Найденыш 16. Дорога в грядущее

Глава 15

Ливадия, конец мая 2017 года

Аржевский с интересом присматривался к своим невольным напарникам, с которыми вот уже вторую неделю делил кров и пищу. Небольшая дачка, снятая Свояком у какого-то спившегося писателя из богемной тусовки, стала для диверсантов приютом и оперативным штабом одновременно. Надо признать, место было выбрано удачно: на склоне заросшего вечнозелёными кустарниками и растениями холма. Три десятка презентабельного вида дачных домиков вытянулись вдоль проходящей выше дороги, откуда виднелись только нарядные черепичные крыши. Зато следить за побережьем с мансарды оказалось весьма просто. Эндрю чуть ли не целыми днями сидел возле окна с биноклем и что-то записывал в тетрадку. Майя нашла себе иное занятие: она каждое утро в лёгком сарафане и с сумкой, в которой находились пляжные принадлежности, уходила к морю. Нацепив чёрные очки, она говорила «бай, мальчики», и до обеда её не видели. Возможно, у девушки были иные задачи, кроме личных удовольствий вроде позагорать или искупаться, но возвращалась она всегда довольной, с золотистым загаром на плечах и ногах.

Свояк чуть ли не целыми днями пропадал в Ялте, благо до неё рукой подать. Он арендовал «Ладогу» и мотался на ней из одного города в другой. Станислав вдруг ощутил себя ненужной фигурой, болтающейся без дела. Не вытерпев бесцельного времяпровождения в маленьком уютном саду, он напросился со Свояком в Ялту, когда тот в очередной раз собрался туда по каким-то делам, причём, с таким загадочным лицом, что усидеть на месте полковник не смог.

— А давайте, — согласился Свояк, распахивая створки ворот из металлопрофиля, чтобы выгнать «Ладогу» на улицу. — И мне скучно не будет.

— Ты лишь из-за этого каждый день смываешься с дачи? — усмехнулся Аржевский, помогая ему.

— Британцы — снобы, — заявил коллега и показал рукой на машину, дескать, садись, не стой. А когда занял место за рулём, продолжил: — Может, я плохо знаю британцев, но Эндрю — это образец невероятной скуки. Посмотришь на него, скулы сразу сводит, как от прокисшего пива. А вот Майка… — он причмокнул губами, неторопливо ведя «Ладогу» по неширокой асфальтированной дороге в серых заплатах. — Деваха — огонь, по ней это сразу видно. И фигурка отменная. Каждое утро любуюсь, когда она в просвечивающем сарафанчике выходит из дому. Знает, стерва, что хороша.

— Ну так загляни вечерком в гости, — посоветовал Аржевский, улыбаясь.

— Заглянул разок! — хохотнул Свояк, аккуратно притормаживая, когда дорога пошла вниз. — Поймала на болевой, уронила на пол и по рёбрам пнула. Хорошо, босой была, а то бы переломала. Сказала, что приличные джентльмены, хотя бы, сначала намерения показывают, а не лезут сразу в постель к леди.

— Оплошал ты, дружище, — посочувствовал ему полковник, отворачиваясь к окошку, чтобы скрыть довольное лицо. — Надо бы сначала цветы подарить, в ресторан сводить…

— Так и сделаю, когда обеспечим канал перехода в Турцию, — кивнул Свояк.

— Подожди, они в Турцию решили уходить? — удивился Аржевский.

— А ты как думал? — посмотрел на него коллега. — После шухера, который устроят эти британцы, весь Крым будет блокирован. Будут шерстить на дорогах каждого, кто вздумает выехать. Нам придётся сидеть тихо, как мышам под веником, ещё пару-тройку недель. А потом на теплоходе в Стамбул рванём.

— Так, давай-ка поподробнее, — Станислав встревожился. — Что значит «рванём»? Ты кого имеешь в виду? Себя и Эндрю с Майей?

— И тебя тоже.

— Нет, на это я не подписывался! — мгновенно ощетинился Аржевский. — Это же чистой воды внедрение в стан противника!

— Догадливый, — ухмыльнулся Свояк, выезжая на трассу, ведущую в Ялту. — Есть такая мысль сделать тебя перебежчиком. Контрразведчик, носитель секретной информации, с налаженной агентурной сетью в России. Да тебя с руками и ногами оторвут!

— Вот именно что контрразведчик, а не разведчик-нелегал! — проворчал Станислав. — Чистой воды самоубийство. «Там», знаешь ли, не дилетанты сидят. Они раскусят меня, как белка — орех. Вообще, я думал, ты ликвидируешь всех причастных к операции. Только знай: я за тобой смотрю внимательно.

— Жалко Майку, если такой момент настанет, — Свояк спокойно выслушал Аржевского. — Хороша девка. Эндрю кончу, рука не дрогнет. А вот её… даже не знаю.

Полковника не смутила нарочитая растерянность в голосе водителя. Контора умела подбирать в отдел ликвидации людей, которые своих родственников, не моргнув глазом, на тот свет отправят.

— Слушай, Свояк… А как тебя зовут-то? Ну, хотя бы придумай имя. Сам же знаешь, что оперативным псевдонимом на людях не щеголяют.

— Ну… Анатолием зови, — хмыкнул мужчина, не отрываясь от дороги.

— Хорошо, Толя. Так лучше. Куда едем?

— У меня встреча намечается с одним человечком, который сможет перевезти группу на турецкий берег. У него баркас рыболовный есть.

— Подожди, Толя… А как же теплоход? Отвлекающий маневр?

