Доктор Крюк 3

Глава 22

Меня повели. Двое солдат в красных мундирах шли по бокам, чуть позади, а офицер с ледяными глазами следовал за губернатором Кортни, который шел впереди меня к трапу, ведущему с юта к моей каюте. Каждый шаг по знакомой палубе «Морского Ворона» ощущался чужим, неправильным. Корабль мой, но хозяевами здесь теперь были они. Разоруженная и сбитая в кучу команда у грот-мачты, провожала меня тяжелыми взглядами. Я видел в их глазах растерянность и злость.

Губернатор остановился перед дверью капитанской каюты. Она была распахнута настежь, криво висела на одной петле — видимо, солдаты не церемонились. Кортни жестом приказал офицеру и солдатам оставаться снаружи.

— Подождите здесь, лейтенант. Мы с доктором Крюком немного побеседуем. Наедине.

Офицер коротко качнул головой. Он встал у входа, положив руку на эфес шпаги, всем своим видом показывая, что «наедине» — понятие весьма условное. Двое солдат замерли по обе стороны от него.

Кортни шагнул внутрь, я последовал за ним. Зрелище внутри было впечатляющим. Впечатляющим в своей разрухе. Моя и без того не слишком роскошная каюта выглядела так, будто в ней пронесся небольшой ураган. Или, что вероятнее, побывал отряд очень целеустремленных обыскивающих. Матрас с койки был сброшен на пол, постельное белье скомкано. Ящики моего небольшого стола и шкафчика были выдернуты и валялись рядом, их содержимое — карты звездного неба, пара сменных рубашек, инструменты — было разбросано по полу вперемешку с обрывками бумаги и пылью. Даже небольшой сундук, где я хранил кое-какие личные вещи (и который, к счастью, не содержал ничего компрометирующего, кроме, может быть, бутылки неплохого рома), был взломан и опустошен. Его крышка валялась рядом, замок был вырван с мясом. Единственное, что уцелело — это стол да пара стульев, но и те были сдвинуты с места. В воздухе висел запах пыли, поднятой со дна моих скромных пожитков.

Я оглядел этот хаос с кривой усмешкой. Гнев, который поднимался во мне при виде этого варварства, пришлось загнать поглубже. Сейчас не время для эмоций.

— Признаться, сэр Уильям, у меня тут обычно порядок, — произнес я с легкой иронией. — По крайней мере, до визитов незваных гостей, имеющих неприятную привычку рыться в чужих вещах без спроса.

Губернатор медленно обвел каюту взглядом. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах промелькнуло что-то похожее на понимание. Он издал тихий звук, что-то среднее между хмыканьем и коротким смешком.

— Полагаю, доктор, вы правы. Методы моих… временных союзников порой несколько прямолинейны. Но, боюсь, в вашем нынешнем положении жаловаться на беспорядок несколько неуместно.

Он повернулся ко мне. Его почти добродушное выражение лица, которое он демонстрировал на палубе, исчезло. Теперь передо мной стоял не сочувствующий джентльмен, а жесткий и расчетливый администратор колонии Лорда-Протектора.

— Давайте не будем терять времени, Крюк, — его голос стал тише. — У нас его не так много, как хотелось бы. Вы умный человек, прекрасно понимаете, в какой ситуации оказались. Английский флот в гавани. Солдаты на вашем корабле. Ваша команда под дулами мушкетов. А вы здесь, со мной.

Он сделал паузу, внимательно глядя на меня, будто пытаясь прочесть мои мысли.

— Я не питаю к вам личной вражды, капитан Крюк. Более того, некоторые ваши… методы и знания вызывают у меня определенный интерес. Но сейчас не об этом. Сейчас речь идет о вашей жизни. И о том, что вы можете предложить взамен.

Он подошел к столу, кончиками пальцев провел по пыльной поверхности, брезгливо стряхивая пыль.

— Лорд-Протектор, или, вернее, люди, действующие от его имени, очень заинтересованы в определенных слухах, связанных с сэром Фрэнсисом Дрейком. С его последним путешествием. Его наследием. С тем, что он мог найти или спрятать в этих водах.

Слово «Эльдорадо» еще не прозвучало, но оно уже висело в воздухе. Кортни ходил вокруг да около, но направление его мыслей было предельно ясным.

