Доктор Крюк

Глава 19

Я хмыкнул. Святой Бернар. Монах? Церковь? Нет, не то. Я встал, прошелся по комнате. «Saint Bernard», Бернар… Сенбернар! Собака! Я бросился обратно к столу, вгляделся в карту. Остров — длинный, с изгибом, широкий в середине и сужающийся к концу. Похож на голову собаки, черт возьми. А крестик — там, где глаз. Глаза святого Бернара — это глаз сенбернара на карте, место, где зарыты сокровища.

— Вот оно, — выдохнул я, хлопнув ладонью по столу. — Гениально и просто.

— Что? — спросил Анри.

Я рассмеялся и внутри разгоралось ликование. Остров-собака. Кто бы это ни придумал, он был мастером загадок. Но где он? Я снова перебрал в уме карты Карибов — сотни островов, больших и малых, от Ямайки до Гренадин. Этот не подходил ни под один. Может, он не нанесен на обычные карты? Тайный клочок суши, спрятанный от глаз?

Я рассказал Анри о фразе, которую передал мне матрос перед смертю. Анри посмотрел на карту и согласился, что очертания острова схожи на профиль собаки.

— Но что это дает? — задался вопросом де Бошан.

— Хороший вопрос, — пробурчал я.

Я сел, потирая виски. Карибы — это тысячи миль воды, сотни островов, рифов и мелей. Найти один, да еще без точных координат, — как искать иголку в стоге сена.

«Что скажешь, Вежа? Есть у тебя ответ на это? Что дает мне знание про голову сербернара? И вообще, ты не хочешь вознаградить меня за разгадку?»

«Носитель, ответ на ваш первый вопрос оценивается в 50 000 очков влияния. Касательно последнего вопроса: оповещение системы о наградах и балансе осуществляется только по прямому запросу носителя. За нахождение всех частей карты, начислено 7 000 очков влияния. Ваш баланс: 23 689 очков очков влияния. Рекомендую использовать их для улучшения судна перед экспедицией», — подсказала Вежа.

«Не понял. Я могу за очки влияния улучшать корабль?»

«Очки влияния могут расходоваться на физические предметы принадлежащие носителю и на принятие решений других людей».

«То есть, я могу попросить Роджерса простить долг за определенную сумму „ов“?»

«Теоретически это возможно. Но не рентабельно. Вряд ли есть смысл копить 721 000 очков влияния, проще заработать эти 20 000 дублонов»

«Нормальный у тебя расценки, однако», — я прикинул стоимость 1 дублона в овах, — «Больше 35 очков за один дублон. Это получается, что я ежедневно почти 6 дублонов за омоложение плачу? Кстати, 6 дублонов — это много или мало?»

«Испанский дублон содержит примерно 6,77 грамма чистого золота. Если перевести это в стоимость золота из вашего прошлого-будущего, то 1 дублон стоил 406 долларов. 6 дублонов — это 2 436 долларов».

У меня чуть челюсть не отвалилась. Больше 200 000 рублей в день я плачу за омоложение.

Солнце Сент-Китса уже припекало, пробиваясь сквозь мутное окно «Рыжего Краба». Я сидел за столом напротив Анри, чувствуя, как пот стекает по вискам.

Меня грабят. Причем так нехило.

«Ладно, Вежа, поговорим об этом позже. Нам предстоит серьезный разговор.»

Система промолчала.

Карта лежала передо мной — четыре куска, собранные в единое целое, с очертаниями острова-сенбернара и красным крестиком в «глазу». Анри смотрел на нее с тихой грустью, его пальцы все еще сжимали медальон, из которого он достал третий фрагмент.

Но не успел я открыть рот, как в голове раздался холодный голос Вежи:

«Обнаружен носитель поблизости».

Я замер, рука невольно дернулась к карману, где лежала карта. Носитель? Здесь? Филипп — первая мысль, что мелькнула в голове. Тот худой парень из переулка, который потерял Библию с четвертым куском. Неужели он выследил меня? Я бросил взгляд на Анри, но старик все еще смотрел на карту, погруженный в свои мысли.

— Анри, я…

Скрипнула дверь, прервав меня на полуслове. Я обернулся, и в комнату шагнул Филипп. Худой, в той же рваной рубахе, с настороженным взглядом. Его глаза тут же уперлись в меня, потом скользнули к карте на столе. Он узнал ее. Я почувствовал, как внутри все напряглось, как перед боем.

