Найденыш 16. Дорога в грядущее

Глава 22 Эпилог

Станица Раздольная, август 2017 года

Приезд барона Назарова, которого жители Раздольной до сих пор звали Гришкой Прохоровым, вызвал в станице огромный ажиотаж. Все, кто помнил таёжного найдёныша с пелёнок до его отъезда в Албазин, потянулись к дому Прохоровых. Чтобы поток гостей окончательно не снёс калитку, хозяин с ворчанием распахнул её и подложил кирпич, заодно и огромного лохматого сторожевого пса, одуревшего от нахальства двуногих, вторгающихся на его территорию, загнал в огород.

С удивлением Никита разглядывал крохотную, по его меркам, гостевую комнату, набитую людьми, и с какой-то грустью вспоминал, что в детстве она казалась ему огромной настолько, что в ней при желании можно было и в прятки играть.

Последний раз он был здесь четыре года назад, поэтому разговоры мужской половины довольно быстро перешли от житейских расспросов на события, потрясшие империю от западных до восточных границ. Все интересовались, как это императору удалось спастись, когда слухи о гибели Меньшиковых со скоростью лесного пожара загуляли по стране. Никита честно отвечал, не вдаваясь в подробности, что это была спецоперация по выявлению предателей, которые хотели захватить престол. Под многоголосый шум станичников, горячо обсуждавших неудачный мятеж, в дом вошли несколько человек в камуфляжной форме.

— Ну и звери твои телохранители, Никита! — пробасил кряжистый старик, весь обсыпанный серебристым инеем седины. — Ни в какую не пропускали, пока Тихон не осерчал. А ты же атамана знаешь, сынка. У него ж кулаки с наковальню!

— Здорово, дядя Ваня, — улыбнулся, вставая, Никита. Страж, несмотря на преклонный возраст, не собирался уступать своё место преемнику, топчущемуся за его спиной. — Наверное, атамана сам Слон решил остановить?

— Не знаю, слон это или носорог, но крепкий парень, ухватки-то знакомые, — хмыкнул Тихон, атаман Тайного Двора. — Ты учил?

— Я, — Никита подошёл к потайникам и крепко обнялся поочерёдно с Иваном Егоровичем, Тихоном, а потом пригляделся к ухмыляющимся молодым мужчинам, чьи морды с пшеничными усами были удивительно похожи. — Никак, Макся и Роман?

— Ага, это же мы тебя тогда нашли в лесу, — хохотнул один из Масаловых, крепко сжимая в объятиях волхва. — Не дали волкам поживиться, а то не было бы барона Назарова.

— Не загордись, спаситель, — пихнул его в плечо брат, и в свою очередь, облапил Никиту. — Ты Ромку даже не думай благодарить. А то вообще службу перестанет нести.

— Ага, и руку мыть месяц не буду! — хохотнул близнец и закрутил головой. — А где твои жёны? Посмотреть бы… Говорят, целый гарем развёл, только красоток в жёны берёшь…

— Угомонись, шалаболка! — тяжёлая рука Тихона прилетела по затылку Ромки, сбив на нос кепи. — За языком-то следи. Чай, главная жена Никиты — племянница императора. Услышала бы сейчас, что ты тут молотишь, башку бы тебе оторвала. Сынка, какую Стихию-то супруга пестует?

— «Воду» с аспектом Льда, — улыбнулся Никита, прощая Ромке подобную вольность. Не всегда нужно воспринимать искренность друзей за попытку обидеть. Ну, ляпнул, да ляпнул. Главное, жёны не слышат. Они в летнике помогают маме Лизе накрывать стол для праздничного обеда. С ними ещё несколько женщин — добровольных помощниц. — Ледяные мечи ничуть не уступают железным, рубят так же успешно.

— Вот, говорю тебе, язык прикуси, — рыкнул Тихон. — Местечко-то найдётся, станичники? А то расселись, как воробьи на ветках, не протолкнуться.

И вновь потекла неспешная беседа. Атаман, что интересно, совсем не спрашивал о событиях в Ливадии. Больше всего хотел знать, какие у Никиты планы на будущее, хочет ли он переезжать в Петербург. Когда услышал положительный ответ, со всей серьёзностью одобрил.

— Деток твоих на улице видел, с нашими огольцами хорошо играют, без ссор, — улыбнулся в усы Тихон. — Но охраны куда больше, бдят похлеще, чем за императором.

— Так двое из них — внучатые племянники государя, — усмехнулся Никита.

— И какие перспективы? — поинтересовался Страж, имея в виду, насколько силён Дар у его детей.

— Неплохие, дядя Ваня. Пока не хочу забегать вперёд, а то потом жалеть придётся.

— Это правильно, — покряхтел Иван Егорович, устраиваясь поудобнее на табурете. — Людская молва — как волна. Не успеешь шепнуть, во все стороны разбежится. Ну, а сам-то ты чего приехал? Слышал, Афанасия и Лизавету забрать с собой хочешь? Письмо они твоё читали мне, советовались.

— Они мне как родители, многое сделали, чтобы я человеком вырос.

— Да тебя вся Раздольная растила, — хохотнул Максим. — Ни с одним ребятёнком не возились, как с тобой.

— Не преувеличивай, — улыбнулся Никита. — Рос как все. Зато меня дядька Кирилл гонял больше, чем Ваську Смородина и Макарку Пузана. А где они, кстати?

— Так на задании. Контракт выполняют, как раз вместе с волхвом, — хмыкнул атаман. — С торговым караваном купцов Собашниковых в Хэйхэ ушли. Хунхузов-то в последнее время с обеих сторон прижали так, что разбежались по кустам, раны зализывают. Но это ненадолго. Оперятся скоро. Народу-то в Маньчжурии несладко живётся, вот и идут в банды.

Поговорили ещё, пока не вошла мама Лиза и шепнула что-то Афанасию на ухо. Народ деликатно стал расходиться. Остались только потайники да родственники Прохоровых. Никита уже знал, что его «братья» Алёха и Лёнька сейчас живут в Благовещенске, закончили университет, теперь работают на железной дороге мастерами. Чтобы не было никаких обид, он списался с ними и спросил совета, как быть с родителями. Согласны ли они отпустить их в Вологду? Парни возмутились. Они сами давно хотели перевезти их к себе. Переживали, что не смогут приехать в Раздольную во время визита братухи.

Когда гости хорошо выпили, многие стали вылезать из-за стола чтобы перекурить, поболтать сообразно интересам. Никита воспользовался моментом и подсел к Афанасию Прохорову.

— Что скажешь, батя? Решился?

— Ох, без ножа режете, дети, — тяжело вздохнул Афанасий, ероша короткий ежик поседевших волос. — В Благовещенске-то мне скучно будет, хотя и рядом с сыновьями своими. А у тебя лес, с ружьишком побродить можно. Опять же, безопасно. Хунхузов этих треклятых под боком не будет. Да и на кордон можно устроиться ради удовольствия. Но далековато от родных мест. Закавыка выходит!

— Да ладно, ты же решил уже, говори как есть, — подбодрил его Никита. — Я не обижусь, если выберешь не мой вариант. Всё понимаю. Но знай, сделаю для вас всё, что ни попросите. Вы же для меня родные! Недавно со своим настоящим папашей встретился, представляешь? Думаешь, он воспылал сыновьей любовью? Нет, даже не удосужился узнать о судьбе моей мамы, что уж обо мне говорить. К его чести, не стал сопли размазывать, признал ошибку.

— И где он сейчас? — подсевшая ближе мама Лизавета промокнула кончиком платка уголки глаз. — Неужто не принял кровиночку свою?

— В Абхазии живёт, семья есть, дети… Нет, мама, этого человека не переделать. Да и я не горел желанием прощать его. Но, хотя бы, откровенно поговорили. Злости больше нет.

— Ну и правильно, сынка, — вздохнул Афанасий, поглядывая на молчащую жену. Он как будто до сих пор колебался с выбором. — Месть и злость — самые поганые спутники человека. Выжирают душу до донышка… Ну, что, мать, как мы решим вопрос? К Никите едем, али к Алёхе с Лёнькой? А то и здесь останемся?

— Так уж решено, батька, — в унисон мужу вздохнула Лизавета. — Останемся мы в Раздольной. Чтобы никому обидно не было, да и докучать не хочется. Здесь вся наша жизнь прошла, а заново её начинать где-то за тридевять земель уже не хочется.

Никита посмотрел на своих женщин, сидящих на противоположной стороне столе и внимательно прислушивающихся к разговору. Тамара лишь пожала плечами, а Даша покачала головой, призывая мужа не настаивать. Впрочем, он и не собирался. Из письма, которое Никита получил перед отъездом в Албазин, было ясно, что Прохоровы всё тщательно взвесили и решили, но окончательный ответ хотели дать при встрече. И это правильно. Лучше разобраться с обидами и разочарованиями, глядя другу в глаза, чем потом слышать за спиной о себе всё самое нелестное.

— Что ж, это ваш выбор, — Никита разлил по рюмкам водку. — Настаивать на своём предложении не буду. Но знайте: если станет трудно, зовите меня. Я всегда рядом, хоть и далеко.

— Живи, сынка, не отвлекайся на наши стенания, — усмехнулся Афанасий, приподнимая рюмку. — У тебя такие жёны-красавицы, лучше им время уделяй побольше.

Дамы мило покраснели, заулыбались и тут же вскинули свои бокалы с вином. Юля вздохнула, глядя на стакан с ягодным морсом. Ей тоже хотелось выпить чего покрепче, но под бдительным взглядом подруг пришлось сдерживать свои желания.

Ближе к вечеру большинство гостей разошлось. Страж Тайного Двора вместе с атаманом упорно не хотели расставаться с Тагиром и Арсением, перейдя с водки на стратегические запасы мамы Лизы — чистую, как слеза, самогонку на кедровых орешках.