— Они считают, — продолжил губернатор, все так же не глядя на меня, рассматривая свои пальцы, — что вы, доктор Крюк, каким-то образом напали на след этих тайн. Что у вас есть нечто такое, что может привести к цели. Карта, возможно? Записки? Какие-то артефакты? Всё, что связано с местоположением… скажем так, главного приза Дрейка. Эльдорадо.

Вот оно. Сказано.

Он смотрел теперь прямо на меня острым взглядом. Никакой двусмысленности больше не осталось.

— Я предлагаю вам сделку, Крюк. Чисто деловое предложение, без сантиментов. Вы отдаете мне все, что у вас есть по этому поводу. Все карты, все бумаги, все ключи к этой тайне. Полностью и без утайки. В обмен я гарантирую вам жизнь. Возможно, даже нечто большее, чем просто жизнь в тюремной камере. Но главное — вы останетесь живы. Подумайте, доктор. Это неплохая цена за несколько клочков бумаги или что там есть. Не так ли? Особенно учитывая альтернативу.

Он замолчал, ожидая моего ответа. В каюте повисла тишина. Предложение было сделано. Четкое, циничное и, с его точки зрения, вероятно, очень щедрое. Жизнь в обмен на мифическое Эльдорадо

Я смотрел на губернатора Кортни, пытаясь удержать на лице выражение вежливого недоумения. Эльдорадо. Он произнес это слово так, будто оно объясняло все. Мое присутствие здесь, интерес людей Кромвеля, эскадру в гавани. Для них все сходилось. Для меня же это была лишь одна, пусть и самая важная, часть мозаики, которую я пытался собрать, оказавшись в этом безумном времени.

— Эльдорадо? — переспросил я, стараясь вложить в голос максимум искреннего удивления. — Сэр Уильям, при всем уважении, вы, должно быть, шутите. Или принимаете меня за кого-то другого. Я обычный доктор, лекарь. Да, волею судеб я оказался втянут в пиратскую жизнь, стал капером под именем Доктор Крюк. Но Эльдорадо? Золотой город? Легенды, сэр. Красивые сказки для таверн, чтобы подогревать воображение пьяных матросов.

Я развел руками, обводя ими разгромленную каюту.

— Вы видите, как я живу. Скромно, даже по меркам простого капитана. Какие карты Эльдорадо? Какие артефакты Дрейка? Если бы у меня было что-то подобное, неужели вы думаете, я бы позволил себе быть застигнутым врасплох в этой гавани? Я бы уже давно был на полпути к этим мифическим сокровищам. Или, что вероятнее, грелся бы на солнышке где-нибудь на Мадейре, купив себе виноградник и забыв о море навсегда.

Чтобы придать словам больше веса, я сделал то, что обычно делают люди, которым нечего скрывать. Я начал демонстративно выворачивать карманы своего камзола. Сначала один, потом другой. На пол посыпалась пара мелких монет — медных и серебряных, не больше дублона в сумме. Выпала какая-то мелочь — обрывок бинта, ключ от теперь уже бесполезного сундука. Я поднял руки, показывая пустые ладони.

— Вот все мои сокровища, сэр Уильям. Не густо, согласитесь. Не похоже на имущество человека, владеющего секретом Эльдорадо.

Я указал на хаос вокруг.

— Ваши солдаты, лейтенант и его люди, они ведь не просто так тут все перевернули. Они искали тщательно, я уверен. И что они нашли? Пыль да старые бумаги? Если бы у меня была хоть одна карта, хоть одна записка, имеющая отношение к Дрейку или его мифическим городам, поверьте, они бы ее обнаружили. Они профессионалы, верно?

Губернатор молчал, наблюдая за моим представлением. Его лицо стало жестче, уголки губ опустились. Он больше не пытался казаться доброжелательным. Он видел, что я лгу. Моя игра была недостаточно убедительна для него, или, скорее, его уверенность в моей связи с Эльдорадо была слишком сильна, чтобы ее могли поколебать мои слова и пустые карманы. Он медленно покачал головой, на лице появилось раздражение.

— Не надо держать меня за идиота, Крюк. Я видел достаточно людей вроде вас. Авантюристов, идущих по лезвию ножа, готовых рисковать всем ради призрачной цели. И я знаю, когда мне говорят неправду.

