Доктор Крюк 5

Глава 12

Портобелло лежал у наших ног, залитый солнцем и кровью. Запах гари еще витал в воздухе, смешиваясь с соленым морским бризом и тяжелым духом разграбленного города. Победа была полной, сокрушительной. Английская эскадра Кокса, так нагло вошедшая в бухту, чтобы поддержать испанцев, была разбита в пух и прах. Сам Кокс, этот «носитель системы» из будущего, как и я, сидел теперь в казематах форта Сан-Херонимо, ожидая своей участи. А в моих руках, в потайном кармане камзола, лежали два недостающих фрагмента карты Дрейка, ключ к Эльдорадо. Те самые, что так таинственно исчезли из водолазного колокола на Барбадосе. Нашлись. Нашлись у Кокса.

Эта находка, вместо того чтобы принести облегчение, лишь усилила тревогу, поселившуюся в душе еще на Барбадосе. Кокс утверждал на допросе, что получил их от своих агентов незадолго до отплытия. Это означало одно — кто-то из моих людей, из тех, кто был со мной на «Морском Вороне», кто имел доступ к колоколу, выкрал их. Предатель. Крыса на корабле. Это было хуже любого шторма, опаснее любого врага.

Вечером, когда город немного угомонился под жесткой рукой Моргана, следившего за порядком и сбором добычи, я позвал его и Стива в свою новую резиденцию — бывший дом губернатора Гусмана. Роскошные апартаменты, отделанные темным деревом и бархатом, сейчас выглядели неуютно и пустынно. Следы недавнего штурма еще виднелись тут и там — разбитое зеркало, царапины на полированном столе.

— Итак, джентльмены, — начал я, когда мы устроились в резных креслах, а на столе появилась бутылка неплохого испанского вина, реквизированная из погребов Гусмана. — Портобелло наш. Добыча превзошла все ожидания. Но есть одна деталь, которая не дает мне покоя.

Морган, откинувшись на спинку кресла и медленно потягивая вино, внимательно смотрел на меня своими пронзительными глазами. Стив, как всегда прямой и немногословный, сидел напряженно, положив огромные ладони на колени.

Я выложил им все, как на духу: о пропаже фрагментов карты из колокола, о том, как они нашлись у Кокса, и о его словах про агентов на Барбадосе.

— Значит, кто-то из наших, — глухо произнес Стив, его кулаки сжались. Лицо боцмана потемнело. Он был предан мне до мозга костей, и мысль о предательстве в рядах команды была для него личным оскорблением.

— Именно, — подтвердил я. — И этот «кто-то», скорее всего, не только вор, но и убийца. Вспомните Рида. Его прикончили на борту «Принцессы», пока мы были заняты подготовкой к отплытию с Тортуги. Уверен, это звенья одной цепи. Рид что-то знал или мог узнать, и его убрали.

Морган молчал, задумчиво вертя в пальцах бокал. Его лицо было непроницаемо. Этот валлиец умел скрывать свои мысли лучше любого иезуита.

— Какие будут соображения, Генри? — спросил я.

— Круг подозреваемых не так уж велик, если говорить о тех, кто мог подобраться к колоколу, — наконец проговорил Морган. — Ты сам, я, Стив… Кит, твой шустрый воришка. И, возможно, Джон Блэквуд. Он крутился возле колокола на Барбадосе, помнишь, я тебе говорил? Проявлял нездоровый интерес.

Я помнил. Блэквуд. Сын человека, связанного с Дрейком, весь в долгах, с туманным прошлым. На Барбадосе он помог мне, но его мотивы всегда оставались для меня загадкой. Мог ли он? Теоретически — да. У него был доступ, был мотив — отчаяние и жажда рассчитаться с прошлым.

