Дракон для жениха [СИ]

Глава 12

На пана Александра Даймие Эрика взирала с благоговением: как же, перед ней был великий сочинитель романов, известных своей высокой духовностью! От восторга и робости она буквально трепетала, как лист осины на ветру. А вот Ядвися не ощущала никакого восторга и душевного подъема. Она видела перед собой только толстого, не в меру разряженного, одышливого, немолодого уже человека с бегающими глазками. И это был, сколько она знала, друг ее чудесного брата! Ядвися не пыталась скрыть своего разочарования и смотрела на хозяина салона прямо и пристально, так что ее взгляд заставлял литературного мэтра смущаться и ежиться.

Впрочем, сам внезапный визит двух девиц (обе были при саквояжах) привел пана Даймие в состояние глубоко душевного смятения. Он никак не мог ожидать, что к нему пожалует сестра без вести пропавшего барона Криуши, и теперь не знал, как себя с нею вести. Об Эрике он и вовсе не знал, что подумать: пан Иохан так и не рассказал ему о своей помолвке. Усадив девиц на кушетку в гостиной, сочинитель промямлил какие-то слова соболезнования и на этом иссяк. Ядвисю, разумеется, его невнятное бормотание нисколько не удовлетворило.

— Неужели до сих пор нет никаких новостей? — настойчиво спросила она, безотрывно сверля взглядом пана Даймие. Тот встретился с ней глазами и вдруг подумал, что сестра нисколько не похожа на брата, только вот взгляд этот… аквамариновые холодные глаза барона Криуши часто глядели так же пристально и безжалостно, как эти бархатные девичьи очи. — Ведь столько времени прошло! Ведутся же, наверное, какие-то поиски? В газетах должны печататься списки… Или вы не читаете газет?

— Ах да, газеты! — спохватился пан Даймие и, с облегчением отведя взгляд от Ядвисиного лица, зашарил руками по журнальному столику. — Минутку… минутку… где-то здесь была статья, которую я собирался показать вам, панны… и его светлости герцогу Наньенскому, конечно… Да куда же она запропастилась… Ах, вот она! — вскричал сочинитель и извлек из-под стопки газет какую-то вырезку, уже слегка помятую. — Вот… желаете ознакомиться?

Ядвися нетерпеливо отобрала у него вырезку и, повернувшись так, чтобы Эрике тоже было видно, стала жадно читать. Статья называлась «Ужасная катастрофа „Ариеля“» и написано в ней было следующее.

Имя под статьей стояло Ядвисе неизвестное, но сам напыщенный тон навел ее на некие подозрения, и она взглянула на пана Даймие особенно пристально. Уж не он ли между делом пописывает для газет? Но он не заметил ее взгляда, так как был полностью поглощен складыванием гармошкой листа бумаги. Впрочем, он это или кто другой, особой разницы для Ядвиси не было. Важно было другое.

— У вас есть эти списки, про которые написано в статье? — спросила он. — Я хотела бы их посмотреть.

Сочинитель быстро поднял на нее глаза.

— Нет… нет. Я сохранил одну только эту статью. Но можете поверить на слово: имя вашего брата, барона Криуши, было перечислено вместе с прочими, пропавшими без вести.

— И много их, этих пропавших?

— Нет… не очень. А на сегодняшний день остались только трое. И, знаете, это такие имена, что вокруг них — и вокруг вашего брата, панна, — уже поднялась шумиха.

— Что за имена? — продолжала напирать Ядвися. Шокированная ее настойчивостью Эрика тихонько тронула ее за руку, на что Ядвися не обратила никакого внимания.

Пан Даймие страдальчески задрал брови и с самым несчастным видом оглянулся через плечо, как будто кто-то мог его услышать.

— Видите ли, панна… уже почти наверняка установлено, что на борту «Ариеля» находились посланница Великого Дракона и ее высочество королевна Мариша.

— И они тоже пропали?

— Именно так.

— Но причем здесь мой брат? Впрочем, погодите… — Ядвися нахмурилась и поднесла палец к губам. — Я что-то такое слышала про посланницу. Кажется, она пожелала, чтобы мой брат показал ей столицу и окрестности? Верно? И поэтому они вместе оказались на борту дирижабля?

