Доктор Крюк 3

Глава 8

Я стоял над свинцовым гробом, чувствуя, как холод от него пробирает даже через перчатки. Команда затихла, отодвинувшись подальше, как я велел, и только шорох волн да скрип снастей нарушали тишину. Я не торопился. Поднял крышку выше, вгляделся в то, что лежало внутри, и замер, пытаясь понять, что передо мной. Гроб был полон воды — мутной, с зелеными разводами, что плескалась при каждом качке брига. А посреди этой жижи лежал Дрейк.

Я наклонился ближе. Высокий, худой, с длинным носом, торчащим из бледного, почти воскового лица. Седые волосы, слипшиеся от воды, прилипли ко лбу, а глаза — закрытые, с тяжелыми веками — будто вот-вот откроются. Его кожа была не тронута тлением, гладкая, как у живого, только мертвенно-бледная. На нем был бархатный камзол, потемневший от сырости, и штаны с кружевными манжетами — обычная одежда для дворянина тех времен. Никаких доспехов, никаких украшений. Просто тело, которое каким-то чудом не сгнило в воде за столько лет. Я хмыкнул себе под нос — неужели свинец так хорошо его запечатал? Или тут что-то другое?

Мысли путались. Я ждал карты, которая вела бы к Эльдорадо. Мне нужно было то, о чем шептались все, от священника в Портобелло до пьяных матросов в тавернах Тортуги. Но в воде бумага бы давно размокла, превратилась бы в кашу. Я провел рукой по краю гроба, стряхивая капли, и стал осматривать каждый уголок. Доски, которыми были оббиты внутренности гроба, были скользкими, покрытыми слизью, но ничего — ни тайника, ни свертка. Только Дрейк, лежащий, как на параде, со сложенными на груди руками. Потрошить его я не хотел — не потому, что боялся, а просто не видел смысла. Где тут подсказка? Что тут вообще могло уцелеть?

Я выпрямился, вытер ладони о штаны и вздохнул. Накатило разочарование. Столько сил и ради чего? Ради мокрого мертвеца в мокром ящике? Я бросил взгляд на команду — они шептались, переглядывались, но не лезли ко мне. И правильно делали. Я был не в духе, а когда я не в духе, лучше держаться подальше.

Я снова глянул на лицо Дрейка, присмотрелся — ни шрамов, ни следов ран. Даже ногти на руках были целы, длинные, чуть пожелтевшие. Странно это все. Слишком странно. В голове крутилась мысль: если он так сохранился, может, и карта где-то рядом? Но где? Я снова обвел взглядом гроб — ничего. Ни выемок, ни щелей. Только вода да тело. Посмотреть карманы? Так их нет, я раскрыл полу одежды. Неужели все зря?

Я снова наклонился к гробу. Слизь, вода, дерево, обитое свинцом. Ничего. Глаза скользили по одежде Дрейка — камзол, штаны, сапоги. Все обычное, все простое. Ни броши, ни кольца, ни спрятанного под подкладкой свертка. Я даже пригляделся к пуговицам — деревянные, потемневшие, но без намека на тайник. Черт возьми, где же эта проклятая карта?

Я выпрямился, спина затекла. Я стоял, глядя на Дрейка, и пытался понять, что упускаю. Вода в гробу плеснула, когда бриг качнулся, и я заметил, как она закрутилась вокруг рук мертвеца. Может, в рукаве? Нет, глупость. Там бы все размокло. Я покачал головой, отгоняя дурацкие мысли. Надо было признать — если карта и была, ее давно унесло море. Или она вообще миф, как и половина легенд про Дрейка.

Я уже собрался отвернуться, когда за спиной послышались шаги. Тяжелые, уверенные. Это Морган. Только он ходит так, будто палуба ему должна кланяться. И тут он тихо заговорил с каким-то странным восхищением в голосе.

— Крюк, ты гений.

Я замер. Чего? Это когда я успел им стать?

Морган стоял возле меня, он смотрел не на меня, а куда-то мимо. Глаза его блестели от того хищного азарта, что я в нем давно приметил. Я проследил за его взглядом, все еще не понимая, что он там увидел.

— Ты гений, Крюк, — повторил он, и в голосе его сквозило что-то вроде уважения.

Я прищурился, пытаясь разглядеть, что он имеет в виду. И тут я заметил — в верхней части крышки была выемка. Небольшая, аккуратная, словно специально вырезанная. А из нее торчал уголок чего-то темного, мокрого. Я моргнул, наклонился ближе — и сердце екнуло. Книжка. Маленькая, в кожаном переплете, с потемневшими от воды краями. Она выглядывала из выемки, как из кармашка. И я чуть не пропустил ее, пока копался в этом проклятом гробу.