— Никита, не возражаешь, если мы заберём с собой этих головорезов? — Тихон подсел к волхву и приобнял того за плечи. — Ик! Когда ещё так посидим?

— Вы же их упоите! — разглядывая размякших и добродушных стариков, ответил Никита, едва сдерживаясь от смеха. — Они и так на ногах не держатся.

— Надо будет, бойцы их на себе понесут! — атаман пристукнул кулаком по столу. Посуда испуганно подпрыгнула на месте. — Таких молодцев от меня увёл! Так что уважь, дай с друзьями выпить! Мы ещё песни не пели!

— Слон! — Никита вроде бы и не напрягал голос, но верный телохранитель тут же вырос из-за спины. — Выдели пяток бойцов для Тагира с Арсением, пусть отвезут их на базу. Атаман, вы же на машине? Или пешком притопали?

— Ну, щас, пешком! — Тихон заулыбался в предвкушении хорошей попойки со старинными друзьями. — Не дело казаку пешим передвигаться! На «Вихре» примчались!

— Тогда покажете дорогу моему водителю.

— Да без проблем, сынка! Вы когда в обратный путь собираетесь?

— Завтра после обеда. Так что не теряйте времени.

— Вы это… — атаман переглянулся со Стражем, оценил его состояние и уткнулся головой в шею Никите, как будто от переизбытка чувств, а сам почти трезвым голосом зашептал: — У нас в округе последнее время неспокойно. Хунхузов-то мы вместе с егерями и армейскими хорошо погоняли, но наши соглядатаи с той стороны тревогу бьют. Объявился там дерзкий малый, атаман Ли Фу. Приграничные с русскими землями районы под себя подминает, сколачивает банды для набегов на наши станицы и деревни. Уже несколько раз в этом году мелкими ручейками просачивались. К счастью, все настороже, больших проблем пока нет. Но вот Амур сильно обмелел…

— Полагаешь, дядя Тихон, могут и здесь шастать?

— Лучше ушки на макушке держи. Ты усиль посты. Бойцов у тебя много, я вижу. Если какая закавыка — отобьётесь. А там и мы подоспеем.

— О чём вы там шепчетесь? — Афанасий с подозрением поглядел на прислонившегося к Никите атамана.

— А я парня к себе сманиваю, — хитро блеснул глазами Тихон. — Чего ему в Петербурге делать? Скукота же, не то что здесь… Весело.

— Помолчи-ка, — мгновенно обрезал его Прохоров, сведя брови к переносице. — Весело им тут… Не пора ли, гости дорогие, до дому? Деткам спать пора, а мы тут гудим, как пчёлы на медосборе.

Подворье Прохоровых, наконец, затихло. Мама Лиза вместе с помощницами-соседками прибиралась со стола, а жёны в доме укладывали детей спать. Никита с Ильясом прошлись по двору, прикидывая, где расставить посты. Нещадно дымя папиросой, Афанасий молча пристроился рядом, но в разговор служивых (а своего приёмного сына он всегда считал воином, втайне гордясь, что Никитка носит офицерские погоны) вмешался только тогда, когда зашёл разговор о заднем дворе.

— На задах у нас картошка растёт, — махнул Афанасий рукой на низенькую калитку, выходящую на огромный огороженный участок. — Один пост можно на сеновале расположить. Оттуда заодно и соседнюю улицу увидишь, да и скрытно никто не подойдёт.

— Во двор двух-трёх, на сеновал троих, назначенные в караул пусть в сенях находится, — подсказал Бекешев. — Смена каждые два часа. Отец, а машины можно во двор загнать? Твой зверюга колёса им не прокусит?

— Шутник, — проворчал Афанасий, выпуская в темнеющее небо ядрёный дым. — Малый автобус загоняйте, машина-то больно дорогая. А свои громадины пусть на улице стоят. Ничего с ними не станется. У нас народ не пакостливый.

— А сколько отсюда до границы?

— Десять километров, если по прямой, — не задумываясь, ответил Прохоров.

— Какая вода на Амуре сейчас? — Ильяс задумчиво облокотился на низкий заборчик, отделявший двор от заднего огорода, где сейчас росла картошка.

— Обмелел нынче, лето сухое простояло, — кивнул Афанасий, подтверждая слова атамана. — Не бойся, служивый. Тихон на дальнем дозоре людей держит. Если хунхуз попрёт, по рации свяжутся. Девок в охапку возьмёте, да уедете.

— Вот ещё, — тихо хмыкнул Никита. Как бы это выглядело со стороны? Узнай Тамара и Даша, что предстоит убегать, первые на смех поднимут мужа. Плохо, что хунхузов они не знают. Те ещё звери, да к тому же голодные, злые. За пленниц такого ранга хоть сотню своих бойцов положат…

— А ты, Гришка, не ерничай, — строго посмотрел на него Прохоров, впервые за день назвав Никиту тем именем, под которым его знали в станице. — Твои дамы в таком статусе, что не грех и убежать. Ежели беда произойдёт, нам потом за них головы император оторвёт, да и Тайный Двор в распыл пустит за компанию, что не уследили. Да и про детей не забывай.

— Хунхузы и в самом деле могут напасть? — оживился Ильяс, с хрустом сжимая кулаки.

— Могут, — проворчал Прохоров. — В этом году дважды соседним станицам помогали отбиваться. Да тебе, сынка, Тихон уже рассказал про Ли Фу. Не зря же он к тебе обниматься полез. Активные больно маньчжуры нынче. Вспышки на Солнце, что ли?

— Атаман предупредил меня насчёт набегов, — признался Никита. Афанасий дело говорит, и случись прорыв хунхузов, надо уходить. Но, опять же, батька не знает, что гости настолько зубастые, что сами кого хочешь схарчат. — Ильяс, людей у нас хватает, усиль дозоры. И прикажи всем «Бризы» надеть.

— Так они их с Албазина и не снимали, — ухмыльнулся Бекешев. — У нас полная боевая готовность.

— Тогда дождись Слона, распредели с ним обязанности. А я спать пошёл, — Никита оставил своего заместителя с Афанасием, который был не прочь поговорить со служивым, и направился в дом, который хозяева полностью отдали Никите с жёнами и детьми. Сами же они собирались ночевать в летнике.

Дети уже спали в родительской спальне. Они все спокойно уместились на широкой кровати, Тамара же с Юриком расположились на раскладном диване. Ещё один диван, только в гостиной, заняли Юля с Дашей. Они не спали и тихо переговаривались друг с другом.

— Поздно уже, ложитесь, — Никита огляделся по сторонам. Возле печи заметил готовую раскладушку. — О, до сих пор жива! Я же на ней, когда малым был, в летнике частенько спал.

Он стал раздеваться.

— Никита, а правда, что отсюда до границы рукой подать? — со скрываемой в голосе тревогой спросила Юля. — Кто такие хунхузы?

— Бандиты маньчжурские, — спокойно ответил Никита. — Живут грабежом, заложников берут, чтобы потом за них выкуп брать. Периодически на нашу сторону заходят в гости, чтобы поживиться. Не переживайте, красавицы. Никто сюда не сунется.

Он был в этом уверен. Будь по-другому, это уже походило бы на насмешку судьбы. Именно сейчас, когда в Раздольной находятся важные гости, бандитам вдруг приспичит совершить налёт? Ну… тогда Стражу всю станицу перевернуть вверх дном придётся, потому что без осведомителя никак не обошлось.

— Полюшка сказала, что видела много людей на лошадях, какие-то острова, реку, — заметила Даша. — Куда-то скакали, стреляли, а потом вдруг все исчезли…

— Значит, всё будет в порядке, — пробормотал волхв, ложась на жалобно скрипнувшую раскладушку. — Дочка ошибиться не может…

Девушки ещё шушукались и посмеивались в темноте, а Никита, очистив организм от возлияний, заснул.

— Никита! Никита, проснись! — его нещадно трясли за плечо.

Открыв глаза, волхв увидел склонившуюся над ним тёмную фигуру. По габаритам узнал Слона. В доме стояла глухая тишина, только старые ходики на стене сыто отщёлкивали время.

— Что?

— Прорыв. Дальний пост передал, что в сторону станицы движутся хунхузы. Почти полторы сотни, — тихо зашептал личник.

Никита на мгновение застыл, приводя мысли в порядок. Значит, в Раздольной есть-таки стукач, работающий на хунхузов. Крыса из своих же, которая сообразила, какой навар можно получить, если взять в заложники трёх баронесс и их детишек. Остальных можно и в расход. Ну, нет. Сегодня кому-то очень не повезёт.

— Поднимай отряд, — так же тихо ответил Никита. — Я сейчас выйду.

Слон тихо исчез. Даже половицы не скрипнули под его весом.

Никита привычно оделся в темноте, но тут вспыхнула лампа ночника. Юля, Даша, и стоявшая в проёме двери Тамара в розовой сорочке, молча глядели на него.

— А говорил, что здесь всё спокойно, — скрывая беспокойство за иронией, бросила Юля.

— Мы справимся, девчата, — Никита вскочил на ноги, накинул на себя камуфляжку. — Я оставлю с вами Яну, Романа и «валькирий». Ну и десяток бойцов для охраны.

— Я с тобой, — упрямо заявила Тамара. Таким голосом она говорила, когда просилась с мужем в Бухару освобождать сына Кости Краусе.

— Я тоже, — соскочила с дивана Даша в милой пижаме с зайчатами.

— У вас нет «Бризов», — усмехнулся Никита. — Так что отбой, дамы.

— А мы взяли, — усмехнулась в ответ старшая жена. — Супруги Князя Гиперборейского должны быть со своим мужем в беде и радости.

