицию.

— Ну, разумеется. — Громадные клыки снова сверкнули в улыбке. — Только пока я не… акклиматизируюсь. Я хочу исследовать эту странную землю, чтобы понять, нравится мне здесь или нет. Если да, тогда я подыщу какое-нибудь подходящее местечко, соответствующее образу жизни, какой я привык вести на родине.

Ларри кивнул. У него имелись вопросы, которые он предпочел не задавать, боясь услышать ответы. Пусть этот тип переночует в бомбоубежище, а завтра при свете дня можно будет хорошенько обдумать ситуацию.

Ларри развернулся, выбрался из убежища и заковылял к задней двери дома. И только тогда вспомнил, что не забрал высохшую пленку. Пусть себе висит. Сегодня он точно за ней не вернется.

Мать Ларри всегда отправлялась в постель около десяти. Она поднималась по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке и все время цепляясь за перила, а потом еще целый час раздевалась и делала какие-то процедуры у себя в спальне. Ларри обычно ложился далеко за полночь — какой смысл ложиться раньше, если утром никуда не надо вставать. Он часто допоздна смотрел телевизор или видео. Но только не в эту ночь.

Ларри проверил и перепроверил, надежно ли заперты все двери и на месте ли засовы. Кино смотреть не хотелось, особенно какой-нибудь из этих… Он просто сидел на кухне, неуверенно поглядывая по сторонам. Было неприятно сознавать, что тот псих может выбраться из бомбоубежища, но он хотя бы не заберется в дом.

Ларри рассмотрел монету, которую ему дал иностранец. Он не сомневался, что это золото, но что за монета, так и осталось загадкой. Она довольно старая, значит, ценная. Но все равно это недостаточная компенсация за соседство с безумцем.

Ларри решил, что сегодня наверх не пойдет. Почему-то, когда человек спит в постели, он делается уязвимым. Лучше подремать в кресле.

Спал Ларри урывками. В тревожных снах он то и дело заглядывал в те горящие красными огоньками глаза и слышал жуткое шипение.

Проснулся он словно от толчка и тут же ощутил запах собственного пота. Ларри оглядел комнату, но никого рядом не было. Значит, это кошмар с продолжением заставил его проснуться…

Кто-то постучал в окно с улицы.

Ларри побелел. Подумал: а не пойти ли в прихожую, чтобы позвонить в полицию? Но вдруг это просто ночные бабочки бьются в стекло, привлеченные светом. Тогда он будет выглядеть полным идиотом в глазах полисмена.

Стук, на сей раз более настойчивый, повторился.

Ларри понимал, что надо посмотреть, а то он не переживет эту ночь. Ноги тряслись, когда он поднялся со стула и неуверенно прошел через кухню. Дрожащие пальцы сомкнулись на потрепанной занавеске. Ему не хотелось смотреть, он боялся, но что-то заставило.

Ларри закричал, когда увидел перед собой худое лицо, прижавшееся к стеклу с другой стороны, посмотрел в налитые кровью глаза и отшатнулся при виде злобного оскала.

Надо было просто задернуть занавеску и вернуться в кресло или же пойти в прихожую и вызвать полицию. Но он не сделал ни того ни другого. Стоял и смотрел в эти полные ненависти повелевающие глаза.

— Пусти… меня… в дом.

Ларри повиновался, и в следующий миг высокая импозантная фигура незваного гостя уже возвышалась посреди кухни, источая запах гниения, от которого Ларри мутило.

— Что это за место, которое вы называете Англией? — сурово спросил иностранец. Он явно был полон возмущения и злости.

— В… в каком смысле?

— Куда подевались лошади с экипажами? Что это за повозки, которые носятся с сумасшедшей скоростью без всяких лошадей? Некоторые из них такие большие, просто чудовища на колесах!

Господи, да он совсем съехал с катушек, этот придурок!

— Это автомобили, — пояснил Ларри. — Легковые и грузовые. Они ездят на бензине.

— Бензине?

Боже, откуда ты такой взялся?

— Я пытался найти город, где можно достать то, что мне нужно.

— Город меньше чем в двух милях отсюда, если идти по главному шоссе. Мимо пройти невозможно. Но сейчас уже все закрыто.

— Мне нужна женщина. — Рослый иностранец дрожал от нескрываемого вожделения. — Симпатичная девушка. Но я не могу, не смею войти в то место, которое вы называете городом, из-за странного яркого света и экипажей без лошадей. Мне нужна ваша помощь, за которую я охотно заплачу. — Словно по волшебству, на свет появилась еще одна странная золотая монета и замаячила у Ларри перед глазами. — Найдите мне девушку!

