Доктор Крюк 5

Глава 11

Солнечный луч пробился сквозь щель в тяжелых ставнях, ударив прямо по глазам. Я поморщился, повернулся на другой бок, пытаясь ухватить еще хотя бы несколько мгновений тяжелого, вязкого сна. Тело гудело после вчерашних подвигов и ночных «утешений», которые оказались на удивление… энергозатратными. Лусия, или как там ее, не обманула ожиданий. Южная кровь — она такая, горячая, неуемная. Даже будучи пленницей, она умудрилась выжать из меня последние соки.

Рядом раздался тихий шорох. Я приоткрыл один глаз. Девушка уже не спала. Сидела на краю огромной кровати, спиной ко мне, и ее плечи чуть подрагивали. Плачет, что ли? Ну, дела. Вчерашней ночью для слез вроде поводов не было, скорее наоборот. Хотя кто их разберет, этих женщин. Особенно испанок. Особенно после того, как их город взяли штурмом, а отца-губернатора… Впрочем, об отце она, кажется, не слишком горевала, по крайней мере, вчера это не мешало ей проявлять завидную пылкость.

Она медленно повернулась, и я увидел в ее руке простой глиняный кувшин и чашку. Глаза заплаканные, это точно. Но взгляд был странный. Не такой, как вчера. Тогда в нем плескался отчаянный вызов и плохо скрытое любопытство. Сейчас же — что-то другое. Какая-то мутная глубина, которую я не сразу смог расшифровать.

— Сеньор капитан… — голос у нее был тихий, с хрипотцой. — Выпейте воды. После… такой ночи вам, должно быть, хочется пить.

Она протянула мне чашку. Улыбка у нее получилась вымученная, натянутая. И тут же в голове привычно щелкнуло, включилась Вежа.

«Внимание, Николай. В воде сильный растительный яд быстрого действия. Концентрация летальная. Сексуальная активность использована как отвлекающий маневр для усыпления бдительности и обеспечения физической близости в утренние часы, когда метаболизм замедлен, а реакция снижена. Классическая женская тактика. Непредсказуемо и эффективно, если бы не одно „но“».

Яд. Вот тебе и «приятная личная победа». Кажется, эта маленькая фурия решила, что одной бурной ночи недостаточно для завершения наших отношений. Захотелось поставить жирную точку. Или крест. На мне.

Я медленно сел на кровати, не сводя с нее глаз. Улыбнулся как можно безмятежнее, хотя внутри все похолодело от такой незамысловатой подлости.

— Благодарю, красавица. Но я что-то не привык пить с утра. Кофе бы сейчас, но где ж его взять в разоренном Портобелло…

Ее лицо неуловимо изменилось. Улыбка сползла, а в глазах мелькнул тот самый звериный страх, что я видел вчера, когда мои ребята втащили ее ко мне. Она поняла, что я понял.

— Пей! — вдруг выкрикнула она, и голос сорвался на визг. Чашка в ее руке дрогнула, вода плеснулась на простыни. — Пей, проклятый пират! Ты убил моих братьев! Ты разорил мой дом!

И прежде чем я успел что-либо предпринять, она с неожиданной для ее хрупкого сложения яростью метнула в меня оставшуюся в чашке воду и сама бросилась следом, выхватив откуда-то из-под подушки небольшой, но, судя по блеску, остро отточенный стилет.

Реакция сработала безупречно. Я легко ушел от ее неуклюжего выпада, перехватил запястье с зажатым стилетом, выкручивая его так, что она взвыла от боли, и оружие со звоном упало на каменный пол. В следующий миг я уже придавил ее к кровати, навалившись всем телом. Она брыкалась, царапалась, пыталась укусить, изрыгая проклятия на испанском. Силы были явно не равны. Даже без нейросети я бы с ней справился играючи.

— Тише, тише, огненная моя, — прошипел я ей на ухо, стараясь не обращать внимания на ее попытки достать меня ногтями. — Не стоило так горячиться. Я ведь даже не был уверен. А теперь… теперь ты сама все подтвердила. Глупо, Лусия. Очень глупо.