— Вот видишь, Стас, какой ты умный, а боишься, что тебя разоблачат, — ухмыльнулся Свояк, и Аржевскому захотелось его пристрелить. Не просчитывал он этого человека, не мог понять истинную ипостась коллеги. — Понятно же, что и все морские порты будут перекрыты. Пусть ловят там, а мы тихонечко, под видом рыбаков, выйдем в море, и айда в Зонгулдак.

— Почему именно туда?

— Ох, братишка, какой же ты душный. Да я же с ходу назвал место прибытия, что в голову пришло. Можно и в Синоп. Береговая линия огромная, плыви куда хочешь!

А Станислав вдруг сообразил, что «Анатолия» не случайно ввели в команду диверсантов. Знает он те места, куда хочет намылиться после теракта, как пить дать знает. Неужели Контора решила использовать полковника Аржевского втёмную? А Свояк будет неким связующим звеном между ним и зарубежной разведкой. Но только в случае варианта с успешным выполнением задания. Иначе Свояк без колебаний ликвидирует всех троих. Ха, это ещё надо посмотреть! Станислав не собирался ловить мух ртом, и выстрелит первым, если понадобится.

— Обрати внимание, — кивнул Толя на проехавшую мимо них бело-синюю полицейскую машину. Они уже находились в городской черте Ялты. — Это уже третья, которую мы встретили на пути. Несколько дней назад я такого ажиотажа не наблюдал. Значит, ИСБ вместе с полицией настороже.

— Может, преступника какого ищут? — не согласился Аржевский для вида, хотя предупреждение барона Назарова полностью ложилось в канву событий. — Вот и возбудилась полиция.

— Не-а, всё так и есть, — легкомысленно проговорил коллега, сворачивая на какую-то узенькую улицу, больше похожую на средиземноморскую, с двухэтажными домами, цветами на маленьких балкончиках, торговыми лавочками под разноцветными тентами. Он проехал ещё немного и остановился, плотно прижавшись к тротуару, даже, чуть-чуть заехав правыми колёсами на брусчатку. — Ну, что, Стас, сходим, проведаем нашего шкипера?

— А разве он сейчас не должен быть в море? — удивился Аржевский.

— Так мы пешочком спустимся к пирсам, — ухмыльнулся Анатолий. — А машину оставим здесь, чтобы не светить её перед завсегдатаями набережной.

Станислав пожал плечами. Вся набережная Ялты — это сплошной пляж, к пирсам рыболовецкие судна не пускают. Для них есть портовая зона, но отсюда до неё пешком пылить и пылить. Даже на машине придётся время затратить. Интересно получается…

Но Свояк знал, что делает. Он засунул руки в карманы широких штанов, и посвистывая, небрежной, чуточку расхлябанной походкой, зашагал по тротуару вниз. Станислав пристроился рядом. В шортах и рубашке-поло он выглядел как турист. За местного, конечно, не сойдёт, да и не стояло перед ним такой задачи.

Когда они оказались на набережной, ещё не заполненной огромным количеством людей (летний сезон не за горами, но пока можно относительно спокойно найти местечко на пляже), то Свояк сразу тыкнул пальцем в сторону моря, где в дрожащем мареве воздуха белели паруса яхт, носились катера, разрезая гладь воды.

— Вон она, «Аврора», — сказал Анатолий, любуясь белоснежными обводами императорской яхты, стоявшей в миле от берега, чуть правее от того места, где сейчас находились оба мужчины. — Жалко будет пускать её на дно.

— Слушай, Толя, а ты всегда такой циничный, или только прикидываешься? — Станислав попробовал прощупать и раскачать коллегу на эмоции. — Ведь наши враги готовят резонансный теракт, в котором собираются угробить правящий Род, а ты всё с ухмылочкой на лице похаживаешь, помогаешь гадам.

— Я выполняю приказ вышестоящего лица, — спокойно, даже не рассердившись ни на мгновение, ответил Свояк. — А оно, на минутку, тоже принадлежит правящему Роду. Или ты думаешь, что сам Михаил Михайлович — предатель?

— По его поведению думается именно так, — Аржевский решил быть откровенным. Пока они не пришли до нужного места, есть шанс узнать кое-что новое. — Значит, в среде высшего офицерства и аристократии зреет серьёзный заговор против нынешнего императора и его наследника, а ты примкнул к заговорщикам?

— Ох, Стас, не о том сейчас думаешь, — покачал головой Свояк, заметно ускорив шаг. — Твоя задача на данный момент: приглядывать за гостями. О чём они говорят, что делают, как готовятся. Вот скажи мне, каким способом британцы хотят разнести в клочки яхту?

— Взрывчаткой. Возможно, магической.

— Правильно. Её можно легко пронести на борт. А ты выяснил, что это за артефакт?

— Нет, — сдержанно мотнул головой Станислав, почему-то не желая раскрывать узнанную тайну артефакта перед Свояком. Не нравился ему коллега, на уровне инстинкта не нравился. Скользкий, опасный, как гремучая змея. А вдруг он работает на обе стороны? — Думаю, тебе будет проще узнать.

— Это каким образом? — рассмеялся Анатолий.

— Очаруй рыжую прелестницу, всего-то. Разве не знаешь, что пятьдесят процентов нужной информации узнаётся в постели?

— Шутишь? Затащить Майю в постель? Да она башку мне прострелит, как только я в её комнате появлюсь. Уже предупредила. Слушай, а может, тебе попробовать? Ты видел, как она на тебя смотрит? — Свояк вроде бы шутил, но глаза холодные, излучают расчётливость. — Она же после случая в степи постоянно знаки внимания оказывает, вертит кормой перед тобой, а ты дурачком прикидываешься.