— Вот ты где, — бросил он. — Это ты украл мою Библию!

Анри вскинул голову, удивленный внезапным вторжением. Я поднялся.

— Спокойно, парень, — сказал я, разведя руками. — Я не крал твою Библию. Я спас тебе жизнь в том переулке, если помнишь. А книга просто валялась в пыли.

— Валялась⁈ — рявкнул он, шагнув ближе. — Там была карта, моя карта! Ты забрал ее, вор!

— Твоя карта? — усмехнулся я. — Она стала моей, когда ты ее потерял. Это закон моря, парень. Кто нашел, тот и взял.

Филипп сжал кулаки, его лицо покраснело от злости. Анри попытался что-то сказать, подняв руку:

— Господа, давайте без…

Но Филипп не дал ему договорить. Он бросился на меня. Я успел увернуться, но его кулак задел плечо, и я отшатнулся к стене. Комнатка была тесной — никуда не денешься. Я схватил его за воротник, толкнул к столу, и мы повалились, опрокинув стул. Грохот разнесся по комнате, кувшин с водой свалился на пол, разлетевшись осколками.

— Вор! — орал он, пытаясь вырваться. — Отдай мою карту!

— Она моя! — рыкнул я в ответ, прижимая его к полу. — Ты сам ее упустил!

Мы боролись. Я двинул ему локтем в грудь, он ответил ударом в бок — слабым, но точным. Анри крикнул:

— Прекратите, оба!

Но его голос потонул в шуме. Я схватил Филиппа за шею, он вцепился мне в руку, пытаясь вывернуться. Куски карты были в руках Анри, который бережно их держал, чтобы они не разлетелись по комнате. Я чувствовал, как тело слушается — регенерация Вежи давала силу, которой у семидесятилетнего старика быть не могло. Филипп был моложе, но я был хитрее. Я боднул его и он зашипел от боли. С носа потекла кровь. Я встал.

— Хватит! — рявкнул я, тяжело дыша. — Или я тебя просто прибью!

Он замер, пытаясь унять кровотечение.

— Ты тоже… — прохрипел он, пытаясь вырваться.

Носитель? Я скосил взгляд на Анри.

— Да, — кивнул я. — И что с того? Карта у меня, и я не отдам ее просто так.

Анри ошеломленно смотрел на нас. Драка застала его врасплох, но он молчал, словно ждал, чем все кончится. Шума было полно — грохот, крики, звон разбитого кувшина, — но никто из «Рыжего Краба» не пришел. Видно, в этой дыре привыкли к таким разборкам. Надо было решать, что делать с Филиппом. Убить? Я не настолько кровожаден. Уговорить? Возможно. Но сначала — успокоить.

— Слушай, парень, — сказал я, чуть поднимая руки в успокаивающем жесте. — Давай поговорим. Без кулаков.

Он дышал тяжело, глядя на меня с ненавистью, но кивнул. Филипп сел на полу, потирая шею и не сводя с меня глаз. Анри кашлянул, пытаясь вернуть себе голос:

— Что здесь происходит, черт возьми? Кто этот человек?

— Спроси у него, — буркнул я, кивая на Филиппа. — Он вломился сюда, как к себе домой.

Филипп выпрямился, все еще тяжело дыша.

— Я пришел за своим, — бросил он. — Эта карта была в моей Библии. Я потерял ее из-за тебя!

— Ты потерял ее из-за своей неосторожности, — парировал я. — А я собрал все куски. Теперь она моя.

— Господа, — вмешался Анри, стукнув тростью по полу. — Хватит спорить! Объясните, что происходит?

Я бросил взгляд на Филиппа. Он тоже молчал, не торопясь отвечать. Драка закончилась, но напряжение висело в воздухе.

Шум должен был поднять на ноги весь этот вонючий сарай, но никто не пришел — ни хозяин, ни пьянчуги снизу. Даже Марго не объявилась.

— Ты, ворюга, — прохрипел Филипп, поднимаясь, но не сводя с меня глаз. — Эта карта была моей! Ты украл ее из Библии, пока я валялся в пыли!

— А ты, дурень, потерял ее, когда тебя чуть не прирезали, — повторил я свой довод. — Я спас тебе шкуру, если ты забыл. А карту нашел. Кто взял, того и добыча.