— Дети…

— Юля присмотрит вместе с Яной, — Тамара была непререкаема.

Никита не стал спорить, только махнул рукой. Юля, сидя на диване, поплотнее закуталась в одеяло.

— Только не лезьте на рожон, — пробурчала она. — У нас есть бойцы, которые умеют воевать.

— У вас десять минут, — кивнул волхв. — Не успеете — ждать не будем.

Во дворе и на улице мелькали фигуры бойцов, порыкивали внедорожники, выстроившиеся в колонну, отовсюду слышался лай сторожевых псов, в окнах соседних домов вспыхивал свет. Станичники готовились к отражению набега. Вот и Афанасий с автоматом показался, покуривая на ходу. Никита особо не переживал за местное ополчение. В таких случаях командование на себя берёт староста. Да и мужики здесь с оружием на «ты»,

Ильяс и Слон раздавали приказы. Часть бойцов уже подтягивалась к машинам, а другая деловито разбегалась по двору, оборудуя огневые точки.

— Сейчас должны потайники подтянуться, — Афанасий подошёл к Никите. — Нам бы успеть до пойменного луга добраться. Там дорога разветвляется, потом трудно будет всю эту саранчу ловить. Сразу их накроем.

— Они на лошадях, быстро идут, — покачал головой Никита. — Не успеем. Пока сбор, пока распределимся, хунхузы уже здесь будут.

Он знал, где находится этот пойменный луг. Его по весне затопляло, зато летом там был отменный сенокос. И действительно, дорога оттуда разветвлялась на два рукава. Один шёл напрямую к станице, второй — обходной — петлял в сосновом лесу, языком подходящему к Раздольной. Как раз этот путь шёл к трассе на Албазин, поэтому был чуть длиннее, но создавал не меньшую угрозу для жителей. Взяв станицу в клещи, можно было наделать бед.

Никита увидел своих волхвов и «призраков», стоявших возле палисадника под раскидистой черёмухой. Им приказы должен был отдавать лично барон Назаров, поэтому они его и дожидались, игнорируя суету…

— Яна, Роман — остаётесь здесь защищать дом. Немец, Гусар — в группе, — распределил Никита свой «засадный» полк.

— Никита! — взвилась Яна. — Я маг или просто так прогуляться вышла?

— Отставить! — волхв лязгнул металлом в голосе. — Назначаю тебя ответственной за жизнь женщин и детей! Ильяс, сколько человек выделил на охрану дома?

— Двадцать бойцов, — тут же откликнулся Бекешев.

— Тогда двигаем. Батя, ты тоже остаёшься здесь, дожидаешься потайников. И не спорь! Скажешь, что мы постараемся перехватить маньчжуров у развилки, — чуть подумав, Никита добавил: — Пусть лучше вокруг станицы заслоны поставят. И не забудь сказать Тихону, что крыса где-то рядом бегает. Пусть наводчика ищут! Всё, мы погнали!

Тамара и Даша успели вовремя. Они даже камуфляжные костюмы тайком прихватили, отметил Никита, и мысленно пообещал себе выпороть обеих девиц по возвращении в Албазин. Гибкие фигурки нырнули в первую машину, возле которой стоял Никита, и затихли. Лишь бы не выгнал!

Яна возмущённо пискнула, размахивая руками, дескать, да как так-то? Но внедорожники уже рычали злобно, словно рвались в бой. Слон прыгнул на переднее сиденье, Москит даже грудью на руль прилёг, ожидая команды к движению. Никита с жёнами расположился позади, а в багажном отделении пристроились «призраки» с Немцем и Гусаром.

— Двигай, Москит! — приказал Никита. — Я буду тебе дорогу подсказывать. Идём быстро, машину не жалей.

Слон скороговоркой передал по рации слова хозяина. И гонка началась. Три внедорожника на бешеной скорости промчались по центральной улице, вывернули на просёлок и рванули по грунтовке, выплёвывая из-под колёс песок пополам с камнями. Где-то вдали, позади них, Никита заметил скачущие огни фар. Это потайники торопились в станицу. Афанасий их встретит, объяснит ситуацию. Не было времени дожидаться подмоги.

— Быть при мне, постоянно держать щит, не вольничать, — успевал «накачивать» притихших жён Никита. — В бой вступать только по моему приказу. Разрешаю дистанционную атаку. Завалите бандитов льдом или шипами. Если успеете…

— Что это значит? — возмутилась Тамара.

— Я не собираюсь с ними цацкаться, — жёстко ответил Никита. — Создам пару конструктов, ударю по обширной площади и спалю всех. Азафу выпущу, пусть порезвится.

Медальон радостно завибрировал; красотка-джинири отреагировала на хорошую новость и была готова помочь Повелителю в любой момент.

— Нам тоже необходимо развиваться, не только ифриту, — заметила Даша, крепко вцепившись в ручку над дверцей; машина то и дело подпрыгивала на выбоинах, незаметных глазу, отчего всех болтало, как игрушек-болванчиков.

— Посмотрим, — односложно ответил Никита, глядя по сторонам. Потянулось редколесье с грядой невысоких холмов, поросших можжевельником. То и дело по обочинам мелькали комли сосен. Станичники за порядком следили, оттаскивали с дороги поваленные деревья. Поэтому риск налететь на лежащий ствол был минимальным.

— Гаси фары, — приказал Никита. — Слон, передай остальным: полная светомаскировка. Пусть Немец и Гусар активируют «ночное зрение».

Слон быстро продублировал приказ хозяина по рации. Во внедорожнике наступила тишина. Москит немного сбавил скорость и снова навалился на руль, вглядываясь в густую темноту.

— Держи прямо двести метров, — как заправский штурман проговорил Никита, магическим зрением глядя на дорогу. Одновременно с этим он контролировал сигналы «амёб», отслеживающих любое движение. Вот далеко справа мелькнула бледно-оранжевая точка. Явно зверь, обеспокоенный шумом моторов, решил уйти подальше в лес. На периферии астрального поля мелькнула большая красная засветка с вытягивающимися из неё щупальцами.

— Левее на одиннадцать часов сейчас, — предупредил Никита. — Чуть-чуть и прямо. Дави на газ, дорога прямая. Через пятьсот метров поворот направо между холмами.

— Я уже мокрый, — просипел Москит, крепко вцепившись в руль.

— От страха, что ли… того? — хохотнул Слон. — Я дорогу, кстати, вижу.

— Молчи, Слоняра, мешаешь сосредоточиться, — проскрипел зубами водитель, аккуратно поворачивая руль вправо. Мелькнули холмы, между которыми он проскочил на большой скорости.

— Ещё двести метров — и стоп, — сказал Никита, отслеживая растущие щупальца, тянувшиеся к ним навстречу двумя отростками. — Будем встречать здесь. Не успели мы к развилке. Слон, передавай: готовность к бою.

Внедорожники один за другим затормозили на открытой местности. Невдалеке слева что-то темнело. Похоже на холм, нависавший над дорогой.

— Ильяс, бери половину бойцов и дуй туда, — Никита чуть ли не на ходу выскочил из машины, и теперь помогал жёнам сойти на землю. — Немец, Гусар, с ними!

— Есть! — волхвы ринулись следом за Бекешевым и группой бойцов.

— Слон, «призраки», «ледышки» и остальные — за мной! — Никита даже чуточку бесцеремонно подтолкнул жён и бросился вправо от дороги, проламывая в кустарнике приличную просеку. Тамара и Даша, доказывая, что они не зря напросились на боевую операцию, держались чуть поодаль за спиной. Но бежали легко. Чувствовалась постоянная тренировка в имении. Баронессы теперь занимались с «валькириями», как будто знали, что им когда-нибудь понадобится продемонстрировать свою физическую форму.

Сконцентрированная темнота, окружавшая скопившихся на узком участке людей, вдруг стала отступать от забрезживших утренних сумерек. Никита перевёл дух. Он успел завести своих бойцов в узкий подлесок, врезающийся зелёным копьём в дорогу, по которой в сторону станицы должны были промчаться всадники. Земля уже подрагивала, передавая вибрацию скачущих лошадей.

— Рассредоточиться, огонь не открывать, — приказал Никита, а сам легонько постучал пальцем по медальону. Что ему нравилось, Азафа каким-то образом ощущала, когда появляться эффектно, а когда — тихо, как мышка. Сейчас она материализовалась без багрово-красных выплесков огня, только воздух ощутимо нагрелся.

Джинири с радостным блеском в горящих глазах огляделась по сторонам, сразу поняв, что сегодня ей удастся развлечься.

— В ту сторону ушла группа бандитов на лошадях, — Никита не стал терять время, и быстро ввёл в курс дела ифрита, заодно показав направление. — Нужно их догнать и уничтожить. Постарайся взять хотя бы одного в плен, чтобы можно было допросить. Желательно, того, кто ими командует. Хотя… разве там разберёшься.

— Я сумею выяснить, кто у них главный, — промурлыкала Азафа. — Не беспокойся, Повелитель.

— Лошадок пожалей, — попросила Даша. — Пожалуйста…

— Не обещаю, но постараюсь, ханум[1] Даша, — почтительно склонила голову Азафа, скрывая усмешку, и тускло-багровым болидом взмыла вверх, с шелестящим звуком разрывая горячий воздух.

Джинири достаточно было одного взмаха руки Повелителя, чтобы взять верное направление. Да и в астрале она ориентировалась без труда. Тем более, несколько десятков человеческих меток, мечущихся в эфирных потоках, Азафа заметила через пять ударов своего огненного сердца — резервуара её магической силы. Девица взмыла ещё выше и понеслась над ночной землёй, едва не касаясь высоких и пышных крон забавных деревьев с колющимися ломкими иглами. Вряд ли сейчас кто-то мог признать в растёкшейся по воздуху плазме ифрита. Да и откуда в амурской глуши огненные джинны? Случайный свидетель мог подумать на падающий с неба осколок метеора, и только.

