Доктор Крюк 3

Глава 21

Воздух был влажным и прохладным. Я стоял на палубе, вглядываясь в сторону гавани Бриджтауна. Корабль тихо покачивался на волнах, скрипели снасти, команда двигалась по палубе почти бесшумно, готовясь к отплытию. Прилив уже начался, вода лениво поднималась, и скоро можно будет сниматься с якоря.

После ночной стычки в домике, после смерти Роджерса и лихорадочного бегства через патрулируемый город, здесь, на борту своего корабля, я должен был чувствовать себя в безопасности. Но ее не было. Чувство загнанности никуда не делось. Вчерашняя стычка на кладбище, потом засада Роджерса, усиленные патрули, награда за мою голову — все это звенья одной цепи. Кто-то на Барбадосе очень не хотел, чтобы я ушел. Губернатор Кортни? Его предупреждение казалось искренним, но кто знает истинные мотивы этих людей? Агенты Кромвеля? Судя по письму де Лонвийе и словам Роджерса, они шли по моему следу неотступно. И Барбадос, английская колония, — идеальное место для их действий.

Я прошелся по палубе. Матросы заканчивали последние приготовления. Команда была настороже, ночной бой и бегство взбодрили их лучше любого рома. Они чувствовали опасность так же остро, как и я.

— Скоро рассвет, капитан, — подошел ко мне Морган. Повязка на его голове пропиталась кровью, но держался он бодро, даже хищно скалился. — Вода прибывает. Пора уносить ноги из этой дыры. Не думал, что скажу это.

— Ты прав, Генри, — ответил я, не отрывая взгляда от берега. — Чем скорее мы окажемся в открытом море, тем лучше. Но что-то мне не дает покоя…

И в этот самый момент мои слова повисли в воздухе, заглушенные нарастающим гулом голосов на баке. Матросы показывали куда-то на вход в гавань. Я поднял подзорную трубу, которую всегда держал под рукой. То, что я увидел, мне очень не понравилось.

Из-за дальнего мыса, огибая его, в гавань входила целая эскадра. Не просто торговые суда, а военные корабли. Три громадных галеона, высокие, неуклюжие, но смертоносные крепости с десятками пушечных портов. За ними шли два фрегата полегче и несколько мелких судов сопровождения — шлюпов или корветов, я не разбирался в них так хорошо, как Морган. Но и без глубоких познаний было ясно — это серьезная военная сила. И над всеми ними гордо реяли английские флаги. Флаг Святого Георга.

— Дьявол… — выдохнул Морган, тоже прильнувший к своей трубе. — Вот это гости. Не припомню, чтобы мы ждали королевский флот.

— Это не королевский флот, Генри, — сказал я глухо, опуская трубу. — Это Кромвель. Или те, кто действует от его имени. Рид и Кокс, о которых говорил Роджерс.

Они пришли за мной.

Морган посмотрел на меня, его усмешка исчезла, уступив место мрачной сосредоточенности.

— Похоже на то, Крюк. Столько пушек… Вчерашние патрули, солдаты по всему городу… Все сходится. Они знали, что ты здесь. Ждали подкрепления. Кортни, сукин сын, наверняка играл на два фронта. Тянул время, пока эти не прибудут.

— Возможно. А возможно, он просто пешка, как и де Лонвийе, — я потер виски. Голова гудела от недосыпа и напряжения. — Неважно. Важно то, что они здесь. И они пришли не для дружеского визита. Нужно немедленно уходить. Пока они не перекрыли выход окончательно.

— Согласен. Ставлю сто дублонов, что через час эта гавань будет запечатана крепче, чем сундук скряги, — Морган сплюнул за борт. — Нужно рвать когти, пока есть хоть малейший шанс проскочить.

Я снова посмотрел на приближающиеся корабли. Они шли медленно, но неотвратимо, занимая позицию у входа в гавань. Шанс проскочить? Он таял с каждой минутой. Но другого выбора не было. Оставаться здесь — значит сдаться на милость победителя. А милости от людей Кромвеля я не ждал.