— Кит, — задумчиво протянул я. Мальчишка, которого я спас от голодной смерти на Тортуге. Ловкий, как обезьяна, с воровскими навыками, отточенными годами уличной жизни. Он был юнгой на «Морском Вороне», вертелся под ногами, выполнял мелкие поручения. Мог ли он пробраться к колоколу? Да запросто. Мог ли он связаться с людьми Кокса? Тоже возможно. Деньги не пахнут, а для такого, как Кит, соблазн мог оказаться слишком велик.

— Нам нужно восстановить события на Барбадосе, — сказал я, решительно глядя на своих соратников. — Вспомнить все до мелочей. Кто и когда подходил к Риду, пока он был в плену на моем корабле перед казнью? Кто из команды проявлял излишнее любопытство к моим вещам, к ящику Дрейка, к колоколу? Это расследование должно быть тайным. Никто, кроме нас троих, не должен знать. Паника нам ни к чему, а спугнуть крысу раньше времени — значит потерять ее.

Морган одобрительно хмыкнул. Стив коротко кивнул.

— Начнем с Блэквуда, — предложил Морган. — Он сейчас на своем корабле, который мы взяли в качестве трофея после разгрома англичан. Я могу ненавязчиво с ним пообщаться. Прощупать почву.

— Хорошо, — согласился я. — А ты, Стив, присмотрись к Киту. Понаблюдай за ним, но так, чтобы он ничего не заподозрил. Меня интересует его поведение, его разговоры, его связи.

Мы просидели еще долго, перебирая детали, вспоминая лица и слова. Барбадос… Остров, где я чуть не закончил свою жизнь на виселице, теперь казался ключом не только к сокровищам Дрейка, но и к разгадке этого предательства. Кто-то из тех, кто делил со мной опасности и невзгоды, кто ел со мной за одним столом, оказался Иудой. Эта мысль жгла изнутри похуже любого рома.

В голове крутились образы: Блэквуд, с его вечной меланхолией и рассказами об отце; Кит, с его хитрыми глазами и слишком быстрыми руками. Кто из них? Или, может, кто-то еще, кого мы пока не приняли в расчет? Список был коротким, но каждый в нем вызывал неприятный осадок.

Я понимал, что Вежа здесь не лучший помощник. Нейросеть могла анализировать факты, просчитывать вероятности, но человеческая душа, особенно душа предателя, оставалась для нее загадкой. Здесь нужны были наблюдательность, интуиция и старый добрый дедуктивный метод.

Когда Морган и Стив ушли, я еще долго сидел в одиночестве, глядя на языки пламени в камине. За окном шумел захваченный город, пираты праздновали победу. А я думал о том, что самая главная битва еще впереди. Битва с невидимым врагом, который прятался среди своих. И пока эта крыса не будет поймана, ни о каком Эльдорадо не могло быть и речи. Слишком велика цена ошибки.

Впереди маячила неизвестность, но одно я знал точно: я докопаюсь до истины. Найду предателя и заставлю его заплатить. Иначе вся эта затея с Вольной Компанией, с походом за сокровищами Дрейка, не стоила и ломаного гроша. Чувство тревоги не отпускало. Нужно было действовать быстро, пока предатель не нанес новый удар. Расследование началось.

Утро в захваченном Портобелло выдалось на удивление тихим. Город, еще вчера сотрясавшийся от грохота пушек и яростных криков, затаился, зализывая раны и привыкая к новым хозяевам. Я проснулся с тяжелой головой, но с ясным пониманием: откладывать расследование предательства в долгий ящик нельзя. Цена промедления могла оказаться слишком высокой.

Морган, едва рассвело, отправился на борт одного из захваченных английских фрегатов, где теперь размещался Джон Блэквуд. «По-дружески потолкую о делах давно минувших дней и планах на будущее», — усмехнулся валлиец перед уходом. Зная Моргана, я не сомневался, что за этой дружеской беседой будет скрываться допрос с пристрастием, тонкий и безжалостный. Стив, мой верный боцман, получив четкие инструкции еще накануне, уже растворился в портовых трущобах. Его задачей было не спускать глаз с юнги Кита, который, по некоторым сведениям, уже успел завести там сомнительные знакомства. Мне же оставалось самое, пожалуй, неблагодарное, но необходимое — обратиться к Веже.

