Найденыш 16. Дорога в грядущее

Глава 21

Зимний Дворец, кабинет императора, июль 2017 года

— Ну что, брат мой, достаточно ли хорошо я сыграл свою роль? — в глазах Михаила проглядывалась усталость. Трое суток он находился на острие событий, спровоцированных «гибелью» Семьи Меньшиковых. Трое суток практически без сна, встряхивая свой организм крепким кофе, а когда уже не помогало, выпрашивал у дежуривших рядом с ним клановых волхвов бодрящую энергию маны. Он ведь и в самом деле не знал до последнего момента, живы ли его жена с дочерями, старшие братья и остальные родственники, и уже всерьёз примерял на себя корону Российской империи. Пока, правда, мысленно. Хорошо, что в Петербург вернулся генерал Житин и привёз письмо от Александра. Вот тогда Михаила и затрясло от всего пережитого. От сердца отлегла мысль, что гибель своих дочек и жены, с которой он уже давно жил без огонька, будет терзать его душу всю оставшуюся жизнь. Настроение скакало, как необъезженный жеребец, заставляло бурлить кровь в жилах и действовать, приводя Петербург к тишине и спокойствию. Главное, он не дал улизнуть из столицы семейке Романова, как только пришла информация о разгроме мятежников под Тверью.

— Каюсь, в какой-то момент я засомневался, сможешь ли ты преодолеть соблазн и не напялить на себя корону, — усмехнулся Александр, густо и со вкусом дымя сигарой. Сегодня, помимо столь вредной привычки, он даже себе рюмку коньяка налил.

— Ты бы мог найти способ предупредить меня сразу же, как только я прибыл в Ливадию, — по-мальчишески обиделся Михаил, сидя напротив старшего брата, сжимая в руке свою рюмку, но пустую. Уже третью или четвёртую… — Ты и Костя всегда использовали меня втёмную. А я чёрт-те что думал…

Великий князь Константин добродушно хохотнул.

— Не сердись, Мишка! Меньшиковы никогда не играли примитивно. Нам подавай с подвывертом и пердимоноклем!

— Морду вы вам обоим набить, — откровенно высказался Михаил. — Моя Сонечка в истерику впала, как только увидела по новостям взрыв яхты. Тремя волхвами успокаивали, даже в сон ввели, чтобы ничего с собой не натворила.

Это он про свою старшую дочь говорил, которая уже не жила с родителями, с тех пор как вышла замуж.

— Дядя Миша, я ведь тоже противился этой идее, — поддержал его цесаревич, в отличие от старших родственников, попивавший простую минералку. — Вот мне интересно стало, как они тебя в детстве разыгрывали?

— Я тебе потом расскажу, племяш, — усмехнулся тот. — Жаль, в какой-то момент забыл, что твой отец и дядька ещё горазды на выдумку. Так ты поведаешь мне, Саша, что случилось в Ливадии на самом деле?

— После того, как британского агента Шепарда мягко внедрили на яхту, за ним стали присматривать, но так, чтобы не возбудить подозрение, — Александр замолчал, макнул кончик сигары в коньяк, потом сунул его в рот и затянулся. Клубы ароматного дыма окутали его на мгновение, и оттуда донеслось: — Благодаря оперативным данным, мы узнали, что Шепард собирается использовать в качестве взрывчатки Шар Теслы. Сам понимаешь, с таким артефактом шутить нельзя. Никита Назаров разработал план спасения гостей и экипажа. С помощью своих демонов он перенёс всех Меньшиковых и Хованских в подготовленное убежище в «Вороньем», а сам каким-то образом создал настолько качественную иллюзию взрыва яхты, что поверили все. Абсолютно все! Тем более, видеозаписей было несколько сотен, если не больше. Тут уж трудно упрекнуть журналистов в мистификации, подделке и дезинформации. План сработал. Британская резидентура в Петербурге сразу же активизировалась и попыталась выйти на тебя, Миша. Ты правильно сделал, что догадался переехать в Летний Дворец, тем самым дав возможность сотрудникам ИСБ отследить агентуру англичан. Но никто не ожидал, что Романовы начнут свою игру так резко.

Александр замолчал и снова затянулся, словно хотел насладиться качественным табаком после нервных дней и ночей. Все, кто находился в кабинете, терпеливо ждали продолжения. Кроме Меньшиковых здесь были граф Возницын, генерал Житин, министр МВД Волынский и начальник Генштаба Токарев. Встреча была неформальной, поэтому несколько бутылок коньяка неплохо разбавили атмосферу.

— До нас давно доходили слухи, что московское боярство стало выказывать поддержку Главе старшей ветки Романовых Кириллу Фёдоровичу. Как выразился мой брат Михаил: старая злобная развалина.

— И не отказываюсь от своих слов! — буркнул Великий князь.

— Романовы давно и исподволь готовились к смене власти, — кивнул император, словно соглашаясь с братом. — Практически вся городская Дума стала рассадником их идей и политических взглядов. Мало кто понимал, к чему всё идёт. Да, оно могло продолжаться ещё сто или двести лет, но мне претило оставлять в наследство сыну этот гадюшник. Помимо Москвы в оппозицию постепенно втягивались княжеские и боярские Роды Смоленска, Великого Новгорода, Киева, Астрахани. Справедливости ради — немного, но тем не менее… — Александр положил сигару в пепельницу. — Событие в Ливадии вскрыло нарыв, и весьма эффективно. Мы-то считали, что Михаил Михайлович станет неким магнитом, к которому потянутся все недовольные и ждущие падения Дома Меньшиковых. Ну и всерьёз надеялись, что вскроется агентурная сеть иностранных разведок. Получился же бардак, благодаря Романовым. Вот и пришлось Великому князю Михаилу брать руководство на себя. И вражеские аналитики посчитали, что мы ведём какую-то игру. Поэтому резко снизили активность. Жаль, конечно. Но зато своих гадёнышей и выползков прижали к ногтю!

