Дракон для жениха [СИ]

Глава 35

Барон отшатнулся от гроба и с полминуты мог только переводить взгляд с пышнотелой Роксаны на дракона и обратно. А едва обретя дар речи, вознегодовал:

— Не стану я ее целовать! С какой стати? На что она мне сдалась?

— Таков обычай, — нетерпеливо повторил дракон. — Кто-то из свитских новой невесты целует предшественницу и женится на ней. И, как правило, живут они долго и счастливо среди нас, живут-поживают, детишек наживают — кстати, отпрыски предшественницы Роксаны еще, кажется, здравствуют. Ну подумай сам, куда же деваться девушке после столь длительного сна? А невеста она хоть куда, красавиа, умница, и приданое я за ней даю отличное…

— Не стану целовать, — твердо повторил пан Иохан. — Если вам так нужно ее пристроить, вон пусть Фрез целует.

Дракон поморщился.

— Ах, Фрез… боюсь, от него будут одни неприятности. Нет, мне хотелось бы, чтобы девица оказалась под крылом человека достойного…

— Не целуйте, барон! — раздался вдруг звонкий девичий голос.

Одновременно повернувшись, мужчины с удивлением увидели незнамо откуда взявшуюся Эрику, которая торопливо шла к ним от входа. Взволнованное лицо ее горело румянцем.

Увидев сразу двух баронов, она замешкалась, но лишь на мгновение. Можно было бы поклясться, что она поняла, кто из них — двойник, а кто настоящий. А уж каким чутьем — то ведают только пророки Прозор и Перой…

— Панна Эрика! — расплывшись в медовой улыбке, дракон поспешил ей на встречу, уже приготовляя руку крендельком. — Счастлив видеть вас!

Позвольте узнать, каким манером вы здесь очутились? Место это не простое, скрыто от посторонних глаз и не всякому показывается. Вам здесь быть не полагается!

— Значит, я не посторонняя, пан Дракон, — с изумившей пана Иохана дерзостью ответила Эрика, игнорируя подставленную руку. — Я гуляла по саду — или, вернее, не совсем гуляла, а разыскивала барона, — и тропинка сама привела меня к этому павильону. Я услышала ваши голоса… и не смогла пройти мимо. Мне очень, очень нужно с вами поговорить, пан Дракон!

— Непременно? — осведомился дракон, складывая руки на груди. — И теперь же?

— Непременно и теперь же. И наедине. Пан барон, вы извините нас? — Эрика обратила ясный взор на пана Иохана. — Очень вас прошу. И оставьте эту девицу, отойдите от нее. Не нужно вам ее целовать.

— Оставить вас наедине с ним… — заколебался барон.

— Я благодарна вам за заботу. Но, право, волноваться не стоит. Мне ничто не угрожает.

Пан Иохан смотрел на нее, слушал ее нежный голос, и не узнавал ту робкую девочку, которую знал в Дюрвиште, и на которой некогда собирался жениться по настоянию герцога. Вне сомнений, Эрика была взволнована, но вместе с тем каждый чувствовал бы, что она полна решимости довести до конца задуманное. Но вот что именно она задумала? Барон не мог даже предположить, но вдруг по-настоящему встревожился, предчувствуя какую-то новую беду.

— Уйдем вместе, панна Эрика.

Девушка тихо покачала головой.

— Нет, пан барон, простите. Я останусь.

— Да что ты, в самом деле! — нетерпеливо вмешался дракон; он был заинтересован. — Барышня просит тебя уйти, чего ты тянешь?

— Но ты…

Договорить пану Иохану не дали: он почувствовал, как невидимая рука толкает его в грудь. С изрядной такой силой толкает, отодвигая к выходу, словно он чурбак какой-то. Это было унизительно. Скрипя зубами, барон развернулся и покинул павильон.

Дракон изящно присел на край мраморного постамента и приосанился.

— Вот мы и остались одни, милая барышня, — сладко улыбаясь, проговорил он. — О чем вы хотели побеседовать?

Эрика смотрела в знакомое, более того — любимое лицо, — и боролась с нарастающей внутренней дрожью. Лицо было знакомым, а вот выражение его — совершенно чужим. Никогда не было у барона такой слащавой улыбки и самодовольного взгляда. Нужно было что-то с этим делать, и она сказала:

— Прежде чем приступить к делу, я попрошу вас сменить личину, пан дракон.

— Отчего же? — всем своим видом дракон изобразил удивление. — Облик этот я нахожу довольно приятным, да и вам, кажется, он любезен…

— Я пришла говорить с Великим Драконом, а не с бароном Криушей, — не дала себя сбить с толку Эрика. — Неужели нет у вас облика, который приятен именно вам?

