Дракон для жениха [СИ]

Глава 31

В ответ раздался дикий визг, переходящий в шипение, словно в темноте на цепи сидела горная кошка. От неожиданности пан Иохан так и шарахнулся, влетев спиной в составленные штабелями ящики. Ящики зашатались, но удержались, только сверху посыпался мусор. Барон тоже удержался, и по стеночке, по стеночке стал отодвигаться подальше. В напутствие ему летели ругательства на гортанном горском языке. Страшное, должно быть, зрелище — бранящаяся дикая кошка, отстраненно подумал пан Иохан. Хорошо, что она в цепях, а то в темноте от нее не отбиться, пожалуй. Похоже, она просто безумна.

Нащупав гладкую, не заставленную и не завешенную ничем стену, барон сел, прислонившись к ней спиной, вытянул ноги и стал ждать. В темноте время не ощущалось. Где-то капала вода, из-за ящиков слышались приглушенное бормотание Фатимы, проклинаюшей гяура и потомков его до седьмого колена.

Вскоре пан Иохан продрог, в погребе было, как положено, холодно и сыро, но встать и размяться он не решался, опасаясь снова во что-нибудь влететь.

Удивительно, но у него даже получилось задремать. Во сне был летний золотой день, солнце пятнами просвечивало сквозь листву громадного раскидистого дуба. Пан Иохан стоял, привалившись спиной к неохватному шершавому стволу, и лопатками даже сквозь сукно сюртука ощущал источаемое деревом тепло. С нижней, почти горизонтально простирающейся ветви дуба, спускались качели: две веревки и небрежно оструганная доска.

С качелей лукаво улыбалась Улле, поглядывая на барона из-под полей сиреневой шляпки. Кончиком ножки она легонько отталкивалась от земли, и качели плавно несли вперед-назад, вперед-назад. На ней было светло-сиреневое платье — пан Иохан не помнил такого, — с полей шляпки кивали яркими головками украшавшие ее цветы. Золотистый от солнца, густой от ароматов трав воздух можно было резать ножом. Краем глаза барон заметил движение. Он повернул голову и увидел мальчика лет трех, который бегал вокруг дерева, играя в обруч. Пробегая мимо пана Иохана, мальчик с улыбкой взглянул на него — глаза у него были ясные, чистого аквамаринового цвета. Пораженный, барон не мог отвести от него взгляда, и не сразу понял, что кто-то зовет его:

— Пан Иохан… Барон… Вы здесь? Откликнитесь!

Барон вздрогнул и проснулся. С сожалением подумал, что такой прекрасный сон закончился слишком быстро. Звавший его голос, однако, продолжал звучать и наяву.

— Барон! Отзовитесь!

Или ему мерещилось, или это был голос королевны Мариши. Он быстро поднялся. Где-то в отдалении мерцал свет; барон удивился, как далеко, однако, он забрался от входа.

— Я здесь, — проговорил — или, вернее, прохрипел он. Откашлялся и повторил снова, уже громче: — Я здесь.

— Слава Дракону! — пронеслось по подземью. — Где вы? Вы видите меня?

— Вижу. Стойте, где стоите. Здесь эта безумная женщина, она опасна.

— О ком вы говорите?

Пан Иохан пошел на свет, ступая осторожно; переступил через растянувшуюся на полу фигуру в черном — она лежала недалеко от входа, и свет фонаря в руках королевны слабо, но все же освещал ее. Горянка дернулась и злобно зашипела, но не сделала попытки встать.

Королевна Мариша стояла у входа, за спиной у нее маячили двое дюжих гвардейцев. Лицо у нее было бледное и гордое, голова высоко поднята –

все как обычно. Только губы едва заметно дрогнули, когда из темноты в круг света шагнул пан Иохан.

— С вами все в порядке? — спросила она.

— Благодарю вас, ваше высочество, я вполне благополучен.

Мариша передернула узенькими плечами и стала похожа на испуганную маленькую девочку.

— Пойдемте скорее отсюда, — жалобно, совсем не по-королевски сказала она. — Здесь ужасно. А ваш арест — возмутительное недоразумение… Как только я узнала… Впрочем, все разговоры наверху. Пойдемте.

Барон оглянулся на горянку. Эта сумасшедшая надоела ему до оскомины, но все же оставлять ее в темноте, в цепях…

— Велите им, — он кивнул на гвардейцев, — вывести наверх и ее тоже.

