Доктор Крюк

Глава 24

Я открыл глаза и первое, что меня встретило, — тишина. Казалось, будто море застыло, а птицы забыли, как орать свои трели. Костер догорел до углей, над которыми вился слабый дымок, и прохлада утра уже щипала кожу. Я лежал на спине, одеяло сползло к ногам. Но что-то было не так. Тень легла надо мной, длинная, кривая, и я медленно поднял взгляд.

Твою ж мать…

Роджерс. Стоит и ухмыляется, зубы блестят, как у акулы перед укусом. Его камзол потрепан, но сидит ладно, а в руке — сабля, небрежно упертая в песок.

Я замер. Сердце стукнуло раз, другой, а потом заколотилось, будто хотело выскочить из груди и удрать само по себе.

Роджерс? Здесь? На Монито? Откуда он взялся? Мы же оставили его на Сент-Китсе, с его «Грозой Морей». Я ведь все рассчитал — корабль мой, команда моя, добыча моя. Какого дьявола он тут делает?

Я приподнялся на локтях и оглянулся. В лагере было тихо. Филипп и Анри спали в нескольких шагах от меня, завернувшись в свои одеяла. Только над ними уже торчали фигуры — двое пиратов Роджерса, здоровенные рожи, будто вырезанными из коряги. Один, с серьгой в ухе, держал мушкет, второй — абордажную саблю, и оба смотрели на спящих, как на добычу, которую вот-вот прирежут. Дальше, у потухшего костра, моя команда — кучка растрепанных, заспанных бедолаг, собранных в тесный круг. Сэм и Стив там же, сидят на песке, руки за спинами — видать, связанные. Их окружали головорезы Роджерса, человек шесть, с ножами и пистолями на поясах.

Воздух пах порохом. Вдали, возле «Принцессы Карибов» маячил силуэт «Грозы Морей», покачиваясь на якоре. Значит, он приплыл ночью. Пока мы спали, пока ром гудел в наших головах, этот старый лис подкрался и взял нас тепленькими. Но как он узнал? Кто-то проболтался? Сэм? Стив? Нет, эти ребята крепкие, я им верю. Сквиббс? Может быть, но он и сам толком ничего не знал. Тогда кто? Неужели слухи о карте Дрейка дошли через Тортугу или Сент-Китс до Роджерса? Или Маргарет с ее отцом что-то шепнули перед отплытием?

Я перевел взгляд на Роджерса. Он стоял, чуть наклонив голову, и смотрел на меня сверху вниз, будто я — мальчишка, которого поймали за воровством яблок. Его глаза блестели каким-то странным удовольствием. Словно он ждал этого момента всю жизнь.

— Доброе утро, Крюк, — протянул он, растягивая слова. — Хорошо спал? Вижу, ром тебе по вкусу пришелся. И команда твоя, гляди-ка, тоже сладко дрыхла. Прямо идиллия.

Надо было встать. Вместо этого я буркнул:

— Что ты тут забыл, Роджерс? У тебя своего острова нет? Мы тут празднуем первое плавание, а ты заявился сюда…

Он коротко засмеялся. Потом шагнул ближе, упер саблю в песок рядом с моим одеялом и наклонился ко мне. От него воняло табаком.

— Островов хватает, Крюк, — сказал он, все еще улыбаясь. — А вот дураков, вроде тебя, я давно не встречал. Решил, что можешь вот так взять и уйти с моим кораблем? С моим бригом? Да еще и с добычей, которую вы здесь откопали?

Я стиснул зубы. Значит, неспроста он тут появился.

— «Принцесса» моя, — огрызнулся я. — Мы договорились. Я тебе долг расписку, бумагу подписал. Все по-честному.

Роджерс выпрямился, театрально закатил глаза и хлопнул себя по лбу свободной рукой.