— Что ж, можно и так… — фигура дракона поплыла, словно тающая на солнце ледяная статуя. Продолжалось это две-три секунды, по истечении которых Эрика без удивления, но и без радости увидела перед собой брата. Герцог стоял перед ней как живой, она даже узнала его выходной темно-зеленый сюртук. — Это лучше?

— Нисколько. Понимаю, пан дракон, вы можете добраться до любого образа из моей памяти, но все же повторяю свою просьбу: примите вид, который приятен и интересен именно вам. Без оглядки на мою память и мои симпатии.

Дракон перестал улыбаться и несколько секунд вглядывался в нее с новым интересом.

— Что ж… — проговорил он очень серьезно. — Извольте.

Фигура его вновь пошла рябью, и вот уже перед Эрикой незнакомый ей мужчина, довольно высокий, лет около сорока, с пышной пшеничной шевелюрой и щегольскими усиками. Довольно приятный, пришлось ей себе признаться.

— Благодарю, пан дракон. Это намного лучше. Теперь я смогу говорить, не отвлекаясь.

— Я весь внимание.

Эрика помолчала, собираясь с мыслями. Сколько раз за последние несколько дней она повторяла про себя слова, с которыми собиралась обратиться к Великому Дракону, выучила свою речь почти наизусть, и вот, пожалуйста, в самый ответственный момент на нее напала робость, связавшая язык! Совсем как в прежние времена, когда она жила в доме брата и не смела сказать поперек ему и полслова… ну уж нет! Не позволит она позорному малодушию перечеркнуть все, к чему она так долго готовилась! Эрика поглубже вздохнула, сцепила перед собой руки в замок так, что пальцы побелели, и заговорила, сперва запинаясь чуть не на каждом слове; но постепенно она ощутила прилив храбрости, вскружившей ей голову — вероятно, подумалось ей, именно так чувствуют себя воины на поле боя перед лицом неминуемой смерти, — и заговорила плавнее:

— Пан Великий Дракон! Не сочтите меня дерзкой и глупой… да нет, что это я! Я верю, что вы мудры и великодушны, как и подобает великому властителю, и только поэтому я дерзаю нижайше просить вас о великой милости… О милости не для себя, а для барона Криуши и ее высочества королевны… Я осознаю, что ради исполнения моей дерзкой просьбы вам, о Высокий, придется принести великую жертву, но я сделаю все, что в моих силах, для того, чтобы вы ни на минуту не пожалели о своей доброте…

— Продолжайте, дитя мое, — заинтересованно кивнул дракон, когда Эрика остановилась перевести дыхание. — О чем же вы хотите просить, да еще не для себя, а для барона Криуши? Обещаю исполнить все, что в моих силах… впрочем, я, кажется, догадываюсь, в чем дело…

Эрика посмотрела на него почти испуганно, но все же нашла в себе силы продолжать с храбростью отчаяния:

— Ее высочество королевну Маришу избрали невестой Великого Дракона.

Спору нет, никто более нее не достоин сей высокой чести. Красота ее и ум славятся во всей Империи… И участь ее не столь ужасна, как представлялось нам на родине… простите, пан Дракон, я многое слышала из вашего разговора с бароном — ведь я не сразу решилась вмешаться… И все же… сколько предстоит спать вашей невесте, пока ее красота вам не приестся, ее не сменит новая? Пятьдесят лет? Сто? Двести? Когда она проснется, все, кого она знала и любила, уже состарятся, или, что вероятнее, умрут… Она останется совсем одна среди чужого народа. Вы найдете ей мужа, но тем ужаснее ее положение — ведь человек, которого она любила, к тому времени уйдет из этого мира, а она и не увидит его угасания… А он? Каково будет ему? Знать, что его любимая спит и не проснется еще много лет, а значит, все равно что мертва…

— Вы говорите о ком-то конкретном, прекрасная Эрика?

Эрика сделалась пунцовой.

— Вы не хуже меня знаете, о ком я говорю.

— Допустим… но вас-то почему это так волнует? К чему эта вдохновенная речь?

— Вы говорите, что я прекрасна, — прерывающимся голосом проговорила Эрика. — Так возьмите меня своей невестой, отпустите Маришу!

Вот она и сказала это! Тут было впору упасть в обморок, и только великие пророки знали, какие силы удержали ее в сознании и на ногах.

— Милое дитя! — дракон умилился до того, что чуть было не пустил слезу.

Потрепал Эрику по щеке; девушка дернулась, но скрепилась и стерпела. К тому же, против ожидания, прикосновение дракона оказалось вовсе не противным — рука его была теплая и твердая, совсем как у человека. — Вы так юны. Зачем же отдавать свои жизнь и счастье за ту, что обязана исполнить свой долг? Королевна Мариша и ее отец связаны словом, а ваш барон, граф Фрез, и вы сами пытаетесь помешать им исполнить обязательства. Нехорошо! Тем более, если вы искренне веруете… Ведь вы веруете? Этим мужланам, вольнодумцам еще простительно восставать против многовековых традиций… но вы! Вы так чисты… Зачем это вам, дитя?