— Да кого? — сощурилась в темноту Мариша. — О ком вы говорите?

— Спросите у Фреза, — вздохнул пан Иохан. — А впрочем, не стоит. Я сам объясню.

— Ну, хорошо… Делайте, как сказал барон, — велела она. — Выведите наверх эту… женщину, кем бы она ни была.

— Но, ваше высочество… — просипел гвардеец. — Капитан приказал, чтобы она сидела тут до особого распоряжения. Это настоящая дикая кошка! Кто знает, на что она способна.

— Это и есть особое распоряжение! Будьте любезны исполнять! — Маришин голос зазвенел королевской сталью.

Гвардейцы переглянулись и без дальнейших препирательств шагнули в темноту и забряцали там цепями, поднимая Фатиму. Та отбивалась, шипела и, судя по приглушенным проклятиям солдат, пыталась даже кусаться.

Наконец, ее поставили на ноги и повлекли к выходу, крепко держа под локти с двух сторон. Барон и королевна посторонились, пропуская мимо себя гвардейцев с горянкой, и следом за ними, рука об руку, поднялись из тьмы на свет.

— Кто бы она ни была, надеюсь, с ней обойдутся милосердно, — сдвинув тонкие брови, проговорила Мариша. — Она очень опасна?

— Она пыталась меня убить, — пожал плечами барон.

— Но… она женщина!

— Вы не знаете горских женщин, ваше высочество. Иная из них стоит десятка наших мужчин.

— Но кто она? Она преследует вас? Почему?

Пан Иохан вздохнул.

— Если коротко: Фатима (ее зовут Фатима) — дочь и сестра истребленных в южных горах бандитов. Истребленных нашим… моим отрядом. Ее саму Фрез избавил от участи, которая хуже смерти, и увез в столицу Империи.

Теперь, по закону своего народа, она пытается отмстить убийце своих родных. То есть мне.

Королевна пронзила его долгим строгим взглядом и тихо проговорила:

— Я подумаю, как лучше устроить судьбу этой несчастной. А вы, барон, будьте любезны, передайте Фрезу, что после обеда мы выезжаем. И вы тоже приготовьтесь ехать… если не переменили намерений. Пока же прощайте.

С этими словами она освободила свою руку и торопливо ушла, не оборачиваясь.

Оказалось, однако, что передавать слова королевны некому: Фреза нигде не было, и даже вещи его исчезли из комнатушки, которую он делил с бароном.

Вероятно, от греха подальше он решил убраться из монастыря, пока в нем хозяйничали гвардейцы. Но у пана Иохана не было никаких сомнений, что позже Фрез снова объявится. И вообще, он не стоил беспокойства, так что барон выкинул мысли о нем из головы.

После дневной трапезы в монастырский двор набилось столько народу, что самый мелкий из драконов не нашел бы, куда пристроить даже коготок.

Королевну Маришу и ее сильно уменьшившуюся свиту явилась провожать вся монастырская братия во главе с настоятелем, гвардейцы в полном составе и, само собой, офицеры и дамы из ее сопровождения — те, которые не могли или не пожелали продолжить путешествие. Королевна и все свитские восседали на спинах не слишком изящных, но крепких и выносиливых лошадок, пригодных для долгого путешествия по горной местности. Из дам в свите остались только Ядвися, Эрика и две самые самоотверженные (или самые любопытные) камеристки; мужчин было пятеро, не считая драконов.

Все дамы облачились в амазонки и пересели в мужские седла; Эрике было явно не по себе, а вот королевна, Улле и Ядвися держались так, словно ездили по-мужски всю свою жизнь. Особенно залихватский вид Ядвисе придавала шляпка-цилиндр с вуалеткой, венчавшая высоко подобранный узел волос. Девушка не отходила, точнее не отъезжала от драконицы, которая продолжала демонстративно не замечать пана Иохана.

Барон, разумеется, предпочел бы, чтобы сестра вернулась в столицу, но его мнения никто не спрашивал.

Фрез так и не объявился до самого отъезда, и как ни странно, все приняли этот факт как нечто само собой разумеющееся. Даже Ядвися не выказала ни удивления, ни беспокойства, словно знала что-то особенное.

Настоятель завел заунывную напутственную речь; даже не пытаясь сделать вид, будто его слушает, Мариша подобралась поближе к барону, склонилась к нему и прошептала:

— Я упросила капитана гвардейцев отвезти эту несчастную в ближайших монастырь Ирисовых сестер. Быть может, там ее душа обретет покой.