— В городе есть квартал красных фонарей. Проститутки работают всю ночь. — Ларри знал наверняка, потому что пару раз проезжал по тем улицам. Только ему не хватило храбрости остановиться. — Вы запросто найдете девочку, если…

— Ступайте и приведите!

Теперь Ларри ослабел и перепугался по другой причине. Снимать девочек на улице — опасное занятие. По этому поводу была большая статья в местной газете.

— Ступайте!

— Дайте мне полчаса, и я что-нибудь придумаю.

У Ларри не было выбора. Мать, наверное, уже крепко спит. Если покатить «мини» по подъездной дорожке, не заводя мотор до самого шоссе, возможно, она не проснется. Больше всего Ларри боялся, что его остановит патрульная машина.

— Приведите ее в мое обиталище — шлюху, которой выпадет честь возвыситься над другими. Ведь она будет избрана из множества, чтобы принадлежать графу Дракуле.

Значит, идиот и впрямь изображает из себя Дракулу! Пожалуй, он мог бы предложить себя на главную роль в какой-нибудь малобюджетной постановке, для этого он достаточно хорош. Выглядит и играет вполне убедительно, хотя и несколько потрепанный, если сравнивать с профессиональными актерами. Но жуть наводит! Вот почему Ларри решил ему угодить. Есть одна шлюшка, которая работает в дальнем конце Бингли-стрит. Ей еще нет двадцати, и, когда Ларри заносило в квартал красных фонарей, она всегда бывала на месте. Если она и сегодня окажется там, подобрать ее и привезти сюда будет нетрудно.

Так и получилось.

Но только десять фунтов задатка до какой-то степени облегчили Ларри задачу. Девушка оказалась подозрительной. Если по-быстрому, она обычно водит клиентов в одно местечко на пустыре. Если на весь вечер, тогда у нее, хотя стоить будет дороже. А вот уезжать в неизвестном направлении она вовсе не желает. И только когда Ларри пообещал хорошее вознаграждение, она неохотно согласилась. Девушка представилась как Салли Энн. Она работала, потому что ей не хватало денег на наркотики, к которым она недавно пристрастилась.

— Почему не в доме? — Девушка оглянулась на силуэт большого дома, держа Ларри за руку. Она испугалась, когда холодные мокрые листья коснулись голых ног. — Я хочу в доме.

— Это будет во флигеле.

— Где?

— Отдельный дом, где поселился наш гость. Он очень богат и, я уверен, хорошо тебе заплатит.

— Было бы кстати. — Она передернула плечами. — Эти мокрые листья наводят на меня жуть.

Салли Энн замешкалась на пороге бомбоубежища, но Ларри подтолкнул ее. Она громко вскрикнула, увидев своего клиента. Девушка кричала бы и пыталась бы бежать, но иностранец устремил на нее горящие глаза, по-видимому гипнотизируя. Затем протянул руку, схватил девушку за запястье и привлек к себе.

Когда Ларри снова входил в дом, он слышал за спиной ее приглушенные крики. В полицию теперь не позвонишь — он стал соучастником этого странного типа, сексуальные фантазии которого требуют, чтобы он изображал из себя Дракулу.

«Так вот в чем все дело, — понял Ларри. — Это сексуальные фантазии, доведенные до крайней степени. Просто развратный старикашка!» Но происходящее все равно пугает и вселяет тревогу.

На следующее утро рядом с бомбоубежищем не наблюдалось признаков жизни. Ларри ждал и смотрел в окно, пропуская мимо ушей увещевания матери.

— Ларри, ты бы съездил в город. Нам надо купить хлеба и еще…

— Я поеду завтра, мама, до завтра как-нибудь переживем.

— Ларри, ты бы прибрался, а то у нас в доме грязь.

Действительно было грязно, но уже не одну неделю, а мать заметила только сейчас.

— Я потом приберусь.

Он продолжал наблюдать через окно, выходящее в сад. Кусты и деревья так разрослись, что входа в бомбоубежище не было видно, но он все равно заметит, если кто-нибудь пойдет в сторону дома. Ларри надеялся, что, если такое случится, мать ничего не услышит. Но никто не появлялся, а сам он точно не собирался идти на разведку.

День разгорался. Утренняя морось кончилась, сквозь завесу облаков пробилось слабое солнце. А из убежища по-прежнему никто не выходил.