Азафа обогнала растянувшийся по дороге отряд на лошадях. Животных девица тоже почувствовала, и теперь думала, как их спасти от всепожирающего пламени, которым она зальёт бандитов.

А это что такое? Зрение джинири было великолепным, даже в ночи она могла различать предметы, но для этого нужно принять человеческую ипостась. В астрале же она сейчас наблюдала мерцание одинокой точки, с которой стремительно сближался бандитский отряд. Это мог быть человек, за каким-то дьяволом торчащий на опасном направлении, а то и какое-нибудь животное.

Заложив вираж, ифрит обогнул участок дороги, с одной стороны которой простирался лес, а с другой — низина с низкой порослью деревец и текущим по камням ручьём. В ночи хорошо слышался его шорох. Но Азафе было не до красот природы. Она приняла облик обольстительно девушки в ладном камуфляжном костюме и решительно зашагала в сторону стоявшей у обочины машины, возле которой нервно прохаживался человек в обычной одежде: в синих потёртых штанах, называемых «джинсами», и в потёртой тканевой куртке.

Неслышно ступая по гравийке, девушка хотела подойти поближе и выяснить, что делает этот человек ночью, вдали от поселения. К нему сейчас направлялась вооружённая банда, а он спокойно курит, выпуская в прохладное небо вонючий дым. Азафа резко остановилась, и едва не обругала себя. Если незнакомец ждёт врагов, значит, он и сам враг. Поэтому нужно затаиться где-нибудь поблизости и подслушать, о чём будут говорить между собой.

Мужчина вдруг замер и завертел головой, будто почуял присутствие постороннего человека. Впрочем, Азафа не боялась, что её обнаружат. Умея скрывать себя с помощью отвода глаз, можно стоять в людской толпе не всякого риска.

Послышался дробный топот лошадиных копыт и стал затихать по мере того, как отряд оказался рядом с мужчиной, курящим у машины.

— Опаздываете, — он отбросил окурок в сторону, именно туда, где затаилась Азафа, выбрав себе в качестве прикрытия высокий кустарник. — Сейчас все мужчины станицы перекрыли основную дорогу. В станице осталось не больше тридцати бойцов. Если хотите поживиться, шевелитесь быстрее.

— Не тебе учить воинов бить врага, — на ломаном русском ответил всадник на гарцующем коне. Он подъехал ближе всего к незнакомцу. — Лучше скажи, где прячутся белые женщины императора с детьми?

— Какого императора, чудо хунхузское⁈ — хохотнул мужчина. — Будь здесь русский царь, вас бы уже в Амуре утопили, как котят. Это жёны барона.

— Язык длинный, слова худые говоришь, — зашипел предводитель, взмахнув плетью. — Тебе не за болтовню платят!

— В доме Афони Прохорова, — чуть присмирел мужчина. — Сладкий приз будет, если поторопитесь. Давай рассчитываться, Ю Вэй.

— С нами поедешь, Данила, — не согласился с таким решением всадник. — Если вступил на тропу предательства, иди по ней до конца, а не убегай от опасности. Как только заложники окажутся в руках атамана Ли Фу, то сразу и рассчитаемся.

— Предлагаете мне за Амур бежать? — рассмеялся мужчина, названный Данилой. — Вообще-то я планировал в другом направлении уехать. Что мне делать в вашей зачуханной Маньчжурии? В фанзе грязных девок щупать?

— Я сделаю вид, что не слышал этих слов, — всадник, разговаривающий с русским, выпрямился и махнул плетью. — Садись в машину и езжай в станицу. Покажешь нам, где сейчас живут белые госпожи. А мы за тобой.

К нему подобрался худой всадник в длинном халате, что-то негромко сказал, показывая рукой в сторону затаившейся Азафы.

— Почему ты не сказал, что с тобой маг? — резко выкрикнул Ю Вэй, и сразу же защёлкали предохранители автоматов.

— Какой маг? — удивился Данила и заозирался, силясь разглядеть в темноте посторонних. Фары автомобиля он не включал, чтобы не быть обнаруженным до того, как сюда доберутся хунхузы. — В упор никого не вижу, дружище Вэй.

— Мой чародей его чувствует! — заволновался предводитель банды. — Если этот маг не с тобой, значит, здесь засада! Эрден! Убей его!

— Я не могу, командир Вэй!

— Что не можешь?

— Обнаружить его! Чувствую сгусток энергии где-то поблизости, а понять не могу, где он спрятался!

Азафе стало смешно. Она интуитивно понимала, о чём кричат бандиты. Особенно умилял страх плюгавенького чародея, мгновенно закрывшегося магическим щитом. Сильным, но преодолимым. Себя, значит, обезопасил, а своих воинов на произвол судьбы бросил.

— Да здесь я! — звонко крикнула Азафа, выступив на середину дороги. Она сунула руки в карманы штанов, подглядев этот жест у воинов Повелителя. Ей казалось, что таким образом проявляет пренебрежение к врагам. — Слабый у тебя маг, человек на коне! И трусливый!

— Девка? — Ю Вэй от удивления даже наклонился вперёд, силясь разглядеть Азафу. Эрден, подсвети дорогу!

Над головами всадников вспыхнул яркий шарик света, мертвенно-бледным сиянием залив часть дороги, машину, застывшего в удивлении Данилу.

— Точно, девка! — хохотнул хунхуз-командир. — Ты, русак, зачем её с собой притащил?

— Никого я не брал! — откуда-то в руке мужика появился фонарик, ударивший снопом плотного света в лицо джинири. — Да я её в жизни никогда не видел!

— Берите её, потом разберёмся! — махнул плетью Ю Вэй. — Ты, девка, безумна, раз решила в одиночку решила прогуляться по дороге. Да ещё ночью.

— Так я не гуляла, а вас встречала, — усмехнулась Азафа, возбуждённо дыша от распирающей её высокую грудь энергии Огня. — Чтобы убить!

Данила оказался куда проворнее опешивших хунхузов. Он отбросил полу куртки и выхватил из-за спины пистолет. То, что в неё сейчас будут стрелять, джинири не сомневалась. И с радостью ждала момента, когда можно обрушить всю мощь Огня, составляющего её ипостась, на этих жалких трусов, пробирающихся в ночи к мирному поселению, где остались только женщины, дети, старики и немного мужчин, их охраняющих.

Предатель не ожидал столь быстрого перемещения странной девки, но на курок нажать успел. Грохнул выстрел, от которого всхрапнули лошади. С улыбкой выставив ладонь, словно прикрываясь от летящей в неё пули, она разглядела, как плавится металлическая оболочка и горячими каплями падает на землю. Разинув рот от удивления, стрелок потерял шанс на спасение. Ему бы бежать сломя голову куда-нибудь в лес, а вместо этого его тело влетело в машину и изломанной куклой упало рядом с ней. Огненный вихрь, посланный Азафой, охватил старенький автомобиль, освещая местность. Загремели выстрелы, заглушая крики ужаса. Джинири с помощью нехитрой техники распустила поверх голов этих болванов ярко-алый огненный цветок. Испуганные лошади взвивались на дыбы, сбрасывали своих седоков на землю. Ю Вэй что-то кричал, словно ругался или приказывал напасть на одинокую девушку, перекрывшую им дорогу. Подумаешь, маг! Приказ атамана Ли Фу должен быть выполнен! Иначе за провал операции он их самих выпотрошит!

Азафа засмеялась и взмыла вверх, превращаясь в переливающуюся багрово-красно-жёлтыми всполохами комету, заложила вираж и ловко перешла на горизонтальный полёт. Хвост этой кометы безжалостно сжигал на своём пути нерасторопных хунхузов, стараясь не задеть невинных животных. Часть из них благоразумно рванула в подлесок и по дороге в станицу. Кому-то не повезло, но джинири в этом не виновата! Она сделала всё, чтобы лошади не пострадали.

Ю Вэй, отрядный чародей и ещё пятеро бандитов, прячась под магическим куполом, медленно пятились в лес. Азафа намеренно трансформировалась в девушку, объятую жарким пламенем и со смехом била по щиту кулаком, выискивая слабое место.

— Глупцы! — воскликнула она. — Нет вам спасения, если только не согласитесь стать моими пленниками! Расскажете всё Повелителю — и останетесь жить!

Бандиты что-то вопили, потрясали оружием, а чародей торопливо укреплял купол в тех местах, где намечался пробой. Они видели, что осталось от их соратников, чадящих сейчас головёшками на дороге. И, кажется, собирались задорого продать свою жизнь. Похвально — но глупо, потому что бесполезное мужество не отразится на мироздании. Нечего этим людишкам, чьи мысли грязны, как и их души, дать Вселенной. Азафа вздохнула. Никите не понравится, что ей не удалось захватить в плен кучку грязных бандитов и насильников. А что делать, если они выбрали смерть?

Снова взмыв вверх, джинири растеклась жидким огнём по куполу, и, ускоряясь, стала летать вокруг магического щита, раскаляя его до такого состояния, что находящиеся под ним люди рано или поздно вспыхнут, как свечки, от невыносимого жара, или сбросят защиту, пробуя убежать.

Не убежали. От огненного ифрита скрыться невозможно. Только Азафе не понравилось, как она расправилась с бандитами. Ей хотелось настоящего боя с достойным противником. Даже среди людей Джинири таких встречала и отпускала, когда видела, что побеждает. А эти… слабые, подлые. Как представила, что они лапают своими руками ханум Юлю, хватают и вяжут детишек Повелителя, в её душе заклокотала ярость. И через несколько ударов сердца последние бандиты присоединились к своим дружкам, тоже превратившись в головёшки.