Обида обожгла меня. Барбадос… «Ищи там, Крюк!» — слова. И тот странный рисунок с надгробия Томаса Блэквуда — корова с пером. Я так и не понял, что это значит. Уезжал с острова с пустыми руками, не разгадав загадку. Чувство, что я упускаю что-то важное, не покидало меня. Словно Дрейк или Вежа водили меня за нос, подкидывая крохи информации, но не давая главного ключа. Была ли эта корова ключом к Эльдорадо? Или к чему-то еще? Теперь я, возможно, никогда этого не узнаю. Очередная нить оборвалась.

Я тряхнул головой, отгоняя бесполезные мысли. Сейчас нужно думать о выживании. О том, как вывести корабль и команду из этой западни.

— Боцман! — крикнул я, перекрывая шум волн и голоса матросов. — Отдать швартовы! Поднять якорь! Рулевому — держать курс на выход из гавани!

Команда встрепенулась. Заскрипел шпиль, матросы с натугой налегли на вымбовки, выбирая якорную цепь. Другие полезли на реи, готовясь отдать паруса по первому приказу. Корабль ожил, напрягся, готовый к рывку на свободу. Ветер слабо дул с берега — не самый лучший для быстрого маневра. Я смотрел на английские галеоны. Они были уже совсем близко.

Якорь медленно полз из воды. Паруса хлопнули, наполнились слабым ветром и «Принцесса», скрывающаяся под «Морским Вороном» неохотно тронулась с места. Корабль медленно набирал ход, разворачиваясь к выходу из гавани. Каждый метр, приближающий нас к открытому морю, казался вырванным у судьбы. Я не отрывал подзорной трубы от английских галеонов.

Они тоже не теряли времени. Два самых больших корабля легли в дрейф прямо на фарватере, перекрывая основной выход. Два других начали маневр, обходя нас с флангов, явно намереваясь взять в клещи.

Плохо.

Их движения были медлительными, но уверенными, как у опытных охотников, загоняющих дичь. Расстояние неумолимо сокращалось. Теперь я мог разглядеть не только открытые пушечные порты, но и фигуры солдат на палубах, блеск мушкетов на утреннем солнце, которое как раз показалось над горизонтом, заливая гавань тревожным розовым светом.

— Они перекрывают выход, капитан! — крикнул рулевой, нервно переступая с ноги на ногу у штурвала. — Еще немного, и мы окажемся прямо под их бортами!

Я опустил трубу. Гарри Киль был прав. Англичане не собирались нас выпускать. Они расположились так, что любой наш маневр приводил бы нас под убийственный огонь как минимум двух кораблей одновременно. Галеоны стояли стеной, черные зевы пушек смотрели прямо на нас. Я прикинул силы. У каждого из этих монстров — минимум по двадцать, а то и тридцать стволов на борт, причем калибром покрупнее. Плюс солдаты — на каждом галеоне их могло быть по сотне, не меньше. Прорываться силой –самоубийство. Они превратят мой бриг в решето за пару минут, не дав сделать и трех выстрелов в ответ.

— Быстрее, черт возьми! — рявкнул Морган на матросов, пытавшихся выжать из слабого ветра хоть каплю скорости. — Шевелите парусами, сухопутные крысы!

Но было поздно. Ближайший галеон, огромный, с высоким кормовым замком, украшенным резьбой, находился уже на расстоянии выстрела. Я видел лица артиллеристов у орудий, видел офицера на юте, поднявшего руку.

И тут он дал команду. Клубок дыма вырвался из одного из нижних портов, раздался оглушительный грохот выстрела, эхом прокатившийся над водой и разбудивший спящий город окончательно. Тяжелое ядро со свистом пронеслось над нашими головами и с оглушительным всплеском рухнуло в воду в каких-то десяти метрах от нашего левого борта, подняв высокий столб брызг.

Предупредительный выстрел. Последнее предупреждение. Следующий залп будет уже по корпусу.