— Вы знаете, зачем, — прошептала Эрика. — Ведь вам ведомы все наши помыслы… не так ли?

— Я бы мог прочесть твои мысли, — согласился дракон. — Но не хочу. Что за проклятие такое — все навязывают мне всеведение и всезнание? Я хочу, чтобы ты сама сказала, почему хочешь занять место Мариши.

— Ежели вам угодно мучить меня — извольте. Я хочу, чтобы барон был счастлив, с тем человеком, который ему дорог — потому что он дорог мне.

Разве это трудно понять? Я люблю барона… вам понятно это чувство, пан Великий Дракон?

— Допустим… но ведь он вас не любит.

— И что это меняет?

Дракон долго молчал. Эрика ждала, дыша через раз. Она видела, что он колеблется. Он еще не решился, как поступить и что ответить, но уверенность его в том, что в качестве невесты ему необходима Мариша и только Мариша, сильно пошатнулась.

— Вы готовы спать сто лет? — наконец спросил он так тихо, что почти нельзя было расслышать.

— Я готова вовсе не просыпаться.

— Бедное дитя, — дракон взял ее руку в свои, поднес к губам. Эрика снова вздрогнула, и снова стерпела. — И вы, как моя сестра, пали жертвой обаяния этого негодяя…

— Не смейте так говорить о бароне! — Эрика все же вырвала руку. — Не смейте называть его негодяем! Разве он в чем-то виноват? Разве виновато солнце, что все тянутся к его теплу и свету?

— Солнце?.. — даже несколько покоробился дракон. — Не слишком ли сильное сравнение?..

— В самый раз для пана барона!

— Но солнце и убивает, на нем легко и крылья опалить!

Неизвестно, чем закончилась бы перепалка — защищая дорогого ей человека, Эрика разозлилась не на шутку, возможно, первый раз в жизни; как вдруг павильон потряс ужасный грохот, от которого содрогнулись стены и сверху посыпался мусор. Девушка вскрикнула, зажимая ладонями уши, и безотчетно прижалась к дракону, ища защиты. Но вместо того, чтобы обнять и защитить, дракон зачем-то потащил ее в сторону, да еще и довольно грубо пригибая к полу. Пока Эрика сопротивлялась, грохот повторился еще дважды, сопровождаясь звоном разбитого стекла и каким-то ужасным нестихающим мяукающим воем. Когда все — кроме воя — стихло, Эрика обнаружила себя лежащей на полу среди мелких стеклянных осколков и каменного крошева. Голова гудела, со зрением творилось что-то неладное: она никак не могла сфокусировать взгляд. Но все же, осторожно приподняв голову, Эрика рассмотрела посреди павильона крылатую фигуру существа, похожего на громадного ящера. Существо пригибало к полу украшенную гребнем голову на длинной гибкой шее и многозначительно щелкало зубами.

Непонятно как, но Эрика вдруг все поняла — это было как озарение. С отчаянным криком, — неслышным, впрочем, за нескончаемым воем, — она бросилась к дракону. Бросилась чуть не ползком, путаясь в юбках, запинаясь и падая — ноги почему-то ослабли и не желали слушаться.

— Оставьте его! Не трожьте! Он не хотел причинить нам вреда!

Приблизившись, Эрика разглядела, что драконья когтистая лапа прижимает к полу человека. Он отчаянно бился, с риском повредить себе, словно не замечая придавившей его тяжести. Эрика обхватила двумя руками драконью лапу и повисла на ней, уже понимая все тщетность своих усилий — для дракона она была все равно что фруктовая мушка для человека.

— Пустите!

Дракон, разумеется, не обратил на нее ни малейшего внимания. Но кто-то крепко схватил ее за плечи и принялся оттаскивать в сторону. Эрика ошарашено оглянулась — и потерялась окончательно, встретившись взглядом с яростно сверкавшими аквамариновыми глазами. А кто же тогда… кого же тогда прижимает к полу драконья лапа?

— Это Фрез! — крикнул ей в ухо пан Иохан, словно прочитав ее мысли. — Другого такого дурака здесь нет…

Руки как-то сами собой разжались, Эрика обмякла в объятиях барона и позволила отвести себя в сторону. Точнее, отнести — ноги слушались еще плохо. Бережно уложив ее у стены, пан Иохан бросился к дракону, и остановить его сил у девушки уже не было.