В знак согласия пан Даймие наклонил голову, так что отчетливо обозначились все его три подбородка.

— А как на «Ариель» попала ее высочество?

Сочинитель развел руками.

— Этого я не знаю. Но вашему брату, панна Ядвига, в случае если он вернется… то есть, — поспешно поправился он, — когда он вернется, грозят серьезные неприятности от полиции, от императорского дворца и Церкви…

— Но в чем же он виноват? — с сердитым нетерпением воскликнула Ядвися. — Глупости какие. Нет, по-видимому, вы ничего не сумеете мне растолковать. Лучше мне пойти во дворец и узнать там…

— Что вы, что вы! — испугался пан Даймие и, забывшись, схватил ее за руку своей медвежьей лапищей. Другая на ее месте самое меньше взвизгнула бы, но Ядвися и бровью не повела. Она была вся внимание и не отвлекалась на подобные мелочи; знай она сочинителя и его медвежью хватку лучше, пожалуй, всерьез обеспокоилась бы сохранностью пальцев. — Нельзя вам ходить во дворец. Император разгневан на вашего брата, а через это можете пострадать и вы.

— Как же, в таком случае, вы советуете мне поступить?

— Лучше всего езжайте домой. Между прочим, в письме я советовал его светлости герцогу Наньенскому соблюдать спокойствие и ждать, и ни в коем случае…

— Ваше письмо я читала.

— И все-таки приехали! — сокрушенно вскричал пан Даймие и как-то по-женски всплеснул руками. — Это очень, очень неразумный поступок, панна Ядвига. И неразумно было со стороны его светлости отпускать вас и ее светлость…

Ядвися сделала вид, что ничего не слышала, а честная Эрика мучительно покраснела. К счастью, ей хватило ума промолчать.

В эту минуту очень кстати в дверях гостиной, где сидел пан Даймие с девушками, появилось новое действующее лицо — высокий лысеющий господин средних лет. При виде его сочинитель сморщился, как от зубной боли, но слабость его длилась всего лишь секунду. Он тут же надел на лицо любезную улыбку и поднялся навстречу гостю, выпустив руку Ядиси (а она так и не поняла, какой участи избежала).

— Ах, граф! — с вымученной учтивостью воскликнул пан Даймие. — Я вас не ждал. Позвольте, я вас представлю своим гостьям. Граф М. Панна Ядвига, баронесса Криуша. Ее светлость Эрика Наньенская.

— Баронесса Криуша? — в смятении повторил граф, уставившись на Ядвисю. — Скажите, а барон Криуша вам приходится…

— Родным братом. А вы — тот самый граф М.? — с невинным видом поинтересовалась Ядвися, протягивая для поцелуя руку. — Ну, тот самый, которого с трудом увели от тела погибшей супруги?

— Что? — растерялся граф.

— В статье напутали, — поспешно сказал пан Даймие и под шумок стянул со стола оставленную без присмотра газетную вырезку. — Не обращайте внимания.

— А! — сказал граф. Он все смотрел и смотрел на Ядвисю, и лицо его вытягивалось все сильнее, являя собой воплощенную скорбь и раскаяние. Не понимая, чем вызваны такие метаморфозы, Ядвися даже забеспокоилась. А он вдруг упал на одно колено, не выпуская ее руки.

— Что такое?!

— Баронесса, примите мои соболезнования! — речитативом заговорил граф. — Увы! Последняя наша встреча с паном Иоханом накануне несчастья прошла при злополучных обстоятельствах! Злая судьба свела нас не как добрых друзей, а как врагов! Увы! Я горько сожалению, что погорячился и оскорбил пана Иохана, и бросил ему вызов…

Пан Даймие глянул на графа с отчетливым выражением «лучше бы вы помолчали, кретин», и быстро повернулся к девушкам. Но не успел ничего сказать — Ядвися его опередила.

— Мой брат хотел с вами стреляться? — отчетливо спросила она, не проявляя, впрочем, по этому поводу особенного беспокойства. Она прекрасно знала, что это не первая, и — если только не будет скоропостижной свадьбы, да и то — как знать! — не последняя дуэль пана Иохана. Зато в глазах Эрики отчетливо читался ужас.