Матросы на палубе замерли. Кто-то невольно пригнулся. Тишина, нарушаемая лишь скрипом снастей и плеском волн, стала почти осязаемой. Все взгляды были устремлены на меня. Они ждали приказа. Ждали чуда. Но чудес не бывает, особенно когда на тебя смотрят жерла восьмидесяти пушек. Попасться вот так, глупо, бездарно, после всего, что было пройдено.

Я глубоко вздохнул, чувствуя горечь.

— Убрать паруса! Отдать якорь!

На палубе послышался разочарованный гул, кто-то выругался сквозь зубы. Матросы неохотно полезли на реи, убирая паруса. Корабль потерял ход и замер на месте. Английские галеоны плотным кольцом окружили нас. Их орудия по-прежнему смотрели на нас.

От ближайшего галеона, того, что стрелял, отделилась темная точка. Шлюпка. В ней сидели солдаты, их мушкеты поблескивали в лучах восходящего солнца. Гребцы мерно махали веслами, направляя лодку прямо к нашему борту. Они не спешили. Они знали, что мы никуда не денемся.

Шлюпка приближалась. Каждый удар весел по воде отдавался у меня в голове гулким эхом. Этот флот, эти галеоны, вся эта операция — слишком масштабно для поимки одного беглого капера, пусть даже и с сомнительной репутацией. Они искали нечто большее.

Эльдорадо. И главное сокровище, главный ключ к этому — сейчас у меня.

Ящик Дрейка. Его бумаги. Карты. Письмо губернатора. Рисунок с могилы. Все это не должно попасть им в руки. Ни за что. Если они найдут это, моя жизнь потеряет всякий смысл, все мои усилия пойдут прахом. И кто знает, что они сделают с этой силой, если она действительно существует? Мир и так катится в преисподнюю, не хватало еще, чтобы фанатики вроде Кромвеля получили в руки нечто, способное изменить ход истории.

Нужно было действовать пока шлюпка еще на полпути. Пока солдаты не ступили на мою палубу. Времени — секунды.

Я развернулся и почти бегом бросился к своей каюте. Пролетел мимо застывших на палубе пиратов, мимо Моргана, который проводил меня тяжелым взглядом. Дверь каюты была приоткрыта. Внутри сидели испуганные Изабелла и Марго. Они вскочили при моем появлении, в глазах у них стоял немой вопрос.

— Сидите здесь! Не выходите! — бросил я им на ходу, не останавливаясь.

Мой дорожный сундук стоял в углу. Тяжелый, окованный железом, с надежным замком. Я опустился перед ним на колени, дрожащими от спешки пальцами выудил из потайного кармана камзола ключ. Замок щелкнул. Я откинул тяжелую крышку.

Внутри, поверх свернутой запасной одежды лежало то, что я искал. Ящик Дрейка — небольшой, из темного дерева, окованный потускневшим железом, он казался совершенно непримечательным, но я знал, какую тайну он хранит. Рядом — пачка бумаг, его записки. Две свернутые в трубки части карты к Эльдорадо — одна, найденная на Монито, другая, полученная от де Лонвийе. Само письмо губернатора Тортуги. И листок с наспех скопированным мной узором с могильной плиты Томаса Блэквуда — та самая загадочная корова с пером.

Я сгреб все это лихорадочно, стараясь ничего не упустить. Бумаги шуршали, карта норовила развернуться. Я огляделся в поисках чего-то, во что можно было бы завернуть сокровища. На глаза попался кусок старой, но плотной парусины, который я использовал как подстилку для инструментов. Идеально. Я быстро расстелил ее на полу, аккуратно уложил ящик, бумаги, карты, письмо, рисунок. Завернул все это в плотный, продолговатый сверток, перевязав его для надежности бечевкой, найденной тут же.

Сверток получился увесистым, но не слишком громоздким. Я подхватил его. Снова бросил взгляд на женщин.

— Что бы ни случилось — молчите о том, что видели, — сказал я им твердо. — Особенно про этот сверток. Поняли?

Изабелла испуганно кивнула. Марго смотрела на меня своим непроницаемым взглядом, но в ее глазах мелькнуло понимание.