— М-м-м…. — промычал пан Иохан. Фатима и Ирисовы сестры? Сомнительное сочетание. — Не знаю, ваше высочество, подходящее ли для нее это место.

Эти люди, я хочу сказать, ее горские сородичи, даже Дракона не почитают, а уж монастырь…

— И все-таки. Вы не поверите, барон, какие чудеса творят тишина и умиротворение, царящие в благословенных монастырских стенах…

Тебе-то откуда знать, чуть было не ляпнул пан Иохан, но вовремя прикусил язык.

— Возможно, вы правы, ваше высочество.

Несколько дней кортеж двигался по бездорожью, по каменистой малолюдной местности, пересеченной балками, все более удаляясь к югу от железной дороги. Было ветрено и жарко; сахарно-белые оголенные склоны балок сверкали на солнце так, что смотреть было больно. Иногда на горизонте мелькал одинокий всадник или проносился табун лошадей, перегоняемый лихим пастухом, но не встречалось никаких признаков человеческого жилья.

На всех свитских вдруг напало задумчивое молчание, даже неутомимая Ядвися приутихла, и почти все время ехали в тишине, сопровождаемые только шорохом ветра и посвистом невидимых в траве птах. Потом, как-то вдруг, на горизонте в сизой дымке поднялись фиолетовые горы и стали неудержимо приближаться.

— Это прекрасно, — вздохнула Ядвися, никогда прежде не видавшая гор. — И там, за ними, лежит ваша страна? — повернулась она к посланнице. Та молча наклонила голову.

— Значит, мы уже совсем близко, — продолжала Ядвися. — Только мне непонятно… Ведь и там живут люди, не так ли? Неужели никто из них до сих пор не нашел дорогу в ваше королевство?

— У нас есть способы, — снисходительно улыбнулась драконица. — Способы сделать невидимыми для людей тропы, о которых им не следует знать и которыми не стоит ходить и ездить. И это, уверяю вас, весьма надежные способы, на протяжении многих сотен лет удерживающие любопытных путешественников от проникновения на наши земли.

— Значит, — с замиранием сердца проговорила Ядвися, — мы будем первыми?..

— Конечно, нет, — фыркнула Улле. — Не первую же невесту мы везем моему брату. И кстати, должна вас предупредить: в нашу страну открыт путь только невесте Великого Дракона, все сопровождающие лица у определенной границы должны повернуть назад… если только хотят когда-либо вернуться домой. Ибо есть непреложный закон: любой человек, ступивший на наши земли, должен навсегда остаться нашим гостем…

— …Или пленником?

— Это уж как сложится, милая панна Ядвига.

— Мне дома делать нечего, — после короткого молчания заявила Ядвися, стрельнув взглядом в брата. — Я бы осталась.

— Обсудим это в свое время, к чему торопить события?

— А я читала в книге Великих пророков, — вдруг тихо проговорила Эрика, — что драконы могут лишить человека памяти и заставить забыть его все, что он увидел в их землях… и вообще все, что угодно…

— И какой только ерунды не написали эти ваши пророки, — отмахнулась Улле, но в глазах ее мелькнули ехидные искры. — Да и кто согласится по собственной воле лишиться памяти?

— Обстоятельства разные бывают… — вздохнула Эрика.

Драконица пристально оглядела обеих девушек, ехавших по сторонам от нее.

— Милые дамы, вы, кажется, совсем загрустили. Выше нос! Вскоре вас ожидает замечательный сюрприз. Уверяю, вам понравится.

По ночам для дам разбивали шатер, мужчины спали под открытым небом. Ночи стояли теплые, наполненные стрекотанием цикад. Пану Иохану все не спалось, и почти до рассвета он лежал, закинув руки за голову и устремив взгляд в усеянное звездами небо; лишь когда звезды начинали меркнуть, его одолевал сон. А днем ему все казалось, что кто-то невидимый едет за ними следом, буравя взглядом спину; не удержавшись, он оглядывался, но никого не видел, хотя укрыться было решительно негде. Впрочем, барон вполне допускал, что это Фрез их преследует, но как ему удавалось оставаться невидимкой — знало только небо. Все эти дни пан Иохан не обменялся и парой слов с Улле и Маришей, разве только о какой-нибудь ерунде; поговорить о серьезном и важном не выпадало возможности.