— Никто ни с кем не стреляется! — поспешно вклинился пан Даймие. — Стороны принесли взаимные извинения. Инцидент исчерпан. Верно я говорю, граф?

— Совершенно верно, — с готовностью подтвердил тот и осторожно, с отчетливым хрустом в коленях, встал и распрямился. На Ядвисю он все еще смотрел с опаской, как будто она могла вот-вот подскочить и вцепиться в него наподобие бульдога или пираньи, но в целом выглядел гораздо спокойнее. — Баронесса, позвольте спросить: вы прибыли в столицу в связи с несчастьем?

— Я собиралась встретиться с братом, — ответила Ядвися довольно холодно. Граф М. ей совершенно не нравился. — И надеюсь, в скором времени мы увидимся.

Граф вытаращил глаза и открыл рот, намереваясь что-то сказать, но пан Даймие снова перехватил инициативу:

— Быть может, нужно помочь вам устроиться? Панна Ядвига, ваша светлость? Вы могли бы остаться в моем доме…

— Благодарю, — Ядвися встала и потянула за собой Эрику, которая так и не проронила ни слова. — Мы займем квартиру его светлости герцога Наньенского. Если получите какие-нибудь известия о брате, пан Даймие, будьте добры, пришлите нам записку.

— Какой забавный увалень, — заметила Ядвися, имея в виду пана Александра.

Эрика следом за ней забралась в экипаж, который должен был доставить их на герцогскую квартиру. Экипаж, конечно, девицам ссудил сочинитель.

— Мне кажется, он очень добрый человек, — весьма серьезно отозвалась на критическое замечание подруги Эрика.

— Может быть. Только не очень умный…

Ключа от герцогской квартиры у девиц не было — в спешке они о нем и не подумали. Да и не переворачивать же было в поисках ключа весь дворец. Ядвися уповала на слугу брата, который, по ее мнению, должен был и поныне пребывать в квартире, поскольку его-то никто на воздушную прогулку не приглашал (ей и в голову не пришло, что Иохани отправился в столицу сам-друг, безо всякой прислуги).

Дверь в квартиру была не заперта. Ядвися покачала головой — вот раззява! Такого слугу пороть — не перепороть! — и вознамерилась было войти без стука и прочих предисловий, но ее поймала за рукав Эрика.

— Ты не хочешь позвонить?

— Зачем? — удивилась Ядвися. — Думаешь, кто-то станет возражать против нашего вторжения?

И она спокойненько вошла в квартиру.

Вопреки ожиданиям, никто не бросился им навстречу и не попытался выяснить личности незваных гостей.

— Хм, — сказала Ядвися, озираясь. — Очень странно. Ау, есть тут кто-нибудь?

— Кажется, вроде как вода плещется, — шепнула Эрика.

— Правда? — Ядвися прислушалась. Откуда-то сбоку и впрямь доносилось что-то вроде плеска воды — с таким звуком слабенькая струя падает из крана в наполненный сосуд. — Наверное, там ванная. Пойдем, посмотрим.

— Ой, Ядвися, ой, а вдруг там…

Но она уже решительно направилась на звук. Эрика, белая от волнения, помялась на месте, но потом — делать нечего, — поставила саквояж и послушно засеменила за ней.

Где-то что-то упало — судя по звукам, медный таз для умывания, и послышалось злобное шипение. Ядвися, полная твердых намерений разобраться, кто это безобразничает в отсутствие хозяев, вихрем пронеслась через комнаты и решительно распахнула дверь ванной. И застыла на пороге, не зная, смеяться ли ей или плакать от накатившего облегчения.

В ванной, по грудь в душистой пене, сидел пан Иохан. Мокрые черные волосы облепили лицо и сосульками спускались по шее. Поза его выдавала крайнее напряжение — руками он вцепился в бортики ванной с такой силой, словно ожидал, что она на манер скакуна вот-вот взбрыкнет короткими изогнутыми ножками и ускачет в неизвестном направлении.

— Ядвися! — страшным шепотом сказал пан Иохан. — Ты что здесь делаешь?