Со своего места она разглядела, что с хрустальным ложем случилось что-то: постамент, на котором оно покоилось, растрескался и почернел, от него валил черно-синий дым (обладающий, вероятно, не слишком приятным запахом, но до Эрики запах еще не дошел). Самого же хрустального гроба, собственно говоря, больше не существовало: от него остались одни осколки, сверкавшие на полу россыпью невиданно крупных бриллиантов, а среди них, среди этих осколков, лежало и слабо шевелилось тело в одеянии винного цвета. Эрика так и ахнула. Это же девица Роксана проснулась! Ей наверняка нужна помощь! Она, быть может, ранена!

Но увы! Даже ради спасения собственной жизни бедняжка не могла бы пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы помочь кому-нибудь — силы разом оставили Эрику. Даже если бы потолок обрушился на ее бедную голову, она осталась бы лежать неподвижно, покорившись собственной участи. И ей оставалось только обреченно наблюдать, как пан Иохан, встав перед самой драконьей мордой, безрассудно машет перед ней руками и, вероятно, что-то кричит, пытаясь перекрыть нестихающий мяукающий вой. И как Роксана слабо ворочается среди осколков, силясь приподняться.

Еще секунда — и барона придавит тяжелой драконей лапой. Чувствуя себя не в силах смотреть на гибель дорогого человека, Эрика устало прикрыла глаза и опустила голову. Но и ждать в неизвестности было не легче, и помедлив с минуту, она снова открыла глаза… и удивленно охнула. Никакого дракона уже не было, а на его месте стоял приятный светловолосый мужчина, Эрике уже знакомый. Рядом с ним Фрез, живой и здоровый, отряхивал от грязи сюртук. Пан Иохан, тоже совершенно невредимый, помогал подняться окончательно проснувшейся девице Роксане (только бы он сейчас ее не поцеловал! — заново испугалась Эрика).

Заметив Эрику, дракон расцвел улыбкой и стремительным шагом направился к ней. Присел на корточки и заговорил было о чем-то, но сразу сообразил, что за продолжавшимся воем его слов не слышно. Досадливая гримаса, щелчок пальцами — и воцарилась долгожданная тишина.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно кивнул дракон. — Как вы, дитя мое? Целы? Встать можете?

— Кажется… да… я не знаю…

— Позвольте вам помочь, — дракон неожиданно нежно и бережно подхватил ее под локти и помог подняться. — Вот так, потихонечку, пойдем… Ваше прекрасное платье испорчено, очень жаль, — нетактично заметил он, глядя на изорванный газовый подол. — Но ничего, сделаем новое, еще лучше… Видите, как все обернулось. Ваш безрассудный друг испортил установку, и теперь ритуал обручения Великого дракона с невестой, — ну, то есть мое обручение, — не может состояться. И вам нет нужды приносить себя в жертву… Барон, оставьте панну Роксану, она теперь не ваша забота. Фрез! — повернувшись к мятежному графу, он смерил его с ног до головы строгим взором. — Вы совершили безрассудный поступок, раньше времени разбудили девицу, испортили уникальную аппаратуру… счастье еще, что никто не погиб и не ранен! Вам придется ответить за все.

— В темницу, что ли, запрете? — буркнул Фрез без малейшего почтения.

— Зачем же в темницу? Мы слишком ценим каждого члена нашего общества — а вы теперь, граф, хотите иль не хотите, принадлежите нашему обществу! — да и темниц у нас нет, — тонко улыбнулся дракон. — Хотя бы потому, что удержать любого из нас в темнице — задача непростая… Поэтому — нет! Для вас будет избрано другое наказание. Вы разбудили панну Роксану, и вы женитесь на ней.

Фрез вспыхнул и заискрился, как фейерверк, тут же потеряв интерес к запачканному костюму.

— Что? Жениться? На этой девице? С какой радости?

— До чего вы, смертные, все одинаковые, — горестно посетовал дракон. — Не более часа назад пан барон вопрошал меня о том же почти такими же словами… Милый граф, это же очевидно. Вы пробудили девицу до срока, когда еще не решена была ее судьба… кому ж, как не вам, принять на себя заботу об ее будущем? Да и потом, таков обычай: разбудивший девицу обязан на ней жениться…

— У меня уже есть невеста, и другой мне не надобно!

— Можете жениться на обеих, — снизошел дракон.

Тут уж пан Иохан тоже не выдержал.

— Вы в своем уме?!

— Отчего же нет? Полигамность — если только вам известно это слово, панове, а я полагаю, что известно! — у нас хоть и не принята, но и не воспрещена; никто вас не осудит…

— Слушайте, вы! — окончательно взъярился Фрез и рванулся было к дракону, но пан Иохан, одной рукой все еще поддерживающий полусонную и явно ничего не понимающую Роксану, второй, свободной рукой ухватил его за локоть.