Уединившись в бывшем кабинете губернатора Гусмана, я налил себе воды из тяжелого серебряного графина, пытаясь унять легкую дрожь в руках. Ставить под подозрение тех, с кем делил опасности и скудную пиратскую похлебку, было паршиво до тошноты. Но другого выхода не оставалось.

— Вежа, — мысленно обратился я к системе, стараясь, чтобы голос не дрогнул даже в мыслях. — Мне нужен полный анализ данных по Барбадосу. Период — с момента моего прибытия на остров и до отплытия. Объекты особого внимания — Джон Блэквуд и юнга Кит. Ищи любые аномалии в их поведении, зафиксированные контакты с Ридом, несанкционированный интерес к водолазному колоколу или ящику Дрейка. Любые отклонения от стандартных поведенческих моделей, которые могли бы указывать на… нелояльность. Ты же можешь так?

Прошла минута, показавшаяся мне вечностью. Внутренний интерфейс Вежи оставался внешне спокойным, лишь едва заметная ментальная пульсация указывала на интенсивную обработку гигантского массива информации. Воспоминания о Барбадосе — лица, звуки, запахи — пронеслись перед моим внутренним взором.

Наконец, Вежа отозвалась своим ровным, лишенным эмоций голосом, который, однако, всегда вызывал у меня мурашки:

— Анализ завершен, капитан. По объекту «Джон Блэквуд» зафиксировано три случая проявления повышенного интереса к водолазному колоколу. Он задавал уточняющие вопросы членам команды о его конструкции и предполагаемом назначении. Дважды подходил к колоколу на палубе «Морского Ворона» и осматривал его внешне, продолжительностью до пяти минут каждый раз. Физиологические показатели объекта «Джон Блэквуд» в эти моменты оставались в пределах нормы, характерной для проявления любопытства и профессионального интереса. Контактов с объектом «Рид», кроме официально зафиксированных в вашем присутствии во время допросов, не обнаружено.

Это немного успокаивало, хотя и не снимало всех подозрений с Блэквуда. Его интерес к наследию Дрейка был понятен, учитывая семейную историю. Но вот следующая часть отчета заставила меня внутренне подобраться.

— По объекту «Кит», — бесстрастно продолжала Вежа, — выявлен ряд существенных поведенческих и физиологических аномалий. Первое: зафиксировано семь эпизодов на борту «Морского Ворона» во время стоянки на Барбадосе, когда при обсуждении в его непосредственной близости (радиус до трех метров от вашего положения) артефактов Дрейка, золота с острова Монито или планов на будущее, его физиологические показатели демонстрировали признаки сильного нервного напряжения. Учащение пульса на 15–25 ударов в минуту сверх фоновых значений, значительное повышение кожной проводимости, изменение частоты и глубины дыхания. Эти реакции не коррелировали с общей эмоциональной обстановкой и реакциями других членов команды, присутствовавших при тех же обсуждениях.

Я нахмурился, потер переносицу. Это уже было не просто мальчишеское волнение. Кит нервничал, когда речь заходила о сокровищах. Не радовался предстоящей добыче, как другие пираты, а именно проявлял признаки стресса. Словно боялся чего-то.

— Второе, — невозмутимо чеканил слова искусственный интеллект, — зафиксировано два скрытых контакта объекта «Кит» с объектом «Рид», плененным агентом Кромвеля, на борту «Морского Ворона» на Барбадосе. Первый контакт состоялся за день до запланированной казни Рида, его продолжительность составила около четырех минут. Произошел в районе камбуза, в период минимальной активности основной части команды. Второй контакт — за несколько часов до обнаружения тела Рида, продолжительность около шести минут. Зафиксирован в плохо освещенной части палубы у левого борта, скрытой от прямого обзора с квартердека. Аудиозапись этих контактов не представляется возможной из-за значительной дистанции до ваших аудиосенсоров и высокого уровня фонового шума. Однако, во время второго контакта визуально зафиксирован обмен малогабаритными предметами между объектом «Кит» и объектом «Рид».