Он отошел от стола, сделал пару шагов по каюте, перешагивая через разбросанные вещи. Остановился у иллюминатора, за которым виднелась залитая утренним солнцем гавань и силуэты кораблей, блокирующих выход.

— Эти корабли, Крюк, — он кивнул в сторону иллюминатора, — они пришли не за простым пиратом. Они пришли за тем, что, как они верят, есть у вас. И они не уйдут, пока не получат это. Или пока не получат вас — и тогда они вытрясут из вас правду своими методами. А их методы, уверяю вас, куда менее приятны, чем наша беседа.

Он повернулся ко мне. В его голосе послышалась неприкрытая угроза.

— Я пытался предложить вам выход. Возможность сохранить жизнь, избежать пыток и долгого заключения. Возможность, которая бывает раз в жизни, особенно в вашем положении. Но вы предпочитаете запираться. Играть в неведение. Ваше право.

Кортни тяжело вздохнул, потер переносицу. Этот жест показался мне искренним — возможно, он действительно предпочел бы решить дело быстро и без лишних сложностей, получив то, что ему нужно, без привлечения «специалистов» Кромвеля.

— Я надеялся решить это по-хорошему, Крюк. Честное слово, надеялся. Без лишнего шума, без… эксцессов. Просто сделка. Вы мне — информацию, я вам — жизнь. Все просто. Но вы выбрали другой путь.

Я тоже вздохнул, стараясь скопировать его интонацию усталого сожаления.

— Сэр Уильям, я тоже надеялся на мирное разрешение. Поверьте, вся эта ситуация с погонями, засадами, она меня совершенно не устраивает. Я ведь собирался сам связаться с вами. Я хотел прояснить недоразумения, возможно, даже предложить свои услуги Барбадосу. В конце концов, доктор и здесь может быть полезен. Но события развивались слишком быстро.

Я смотрел на него, пытаясь выглядеть максимально искренне. Частично я даже не лгал — мысль о том, чтобы как-то легализоваться, найти временное убежище, действительно приходила мне в голову. Но упоминание об Эльдорадо губернатором спутало все карты. Моя попытка представить себя жертвой обстоятельств, готовой к сотрудничеству, выглядела теперь еще более неубедительной на фоне его прямого обвинения.

Он слушал меня, слегка склонив голову, на его лице не отражалось никаких эмоций. Доверился ли он хоть на йоту моим словам? Сомневаюсь. Он был слишком опытным игроком в этой карибской партии. Он видел мой блеф, но, возможно, оценил попытку.

Губернатор Кортни отмахнулся от моих слов, как от назойливой мухи. Жест был быстрым, нетерпеливым, начисто стирающим ту видимость вежливости, которую он пытался сохранять до этого момента. Моя жалкая попытка выставить себя заблудшей овечкой, ищущей защиты у представителя власти, провалилась с треском. Он не купился.

— Довольно, Крюк, — его голос стал сухим, лишенным всяких эмоций, кроме плохо скрываемого раздражения. — Ваши заверения в добрых намерениях и желании «прояснить недоразумения» сейчас не стоят и ломаного гроша. Возможно, будь у нас больше времени… Возможно, если бы вы действительно связались со мной раньше, до всего этого… — он неопределенно махнул рукой в сторону иллюминатора, за которым маячили грозные силуэты галеонов, — мы могли бы о чем-то говорить. Могли бы. Но вы этого не сделали. А теперь уже поздно.

Он снова подошел ко мне, останавливаясь совсем близко.

— Поймите одну простую вещь, доктор. Как только эти корабли, — он снова кивнул на гавань, — вошли в гавань Бриджтауна, правила игры изменились кардинально. Теперь не я здесь главная власть. Я губернатор Барбадоса, да. Но когда прибывает флот с прямым мандатом от Лорда-Протектора, моя власть становится… ограниченной. Особенно в делах, которые касаются государственной важности. А ваше дело, поверьте, теперь именно такое.

Он понизил голос, словно сообщая некую конфиденциальную информацию, хотя я был уверен, что офицер за дверью слышит каждое слово.

— Я связан по рукам и ногам, Крюк. У меня есть приказ — содействовать представителям Кромвеля во всем. Задерживать подозреваемых, предоставлять ресурсы, обеспечивать безопасность их миссии. И этот приказ я обязан выполнять, хочу я того или нет. Любые переговоры, любые сделки, которые я мог бы вам предложить пять минут назад, теперь невозможны. Они были бы нарушением моих полномочий.