— Мы поняли, капитан, — тихо ответила она.

Я выскочил из каюты обратно на палубу. Шлюпка была уже совсем близко, у самого борта. Солдаты готовились цеплять багор за фальшборт. Оставались считанные мгновения.

Мой взгляд метнулся к водолазному колоколу. Он стоял у борта, массивный, неуклюжий, наследие моей инженерной мысли из будущего, адаптированное под реалии семнадцатого века. После подъема гроба Дрейка мы не стали убирать его в трюм — слишком громоздко, да и я подумывал о его возможном усовершенствовании. И сейчас эта штуковина могла стать моим спасением.

При его создании я предусмотрел несколько скрытых воздушных карманов — не только для плавучести, но и для хранения инструментов или небольших грузов под водой. Они были устроены так, что найти их, не зная конструкции, было практически невозможно.

Я подбежал к колоколу, стараясь двигаться как можно незаметнее, хотя все внимание на палубе сейчас было приковано к приближающейся шлюпке. Опустившись на колени, якобы проверяя крепления, я быстро нащупал пальцами один из потайных швов во внутренней обшивке. Поддев его ногтем, я открыл небольшой лючок, ведущий в один из таких карманов. Пространства там было немного, но мой сверток должен был поместиться.

С замиранием сердца я аккуратно просунул сверток внутрь. Он вошел плотно, но без усилий. Я закрыл лючок, тщательно заправив края обшивки, чтобы ничего не выдавало тайник. Готово. Самое ценное было спрятано. Пусть ищут. Пусть перероют весь корабль. Ящик Дрейка и путь к Эльдорадо они не найдут.

Я выпрямился, стараясь придать лицу самое невозмутимое выражение. Сердце колотилось как сумасшедшее, во рту пересохло. Я успел. Буквально в последнюю секунду.

Раздался стук — багор зацепился за борт. Скрипнули веревки штормтрапа. Тяжелые сапоги застучали по дереву. Первые английские солдаты ступили на палубу «Морского Ворона». Красные мундиры, белые перевязи, мушкеты наизготовку. Их было около дюжины, и они сразу же начали рассредотачиваться, беря под контроль основные точки на палубе. За ними поднимался офицер — молодой, с холодными глазами и плотно сжатыми губами.

— Именем Лорда-Протектора Оливера Кромвеля и властью, данной губернатором Барбадоса! — зычно прокричал он, оглядывая замершую команду. — Корабль захвачен! Любое сопротивление будет подавлено силой! Сложить оружие!

Я сделал знак своим людям. Пираты, мрачно переглядываясь, начали бросать сабли и пистолеты на палубу. Звук падающего металла резал слух. Солдаты двигались быстро, собирая оружие, оттесняя команду к мачте. Несколько человек направились к трапам, ведущим в трюм и кубрик. Обыск начинался.

Офицер подошел ко мне, остановившись в паре шагов. Он смерил меня оценивающим взглядом с головы до ног, задержавшись на крюке.

— Капитан Доктор Крюк, полагаю? — спросил он ледяным тоном.

Я молча смотрел ему в глаза, не собираясь облегчать ему задачу.

Он криво усмехнулся.

— Мы много наслышаны о вас. У Лорда-Протектора есть к вам несколько вопросов. И у губернатора Барбадоса тоже.

Солдаты уже начали свой поверхностный осмотр палубы, заглядывая под бочки, проверяя шлюпки, ощупывая бухты канатов. Их движения были деловитыми и методичными. Они явно знали, что или кого ищут. Мой взгляд невольно метнулся к водолазному колоколу. Он стоял на своем месте, неприметный, массивный, храня свою тайну. Пока все было в порядке. Но надолго ли?