Дверь в спальню с грохотом распахнулась, и на пороге возник Сэм, один из моих старых головорезов, с дымящимся мушкетом в одной руке и бутылкой рома в другой. Вид у него был помятый. Увидев развернувшуюся перед ним картину — меня, в чем мать родила, удерживающего извивающуюся девицу, — он присвистнул.

— Ух ты, кэп! А я думал, ты уже порядок наводишь. А ты тут… продолжаешь?

Я отпустил испанку, которая тут же отползла в угол кровати, глядя на меня с ненавистью. Поднял с пола стилет, повертел в руках. Изящная вещица.

— Забирай ее, Сэм, — сказал я, кивнув на Лусию. — И это… постарайся не обижать. Все-таки дочь губернатора. Может, еще пригодится для торга. Да и яд она мне подсунуть пыталась, так что особо не церемонься, но без членовредительства. Отведи ее в отдельные покои. И чтобы ни один волосок с нее не упал.

Сэм понимающе хмыкнул.

— Будет сделано, кэп. Не обижу.

Он схватил Лусию за руку, она попыталась вырваться, но куда там. Сэм, не обращая внимания на ее крики и проклятия, аккуратно ее увел. Я остался один, глядя на мокрое пятно на простыне и валяющийся кувшин.

И вот что мне было непонятно: зачем вся эта комедия с ядом? Ведь вчера, когда ее привели, я же ясно дал понять — никакого насилия. Не захотела бы — пальцем бы не тронул. Сказала бы «нет» — и все. Может, запер бы в комнате до выяснения, но уж точно не стал бы силой брать. Так к чему эти ухищрения? Отравить меня, чтобы что? Чтобы ее тут же растерзали мои ребята, оставшиеся без капитана? Или это была просто слепая, иррациональная месть? Да уж, женская логика — вещь в себе. Непредсказуемы до жути.

Я поднялся, наскоро ополоснулся из умывальника и начал одеваться. Из города доносился непрекращающийся гул — крики, выстрелы, хохот, звон разбитого стекла. Праздник грабежа шел полным ходом. Пора было заканчивать с этим балаганом и браться за дело. Портобелло был наш, но это только половина задачи.

Спустившись во двор губернаторского дворца, я увидел картину, от которой волосы встали бы дыбом у любого цивилизованного человека. Пираты, пьяные и счастливые, тащили все, что попадалось под руку: золотую церковную утварь, тюки с шелком, бочонки с вином, перепуганных кур и даже одного тощего поросенка, который отчаянно визжал. Кое-где уже вспыхивали драки за особо ценную добычу. Этот хаос нужно было немедленно прекращать, иначе мы рисковали потерять больше, чем приобрели.

На крыльце меня уже ждал Морган. Вид у него был сосредоточенный и, как всегда, слегка ироничный.

— Доброе утро, капитан. Или уже день? Судя по активности наших орлов, они решили взять все и сразу.

— Пора наводить порядок, Генри, — я оглядел двор. — Иначе они тут все растащат по щелям, и мы останемся с носом. Объявляй общий сбор на площади. И дай команду прекратить грабежи частных домов. Склады, казна, церковь — это наше. Остальное пусть останется горожанам. Хотя бы то, что еще не успели умыкнуть.

Морган кивнул.

— Уже отдал распоряжение. Но ты же знаешь этих ребят. Пока пару-тройку особо ретивых не вздернешь для острастки, не успокоятся.

Я скривился. Показательные казни — не самое приятное занятие, но Морган был прав. Без этого пиратскую вольницу в узде не удержать.

— Действуй по обстановке, Генри. Главное — быстро и жестко. Нам нужен порядок и централизованный сбор добычи. Все ценности — в губернаторскую казну. Опечатать. Составим опись позже.

Через час площадь перед дворцом была заполнена пиратами. Несколько мародеров, пойманных с поличным при попытке вскрыть винный погреб местного купца уже после моего приказа, болтались на импровизированной виселице у городской стены. Зрелище было не из приятных, но подействовало отрезвляюще. Шум и гам поутихли. Пираты, хмуро переглядываясь, начали стаскивать награбленное к подножию дворца. Золото, серебро в слитках и монетах, драгоценные камни, дорогая посуда, оружие, ткани — горы добычи росли на глазах. Я приказал Стиву с его отрядом взять под охрану казну и начать первичный учет.