Он сделал паузу, давая мне осознать всю серьезность положения.

— Более того, — продолжил он еще тише, — скоро сюда, на Барбадос, прибудут его прямые представители. Люди, уполномоченные вести дознание от имени самого Лорда-Протектора. Не простые солдаты или флотские офицеры. А те, кто специализируется на получении нужной информации. И когда они прибудут, мое влияние на вашу судьбу станет и вовсе нулевым. Вы окажетесь полностью в их руках. И поверьте, доктор, по сравнению с ними я — сама доброта и милосердие.

Я понял. Окно возможностей, если оно и существовало, захлопнулось с грохотом пушек английских галеонов. Моя попытка выиграть время или найти лазейку провалилась. Кортни больше не игрок, с которым можно торговаться, он лишь исполнитель чужой воли, которая была направлена прямо на меня.

Мысль о свертке, спрятанном в водолазном колоколе, на мгновение обожгла сознание — единственная надежда, почти призрачная. Но сейчас нужно было думать не о ней, а о том, как пережить ближайшие часы и дни.

Я не зря получил вторую жизнь в этом мире, чтобы просто так отдать все достигнутое. Тайна Дрейка и моя жизнь тесно взаимосвязаны. В конце концов, что они могут мне сделать? Убить? Носителя информации?

У меня есть Вежа. Козырь. Уверен, я смогу выбраться из этой передряги.

Губернатор коротко кивнул сам себе.

— Вот так обстоят дела, доктор. Реальность, как она есть. Поэтому мой вам совет — не усугубляйте свое положение.

Он развернулся и направился к выходу из каюты. Я последовал за ним, чувствуя себя пойманным зверем. На пороге он остановился и еще раз посмотрел на меня. В его взгляде уже не было ни враждебности, ни сочувствия — лишь деловая отстраненность человека, выполняющего неприятную, но необходимую работу.

— Не делайте глупостей, Крюк, — повторил он тихо. — Ни сейчас, ни потом. Это лишь ускорит неизбежное и сделает его гораздо более болезненным. Для вас.

Что он имел в виду под «глупостями»? Попытку сопротивления? Побега? Или отказ сотрудничать с теми, кто прибудет позже? Его слова были намеренно расплывчаты, оставляя пространство для толкования, но общая суть была ясна: сиди тихо и не рыпайся.

Он вышел на палубу, я за ним. Солнце уже поднялось выше, его лучи били в глаза, заставляя щуриться после полумрака каюты. На палубе все было по-прежнему: моя команда под присмотром солдат, офицер с ледяными глазами у входа в каюту. Кортни сделал едва заметный знак лейтенанту. Тот сразу понял.

— Взять его! — скомандовал офицер своим людям.

Двое солдат, стоявших у каюты, шагнули ко мне. Один зашел справа, другой слева. Я не сопротивлялся. Любое движение было бы бессмысленным и лишь подтвердило бы слова Кортни о «глупостях». Один из солдат грубо схватил меня за правую руку, другой — за левую. Они завели мне руки за спину.

Третий солдат подошел сзади с толстой веревкой. Я почувствовал, как она туго обхватывает мои запястья за спиной. Узел затянули, веревка впилась в кожу. Затем еще один оборот, еще туже. Руки оказались надежно связаны.

Я стоял на палубе собственного корабля, окруженный врагами, связанный, лишенный возможности даже защищаться. Мой взгляд скользнул по команде — их лица были мрачными, кулаки сжаты, но они подчинялись моему молчаливому приказу не вмешиваться. Затем я мельком посмотрел на водолазный колокол, стоявший у борта. Массивный, неприметный, хранитель последней надежды. Пока он здесь еще не все потеряно. Солдаты продолжали методично осматривать палубу, и рано или поздно их внимание могло привлечь это странное устройство.

По палубе «Принцессы» пронесся злой ропот. До этого момента команда сохраняла относительное молчание, наблюдая за происходящим с мрачной настороженностью. Но вид их связанного капитана стал последней каплей.

— Какого дьявола⁈ — выкрикнул кто-то из толпы пиратов, и этот возглас сорвал плотину.

Воздух взорвался гневными криками, проклятиями в адрес англичан, губернатора, самого Кромвеля.

— Руки прочь от капитана!