— Черт возьми, — выдохнул я, выпрямляясь. — Это что, оно?

— А ты как думаешь? — хмыкнул Морган, скрестив руки. — Не просто же так Дрейк тут лежит.

Я бросился к крышке. Схватил книжку, с трудом вытащил ее из выемки — она была холодная, скользкая, и вода капала с нее, стекая по перчаткам. Я встряхнул ее, пытаясь смахнуть влагу, и пригляделся. Переплет был плотный, кожа потрескалась. А главное — книжка не размокла целиком. Я прикинул в уме: гроб опустили в воду так, что крышка создала воздушную подушку, сохранив эту штуку от полного затопления. Хитро, ничего не скажешь. Но когда мы его поднимали, вода все же просочилась в выемку, намочив кармашек. Вопрос — успела ли она добраться до страниц?

Я поднес книжку ближе, осматривая ее со всех сторон. Вода пропитала обложку, но не глубоко — внутри, кажется, было сухо. Я осторожно приоткрыл ее, держа за уголок, и увидел плотные листы, прижатые друг к другу. Чернила не расплылись, буквы проступали четко, хоть и чуть поблекли.

Удача? Если это карта — или хоть какая-то подсказка к Эльдорадо, — то все не зря. Но если там ерунда, вроде молитвенника или дневника? Это будет облом.

— Ну что, кэп? — Морган шагнул ко мне, заглядывая через плечо. — Сокровища?

— Пока не знаю, — отмахнулся, захлопнув книжку. — Надо высушить. Вода внутрь не попала, но обложка мокрая. Если открыть сейчас, все размажется.

— Хитрый ты, — хмыкнул он, отступая. — А я-то думал, ты сразу читать кинешься.

— Терпение, Генри, — бросил я, глянув на него исподлобья. — Именно терпение является лучшим другом удачи.

Он громко засмеялся и хлопнул меня по плечу. Я не ответил — не до того было. Мысли крутились вокруг книжки. Если там что-то ценное, его надо сохранить. Солнце уже садится, но еще часик есть до заката, можно ее просушить как следует. А пока — держать в руках и не выпускать. Я повернулся к команде, которая все еще пялилась на гроб, и рявкнул:

— Эй, вы, чего встали? Осмотрите ящик! Если там пусто, кроме мертвяка, — закрывайте и готовьте к спуску.

Пираты зашумели, кто-то буркнул что-то про «зряшную работу», но принялись за дело. Я же сжал книжку в руках и пошел к борту, подальше от шума. Морган остался контролировать работу с гробом.

Я стянул бандану с лица, вытер пот со лба и уставился в книжку, подставляя ее закатным лучам уходящего солнца. Завтра все станет ясно. А пока — только ждать.

Ветер стих, только волны лениво плескались о корпус, да матросы за спиной ворчали, копаясь у гроба. Я глянул на книжку — мокрая кожа переплета холодила пальцы, капли еще стекали с углов, но внутри, кажется, все уцелело. Надо было ее высушить, и поскорее. Ночь для этого не годилась, а вот утро — с первым солнцем — самое то.

Подошел Стив. Он остановился рядом, скрестив руки, и кивнул в сторону гроба, будто тот был старым знакомым, которого не видел пару лет. Боцман заговорил, понизив голос, будто боялся, что мертвец в гробу его услышит:

— А может, прибережем его, Крюк? Похороним по-людски, как положено? Всё-таки не зверь же он был, а человек. Ну, или был человеком когда-то.

Я бросил на него быстрый взгляд. Я хмыкнул, чувствуя, как сухие губы трескаются от соли и ветра, и покачал головой.

— Это не лучшая идея, Стив. — За нами и так следят в оба глаза. Не хватало еще, чтобы нас застукали с поличным — с гробом на палубе и без внятного объяснения. Нам надо рвать когти отсюда, и поскорее. Может, даже этой ночью, если ветер будет на нашей стороне. Так что, если в этом ящике ничего ценного нет — запечатай его и готовь к спуску обратно в пучину. Пусть море его себе забирает.

Стив нахмурился, глядя на гроб так, будто тот мог вдруг заговорить и подтвердить мои слова. Он пожал плечами, словно сбрасывая с себя лишние мысли, и буркнул:

— Да там только вода да кости, Крюк. Ни золота, ни побрякушек, ни даже паршивого медяка. Только этот мертвяк, что лежит, как король на троне, да слизь, что липнет к рукам.