— Что же получается, Ваше Величество, — подал голос в установившейся тишине генерал Житин, вытирая взопревший лоб. — Мы подозревали в измене Великого князя Михаила Михайловича, строили комбинацию вокруг него, а на деле всё оказалось иначе?

— После того, как мой младший брат оказался в казематах Шлиссельбурга, он многое переосмыслил, — Александр посмотрел на Михаила с толикой отеческого внимания и любви. — Мы очень хорошо поговорили наедине, обсудили, как нам жить дальше. Я знал, что к моему брату давно присматривается британская СИС. Самуил Петрович, поблагодари своих орлов за проделанную работу. Благодаря им мы знали и о связях Воксхолл-хаус как с Ордосом, так и с «Опус Деи». Ну и граф Сумароков, конечно же, внёс свою лепту. К сожалению, его здесь нет, но благодарность свою в любом случае выражу… После разговора с Великим князем Михаилом было принято решение подыграть островитянам. Не буду раскрывать тайну, каким образом создавался образ человека, готового ради власти угробить разом весь свой Род. Понимаю, чего это стоило родным и близким брата. К сожалению, ещё раз вынужден констатировать: кучка идиотов сломала нам долгосрочную игру, но хотя бы появилась возможность провести обширную прополку. Граф Возницын этим уже занимается. Дело долгое, но нужное.

— А что с диверсионной группой, которая готовила теракт? — спросил цесаревич.

— Фёдор Ильич, скажете? — посмотрел на графа император.

Тот кивнул и обернулся в сторону Владислава:

— Как только Назаров сымитировал взрыв, тут же началась операция по захвату всей группы, прибывшей из Ясс. Но, опять же, сработал фактор случайности. Мы предполагали, что Шепард спокойно уйдёт с яхты перед взрывом, но его напарница, Майя Роуч, не активировала свой маячок, чтобы создать коридор. Барон Назаров фактически спас англичанина от смерти. Везучий сукин сын, этот Шепард. А Роуч тоже не успела уйти. Её мы взяли во дворе, когда она уже готовила экстренный портальный коридор. Мой сотрудник, майор Поликарпов, оперативный псевдоним «Свояк», лично руководил задержанием.

— Фёдор Ильич, почему же вы не согласовали детали операции с Самуилом Петровичем, когда внедряли к диверсантам своего человека? — Великий князь Константин с укором посмотрел на Возницына. — Контрразведка подвела к Михаилу Михайловичу полковника Аржевского, а Свояк не был в курсе. Он на самом деле думал, что русский офицер завербован англичанами. Хорошо, успели эту ситуацию разрешить к обоюдному удовлетворению. Вовремя вмешались. Наломали бы дров…

— Кстати, как Аржевский? — поинтересовался Возницын.

— Лечит свою непутёвую голову после удара рукоятью пистолета, — усмехнулся Житин. — Шотландка каким-то образом вычислила его, или сработала женская интуиция, что полковник не тот, за кого себя выдаёт. Или же сам Аржевский прокололся.

— Но ведь не убила, а всего лишь вырубила, — заметил Глава ИСБ.

— Может, Аржевский ей понравился, вот и не стала убивать, — хмыкнул цесаревич. — А как Свояк умудрился взять агента?

— Так он же готовил переход диверсионной группы в Турцию, поэтому Роуч, вместо того, чтобы избавиться и от второго русского, решила воспользоваться его связями и уйти с ним через портал. В Ялту. Точка выхода была где-то в Ялте, потому что портальный артефакт слишком уж слабеньким оказался. Рассчитан на дальность в пределах десяти километров. Диверсантов ждала рыболовецкая шхуна. Девица увлеклась созданием коридора, да и проворонила момент. От Поликарпова ещё ни один враг не уходил.

В голосе графа Возницына прозвучала гордость за своего подчинённого.

— Почему она не ушла по полевому порталу сразу в Британию? — задал логичный вопрос цесаревич.

— Любой портал, даже кратковременный, оставляет трассировку. После схлопывания тоннеля она держится недолго, но Роуч чувствовала за спиной дыхание наших спецслужб, поэтому приняла правильное решение. Иначе крупно подставила бы своих хозяев.

— Кстати, а почему шотландка не помогла с эвакуацией Шепарда? — заинтересованно спросил Константин Михайлович, наливая себе ещё рюмку коньяка. — Что она сказала?

— О, история сколь презабавная, столь и трагичная, — хмыкнул Возницын, а Житин при этом довольно заулыбался. — Оказывается, Майя Роуч (фамилию она взяла по мужу) сама родом из клана Маккормиков, чей представитель, а ещё и родственник девушки, Кейден Маккормик входил в Партию Независимости Шотландии. Очень сильный и авторитетный политик, ратовавший за отделение республики от Англии. Понятно, что многим лордам, стоявшим на позиции доминирования Лондона над всем Островом, не нравились подобные заявления. Видать, Маккормик так насолил королю и аристократам, что было решено его ликвидировать. Взрывчатку в машину политика заложил ни кто иной, как Эндрю Шепард. Маккормик погиб. Майе Роуч тогда исполнилось восемь лет, и она никак не могла знать, кто был виновником гибели дядюшки. Но клановая разведка каким-то образом узнала имя исполнителя и вышла на след Шепарда. Дважды ликвидатор уходил от пули, а потом пропал на просторах Европы. Майя поклялась, что уничтожит его, хотя в клане хватало храбрых мужчин, которые гонялись за ним несколько лет, и вряд ли бы позволили девушке рисковать жизнью. Тем не менее, Майя пошла по оригинальному пути. Она вышла замуж за какого-то мелкого ливерпульского торговца чаем, сменила фамилию, стала Роуч. Было ей тогда семнадцать лет. Через год поступила в Военную Академию в Лондоне, произвела впечатление на руководство своими успехами в учёбе. Ну, а дальше ей оставалось только поддерживать свою репутацию хитрой, беспринципной и жестокой суки. Как ни странно, план Майи сработал. Она стала агентом, несколько лет провела в Африке. С Шепардом встречалась несколько раз в Лондоне и убедилась, что это именно он убил Кейдена Маккормика. Но никогда её не ставили с ним в группу из-за принципиального нежелания самого Шепарда работать с женщинами. Последний раз начальство решительно заявило, что Роуч поступает в его распоряжение, и Шепарду пришлось согласиться. Как он на допросе сказал, интуиция прямо вопила, что «девка его угробит».