После обеда сгустился туман, который продержался до самых сумерек. Ларри не находил себе места. Что там происходит? Может, они ушли через сад, отправились в лес за участком? Или же Дракула решил поискать другое пристанище, прихватив с собой девицу, которую наградил золотыми монетами за услуги? Если так, то скатертью им дорога!

— Я иду спать, дорогой. — Мать Ларри заглянула на кухню. — Не сиди допоздна. Вчера я не слышала, чтобы ты ложился, хотя прислушивалась несколько часов.

— Мама, мне за пятьдесят…

«О господи, что же там случилось?»

Ларри решил и эту ночь провести на кухне. Он был изможден, но сон не шел. Он бодрствовал в ожидании, что стук в окно повторится, он отдернет занавеску и увидит перед собой кошмарное лицо…

Раздался стук в окно, на этот раз более слабый и не такой настойчивый. Ларри знал, что должен пойти посмотреть. Он собрался с силами, покоряясь неизбежному: сейчас он увидит горящие глаза и кроваво-красные губы, услышит сиплое дыхание, от которого запотевает стекло. И от него снова потребуют привести шлюху.

Но за окном был вовсе не странный постоялец, а проститутка, Салли Энн. Она просто лучилась красотой, улыбаясь Ларри полными мягкими губами.

— Пусти меня, Ларри, — проговорила она.

На этот раз он повиновался едва ли не с нетерпением. Приложил палец к губам, надеясь, что мать спит и ничего не услышит. Слава богу, девчонка жива и здорова. Его преступление состоит всего лишь в том, что он привел другому проститутку. Мать не переживет такого позора — кстати, неплохая идея.

— А где этот? — спросил Ларри, впуская девушку в дом и запирая дверь.

— О нем не беспокойся. — Она развернулась на каблуках, и ее мягкие губы коснулись его рта. — У нас с тобой впереди вся ночь, Ларри.

У Ларри никогда не было подружек, если не считать редких свиданий без продолжения, которые заканчивались обломом и разочарованием. Все его попытки заполучить то, чего он хотел больше всего в жизни, оборачивались неудачей: неубедительными отговорками либо прямым отказом. До сих пор.

Салли Энн приступила к делу. Ее проворные пальцы стащили с Ларри заскорузлую одежду. Кажется, она не замечала ни того, что он давно не мылся, ни его лишнего веса. Она упивалась собственной наготой, дразня его, и наконец оседлала Ларри.

Ларри громко застонал от наслаждения. Она ведь не обязана это делать, за это ей не платили. Значит, она увидела в нем что-то такое. Мать не одобрит, но сегодняшняя ночь принадлежит Ларри, а все остальное подождет до завтра.

Он знал, что еще немного, и он не сможет сдерживаться. Салли Энн тоже это знала. Ее прекрасное лицо, призывная улыбка расплылись перед глазами, когда он достиг вершины наслаждения. Салли Энн содрогалась вместе с ним — они были словно пара опытных танцоров, которые знают каждое движение друг друга и подстраиваются. Ее губы слились с его, мягко прошлись по немытой шее. И она сильно укусила его.

Было больно, но Ларри не возмутился. Он ощутил, как течет липкая теплая кровь. Когда тебе за пятьдесят, укусами, оставленными в порыве страсти, можно только гордиться.

Они снова обнялись, и Ларри провалился в дремоту.

С наступлением утра Салли Энн вернулась к своему Хозяину в его подземное логово, а Ларри отправился к себе в спальню. Вскоре мать постучала к нему в дверь и спросила, здоров ли он.

— Просто голова разболелась, — сонно отозвался Ларри.

— Тогда полежи с задернутыми шторами, — посоветовала она. — Я справлюсь без тебя.

На самом деле днем ему и без того придется сидеть с задернутыми шторами, и не только сегодня, а всю оставшуюся жизнь. Ларри отчетливо это понимал.

Когда спустится тьма, они с Салли Энн вернутся на Бингли-стрит, где их ждет работа. Ее клиенты и его проститутки пополнят ряды неумирающих, которыми будет повелевать Хозяин из своей тесной гробницы в английской земле. Здесь граф научится ладить с обществом, нисколько не похожим на то, которое он помнил. И это общество, в свою очередь, изменится и подстроится под него. Понадобится время, но никто не будет обделен.

Наверное, даже мать Ларри на закате своих дней обретет вечную жизнь. Ларри поморщился от этой мысли. Однако не ему решать. Теперь он — всего лишь раб своего Хозяина.