Обмен предметами! Вот это уже было не просто подозрительно, это било набатом. Что мог Кит передать Риду или получить от него в такой обстановке? Информацию? Приказ? Или… или что-то более материальное, например, ключ к его кандалам или, наоборот, плату за услугу?

— И третье, наиболее значимое, капитан, — голос Вежи, казалось, стал чуть отчетливее, если так вообще можно выразиться о синтезированной речи, лишенной интонаций. — Зафиксированы четыре попытки объекта «Кит» получить несанкционированный доступ к водолазному колоколу, где, по вашим данным, хранились артефакты Дрейка. Все попытки были предприняты в ваше отсутствие на верхней палубе. Две из них — в ночное время, еще две — во время общей суматохи на корабле при подготовке к отплытию. В двух случаях он был замечен при попытке манипулировать с внешними запорными механизмами крышки люка колокола. Его действия были прерваны случайным появлением других членов экипажа.

Вот оно. Целенаправленные, упорные действия. Кит не просто крутился рядом, он пытался вскрыть колокол! И это было уже не туманное предположение, а факт, зафиксированный беспристрастной и точной системой.

Я тяжело откинулся на спинку резного кресла, пытаясь осмыслить услышанное. Кит. Мальчишка, которого я, можно сказать, вытащил из грязи на Тортуге, обогрел, накормил, дал шанс на новую, осмысленную жизнь. Он казался таким безобидным, почти ручным, таким преданным мне лично. И вот теперь Вежа выдает такой убийственный компромат. Скрытые ночные встречи с Ридом, человеком Кромвеля, нашим заклятым врагом. Обмен какими-то предметами за несколько часов до того, как Рида нашли с перерезанным горлом. И главное — настойчивые попытки влезть в колокол, где я по неосторожности спрятал бесценные артефакты. Картина складывалась, и она была омерзительной.

Выходило, этот юркий, вечно голодный воришка был далеко не так прост, как хотел казаться. Он вполне мог быть той самой «крысой», тем самым агентом на Барбадосе, о котором туманно упоминал Кокс на допросе. Возможно, Рид, опытный вербовщик, обработал его, пообещав золотые горы или призрачную свободу от пиратской жизни. А потом, когда Кит выполнил свою часть сделки — выкрал карты, — Рид стал для него или для его настоящих хозяев опасным свидетелем. И его убрали. Это объясняло бы и странное убийство на моем корабле, и таинственную пропажу карт.

Но оставались и нестыковки, занозы в мозгу. Если Кит украл карты, почему они оказались у Кокса, а не у самого Кита или его таинственных нанимателей? Передал их через Рида перед его смертью? Или Рид был лишь слепым посредником, а настоящий кукловод, дергавший за ниточки, оставался глубоко в тени, возможно, даже не на Барбадосе?

Я встал и беспокойно зашагал по просторному кабинету. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь массивные резные ставни, ложились на вытертый персидский ковер причудливыми, дрожащими узорами. Портобелло за окном жил своей новой, тревожной жизнью, а я стоял на пороге раскрытия внутреннего заговора, который мог пустить под откос все наши планы, всю нашу Вольную Компанию.

Данные Вежи были тяжелейшей уликой, но не могли служить окончательным приговором в мире, где правили не алгоритмы, а человеческие страсти. Мне нужны были подтверждения из плоти и крови. Нужны были доклады Стива, который сейчас, я отчаянно надеялся, не спускал цепких глаз с юнги Кита.

Даже не хочу думать какую сумму в очках влияния мне обошлась эта информация. Краем глаза увидел уже много нулей в уведомлении — не захотел смотреть и портить себе настроение.