— Остыньте, граф. Давайте обдумаем ситуацию на холодную голову.

— Вам легко говорить! Вас не вынуждают жениться на какой-то там… спящей красавице.

— И тем не менее, я был первым претендентом на ее руку, — не удержался от смешка барон. — Вы уже натворили дел, уймитесь. Между прочим, вы сами виноваты, что панна Спящая красавица воспрянула ото сна раньше времени, спала бы себе спокойно и спала, пока все не решилось бы…

Фрез пробурчал что-то неразборчивое, но явно возражать не стал.

— Нате, пан дракон, заберите пока ващу экс-невесту, нам с графом нужно поговорить… панна Эрика, позвольте проводить вас до ваших апартаментов?

— Я сам провожу, — дракон живо оттолкнул предложенную девушке руку. — Панна Эрика, как и панна Роксана, теперь не ваша забота, барон.

— Как это понимать?

— Очень просто. Вы хотели получить королевну Маришу — забирайте ее, я не против… А Эрику оставьте. Свой шанс вы упустили. Просто удивительно, какое сокровище вы проглядели… Да-да, не глядите удивленно, панна Эрика — настоящее сокровище, — (девушка пунцово покраснела и опустила глаза; в эту минуту ей страшно захотелось провалиться сквозь пол). — И я, как первооткрыватель, желаю стать единоличным владельцем этого сокровища… и никому его не уступлю. После того, как она добровольно предложила заменить королевну в ее роли… зная, на что идет… эх, да что там говорить, — дракон театрально махнул рукой. — Столько времени панна Эрика была рядом с вами, и вы не смогли разглядеть, что это за прелесть… какое это сердце!..

— А вы прям так и разглядели за полчаса, — буркнул пан Иохан; однако он был несколько смущен. — И что же теперь, запихнете ее в этот гроб?

— Никогда! Я желаю, чтобы панна Эрика была рядом со мной в полной своей, так сказать, ипостаси… Если конечно, сама того пожелает, — торопливо добавил дракон, вспомнив то ли о приличиях, то ли о свободе воли. — Но довольно пока разговоров. Нам всем есть что обдумать… предлагаю, панове, разойтись по покоям, отдохнуть и остыть.

— Верните сначала пистолет, — хмуро сказал Фрез, глядя в сторону.

— Извините, но — нет. Вы уже натворили дел. Оружие я вам не доверю…

Через час все собрались в столовой на почти уже семейный военный совет.

На повестке дня стоял, собственно, только один вопрос: как спасти Фреза от свалившегося ему на голову нежеланного брака. У части присутствующих, однако, мысли были заняты совсем другим: так, пан Иохан и королевна сидели рядышком на диване, держась за руки, как влюбленные гимназисты.

Вид у обоих был счастливый и смущенный. С полчаса назад барон отыскал Маришу в саду и ошарашил ее известием о том, что ей не нужно становиться невестой дракона, а если она пожелает стать его, барона, невестой и женой, то сделает его счастливейшим человеком на земле. Все это было так неожиданно, и высказано с таким напором, что растерявшаяся королевна тут же ответила согласием.

Ядвися еще не знала, что произошло, но она видела брата счастливым и радовалась сама. Еще она видела, что ему сейчас не до нее, а потом позволила себе вольность, и даже немаленькую: усевшись рядом с мрачным Фрезом, она сунула руку ему под локоть и положила голову на его плечо.

Граф не возражал, но веселее не стал, а именно этого она и добивалась.

Тихонько Ядвися пытала его о том, что стало причиной его хмурого вида, но он только отмахивался: «Подожди немного, все узнаешь».

Эрика сидела в стороне от влюбленных парочек, в кресле с высокой резной спинкой и изогнутыми подлокотниками. Она чувствовала себя усталой — сегодня столько всего случилось, что еще нужно было как-то осознать, — и с охотой легла бы спать, когда б не необходимость помочь Фрезу выпутаться из непростой ситуации, в которую он угодил по собственной неосторожности. Правда, Эрика не знала, чем может помочь лично она. Вид счастливых барона и Мариши не причинял ей, против ожидания, боли, но ей было грустно. Хотя следовало бы только радоваться тому, что пан Иохан снова светел и, как раньше, подобно солнцу, согревает и освещает окружающих его людей своим светом.

Присутствовала здесь и посланница Улле, хотя ее, вроде бы, никто не приглашал. Впрочем, она, скорее всего, уже знала обо всем произошедшем от брата. На парочки она взирала со снисходительной ободряющей улыбкой, словно умудренная жизнью матрона — на влюбленных неоперившихся юнцов, а с Эрикой была подчеркнуто ласкова. Под этими взглядами пан Иохан чувствовал себя, как под обстрелом, и если б не присутствие королевны, он непременно попытался бы еще раз вызвать посланницу на разговор.