— Точно, я и забыл, — воскликнул пират, будто услышал лучшую шутку в своей жизни. — Слушай, Крюк, ты хоть понимаешь, где находишься? Это Карибы, а не какой-нибудь лондонский суд, где твои бумажки что-то значат. Здесь слова — пустой звук, а бумага — и вовсе мусор, которым только зад подтереть можно. Ты мне сунул какую-то писульку от человека, которого никто не знает, и думаешь этого достаточно? Да кто ты такой вообще? Доктор Крюк? Ха! Да у тебя даже прозвище не твое! Я его тебе дал. Как и бриг! Даже команда — моя! На Карибах о тебе и слыхом не слыхивали до прошлого месяца. А я тут двадцать лет гребу, потею, глотки режу, чтобы свое держать.

Он сделал паузу, обвел взглядом лагерь, будто показывая, кто тут хозяин. Его пираты стояли неподвижно. Филипп заворочался во сне, что-то пробормотал, но не проснулся. Анри дышал ровно, даже не подозревая, что над ним уже занесен нож. Моя команда сидела тихо, только Сэм бросил на меня быстрый взгляд — виноватый, но злой. Значит, не он сдал. Хороший парень.

Роджерс снова повернулся ко мне, ткнул пальцем в сторону сундука.

— И вот ты, Крюк, берешь мой корабль — подбитый, ладно, но все еще мой, — собираешь шайку моих же оборванцев и плывешь за сокровищами Дрейка. А ты думал, я просто пожму плечами и скажу: «Ну ладно, Крюк, удачи тебе»? Нет, дружок. В пиратской среде никому доверять нельзя. Это тебе первый урок, и, похоже, последний.

Я наконец поднялся, отряхнул песок с колен. В голове крутился вихрь: как он нашел Монито? Сколько у него людей? Что он хочет — сундук? Корабль? Мою голову на пике? Я бросил взгляд на «Грозу Морей» — она стояла слишком близко, чтобы мы могли удрать на «Принцессе». Да и команда моя связана, а оружие, видать, уже у головорезов Роджерса.

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Я корабль выкупил честно. А сокровища — мои, я их нашел. С удовольствием верну тебе долг. Можешь прямо сейчас забирать. Чего тебе еще надо?

Роджерс покачал головой, будто я ребенок, который не понимает простых вещей.

— Чего мне надо? — повторил он, и улыбка его стала шире, но холоднее. — Мне надо, чтобы такие, как ты, не думали, что могут вот так взять и обойти меня. Ты, Крюк, ошибок наделал целую кучу. Первая — доверился своей шайке. Вторая — решил, что бумажка от какого-то проходимца на Сент-Китсе что-то значит. Где это видано — получить корабль, пусть и подбитый, за подпись? Это тебе не аптека, где рецепты выписывают. Третья — оставил добычу вот так, на виду, и дрых с ней рядом, как младенец. А четвертая… — он ткнул саблей в сторону сундука, — поверил, что сможешь утаить от меня золото Дрейка.

Я молчал. Он был прав, черт возьми. Я расслабился. Ром, золото, победа — все это затуманило голову. Я думал, что держу все под контролем, что Вежа, мой омоложенный организм и пара верных ребят вроде Сэма вытащат меня из любой передряги. А тут — Роджерс, с его ухмылкой и головорезами. Как я мог забыть, что он не из тех, кто отпускает добычу? Он же меня с самого начала терпел только потому, что я ему раны зашивал да пиратов лечил. А теперь я для него — никто. Просто старик с крюком, который слишком много возомнил.

— Ну и что теперь? — спросил я. — Сундук заберешь и нас прирежешь? Или на «Грозу» в цепи загонишь?

Роджерс хмыкнул, провел пальцем по лезвию сабли, будто проверяя, острое ли.