— Да ничего такого не видел! — возмутился Аржевский, делая ещё одну заметку в голове. Свояк невероятно наблюдателен. Майя действительно пыталась невербальными способами заставить полковника обратить на неё внимание, но вскоре ей наскучило подобное развлечение, к тому же море, солнце и песчаный пляж оказались куда привлекательнее, чем мужская компания.

Так, перекидываясь шуточками, они прошли всю набережную, которая заканчивалась широким бетонным пирсом, возле которого болтались моторные лодки разных калибров. Некоторые были пустыми, в других копошились полуголые мужики, готовя своих «ласточек» для выхода в море. Свояк пригляделся, словно кого-то выискивал, потом резко свистнул, привлекая чьё-то внимание. Несколько человек поглядели на него, и снова вернулись к своим занятиям, а вот один из них, со шкиперской бородкой, широкогрудый и загоревший, снял фуражку с крабом на кокарде и оказался совершенно лысым. Махнул рукой, подзывая к себе.

Пришлось пройти по пирсу, спуститься по покрытому ржавчиной железному трапу в лодку, хозяином которой являлся мужик со сверкающей на солнце лысиной. — Знакомься, Изот, — Свояк кивнул на Аржевского. — Мой товарищ, Стасом зовут.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Оказалось, Изот был капитаном того самого рыболовецкого баркаса, на котором планировалось перебросить диверсантов в Турцию. Аржевский почему-то не верил в такой вариант события. Свояк мог запросто вести какую-то свою игру, в которой всем участникам группы будет выписан билет в один конец. С пулей в голове.

Изот пояснил, что сейчас на баркасе идут покрасочные работы и техническое обслуживание, но через две недели он уже будет готов к выходу в море. Уловив жест Свояка, что нужно поговорить с глазу на глаз, капитан завёл мотор, и лодка лихо вылетела на открытое пространство. Когда берег удалился на значительное расстояние, он заглушил движок.

— Баркас нам понадобится в начале августа, — сказал Анатолий, опустив руку в воду. — До того времени можешь заниматься своей рыбой. Ты говоришь, что Сулейман частенько пасётся в нейтральных водах?

— Наглый и дерзкий, — хмыкнул Изот, вытаскивая из кармана штанов портсигар с каким-то рисунком, уже вытертым от частого использования. Он извлёк из него папиросу, закурил и вытянул ноги, блаженно дымя в воздух. Не ассоциировался этот человек с образом капитана, скорее, был похож на верткого контрабандиста. А может, таковым и был. — Он же с товаром постоянно наведывается. Знаешь, сколько у него клиентов? Не один я, таких ещё человек пять-шесть.

Ну, точно, подумал Аржевский, настоящий контрабандист, только прикрывается рыболовством. Значит, этот Изот должен принять на борт диверсионную группу, отвезти её в нейтральные воды, где эстафету примет тот самый Сулейман. Нет, всё это полная чушь. Теперь я абсолютно уверен, что Свояк находится возле Великого князя по приказу «безопасников». Генерал Дашков даже не подозревает, что ведомство графа Возницына «ведёт» Михаила Меньшикова, исходя из своих интересов. А что из этого вытекает? А то, что «Анатолий» имеет приказ ликвидировать группу, в том числе и Станислава, так как уверен в его предательстве. Вот только когда наступит этот момент? Хорошо, что удалось передать всю доступную информацию барону Назарову.

— Приятель твой квёлый какой-то, — услышал Станислав ленивый говорок Изота. — Неужто укачало?

— Я в порядке, — приоткрыл глаза Аржевский. — Ваш Сулейман — надёжный человек?

— Да кто ж его знает? — усмехнулся хозяин лодки. — Деньги берёт исправно, а вот доставляет ли людей до места назначения, мне неведомо. Может, грабит и убивает. Море большое и глубокое. Есть куда спрятать. А по справедливости… конечно же, свою работу Сулейман выполняет честно. Иначе бы его давно свои же законопатили. У контрабандистов свой кодекс…

— Кодекс… надо же, — покачал головой Аржевский, с прищуром разглядывая красавицу «Аврору», застывшую на серебристой и бликующей поверхности моря.

— Я так понимаю, это вы будете моим пассажиром? — неожиданно спросил Изот, сплёвывая попавшую на язык махорку.

— Не он один, а четверо, вместе со мной, — ответил за Станислава Свояк. — Ты мне скажи, сколько Сулейман берёт?

— Две тысячи фунтов стерлингов и тысяча золотом императорскими монетами.

— А он не охренел? — удивлённо воскликнул Свояк. — Ну ладно, британские деньги мы найдём, но золотые монеты… Такая скупка сразу привлечёт внимание банковской службы безопасности.

Изот пожал плечами, дескать, это не моя проблема.

— Сам сколько просишь? — успокоился коллега Аржевского.

— Я скромный человек, тысячи бумажными банкнотами хватит.

— Молодец. Жадность — это как болезнь, которая излечивается одним способом, — вроде бы в шутку сказал Свояк, но угроза в голосе прозвучала нешуточная. — Причём, кардинальным.

— Поэтому и не жадничаю, — понял его капитан и выбросил окурок в воду. — Так о чём договорились?

— Я тебя сам найду через месяц, — Свояк вперил взгляд в хозяина лодки. — Буду с деньгами. Тогда и скажу день, когда выходить в море.

— Принято, — кивнул Изот и взялся за ручку движка. — Ладно, погнали к берегу, раз всё выяснили. Да и пожрать не помешает. Солнце уже высоко.

Петербург, конец мая 2017 года

С князем Балахниным приехали двое мужчин, которых Никита смутно помнил по последнему посещению Коллегии, состоявшемуся уже весьма давно. Но эти лица он видел точно. Не так много Иерархов числится в главном магическом заведении Империи.