Губернатора Дона Алонсо де Гусмана, его племянника Педро, который, судя по всему, уже оклемался после нашей дуэли и снова рвался в бой, и захваченного английского капитана Джеймса Кокса, этого моего «коллегу» по Веже, надежно заперли в казематах форта Сан-Херонимо. Там им будет время подумать о превратностях судьбы.

К вечеру город постепенно начал приходить в себя. Грабежи прекратились, пьяные валялись по углам, а те, кто еще держался на ногах, горланили песни, празднуя победу и предвкушая дележ несметных сокровищ. Я стоял на балконе губернаторского дворца, глядя на залитый лунным светом Портобелло. Внизу шумело пиратское братство. Они своего добились. Но для меня это был лишь очередной этап. В голове уже крутились мысли о другом — о карте Дрейка, о загадках, которые она хранила. И о тех двух фрагментах, что так неосмотрительно исчезли у меня с Барбадоса. Теперь, когда Кокс в моих руках, самое время было выяснить, как они к нему попали. Это обещало быть интересным разговором.

Пока мои пираты упивались победой и делили первые, самые лакомые куски добычи, я, отдав последние распоряжения Моргану по поводу охраны и патрулей, направился в форт Сан-Херонимо. Ночная прохлада приятно остужала разгоряченную голову, а мерный шум прибоя, доносившийся с берега, действовал успокаивающе. Но это было лишь внешнее спокойствие. Внутри все клокотало от нетерпения. Джеймс Кокс. Еще один «носитель», еще одна пешка Вежи, только играющая за другую команду. И, судя по всему, пешка весьма информированная. Разговор с ним действительно обещал быть не просто интересным, а ключевым.

Казематы форта встретили меня сыростью, запахом плесени и тусклым светом единственного факела, коптившего на стене. Стражник из людей Стива, здоровенный детина с перебитым носом, узнав меня, молча отпер тяжелую дубовую дверь, обитую железом. Камера была небольшой, с узким зарешеченным окошком под самым потолком. На соломенном тюфяке, забившись в угол, сидел Кокс. При моем появлении он выпрямился, стараясь придать себе вид если не гордый, то, по крайней мере, несломленный.

— Капитан Крюков, я полагаю? — голос у него был ровный, с едва заметной британской напыщенностью. — Я требую обращения, подобающего офицеру и джентльмену.

Я усмехнулся, присаживаясь на единственный табурет, который стражник предусмотрительно внес для меня.

— Боюсь, с этим будут некоторые затруднения, капитан Кокс. Во-первых, Портобелло теперь, так сказать, временно сменил юрисдикцию. А во-вторых… — я сделал паузу, внимательно глядя ему в глаза, — мы оба знаем, что вы не просто офицер, Кокс. Мы оба знаем про Вежу.

Последние слова я произнес почти шепотом, но эффект они произвели оглушительный. Спесь с англичанина слетела мгновенно. Он побледнел, зрачки расширились, а на лбу выступила испарина. Он попытался что-то сказать, но лишь судорожно сглотнул. Кажется, упоминание нашей общей «наставницы» в столь интимной обстановке стало для него полной неожиданностью. Он явно не рассчитывал, что его главная тайна известна предводителю диких пиратов.

— У меня к вам несколько вопросов, — я махнул рукой. — И я настоятельно рекомендую отвечать на них честно и полно. В ваших же интересах.

Он молчал, лихорадочно соображая. Я видел, как в его глазах мечется страх, смешанный с упрямством. Время работало на меня. Пусть помаринуется немного.

— Я не собираюсь с вами разговаривать, пират, — наконец выдавил он, пытаясь вернуть себе самообладание.

Я встал, прошелся по камере. Взял со стола, где стражник оставил свой ужин, нож. Обычный столовый нож, но в полумраке каземата он мог показаться чем-то более зловещим. Я повертел его в руках, задумчиво глядя на лезвие.

— Знаете, Кокс, мои ребята очень не любят англичан. Особенно таких, как вы. Тех, кто строит козни, пытается нас обмануть, заманить в ловушку. Они будут счастливы… пообщаться с вами поближе. У них богатая фантазия, когда дело доходит до пыток. Я, конечно, не сторонник таких методов, — я вздохнул, — но иногда приходится идти на уступки команде. Ради общего дела.