— А как же девушку взяли на службу, зная, что она из клана Маккормиков? — Владислав с интересом слушал графа, не заметив, как опустошил стакан с минералкой.

— Шотландцы заранее подготовили легенду для девушки. Замуж она выходила под фамилией Смит. У папы собственная лавка по пошиву спецодежды для рыбаков, мама — домохозяйка. Полагаю, её проверяли очень тщательно, и раз она поступила на службу, легенда сработала великолепно.

— Выходит, Роуч — наш союзник? — выдал парадоксальную мысль цесаревич.

— Мы над этим работаем, — скупо улыбнулся Возницын. — Самуил Петрович тоже хочет присоединиться к нашему проекту.

— Она по праву должна быть моя, — проворчал Житин. — Перевербуем и отправим обратно к островитянам.

— Когда мы с ней закончим, дорогой Самуил Петрович, я с большой радостью отдам девушку вам, — пообещал граф.

Житин приподнял рюмку с коньяком, салютуя такому решению.

— А что с той девушкой, которая работала на «Опус Деи»? — Константин Михайлович, успевший опустошить свою рюмку, поглядел на Житина. — С ней что решили?

Глава разведки и контрразведки неопределённо пожал плечами:

— В плане оперативной работы так себе сотрудник. Для «медовой ловушки» ещё годится, но в остальном есть риск провала. Зачем такой красивой женщине заниматься грязным делом? Я с Его Величеством и Его Высочеством князем Михаилом Михайловичем уже беседовал на эту тему. Раз уж между ней и полковником Аржевским завязался крепкий роман, пусть будут счастливы. Катаржи сейчас здесь, в Петербурге, ухаживает за своим ненаглядным. Сам же сотрудник уже подал прошение об отставке

— Отпустите, Самуил Петрович?

— Он очень сильно «засветился», — зыркнул на безмятежно развалившегося в кресле графа Возницына. — Англичане уже знают его подноготную, и в оперативной работе использовать Аржевского нельзя. А держать такого сотрудника в кабинете — дело пустое. Полковник признался, что хочет поступить на службу к барону Назарову. Думаю, я подпишу приказ об его отставке.

— Правильно, Самуил Петрович, — император прикурил потухшую сигару. — Никита Анатольевич собирает команду профессионалов, умеющую выполнять любое задание. Может так случиться, что придётся обращаться к нему за выполнением деликатных поручений. Аржевский там будет на своём месте. Ну и в остальном… — он неопределённо повёл рукой по воздуху, но все поняли, что государь рассчитывает на осведомителя. — Спасибо, господа, за проделанную работу. Пусть и не без огрехов, но мы справились. Все участники будут награждены соответственно своему вкладу в общее дело. И напоследок… Первого августа я сделаю заявление о своём отречении от престола в пользу цесаревича Владислава Александровича, моего сына. Манифест о признании его императором всероссийским уже готов.

В кабинете повисло тягостное молчание. Все находившиеся здесь в той или иной степени знали о готовящейся рокировке на престоле, но до сих пор надеялись, что Александр Михайлович изменит своё мнение. Ведь государь ещё достаточно долго мог править Россией, но в силу каких-то обстоятельств сам решился на такой шаг. Может быть, это и правильно. Цесаревич молод, амбициозен, готов рисковать и внедрять новые методы управления, закосневшие из-за клановых предпочтений. Молодая аристократия тяготеет к изменениям, пока только ради своих интересов, но тем не менее…

— Всего доброго, господа, — Александр прикрыл глаза, давая понять, что хочет остаться в одиночестве. И сидел так до тех пор, пока никого в кабинете не осталось.

«Гнездо». Албазин, август 2017 года

Выступление императора Александра было анонсировано на двенадцать часов дня первого августа как по телевидению и всем радиостанциям России, так и по глобальной Информационной Сети. Нетрудно представить, какой ажиотаж творился в мировых СМИ, обвинявших русских в шантаже и дешёвом спектакле, разыгранном в Ливадии; другие всерьёз рассуждали, что огромный восточный сосед, раскинувшийся на два континента, что-то замышляет, чуть ли не войной хочет пойти на Европу. Другие им пеняли в отсутствии элементарной логики и в популизме. Евроазиатский котёл бурлил ровно с того дня, как Император Всероссийский Александр Михайлович объявился живым и здоровым вместе с цесаревичем. И пена от этого варева выхлёстывала такая, что страшно становилось читать прессу, чтобы не сойти с ума от различных теорий заговора.

В «Гнезде» этого часа ждали с нетерпением. Никита с жёнами уже знал, о чём пойдёт речь, но остальные обитатели особняка даже не догадывались, что колесо истории соскочило с наезженной колеи на новую дорогу. Ещё там, в Ливадии. Потрясения были впереди, и каждый их ощутит в полной мере. Так думал Никита, сидя в окружении своих жён. Рядом напряжённо замерли Яна с Ромкой, дед Фрол и ведун Николас примостились в креслах, показывая невероятную выдержку. На их веку это уже был третий император из Рода Меньшиковых, и они готовились узнать имя четвёртого. Правда, об этом старики тоже не знали, но догадывались, чем пахнет подобное выступление, исходя из собственного жизненного опыта.

Помимо них возле огромной телевизионной панели расположились Ильяс, Антон, чопорная Любовь Семёновна, управляющий поместьем господин Груздев и даже кухарки. Все остальные, кроме нёсших дежурство, находились в общежитии боевого крыла. Работники и слуги с согласия Тамары на время трансляции разошлись по комнатам, чтобы тоже услышать важную новость.