Сам Никита воспользовался порталом из «Гнезда» в Петербург чуть раньше намеченной встречи, поэтому, как только Олег доложил, что гости прибыли, встретил их в гостиной.

— Барон Корф Николай Степанович, — представил князь первого Иерарха, учтиво склонившего при этом голову. Был тот невысок, коренаст, аккуратно подстрижен, зрачки глаз периодически меняют цвет с тёмно-серого на голубой, что было признаком владения Водной Стихии. По возрасту Корф был старше Никиты на десять лет.

— Вы из курляндской или лифляндской ветви? — поинтересовался Никита, протягивая руку для пожатия.

— Из лифляндской, господи барон, — охотно ответил Корф, довольный тем, что кто-то заинтересовался его родословной. — Мои предки проживали в Вильно, прадед переехал в Петербург.

— Юрий Сигизмундович — ваш дед?

— Генерал-лейтенант, военный историк, именно так. Мой дедушка.

Никита улыбнулся (изучал в Военной Академии его труды) и обратил взор на второго мужчину, полноватого, с округлым добродушным лицом, но довольно высокого, что создавало впечатление нависающей над головой скалистой глыбы.

— Есипович Иван Иванович, — тут же представил его Балахнин. — Он, как и Николай Степанович, имеет статус младшего Иерарха.

— Очень приятно, господа, — Никита жестом показал, что можно присаживаться. Подозвал к себе горничную, ждавшую у дверей распоряжения. — Ирочка, принеси нам кофе, пожалуйста, сахар и сливки.

— Будет исполнено, Никита Анатольевич.

Назаров сел в кресло напротив гостей, и на мгновение в гостиной воцарилось молчание. Все четверо словно изучали друг друга, мысленно выстраивая разговор, а то и ожидая, кто первым его начнёт. Эту обязанность взял на себя князь Балахнин.

— Барон Корф и господин Есипович имеют серьёзное влияние в Коллегии на младший состав Иерархов, поэтому именно их я решил с вами познакомить, Никита Анатольевич.

Балахнин намеренно обратился к Никите в вежливой форме, чтобы у гостей не сложилось мнение о приятельских отношениях пожилого князя и вологодского барона.

— Николай Степанович, не желаете ли сами описать ту ситуацию, что сложилась на данный момент в вашем уважаемом заведении? — князь подбадривающе взглянул на Корфа.

— Охотно, — тот нисколько не стушевался и даже вытянулся, как охотничий пёс, увидевший добычу. — В нашем закрытом «Ордене», как мы в шутку называем Коллегию, давненько зреет возмущение теми методами, что упорно придерживаются наши старшие товарищи. Преподавание архаичное; новые методики, которые мы пытаемся продвинуть для обучения студентов, с трудом проходят апробацию. Например, у Ивана Ивановича есть несколько статей, в которых обосновываются новейшие методы плетения разнообразных конструктов, направленных для улучшения бытовых задач.

— Вы «земной» Стихийник? — решил уточнить Никита.

— Да, специализируюсь на ландшафтных преобразованиях и возможностях усилений железобетонных каркасов, — кивнул Есипович. — Привношу изменения в структуру построений магоформ, которые позволяют усилить уже возведённые высотные здания.

— А где практиковались в последнее время?

— Особняк Симских в Хамовниках и офис Челядниных, построенный ещё в восемнадцатом веке, — мужчина замялся. — Правда, эти работы велись без регистрации в Департаменте строительства. В договоре прописано, что клиент берёт все риски эксперимента на себя.

— Ну и как, удался эксперимент? — заинтересовался волхв.

— Я уже третий год веду наблюдение за состоянием фундамента и каркаса, — Есипович расплылся в улыбке. — Есть все основания утверждать, что моя методика работает.

— А на разрушение пробовали проверять? — Никита посмотрел на Ирину, которая принесла кофейник, разлила ароматный напиток по чашкам. Молодец, не забыла про печенье, которое с горкой лежало в плетёной корзинке. Волхв кивком поблагодарил горничную, и как только она вышла из гостиной, пояснил свой вопрос: — Укреплённый каркас здания и его фундамент нужно обязательно подвергнуть силовому воздействию. Иначе это всё профанация. Например, добросовестный строитель использует высокопрочный бетон, который с каждым годом будет только набирать силу. Где здесь доказательство успешности вашей методики?

— Я об этом думал, Никита Анатольевич. Мне нужен полигон для своих экспериментов, а в Коллегии, как вы понимаете, много таких же жаждущих испытать личные наработки, — Есипович улыбнулся и развёл руками. — Очередь огромная, а площадка одна.

— Прошу прощения, господа, — Никита уловил одну из причин, по которой зреет возмущение в Коллегии Иерархов. — Мы немного увлеклись разбором частной проблемы. Продолжайте, Николай Степанович.

— Да, конечно… Подобных и похожих случаев хватает, — барон оживился и сделал глоток кофе. — Я не хочу обвинять секретарей Коллегии в злонамеренном саботаже новых идей. Пётр Витальевич милейший человек, с глубоким знанием предмета, и было бы нехорошо думать о нём, как о замшелом ретрограде. Но происходящее наталкивает на определённые мысли.

Никита мысленно кивнул. Коростелёв, о котором шла речь, действительно слыл человеком осторожным и неуступчивым в плане новейших методик преподавания магическому искусству. Иерарха Семерецкого именно он пытался последние пять лет вывести из состава Секретарей. Если бы не глубокая старость Матвея Илларионовича, то такого недовольства в недрах Коллегии не возникло бы. Самый сильный Иерарх, умевший создавать личины и иллюзии высочайшего уровня, вынужден был уйти на покой.

— Как я понимаю, большая часть секретарей держит оборону? — спросил Никита.