— Вежа, — снова мысленно обратился я к системе, стараясь придать голосу твердость. — Сохрани этот анализ. Подготовь полную хронологию перемещений и контактов объекта «Кит» на Барбадосе. И продолжай негласный мониторинг, если он окажется в зоне прямой досягаемости твоих сенсоров. Любые подозрительные действия, контакты, попытки что-то скрыть — немедленно сообщай.

— Принято, капитан. Мониторинг активирован.

Я вышел на широкий каменный балкон, с которого открывался вид на главную площадь и дальше, на сияющую под тропическим солнцем гавань. Пиратские флаги — мой «Веселый Роджер», штандарты Моргана, Рока и других капитанов — лениво полоскались на легком утреннем бризе. Вдалеке, на рейде, чернел могучий силуэт «Морского Ворона». Мой корабль, моя гордость, моя плавучая крепость. И на этой, казалось бы, неприступной крепости завелся предатель.

Сердце неприятно сжалось от этой мысли. Кит… Если это действительно он, то я в очередной раз жестоко ошибся в людях. Но эмоции сейчас были непозволительной роскошью, слабостью, которой мог воспользоваться враг. Нужно было действовать хладнокровно, расчетливо, как хирург, удаляющий злокачественную опухоль. Подозрения, озвученные Вежей, были слишком серьезны, чтобы их игнорировать или отмахнуться. Теперь ход был за Стивом. И за Морганом, который должен был «прощупать» Блэквуда. Хотя после отчета Вежи подозрения в отношении последнего несколько поостыли, но полностью списывать его со счетов было преждевременно. В этом мире интриг и двойной игры никому нельзя было доверять до конца.

Но Кит… Кит уверенно выходил на первый план этой грязной истории. Его необъяснимая нервозность при упоминании сокровищ, его тайные шуры-муры с вражеским агентом, его настойчивый, воровской интерес к водолазному колоколу — все это складывалось в очень нехорошую, дурно пахнущую картину. Я чувствовал, что разгадка близка, но от этого предчувствия становилось только тревожнее. Предстояло, возможно, уже сегодня, заглянуть в глаза тому, кого я считал своим человеком, и увидеть там холодную пустоту предательства. И это испытание могло оказаться похлеще любого морского сражения или самого отчаянного штурма.

День тянулся мучительно долго, как раскаленная цепь якоря, уходящая в бездонную морскую пучину. Я пытался заниматься неотложными делами по управлению захваченным городом: распределял караулы, решал споры между разгоряченными победой и ромом пиратами, отдавал распоряжения по описи и охране захваченной добычи. Но все мысли были там, с Морганом и Стивом, с их негласным расследованием. Информация, полученная от Вежи, тяжелым грузом лежала на душе, требуя подтверждения или опровержения.

Ближе к полудню вернулся Стив. Его широкое, обычно добродушное лицо было хмурым, как грозовая туча перед шквалом. Он вошел в мой кабинет, тяжело ступая, и, не говоря ни слова, налил себе полный стакан воды из графина, осушив его одним махом.

— Ну что, Стив? Говори, не тяни, — поторопил я его, не в силах больше выносить это молчаливое напряжение.

Боцман перевел дух, вытер губы тыльной стороной огромной, мозолистой ладони.

— Плохи дела, капитан, — глухо начал он. — Похоже, наш юнга Кит — тот еще фрукт. Наблюдал я за ним с самого утра, как ты и велел, неприметно. Сначала он вел себя тихо, шнырял по кораблю, как обычно, делал вид, что занят своими прямыми обязанностями. Но потом, когда основная часть команды сошла на берег по своим делам или за добычей, он стал вести себя… странно.

Стив на мгновение замолчал, подбирая слова.