Молчание же посланницы мучило его чем дальше, тем сильнее… Быть может, именно это ее молчание и показное пренебрежение и было причиной его бессонницы.

Горы, меж тем, нависли почти над самими головами. Некоторое время путешественники ехали вдоль каменной гряды; пан Иохан прикидывал, когда же начнется подъем. Но вместо подъема перед ними открылся вход в ущелье, здесь драконы сделали знак остановиться и, отъехав в сторону, стали о чем-то совещаться, сдвинув головы.

— Что это, неужто они заблудились? — взволнованно шепнула Эрика.

— Едва ли, — отозвалась Ядвися, задумчиво прищурившись на драконов. — Вероятнее всего, дело в сюрпризе, о котором упоминала посланница…

Довольно скоро от группы драконов отделился тот, что называл себя Катором, подъехал к изнывающей в нетерпении свите и, откашлявшись, провозгласил:

— Дамы и господа, здесь мы устроим привал и попрощаемся с некоторыми из вас.

— Простите? — приподняла брови Мариша.

— Утром мы разделимся на две группы, — вежливо объяснил дракон. — Одна группа двинется вперед, навстречу величайшему и высочайшему событию в их жизни — я хочу сказать, на встречу с Великим Драконом, — а другая группа отправится в обратный путь, их миссия выполнена. Сейчас мы должны обсудить, кому выпадет великая часть предстать пред лицом Великого…

— Я поняла, — не слишком любезно прервала его королевна. — Но я ничего об этом не знаю. Я считала, что все окончательно было решено в монастыре…

— Ваше высочество, — улыбнулась, подъезжая, Улле, — мне очень жаль, но наше приглашение распространяется на определенный круг лиц. Весьма узкий круг, хочу заметить. И это не наш каприз, а воля моего высочайшего брата. Мы приблизились к границам нашего королевства достаточно, чтобы он мог уловить наше присутствие… и наши мысли. И передал мне, что с нетерпением ждет ее высочество, а также перечислил имена особ, которых желает видеть в своем царстве.

— Так не тяните, — бросил пан Иохан, выходя из двухдневного молчания. — Огласите уже, кому вы даете от ворот поворот.

— К чему же так грубо, — укорил пан Катор. — Не волнуйтесь, милый барон, ваша особа значится под номером вторым в списке лиц, ожидаемых при дворе нашего повелителя. Под номером первым, — тут он любезно поклонился Марише, — идет, вне всякого сомнения, ваше высочество. Что до вас, барон, у Великого Дракона имеется к вам ряд вопросов… и вы сами знаете, касательно чего.

Пан Иохан обратил мрачный взор на посланницу Улле, но та уже традиционно сделала вид, будто ничего не замечает и с безмятежной улыбкой любуется окрестностями.

— Хорошо, — сказал он медленно. — Я с охотой отвечу на вопросы Великого Дракона. Кстати сказать, у меня к нему тоже имеются вопросы, так что нам будет о чем поговорить.

От священного негодования дракон побагровел и, кажется, даже увеличился в размерах, раздувшись как дирижабль.

— Вы с ума сошли! Великому Дракону не задают вопросов!

— Правда? Что ж, посмотрим.

— Госпожа Уллевертилатта-ап-Коттанх! — в полном отчаянии повернулся пан Катор к Улле. — Уймите вашего… ээээ… друга! Он сам не знает, что говорит!

Улле отвлеклась от любования окрестностями и снисходительно взглянула на сородича.

— Отчего же, — проговорила она, с явным трудом сдерживая смех. — Моему венценосному брату будет весьма любопытно побеседовать с бароном. Так редко ему выпадает возможность поболтать со смертными! А вы, пан Катор, не волнуйтесь так. Это вредно для здоровья.

— Минуточку! — вдруг налетела на них раскрасневшаяся от волнения Ядвися.

— Минуточку! А позвольте узнать, почему меня нет в списке приглашенных? Иохани — мой брат, я его одного никуда не отпущу, и сама без него никуда не поеду. Так что будьте любезны, или отпустите его домой, или пригласите меня.

Драконы-мужчины окончательно потеряли дар речи, а Улле прикрыла улыбку концом газового шарфа.

— Сестра! — начал было пан Иохан самым своим строгим голосом. — Даже и не думай об этих глупостях. Ты должна вернуться домой, и точка.