— Да их не так много, но именно старший состав Иерархов строит политику заведения, — поддержал Корфа Есипович.

— Я понимаю проблему, господа. Был у меня разговор с Матвеем Илларионовичем, и он очень хотел, чтобы я читал лекции в Академии. Кстати, у меня есть парочка монографий по артефакторике, которая в загоне…

— Так и есть, — уловив паузу, ответил Корф. — Артефакторика не самый популярный предмет в Академии. Точнее, студентов, которые хотели бы овладеть подобной практикой, достаточно. Мы это выяснили с помощью опроса. Но всего двести часов преподавания в год — это ничтожно мало. Упор делается на овладение магией Стихий.

— Допустим, «стихийные» направления и есть краеугольный камень Академии, — решил слегка сгладить углы Никита, но только для того, чтобы увидеть реакцию младших Иерархов. — Их нельзя отрицать столь же яро, как и обучение артефакторике.

— Ни в коей мере, — согласился барон Корф. — Никто этого и не требует. Скажу откровенно и прямо: нам нужна ваша поддержка, Никита Анатольевич.

— В чём? — удивился волхв. — Я никакого влияния на Секретариат не имею. Да, у меня есть диплом Академии, полученный экстерном. Но на этом мои подвиги заканчиваются. Слабенькая помощь получится. Или вы хотите сместить старших Иерархов революционным путём?

— Ни в коем случае, — твёрдо заявил Есипович. — Большая часть преподавателей хочет расформирования Секретариата и образования поста Главы Коллегии Иерархов.

— А если Глава будет таким же… кхм, упёртым ретроградом?

— Как это? — удивился Корф. — Вас никто таковым не считает!

— Меня — Главой? — Никита помял подбородок и уставился на князя, спокойно попивающего кофе. — Алексей Изотович, скажите мне честно: это ваша затея выдвинуть меня кандидатом?

— Нет, — твёрдо заявил Балахнин. — Я всего лишь поинтересовался у некоторых знакомых Иерархов, каким они видят будущее Коллегии. А на меня обрушился вал разнообразных жалоб и предложений. И ваше имя звучало в контексте не только помощи, но и в желании видеть вас Главой организации.

— А помощь-то в чём заключается?

— Вы близки к императорскому Роду, — признался Корф. — Если обрисовать ситуацию с точки зрения полезности Коллегии вкупе с Академией, то можно добиться пересмотра некоторых пунктов Устава…

— Которые прямо гласят, что Секретариат — главный орган управления, узурпация власти не допускается, — подхватил Никита, знакомый с некоторыми из них благодаря Семерецкому. — Решения принимаются общим голосованием, но каждый из секретарей имеет право на два голоса.

— Вот это действительно возмутительно! — воскликнул Есипович. — Мы за пересмотр этого пункта бьёмся пять лет. Ежегодно выносим вопрос на обсуждение, но Триумвират в лице Коростелёва, Воронкова и Сухарева упёрся, как на последнем рубеже обороны.

— А разве Семерецкий в него не входит, пусть он и на пенсии? — удивился Никита.

— Матвея Илларионовича в виду недееспособности лишили голоса, но так как он ещё здравствует, то держит место секретаря. Обыкновенная хитрость, чтобы инакомыслящих не допускать.

— Я же говорю — замшелая ретроградность, — вздохнул Корф.

— Печальная ситуация, — поддакнул князь Балахнин. — Я беседовал с Его Величеством на тему реорганизации Коллегии Иерархов и получил поддержку. Но в последнее время у императора напряжённый график работы, и он не может встретиться с вашим коллективом.

Скорее всего, этот вопрос нужно обсуждать с Владиславом, подумал Никита. Через несколько месяцев он займёт трон, и договорённости с Александром станут бессмысленными. А цесаревич как раз заинтересован в изменениях подготовки качественных волхвов в стенах Академии.

— Давайте сделаем так, господа, — Никита оглядел напряжённых в ожидании ответа Иерархов. — В ближайшие два месяца императору действительно будет не до проблем, существующих в Коллегии. Поверьте, я знаю ситуацию, поэтому не хочу обнадёживать столь рано. Обещаю ближе к осени лично поговорить с императором. К этому времени попрошу вас предоставить проект нового Устава. Пусть даже в черновом варианте. И особенно постарайтесь подать своё видение дальнейшего развития магического учреждения. — Мы полностью поддержим вашу кандидатуру, Никита Анатольевич, — склонил голову Корф.

— Только один вопрос, коллеги. Почему именно меня вы видите на посту Главы? — Никита заметил радостный блеск в глазах князя Балахнина. Тот ещё интриган. Не получается с Кормчим, теперь с другой стороны пробует. Навешает этих обязанностей на шею, вертись потом, как детская юла. — У вас есть достаточно умных, грамотных и с хорошей репутацией преподавателей.

— Всё потому, что вы независимы от конъюнктур, Никита Анатольевич, — откликнулся Есипович. — К вам присматриваются, оценивают каждый шаг. Более того, грамотно держась на расстоянии от императорской семьи, вы показываете, что на вас невозможно надавить силой. И в то же время можете использовать свои связи для общественных дел.

— Надавить можно на любого, — пожал плечами Никита, не воспринимая слова Есиповича как лесть. Люди не слепы. Они действительно всё замечают, оценивают и делают какие-то свои выводы.

— Тем не менее, в определённых кругах о вас сложилось устойчивое мнение, — поддержал коллегу Корф. — И оно крайне положительное. Его мы тоже учитываем.