Взревели фанфары, на экране затрепыхалось огромное чёрно-жёлто-белое полотнище императорского флага, и через мгновение изображение государя Российского Александра Михайловича возникло перед глазами обитателей «Гнезда», как и сотен миллионов жителей планеты. Император был одет в парадный белый мундир с золотым шитьём, со всеми наградами, как имперскими, так и зарубежными.

— Дядя Саша хорошо выглядит, таким бодрячком, — заметила Тамара, прижимаясь к Никите с правого бока. — И не скажешь, что несколько дней чистил авгиевы конюшни.

— Наверняка воспользовался моим свитком, — хмыкнул Никита. — Да иначе нельзя, люди сразу же себе в голову вобьют всякую чушь. Дескать, замучили государя неблагодарные бояре.

— По сути, так и есть, — Даша положила свою голову на плечо мужа слева. — Сейчас московское боярство коллективно кается, что позволило себе минутную слабость поддаться коварным Романовым.

Юля промолчала, думая о чём-то своём.

Взгляд Александра, вначале мягкий, вдруг посуровел, стал острым, как сталь.

— Во имя Светлых Богов наших и на благо Отечества обращаюсь к вам, мои верные подданные, со словами, которые я долго вынашивал в своём сердце, — начал он громким и уверенным голосом. На мгновение замолчал, осмысливая правильность своего решения, и продолжил: — Сегодняшний день становится поворотной страницей в истории нашей великой державы — Российской Империи. После долгих лет правления, наполненных как славными победами, так и тяжёлыми испытаниями, я принял решение, которое считаю единственно верным для будущего нашего государства и народа.

Никита вдруг ощутил невероятное напряжение в астрале. Оно было натянуто до такой степени, что малейшее прикосновение к нему взорвало бы мироздание. Миллионы людей сейчас воздействовали на эфирное поле своими мыслями и эмоциями.

— Я, Александр Четвёртый, император Всероссийский, добровольно отрекаюсь от престола Российской Империи в пользу моего достойного наследника, Великого князя Владислава Александровича. Это решение продиктовано не слабостью духа или страхом перед трудностями, а глубоким осознанием того, что время требует новых сил, новых решений и нового руководства.

Наш мир стремительно меняется. Современные вызовы — будь то технологические или техномагические революции, экологические кризисы или геополитическое противостояние — требуют от правителя не только мудрости и опыта, но и энергии, способности видеть дальше и действовать решительнее. Я убеждён, что Великий князь Владислав Александрович, воспитанный в духе традиций и прогресса, обладает всеми качествами, необходимыми для управления государством в новую эпоху.

Я с гордостью наблюдаю за тем, как мой наследник проявляет себя в государственных, дипломатических и общественных делах. Его стремление к справедливости, открытость новым идеям и преданность интересам России заслуживают доверия и уважения. Я с полной уверенностью передаю ему бразды правления, чтобы он продолжил дело, начатое нашими предками, и возглавил страну в этот переломный момент истории.

За спиной Никиты кто-то из женской прислуги всхлипнул.

— Силён наш государь, — негромко проговорил Шубин, быстро поморгав глазами. — Знает, когда уйти, на самом гребне славы.

Никита был с ним согласен. Народ ликовал, когда император чудесным образом «воскрес» и за пару дней навёл порядок жёсткой рукой, хотя доля решения части кризисных ситуаций лежала на Великом князе Михаиле Михайловиче. Но всю любовь русского народа ощутил на себе именно Александр.

— Обращаюсь к вам, мои верные подданные: сохраняйте единство и веру в будущее России. Ваша любовь к Отечеству, ваш труд и ваша преданность монарху и Родине всегда были и остаются основой нашей великой державы. Я благодарю вас за поддержку, которую вы оказывали мне на протяжении всех лет моего правления.

«Александру Михайловичу было тридцать лет, когда он взошёл на трон после смерти отца, посчитал Никита. Владислав ещё не родился. А вот его старший брат прожил всего два годика и умер от какой-то неизлечимой даже Целителями болезни. Мало кто об этом знает. В тридцать пять у императора родился цесаревич. Владислав старше меня на два года. Двадцать девять лет правления, почти тридцать. Для кого-то мало, а для кого-то слишком…»

— С этого момента я слагаю с себя полномочия императора, но остаюсь сыном своей Родины и буду служить ей, как смогу, до конца своих дней. Моя молитва и надежда — на процветание России под мудрым правлением нового императора Владислава Первого. Да хранит нас Праотец всего живого — Род, Сварог и Макошь, Перун и Велес, Христос, Аллах и Будда, — голос старого императора всё-таки дрогнул, и все увидели обычного человека, под мундиром которого бьётся такое же сердце, течёт такая же кровь, как и у всех людей.

Тамара шмыгнула носом и уткнулась в плечо Никиты, чтобы никто не увидел её минутной слабости.

— Владу будет тяжело первое время, — пробурчала она глухо. — Ты поможешь ему, дорогой?

— Конечно, солнышко, — Никита пригладил волосы своей Берегини под звуки фанфар из телевизора. Речь Владислава должна была прозвучать гораздо позже, когда подготовят торжественную церемонию восшествия на престол с принесением клятвы. — У нас много интересного намечено. Без поддержки друг друга всего этого не объять и не сделать… Антон!

— Да, Никита Анатольевич! — Шубин тут же появился перед ним.

— Как там насчёт самолёта в Албазин?

— Заказал фрахт регионального «джета» компании «Восточный ветер», — отчитался комендант «Гнезда». — На завтра, как и планировалось. Семьдесят пять посадочных мест. С тремя промежуточными посадками: в Екатеринбурге, Новосибирске и Верхнеудинске. Вылет в одиннадцать утра.

— Ох, долго лететь, — вздохнула Юля. — Вот рожу в самолёте, мало не покажется.

— Тебе ещё до родов далеко, — рассмеялась Даша, погладив подругу по руке. — Так что смело лети. Никита, а ты Настю с Олегом предупредил? А то сидят в «Родниках», ничего не знают.