— Я так рада за вас, — шепнула Улле на ухо Эрике, улучив момент. Та только недоуменно пожала плечами: непонятно, чему тут радоваться, к дракону она пришла же не по зову сердца, а по велению долга.

— Итак, друзья, — провозгласила посланница, по-видимому взявшая на себя роль председателя собрания, — мы пришли сюда, чтобы решить судьбу прекрасной панны Роксаны. Наши дамы — за исключением панны Эрики, — еще не имели чести узнать ее, а вот кавалеры успели познакомиться довольно близко. Поясню для дам: панна Роксана — бывшая невеста моего брата, ныне пробужденная и ожидающая своей участи в гостевом крыле дворца.

— Мы рады за панну Роксану, — заметила Ядвися. — Но почему, собственно, именно мы должны решать ее судьбы? Какое нам до нее дело? Ваш брат держал ее невестой — или пленницей, это вам лучше знать, — двести лет, пусть он и разбирается. Я лично считаю, что он, как честный человек — извините, дракон, — просто обязан на ней жениться.

Посланница Улле коварно улыбнулась.

— Все не совсем так, милая Ядвися. Действительно, по пробуждению экс-невеста получает жениха и выходит замуж, но не за Великого Дракона, поскольку к этому моменту у него уже есть новая невеста. По традиции, экс-невесту получает пробудивший ее кавалер из сопровождения новой невесты.

— Вы меня совсем запутали, — Ядвися затрясла головой. — Старая невеста, новая невеста… скажите прямо, кто теперь должен жениться на этой вашей Роксане, и все тут.

— С удовольствием, — улыбка посланницы Улле теперь так и сочилась ядом, она не сводила глаз с Фреза, а тот делал вид, что не замечает ее взглядов. — Наш любезный граф совсем недавно в городе, но уже успел натворить дел. Например, расколотил сонный генератор — он же ложе нашей спящей красавицы, — и тем самым прервал чудесный сон… По обычаю, именно ему теперь выпадет честь стать мужем прекрасной девы.

Ядвися взвилась пружиной, от ее разнеженности не осталось и следа.

— Что?! Почему? Кто это решил?!

— Уж конечно не я. Это традиция, освященная столетиями…

— К черту традиции! — разбушевавшаяся Ядвися совершенно забыла о приличиях. Пан Иохан вздрогнул, оторвался от созерцания новообретенной возлюбленной и с укоризной взглянул на сестру — как можно воспитанной девице употреблять такие дикие слова? Но и его молчаливый укор не остудил Ядвисин пыл. — Как угодно, а я поддерживаю графа. Мало было расколотить этот ваш генератор — пора перевернуть вверх дном все ваше царство…

— Ого! — Улле весело и удивленно вскинула брови. — Да вы тоже революционерка, моя милая?

— Верните барышню на ее родину — там для нее наверняка найдется супруг. Да что там, уверена, желающие взять за себя избранницу Великого Дракона будут в очередь вставать, чтобы посвататься к ней!

Посланница покачала головой.

— Мысль любопытная, но увы… Смертный, ступивший на земли драконов, не может покинуть их до конца жизни. Вспомните, я предупреждала об этом. Мы не можем позволить девице Роксане вернуться в родной город.

— К тому же, — неожиданно поддержала ее королевна Мариша, — ведь все ее родные и друзья давно умерли. Подумайте, панна Ядвига, каково будет бедняжке оказаться среди чужих людей.

— И среди могил близких, — добавила Улле. — Понимаю ваши чувства, моя милая, но поймите и вы нас… Мы вовсе не стремимся отнять у вас жениха…

Ядвися яростно сверкнула глазами, перебивая:

— Ну так пусть ее возьмет в жены кто-нибудь из ваших соотечественников! Столько лет они использовали ее… ее красоту… для своего наслаждения… пускай теперь расплачиваются.

— Увы, и это тоже невозможно. Наверное, наше общество кажется вас свободным от всяких условностей, но и у нас имеется множество запретов и ограничений. В частности, у нашего народа не принято брать себе пару среди представителей другой… расы. Ну, хорошо, не принято надолго… О, не смотрите так, я знаю, о чем вы думаете. Бывают исключения, но это именно исключения… И эти отношения недолговечны, как видите. К тому же, люди смертны, а жить со смертным партнером, наблюдать, как он увядает и умирает — тяжкая ноша. Поэтому, боюсь, никто из наших мужчин не сочтет для себя возможным составить счастье девицы Роксаны.

Ядвися оглянулась, ища поддержки.

— Брат! Ну что же ты молчишь? Скажи что-нибудь! Неужели ты все так оставишь?..