Солдаты действовали без лишней суеты, но с отработанной методичностью. Они не переворачивали все вверх дном, как сделали бы пираты в поисках добычи, их движения были более целенаправленными. Один заглянул в камбуз, другой спустился в пороховой погреб, двое простукивали переборки у моей каюты. Офицер стоял рядом, наблюдая за мной и за действиями своих подчиненных, его рука не отрывалась от эфеса шпаги. Я чувствовал себя как под микроскопом. Каждое мое движение, каждый взгляд могли быть истолкованы неверно. Я старался дышать ровно, держался прямо, демонстрируя внешнее спокойствие, хотя внутри все сжималось от напряжения. Главное — не выдать себя, не показать, что мне есть что скрывать, особенно сейчас, когда самое ценное было так близко и одновременно так уязвимо.

Один из солдат подошел к водолазному колоколу. Он обошел его вокруг, постучал костяшками пальцев по металлическому корпусу, заглянул внутрь через смотровые окошки. Мое сердце на мгновение замерло. Но он лишь пожал плечами и отошел, видимо, не найдя в этой громоздкой конструкции ничего интересного или подозрительного. Я мысленно выдохнул. Пока пронесло.

В этот момент на палубу, тяжело дыша после подъема по штормтрапу, взошла еще одна фигура. Этот человек был одет не в военную форму, а в дорогой гражданский камзол из темного бархата, на голове — парик по последней моде, на ногах — туфли с серебряными пряжками. Несмотря на некоторую одышку, держался он с достоинством, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости. В утреннем свете я без труда узнал его. Это был губернатор Барбадоса, сэр Уильям Кортни.

Его появление здесь, на борту захваченного корабля, в сопровождении английских солдат, выглядело странно. Он не походил на человека, который пришел арестовывать опасного преступника. На его лице не было ни злорадства, ни суровости. Скорее, какая-то сложная смесь сожаления, деловой озабоченности и… любопытства? Он обвел палубу быстрым взглядом, задержался на моих связанных пиратах, потом его взгляд нашел меня.

— Сэр Уильям, — английский офицер вытянулся в струнку и отдал честь. — Мы взяли судно под контроль. Капитан Крюк здесь.

Кортни кивнул офицеру, но его внимание было полностью сосредоточено на мне. Он медленно подошел ближе, его трость тихо стучала по палубе. Солдаты и офицер расступились, давая ему дорогу. Губернатор остановился напротив меня, на том же расстоянии, что и офицер до него. Он внимательно изучал меня, словно пытался разглядеть что-то за внешней оболочкой пиратского капитана.

— Доктор Крюк, — произнес он наконец, его голос был тихим, почти доверительным, но от этого не менее значимым. Контраст с ледяным тоном офицера был разительным. — Мы снова встречаемся. При несколько иных, я бы сказал, более формальных обстоятельствах. Мне жаль, что так вышло.

Он сделал паузу, давая мне возможность ответить, но я молчал, пытаясь понять, что происходит, какую игру он ведет на этот раз. Его слова звучали как извинение, но глаза оставались внимательными и непроницаемыми.

— Я предупреждал вас, доктор, — продолжил он с легким вздохом. — Барбадос сейчас не самое безопасное место для человека с вашими интересами. И с вашими врагами.

Он помолчал, потом чуть наклонил голову, понизив голос так, чтобы его слышал только я, хотя окружающие солдаты все равно напряженно ловили каждое слово.

— Они искали вас повсюду. И они были очень настойчивы. У меня, к сожалению, не было выбора, кроме как оказать им содействие.

Он обвел рукой захваченный корабль, английских солдат, галеоны, стоящие вокруг.

— Однако, возможно, не все еще потеряно. Для вас. Если вы… будете благоразумны.

Слово «благоразумны» он произнес с особым ударением. Он не просто констатировал факт моего ареста. Он предлагал что-то.

Сделку? Сотрудничество? Или это была очередная ловушка, попытка выведать, где я спрятал то, что они ищут? Мозг лихорадочно заработал, просчитывая варианты, оценивая риски. Что он знает? Чего хочет? И почему он говорит это сейчас, в присутствии офицера Кромвеля?

Губернатор Кортни чуть улыбнулся уголками губ, видя мое молчание и замешательство.

— Думаю, нам есть о чем поговорить, доктор Крюк. Наедине.