— Сундук, конечно, заберу, — сказал он покровительственно, как учитель, который отчитывает ученика. — А с вами… посмотрим. Ты, Крюк, мне еще можешь пригодиться. Докторов хороших мало, а у меня команда после последнего боя хромает. Но учти: больше никаких фокусов. Ты теперь не капитан, не герой с сокровищами. Ты — мой. И твоя, как ты ее назвал, «Принцесса»? Она тоже моя. А этих, — он кивнул на Филиппа и Анри, — я, может, продам кому-нибудь на Тортуге. Или просто в море скину, если настроение испортят.

Он замолчал, глядя на меня с той же мерзкой ухмылкой. Внутри все кипит — злость, бессилие. Вежа в голове молчала. Видать, даже она понимала, что я влип по самые уши.

Утешало только одно. Ящик Дрейка, спрятанный за камнем-собакой, — моя последняя надежда — был далеко.

— Ладно, — выдавил я наконец. — Бери сундук. Но дай мне слово, что мою команду не тронешь. Они тут ни при чем.

Роджерс прищурился, будто взвешивая мои слова. Потом кивнул, но я видел, что это ничего не значит. В пиратской среде слова — пустой звук, как он сам сказал. И все же я надеялся, что хоть Сэма и Стива он пощадит. А я еще найду способ выбраться.

Моя команда сидела кучкой. Сундук с золотом стоял рядом, как немой укор моей глупости. И тут из-за спины Роджерса, пошатываясь, вылез Сквиббс.

Не понял. А почему он не с моими сидит?

Его тощая фигура с вечно бегающими глазками, казалась еще мельче на фоне широкоплечих пиратов Роджерса. Он ухмыльнулся, показав желтые зубы, и ткнул в меня пальцем, как в пойманного вора.

— Капитан Роджерс, — прогундосил он, растягивая слова, — а давай этого Крюка акулам скормим? Чего с ним возиться? Золото у нас, корабль у нас, а он только глотку дерет да мозги пудрит.

Я замер. И тут все стало на свои места, как куски карты Дрейка, которые я собирал по крупицам. Этот гаденыш, этот мелкий проныра, которого я терпел в команде только из-за языкастости и умению договариваться с портовыми людьми, — он был ключом.

Роджерс, заметив мой взгляд, громко и раскатисто расхохотался. Он хлопнул Сквиббса по плечу так, что тот чуть не свалился на песок, и повернулся ко мне, все еще смеясь.

— Ну что, Крюк, дотумкал наконец? — сказал он, вытирая слезу с уголка глаза. — А ты думал, я просто так тебе жить дам? Смотри, как все красиво вышло.

Я стиснул кулаки и выдавил:

— Зачем весь этот спектакль, Роджерс? Если знал про сокровища, мог бы сам за ними плыть. Чего усложнять все это?

Он перестал смеяться, но ухмылка осталась. Подошел ближе, ткнул саблей в песок у моих ног и наклонился так, что я почувствовал его смрадное дыхание.

— А ты подумай, Крюк, — сказал он, понизив голос до покровительственного шепота. — Когда Маргарет тебе свои байки травить начала, Сквиббс все слышал. Каждое слово. И побежал ко мне, как верный пес. Рассказал, что ты, старый хрыч, вцепился в карту Дрейка. И я подумал: зачем мне самому рисковать шкурой, если есть ты? Ты ведь док, головастый, упрямый — идеальный дурак, чтобы найти клад за меня.

Я молчал, переваривая.

Я вспомнил тот вечер на «Грозе Морей», когда Маргарет выкладывала мне про сокровища Дрейка. Мы стояли возле капитанской каюты, она шептала про карту, про отца, про Франсуа, а я слушал, пытаясь сложить кусочки в голове. И тогда, в полумраке, дверь скрипнула, и вышел Сквиббс — пошатывающийся, с мутными глазами. Я тогда ему еще помог добраться до постели. Дурак. Он подслушивал. Все подслушивал.