— Рылся в моих вещах, пока я кровью истекал! — фыркнул он, сплюнув на пол.

— Библия валялась в грязи — не моя вина, что ты не следишь за своим добром, — хмыкнул я, скрестив руки.

Филипп шагнул вперед, сжимая кулаки, но я поднял руку, останавливая его.

— Хватит, — сказал я резко. — Еще раз начнешь, и я тебе не нос сломаю, а шею сверну.

Он остановился, тяжело дыша, но отступил. В его глазах горела злость. Анри кашлянул, стукнув тростью по полу, будто хотел напомнить о своем присутствии.

— Господа, — прохрипел старик дрожащим голосом. — Что за дьявольщина тут творится? Кто этот человек, Крюк?

Я бросил взгляд на старика. Он смотрел на меня с недоумением.

Филипп надменно поднял голову.

— Я пришел за своим, — бросил он, глядя то на меня, то на Анри. — Я узнал этого человека, когда он заходил сюда. Уверен, он обокрал меня, когда якобы спас меня от разбойников. Украл Библию, в которой хранилась часть карты. Эта карта была в моей семье годами. Ты украл ее, как последний шакал!

Вот гаденыш неблагодарный! «Якобы спас от разбойников»? Надо было не вмешиваться тогда, посмотрел бы я тогда что от него осталось бы.

— В твоей семье? — усмехнулся я. — А что ж ты ее в переулке растерял? Хорош хранитель семейных реликвий.

— Ты воспользовался моей бедой! — рявкнул он. — Я чуть не сдох там, а ты…

— А я тебя вытащил, — перебил я, теряя терпение. — Мог бы оставить тебя гнить в той канаве, но нет — приволок в чувство. И что в благодарность? Кулаки да вопли?

Филипп открыл рот, но тут дверь распахнулась, и в комнату влетела взволнованная Маргарет. Ее глаза были широко распахнуты — она все же услышала шум и вернулась проверить, что творится. Увидев нас — меня у стола, Филиппа у стены, Анри с тростью, — она замерла на пороге, прижав руку к груди.

— Что здесь происходит! — ее сорвался на визг. — Что вы творите⁈

— Марго, успокойся, — устало произнес Анри, шагнув к ней, но она отмахнулась, не сводя глаз с Филиппа.

— Кто это? — спросила она, ткнув пальцем в его сторону. — Что он здесь делает? И почему вы… — она обвела рукой комнату, — разнесли все, как пьяные матросы⁈

— Это Филипп, — буркнул я, не отводя взгляда от парня. — бывший владелец одной из частей карты. Пришел требовать ее обратно.

— Что значит, требовать? — переспросила она, переводя взгляд на него. — Ты ворвался сюда и напал?

— Он украл у меня карту! — мягко заявил Филипп, с интересом разглядывая девушку. — И я не ворвался, а пришел за справедливостью!

— Какой еще справедливостью? — фыркнула Маргарет. — Дракой? Это не справедливость, это варварство!

— Марго, хватит, — оборвал ее Анри, стукнув тростью сильнее. — Они уже закончили. Пусть поговорят, как мужчины, а не как мальчишки на базаре.

Она замолчала, но взгляд ее остался острым. Я видел, как она дрожит — то ли от страха, то ли от ярости.

Филипп перевел взгляд на меня. Кажется он понимал, что драка ничего не решит — карта у меня, и силой ее не отнять. Анри, прищурившись, смотрел на него, будто прикидывая, что этот парень стоит.

— Я не прощу воровство, — сказал Филипп.

— А я не прошу прощения, — ответил я, пожав плечами. — Карта моя, потому что я ее собрал. Хочешь спорить — предложи что-то лучше кулаков.

Он замолчал, обдумывая мои слова. Маргарет сидела, стиснув руки. Анри хмыкнул, но промолчал. Его взгляд говорил: «Разбирайтесь сами, мне все равно». Я знал, что пора менять игру. Драка закончилась, но конфликт остался — и этот парень, носитель или нет, мог быть полезен. Надо было предложить ему сделку.

— Ладно, — сказал я, глядя на Филиппа. — Давай поговорим. Может, найдем общий язык.

Он кивнул, неохотно, но кивнул. Маргарет фыркнула. Анри прислонился к стене, словно зритель в театре.