— Допустим, я Настю предупредила давно, — возразила Тамара. — День вылета я не знала, но посоветовала собрать вещи и быть наготове.

— Я позвоню Олегу, сразу приедут, — пообещал Никита.

Семён Фадеев уже вернулся из отпуска, но чета Полозовых осталась в петербургском особняке дожидаться семейство Назаровых. Никита планировал сегодняшним вечером переместиться на Обводный всей командой, летящей в Албазин, чтобы рано утром, не теряя времени, отправиться на аэродром. Почему выбрали именно такой вариант? Не хотелось лететь с кучей незнакомого народа. Да и о безопасности стоило подумать очень тщательно. Все самолёты, летающие на дальние расстояния, принадлежали «Петербургским авиалиниям», чьим хозяином был князь Василий Шереметев. А с него станется угробить Никиту с семьёй, просто взорвав самолёт в воздухе. Вот интуиция просто вопила об этом. Не успокоится Василий Юрьевич, ох, не успокоится, пока по земле ходит его враг-спаситель. Поэтому барон Назаров дал указание Антону Шубину найти частную компанию, никоим образом не связанную с Шереметевыми, которые ещё не успели (или не смогли) монополизировать авиаперевозки пассажиров. В России рынок региональных перевозок между собой делили с десяток компаний. Вот одна из них и согласилась отдать фрахт частному лицу.

— Там всё чисто? — пока Никита разговаривал с Антоном, почти все разошлись по делам, активно обсуждая речь императора. Осталась Яна с Ромкой, Бекешев да Тамара.

— Что было в моих силах — проверил, — подтвердил Шубин. — Компания ничего общего с Шереметевыми не имеет. Генеральный директор — нижегородский боярин Бехтеяров. Кстати, знаком с Касаткиными. Когда узнал, что они под твоим крылом находятся, сразу же согласился на фрахт. У него как раз в Петербурге борт стоял. Вот я и подсуетился. И насчёт пилотов узнал. Вроде бы никогда ни с кем слуг князя Шереметьева не пересекались. Но, сам понимаешь, всего предусмотреть нельзя.

— Надо послать охрану, — Никита не хотел пускать на самотёк безопасность семьи. — Ильяс, прогуляйся до Петербурга с ребятами. Человек пять самых надёжных возьми. Пусть до нашего приезда охраняют самолёт. Антон, у тебя же контакты Бехтеярова есть?

— Так точно.

— Созвонись с ним, договорись об охране с нашей стороны.

— Сделаю, — Шубин кивнул и вышел из гостиной, чтобы не отвлекать своим разговором Никиту.

Планируя поездку в Албазин, Никита хотел взять с собой не только жён, детей и «сестёр» с их мужьями, но и солидную охрану. Бекешев с личниками барона Назарова обязательно поедет, как и «валькирии» во главе с Ручеяной, а вот Антон останется в «Гнезде». Пусть наряду с Глебом Донским за порядком следит. Яна, Ромка, Немец и Гусар, как боевые волхвы, тоже едут. Деды отказались. Фрол Пантелеевич особо не горел желанием мучиться в воздухе несколько тысяч километров, чтобы встретиться со своим прошлым. Ему и здесь было хорошо. Николас тем более был домоседом, как он сам сказал. Анора с большим нетерпением ждёт встречи с местами, где её господин (чертовка продолжала так называть Никиту больше в шутку, чем всерьёз) провёл детство. Уже, небось, приготовила вещи и ждёт Назаровых. Завтра в столичном особняке будет многолюдно.

Ольга приехала из Вологды чуть пораньше, чем она обычно возвращалась со своей любимой работы, и попросила организовать переход в Петербург. Во дворце на Обводном её уже ожидал Ромка Елагин. Он помогал Семёну Фадееву организовать транспорт. Всё-таки почти восемь десятков человек надо довезти до аэропорта. Пришлось прибегнуть к помощи Касаткиных, чтобы те выделили несколько автобусов, которые стал выпускать их автозавод. Юркие «Кречеты» теперь охотно закупали не только частные автобусные компании, но и сельские общины для своих нужд. Нижегородцы расширяли номенклатуру, нисколько не стыдясь того, что делают машины для простого народа, в отличие от Волынских, наплевавших на довольно перспективный сегмент рынка.

Ну, это их дело. От этого не обеднели, с протянутой рукой по миру не ходят.

Вечером с трудом удалось угомонить ребятню. Они были настолько возбуждены предстоящей поездкой, что не могли уснуть. Никита осерчал и щадящим конструктом сна усыпил детей. Правда, перед этим аккуратно поспрашивал Полину насчёт полёта и получил жизнеутверждающий ответ, что она видит всю семью на каком-то острове посреди реки. О каком острове идёт речь, Никита догадался сразу, потому как постоянно думал об этом месте. Интересно, обнаружил ли кто-нибудь тайный ход, вход в который он, будучи ещё мальчишкой, надёжно похоронил под огромным слоем песка?

Никита по просьбе цесаревича Владислава перенёс поездку в Албазин с более позднего срока, потому что в те дни готовилась коронация, и наследник хотел собрать вокруг себя самых сильных волхвов для организации охранных мероприятий. Разозлённые неудачей британцы могли запросто найти ещё один Шар Теслы и провести повторную атаку, хотя и маловероятно. Слишком затратное дело — убивать правителя Русской Империи. Граф Сумароков сейчас отслеживает все маломальские контакты иностранных разведок. А к этому добавился приказ государя найти чёртовы лаборатории, где изготавливают опасные артефакты. Никита и сам хотел озадачить старшего соратника, но решил не влезать со своей просьбой. Работы у силовиков сейчас было выше крыши. С Шаром Теслы, который извлекли из машинного отделения вмёрзшей в лёд яхты, сейчас занимаются лучшие специалисты-артефакторы. Если у них не получится продвинуться в изучении сего опасного предмета, Никиту обещали привлечь к работе. Но когда это будет? Лучше уж с семьёй съездить отдохнуть в провинцию.

