Доктор Крюк

Глава 11

Интересно. Очень интересно. Что ж, мадемуазель, похоже, вы знаете больше, чем говорите. И, судя по всему, месье капитан тоже не прочь поучаствовать в этой маленькой игре в молчанку.

— Итак, — я скрестил руки на груди, — раз мы познакомились, то, может, хотя бы объясните, какого дьявола вы напали на «Грозу Морей»? Думали, легкая добыча? — я чуть прищурился, — Или у вас были какие-то… особые причины?

Француз молчал. Он упрямо смотрел куда-то в сторону, будто меня вовсе не существовало. Губы его были плотно сжаты, желваки ходили по скулам. Видно было, что он борется с собой — то ли гордость не позволяла ему отвечать какому-то там «доктору», то ли он просто выжидал, не зная, что сказать.

— Ладно, — я вздохнул. — Не хотите говорить — ваше право. Но учтите, молчание — тоже ответ. И он мне не нравится.

Я кивнул Стиву:

— Уведи его. В трюм, за решетку. И приставь охрану.

Стив с двумя матросами подхватили француза под руки и, не церемонясь, потащили к выходу. Тот даже не сопротивлялся. Только смотрел исподлобья, с какой-то затаенной злобой.

Я проводил его взглядом. Да, этот орешек оказался крепче, чем я думал. Но ничего, у меня найдется способ его расколоть. Время у нас есть.

Пока нужно было заняться другими делами. Перво-наперво — проверить состояние отравленных.

Я направился в капитанскую каюту. Там, на койке, все так же лежал Роджерс. Лицо его, правда, уже не было таким мертвенно-бледным, как раньше. Дыхание выровнялось, появился легкий румянец.

Марго, сидевшая рядом с ним на небольшом табурете, сжала в руках край своего платья. Ткань, и без того изрядно помятая, была скручена в тугой жгут. Нервишки у леди пошаливают. Увидев меня, она резко выпрямилась, пытаясь расправить складки на платье. Ее лицо выражало неприкрытое беспокойство.

— Доктор, — чуть дрожащим голосом обратилась она ко мне, — мы победили?

В этом коротком вопросе было столько надежды и страха, что я невольно ощутил укол совести. Может зря я ее подозреваю в темных делах?

— Капитану гораздо лучше, судя по здоровому цвету лица, — проигнорировал я девушку. — Кризис миновал. Пульс ровный, дыхание… — я приложил руку ко лбу Роджерса, — … жар спадает. Теперь главное — покой и обильное питье. Сладкий чай, бульон… что-нибудь лёгкое, но питательное. Вы все сделали правильно, Марго. Ваша забота и… — я запнулся, подбирая слова, — … и ваше хладнокровие помогли ему.

Она слабо улыбнулась. Улыбка вышла какой-то вымученной, будто она заставила себя улыбнуться из вежливости.

Ее лицо выражало почти осязаемое облегчение. Словно она боялась, что я узнаю что-то, что она тщательно скрывала. Может у меня паранойя?

Я сделал вид, что не заметил этого мимолетного проблеска страха. В конце концов, у каждого есть свои секреты. И даже я не был исключением.

— Отдыхайте, Марго, — сказал я мягко. — Вы устали. Я сам присмотрю за ним. И за остальными.

Я оглядел капитанскую каюту. Бен Свенссон, с перевязанной головой, лежал на соседней койке, тихо посапывая. Сквиббс, свернувшись калачиком, спал, подложив под голову руку. Изможденный отец Маргарет лежал рядом, укрытый пледом. Все они, хоть и выглядели неважно, явно шли на поправку. Признаков сильного, угрожающего жизни отравления, уже не наблюдалось. Только слабость, легкое недомогание, тошнота… последствия, с которыми можно справиться.

— Да, им всем нужен отдых, — я кивнул своим мыслям. — И вам тоже.

— Я, пожалуй, пойду, — Маргарет поднялась с табурета, слегка пошатываясь. — Если что-нибудь понадобится… зовите меня.