В голове крутились воспоминания: как Роджерс неожиданно согласился отдать мне «Принцессу»; как в порту Сент-Китса ремонт вдруг сделали за расписку; как он даже не спорил, когда я забирал половину команды. Все это время я подозревал, что что-то нечисто. Где это видано, чтобы пиратам в долг корабль чинили? Пираты сегодня тут, завтра их и след простыл — никакой портовый мастер не станет рисковать своими монетами ради таких, как мы. А расписка, которую Сквиббс сунул мне под нос, — мол, все по-честному, — была просто бумажкой, пустышкой. И поверил.

— Ты ремонт оплатил? — вырвалось у меня.

Роджерс кивнул, будто я наконец решил задачку, которую он мне задал.

— А то кто же? — хмыкнул он. — Сквиббс провернул все как надо. Прибежал ко мне на Сент-Китс, шепнул, что ты за сокровищами собрался. Я и решил: дам тебе бриг, дам тебе шанс. Починил его за свои дублоны, чтоб ты, Крюк, не утонул раньше времени. А ты и вправду поплыл, нашел золото здесь, на Монито. И все мне прямо мне в руки. Ну не красота ли?

Как кровь стучит в висках. Все это время они играли со мной. Роджерс, Сквиббс — они подыгрывали, подталкивали, ждали, пока я сделаю грязную работу. А я радовался, что вырвался из его лап, что стал капитаном, что нашел сокровища Дрейка. Даже Вежа, эта треклятая голосина в моей голове, молчала, не предупредила. Или, может, она тоже часть их плана? Нет, бред. Тут всего два носителя. И один из них дрыхнет.

Сквиббс тем временем подскочил ближе, ткнул в меня пальцем еще раз.

— А я говорил, капитан, что он лопух! — заверещал он, чуть ли не приплясывая. — Верил мне! А я каждую ночь тебе, Роджерс, докладывал. Где он, что ищет, с кем шепчется.

Я резко вскинул голову.

— Ты… — начал я, но Роджерс перебил, подняв руку.

— Не кипятись, Крюк, — сказал он, снова переходя на покровительственный тон. — Сквиббс — мой человек. Всегда был. А ты… сам виноват. Я ведь мог тебя еще на «Грозе» прирезать, когда ты командовать за капитана начал. Но нет, я дал тебе шанс. И ты его оправдал. Нашел золото. А заодно помог мне от команды ненужный балласт скинуть.

— Какой еще балласт? — вырвалось у меня, хотя я уже начал понимать.

Роджерс кивнул на мою команду, которая сидела под охраной.

— Этих, — сказал он небрежно. — Сэм, Стив, да и остальные, кто к тебе перебежал. Неверные, слабые, те, кто мне не нужен. Ты их забрал, сделал своей шайкой. А я теперь чище стал, сильнее. Так что спасибо тебе, Крюк. Ты не только золото мне принес, но и от мусора избавил.

Я смотрел на него и пытался понять когда я мог все это разгадать. А ведь мог же. Там все складывалось один к одному. Просто надо было сесть и все обдумать. Но я рвался вперед, к свободе, к приключениям.

Сквиббс хихикнул, глядя на мое лицо, и я еле сдержался, чтобы не вцепиться ему в глотку.

Роджерс повернулся к своим людям и махнул рукой.

— Грузи сундук в шлюпку! — гаркнул он. — И этого, — он ткнул в меня саблей, — свяжите. Посмотрим, как он на «Грозе» запоет.

Я стоял, не шевелясь, пока двое головорезов подходили ко мне с веревками. Сквиббс хихикал, Роджерс смотрел с той же проклятой ухмылкой, а я думал только об одном: как я мог быть таким слепым? Все эти расписки, ремонт, согласие на раздел команды — игра. И я в нее сыграл, как по нотам.

Но внутри, под всей этой злостью и стыдом, теплилась искра. Ящик Дрейка. Если они его не найдут, если не узнают про Эльдорадо, а я еще смогу вывернуться…

Я еще увижу, как Роджерс подавится своим золотом. И Сквиббс — этот крысеныш — тоже. Надо только дождаться момента.