Вместо ответа Ядвися (в душе ликующая) взяла с вешалки махровое полотенце и протянула его брату.

— Возьми.

— А ну кыш отсюда!

— Подожду тебя в комнате, там и поговорим, — сладко проговорила Ядвися. Весьма довольная собой, развернулась — и уперлась в Эрику, которая безуспешно пыталась заглянуть ей через плечо.

— Кто там? — испуганно пискнула герцогская сестра.

— Т-с-с! — с заговорщическим видом Ядвися приложила палец к губам и легонько подтолкнула Эрику в сторону гостиной. — Все хорошо, все просто прекрасно, только запасись, пожалуйста, терпением…

Но в первую очередь запастись терпением пришлось ей самой. Очень уж весело было думать, какое лицо станет у Иохани, когда он выйдет из ванной и обнаружит в гостиной свою невесту. А еще веселее было представлять, как покраснеет и смутится Эрика при виде своего полуодетого жениха. Ядвига понимала, что это не совсем честно по отношению к ним обоим, но ничего не могла с собой поделать. Ее просто распирало от предвкушения восторга. В конце концов, можно умаслить стонущую совесть напоминанием, будто эта проказа — просто маленькая месть брату за те волнения и страхи, которые пришлось перенести по его вине.

Она усадила Эрику на диван, та беспрекословно подчинилась и замерла испуганным зверьком. Ядвися недовольно осмотрела ее понурую и печальную фигурку и бесцеремонно щелкнула ее по носу:

— Голову выше! Ну, нельзя же постоянно глядеть таким сосудом мировой скорби! Улыбнись, пожалуйста. И помни, что мужчинам нравятся веселые и резвые девушки, — слегка покривив душой, добавила она после кратких раздумий.

Эрика послушно улыбнулась — ох уж это ее послушание! — но тут послышались мягкие быстрые шаги босых ног, и ее личико вновь испуганно дрогнуло. Она вскинула на Ядвисю жалобный взгляд, но тут в дверях появился встрепанный и рассерженный пан Иохан. Его вид полностью оправдал Ядвисины надежды: влажные волосы были взлохмачены, будто он только вытер их полотенцем и не успел расчесать; из одежды на нем имелись только домашние шаровары и распахнутый шлафрок, полы которого от стремительной ходьбы развевались за спиной, как крылья; на голой груди барона с отметиной шрама еще сверкали капли воды. Пан Иохан ворвался в комнату с явным намерением обрушить, не теряя ни секунды, на сестру свой гнев, но вдруг увидел Эрику и остановился так резко, будто с разбегу налетел на стеклянную стену. Его лицо и шея вмиг покраснели, и он судорожным движением запахнул шлафрок, но это были цветочки по сравнению с тем, что творилось с Эрикой. Казалось, она вот-вот то ли расплачется, то ли хлопнется в обморок от избытка чувств. Ядвися поняла, что несколько перегнула палку: нужно было все-таки предупредить брата о гостье. А теперь он точно оторвет ей голову, как только они останутся вдвоем; отыграется на ней за свой стыд…

— Прошу прощения за свой вид, сударыня, — проговорил он сквозь зубы, кланяясь в сторону Эрики. По порывистости его движений стало ясно, что он не на шутку разозлился. — Я не ожидал вас застать.

— Брат, я все объясню, — торопливо сказала Ядвися.

— Очень на это надеюсь! Только с объяснениями тебе придется несколько повременить: если панна Эрика позволит, я оставлю вас на минуту, чтобы одеться.

Панна Эрика, разумеется, позволила. Даже если б у нее имелись возражения, вряд ли она сумела бы выдавить из себя хотя бы слово. Жаркий румянец, заливший ее лицо, медленно и мучительно растекался по шее и спускался на грудь.

Пан Иохан исчез за дверью, а Ядвига встрепенулась и, бросив на подругу предостерегающий взгляд, поспешила за ним. Она рассудила, что лучше рискнуть головой, но объясниться с братом как можно скорее. Пока он будет одеваться, может такого нафантазировать! Опять же, лучше поговорить с глазу на глаз, в отсутствии слишком уж чувствительной и нервной Эрики.