— Непременно, — я ободряюще улыбнулся ей. — Идите, отдыхайте. Вы заслужили.

Она кивнула и, стараясь ступать как можно тише, направилась к двери. Уже на пороге она обернулась, бросив на меня быстрый, изучающий взгляд.

— Доктор… — начала она, но тут же запнулась.

— Да, Марго? — я вопросительно посмотрел на нее.

— Ничего, — она покачала головой. — Просто… спасибо вам. За все.

И, не дожидаясь моего ответа, она вышла из каюты, тихо прикрыв за собой дверь.

— Ну что ж, — я потер руки, — похоже, мои пациенты вне опасности.

Нужно выяснить, что же все-таки произошло.

А произошло отравление, судя по симптомам. Я посмотрел на завтрак, который был недоеден. Овсянка. Самая простая овсянка. Запашок, конечно был у нее странный, необычный. У всех были одинаковые блюда. И все съели одинаковый объем пищи, судя по тому, что осталось на тарелках. Но почему-то только у Марго отравление прошло почти сразу. А такого быть не может. Она должна была хуже всех себя чувствовать. Эти мужики, я невольно окинул всех взглядом, были сильнее физически. Меня терзало смутная догадка. На столе лежали яблоки, их никто не ел, судя по всему.

А юнга Сэм их любит. Стащить для парнишки? А если оно отравлено? Нет, вряд ли отрава была в яблоках. Скорее всего — в каше. Но как это проверить? Ли не дурак, не мог он себя так глупо подставить. Я мысленно проворачивал в памяти то, как делал промывание. Меня смутил один момент.

Не может быть!

И тут, как по заказу, в дверях появился Ли. Вид у него был встревоженный, даже испуганный. Глаза бегали, руки нервно сжаты в замок. Изза его спины выглядывал Сэм.

Я заранее знал, о чем он хочет сказать, поэтому, не дожидаясь его слов, улыбнулся.

— Ли, друг мой, — я положил руку ему на плечо, — я знаю, о чем ты хочешь мне сказать. И я тебе верю.

Китаец замер, удивленно уставившись на меня.

— Доктор… — пробормотал он, — но… как?

— Очень просто, — я усмехнулся. — Юнга, — я кивнул на мальчишку, который с любопытством наблюдая за происходящим, — Сэм, скажи-ка нам, ты отнес завтрак капитану?

Сэм побледнел и медленно прошептал:

— Да-а, Док!

Видимо он думает, что на него стрелки сейчас перекинут. Глупыш.

— А ты пробовал еду, прежде чем отнести ее капитану?

Сэм покраснел, как вареный рак, и виновато опустил голову.

— Пробовал, Док, — пробурчал он. — Не удержался…

— И как, вкусно было? — я подмигнул ему.

— Очень, Док! — Сэм облизнулся. — Особенно…

— Стоп, стоп, — я поднял руку. — Подробности не нужны. Главное — что ты жив-здоров. А значит…

— Значит, еда не была отравлена когда ее сюда принесли! — воскликнул Ли, наконец-то поняв, к чему я клоню. — Я же говорил! Я не мог…

— Тише, тише, — я успокаивающе похлопал его по спине. — Я и не сомневался в тебе, Ли. Ты — лучший кок на Карибах, и я бы никогда не подумал…

Я многозначительно посмотрел на Сэма, который, кажется, готов был провалиться сквозь палубу от стыда.

— … что ты мог так оплошать, — закончил я, с трудом сдерживая смех. — Да и Сэм молодец, поработал дегустатором. Проверил не отравлена ли пища.

Сэм облегченно вздохнул, Ли просиял, а я, насладившись произведенным эффектом, продолжил:

— Но если так, то значит еду отравили уже здесь, верно? И у меня есть кое-какие подозрения… Ли, Сэм, пойдемте со мной.

Я направился к соседней каюте — той, где жила Марго. Юнга, было, собрался постучать.