Джинири неведомы переживания. Но и радоваться победе ей тоже не хотелось. Сжавшись в едва различимый сгусток тёмно-багрового огня, она поднялась в ещё тёмное небо и помчалась к своему Повелителю. Что-то захотелось побыть в одиночестве в красивом и новом дворце. Неужели и она начала очеловечиваться, как два неугомонных демона?

— Они рядом, — предупредил Никита, вслушиваясь в нарастающий топот копыт. Волхв был уверен в исполнительности Азафы. Можно считать, что вторая группа уже мертва. — Как только хунхузы появятся на дороге, я подсвечу её, «ледышки» начинают садить по банде всеми доступными конструктами. Порох, ты со своими парнями и автоматчиками контролируй тех, кто попытается вырваться и уйти луговиной. Ловите всех, кого сможете. Потом разберёмся. Мне нужно узнать, кто такой смелый барабанит хунхузам.

— Есть, — вразнобой послышались голоса.

— Милый, а демонов ты не станешь использовать? — спросила Тамара, часто дыша за его спиной. Волновалась.

— Я Универсал или продавец на рынке? — ухмыльнулся Никита, вглядываясь в замаячившие на дороге тени. Топот лошадей стал слышен очень хорошо. — Без них справлюсь. На позицию, девочки…

Он вытянулся и замер, потом развёл руки по сторонам, создавая разнонаправленные завихрения воздуха. Правая спираль, поднимаясь в небо, постепенно наполнялась бледно-фиолетовыми всполохами. Левая уходила в землю, напитывая Никиту энергией. Волосы волхва заискрились, засверкали серебристо-сиреневыми искорками, постепенно окутывая его фигуру.

Хунхузы, возможно, и почувствовали неладное, когда увидели странное свечение между деревьями, но отреагировать не успели. Небо над ними стало мертвенно-белым, как будто гигантская осветительная «люстра» зажглась. Гигантские тени от лошадей и всадников изломанными линиями нырнули в лес, хунхузы заголосили и стали натягивать поводья, чтобы развернуться обратно.

Ледяной шторм, пригибая траву и низкорослые кусты, влетел в толпу бандитов, сковав лошадям ноги, отчего они с жалобным ржанием попытались вырваться из невидимых тисков, но падали на колени или заваливались на бок. Хунхузы вопили от злости, страха и ужаса, спрыгивали с сёдел или валились на землю, не понимая, почему умирают. Остроконечные блестящие иглы прошивали их тела насквозь. Некоторым доставалось по три, и даже четыре ледяных шипа, больше похожих на гигантские сосульки. Магия Льда властвовала на ночной дороге.

Никита, не вмешиваясь в бой, то и дело зажигал новую «люстру», чтобы его разбушевавшимся жёнам и следящим за дорогой бойцам, хорошо было видно, куда разбегаются бандиты. Часть лошадей, освободившихся от всадников, рванули по луговине к темнеющему вдали густому лесу. Послышались короткие очереди. Всё-таки кому-то улыбнулось счастье избегнуть участи быть проткнутым сосульками. Но и тех доставала пуля.

— Достаточно! — рявкнул Никита, выводя жён из боевого ража. Сам он давно оборвал связь с Небесными Чертогами, и внимательно смотрел, как его красавицы раз за разом осыпают дорогу ледяными конструктами. Глазки разгорелись, губки приоткрылись, щёки заалели от притока крови. Чудо как хороши! Век бы любовался. — Всё, солнышки мои!

Тамара с Дашей как-то разом опустошённо выдохнули и сели на землю. На дороге уже расхаживали бойцы, то и дело слышались одиночные выстрелы. Добивали тяжело раненых.

Никита уселся между девушками и прижал их к себе, напитывая их энергетические каналы маной. Подбежал Слон.

— Порох со Скифом и Барсом решили парочку самых хитрых отловить, за ними бросились, — доложил он. — Семьдесят рыл положили разом. Моё почтение, Тамара Константиновна, Дарья Александровна!

Дамы устало отмахнулись. Для них избиение врага на дистанции не считалось подвигом, но и рисковать собой, когда рядом есть мужчины, они тоже не собирались. Подвигу есть место в случае безалаберности командного состава, а их любимый муж хладнокровно и без комплексов устроил мясорубку врагу, который столетиями досаждает русскому приграничью.

— Потери? — спросил он.

— Без потерь, — весело откликнулся Слон.

За небольшим поворотом вспыхнули фары подъезжающих машин. Это потайники на двух внедорожниках и грузовом «Алтае» подъехали. Послышались резкие команды. Голос Тихона Никита узнал сразу. Удивительно, что атаман умудрился найти его в начавшейся суете.

— Все живы? — он внимательно поглядел на волхва, обнимающего девушек, покачал головой, удивляясь безрассудству своего бывшего ученика. Впрочем, они все одарённые, было бы о чём беспокоиться. Один Назаров может размотать полк, если сильно рассердится. А он, судя по словам Афанасия Прохорова, таким и был, когда рвался в бой.

— Без потерь, — повторил Никита. — Вторая группа ушла западнее. Не успели перехватить.

Зашипела рация в кармашке разгрузки атамана. Тихон отошёл в сторону, начал переговариваться. Потом замолчал надолго, вслушиваясь в доклад кого-то из своих командиров.

— Понял, конец связи.

Он снова вернулся к Никите и его жёнам, уже поднявшимся и отряхивающим хвою со своей одежды.

— Парни передают: вторую группу кто-то уничтожил, — озадаченно проговорил атаман. — Как-будто огненный дракон над дорогой пролетел. Воняет там знатно. Зато лошадей два десятка поймали. Хоть какой-то трофей. Не твоих рук работа, Никита?

— Ты про лошадей? — волхв сделал удивлённое лицо.

— Какие лошади? — Тихон с подозрением поглядел на него. — Там твои чародеи крематорий устроили?

— Да я в душе не… — Никита резко оборвал себя. Всё-таки рядом дамы. Ругаться нехорошо. — Двое охраняют дом Прохоровых, ещё двое с группой Ильяса на холме фланг прикрывают. Кто там порезвился, даже предположить не могу. Атаман, а ты что, их жалеешь?

— Нет, — сплюнул на землю Тихон. — Туда этим собакам и дорога. Но какая-то смерть поганая.

— А если бы они станицу вырезали? — не выдержал Никита. — Там дети, старики. А ты переживаешь за кучку обугленных бандитов. Брось, атаман, даже не думай душу себе рвать.

Тихон махнул рукой, осознавая правоту этого парня, которого он когда-то нашёл в тайге. В этот момент послышалась возня, короткие удары и всхлипывания.

— Вот, командир, поймали-таки одного! — подошедший Порох с весёлым оскалом швырнул на землю какого-то захудалого, совсем не воинственного вида хунхуза, в драном халате, под которым виднелась «камуфляжка». Пнул его под зад, но так, для поддержки тонуса. — По-русски ни бельмеса. Скиф ему два пальца отрезал, всё равно орёт по-своему… Действительно, не понимает.

— Атаман, забирай его и коли, — Никита кивнул на распростёртого под ногами пленника. — Кто-то в Раздольной сливает информацию по приграничным районам. Как только мы приехали, сразу же набег.

— Да, действительно странно, — проворчал Тихон. — Как-то на случайность не похоже. Ладно, у нас есть парни, которые на маньчжурском и китайском балакают. Всё узнаем.

— Убитых не забудьте забрать, или здесь закопайте, — распорядился Никита. Он почувствовал, как в лицо дохнуло теплом. Воздух завибрировал. Азафа уже вернулась, но не хотела прятаться в медальоне, чтобы не привлекать внимание. Раздав указания свои людям, волхв попросил Тамару и Дашу никуда не отлучаться, а сам как бы невзначай отошёл на несколько шагов, слился с кустами. Пусть ещё было темно, и вряд ли кто увидел бы джинири, но Никита предпочёл не рисковать. Огненная девица нырнула в своё убежище — медальон приятно завибрировал, словно Азафа благодарила своего Повелителя за доставленное удовольствие выпустить пар. Но перед тем, как исчезнуть, она успела шепнуть на ухо Никите несколько слов, от которых волхв осклабился, как будто получил приятную весть. Теперь он знал имя наводчика. А как Тихон-то обрадуется!

— Дорогой, а почему ты нас «ледышками» называл? — спросила Тамара, когда они возвращались по уже хорошо различаемой тропке к внедорожникам. — Это что, наш позывной теперь?

— Так вы кто у меня, красавицы? — улыбнулся Никита. — Обладательницы аспекта Льда, правильно? Ну, вот, Ледышка-Один и Ледышка-Два. Отныне и навсегда.

Эпилог

Албазин, август 2017 года

Опираясь на свою неизменную трость, Кондратий Иванович медленно шагал по рассыпающейся от старости кирпичной дорожке в глубину парка. Разросшиеся кроны деревьев давали глубокую и приятную тень с прохладой. Стоявшая несколько дней жаркая погода и не думала радовать горожан переменой к дождю. Зато здесь разливалась нега и спокойствие.

Никита, пристроившись рядышком, слушал ворчание Барышева о непоседливости молодёжи, не умеющей ценить моменты встреч с людьми, которые их искренне любят, и огорчаются, когда те вдруг собираются уезжать.

— Дядя Кондратий, я никуда не уеду, пока не узнаю тайну флигеля, — решительно сказал Никита, но с улыбкой, чтобы Барышев опять не начал юлить и сворачивать разговор на ненужные темы. — Кто эта девушка-призрак? Вы же хорошо знаете её историю, так поделитесь тайной!

— Ты только за этим приехал? — хмыкнул дядюшка, а его трость стала постукивать куда громче. — А я думал, со стариком повидаться.