— Нервничал он сильно, капитан. Оглядывался постоянно, будто за ним черти гонятся. А потом я увидел, как он пытался выведать у нескольких наших ребят, из тех, что остались на «Вороне», где ты сейчас хранишь самые ценные трофеи. Ну, те, что мы из губернаторского дворца вынесли. Спрашивал, как охраняется казначейство, которое ты тут, в городе, организовал. Якобы из простого любопытства, мол, интересно, сколько мы хапнули. Но глаза у него при этом бегали, как у нашкодившего кота.

Я слушал, и неприятный холодок все сильнее сдавливал грудь. Вопросы Кита о местонахождении ценностей идеально ложились в общую картину, нарисованную Вежей. Если он собирался бежать, ему нужны были деньги. И чем больше, тем лучше.

— И это еще не все, капитан, — продолжал Стив, и его голос стал еще мрачнее. — Я тут пообщался кой с кем из старой гвардии, с теми, кто еще на «Принцессе» с тобой ходил. Поспрашивал аккуратно про Рида, про то, что на Барбадосе творилось. И один из наших, старый канонир Том, вспомнил одну деталь. Говорит, видел, как Кит разговаривал с Ридом незадолго до того, как того… ну, ты понял… нашли мертвым. Том тогда не придал этому значения, мало ли, юнга под ногами вертится, может, Рид его подозвал о чем-то спросить. Но сейчас, когда я ему намекнул, что дело нечисто, Том призадумался и говорит, что разговор тот был тихий, какой-то… заговорщицкий. И Кит после этого был сам не свой, бледный, как полотно.

Круг сужался. С каждой новой деталью, с каждым словом Стива, невидимая петля вокруг шеи юнги Кита затягивалась все туже. Совпадения становились слишком уж очевидными, чтобы быть просто случайностью.

— Хорошо, Стив, — проговорил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Спасибо. Это важная информация. Продолжай наблюдение, но будь еще осторожнее. Не спугни его раньше времени. Если он что-то замышляет, он должен сделать свой ход.

Стив кивнул и вышел, оставив меня наедине с еще более тяжелыми мыслями. Данные Вежи, подкрепленные наблюдениями Стива и воспоминаниями старого канонира, складывались в единую, безрадостную картину. Похоже, мы нашли нашу «крысу». Оставалось только понять, как она собирается действовать дальше и, самое главное, с кем она связана. Ведь вряд ли этот мальчишка, пусть и ловкий воришка, провернул бы такую сложную операцию в одиночку. За ним кто-то стоял. Кто-то, кто направлял его, кто снабжал информацией, кто, возможно, и отдал приказ убрать Рида.

Морган вернулся только под вечер, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо над Портобелло в кроваво-красные тона. Он вошел в кабинет без стука, как всегда уверенный и немного вальяжный, но в его глазах я заметил легкую усталость.

— Ну что, Генри? Как прошла твоя «дружеская беседа» с Блэквудом? — спросил я, отрываясь от карты Портобелло, которую я в очередной раз безуспешно пытался изучать, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей.

Морган хмыкнул, налил себе вина из уже початой бутылки.

— Блэквуд — интересный персонаж, — начал он, усаживаясь в кресло. — Умный, начитанный, с манерами, нетипичными для нашего брата-пирата. Мы с ним проговорили несколько часов. О Дрейке, о его отце, о картах, о сокровищах. Он, безусловно, одержим этой темой, это его навязчивая идея, семейное проклятие, если хочешь. Он расспрашивал меня о твоих планах, о том, что мы нашли на Монито, что ты думаешь делать дальше. Любопытство у него неподдельное, это точно.

— И что ты ему сказал? — поинтересовался я.

— Ровно столько, сколько счел нужным, — усмехнулся Морган. — Немного правды, немного тумана, немного лести его познаниям в истории. Он признался, что осматривал твой водолазный колокол на Барбадосе. Говорит, чисто из профессионального интереса, как инженер. Утверждает, что конструкция его впечатлила. Никакого страха или попыток скрыть этот факт я у него не заметил. Он вообще держится довольно открыто, хотя и с налетом какой-то… обреченности, что ли.