— Да? И что я буду делать дома? Ждать, пока кто-нибудь соизволит ко мне посвататься, и оплакивать тебя? Ни за что! Или мы вместе лезем в пасть к дракону, или вместе возвращаемся домой. Ты меня знаешь, Иохани, так объясни этим господам, что спорить бесполезно. Ну, или могут попробовать, если хотят, связать меня и отправить домой в виде поклажи.

— Моя дорогая храбрая девочка! — наклонившись в седле, посланница обняла за плечи разошедшуюся Ядвисю. — Разве я могу отказать вам! И разве я могу разлучить вас с братом? Разумеется, вы тоже приглашены. Только мне не хотелось, чтобы вы ехали против воли — вы же помните, что назад пути не будет. Но, раз вы сами желаете…

— Пригласите и меня, панна посланница, — вдруг тихо проговорила Эрика. — Я не оставлю подругу.

— Вы уверены? — пристально взглянула на нее Улле. — Вы молоды и красивы — и, кажется, с хорошим приданым? — вас, вероятно, ждет блестящее будущее в вашем мире.

— Если я вернусь, то уйду в монастырь, — так же тихо, но очень твердо возразила Эрика. — Никакого другого будущего для меня нет. Я так решила.

— Что ж, будь по-вашему. Итак, — драконица оглядела притихшую свиту, — больше желающих нет, да мы никого больше и не приглашаем. А впрочем, — вдруг спохватилась она, — я забыла назвать еще одного решительного господина, которому полезно будет своими глазами увидеть, от какой ужасной судьбы он намеревался спасать ее высочество. Граф! — возвысила она голос, — будьте любезны, покажитесь нам. Скрываться далее нет нужды, гвардейцы далеко.

По рядам свитских пронесся приглушенный вздох удивления, когда из-за гряды камней неподалеку вдруг показался Фрез. Пан Иохан удовлетворенно кивнул сам себе: значит, не примерещилось.

— Ну, наконец-то, — проговорил граф как ни в чем не бывало, приближаясь.

Стало видно, что он весь покрыт пылью и взъерошен. — Я уж думал, что и через горы придется тащиться за вами тайком.

— Я боялась… — с радостным удивлением воскликнула Ядвися, — что вы безнадежно от нас отстали, и мы никогда больше не увидимся!

— Ну что вы, разве я мог вас покинуть?

— Хм, — хмуро сказал пан Иохан, но ничего больше не добавил — хотя очень хотелось.

— Что ж, — Улле окинула всю компанию взглядом, вид у нее был удовлетворенный. — Вот и все общество в сборе. Теперь давайте располагаться на ночлег, а утром вас ждет обещанный сюрприз.

Ночь была такая же, как и все последние ночи: теплая, звездная, с песнями невидимых сверчков и одуряющим запахом нагретых за день трав.

Ядвиге даже стало немного обидно: как это так, жизнь меняется бесповоротно, а миру до этого и дела нет, трещит себе кузнечиками и мерцает звездами, как ни в чем не бывало! Хотя бы тучи налетели, молнии засверкали, еще как-нибудь обозначились бы перемены в судьбе. Хотелось потрясений, не только внутренних, но и внешних, но потрясений не было.

Конечно же, заснуть Ядвися не сумела. Да и никому из путешественников не спалось в ту ночь. Те, кому предстояло продолжить путь, были взволнованы скорыми переменами в жизни; те, кто должен был вернуться, печалились о расставании. Мужчины развели костер, кто-то предложил приготовить чай, и остальные с энтузиазмом поддержали идею. Все собрались вокруг огня, даже драконы подошли и сели вместе с остальными, правда, чуть поодаль. Ядвися примостилась рядом с братом, оплела руками его руку и положила голову ему на плечо.

— Ты что это? — удивился пан Иохан: сестра так не ласкалась к нему с тех пор, как выросла из коротких платьиц.

— Не жалеешь? — вместо ответа спросила Ядвися.

— О чем?

— О том, что никогда не сможешь вернуться домой.

Барон пожал плечами.

— «Никогда» — очень громкое слово. Не нужно зарекаться. Кто знает, быть может, мы когда-нибудь и вернемся.

— А я не хотела бы возвращаться. Что мне делать там, дома?

— А что тебе делать среди драконов? Мы даже не знаем, что нас ждет. А дома ты вышла бы замуж…

Ядвися совсем неаристократично фыркнула.