Кокс следил за ножом расширенными глазами. Я видел, как по его шее катится капля пота. Блефую, конечно. Пытать его я не собирался — Вежа могла и обидеться за порчу «носителя», да и толку от этого обычно мало, только озлобляют. Но Кокс этого знать не мог. Для него я был диким пиратом, от которого можно ожидать чего угодно.

— Однако, — продолжил я, кладя нож на стол, — у меня есть более… гуманные способы развязать язык. Вежа, как вы знаете, дама щедрая. И очень изобретательная. Она тут мне подсказала один интересный рецепт. Пара капель — и вы сами все расскажете, как на исповеди. Без утайки.

Я достал из кармана крошечный флакон с темной жидкостью. Вежа действительно снабдила меня чем-то вроде сыворотки правды, или, скорее, мощного релаксанта, снимающего внутренние барьеры. Я не был уверен в ее стопроцентной эффективности, но попробовать стоило.

— Итак, Кокс, — я подошел к нему вплотную, — у вас есть выбор. Либо мы беседуем по-хорошему, и вы рассказываете мне все, что знаете о карте Дрейка, о ваших планах и о том, кто вам помогает. Либо… либо мы пробуем альтернативные методы. Боюсь, они вам не понравятся.

Он молчал, тяжело дыша. Борьба в нем была видна невооруженным глазом. Страх, гордость, присяга, инстинкт самосохранения — все смешалось в один тугой узел.

— Я… я ничего не знаю о карте, — его голос дрогнул.

— Не лгите, Кокс, — мой голос стал жестким. — Вежа видит вас насквозь. И я тоже. Вы гнались за мной не просто так. Вы знали, что у меня есть что-то ценное. Что-то, связанное с Дрейком.

Я сделал знак стражнику. Тот внес кувшин с водой и кружку. Я налил воды, капнул туда несколько капель из флакона. Жидкость мгновенно растворилась, не оставив и следа.

— Последний шанс, Кокс. Либо вы говорите, либо пьете. А после этого говорить будет уже поздно. Вы просто расскажете все, что я захочу услышать. Только это будет уже не диалог.

Я протянул ему кружку. Он смотрел то на меня, то на воду, то на флакон в моей руке. Его лицо исказилось. Он понимал, что загнан в угол.

— Хорошо… хорошо, я скажу, — наконец прошептал он, опуская голову. — Но уберите это.

Я кивнул стражнику, тот забрал кружку.

— Я слушаю, Кокс. И не советую упускать детали.

Он поднял на меня затравленный взгляд.

— Карта… точнее, ее фрагменты… Я действительно получил их незадолго до отплытия. На Барбадосе.

— От кого? — мой голос был спокоен, но внутри все напряглось.

— Мои агенты… они работали на острове. Отслеживали ваши перемещения после… после той истории с казнью. Они передали мне два куска пергамента. Сказали, что это часть карты Дрейка, которую вы искали.

— Имена, Кокс. Мне нужны имена этих агентов.

Он покачал головой.

— Я не знаю их имен. Связь шла через посредников. Это были местные… информаторы.

Врет, собака. Или, по крайней мере, не договаривает. Но то, что он сказал про Барбадос, звучало правдоподобно. Слишком уж точно совпадало с моими собственными подозрениями.

— И что еще они вам сказали? Кроме того, что это карта Дрейка?

— Сказали, что вы, Крюк, собираете ее по частям. И что эти два фрагмента — ключ к остальным. Больше ничего. Я должен был захватить вас и доставить лорду-протектору вместе со всем, что найду.

Он говорил с трудом, каждое слово давалось ему с видимым усилием. Сыворотка, даже не принятая внутрь, а лишь сама угроза ее применения, сделала свое дело. Или это был страх перед моими «ребятами»? Неважно. Главное — он заговорил.

Я смотрел на него, обдумывая услышанное. Агенты на Барбадосе… Это сужало круг поисков, но не давало ответа на главный вопрос: кто из моих людей мог их ему передать? Кто имел доступ к водолазному колоколу, где я их спрятал? Круг подозреваемых был до обидного мал. Морган, Стив… Возможно, Блэквуд, хотя его мотивы были мне совершенно не ясны.