Дверь в комнату была только прикрыта, но не заперта, и все-таки Ядвися, чтобы не будить лиха, тихонько постучалась и сладким голоском пропела:

— Иохани, это я! не сердись, пожалуйста, давай поговорим!

Дверь распахнулась резко и неожиданно; Ядвися испуганно ойкнула и отшатнулась. Появившийся на пороге брат — уже без шлафрока, голый по пояс, — схватил ее за плечи и довольно грубо втянул в комнату.

— Что ты наделала, зачем привезла сюда Эрику? — тихо зарычал он. — Что это все вообще значит?

— Тебя огорчает присутствие Эрики?

— Да! — шепотом рявкнул пан Иохан. — Огорчает! И очень! — он толкнул сестру в стоящее в углу кресло и бесцеремонно задвинул ее ширмой. — Зачем вы приехали?

— Мы получили сообщение о крушении дирижабля, — очень кротко сказала Ядвися. — И о том, что ты пропал без вести. Ну рассуди, как я могла оставаться в Наньене? Я должна была приехать!

— И что ты собиралась предпринять? — язвительно осведомился пан Иохан.

— Какая теперь разница? Ты же нашелся. Между прочим, не хочешь рассказать, где ты пропадал, если тебя так долго не могли найти, и что с тобой приключилось?

— Не хочу, — барон, уже в рубашке и брюках, заглянул за ширму и, застегивая жилет, вперил с сестру сердитый взгляд. — Нет, это надо ж было додуматься! Как ты только убедила Иштвана отпустить вас?

Ядвися потупилась.

— Он что, ничего не знает? — с подозрением спросил пан Иохан.

— Сейчас-то уже, наверное, знает…

— Черт возьми! Ты меня в гроб вгонишь!

— Не ругайся, — она встала, взялась за борта жилетки брата и проникновенно заглянула ему в глаза. — Все ведь уладилось. Зато мы свели знакомство с паном Даймие и графом М… Послушай, Иохани, неужто ты обходишься совсем без слуг? — поспешно перевела она разговор в другое русло, заметив, как напряглось лицо брата при упоминании имени графа. Пожалуй, не стоило сейчас заговаривать о несостоявшемся поединке. — Это никуда не годится. Позволь, я помогу тебе одеться… Ты только, пожалуйста, не ругайся и не сердись. Согласна, я очень глупо сделала, что не предупредила насчет Эрики. Но, понимаешь ли, я просто растерялась, потому что никак не ожидала застать тебя здесь, — ворковала Ядвися, украдкой переводя дыхание. Вообще-то брат был спокойным и вполне уравновешенным человеком, но она ожидала более бурной вспышки негодования и вообще проявления чувств в ответ на свою довольно пакостную, говоря откровенно, выходку. Но теперь, вероятно, что-то занимало его сильнее, нежели приезд сестры и невесты. Ядвися приметила: стоило ему отвернуться от нее в сторону, как его светлые глаза принимали отстраненное и вместе с тем сосредоточенное выражение, словно какое-то недавнее воспоминание снова и снова возвращалось и овладевало всеми его мыслями. Эх, вот если бы выманить у него подробности воздушной прогулки в обществе посланницы и королевны! — размечталась Ядвися, подавая брату заранее приготовленный им сюртук. Между тем она не забывала отвлекать его внимание на себя стоунами словесной шелухи: — А не взять ее с собой было невозможно, потому как она начала бы проливать бесконечные слезы и просто зачахла бы от горя. Ты просто не представляешь, как огорчило ее известие о твоем исчезновении! Она рыдала и рыдала без конца…

— Интересно, с чего бы это, — проворчал пан Иохан и отодвинул ненужную ширму.

— Согласись, нет ничего странного, если девушка принимает близко к сердцу несчастье, которое стряслось с ее женихом.

Барон резко отвернулся к зеркалу, чтобы поправить шейный платок.

— Ей до меня ровно столько же дела, сколько мне до нее, — сказал он сквозь зубы. — То есть ровным счетом никакого. Так что не трать своего красноречия, сестричка, а лучше признайся откровенно: зачем ты привезла Эрику с собой?