Никита посетил штаб, где Бекешев и Слон составляли список бойцов, которым выпадет честь сопровождать семейство Назаровых. Они тихо спорили по каким-то кандидатурам, вычёркивали из столбика какие-то имена, дописывали другие.

— Пятьдесят человек охраны, думаю, будет приемлемо, — Ильяс смахнул со лба капли пота. Душный предгрозовой вечер обволакивал, заползал в раскрытое окно, настольный вентилятор молотил лопастями густой, как сливки, воздух в кабинете, не принося облегчения. — Мы внесли в него твоих личников, «призраков» и «валькирий», хотя они идут по особому реестру.

— Нормально, — кивнул Никита, пробегая взглядом список. — Много ребят хотели поехать?

— Да мы целый день отбиваемся от желающих! — хмыкнул Ильяс. — «Старичков» обижать не хотели, а молодым тоже полезно приобщиться к клановым традициям. Решили распределить так: двадцать человек из первого набора, десять — новики. Остальные по долгу службы, их никуда не уберёшь.

— Ясно, — Назаров отложил лист бумаги в сторону. — Долго не засиживайтесь с выбором. Всем не угодишь. Завтра в восемь утра вся группа должна находиться в полной готовности для перехода. Слон, проверишь у каждого наличие «Бриза» и оружия.

— Слушаюсь! — кивнул личник.

Никита не решился оставить верного телохранителя в «Гнезде». Обидится вряд ли а вот осадок останется. Как же так? Столько лет вместе, а тут вдруг такое недоверие! Да и полезно будет ему поучиться у Бекешева и Тагира с Арсением (они даже не сомневались, ехать или нет), как охранять важных персон во время долгосрочной поездки. Это ведь ежедневно нужно находиться в боевой готовности, не спать ночами, просчитывать безопасные маршруты следования… в общем, не расслабишься.

— Ильяс, ты свою ненаглядную предупредил, что уезжаешь? — поинтересовался Никита. — А то будет на меня проклятия слать.

— Она не такая, — заулыбался Бекешев. — Умная женщина, сразу всё поняла. Обошлось без истерик и скандалов. Сказала, что у неё нет времени сердиться на моё отсутствие. Ирина с головой в бизнесе. Может…

— Ничего не «может», — оборвал его волхв, поняв, о чём хочет спросить Ильяс. — Будешь и дальше встречаться. Даже не вздумай в голову себе вбивать дурь несусветную. Чтобы к концу года женился. Всё, это мой приказ.

Слон тихо хохотнул, но осёкся под взглядом барона.

— А ты-то чему радуешься? Я тебя тоже оженю, и весьма быстро, — пригрозил Никита. — Если не признаешься Ручеяне в своих чувствах, переведу тебя в её подчинение. Будешь «валькирией» мужского рода, первым в мире.

Теперь от смеха затряслись плечи Бекешева. Слон смущённо опустил глаза. Кто бы мог подумать, что эта громадина мгновенно теряет свою брутальность перед изящной, но по-спортивному сложенной девицей, становясь тихим и покладистым. Только в глазах безбрежное обожание сверкает.

— Ладно, отдыхайте, — Никита развернулся и вышел из штабной комнаты. Оказавшись на улице, подивился, что поместье не спит. Казалось, все готовились к отъезду: как семья, так и бойцы с прислугой.

Он поднялся наверх, поглядел в сторону кабинета, но решил отложить изучение амулета-октаэдра, по всем свойствам очень уж похожего на минерал-антимаг. Потом, всё потом, когда вернётся из поездки.

Жёны не спали, сидя в «барной» комнате с бокалами вина за разговором. Юля попивала апельсиновый сок. Налив и себе вина, Никита присоединился к супругам.

— Ты так и не рассказал про Гангстера, — укорила его Тамара. — Что, в итоге, с ним решили?

— Фёдор Ильич послал в Симбирск спецгруппу по борьбе с наркотиками, — покрутив в руке бокал, ответил волхв. — Как бы не заметал следы Гринцевич, взяли его с поличным. Сейчас тесно общается со следователями. Клуб временно закрыли, но на него глаз положил Велимир Шереметев. Хочет получить право на владение. Но на это нужно разрешение губернатора. А губернатор сам замаран в делишках с Гринцевичем.

— Зачем Велику клуб? — удивилась Юля. — Странная блажь.

— Видимо, хочет подгрести под себя городскую молодёжь, как и Гангстер, — пожал плечами Никита, но сам-то хорошо понимая, ради чего. Княжич Шереметев решил создать крепкое боевое крыло для защиты своей семьи и бизнеса. А там, глядишь, и клятву возьмёт с них. По пути барона Назарова пошёл? — Поживём — увидим.

— Не узнаю Велимира, — хмыкнула младшая жена. — Он же, если честно, раздолбаем и бабником всегда был. А тут женился, разумными делами занялся. Но я подозреваю, что его дружба с Борей Волынским ни к чему хорошему не приведёт.

— Я с Борисом никаких соглашений не заключал, — Никита был полностью согласен с Юлей. Велимир серьёзно рисковал, привлекая к своим проектам молодого Волынского. Достаточно вспомнить, что последний затаил злость на Назарова за отданный в качестве награды медальон. А где злость, там появляется соблазн отомстить, втягивая в свою месть близких людей. Понял же это князь Леонид Иванович и поспешил заключить нужное для обоих кланов перемирие. Интересно, нашёл бы Борис общий язык с Азафой? Ох, навряд ли! Скорее, огненная джинири спалила бы непутёвого княжича.

— Я свою дочку замуж за сына Велика Шереметева не отдам, — заявила Юля воинственно. — Не хочу, чтобы наша кровь с их смешивалась.

— А вдруг у Велимира только девочки будут? — рассмеялся вместе с Тамарой и Дашей Никита. — Не переживай так, до свадьбы нашей дочери минимум восемнадцать-двадцать лет должно пройти. Да и я своего слова ещё не сказал.