— За кого? Там нет никого, кого бы я хотела видеть своим мужем.

— А здесь — есть? — не выдержал пан Иохан.

Девушка подняла голову и проникновенно заглянула ему в глаза.

— Ты совершенно напрасно рычишь на Фреза. На самом деле, он очень милый.

Барон не поверил своим ушам.

— Милый? Да ты ничего о нем не знаешь! На самом деле, он…

— Ну да, ну да, — живо перебила его Ядвися. — Он пытался застрелить Улле. Но я уверена, что это недоразумение!

— Дело не только в Улле, — свирепо возразил пан Иохан. — Фрез… — вдруг он замолк, заметив, как отделившаяся от группы драконов женская фигура медленно подбрела в темноту. — Прости, сестренка, я ненадолго оставлю тебя одну.

Ядвися проследила направление его взгляда, успела заметить мелькнувшее на границе светлого круга от костра светлое платье, вздохнула и не очень охотно отпустила руку брата.

— Конечно, иди…

Посланница Улле неподвижно стояла, чуть опустив голову, о чем-то размышляла, и отрешенно перекатывала мелкие камушки носком башмака. Пан Иохан не желал подкрадываться и нарочито шуршал травой, стремясь обозначить свое присутствие, но она даже головы не повернула и вообще никак не дала понять, что заметила его. Хорошо еще, вовсе не ушла, хмуро подумал барон и сказал, остановившись за ее плечом:

— Почему вы избегаете меня, Улле? То есть, — чуть сбился он, — я знаю о вашем положении… ваш сородич рассказал… но почему мы не может поговорить… обсудить… как нам быть?

— Что до моего положения, — чуть слышно отозвалась Улле, — то вы здесь совершенно ни при чем. То есть, — явно передразнила она его, — вы, конечно, принимали непосредственное участие… как бы это выразиться… в зачатии. Но дело не в этом.

— А в чем же? И как это я могу быть ни при чем? Это и мой ребенок тоже.

— Вам его не носить и не рожать, — возразила Улле, наконец взглянув на него, и барон с изумлением увидел на ее губах насмешливую улыбку. — Так что не волнуйтесь очень-то, и идите лучше поскорее к ее высочеству, вы ей нужны, а меня оставьте в покое.

— Никуда я не уйду, — заупрямился пан Иохан. — Если я вас обидел, так и скажите, а этих игр в молчанку я не понимаю!

Улле перестала улыбаться, и на ее щеках вспыхнул румянец, заметный даже в скудном лунном свете.

— Какие уж тут игры! — сказала она громче. — Вы ее любите, так признайтесь уже себе в этом, и прекратите пытаться усидеть на двух стульях, это отвратительно. И вот что я вам скажу: у нашего народа не принято, как у людей, соединяться в пары до конца жизни; но если мы сходимся с партнером, то храним ему верность, пока не разойдемся. Так что я не намерена вас ни с кем делить! Нам было хорошо вместе, но вы первый дали понять, что вам мало того, что я могу дать. И покончим с этим. Давайте не будем завершать отношения скандалом, разойдемся друзьями и сохраним друг о друге добрые воспоминания.

Возразить на эту тираду было нечего, добавить тоже, нужно было уходить и все же пан Иохан медлил.

— Скажите только одно, Улле. Ваше положение угрожает вашему… здоровью?

— Не знаю, — просто ответила посланница. — В истории нашего народа еще не было случая, чтобы связь представителей двух рас принесла плоды. Я больше не могу менять форму, и это уже нехорошо. Поэтому я очень хочу поскорее вернуться домой и возлагаю большие надежды на наших лекарей.

— Позвольте быть рядом с вами, пока все не разрешится благополучно.

— Мы будем видеться, это единственное, что я могу обещать. И идите уже, барон, идите! Я очень устала и хочу побыть одна.

После такого заявления уйти было невозможно. Пан Иохан топтался на месте, силясь подобрать нужные слова, и вдруг из темноты до него донесся дикий демонический вой, пронесшийся над степью.

— Что это? — вздрогнула Улле и инстинктивно прильнула к нему.

— Не знаю… — отозвался пан Иохан, прислушиваясь. Вой стих, но что-то подсказывало ему, что это еще не конец. И верно, спустя несколько минут раздался грохот пистолетного выстрела. Тут уж барон медлить не стал. — Скорее! Пойдемте! — потянул он посланницу за руку. — Что-то неладное там творится.