— Сэм, — предостерегающе поднял я указательный палец, — ты же знаешь, леди плохо себя чувствует. Не стоит её беспокоить.

И я, не церемонясь, толкнул дверь ногой. Та, со скрипом распахнулась, едва не слетев с петель.

Маргарет, стоявшая у стола, вздрогнула от неожиданности и выронила из рук небольшой флакон. Тот упал на пол, но, к счастью, не разбился — пробка, видимо, была плотно закрыта.

Я ухмыльнулся и, опередив девушку, поднял флакон. Повертел его в руках, принюхался.

— Хм… — я сделал вид, что задумался, — знакомый запах… Где-то я его уже встречал…

С таким запашком была каша. Вот и отравитель нашелся.

Маргарет стояла бледная, как полотно, и смотрела на меня круглыми глазами. На лице читался страх, смешанный с отчаянием.

— Ах да, вспомнил! — я щелкнул пальцами. — Это же… масло горького миндаля! Весьма любопытная субстанция…

Я сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Ли и Сэм, стоявшие за моей спиной, переглядывались, ничего не понимая. Маргарет же, казалось, вот-вот лишится чувств.

— … и, к слову, весьма ядовитая, — закончил я, многозначительно посмотрев на девушку. — Всего несколько капель — и… летальный исход гарантирован. Особенно если добавить его… ну, скажем, в вино. Или в воду. Или кашу…

Маргарет судорожно вздохнула.

— Доктор… — прошептала она, — я… я не…

— Не надо, — я прервал ее. — Не утруждайте себя ложью. Я и так все знаю.

Я подошел к ней вплотную и, заглянув в глаза, тихо спросил:

— Зачем, Марго? Зачем вы это сделали?

Она молчала, опустив голову. По щекам ее текли слезы.

— Это… это из-за него? — я кивнул в сторону трюма, где сидел плененный французский капитан.

Маргарет всхлипнула.

— Да… — прошептала она. — Он… он мой жених…

— В смысле? — я удивленно поднял брови. — Вот как? Интересно…

Я присвистнул. Франсуа Олоне. Теперь понятно, почему французский капитан так нервничал, когда увидел Маргарет. И почему он так отчаянно шел на абордаж. А ведь так боялся ответных залпов. Вот глупец! Надо было все пушки зарядить и впритык картечью бить, когда они готовились бы к абордажу. Но кто ж знал?

Я повертел в руках флакон.

Масло горького миндаля содержит амигдалин, который в организме превращается в синильную кислоту (цианистый водород) — сильнодействующий яд. Употребление даже небольшого количества масла горького миндаля внутрь может привести к тяжелому отравлению, а в больших дозах — к летальному исходу. Масло горького миндаля не предназначено для внутреннего употребления. В кулинарии и медицине используется только масло сладкого миндаля, которое безопасно.

— Что ж, Марго, — я вздохнул, — вы поставили меня в очень сложное положение. С одной стороны, я понимаю ваши чувства. Любовь, знаете ли, штука сильная…

Я усмехнулся. Да, в мои-то годы рассуждать о любви. Но, как ни странно, именно сейчас, в этом новом, молодом теле, я чувствовал себя так, словно мне снова двадцать лет. И все эти страсти, переживания, эмоции — все это было мне знакомо и понятно.

— … с другой стороны, — продолжил я, — вы совершили преступление. Покушение на убийство. И не кого-нибудь, а капитана корабля, на котором вы находитесь. Это, знаете ли, серьезно. Я уж молчу про вашего отца.

Маргарет молчала, опустив голову. По щекам ее продолжали течь слезы.

— Но… — я сделал паузу, — учитывая ваши особые обстоятельства… и, принимая во внимание вашу помощь в лечении отравленных… я, пожалуй, не буду докладывать об этом капитану Роджерсу. По крайней мере, пока.

Маргарет подняла на меня глаза, полные надежды.