— Хорошо, господа, я понял вашу стратегию, — Никита прихлопнул ладонями по подлокотникам кресла. — То, что сказано здесь, пока лишь контур будущих преобразований. Поэтому у вас есть время тщательно проработать все направления, ну и не обидеть секретарей. Нам же не нужны враги в лоне Коллегии? Не хочется с ними воевать из-за разногласий в способе обучения студентов. Думаю, Его Величество очень внимательно отнесётся к вашей просьбе, но кардинальных изменений в ближайшее время ждать не стоит. Возможно, понадобится два-три года, чтобы Коллегия Иерархов стала тем учреждением, которое будет полезно для величия России.

Попрощавшись с гостями, и даже сопроводив их до дверей, Никита заметил, что Балахнин хочет что-то сказать, оставшись с ним наедине.

— Слушаю вас, Алексей Изотович. Сегодня вы были необычно молчаливы.

— Я всего лишь дал возможность молодым людям высказать свои соображения, — улыбнулся князь. — Каково твое впечатление, Никита?

— Вижу, что им не наплевать на своё призвание. Да и Анора частенько со мной разговаривает на тему преобразований. В Академии понимают: они назрели, и уже давно, — Никита пожал плечами. — Я лишь одного не понимаю, из-за чего столько упорства со стороны старших Иерархов? Магия имеет право развиваться и усовершенствоваться, иначе в скором будущем она просто станет не нужна обществу.

— Так оно уже это понимает, — Балахнин надел плащ, следом — шляпу. — Неодарённые ищут возможности облегчить людской труд с помощью обычных технических средств, потому что давно поняли: магия для избранных.

— И поэтому вы ищете способ одарить ею всех подряд? — догадался Никита.

— Всех… хм, громко сказано, — князь поправил шляпу, глядя в ростовое зеркало. — К счастью, не всем дано быть чародеями, хотя бы на бытовом уровне. Не каждому можно зажечь искру Дара, пусть и искусственным путём. Природа чётко выдерживает баланс между одарёнными и «пустыми» людьми.

— Одарённых всё же меньше, — не согласился Никита. — У меня, правда, нет доступа к данным подобного рода, но по ощущениям складывается именно такая ситуация. В каждой губернии есть филиал Коллегии, который проводит отбор одарённых детей и их первичное обучение до уровня вступительных экзаменов в Академии. Но это только те, кто готов посвятить свою жизнь науке, то бишь магии. Военная Академия тоже перетягивает на себя часть одарённых: этих больше всего из дворянских семей, не принявших ничей вассалитет. Служба боевым волхвом даёт неплохие привилегии молодым дворянам. Многие и остаются в армии до пенсии. Ну и кланы, где, в основном и концентрируются волхвы. Всё равно дисбаланс ощущается. Насколько нас меньше, вот вопрос.

— И ты прав, Никита, — вздохнул Балахнин. — Информация сугубо для посвящённых. Попроси Великого князя Константина Михайловича дать тебе доступ к данным по переписи одарённых. Вдруг разрешит?

— Спасибо за подсказку, Алексей Изотович, — Никита улыбнулся и пожал руку князю. — До свидания. Держите меня в курсе происходящего.

— Теперь точно не отступлюсь, — заверил его Балахнин и вышел из дома.

Никита вернулся в гостиную в задумчивости. Олег Полозов, проконтролировав отъезд гостей, подошёл чуть позже.

— Князь опять какую-то идею-фикс предложил? — спросил он, присаживаясь на диван.

— Олег, как думаешь: нужна ли магия обычному человеку, не имеющему искры? — вместо ответа задал встречный вопрос Никита.

— Смотря для чего, — бывший потайник почесал висок. — Мне, например, она не нужна.

— Точно?

— Конечно. Я без неё как-то обходился всю жизнь, надеясь только на свои умения, навыки, опыт. Ну, иногда хотелось, чтобы малюсенький Дар был. Например, огонь зажечь, когда спичек в кармане не обнаруживалось.

Мужчины рассмеялись и на какое-то время замолчали, думая о своём.

— А если серьёзно подходить к этой проблеме, то я думаю вот что, — теперь Полозов поскрёб затылок. — Маленькие дети более пластичны, их аура не сформировалась, так почему бы им не «подсадить» Дар? Ты же сейчас занимаешься этой проблемой. Вон, Аяксу Дар разгоняешь, детей своих в Источник сводил. Вот появятся у меня наследники, попрошу тебя сделать их одарёнными.

— Они и так родятся у тебя с искрой, — рассмеялся Никита. — Настя-то не простая девушка. Не переживай, я твоих детей подниму на нужный уровень.

— Щедрый ты человек, Никита, — Олег внимательно поглядел на молодого волхва, быстро превратившегося из мальчишки в мужчину с правильными жизненными принципами. — Только совет от дядьки Олега послушай. Не стремись облагодетельствовать всех неодарённых. Многие и без магии проживут. Она им не нужна. А вот на маленьких сирот можно обратить внимание. Что ты в них вложишь — тем они и станут в жизни. Возьмёшь на воспитание, зажжёшь им искорку, вот и преданный тебе человек будет.

— Боюсь, меня за такие эксперименты грохнут, — без тени улыбки ответил Никита. — И первым будет император. Не важно, молодой или нынешний. Это уже угроза трону, Олег. Меня с моим универсализмом и демонами терпят из-за страха потерять мощную защиту. Но если я начну взращивать гвардию одарённых из обычных детей… Найдут способ ликвидировать, как заразную болезнь.

— Опасения разумные, — кивнул Олег. — Поэтому и хочу предупредить, чтобы ты не связывался с Балахниным на этой почве. Он заведёт тебя в такие дебри своих идей, что сам не заметишь, как увлечёшься химерами.

— Тебя не подменили, друг мой? — с интересом поглядел на него волхв. — И откуда ты знаешь, какие идеи я обсуждаю?