Албазин, август 2017 года

Встречающий частный рейс из Петербурга мужчина неподвижно стоял возле чёрной представительской «Ладоги-Грант» в строгом костюме, который для утреннего часа, свежего и прохладного, был совершенно кстати, и поглядывал на спускающихся по трапу первых пассажиров. Те больше походили на охрану: крепкие, высокорослые, в камуфляжной униформе с гербом, не различаемым из-за расстояния. Впрочем, таковыми они и были, открыто демонстрируя оружие в кобурах.

Однако мужчина оживился, когда увидел идущего ему навстречу молодого и очень знакомого парня, и даже чуть-чуть приподнял полы щегольской шляпы, глубоко опущенной книзу.

— Георгий Ефремович! Не ожидал, что вы сами захотите нас встретить! — улыбнулся Никита, раскидывая руки, чтобы сжать в объятиях человека, с которым у него было немало общих воспоминаний.

— Чтобы пропустить такое событие? — усмехнулся Астапов, прижимая к себе уже далеко не мальчишку, но мужа. — К нам нечасто приезжают гости такого высокого статуса. Но, между нами… Хочу на твоих жён полюбоваться.

Оба рассмеялись.

Глава Департамента полиции города Албазина господин Астапов с последней встречи почти не изменился, разве только жёсткие усы чуть-чуть обсыпало едва проглядываемой сединой. Да и не сединой даже, а так, добавило неумолимо летящим временем серебристых ниточек.

— Кстати, где они? Или ты решил в последний момент оставить их дома? — Георгий Ефремович с хитрой улыбкой поглядел в сторону самолёта. Людей там стало значительно больше, но преимущественно военных.

— Нет, все со мной, — Никита выглядел довольным. — Скоро выйдут. Протокол безопасности. Как только мои люди убедятся, что всё в порядке, выпустят их.

— Молодец, правильно делаешь, что никому не доверяешь, — кивнул Астапов, нисколько не расстроившись.

— Вам я доверяю, Георгий Ефремович. Вот, сумели же обеспечить свободную полосу для самолёта, пригнали целую кучу микроавтобусов для перевозки людей. Охрана, опять же…

— Ты бы знал, как меня натягивали… как гитарную струну, пока не зазвенит в нужной тональности, — усмехнулся главный полицейский Албазина. — Из Петербурга беспрерывные указания шли, сам Великий князь Константин Михайлович со мной беседовал, мягко напоминая об ответственности.

— Я так и знал, что он проявит свою заинтересованность, — хмыкнул Никита. Впрочем, чему удивляться? Меньшиков со своей дочери и внуков теперь глаз не спустит. Сто процентов, поднял на уши местное отделение ИСБ. Пока хорошо маскируются, но точно где-то рядом. Не хотят сердить своим навязчивым вниманием барона Назарова, в одиночку спасшего всю императорскую семью, гостей и даже яхту. За которую в награду получил отдельное «спасибо» и к нему несколько гектаров земли на Обводном. Учитывая огромный дефицит оной в столице, это был действительно царский подарок. — Вы мою просьбу выполнили, Георгий Ефремович?

— Конечно, — усмехнулся уголками губ Астапов. — Лучший особняк в городе. Даже уламывать хозяина не пришлось, как только сказал ему, что из Петербурга важные люди едут, к самому императору приближённые. Он готов принять всех, кто с вами приехал. У него дом что отель.

— Нехорошо вводить в заблуждение людей, Георгий Ефремович, — покачал головой Никита вроде бы осуждающе, но в глазах плескались смешинки. — И кто этот человек?

— Купец наш знаменитый, Мирон Иванович Толстопятов. Две мебельные фабрики имеет: в Благовещенске и здесь, в Албазине. Ну и лесозаготовками занимается.

— Моей Юленьке будет о чём поговорить с ним, — рассмеялся Никита и взглянул на подошедшего Ильяса. — Всё в порядке?

— Периметр оцеплен, Никита Анатольевич, можно выводить женщин.

— Знакомьтесь, Георгий Ефремович, — представил соратника волхв. — Начальник кланового боевого крыла, Ильяс Бекешев. На данный момент руководит охраной. Ильяс, это Глава Департамента полиции Албазина. Вам придётся взаимодействовать друг с другом, пока мы здесь.

Мужчины пожали друг другу руки, после чего Астапов жестом показал стоящим неподалёку полицейским, чтобы подгоняли машины к трапу. Откуда-то из-за технических построек выехала вереница микроавтобусов и медленно покатила к самолёту. Сопровождала их полицейская машина, включив проблесковые маячки на крыше. Хорошо, хоть без завывания.

— Пойдёмте, Георгий Ефремович, я вас с жёнами познакомлю, — Никита заметил, что на площадке трапа появилась Тамара, держащая за руки Полину и Мишу. За ней маячил Лязгун со спящим на руках Юркой. Утомился малой за многочасовой перелёт.

— Узнаю Тамару Константиновну, — поправил шляпу Астапов и даже шаг прибавил, чтобы встретить важную гостью. — Похорошела невероятно, и детки ваши чудесные.

Тамара тоже узнала полицмейстера и с улыбкой сошла с трапа на бетонную полосу.

— Дорогой Георгий Ефремович, какая приятная встреча! — она протянула руку, которую Астапов галантно поцеловал. — Надеюсь, мы своим появлением не причинили вам излишние хлопоты?

— Ну, что вы, Тамара Константиновна! Мы очень рады, какие уж тут хлопоты. Правда, пришлось постараться, чтобы журналисты об этом не узнали, иначе ваш отдых превратится в сущий кошмар, — вроде бы пошутил Астапов, но было видно, что ему не хочется взваливать на себя лишние проблемы с пишущей братией, галдящей и беспринципной. — А это…

— Дочь Полина, сын Михаил, — представила детей молодая женщина. — Младший сын Юрий, увы, не может вас поприветствовать. Спит, понимаете ли.

— Здравствуйте, сударь, — девочка изобразила лёгкий книксен, а Мишка сдвинул брови и со всей серьёзностью кивнул.