Головорезы Роджерса закончили связывать мне руки, затянув веревку так, что она впилась в кожу. Я стоял, стиснув зубы, пока они тащили сундук к шлюпкам, а Сквиббс суетился рядом, будто важная шишка. Роджерс бросил на меня последний насмешливый взгляд и кивнул своим людям:

— Буди этих господ, — буркнул он, указав саблей на Филиппа и Анри, которые все еще дрыхли, завернувшись в одеяла. — Пора им познакомиться с новыми событиями.

Двое пиратов — тот, с серьгой, и второй, с шрамом через всю щеку, — подошли к спящим. Серьга пнул Филиппа в бок, не сильно, но достаточно, чтобы тот подскочил, хлопая глазами, как рыба на берегу. Шрам тем временем потряс Анри за плечо, и старик медленно сел, кряхтя и моргая. Оба выглядели так, будто их вытащили из сладкого сна прямо в кошмар. Филипп вскинул голову, заметил пиратов, веревки, сундук, что уже грузили в шлюпку, и наконец меня — связанного.

— Крюк, какого дьявола?.. — начал он, но осекся, когда Серьга ткнул его мушкетом в грудь.

— Заткнись, барончик, — прорычал пират. — Руки за спину, быстро.

Анри, сообразив быстрее, поднял ладони, будто сдаваясь, но глаза его бегали — он явно пытался понять, что происходит. Шрам молча связал ему руки, а Серьга занялся Филиппом, который пыхтел от возмущения.

Роджерс подошел ближе, скрестив руки, и хмыкнул, глядя на их растерянные лица.

— Добро пожаловать в мой мир, господа, — сказал он. — Ваш Крюк тут наворотил дел, а вы с ним за компанию. Так что не обессудьте — теперь вы мои гости. Или пленники, как пойдет.

Филипп дернулся, но веревки держали крепко.

— Это возмутительно! — выпалил он. — Я — барон Филипп Сидни, сын графа Лестера! Вы не посмеете…

— Плевать мне, чей ты сын, — оборвал его Роджерс. — Здесь, на Карибах, твой граф ничего не значит. А ты — просто добыча. Так что сиди тихо или я решу, что ты мне не нужен.

Анри промолчал, только бросил на меня вопросительный взгляд. Я шагнул к ним, насколько позволяли веревки, и заговорил шепотом:

— Слушайте сюда, оба. Это Сквиббс. Он все время подслушивал, сливал Роджерсу. Когда Маргарет мне про карту Дрейка рассказывала, он был там, в каюте. Слыхал каждое слово. Роджерс с самого начала знал, что я ищу сокровища. Дал мне «Принцессу», оплатил ремонт в Сент-Китсе, подсунул мне команду — все, чтобы я нашел золото за него. А я, дурак, повелся.

Филипп побагровел.

— Ты хочешь сказать, что этот… этот крысеныш нас продал? — прошипел он, кивнув на Сквиббса, который крутился у шлюпки. — И ты ничего не заметил?

— Не заметил, — буркнул я. — Подозревал, что что-то нечисто, но не сложил мозайку.

Анри кашлянул и опустил голову. Филипп только стиснул зубы.

Роджерс тем временем махнул рукой, и нас поволокли к шлюпкам. Сундук уже лежал в одной из лодок, рядом с ним Сквиббс что-то бурчал, тыкая пальцем в мешки. Мою команду — Сэма, Стива и остальных — погнали следом, подгоняя тычками. Я шел, спотыкаясь о песок, чувствуя, как веревка режет запястья, и думал только об одном: как я мог так лопухнуться? Но где-то в глубине теплилась надежда.

Ящик Пандоры. Если он у меня останется, я еще выкручусь.