— То есть, ты думаешь, он не причастен к краже карт и убийству Рида? — прямо спросил я.

Морган на мгновение задумался, потирая подбородок.

— Если он и причастен, то он чертовски хороший актер, Крюк. Настолько хороший, что смог бы обвести вокруг пальца самого дьявола. Я не почувствовал в нем лжи, когда мы говорили о Риде. Он осудил это убийство, назвал его подлым и бессмысленным. Сказал, что мертвый агент Кромвеля не расскажет нам ничего ценного о планах его хозяина. И в этом он прав. Но… — Морган сделал паузу, внимательно глядя на меня. — Интуиция мне подсказывает, что Блэквуд чист в этом конкретном деле. Его интерес к Дрейку — это другое. Это его личная вендетта, его семейная сага. Он может быть опасен, если его интересы пересекутся с нашими, но вряд ли он стал бы воровать у тебя карты, чтобы передать их Коксу. Это не его стиль. Да и мотива я у него не вижу. Он сам хочет найти Эльдорадо, а не помогать в этом англичанам.

Я молча выслушал Моргана. Его оценка Блэквуда во многом совпадала с моими собственными ощущениями и данными Вежи. Если Блэквуд и был «темной лошадкой», то его игра была куда сложнее и тоньше, чем банальное предательство ради денег или по принуждению.

— Значит, остается Кит, — подвел я итог, и голос мой прозвучал глухо.

Морган кивнул.

— Похоже на то. Мальчишка оказался паршивцем. Кто бы мог подумать? Ты его из такой грязи вытащил…

— Вот именно, — я сжал кулаки. Чувство горечи и разочарования смешивалось с холодной яростью. — Значит, нужно брать его. И брать сейчас, пока он не натворил еще больших бед. Или не сбежал.

В этот самый момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился взъерошенный Стив. Лицо его было встревоженным.

— Капитан! Морган! Кит… он пропал!

Мое сердце ухнуло куда-то вниз. Пропал! Значит, он почувствовал, что тучи сгущаются. Значит, он решил действовать.

— Как пропал? Когда? — резко спросил я, вскакивая с места.

— Только что, капитан! Я отошел буквально на несколько минут, чтобы переговорить с одним из наших по поводу ночного караула на складах. А когда вернулся на «Ворон», его каюта пуста. Вещи тоже исчезли. Кое-кто из матросов видел, как он недавно проскользнул к сходням с небольшим узелком в руках. Сказал, что идет на берег по твоему поручению. Никто и не заподозрил ничего.

Проклятье! Он все-таки успел ускользнуть. Этот юркий змееныш, этот мелкий воришка, обладающий звериным чутьем на опасность. Он понял, что за ним следят, что его вот-вот раскроют, и решил не дожидаться развязки.

— Он не мог уйти далеко, — прорычал я, хватаясь за саблю и пистолеты. — Морган, Стив, за мной! Обыскать порт, таверны, все злачные места! Он должен быть еще в городе. Если он попытается покинуть Портобелло, его нужно остановить любой ценой! Этот щенок знает слишком много. И если он доберется до испанцев или англичан…

Я не договорил. Последствия были очевидны. Если Кит расскажет все, что знает о нас, о наших планах, о карте Дрейка, о моих способностях, связанных с Вежей, это будет катастрофа. Вся наша операция, вся Вольная Компания, все наши надежды на Эльдорадо — все пойдет прахом.

Мы выбежали из губернаторского дворца на уже погрузившуюся в сумерки площадь. Город жил своей ночной жизнью: из таверн доносились пьяные песни и крики, по улицам бродили патрули пиратов, в окнах домов горели тусклые огни. Где-то в этом лабиринте улочек и переулков прятался маленький, но очень опасный предатель. И у нас было очень мало времени, чтобы его найти.