— Собаки сухопутные!

— Мы вам покажем, как вязать свободных людей!

Несколько человек инстинктивно шагнули вперед, забыв, что их сабли и пистолеты уже отобраны и свалены в кучу. Я видел краем глаза то, что они были готовы броситься на мушкеты с голыми руками.

Это было именно то, чего я боялся. Бессмысленная бойня. Английские солдаты тут же напряглись, их пальцы легли на курки. Офицер положил руку на эфес шпаги, его лицо стало еще более жестким. Достаточно одного неосторожного движения, одного выстрела — и палуба моего корабля обагрится кровью.

В этот критический момент мой взгляд встретился со взглядом напряженного Моргана. Он стоял чуть впереди остальных. Его лицо было темным от гнева, ноздри раздувались. Он тоже на грани, его пиратская натура рвется наружу, требуя схватки, отмщения за унижение. Еще секунда — и он мог бы отдать приказ атаковать, и тогда…

Я чуть заметно качнул головой. Едва-едва. Потом, перехватив его взгляд еще раз, произнес так, чтобы он услышал сквозь шум:

— Генри. Сохрани людей. Не сейчас.

Всего три слова. Но Морган понял. Он не был глупцом, при всей своей вспыльчивости и жажде славы. Он умел считать шансы, и сейчас шансов у нас не было. Он видел нацеленные мушкеты, видел настрой солдат, видел галеоны в гавани. Он понял, что бунт будет самоубийством для всех.

Секунду он колебался, его челюсти сжались так, что заходили желваки. Потом он резко развернулся к команде.

— А ну, заткнулись все! — рявкнул он своим громовым голосом, перекрывая общий гвалт. — Спокойно стоять! Первый, кто дернется, будет иметь дело со мной! Вы меня поняли⁈

О как! А его авторитет среди пиратов был непререкаем.

Даже те, кто еще мгновение назад готов был броситься в драку, удивленно замерли и подчиняясь. Боцман Стив тут же шагнул к Моргану, подкрепляя его слова своим суровым видом. Филипп, стоявший чуть поодаль, тоже положил руку на плечо одному из самых горячих матросов, что-то тихо ему говоря. Напряжение немного спало. Солдаты не опускали мушкетов, но уже не целились так явно. Офицер перевел взгляд с Моргана на меня, потом снова на Моргана, словно оценивая ситуацию. Губернатор Кортни наблюдал за этой сценой с непроницаемым лицом.

— Надеть кандалы, — приказал офицер солдату, державшему веревку.

Тот кивнул и достал из-за пояса тяжелые железные оковы. Холодный металл обхватил мои запястья поверх веревки. Щелкнул замок. Теперь я был не просто связан, а закован. Звяканье цепи, соединяющей кандалы, показалось мне оглушительно громким в наступившей относительной тишине. Это был звук неволи.

— Ведите его, — бросил офицер двум солдатам, державшим меня.

Меня повели к шлюпке. Я шел, стараясь держаться прямо, хотя кандалы неприятно оттягивали руки назад. Каждый шаг отдавался в голове гулким эхом. Я смотрел на доски палубы, на знакомые снасти, на мачты, уходящие в синее небо.

У борта я остановился на мгновение, бросив последний взгляд на команду. Они молча провожали меня глазами. Морган поймал мой взгляд и едва заметно кивнул.

Потом меня подтолкнули к штормтрапу. Спускаться со связанными за спиной руками было неудобно. Солдаты страховали меня, но я чувствовал себя мешком, который передают с борта на борт. Наконец, ноги коснулись дна шлюпки. Она качнулась под моим весом. Солдаты уселись по бокам, гребцы взялись за весла.

Шлюпка отчалила от борта «Принцессы Карибов». Я сидел на корме, спиной к гребцам, лицом к своему кораблю. Он медленно удалялся, становясь меньше. Я видел фигуры людей на палубе, Моргана, Стива, Филиппа. Видел Марго и Изабеллу. Видел водолазный колокол, сиротливо стоявший у борта.

Мой единственный шанс.

Гребцы мерно махали веслами. Шлюпка скользила по спокойной воде гавани, оставляя за собой расходящийся след. Впереди, на берегу, возвышались каменные стены форта Бриджтауна. Зубчатые башни, бойницы, флаг Святого Георга на флагштоке.

Тюрьма. Мой новый дом.