— Вы уверены, что это все, Кокс? — я прищурился. — Вы ничего не упускаете?

Он устало потер лицо.

— Это все, что я знаю об этих фрагментах. Клянусь. Я сам не успел их толком изучить. Сразу после получения пришел приказ атаковать вас здесь, в Портобелло.

Я еще некоторое время молча смотрел на него, взвешивая его слова. Похоже, на данном этапе большего я от него не добьюсь. Основную информацию он выдал. А дальше нужно было действовать другими методами.

— Хорошо, Кокс, — сказал я, поднимаясь. — Пока что я вам верю. Но если выяснится, что вы мне солгали… пеняйте на себя.

Я вышел из камеры, оставив его одного в компании своих невеселых мыслей.

Слова Кокса, несмотря на всю их кажущуюся искренность, оставили во мне неприятный осадок. Верить на слово человеку, который только что пытался пустить на дно мой флот и мою жизнь, было бы верхом наивности. Поэтому, едва покинув сырые казематы форта, я отдал распоряжение Стиву — самому тщательному и дотошному из моих людей, когда дело касалось обысков и всяких потайных штучек.

— Стив, возьми пару толковых ребят, — сказал я, когда мы отошли на достаточное расстояние от форта, чтобы нас не услышали лишние уши. — И перетряхните этого Кокса с ног до головы. Лично. И его каюту на «Неустрашимом» — или как там теперь называется его флагман после нашего «дружеского визита»? — тоже вверх дном. Ищите все. Записки, шифры, карты, любые мелочи, которые могут показаться подозрительными. Особое внимание — тайникам. Уверен, у такого проныры их должно быть в избытке.

Стив лишь коротко кивнул. Для него это была привычная работа. Он умел находить иголки в стогах сена, а уж в офицерском скарбе и подавно.

— Будет сделано, капитан. Если там что-то есть, мы найдем.

И он нашел. Примерно через час, когда я уже сидел в губернаторском кабинете, пытаясь разобраться в захваченных бумагах и счетах (что оказалось на удивление скучным занятием, несмотря на внушительные цифры), в дверь постучали. Вошел Стив. Вид у него был… нет, не торжествующий, Стив вообще редко проявлял эмоции. Скорее, удовлетворенный. В руках он держал небольшой, туго перевязанный сверток из промасленной кожи.

— Капитан, — он положил сверток на стол передо мной. — Думаю, это то, что вы искали.

Сердце у меня екнуло. Я развязал кожаные тесемки. Внутри, аккуратно сложенные, лежали два куска старого, пожелтевшего пергамента. Два фрагмента карты. Мои фрагменты! Те самые, что так таинственно исчезли из водолазного колокола на Барбадосе. Те самые, которые я уже почти отчаялся когда-либо снова увидеть.

Я осторожно взял их в руки. Пальцы слегка дрожали. Края пергамента были неровные, будто их неаккуратно оторвали. На одном фрагменте виднелась часть извилистой береговой линии, несколько островов и какие-то непонятные символы. На другом — замысловатая роза ветров и начало какой-то надписи на латыни, оборванной на полуслове. Это были они, без всякого сомнения. Недостающие звенья цепи, ведущей к Эльдорадо.

— Где ты их нашел, Стив? — голос у меня сел от волнения.

— В его личном офицерском сундуке, капитан. Двойное дно. Хорошо сделано, признаю.

Я разложил найденные фрагменты рядом с теми двумя, что были у меня — с картой острова Монито и той, что я получил от губернатора Тортуги. Они идеально стыковались! Карта Дрейка, пусть и не вся, но значительная ее часть, снова была у меня в руках. Я смотрел на эти обрывки пергамента, и перед глазами проносились все наши приключения, все опасности, через которые пришлось пройти, чтобы собрать их. Кораблекрушение, пираты, битвы, предательства, погони… И вот, когда казалось, что все потеряно, судьба снова сделала крутой вираж.

Радость была почти осязаемой, она разливалась теплом по всему телу, заставляя забыть об усталости и недавних треволнениях. Ключ к величайшей тайне Нового Света, к мифическому городу золота, был снова у меня. Это было почти невероятно. Я провел пальцем по грубой поверхности пергамента, ощущая его древность, его тайну. Сколько еще людей держали его в руках до меня? Сколько жизней было положено на его поиски? И вот теперь он здесь, на столе передо мной, в захваченном испанском Портобелло.