Пан Иохан покраснел и поднялся, не отпуская руку Мариши, так что ей пришлось встать вместе с ним. Он еще не знал, что скажет; в последние несколько часов он никак не мог собраться с мыслями — столько всего случилось и так все перемешалось. Но заговорить ему не дали: посреди комнаты вдруг повисло облако серебристого тумана, все более сгущаясь и уплотняясь, пока не приняло форму человеческой фигуры. Мгновение — и пред собравшимися явился Великий Дракон в человеческом обличье, такой, каким его видела Эрика при последнем разговоре.

— Только тебя тут и не хватало, — в сердцах проговорил пан Иохан, сразу догадавшись, кто это.

— Рад всех вас видеть, панове! — сверкнул ослепительной улыбкой дракон.

— Позвольте представиться…

— Нет нужды, — буркнул Фрез.

— Как же! — все так же сияя улыбкой, Великий подлетел к Ядвисе, схватил ее руку и прижал к губам прежде, чем девушка успела опомниться. — С прекрасной панной Ядвигой не имел чести быть знакомым доселе! Счастлив видеть вас! Вы воистину станете украшением нашего общества!

— Вот еще! — Ядвися поспешно отняла руку. — Не собираюсь я становиться никаким украшением — особенно если для этого нужно заснуть на сто лет. Все это ерунда! Лучше отвечайте: вам принадлежит дикая идея с женитьбой на девице Роксане?

— Отчего же дикая? — притворно округлил глаза дракон. — Так завещано нашими предками… Не моя вина, что граф Фрез — единственный кандидат на сию почетную роль… Или, быть может, у вас есть на примете еще кандидаты? Ваш брат решительно отказался…

Ядвися порывисто обернулась и умоляющими глазами посмотрела на пана Иохана. Тот только головой покачал.

— Прости, сестренка, но — нет.

— Ну тогда… тогда прикажите кому-нибудь из своих подданных жениться, раз они не захотят сами. Вы же правитель! Судьба ваших подданных в ваших руках. Возьмите хотя бы этого вашего пана Катора — чем не жених?

— Нет, — возразил дракон. — Судьба моя подданных в их собственных руках, и больше ни в чьих. Я не тиран… Что до пана Катора… отчасти это было бы справедливо, вы угадали. Он был самый главный… хмммм… обжора среди нас и больше, чем кто-либо, времени проводил рядом с усыпальницей.

— Так прекрасно же! Значит, ему и честь.

— Не могу. Поймите же, невозможно принудить никого из нашего народа к нежеланному союзу…

— А из нашего народа, значит, можно?

Дракон в отчаянии — поддельном ли, натуральном ли, — всплеснул руками.

— Ах, как все это сложно! Почему же нужно обязательно принуждать кого-то? Почему просто отважно и добровольно не взять на себя ответственность?! Ведь невозможно же оставить девицу Роксану на произвол судьбы, когда мы все… — да-да, все! — в той или иной мере в ответе за ее жизнь… и счастье… и…

— Отошлите ее в монастырь, — вдруг проговорила королевна Мариша тихо, но так, что ее слова легко перебили нескончаемый поток речи Великого. — В самом деле, отчего же нет? Разумеется, с тем условием, чтобы не возвращать ее в общество… Церковники, уверена, позаботятся о ней: устроят ее брак наилучшим и тишайшим образом, а может быть, даже сделают из нее святую деву — чего же лучше?

— Как славно вы это придумали! — Ядвися восторженно захлопала в ладоши и бросилась обнимать королевну. — Помните того чудесного старичка-настоятеля, у которого мы гостили после нападения на поезд разбойников? Он, конечно, не откажет нам в помощи. А насчет сохранения тайны драконьих земель вы, пожалуйста, не беспокойтесь, — она повернулась к озабоченно нахмурившемуся дракону. — Роксана ведь почти ничего не видела, поскольку все время спала, а что и видела, то и забыла за столько-то лет.

— Ну что ж… — дракон продолжал хмуриться, потирая подбородок. — Этот вариант можно рассмотреть, пожалуй… хотя в истории отношений драконов со смертными еще не было святой девы…

— Теперь будет! — Ядвися едва не прыгала от нетерпения. — Снарядите небольшой кортеж из преданных людей… ну то есть… вы поняли… и — в путь! Через какую-нибудь неделю все устроится.

— Это называется «переложить с больной головы на здоровую», — со смешком шепнула Улле Эрике на ухо. — Но мысль, в самом деле, здравая…

— Уж и здравая, — насмешливо вмешался Фрез, услышавший ее шепот. — Церковники получат новый сильный козырь в лице святой девы, а власти у них и так через край.

— Вам-то что? — поддразнила посланница. — Даже если в самом деле так, вам уже не вернуться в мир смертных, и его проблемы не должны вас волновать.