— Я вам племянниц привёз с мужьями, чтобы вы порадовались за девчонок, — возразил Никита. — Что бы вы ни думали, дядя Кондратий, я очень рад вас видеть и без всяких тайн.

— И чего она тебе далась? — Барышев кивнул в сторону виднеющегося в кустах черёмухи и боярышника потемневший от времени и дождей старый флигель. Дорожка как раз вела к нему, и к удовлетворению Никиты, хозяин особняка не собирался останавливаться. Значит, есть надежда услышать интересную историю. Пусть даже простенькую, не имеющую никаких тайн. Гораздо важнее понять, почему именно он, Никита Назаров, смог заинтересовать фантома, живущего во флигеле.

— Интуиция подсказывает, что могу услышать что-то интересное, — признался волхв. — Я столько материала перерыл про албазинские подземелья, что хватит научную диссертацию написать. Но всё впустую.

— Ну, про диссертацию ты перегнул палку, Никита, — усмехнулся Барышев, приближаясь ко флигелю. — Не так уж и много материалов про наш город. Ладно, кое-что скажу. Особняк, в котором я живу, перестраивался два раза. В конце девятнадцатого века и в середине двадцатого. Я его купил в семьдесят первом у господина Спиридонова (да ты должен помнить, я же тебе рассказывал), и с тех пор никакого капитального ремонта не делал. А первый дом на месте вот этого построил богатый албазинский купец Савва Строганов. Он сюда в первой половине шестнадцатого века перебрался с Поморья. Году этак в 1710 или гораздо позже, точно не помню…

Никита остановился, как вкопанный, не веря своим ушам. Возможно, это был однофамилец нынешних князей Строгановых; в те далёкие времена купцы запросто могли получить титул за свершения в пользу государства Российского.

— Я не знаю, являлся ли Савва родственником князей Строгановых, — Кондратий Иванович тоже остановился и обернулся, разглядывая задумавшегося Никиту. — Возможно, однофамилец[2]. Возможно — всё же выходец из старшей ветки, обосновавшейся на Каме, а может — дальней роднёй считается. Ну, это уже несущественно, — он дождался, когда молодой волхв снова присоединится к нему, и продолжил: — Албазин тогда отстраивался после маньчжурской осады, укреплял стены, насыпал оборонительные валы. Вот тогда, согласно исследованиям наших доморощенных историков, и появились подземные ходы. Второй оборонительный вал проходил где-то поблизости, где сейчас Купеческая Слобода находится. Савва купил землю, когда фортификации только-только возводились, начал строиться и вести торговлю с китайцами. Поднялся быстро. Полагаю, свой особняк он поставил сразу же каменным. Сообразил, что русский царь не собирается отдавать албазинские земли, а наоборот, укрепляет опорный пункт с великой тщательностью. Значит, стоило здесь осесть и вести купеческие дела. Позже Савва женился на дочери нерчинского воеводы Головина — Екатерине Алексеевне. У них в браке родилось трое детей: два сына и дочка.

Барышев остановился возле крыльца флигеля, задумчиво поглядел на обшарпанные стены с отвалившейся штукатуркой, перекошенные ставни, наполовину ушедший в землю каменный фундамент, постучал тростью по перилам крыльца.

— Не знаю, в какой момент Савва связался с потайниками. Возможно, у него были какие-то личные причины. Но, скорее всего, это из-за тесного сотрудничества. Амурский Тайный Двор выполнял его контракты, сопровождал грузы в Китай, охранял лабазы купца. Поговаривали, что и телохранители у него были из потайников. Примечательно, что именно в ту пору Строганов и заинтересовался тоннелями, один из которых проходил рядом с его усадьбой. Где сейчас стоит флигель, там начинался спуск под землю. Скорее всего, Савва пробил его по наущению потайников и замаскировал зимней беседкой. Порой гости, приглашённые Саввой на чашечку чая, даже не подозревали, что сидят над входом в подземелье.

— А сам Строганов не мог ли быть потайником?

Кондратий Иванович пристально посмотрел на Никиту, как будто решая в голове одну непростую задачу. Осторожно спросил:

— Ты слышал что-нибудь о Смотрителях в иерархии Тайных Дворов?

— О Хранителях знаю, а о Смотрителях ни разу не слышал, — улыбнулся Никита, а сам навострил уши. — По смыслу-то понятно, чем они занимались, но какие конкретно функции выполняли, даже не представляю.

— У Смотрителей была одна функция: присматривать и защищать самые важные объекты потайников. Порой ты даже не поймёшь, что вот тот невзрачный домик с покосившимися стенами находится под тщательным присмотром и охраной. Внутри него могло быть что угодно: вход в подземелье, сокровищница, библиотека, схрон для самих потайников.

— Не намекаете ли вы, дядя Кондратий, что Савва Строганов был Смотрителем?

— Чего мне намекать? — пробурчал Барышев, опершись о трость. — Я и сам к такой мысли пришёл, когда узнал об этом факте из жизни купца. Конечно же, он стал Смотрителем, что объясняло его тесные связи с Тайным Двором. Сыновья Саввы — Андрей и Василий — прошли обучение в Тайном Дворе, как и ты в своё время. Младший-то сын, Васька, увлёкся наёмнической романтикой, остался служить. Андрей помогал отцу, как в торговле, так и в охране важного объекта.

— А дочка? Я так понимаю, именно она и есть пресловутый фантом?

Никита задал этот вопрос и ощутил довольно резкий порыв ветра, от которого грозно зашумели кроны деревьев, задребезжала старая жесть на крыше флигеля. Показалось, что в одном из окон с покосившейся ставней, мелькнула тень. Дух рассердился за «пресловутого фантома»?

— Арине Строгановой было шестнадцать лет, когда маньчжуры вновь решили сбросить русских с оперативного плацдарма, коим являлся албазинский выступ. Переправились они через Амур по островам, когда тот сильно обмелел. Войско в восемь тысяч окружило город, перерезало коммуникации, чтобы перехватывать помощь и подвоз продовольствия. Три месяца держался гарнизон города вместе с его жителями. Была надежда, что из Нерчинска придёт помощь. Только никто не знал, что с двух сторон Амур был надёжно перекрыт засадами, а по всем дорогам рыскали летучие отряды хунхузов. Они вырезали тыловые части, нападали на деревни, сеяли панику.

— Тайный Двор не вмешивался в войну, — понятливо кивнул Никита. — Ещё не были отрегулированы договорённости с царской властью.

— Да, — чуточку раздражённо ответил Барышев, словно ему не понравилась столь явная отстранённость потайников от всех дел, касавшихся защиты русских земель. — Они не вмешивались, хотя имели в наличии около тысячи боеспособных воинов… Маньчжуры ворвались в город с западного фаса, снеся часть крепостного вала с помощью «земных» магов. Перевес вражеских чародеев оказался критическим. Наших-то волхвов сильно выбило, вот и сказались потери на обороне. Началась самая настоящая резня. Савва с сыном Андреем возглавили ополчение, спасая горожан. Даже Екатерина Алексеевна участвовала в уличных боях. Она же была одарённой, вот и помогала мужу с сыном.

— Интересно, — удивился Никита. — Выходит, дети Саввы — полукровки?

— Арина, как ни странно, полностью переняла Дар матери, — пожал плечами Барышев, как будто сам удивлялся такому феномену. — Она осталась в родовой усадьбе, в которой прятала женщин, детей, стариков. Но маньчжуры прорвались в Купеческую Слободу на пятый день осады. Отец и брат девушки погибли, как стало ей известно от людей, успевших укрыться в особняке Строгановых. И тогда она приняла решение вывести оставшихся через подземный ход, потому что вокруг уже шла дикая резня. Крови здесь, Никита, пролито столько, что оторопь берёт. Вроде бы ко всему привыкаешь, но всё равно жутко иногда по ночам бывает… Подойдёшь, бывало, к окну, а в парке то здесь то там свет разливается, души убиенных бродят, бродят…

Кондратий Иванович лёгким движением руки смёл с крыльца упавшую листву, даже не прикасаясь к ней, и, кряхтя, уселся на самую верхнюю ступеньку.

— Нужно понимать, что потайники крайне негативно относились ко всему, что могло раскрыть суть их организации, их инкогнито, так сказать. Арина Строганова по праву стала наследницей Смотрителей, поэтому взяла на себя огромную ответственность. Она решила спасти невинных людей, используя тайные ходы, но только те, которые прокладывали сами потайники. Отдав карту с маршрутом людям, она запустила их в подземелье, а сама запечатала вход особым заклятием, оставшись снаружи. Отныне в эту дверь мог войти только тот, кому она сама разрешит…

— Вот оно что! — воскликнул Никита. — Теперь головоломка складывается!

— Конечно, складывается, — по-доброму усмехнулся Барышев. — Не знаю, чем ты привлёк Арину Саввишну, но именно тебе она дала разрешение войти в тоннель. Меня- то она выгоняла из флигеля, как щенка неразумного. Я и так её уговаривал, и этак. Ни в какую не хотела пропускать за дверь.

— Значит, вы не Смотритель, — чуточку разочарованно проговорил Никита. — У меня сразу такая версия появилась, когда речь о потайниках зашла.

— Почему ты думаешь, что я не Смотритель? — хитро прищурился Барышев.