Не прошло и минуты после ухода брата, как кто-то тихо скользнул на его место, чуть задев Ядвигу плечом.

— Что случи… — начала она удивленно, поворачивая голову, и осеклась: рядом с ней сидел в самой непринужденной позе Фрез. — Ох, это вы…

— Вам неприятно мое общество? Я уйду.

— Нет-нет, останьтесь. Я за вас волновалась.

— И напрасно. Я был в полной безопасности.

— Да, но мало ли что может случиться в этих диких краях…

— Настоящая опасность еще впереди, — проникновенно сказал Фрез. — Никто не знает, что ждет нас во владениях этих оборотней, но едва ли нас встретят добром.

— Мне кажется, вы преувеличиваете, — не очень уверенно возразила Ядвися.

— Панна посланница, да и ее сородичи, вовсе не кажутся такими уж злодеями.

— Они оборотни, — повторил граф. — И могут казаться, какими захотят. Не забывайте об этом, ради вашей безопасности. И все же я рад, что мы проникнем в их город и сумеем приподнять завесу тайны. Только нужно быть настороже и держаться вместе, и тогда мы избавим ее высочество от ужасной участи.

— Почему вы уверены, что ее непременно ждет ужасная участь? Мы же не знаем, зачем Великому Дракону нужна невеста.

— Вот именно! — Фрез серьезно и пристально заглянул Ядвисе в лицо. — Панна Ядвига! У вас храброе сердце. Готовы ли встать рядом со мной, дабы помочь в важном и благородном деле? От своих намерений я не отступлюсь, как бы то ни было, но только моих сил может не достать осуществить задуманное.

— Что же вы задумали?

— Помешать проведению навязанного нам драконами бесчеловечного ритуала.

Не отдавать ее высочество Великому Дракону, — почти торжественно проговорил граф.

— Как же я могу вам тут помочь? — несколько смутилась Ядвися. — Я не боец, я не умею сражаться…

— Можете! Вы и сами не сознаете своей силы. Если вы согласитесь быть со мной рядом…

Ядвися внимала сдержанно-страстному потоку признаний, хлынувшему из Фреза, с некоторым сомнением. Что-то подобное она уже слышала от герцога Наньенского, когда тот начинал разливаться соловьем, добиваясь ее благосклонности. В те давние (как казалось) времена Ядвися, как последняя глупышка, верила каждому слову; теперь ей и хотелось бы не верить, встретить речи Фреза со здоровым скепсисом и ответить твердым отказом на его предложение (как ответила уже однажды), но голова как бы сама собой клонилась на плечо графа, и девушка не отвела его руку, когда она вкрадчиво обвилась вокруг ее талии. Ядвися и сама не заметила, как, увлекаемая Фрезом, последовала за ним прочь от костра в бархатную ночь.

Фрез предусмотрительно выбрал для прогулки направление, противоположное тому, в котором несколько ранее удалился пан Иохан. Чуть переведя дыхание, Ядвися оглянулась вокруг и увидела, что они совершенно одни, со всех сторон их обступает уснувшая степь. Сверху куполом раскинулось бесконечное небо, усыпанное тихо мерцающими звездами. Звезд было так много, и сияли они так ярко, что Ядвися восхищенно вздохнула. Не первый раз ей приходилось проводить ночь под открытым небом, но такие невероятные звезды она видела впервые.

Придя в совершенный восторг и от этих звезд, и от пряных и свежих степных запахов, Ядвися даже не стала сопротивляться, когда Фрез поцеловал ее. У нее не было ни сил, ни желания освобождаться из его рук; по краю сознания промелькнула мысль, что где-то рядом ходит Иохан, и если он увидит ее целующейся с графом, кому-то не поздоровится, но эту мысль она отогнала подальше. Так приятно было отдаться во власть сильных мужских рук, почувствовать себя слабой и оберегаемой, а главное — любимой и желанной.

— Будьте моей женой, — на секунду оторвавшись от ее губ, шепнул Фрез ей в ухо.

— Я же вам уже ответила… — слабым голосом ответила Ядвися. Сказать «нет» не поворачивался язык.

— А вы подумайте еще. Только хорошенько… Все равно я вас в покое не оставлю, пока жив…

Ядвися открыла было рот, чтобы напомнить Фрезу о существовании старшего брата, который выступает категорически против этого союза, и едва ли изменит свою позицию в обозримом будущем, как вдруг волшебство разрушилось.