— Волнуюсь, понимаете, за судьбы оставшихся в том мире друзей, — огрызнулся граф.

— Так женитесь сами. И мир будет спасен.

— Довольно! — дракон повелительно повел рукой, призывая к молчанию. — Довольно споров. Пора принять решение, иначе мы ни к чему не придем. Дева Роксана будет передана Церкви, и ее судьбу будут решать высшие церковные чины. Это мое слово. Впрочем… постойте… — он вдруг беспокойно завертел головой. — Что это, нас подслушивают? Покажись, непрошено вошедший!

В самом деле, перед собравшимися быстро сгустилось и превратилось в человека еще одно туманное облачко, на сей раз серо-стальное. Барышни удивленно ахнули, узнав в незваном госте пана Катора.

— А мы вас только что вспоминали, — усмехнулась посланница Улле.

— Знаю, — серьезно ответил пан Катор и поклонился. — И прошу простить за вторжение. Обсуждаемый вами вопрос настолько сильно меня задевает, что я не мог не вмешаться.

— Объяснитесь, — бросил Великий Дракон. — Впрочем, кажется, я догадываюсь, в чем тут дело…

— Разумеется, вы не единственный, кто заметил, как много времени — неприлично много, — я провожу рядом с панной Росканой, упиваясь ее прелестью… Сознаюсь, хотя это и стыдно, — пан Катор понурил голову, — прекраснее ее я не встречал никого — ни среди наших дев, ни среди смертных. Теперь же, когда сон ее прерван навеки, я буду лишен радости созерцать ее красу… Если только… если только, — дракон поднял горящие глаза на своего повелителя и с жаром прижал руку к груди, — если только мне позволено будет заключить с ней союз.

— Какого рода союз?

— Я прошу позволения сделать панну Роксану спутницей на своем жизненном пути. Кажется, на этом собрании как раз обсуждалась дальнейшая ее судьба, вы хотели отослать ее к монахам, но зачем же, если возможно ей остаться в нашем прекрасном городе, где все ее знают, и окажут ей все возможное почтение…

Уже совершенно не сдерживаясь, Ядвися завизжала, как десятилетняя девчонка, (шокированный пан Катор даже шарахнулся от нее в сторону) и бросилась обнимать Фреза.

— Позвольте, позвольте ему! — закричала она Великому. — Видите, как все славно устраивается!

— В самом деле, славно, — Великий, просияв, схватил пана Катора за руку и затряс ее, выражая свой восторг. — Мы вспоминали вас, друг мой, но я и рассчитывать не мог, что вы захотите… Конечно, разумеется, вы можете заключить союз с девой Роксаной — надеюсь, по обоюдному согласию. В таком случае, мы сможем отпраздновать заключение сразу трех союзов… впрочем, нет, четырех! Панове, — он отпустил руку соотечественника, подошел к Эрике и притянул ее к себе за талию, — решая судьбу девы Роксаны, мы отвлеклись от главного, от новости, с которой я, собственно, явился к вам. Панна Эрика выразила согласие составить мое счастье и стать не моей невестой — но моей спутницей, подругой и возлюбленной. И пока она остается со мной, мне не понадобятся никакие другие невесты — ни спящие, ни бодрствующие.

Обрадованные и удивленные Ядвися и Мариша, оставив кавалеров, поспешили поздравить смущенную покрасневшую Эрику со столь неожиданным, но престижным браком (в их глазах это был, разумеется, именно брак).

— Позволь я тебя поцелую! — и Ядвися действительно расцеловала подругу в обе щеки. — Говорила же я, что ты золото! Только мой глупый брат мог этого не понять!

— А я рада, что он этого не разглядел, — улыбнулась Мариша. — Когда бы не его невнимательность, спать бы мне сейчас в гробу вместо девы Роксаны…

Подошли и мужчины.

— Не знаю даже, поздравить вас или принести извинения, — озабоченно проговорил пан Иохан.

— Извинения? За что? — изумилась Эрика.

— За то, что вел себя как болван…

— Вы уверены, панна Эрика, что дали согласие на заключение этого союза добровольно, а не под принуждением? — вмешался Фрез. — Только шепните словечко, и я сделаю все, чтобы вырвать вас из лап этого оборотня.

Эрика покраснела еще сильнее, став пунцовой, как пион, и быстро обернулась на царственного жениха.

— Вы уже достаточно сделали, граф… не нужно меня ниоткуда вырывать. Меня не принуждали, я сама…

— Угомонитесь, граф, — поддержала Улле. — Лучше верните ваше внимание невесте, сейчас это будет весьма кстати.

— На сем предлагаю разойтись, — добавил Великий, — и начать приготовления к празднеству, какого не видел еще наш древний город, ибо никогда еще не заключалось в нем одновременно столько славных союзов по любви.