Ядвися встала у него за спиной и поверх плеча посмотрела в глаза его отражению.

— Мне стало ее жалко, — призналась она. — Понимаешь, Иохани, она и боится тебя ужасно, и… ну, мне кажется, она тебя любит.

— Глупости, — пробормотал он. — Она меня совсем не знает.

— Или же, по крайней мере, хочет полюбить, — не отступала Ядвися. — Право, она совсем не плохая девушка. И может стать хорошей женой.

— Ну, довольно! Еще твоих проповедей мне не хватало. Вот что, сестренка: завтра утром вы сядете в поезд и отправитесь обратно в Наньен… если только раньше вдогонку за вами не примчится Иштван или его люди.

— А ты?

— Мне нужно остаться здесь. Император еще не позволял мне уезжать.

Ядвися удивилась: и это говорит ее своевольный брат, который всегда поступал так, как сам считал нужным, пусть даже рискуя при этом навлечь на себя гнев императора?

— Вот это славно! Тебе нужно разрешение, чтобы вернуться домой?

— Ты ничего не понимаешь, Ядвися, поэтому лучше помалкивай.

— Вот именно, ничего не понимаю, — подхватила она. — А потому страстно желаю, чтобы ты мне растолковал, зачем ты должен оставаться при этой… драконице.

— Кто бы мне самому это растолковал…

— Уж не приглянулся ли ты ей, братишка? — осенило вдруг Ядвисю.

— Не знаю, — хмуро ответил барон, которому эта шальная мысль уже неоднократно приходила в голову после сцены с поцелуем и собственноличными откровенными признаниями Улле в симпатии к нему (правда, ее словам он не особенно верил, очень уж спокойно и ровно, почти по-деловому, они звучали). — Пойдем уже к Эрике; нехорошо, что ты оставила ее одну.

Ядвися схватила его за локоть.

— А про дирижабль тоже не расскажешь?

— Если ты побывала у пана Даймие, он уж наверное расписал тебе все в красках, — хмыкнул пан Иохан.

— Он подсунул какую-то дурацкую статью, вот и все.

— Дурацкую, хм? Надо будет взглянуть… Понимаешь, самое-то интересное мы как раз и пропустили… — он осекся и быстро, искоса взглянул на сестру. Та чутким ухом уловила его заминку.

— «Мы»? Значит, это правда? Ты был на «Ариеле» вместе с посланницей?

— Ну а зачем же иначе меня туда понесло?

— И королевна тоже была с вами?

— Нет, ну все разболтал! — сердито сказал пан Иохан. — Черт бы побрал этого бумагомараку! Не может держать язык за зубами!

Не будь здесь Эрики, он, пожалуй, и рассказал бы сестре о катастрофе и дальнейших событиях, которые теперь, несколько часов спустя, представлялись едва ли не в комическом свете. Особенно их развязка, когда посланница Улле, постояв с часок привязанной к дереву, пришла, наконец, в нормальное состояние и немедля рассыпалась в воздухе пыльцой, а затем материализовалась немного в стороне. Терзая веревки сначала королевны, а потом пана Иохана, она сконфуженно призналась, что слишком увлеклась и допустила промашку. «От него так и пыхало энергией, — сказала она о неистовом Петре, — и я пожадничала… Нельзя было так объедаться». Пан Иохан, разумеется, ничего не понял и потребовал объяснений, и посланница Улле с виноватым видом поведала, что для них, драконов, человеческие эмоции — все равно что для барона, скажем, крепкое терпкое вино. Эта новость не так чтобы потрясла пана Иохана, который готов был уже к любым неожиданностям, но вызвала у него вспышку негодования. «Так вы, оказывается, просто-напросто упырь!» — вскричал, и посланница немедленно обиделась: «Вам же от этого нет никакого вреда! Ну скажите, разве вы ощущали какое-то неудобство, когда я вас целовала?» Барон опешил. «Что?! Так вы нарочно меня шокировали, чтобы…» — «Вовсе не только ради этого, — горячо запротестовала посланница. — Конечно, мне нужно было подкрепиться, но, поверьте, мне было очень приятно просто по-человечески…» Тут барон заметил, что королевна слушает их перепалку с подчеркнуто холодным и очень неприятным выражением лица, и решил, что выяснение отношений можно — и нужно — отложить на другой раз, когда они с Улле останутся наедине.