Я взял из рук Анри кусочки карты. Филипп прищурился, заметив это движение. Его грудь все еще вздымалась после боя.

— Ты украл мою карту, а теперь хочешь торговаться?

— Я собрал карту, — поправил я молодого человека. — Ты потерял свой кусок, я нашел. Анри дал мне свой, и теперь она моя. Но я не жадный. Четверть золота с сокровищ — твоя, если пойдешь со мной.

Анри повернулся к окну и шепотом прошептал мне.

— Крюк, я правильно понял, именно четверть именно «золота»?

Я скосил на него глаза, но промолчал. Быстро же он догадался.

Анри хмыкнул, его губы дрогнули в усмешке. Я заметил, как он хотел что-то сказать — наверное предупредить Филиппа о моей ловушке с «четвертью золота», что не включала иные сокровища, вроде камней, жемчуга и всего такого. Но старик промолчал, лишь надменно прищурился, будто решив, что этот наглец сам напорется на неприятности. Маргарет вскинула голову, ее глаза сузились.

— Четверть? — повторила она, голос дрожал от гнева. — А не слишком ли много на него одного?

— Марго, тише, — оборвал ее Анри. — Пусть говорят.

Я пожал плечами, скрывая улыбку. Маргарет была права. Четверть Анри и его дочурке, четверть Филиппу — мне оставалась половина золота, а все остальное, что не золото, — камни, серебро, жемчуг — мое. Это все равно выгодно, особенно если там будет больше, чем я думаю. Двадцать тысяч дублонов Роджерсу, ремонт брига, молодость — все это покроется с лихвой.

Филипп смотрел на меня, хмурясь. Он явно что-то считает в уме, взвешивает мои слова. Носитель, как я, он знал про Вежу, про очки влияния — может, даже больше, чем я. Это делало его ценным.

— Четверть… — протянул он. — А если я откажусь?

— Тогда уйдешь ни с чем, — ответил я, пожав плечами. — Карта у меня.

Филипп замолчал.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Четверть. Но я хочу участвовать во всем этом. В поисках и нахождении сокровищ, чтобы честно разделить на четыре части.

Я прищурился. Что-то в его тоне насторожило меня. Он знал больше, чем говорил. Я кивнул, решив пока не давить.

— Договорились, — сказал я, протягивая руку. — Твоя доля — четверть золота.

Филипп пожал ее, но хватка была жесткой. Анри сел за стол, поставив трость рядом, и жестом указал на кувшин с ромом, что чудом уцелел в драке.

— Раз уж вы решили не убивать друг друга, — сказал он, наливая ром в кружки, — давайте выпьем. За сделку.

Я взял кружку, Филипп тоже, хоть и неохотно. Марго что-то фыркнула и удалилась. Видимо, хотела позвать служанку, чтобы прибраться.

Мы выпили, ром обжег горло. Я разложил четыре кусочка карты на столе. Филипп жадно всматривался в очертания.

В какой-то момент у него даже зрачки увеличились и слегка дрогнула рука. Он что-то придумал. Или же он узнал очертания острова?

Да ладно! Серьезно? Он знает где остров?

Я смотрел на Филиппа, пытаясь понять, что он скрывает. Он был задумчив, его взгляд скользил по комнате, будто он жалел о чем-то.

— Ты знаешь этот остров, — сказал я вдруг, ставя кружку на стол. — Ты знаешь, где он, да?

Филипп замер, его глаза встретились с моими. Он молчал, но я заметил, как дрогнул уголок его рта.

Да, он знает местоположение острова.

— Я требую половину золота, — сказал он наконец. — Я знаю, где этот остров. Без меня ты будешь плавать кругами.

Я усмехнулся, скрывая раздражение. Половина? Этот щенок слишком много о себе мнит. Но его задумчивый взгляд выдал его — он пожалел, что сказал это. Он мог бы найти остров сам, без меня, без Анри, без всей этой возни. И теперь он это понял. Я видел это по тому, как он отвел глаза, потянулся за ромом, будто хотел прогнать мысль.

— Половина — это много, — сказал я, глядя на него в упор. — Да и мы уже ударили по рукам. Ты же поборник справедливости. Разве это честно пересматривать договор, который мы заключили минуту назад?

— Я должен был попробовать, — буркнул Филипп.