— Тогда бы Арина разрешила вам войти в подземелье, — уверенно ответил волхв. — Разве не так? Ведь существует же некая преемственность, не обязательно по крови. По духу там, по обязательству какому-нибудь, уроку…

— Отчасти ты прав, — кивнул хозяин особняка. — Но логика тут не срабатывает. После того, как «богдойские люди» — так себя называли маньчжуры — разграбили город, они разрушили все дома, а развалины дома Строгановых обходили стороной, как будто их оттуда сам дьявол гнал. Понятно, что и местные тоже опасались даже камешек взять со строгановской усадьбы. Через пять лет землю приобрёл некий купец Поярков. Угрюмый, нелюдимый, с людьми редко общался. Но усадьбу отстроил, разгрёб завал над входом в подземелье, поставил железную дверь, и, чтобы не привлекать внимание жителей, возвёл что-то вроде хозяйственного сарая. Флигель-то появился позже. Уже лет полтораста ему, не меньше.

— Подождите, дядя Кондратий… А что с Ариной-то случилось?

— Погибла, защищая усадьбу. Вход в подземелье она, конечно, завалила камнями и землёй, потому как «земной» стихийницей была. А когда маньчжуры ворвались в дом, где она держала оборону, обрушила его, похоронив себя и врагов. Могила девушки вон там, — Барышев приподнял трость и ткнул в сторону особняка, чьи стены просматривались из-за деревьев, и откуда доносился детский смех. — Она сама себе саркофаг сделала. Не каждый мужчина на такое способен.

— Но почему она не ушла вместе со всеми?

— Чтобы бесславно погибнуть от руки Стража? Её ждала смерть за то, что осмелилась раскрыть некоторые тайны Двора. И перед кем? Какими-то простолюдинами.

— Какая глупость, — пробормотал Никита, присаживаясь рядом с дядюшкой.

— Первые потайники не страдали человеколюбием. Но спасшихся албазинцев они не тронули. Факт. Здесь живут потомки тех, кто уходил по тоннелю на восток. И язык свой они не распускают перед абы кем.

— Только перед Смотрителями, — улыбнулся волхв. — Дядя Кондратий, да признайся ты уже, что тоже из этой когорты. Слишком подробный у тебя рассказ вышел. Абы кто про Арину не узнал бы даже малой толики того, что я услышал.

— Ладно, сознаюсь. Но как я им стал, не имею права рассказать, пока живой. Вот буду помирать, позову тебя, исповедуюсь.

— Не-не, живите ещё долго, дядя Кондратий, — замахал руками Никита. — Лучше разрешите мне пообщаться с Ариной.

Неведомо откуда пронёсшийся тёплый ветерок взъерошил волосы волхва.

— Она разрешает, а не я, — улыбнулся Барышев.

— Ещё вопрос… А тот угрюмый купец Поярков… Это же ведь Василий Строганов был? Младший сын Саввы?

— Ничего от тебя не скроешь, мальчишка… Да, это был Василий Саввич Строганов. Его поставили Смотрителем в Албазине. Знаешь, почему?

— Нет, совершенно не представляю.

— В память о подвиге его сестры. Потайники, хоть и были людьми суровыми, неприятными, а где-то и кровожадными, но храбрость девушки оценили по достоинству. Потомки Строгановых уже никогда не нуждались ни в чём. А должность Смотрителя стала передаваться по наследству.

— Вы… — Никита вскинул голову.

— Я и так сказал тебе уже больше положенного, — в глазах пожилого мужчины искрился смех, но лицо оставалось серьёзным. — Когда-нибудь ты узнаешь поболее того, что услышал сегодня. Впрочем, попытайся поговорить с Ариной.

— Всё-таки интересно, почему она не захотела снять печать с двери перед кровным родственником?

— Не пытайся поймать меня на слове, Никита, — Барышев стал тяжело подниматься, но с помощью волхва прочно утвердился на ногах, сошёл вниз и обернулся. — Иди, задавай вопросы, если они у тебя ещё остались. А я ребятишкам фокусы покажу, чтобы твоему общению никто не помешал.

Это правильно. Одни дети любопытны до ужаса, другие могут испытать такое потрясение от встречи с призраком, что всю оставшуюся жизнь будут вздрагивать от ужаса. Нет, рано им. Пусть лучше фокусы от дядюшки Кондратия смотрят, а то и сами продемонстрируют свои умения. Учеба с дедом Фролом даром не проходит. Мишка и Полина уже вовсю иллюзиями оперируют, пусть и простенькими. Но какие их годы.

Он проводил взглядом Барышева, всё так же медленно бредущего по парковой дорожке, вздохнул и подошёл к закрытой на висячий замок двери, улыбнулся. Замок новый, но справиться с ним не составило труда. Приложив ладонь, Никита нащупал силовые линии в железе, влил в них чуток энергии. Раздался щелчок — дужка упруго выскочила наружу.

В самом флигеле всё так же было сухо и пыльно, полутьму разбавляли лучи солнца, проникшие через многочисленные щели в ставнях. С каждым шагом из-под ног вылетали облачка густой взвеси, пахнущей мышами. Свернув в коридор, ведущий к большой гостиной, Никита осторожно, чтобы ненароком не наступить на прогнившую половицу, стал продвигаться дальше. Вот и огромная печь с отбитыми изразцами, тяжёлые ветхие портьеры колышутся от сквозняков, и кажется, что за ними кто-то прячется.

Знакомый гобелен, за которым находился та самая дверь в подземелье, кто-то заботливо повесил на место, прикрыв обшитую медными листами створку. Никита помнил, что сорвал полотно и бросил его на пол, а после не удосужился прикрыть тайный лаз. Дядя Кондратий, скорее всего, прибрал за ним это безобразие.

— Я знала, что ты вернёшься сюда, — в голове прошелестел приятный девичий голос. — Тайны влекут азартных и сильных. Здравствуй, Князь!

Никита резко развернулся и увидел в двух шагах от себя бледно-серебристое свечение размытой и вытянутой вверх структуры, состоящей из переплетающихся между собой энергетических щупалец. Волхв отметил про себя, что сейчас ему удалось разглядеть гораздо больше, чем в прошлый раз. Но разочарование по-прежнему наполняло душу. Почему призрак не хочет показаться в обличье девушки?

— Здравствуй, Арина Саввишна, — тем не менее, Никита проявил вежливость, и даже слегка поклонился. — Рад снова с тобой встретиться!

По флигелю рассыпался звонкий смех, словно сотни колокольчиков разом зазвенели. Энергетический фон мгновенно скакнул вверх. Структура вдруг стала мерцать, насыщаясь яркими тонами, переливаться всеми цветами радуги, отчего глазам стало больно, и Никита прикрыл их на несколько секунд. А когда поднял веки, с восторгом уставился на призрачную девушку в очень старомодном платье, судя по отделке, довольно дорогом. Оно было из зелёного шёлка с корсетом, который подчёркивал тонкую талию Арины и привлекательную грудь. Юбка была на каркасе; пышная и объёмная, она создавала эффект «колокола». На нарядных туфлях из парчи поблескивали серебряные пряжки. Единственное, что не вписывалось в образ европеизированной девушки, так это отсутствие парика, который в восемнадцатом веке был обязательным атрибутом моды. Но волосы собраны в аккуратную и высокую причёску. Арина Строганова оказалась миловидной юной особой с тонкими чертами лица и миндалевидными глазами. Тонкий носик чуть вздёрнут, бровки видно что подкрашены углём. Сказать, что Арина неописуемая красавица, Никита не мог, но почему-то был уверен, что за дочкой Саввы Строганова выстраивалась очередь из женихов.

— Вот вы какая, Арина Саввишна, — улыбнулся волхв. — А я очень расстроился, когда впервые увидел не красивую девушку, а сгусток энергии. Прошу простить, если обидел таким неудачным словом.

— Прощаю, Князь, — Арина, тем не менее, улыбку вернула. — Я же всё понимаю. Когда ты прокрался сюда вопреки запрету Смотрителя, я ощутила исходящую от тебя Силу Пяти Стихий. Знаю, что это такое, папа рассказывал легенды о витязях, подобных тебе. Решила помочь, не открываясь полностью. Это куда интереснее, чем гонять любопытных мальчишек, тайком проникающих сюда в поисках приключений. Я ведь хорошо чувствую, кто стремится познать мир, а кто от скуки нос суёт куда не следует.

— А как мальчишки сюда проникают? — удивился Никита.

— Через крышу, — рассмеялась Арина. — Чердак на противоположной стороне флигеля находится. Кондратий Иванович позволяет. Ему скучно, вот так и развлекается, когда видит улепётывающих прочь дерзких юнцов… Так что тебя снова привело сюда? Хочешь узнать тайны подземелий?

— Расхотелось, — честно признался Никита. — Дядюшка почти всё рассказал, остальное я уже домыслил. Единственное, что меня потрясло, так это история особняка. Оказывается, здесь всегда жили Смотрители!

— Так и есть, Князь, — кивнула девушка и стала расхаживать по комнате, вернее — скользить над полом. Без шороха платья, без стука каблучков туфель по полу. — Сначала мой брат Вася до самой своей смерти оставался рядом со мной, всё прощения просил за то, что не уберёг. Потом хозяином особняка стал его сын.

— Получается, дядя Кондратий всё-таки потомок Строгановых?

— Крови Строгановых в нём не так много осталось, — задумчиво проговорила девушка-призрак, продолжая прохаживаться перед Никитой, но не приближаясь к нему. — Ведь Смотрителям тоже нужна семья, дети. Родственные связи разветвлялись, расцветали такими корнями, что уже очень трудно было выбрать достойного, кто бы согласился пройти подготовку в Тайном Дворе.

— Надеюсь, что Настю или Олю потайники не заставят взвалить на свои плечи такую обязанность, — проворчал Никита.

— Зря ты не взял их в жёны, Князь, — улыбнулась Арина. — Мне они понравились. Кто-нибудь из ваших общих детей стал бы Смотрителем.

— Хм, а ведь выходит, что девчонки-то имеют кровную связь со Строгановыми. Хорошо бы узнать, с тобольскими или камскими.