— Вот и опускай его с миром, — буркнул я. — Пусть Дрейк спит там, где ему место.

Стив кивнул, не споря больше, и побрел обратно к гробу, бросая короткие команды матросам. Его голос гулко разнесся по палубе, смешиваясь с плеском волн и скрипом снастей.

Морган, стоя у мачты, бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал — только ухмыльнулся. Краем глаза я заметил и Марго, которая очень уж внимательно смотрела на мою добычу.

Я пошел к штурвалу, где палуба была повыше и открыта солнцу. Косые лучи лениво высушивали влагу с книжки. Я осторожно положил ее на деревянную стойку рядом со штурвалом, разгладил обложку перчаткой. Кожа была скользкой, потемневшей, но крепкой. Я стянул перчатки. В голове крутилось куча вопросов.

Что там внутри? Карта? Записки? Или просто бред полоумного морехода?

— Не упади, Док, — раздался голос Филиппа. Я поднял глаза — он стоял в шаге, скрестив руки, и пялился на книжку с любопытством. — Это что, из гроба?

— Оттуда, — кивнул я, не вдаваясь в подробности. — Благодарю за перчатки, — я протянул их ему.

Филипп взял перчатки, не спуская глаз с книжки.

— Боишься, что я ее утащу? — хмыкнул он.

— Я уже давно перестал бояться чего-либо, Филипп, — я криво улыбнулся, — и кстати, добро пожаловать в команду.

Я протянул руку. Филипп хмыкнул и пожал мне руку. Он засмеялся и ушел, топая по палубе. Я остался один, только беготня команды нарушала тишину.

Я взял книжку, подставил ее свету — капли на обложке блестели, начали испаряться, оставляя тонкий пар. Я раскрыл ее осторожно, держа за уголок, и пригляделся. Страницы были плотные, чуть пожелтевшие, сухие. Чернила проступали четко — буквы, мелкие, аккуратные, выведенные чьей-то уверенной рукой. Я выдохнул, чувствуя, как напряжение отпускает плечи. Уцелела. Теперь главное — понять, что там.

— Ну, Дрейк, — пробормотал я себе под нос, — давай посмотрим, что ты мне оставил.

Команда за спиной возилась с гробом. Все мое внимание было на книжке. Я наклонился ближе, ловя солнечный свет, и начал вглядываться в первые строки. Сердце стучало от предвкушения, как барабан перед боем. Это могло быть что угодно. Подсказка к Эльдорадо. Или пустышка, которая разобьет все надежды.

Пора было узнать правду.

Все мое внимание приковала эта маленькая вещица — потертая, в кожаном переплете.

Я наклонился ближе, чувствуя, как солнце греет затылок, и начал читать. Первая строка была короткой, почти как заголовок: «Путь к Золотому граду». Я замер, перечитал еще раз. Золотой град? Это Эльдорадо? Или очередная сказка, которой Дрейк дразнил дураков? Мысли закрутились в голове, как водоворот. Неужели это оно? То, ради чего я рисковал всем — командой, кораблем, собственной шкурой? Или это просто еще одна насмешка судьбы, подсунувшая мне вместо сокровищ горсть чуть мокрой бумаги?

Я двинулся дальше, водя пальцем по строчкам, боясь пропустить хоть слово. Текст был плотный, без пробелов, будто тот, кто его писал, торопился выложить все на бумагу, пока мысли не улетучились, как дым от костра на ветру. Чернила проступали четко, но местами выцвели, и мне приходилось щуриться, чтобы разобрать буквы. Я вычитал что-то про «реку, что течет на закат», и «камень, что смотрит в небо». Это что, подсказки? Или просто красивые слова, которыми Дрейк забивал головы таким, как я — жадным до золота и славы? Карта? Нет, не похоже — тут не было линий, значков, привычных очертаний берегов или гор.

Я читал дальше, и с каждым предложением глаза мои лезли на лоб. Это не просто записки морехода, не дневник с нытьем про шторма, нехватку рома или сгнившие сухари. Это было что-то большее — план, зашифрованный так, что только упрямый или безумный смог бы его разгадать. И я чувствовал, что стою на пороге разгадки. Но что это могло значить?