— Кокс что-нибудь сказал по этому поводу? — спросил я Стива, не отрывая взгляда от карты.

— Ничего, капитан. Когда мы их нашли, он только зубами скрипнул. Сказал, что это подбросили. Что он их в глаза не видел.

Я хмыкнул. Ну да, конечно. Подбросили. Прямо в потайное отделение его личного сундука. Этот англичанин держал меня за полного идиота. Впрочем, его реакция была вполне предсказуемой. Признаться в том, что он лгал мне в глаза всего час назад, было бы для него слишком унизительно.

— Хорошо, Стив. Отличная работа, — я поднял на него глаза. — Можешь быть свободен. И передай ребятам, которые помогали, мою благодарность. И по бутылке лучшего рома из губернаторских запасов. Заслужили.

Стив молча кивнул и вышел. А я остался наедине с картой. С почти полной картой. Я снова и снова рассматривал ее, пытаясь уловить смысл в хитросплетении линий и символов. Вежа услужливо подсвечивала некоторые детали, предлагала варианты расшифровки надписей, но целостной картины пока не складывалось. Было ясно, что это лишь часть чего-то большего. Но даже эта часть обещала невероятные открытия.

Я аккуратно сложил все четыре фрагмента вместе, завернул их в тот же кусок промасленной кожи, в котором Стив их принес, и спрятал во внутренний карман камзола, поближе к телу. Теперь я буду хранить их как зеницу ока. Второй раз потерять их я просто не мог себе позволить.

Эйфория от обретения утраченных фрагментов карты начала понемногу улетучиваться, уступая место холодному, трезвому расчету и весьма неприятным размышлениям. Да, карта снова была у меня. Но какой ценой? И, что гораздо важнее, каким образом?

Кокс утверждал, что получил фрагменты на Барбадосе от своих агентов. Допустим, это правда. Он мог врать о деталях, но сам факт получения им карты именно там выглядел слишком уж логично, чтобы быть простой выдумкой. Он ведь не мог знать, где я их спрятал до этого. А вот если кто-то ему «помог»…

Тут-то и начиналась самая скверная часть этой истории. Если Кокс не врет, и фрагменты действительно перекочевали к нему на Барбадосе, это означало только одно: кто-то из моих людей, из моего ближайшего окружения, украл их у меня и передал англичанам. Передал врагу.

Я мысленно перебрал тех, кто имел доступ к водолазному колоколу, где я так неосмотрительно оставил ящик Дрейка с картами и книжицей перед той злополучной «казнью». Круг подозреваемых был до обидного узок.

Морган? Он был со мной на Барбадосе. Он знал о колоколе. Но мотив? Генри был прожженным пиратом, циником и авантюристом, но предательство ради туманной выгоды от англичан? Это было на него не похоже. Он всегда играл за себя, но в рамках нашей общей игры. К тому же, если бы он хотел заполучить карту, он мог бы сделать это гораздо проще, не прибегая к таким сложным схемам с передачей ее Коксу.

В рядах Вольной Компании, в моем ближайшем окружении, завелся предатель. И это было гораздо опаснее любого внешнего врага, будь то испанский флот или эскадра Кромвеля. Внешнего врага можно было увидеть, оценить его силы, дать ему бой. А предатель… он прятался под маской друга, соратника, бил исподтишка, в самый неподходящий момент. Он мог разрушить все мои планы, свести на нет все наши победы, просто потому, что преследовал какие-то свои, неизвестные мне цели.

Я понял, что пока не найду эту крысу, пока не вырву ее с корнем, вся моя экспедиция, все мои мечты об Эльдорадо, да и сама моя жизнь висят на волоске. Ведь если он предал один раз, он предаст и второй. И в следующий раз цена предательства может оказаться неизмеримо выше, чем просто два куска старого пергамента.

Радость от обретения карты сменилась тяжелым, гнетущим чувством. Я снова был один против всех, даже среди тех, кого считал своими. Только теперь враг был невидимым, и от этого еще более опасным.