— Какие твои годы, Князь. Дерзай, ищи, твори свою судьбу и судьбу жён твоих, детей, соратников, — чуточку погрустнела Строганова. — Для этого у тебя достаточно возможностей и сил.

— Я понял тебя, Арина Саввишна, — кивнул Никита. — Хотелось бы узнать, какие ценности и сокровища потайники охраняют с помощью Смотрителей? Не могу кое-что понять в этой захватывающей воображение истории. Подземелья — это интересно, но лишь для историков, археологов, краеведов.

— То есть ты уже туда не хочешь зайти? — пальчик девушки ткнулся в сторону гобелена, закрывавшего дверцу.

— Нет. Не моё это. Мне нужны знания, а не бочки с золотом.

— Но они там есть, — улыбнулся фантом. — Сокровища ждут своего истинного хозяина. Правда, придётся тщательно поискать. Мало осталось тех, кто помнит закладки. Но я могу тебе помочь. Когда последний самоцвет, слиток золота или монета из-под Албазина поднимутся на поверхность земли, я, наконец-то, с радостью вознесусь в Небесные Чертоги.

— Чужое я, конечно, забирал, но на благие дела, — покачал головой Никита. — А золото Тайных Дворов… Нет, я не готов к такому.

— Ну, раз ты не хочешь исследовать подземелья, придётся открыть ещё одну тайну, — с притворством тяжело вздохнула Арина. — Думала, сам догадаешься.

Волхв развёл руками. Дескать, не везде я умный!

— Ты ни разу не удивился, что я называю тебя Князем, — словно издалека начала девушка-призрак. — Не поправил меня, не осадил.

— Я и есть Князь. Верховный Князь Ордена Гипербореев.

— Так я знаю, что не простой аристократ. У тебя медальон Князя. Хоть он не с тобой, но его ауру я чувствую, — Арина остановилась, сложила руки на груди. — Тебе никто никогда не говорил, что Тайные Дворы есть осколки Ордена?

— Нет, — насторожился Никита.

— Стражи Дворов уже знают, что Орден возрождается. Идут обсуждения, нужно ли возвращаться в его лоно или оставаться союзниками, но сохраняя независимость от Князя Гиперборейского.

— Дядя Ваня мне ничего не сказал, когда я был в Раздольной.

— Пока не будет окончательного решения, никто из потайников не преклонит перед тобой колено и не даст клятву на крови.

«Только этого мне не хватало для полного счастья», подумал про себя Никита, имея в виду наследство в виде Тайных Дворов. «Ещё и потайники на мою шею».

— Я же говорю, что знания куда важнее, чем бочки с золотом, — ответил он Арине.

Девушка улыбнулась.

— Какой ты ещё молодой, Князь.

— Это вскоре пройдёт, — пошутил волхв.

— Смешно, — кивнула Арина, но лицо осталось спокойным. Вроде бы оценила шутку, но хочет сказать о чём-то другом. — Я прошу тебя об одной услуге, Князь.

— Говори, — без колебаний ответил Никита. — Выполню.

— Когда Стражи Тайных Дворов придут к тебе и склонят перед тобой головы, ты будешь иметь полное право извлечь все сокровища, накопленные потайниками за столь долгое время отступничества от долга и совести. Я говорю о всех кладах, что зарыты там, где стоят Тайные Дворы. Ты знаешь, как поступить с таким богатством. И когда последняя монета покинет лоно земли, сделай мне символическую кроду. Я хочу вознестись в Небесные Чертоги чистой и счастливой.

— Но… — в горле Никиты пересохло. Он кашлянул. — Разве тебя брат не похоронил?

— Похоронил, — голос девушки дрогнул. — Но я чувствую потребность в очистительном огне. Положи вот эту вещь в ладью, когда возведёшь кроду… Обещаешь?

— Обещаю, — твёрдо сказал барон Назаров, глядя на золотую цепочку с медальоном, неведомо как оказавшуюся на полу. — Ты уйдёшь в Небесные Чертоги счастливой и чистой. Только… мне нужно время.

— Я подожду, Князь, — лучезарно улыбнулась Арина. — А ты будь счастлив, живи долго, люби своих жён, детей и внуков. Как же я тебе завидую…

Образ её поблёк и трансформировался в сгусток энергии, который на мгновение завис перед лицом Никиты, а потом нырнул в зев старого камина.

— Обещаю, Арина Саввишна, — тихо повторил он, поднимая с пола цепочку, вполне себе материальную. Осмотрел её и подумал, что тайны не хотят его отпускать. Медальон давно умершей девушки, а до этого — странный артефакт-антимаг, взятый трофеем у британца Шепарда. Надо с ним поработать как следует. Ну, ничего. После всех перипетий свободного времени будет побольше, вот и займётся им. А ещё лучше — найти живого носителя антимагии. Ведь артефактор не просто искусный маг, он, в первую очередь — первопроходец в мире неизведанных свойств материалов, окружающих людей. Антимагия как раз и относится к той территории, куда следует заглядывать с осторожностью.

Никита погладил удивительно тёплый медальон и печально улыбнулся. Странно, почему-то в глазах защипало. Наверное, пыль-таки в них попала…

Никита расслабленно лежал на животе, отдыхая после долгого заплыва по Амуру, а Тамара, Даша и Юля со смехом засыпали его горячим песком, и шутливо переговаривались между собой, что никогда ещё не пробовали запечённого волхва. День и вправду стоял жаркий, но на острове, куда семейство Назаровых со всем боевым крылом заявилось на пикник, держалась прохлада от густых крон высоких сосен.

Охрана тщательно прошерстила остров в поисках отдыхавших, и обнаружив молодую парочку, вежливо попросила переместиться на соседний островок, благо их сейчас на Амуре было великое множество из-за спада воды. Слон, Лязгун, Нагаец и Москит возились с детьми в воде, учили их плавать, «валькирии» тщательно контролировали участок пляжа, где загорали жёны Никиты, Яна и Настя с Ольгой.

— Ну и как вам поездка, девчонки? — приоткрыл один глаз Никита, любуясь загорелой ножкой Даши. — Не зря скатались?

— Здорово, — сознались хором жёны. — Особенно в Раздольной душу отвели.

— Лишь бы это в привычку не вошло, — пробурчал Никита и ойкнул, когда получил по спине шлепок ладонью.

— С тебя должок, муж! — оказывается, это была Юля. В силу своего нынешнего состояния она надела на себя просторный сарафан, и немного завидовала подругам, которые демонстрировали свои стройные фигуры в купальниках. С большим животом, да на виду охраны, особо не позагораешь. — Врагов убивать не взял, с призраком не познакомил, в подземелье не сводил!

— Действительно, безобразие! — возмутились не только жёны, но и Яна с Настей и Олей. — Хоть бы рассказал, встречался с призраком или нет!

— В подземелье делать нечего, красавицы, — сразу пресёк желания девушек Никита. — Там опасно. Своды гнилые, могут обрушиться в любой момент. Дядя Кондратий сказал же, что за последние два года в Албазине десять провалов было. Их городские службы оперативно заливали бетоном. Теперь во многие тоннели при всём желании не войти. А насчёт Арины Саввишны я вам дома расскажу…

— Он уже и имя её знает! — воскликнула Тамара деланно возмущённо. — Девочки, закапывайте нахала!

С визгом и хохотом Никиту закидали песком, оставив нетронутой одну голову.

— Сознавайся, несчастный, о чём любезничал с призраком? — Тамара вскочила, подбоченилась, и поставила ногу на спину неподвижно лежащего и смеющегося мужа.

— Приедем домой, обязательно всё расскажу, — пообещал он. — Мне нужно всё осмыслить, понять и принять решение. Поверьте, история очень интересная.

После встречи с призраком Арины Строгановой он был молчалив весь вечер. Не хотелось при Кондратии Ивановиче вскрывать старые тайны, которые могли серьёзно навредить нынешнему Смотрителю. С потайниками шутки плохи. Да и не время Оле с Настей знать, что они являются дальними родственницами Строгановых. Возможно, к тобольскому Роду девчонки отношение не имеют, но проверить стоит.

— То есть ты уже не хочешь исследовать подземелья? — сердобольная Юля стала раскапывать Никиту. — Кончилось детство?

— Да, знаешь, ли, я только теперь это почувствовал, — Никита сел, обхватив руками колени. Девушки расположились рядом. — Общение с Ариной встряхнуло меня. Говорю же, надо осмыслить всё услышанное.

— Надеюсь, ничего страшного в её словах не было, — вздохнула Даша.

— Никита со всеми страхами справится, — уверенно ответила Яна, встряхнув платиновые волосы. — И вообще, наши мужчины самые лучшие!

Вся женская компания с этим мнением согласилась.

— Папа, папа! — раздались звонкие крики детей, выбежавших из воды. — Ты же обещал нам показать потайную дверь!

— Кстати, да! — опять возмутились дамы. — Покажи, где ты засыпал вход в подземелье? Или это был другой остров?

Никита гибко вскочил на ноги, осыпая с тела крупинки песка. Весело оглядел жён, восторженных детей, подруг и соратников, подтянувшихся к нему в предчувствии развлечения.

— Ну, как? Готовы увидеть таинственную дверь с рунами заклятия? Тогда прошу за мной, господа и дамы! Это будет незабываемое зрелище!

Конец цикла

Примечания:

[1] Ханум — госпожа (тюрк)

[2] В середине 19 — начале 20 веков историки придерживались версии, что род Строгановых происходит из богатых граждан Великого Новгорода (Гипотеза Н. Г. Устрялова). Ошибочность новгородской версии убедительно доказал историк А. А. Введенский. Он показал, что Строгановы ведут род от поморов с Русского Севера. Этой версии придерживаются в советской историографии