Если это путь к Эльдорадо, то почему Дрейк спрятал его так хитро? Он ведь был не из тех, кто играет в загадки ради забавы. Этот человек грабил испанские галеоны, сжигал порты, плевал в лицо смерти — он был практичен. Зачем ему шифры? Может, он боялся, что карта попадет не в те руки? Или хотел, чтобы ее нашли только те, кто достоин? А я достоин?

Я оторвался от текста на миг, глядя на море перед собой. Волны лениво плескались о борт, солнце клонилось к горизонту, заливая палубу золотым светом — иронично, учитывая, о чем я читал. Золотой град. Сколько я слышал этих баек. Все они говорили про город из золота, где улицы вымощены слитками, а реки текут расплавленным богатством. Я никогда не верил до конца. Это было слишком красиво, слишком далеко от той грязи, в которой я жил. Но теперь, с этой книжицей в руках, я начал сомневаться. А что, если это правда? Что, если Дрейк нашел его, но не успел забрать? Или забрал, а потом спрятал где-то, оставив только эти строчки как ключ?

Я снова опустил взгляд на текст. «Река, что течет на закат». Это могла быть любая река в Новом Свете — их там десятки, сотни. А «камень, что смотрит в небо»? Скала? Гора? Или какой-то знак, поставленный самим Дрейком? Я попытался вспомнить все, что знал о нем. Он плавал вдоль побережья Южной Америки, грабил Панаму, шнырял по Карибам. Может, это где-то там? Но если это так, почему он не взял золото с собой? Зачем оставил эту книжку гнить вместе с собой в свинцовом ящике? Или он не хотел, чтобы оно досталось испанцам? Мысли закружились еще быстрее. Дрейк ненавидел испанцев — это знали все. Может, он спрятал Эльдорадо от них, а заодно и от своих, чтобы никто не нашел, пока он жив? А после смерти — пусть ищут, кому повезет?

Но тогда не понятно, почему сами испанцы не достали этот гроб. Может это ловушка?

Я хмыкнул себе под нос. Дрейк — хитрый ублюдок. Если это правда, то он посмеялся надо мной из могилы. Я представил, как он лежит там, в гробу, с этой своей вечной ухмылкой, и смотрит, как я ломаю голову над его загадками. Но тут же другая мысль кольнула меня. А что, если это не карта к сокровищам? Что, если это ловушка самого Дрейка? Он мог оставить эти записи, чтобы сбить с толку, увести в дебри, где нет ничего, кроме болот, змей и смерти. Я ведь не первый, кто гонится за Эльдорадо. Сколько дураков сгинуло в джунглях, веря в сказки? Может, он специально написал это, чтобы такие, как я, сгинули, гоняясь за призраком?

Я покачал головой, отгоняя сомнения. Нет, слишком много сил ушло, чтобы достать эту книжицу. Слишком много крови — моей и чужой. Это не может быть пустышкой. Я снова вгляделся в строчки, пытаясь сложить их в голове. «Река, что течет на закат». Может, это намек на Амазонку? Или Ориноко? Я слышал, что там есть реки, что текут на запад, к океану. А «камень, что смотрит в небо» — это, может, какая-то вершина в Андах? Или что-то рукотворное, вроде тех странных статуй, о которых болтали португальцы? Я не знал. Но чем больше я думал, тем больше чувствовал, что это не просто слова. Это был вызов. Дрейк бросил его мне через годы, через смерть, через море.

Я выпрямился, чувствуя, как спина затекла от долгого сидения в одной позе. Солнце уже почти село, и свет стал мягче, но все еще цеплялся за страницы, подсвечивая их теплым оранжевым оттенком. Я закрыл книжицу, прижал ее к груди и глубоко вдохнул морской воздух. Что бы это ни значило — сокровище, ловушка или шутка мертвеца, — я не остановлюсь. Не теперь, когда я так близко. Если это Эльдорадо, я найду его. Если это ложь, я разгадаю ее.

Я поднял глаза от книжки, глядя в пустоту. Море блестело под солнцем, чайки орали где-то над мачтой, а команда шумела, заканчивая с гробом. Но я ничего не слышал. В голове крутился вихрь — как? Почему?

Глаза мои стали огромными, дыхание перехватило — я не верил тому, что видел.

— Крюк, гроб спустили! — крикнул Морган с другого конца палубы. — Что дальше-то?

— Отдыхайте, — бросил я хрипло, не оборачиваясь.

Я снова опустил взгляд на строки, пытаясь осмыслить, что читаю. Это не карта к Эльдорадо в привычном смысле. Это было то, что переворачивало все, что я знал.