— Правда? — прошептала она. — Вы не скажете?

— Не скажу, — кивнул я. — Но с одним условием.

— Каким? — она с готовностью посмотрела на меня.

— Вы расскажете мне все. Все, что знаете о Франсуа Олоне. О его планах. О том, зачем он напал на нас. И… — я сделал многозначительную паузу, — … о том, что связывает вас с ним.

Марго колебалась. Но, видимо, понимая, что другого выхода у нее нет, кивнула.

— Хорошо, — прошептала она. — Я расскажу…

— Вот и славно, — я улыбнулся. — А теперь, Ли, Сэм, оставьте нас. Нам с леди Маргарет нужно поговорить наедине. И да, Ли, — я обернулся к коку, — вы ничего не слышали.

Сэм и Ли кивнули с опаской поглядывая на казалось бы хрупкую девушку.

Ли, все еще пребывавший в некотором недоумении от происходящего, кивнул и, пятясь, вышел из каюты. Сэм последовал за ним.

Я же, оставшись с Маргарет наедине, придвинул стул к столу и жестом пригласил ее сесть. Сам устроился напротив.

— Итак, — я сцепил руки в замок, — я слушаю вас, мадемуазель…

Интерлюдия.

1657 г. Лондон. Поместье графов Лестер.

Кабинет Роберта Сидни, Второго графа Лестера, был воплощением респектабельности и достатка. Массивный стол из красного дерева, заваленный бумагами и картами, кресла, обитые кожей, книжные шкафы, уходящие под самый потолок, — все говорило о власти, влиянии и, безусловно, о богатстве. Не о показной роскоши нуворишей, а о спокойной уверенности старинного аристократического рода.

Сам граф, семидесятилетний старик с проницательным взглядом голубых глаз и седыми, аккуратно подстриженными бакенбардами, сидел у камина, где весело потрескивали дубовые поленья. В отличие от многих своих сверстников, Лестер сохранил ясный ум и крепкую, для своего возраста, фигуру.

Напротив него, нервно расхаживая по кабинету, метался его сын, Филипп. Высокий, темноволосый, с тонкими чертами лица и горящими глазами, он был полон энергии.

— Отец, я не понимаю! — Филипп остановился, жестом указывая на бумаги, лежащие на столе. — Зачем вам этот брак? У нас достаточно денег, влияния, положения! Зачем вам эта… — он брезгливо покрутил ладонью, — эта девчонка с Тортуги?

Роберт Сидни вздохнул, откладывая в сторону трубку.

— Филипп, я уже объяснял тебе. Этот брак важен. Он укрепит наши позиции.

— Укрепит? — Филипп фыркнул. — Каким образом? Эта Маргарет — дочь сбежавшего губернатора, который, по слухам, замешан в каких-то темных делах! Этот брак бросит тень на нашу репутацию!

— Глупости, — граф Лестер нахмурился. — Ее отец — жертва обстоятельств. И Маргарет — достойная девушка. Она принесет свежую кровь в наш род.

— Свежую кровь? — Филипп усмехнулся. — Отец, вам семьдесят! О какой свежей крови вы говорите?

— Филипп! — Роберт повысил голос. — Не смей так разговаривать со мной! Я — глава этого рода, и я решаю, что для него лучше!

— Но… — Филипп попытался возразить, но отец прервал его:

— Никаких «но»! Этот брак состоится. И точка.

Филипп сжал кулаки, сдерживая гнев. Он понимал, что спорить с отцом бесполезно. Тот был упрям, как старый дуб.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Пусть будет по-вашему. Но я не желаю присутствовать при этом… фарсе.

— Что ты имеешь в виду? — Роберт Сидни удивленно посмотрел на сына.

— Я имею в виду, — Филипп сделал паузу, — что я уезжаю.

Граф нахмурился.

— Куда?

— В Карибское море, — Филипп усмехнулся. — Подальше отсюда. От этого… безумия.

Роберт Сидни вскочил с кресла.