К тому времени рядом с Тамарой встали Даша с Яриком и Юля. Астапов стал похож на энтомолога, увидевшего редкостные экземпляры бабочек. Он рассыпался в комплиментах, целуя ручки дамам, словно забыв, что не на приёме находится. Наконец, познакомившись с домочадцами и друзьями барона Назарова, вышедшими позже, Глава Департамента полиции показал Никите знак, что пора бы и ехать.

— К сожалению, в моей машине нет места для всего твоего семейства, — смущённо проговорил Астапов. — А одного тебя взять, чтобы поговорить — некрасиво получится. Езжай со своими прелестными супругами. Каков молодец, Никита! Даже чуточку завидно стало.

Никита рассмеялся и в шутку пожурил полицмейстера за эту человеческую слабость. Наконец, суета с рассаживанием в микроавтобусы закончилась, и огромная вереница машин выскочила с территории небольшого аэропорта, в котором могли приземляться только региональные рейсы (именно из-за этого решено было воспользоваться услугами частной компании, иначе бы пришлось лететь в Благовещенск). До Албазина домчались довольно быстро, благодаря солидной охране. Пронеслись по центральным улицам, привлекая горожан необычной для тихого городка кавалькадой, и свернули куда-то к северу.

Помня, где живёт дядя Кондратий, Никита понял, что едут совершенно в другое место. Потянулись новые двухэтажные коттеджи из красного кирпича — вычурные, с башенками и флюгерами, с крышами из цветной металлочерепицы, широкими окнами с плотными шторами и жалюзи.

Купец Толстопятов, кажется, ошалел от наплыва важных гостей и полиции. Мало того, что кавалькада растянулась на всю улицу, так ещё и полиция чуть ли не со всех околотков примчалась. Он вместе с домочадцами стоял в распахнутых настежь воротах, за которыми виднелся большущий двор, замощённый брусчаткой, а сам дом казался невероятно огромным, с двумя этажами, террасой и балкончиками.

Никита на правах главного действующего лица опрокинул в себя чарку водки, угостился караваем с солью и уступил место жёнам. Купеческая семья и вовсе затрепетала, увидев Тамару. Всё-таки не в тайге живут, не лаптем щи хлебают — узнали в ней княжну Меньшикову.

К удивлению Никиты, его старшие жёнушки лихо навернули водочки и закусили караваем. Кроме Юли, конечно. Заметив, что она в положении, её сразу же окружили женщины и девушки, да увели в дом. Ручеяна, молодец, сообразила приставить к ней парочку «валькирий», а сама успокаивающе кивнула волхву, дескать, всё нормально.

Сам «промышленник местного разлива», как пошутил Толстопятов, шестидесятилетний крепкий мужчина с аккуратно подстриженной кучерявой бородкой, долго тряс руку Никиты, изливая свои восторги от такого внимания со стороны столь важного гостя. Кажется, барона Назарова воспринимали как члена императорской семьи из-за Тамары, но возражать по этому поводу волхв не собирался. Если людям так хочется видеть его в этом статусе, не надо их разочаровывать.

Суета и хлопоты по размещению гостей и бойцов клана заняло довольно много времени. Астапов, убедившись, что приезжие довольны приёмом, дал команду полиции снять оцепление.

— Уверен, Никита, что помощь в охране не нужна? — на всякий случай спросил он, стоя у распахнутой двери «Ладоги».

— Да у меня своих людей хватает, — кивнул Никита на Слона и Ильяса, занимающихся распределением постов среди выстроившихся на дворе бойцов. — Справимся.

— Какие планы, не поделишься? — увидев, что к ним направляется Толстопятов, Георгий Ефимович заторопился.

— Мне ещё Барышева навестить надо, а потом в Раздольную хочу рвануть на пару дней, приёмных родителей повидать, — не стал скрывать Никита. — Оттуда обратно в Албазин, закончу кое-какие дела и обратно. Кстати, Георгий Ефремович, не желаете в Петербург перебраться? Поговорю с князем Волынским, он вам обеспечит перевод. Будем жить рядышком, в гости друг к другу ходить…

— Спасибо, Никита, но — нет! — рассмеялся Астапов. — Андрон Иванович мне уже намекал, чтобы я готовился к переезду в Благовещенск. Пока заместителем Директора Амурского Департамента полиции, а через годик-другой займу главное кресло. Барон Волков на пенсию готовится выйти.

— В таком случае, поздравляю с повышением, — искренне обрадовался Никита. — Просьба у меня будет. Надо сопроводить племянниц дяди Кондратия до его дома. Девушки хотят у него остановиться, да с мужьями познакомить.

Астапов скользнул взглядом по стоявшим у одного из микроавтобусов двум молодым парам. Девушек он помнил смутно. Вроде бы рядом с Никитой крутились в те годы две голенастые и тонкие в кости девчушки, племянницы Барышева, а вот поди ж, вымахали в таких красоток.

— Конечно, обеспечим безопасный проезд, — улыбнулся Георгий Ефремович. — В лучшем виде доставим.

— Ваше превосходительство! — Толстопятов прижал к груди руки. — Ну куда же вы от нас? А на обед остаться?

— Мирон Иванович, да бросьте вы так причитать, — усмехнулся Астапов, подавая кому-то знак, покрутив пальцем в воздухе, дескать, закругляемся. — У вас такие статусные гости остановились, потом будете горделиво грудь выпячивать перед своими конкурентами. Глядишь, городским Головой выберут.

— Это да… — заулыбался купец-промышленник. — Только совместную фотографию не мешает сделать.

— Ну, об этом вы с Никитой Анатольевичем договаривайтесь, — Астапов пожал руки обоим и дал необходимые указания подошедшему полицейскому с капитанскими звёздочками на погонах. — Всего доброго. Барон, будьте со мной на связи. Если что-то понадобится, звоните.

— Три внедорожника и микроавтобус, — тут же попросил Никита. — До Раздольной скататься.

— Сделаем, — пообещал полицмейстер и скрылся в «Ладоге»