На мгновение Полозов увидел в глазах Никиты черноту, тут же пропавшую. Внутренне поёжился. Надо всегда держать в голове мысль, что человек, владеющий магией Пяти Стихий, а то и выше уровнем, не может быть только хорошим, или только плохим. Его душа живёт на границе света и тьмы. Хорошо, что его подопечный вырос с правильной мотивацией. Да и заслуга Патриарха Анатолия Архиповича в этом немаленькая. Пусть ему будет радостно в Небесных Чертогах.

— Я не знаю, о чём ты беседуешь с князем, но о нём говорят, как о человеке увлекающимся, и любящим заражать окружающих разнообразными идеями.

— Боишься за меня? — расслабившись, Никита закрыл глаза.

— Будет очень грустно и печально, если тебя собьют на взлёте, — честно признался Полозов.

— Как утку?

— Неприятная аналогия, да?

Никита открыл глаза и подался вперёд.

— Назаровы больше ошибок не совершат, — твёрдо сказал он. — Пусть лучше охотники переживают, чтобы из кустов по ним не прилетел неприятный сюрприз. Если я считаю нужным поднять и защитить свой Род, я это сделаю любым способом. Но мой главный рок — защита земли русской. Не забывай, какой титул я ношу.

— Князь Гиперборейский, — уважительно склонил голову Полозов. — Я всегда буду с тобой рядом. Можешь на меня рассчитывать в любой ситуации.

Никита кивнул. Он и не сомневался, что потайник выберет путь воина, давшего клятву защищать своего господина. Хотя мог этого и не делать. Свой долг перед прадедом Олег выполнил, но по своей воле остался рядом. А такое не забывается и ценится выше всего на свете.

Прежде чем уходить домой, Никита вместе с Полозовым обошёл территорию особняка, проверил работоспособность «Химеры», и только потом шагнул в портал, через мгновение выйдя в подвале своего дома. Сейчас, когда события неумолимо приближались к развязке, он хотел откровенно поговорить с жёнами. Нельзя скрывать от них опасность, одинаково губительную для всех, начиная от императора и заканчивая стюардом на яхте.

Своих красавиц он нашёл на террасе. Причём, всех троих. Тамара и Даша успели съездить в Вологду, проведать, как обстоят дела на предприятии, а Юля благоразумно осталась дома. В последнее время она реже посещала свою фабрику, словно у неё постепенно угасал пыл к дорогому подарку. Возможно, всё обстояло гораздо проще: решила поберечься, пока носит ребёнка под сердцем.

— Привет, мои птички! — улыбаясь, Никита перецеловал всех по очереди и уселся в своё кресло, которое никто никогда не занимал. — А где ребятня?

— Под бдительным присмотром Любови Семёновны, — усмехнулась Тамара, подставляя оголённые плечи и ноги полуденному солнцу. Вот уж кто не боялся обгореть. И даже сейчас ранний загар бронзовым напылением лёг на её нежную кожу. В коротком сарафане старшая жена выглядела невероятно привлекательной. Впрочем, младшие супруги ей нисколько не проигрывали. Все с интересом ждали, когда муж поделится своими впечатлениями от встречи с князем Балахниным.

Никита же начал совершенно с другого.

— Пора раскрыть карты, — сказал он. — Речь пойдёт о предстоящем торжестве по случаю дня рождения цесаревны Софии.

— Так, знакомые интонации появились в голосе, — Тамара подняла солнцезащитные очки на лоб. — Кажется, нас ожидает удивительный рассказ с сюрпризами.

— Более чем, — Никита помассировал подбородок. — То, что вы сейчас услышите, не должно выйти за пределы нашей дружной компании.

И щелчком пальцев накрыл семейство «пологом тишины».

— Начало настораживает, — поёжилась Даша, а Юля с невероятным спокойствием и безмятежностью во взгляде ожидала невероятных откровений.

— На Меньшиковых готовится покушение, — волхв не стал ходить вокруг да около. — Инициатором теракта подозревают Великого князя Михаила Михайловича. Он уже несколько месяцев контактирует с британцами, готовя разовую акцию, после которой останется единственным претендентом на трон…

— Нет! — Тамара медленно поднялась с кресла, стремительно бледнея. — Нет, Никита! Это невозможно!

— Сядь, милая, — с твёрдостью в голосе сказал Никита. — Подозревают, но не обвиняют открыто. Я тоже многого не могу понять в этой истории, но точно знаю, что император и твой отец, солнышко, решили использовать торжество, чтобы вскрыть масштабный заговор. На яхту, где будет проходить основное веселье, пронесут магическую взрывчатку. Как только враги убедятся, что все Меньшиковы и Хованские находятся в одном месте, они активируют бомбу.

— И мы тоже будем на яхте? — Даша напряглась.

— И мы тоже, раз официально приглашены.

— Но ты же нас спасёшь? — Юля потеряла свою безмятежность, сжав подлокотники пальцами.

— Ты, моя радость, никуда не поедешь, — сразу обозначил границы Никиты, хотя младшая супруга сама высказалась ранее, что поездка для неё нежелательна. — И не спорь. В твоём положении рисковать ребёнком я не позволю. Тем более, там не будет праздничного настроения после того, что произойдёт.

— Никита, у тебя есть какой-то план, иначе бы ты подобным тоном и нам запретил ехать, — проницательно заметила Тамара, сев обратно в кресло.

— Конечно, есть, солнышко. Я спасу вас всех, не переживай. У нас будет всего лишь минута-полторы, чтобы полностью покинуть яхту. Демоны через инфернальный портал выведут всех пассажиров в подготовленное место, где вечеринка и продолжится… надеюсь. Я создам иллюзию, что на палубе по-прежнему веселятся люди, ни о чём не подозревая. После того, как яхта взлетит на воздух, в России начнётся большой политический переполох.