Умиротворенную тишину ночи прорезал вдруг дикий вой, подобного которому Ядвисе никогда не приходилось слышать. В ту же секунду Фрез резко оттолкнул ее от себя; толчок был такой сильный, что девушка не удержалась на ногах, вскрикнула и упала, запутавшись в юбках. Краем глаза она заметила, как какое-то черное существо пронеслось мимо и набросилось на Фреза, продолжая завывать. При падении Ядвися чувствительно ударилась о камни (мимолетно пожалев о турнюре, который мог бы смягчить удар), но тут же встала на колени, пытаясь понять, что происходит.

Граф боролся с черным существом. Теперь Ядвися поняла, что это человек, закутанный в черную накидку. Он был ниже Фреза почти на голову и гораздо уже в плечах, но справиться с ним, очевидно, было нелегко. В какую-то секунду в его занесенной для удара руке что-то сверкнуло, и Ядвися с ужасом поняла, что это нож. Закусив губы, она соображала, чем может помочь Фрезу, но здравый смысл подсказывал, что лучше ей пока не вмешиваться, чтобы графу не пришлось защищать и ее тоже.

Наконец, ему удалось отбросить противника от себя, и неведомо откуда в его руке оказался пистолет. Почти не целясь, Фрез выстрелил, и черная фигура взмахнула руками и упала навзничь. Ядвися вскочила и, подобрав юбки, бросилась к жениху.

— Вы целы? Ах, у вас кровь!

На щеке графа красовался сочащийся кровью порез.

— Ерунда, — он мазанул по щеке ладонью и мельком взглянул на нее.

Ядвися протянула ему белоснежный носовой платок.

— Возьмите…

— Благодарю… Вы не ушиблись? — прижимая к щеке платок, Фрез внимательно вглядывался в ее лицо. — Сожалею, что пришлось вас оттолкнуть, но некогда было раздумывать…

— Я понимаю. Я в порядке. Кто это? — Ядвися кивнула на растянувшуюся в траве бесформенную фигуру. — Почему он на вас напал?

— Это не «он»… — прижимая к щеке платок, Фрез сунул револьвер за пояс, наклонился к черному человеку, деловито проверил пульс у него под челюстью, кивнул и отодвинул в сторону черный платок или повязку, закрывавший лицо. Ядвися так и ахнула: это была женщина. Молодая и довольно красивая; брови и глаза ее были густо подведены черным. — Надо же, и от гвардейцев сбежала, дикая кошка… И ведь до чего хитрая, я даже не знал, что она за нами идет… А вот и ваш брат, панна Ядвига. Сейчас и остальные прибегут на выстрел.

В самом деле, в нескольких шагах от убитой женщины остановился пан Иохан; за его руку цеплялась запыхавшаяся от быстрого бега посланница Улле. Барон взглянул на Фреза, на горянку, прибавил к увиденному окровавленный платок и пистолетный выстрел, и, сделав верные выводы, мрачно кивнул.

— Откуда она тут взялась? — только и спросил он.

— Улизнула из-под стражи, — отозвался Фрез. — А уж за кем именно она шла, за вами или за мной, это вопрос…

— Напала-то она на вас, — заметил пан Иохан.

— Да какая разница? Сейчас нужно ее похоронить, не оставлять же так.

Господа, господа! — повысил граф голос, обращаясь к подоспевшим взволнованным свитским, наперебой вопрошавшим: «Что случилось?», «Кто стрелял?», «На нас напали?». — Все в порядке. Никто не пострадал, кроме одной особы, которая получила по заслугам. Возвращайтесь, пожалуйста, на свои места и ложитесь спать.

— Вы тоже идите, — обратился пан Иохан к Улле, которая озиралась по сторонам со странно воодушевленным видом. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели, словно она выпила вина. — Вам нужно успокоиться, вы взволнованны. Ядвися, пожалуйста, иди с панной посланницу в ее шатер.

Проводите барышень, офицер, — он потянул из взволнованной толпы первого попавшегося мужчину.

— Пойдемте, — девушка послушно подхватила драконицу под руку и повела к скоплению огней. Она и хотела бы остаться и порасспросить Фреза поподробнее, но опасалась, как бы ей самой не пришлось отвечать на вопросы брата о том, что она поделывала в обществе графа в столь уединенном месте.