Шлюпки отчалили, волны плескались о борта, а «Гроза Морей» вырастала перед нами. Когда нас затащили на палубу, я заметил Маргарет. Она стояла у борта и смотрела на нас. Не связанная, не в цепях, а как гостья — руки сложены, подбородок высоко. Рядом с ней маячил пират с кружкой в руке, но он не охранял, а скорее прислуживал. Я нахмурился. Роджерс пожалел девчонку что ли?

Он заметил мой взгляд и хмыкнул, подходя к Маргарет. Та вздрогнула, но не отступила.

— А, Крюк, знакомое лицо видишь? — сказал он. — Мисс де Бошен теперь моя гостья. Не такой я подонок, как ты думаешь. Пусть поживет у меня. В каюте, с ромом и лепешками. Лучше, чем в трюме гнить, верно?

Маргарет бросила на меня острый взгляд, полный упрека.

— Ты… — начала она, но Роджерс поднял руку, оборвав ее.

— Тише, мисс, — сказал он. — Твой Доктор Крюк теперь не капитан, а пленник. И ты с ним не спорь — он и так в дерьме по уши. А ты сиди тихо, пей ром, и, может, я тебя на Тортуге высажу. Или продам, если надоест.

— Вы обещали пощадить отца, — выдавила из себя девушка.

— А он жив, — хмыкнул Роджерс.

Она сжала губы, но промолчала. В это время на борт подняли Анри и Филиппа. Марго бросилась к отцу. Роджерс хмыкнул и девушка что-то шепнув отцу, отошла с гордо поднятой головой.

Меня, Филиппа и Анри тем временем погнали к трюму. С лестницы я успел бросить взгляд на палубу: моя связанная команда сидела под охраной у мачты. Сэм поймал мой взгляд, кивнул чуть заметно — держись, капитан. Стив просто смотрел в пол.

Нас затолкали в сырой, вонючий трюм, с лужами воды на полу. Филипп плюхнулся на скамью, Анри оперся о стену, кряхтя. Я сел рядом. Корабль качался под ногами. Веревки жгли руки, но я их почти не замечал. В голове крутился один вопрос: как выкрутиться? Роджерс забрал сундук, заточил в камеру.

Но ящик — мой последний козырь. Если я доберусь до него, если узнаю, что там, в записках Дрейка, я еще смогу переиграть этого лиса.

— Что дальше, Крюк? — буркнул Филипп, прерывая мои мысли. — Ты нас в это втянул, ты и вытаскивай.

— Вытащу, — огрызнулся я. — Думаешь, мне весело?

Трюм «Грозы Морей» был сырой, с запахом плесени. Решетка, за которой нас заперли, скрипела при каждом движении корабля, а свет от фонаря, который болтался где-то наверху, едва пробивался сквозь щели. Я сидел, привалившись спиной к холодной стене. Филипп устроился на скамье, поджав ноги. Анри прислонился к решетке, он выглядел старше своих лет. Его нехило подкосило сегодняшнее утро. Мы молчали, каждый утопая в своих мыслях.

Скрипнула лестница, и я поднял голову. По ступеням спускался Ли — кок, китаец с «Грозы». В руках он держал деревянный поднос: три миски с чем-то серым, похожим на кашу, и кружки. Лицо его было хмурым, брови сведены, а губы сжаты в тонкую линию. Он подошел к решетке, поставил поднос на пол и молча просунул его в щель между нижними горизонтальными прутьями.

Ли всегда был тихим, но надежным — травы собирал, истории рассказывал, ром с нами пил. А теперь он тут и вид у него такой, будто он предпочел бы быть где угодно, только не здесь.

Я подвинулся ближе к решетке. Еда пахла не очень приятно, но мне было плевать. Голод — не главное. Главное — понять, где я ошибся и кто еще в этом замешан. Я поднял взгляд на Ли, встретил его глаза — темные, непроницаемые — и выдавил:

— У меня только один вопрос, Ли. Ты знал про все это?