— Ты сошел с ума! Это опасно!

— Опаснее, чем оставаться здесь и наблюдать, как вы… — Филипп запнулся, — … как вы разрушаете все, что создавали наши предки?

— Филипп, не говори глупостей! — Роберт подошел к сыну. — Этот брак… он не разрушит, а укрепит наш род!

Филипп горько усмехнулся.

— За счет брака с дочерью проворовавшегося проходимца?

— Он не проходимец! — Роберт снова повысил голос.

— А, то есть с «проворовавшимся» — вы не спорите?

Граф устало вздохнул.

— Он бывший губернатор! И у него есть связи. Важные связи.

Филипп недоверчиво посмотрел на отца.

— Какие связи? С кем?

Роберт Сидни отвел взгляд. Он скрывал то, что не должно было сейчас ложиться на плечи его сына горьким бременем.

— Это не твое дело, — пробормотал он. — Главное, что этот брак… он откроет нам новые возможности.

Филипп сжал кулаки.

— Какие еще возможности, отец? О чем вы говорите?

Роберт молчал, упрямо глядя в сторону.

— Отец! — Филипп повысил голос. — Я требую объяснений!

— Я не могу тебе сказать, — прошептал Роберт, опустив голову. — Это не моя тайна.

Филипп был взбешен.

— Какая еще тайна?

Роберт упрямо сжал губы в тонкую линию.

Филипп отступил назад, пораженный. Он не понимал, что происходит. Что за тайну скрывает его отец? И как она связана с этим браком?

— Я не останусь здесь. Я уезжаю. И я сам во всем разберусь.

— Филипп, не делай глупостей! — Роберт попытался остановить сына, но тот был непреклонен.

— Я все решил, — Филипп развернулся к двери. — И я не вернусь, пока не узнаю правду.

Он распахнул дверь и, не оглядываясь, вышел, громко хлопнув ею.

Роберт Сидни остался один. Он стоял посреди кабинета. У него заболело сердце. Семьдесят лет — не шутки.

Филипп же, выйдя из дома, велел слуге подать карету.

— Куда прикажете, милорд? — спросил слуга.

— В порт, — бросил Филипп, запрыгивая в карету. — И побыстрее.

Карета тронулась, унося его прочь от поместья, от отца, от этой проклятой тайны.

Филипп откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он чувствовал себя преданным собственным отцом, который что-то скрывал от него. Что-то очень важное.

Он достал из внутреннего кармана камзола небольшую, богато украшенную Библию. Подарок отца на совершеннолетие. Филипп редко заглядывал в нее — он не был особенно религиозен. Его привлекало иное.

Он открыл Библию, ища взглядом неприметный тайник, о котором знал только он. Нащупав пальцами тонкую щель в переплете, он извлек оттуда клочок бумаги.

Развернув его, Филипп уставился на рисунок. Это был фрагмент старой, потрепанной карты с непонятными символами.

Филипп усмехнулся. Да, он был прав. Это — карта сокровищ. А что еще это могло быть? И у него уже есть одна часть. Он нашел её случайно, в тайнике отца, в библиотеке. Сначала он не придал этому значения, но потом он начал искать информацию об этой карте.

И единственное, что он нашел, так это то, что рисунок пальмы был характерен для пальм Карибского моря. По крайней мере так сказал капитан его судна.

— Осталось найти еще три, — прошептал он, пряча карту обратно в Библию. — Всего три. И тогда я смогу разгадать все.

Он не договорил. В его глазах зажегся азартный огонек. Он чувствовал — правда где-то рядом. Может отец про эту тайну говорил? Но при чем тут женитьба? Филипп не понимал. Но у него была цель.

Он усмехнулся. Игра началась. И он, Филипп Сидни, не намерен проигрывать. Он получил каперский патент, дающий ему право атаковать вражеские суда. Официально — во славу Англии. Неофициально, — Филипп усмехнулся, — все ради достижения своих целей.

Конец интерлюдии.