Обо всем этом пан Иохан мог бы говорить с сестрой, но с Эрикой — никогда. И вообще от нее нужно было избавляться как можно скорее. Впрочем, он был почти уверен, что вскоре, — быть может, уже сегодня, — следом за сестрой пожалует Иштван. Придется выгораживать перед ним Ядвисю, а значит, неприятностей на порядок прибавится…

Эрика сидела там, куда ее усадили и, кажется, за все это время даже ни разу не пошевелилась. Глядя на нее, пан Иохан едва заметно покачал головой. Если бы он сам мог выбирать себе супругу, то никогда такая тихоня не привлекла бы его внимания. Подумать страшно: годами терпеть рядом присутствие безответного, понурого существа без малейшего признака воли! Может быть, все-таки послать Иштвана к черту, и Дракон с ней, с вассальной присягой?

Нет, не хватало еще распускаться и раскисать при девушках! Пан Иохан встряхнулся, принял бодрый вид и по очереди поглядел сначала на сестру, затем на невесту.

— Уверен, что сегодня вы еще ничего не ели, — сказал он с веселым и светским выражением, стремясь поскорее загладить недавнюю неловкость. — Позвольте, милые панны, пригласить вас в кафе. Здесь неподалеку есть весьма недурное заведение.

Ядвися согласилась сразу, а Эрика заколебалась: никогда в жизни она еще не посещала кафе, тем более в обществе мужчины, который даже не приходился ей родственником.

— Ничего страшного в этом нет! — подбодрила ее Ядвися. — Никто тебя там не съест. Правда, Иохани? А я, говоря, откровенно, страшно проголодалась, и с охотой променяла бы свою самую любимую шляпку на чашку кофе со сдобной булочкой!

— Этак на тебя шляпок не напасешься, — рассмеялся пан Иохан — и, заслышав его смех, Эрика вдруг просветлела, как будто на ее лицо лег солнечный отблеск.

— Пойдемте же! — заторопилась Ядвися и потянула подругу за руку, как вдруг от входной двери раздался страшный грохот, словно в квартиру ломилась армия двадцатифутовых драконов.

Все трое переглянулись: девушки — с удивлением, а мгновенно помрачневший пан Иохан — с тревогой. Похоже, свершилось то, чего он опасался с того момента, когда разглядел под вуалью лицо королевны. Сделав девушкам знак оставаться на месте, он медленно направился к двери.

— Именем императора, открывайте! — послышалось грозное восклицание, и спустя секунду тот же голос с удивлением и уже далеко не так грозно добавил: — Э! да здесь открыто!

В прихожей послышался множественный топот ног и звон шпор.

— Эй! Хозяева! Есть кто дома?

— А кто вам нужен? — осведомился пан Иохан, вставая в дверях гостиной и разглядывая непрошенных гостей. Гостей было пятеро, и все носили форму императорских гвардейцев. Один из них, судя по знакам отличия, старший, уставился на барона и важно подкрутил усы.

— Вы — пан Иохан барон Криуша?

— Допустим.

— Извольте отвечать «да» или «нет», — нахмурился гвардеец.

— Допустим, да.

— По приказу Его Императорского Величества вы арестованы, барон. Будьте добры пойти с нами.

— Что такое? — налетела из гостиной Ядвися. — Арестован? За что? Покажите бумаги!

Офицер щелкнул каблуками и чуть поклонился в ее сторону.

— А вы, панна, кто такая будете?

— Я — баронесса Криуша, — приосанилась Ядвися.

— Моя сестра, — пояснил пан Иохан. — Я готов идти с вами, капитан. А ты, — обернулся он к сестре, — завтра же — слышишь, завтра же! — будь добра вернуться в Наньен. Если понадобятся деньги, обратись к пану Александру, он не откажет. И не волнуйся. Все уладится.

Изумленная до глубины души покорностью, а еще больше — спокойствием брата, она смотрела на него, приоткрыв рот, и не находила слов.