Анри хмыкнул, но кивнул. Кажется во всей этой истории именно он получает максимальный для него профит. Анри налил еще рома, его усмешка стала шире.

— Ну что ж, — сказал он, поднимая кружку. — За вашу… дружбу, господа.

Филипп как-то странно посмотрел на нас, будто королю предложили в грязи изваляться. Будто он аристократ в сотом поколении. Но он все же выпил с нами. При этом мне показалось, что мысленно он просил своих предков простить за то, что сел за одним столом со смердами.

Мы выпили снова и я почувствовал, как ром греет внутри, заглушая тревогу. Филипп знал остров — это меняло все. Но его задумчивый взгляд говорил: он уже жалеет, что не ушел один. И это делало его опасным.

Но раз уж он такой справедливый, то надеюсь, что не предаст уговор. Хотя, золото и не таких совращало.

Тишина стала почти уютной, только далекий шум порта напоминали, где мы. Анри поставил кружку, кашлянул, словно вспомнив что-то важное.

— Кстати, молодой человек, — обратился он к Филиппу, его голос стал мягче, почти вежливым. — Как вас зовут? Невежливо ведь так сидеть без имен.

Филипп замер, его рука с кружкой остановилась на полпути к губам. Он бросил быстрый взгляд на меня, потом на Анри, будто прикидывал, стоит ли отвечать. Я напрягся. Он отхлебнул рома, поставил кружку с глухим стуком и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Филипп Сидни, барон Лестер, — сказал он с гордостью.

В это время в дверях появилась Марго со служанкой. Лицо Маргарет невозможно описать словами. Ее глаза расширились, как будто ей в лицо плеснули холодной водой. Анри застыл, его кружка дрогнула в руке, и несколько капель рома пролились на стол. Я нахмурился, не понимая их реакции.

— Лестер… — хрипло прошептала Маргарет. — А Роберт Сидни… Ты его родственник?

Филипп кивнул, не понимая, почему ее вопрос звучит как обвинение. На лице молодого человека мелькнула тень недоумения.

— Сын, — сказал он, пожав плечами. — А что?

Маргарет шагнула к Филиппу, ее руки дрожали. Анри смотрел на нее с жалостью.

— Сын моего жениха⁈ — крикнула она, голос ее сорвался на визг. — Ты… ты сын графа Лестер⁈

Жених? А разве не Франсуа был ее женихом? А, я понял. Это она про того жениха, которому Анри продал ее как скотину на рынке.

Филипп смотрел на Маргарет. его брови поползли вверх, но он не успел ничего сказать. Анри наконец отмер, его трость стукнула по полу, но голос его был слабым, почти умоляющим.

— Марго, успокойся… — прошептал он, но она оборвала его, резко повернувшись.

— Успокоиться⁈ — выкрикнула она, ее глаза метали молнии. — Ты знал, отец? Знал, кто он такой?

Анри открыл рот, но слова застряли у него в горле. Я смотрел на эту сцену, пытаясь сложить кусочки в голове.

Филипп поднялся, его лицо стало жестче.

Анри встал, его трость застучала по полу, как метроном.

— Марго, хватит! — рявкнул он, но голос его сорвался. — Мы разберемся…

Она повернулась к нему, ее глаза блестели от слез.

— Ты продал меня ему, отец! Франсуа был моим выбором. А ты выбрал деньги графа Лестер. А теперь его сын сидит тут и торгуется за золото!

Филипп шагнул к ней.

— Я не знал, — со сталью в голосе заявил молодой человек. — Если у вас уже есть жених, я…

Он не договорил. Маргарет смотрела на него, ее грудь вздымалась от тяжелого дыхания, а потом она вдруг замолчала, будто слова застряли в горле. Анри опустился обратно на стул, его лицо было серым, как пепел. Я сидел, чувствуя, как ром в желудке сворачивается в ком. Это был не просто спор — это был взрыв, что мог разнести все мои планы в щепки.

Маргарет шагнула назад, ее взгляд метался между нами тремя.

— Ты сын моего жениха, — прошептала она дрогнувшим голосом, глядя на Филиппа. — И ты, Крюк, с ними заодно?

Она указала на меня, но не дождалась ответа.

В комнате повисла тягостная тишина. Так звучит пушка перед выстрелом. Филипп открыл рот, но ничего не сказал. Анри смотрел в пол, его пальцы стиснули медальон.