— А как же ты? — Тамара нахмурилась. — Считаешь, что сможешь обезопасить себя во время взрыва?

— Твоя «кольчужка» и Сила Пяти Стихий мне помогут, — уверенно ответил Никита. — Не переживайте за меня. Тем более, я готовлю сюрприз.

— Если по империи разнесётся слух о гибели императорской семьи, к власти может прийти кто угодно, — Юля разволновалась. — Начнётся хаос!

— Так он и нужен Меньшиковым, — пояснил волхв. — Император надеется, что подобным образом заговорщики, поддерживающие Великого князя Михаила, сами раскроются, и тут-то ИСБ начнёт охоту.

— Я не верю в предательство дяди Миши, — твёрдо сказала Тамара. — Пусть он не самый лучший муж и отец на свете, но предать своих братьев, Род…

— У меня тоже куча вопросов к Александру Михайловичу, — признался Никита. — И всё же давайте сыграем свою роль, а разбираться будем потом. Когда вы окажетесь в безопасном месте, придётся там прятаться несколько дней, пока в стране будет бушевать политический кризис. Считаясь «погибшими», нельзя разрушать легенду.

— Не слишком ли жестоко по отношению к остальным родственникам? — Даша закусила губу.

— Так надо. Дело в том, что ненадёжные люди в окружении императора есть, и нарыв рано или поздно может прорваться наружу. Александр Михайлович хочет передать власть сыну, предварительно вычистив окружение от ненадёжных людей.

— Значит, уже в этом году Владислав станет императором, — догадливо кивнула Тамара. — Устал дядя Саша, бедный. Всё порывался уйти на отдых, чтобы рыбу ловить и грибы собирать.

— Детей мы туда не повезём! — неожиданно резко сказала Даша. — Пусть дома с Юлей остаются. Она за ними присмотрит.

— Дети с нами поедут, иначе их отсутствие будет выглядеть очень странным, — спокойно возразил Никита. — И другие тоже возьмут своих отпрысков. Но на яхте их не будет, не волнуйтесь. Этот вопрос уже проработали.

— Где мы будем прятаться? — Тамара свела брови к переносице, словно пыталась решить какой-то ребус. — Во дворце?

— Нет. Тебе это место известно. Ты там в детстве вместе с Владиславом частенько бывала.

— А-аа! Я поняла! — просияла жена. — Неплохое местечко. С удовольствием побываю там ещё раз.

— Девочки! Вы же понимаете, что сейчас молчание — самый надёжный способ не сорвать операцию.

— Мог бы и не напоминать, — проворчала Тамара.

— Мы больше за тебя беспокоимся, муж, — Даша нервно поёжилась. — Сможешь ли ты справиться? Создать полную иллюзию присутствия огромного количества людей на яхте — это же какой уровень магии нужно применить? Тебе обязательно нужна помощь!

— Помощников у меня будет двое: Слуги. Азафа — на подхвате. Пока её присутствие в планах не просматривается. Остальные только помешают.

— Подождите! — вдруг воскликнула Юля. — А почему бы не спросить у Полины? Мне кажется, она о чём-то догадывается, но боится нам сказать! Никита, поговори с дочкой!

— Действительно, мне тоже показалось странным её поведение в последнее время, — поддержала подругу Даша.

— Полина уже давно со мной делится видениями грядущего, — признался Никита. — И мы постепенно меняем картину предстоящего события. Благодаря дочке, я смог предупредить графа Сумарокова, а он, ссылаясь на конфиденциальные источники, донёс проблему до императора.

— Подожди, — опять нахмурила брови старшая супруга. — Меньшиковы никогда не собирались в полном составе на отдыхе. Этого требует протокол безопасности. Если яхта в видениях Полюшки была уничтожена взрывом, получается, акцию подготавливали намеренно, чтобы уличить дядю Мишу в предательстве?

— Солнышко, сигналы о его неблагонадёжности шли давно, — вздохнул Никита. — Я ещё надеюсь, что информацию сбрасывали наши враги, чтобы создать напряжение между членами императорской семью. Тогда всё становится на свои места…

— Что именно? — насели на него жёны разом.

— Не скажу, — улыбнулся Никита. — Всё потом, девочки. Когда вернёмся домой в полном здравии, загоревшие и отдохнувшие. И после Крыма поедем в Албазин.

— Надеюсь, туда-то меня возьмёте? — проворчала Юля.

— Обязательно, — пообещал Никита. — Хочу вас познакомить со своими приёмными родителями, показать Тайный Двор.

— Кто-то своих женщин в Венецию или Милан возит, а наш неподражаемый супруг — в Албазин! — хмыкнула Тамара, и вдруг легко вскочив, подошла к Никите, села ему на колени, обвив шею руками. — Не обижайся, милый! Мы с тобой хоть куда. Просто этот город вызывает у меня двойственные чувства.

— Но ведь мы встретились именно там! — улыбнулся Никита. — Эти воспоминания должны быть куда сильнее, чем те неприятности, которые нам удалось преодолеть.

— Я знаю, зачем ты туда хочешь, — Тамара шутливо потеребила пальцами кончик его носа. — Закрыть последнюю страницу старой жизни, отдать дань прошлому. Наверное, ниточка ещё очень крепкая.

— Ты, как всегда, проницательна, радость моя, — волхв вдруг понял, что Тамара недалеко ушла от истины. Действительно, пора эту ниточку рвать, ну, или хотя бы отложить в сторону. Впереди их ожидала новая и долгая жизнь, в которой Албазин останется тем местом, куда иногда захочется вернуться: как взрослому — заглянуть одним глазком в детство.