Стратегия 10 Дипломатия фронтира

Глава 6 Форт-Уингейт, или Аризона, как она есть

Вскоре одна створка ворот медленно распахнулась, и на свет божий появился, судя по всему, хозяин этого форта — старый рейнджер, напоминающий голодного степного лиса, поджарый и не по возрасту гибкий, с хитрыми глазами и обветренным лицом в глубоких оспинах. И со слабо дымящейся сигариллой в зубах.

Поступь его была легка и бесшумна, этот человек явно ещё был в силах без устали бродить по здешним угодьям от рассвета до заката.

— Приветствую вас на американской территории, господа, если вы честные, добропорядочные люди! У нас тут случилось маленькое недоразумение, и я вынужден был некоторое время присматриваться, чтобы понять, кого ещё индейские дьяволы притащили на эту грешную землю.

— Да, конечно же, anciano, — ответил ему Дино, назвав старика испанским словом. — И я буду совершенно честен с тобой, сказав, что ни черта не понимаю, и потому спрашиваю, что тут произошло?

Мне почудилось, будто след ироничной улыбки промелькнул в морщинистых чертах лица заслуженного рейнджера. Он согласно кивнул в ответ и заговорил с неожиданно нарастающей энергией:

— Что ж… — медленно начал пограничник, — я не сказал бы, что за ту неделю, когда мне было некогда смотреть в зеркало, я сильно состарился. Но, конечно, стал старше, чем был, а? И ты ведь тоже, так?

— Не понимаю…

Хм… Похоже, Дино со своей борзотой всё-таки влип. Но вмешиваться я не стал, такие уроки полезны.

— Ты испанец?

— Итальянец, — поправил его Дино.

— Ay Chihuahua! — вставил он традиционное позитивное восклицание на все случаи жизни. — Это ещё хуже, итальянцы не могут заниматься нормальным разбоем, они всегда создают мафию, которую потом не вытравить.

— Что? — переспросил сынуля в замешательстве. — Что такое ты хочешь сказать?

Рейнджер пристально на него посмотрел.

—. Я хочу сказать, что могу перерезать тебе горло своим боуи раньше, чем ты даже подумаешь вытащить из кармана свою дурацкую «бабочку». У тебя же есть «бабочка», сынок? У всех итальянских мальчишек должна быть «бабочка».

— Он может, Дино, — подтвердил я, уже оценив этого матёрого волкодава фронтира. — Он может.

— Спасибо, мистер, вы тоже умный человек… Начальник каравана, wagonmaster?

Я неопределённо пожал плечами. Не выталкивать же мне на это странное звание Селезневу.

— Скажи, Дино, у тебя острое зрение? Эти негодяи уже скрылись в лесу, мой юный мафиозо? — спросил рейнджер.

Дино бросил на меня быстрый взгляд, а затем снова забрался на крышу «Нивы».

— Они стоят возле байков и что-то там чинят!

Рейнджер без слов решительно повёл правым плечом и мгновенно вынес из-за спины перед собой весьма примечательное оружие.

— Отлично! Дождались, когда машина уедет и вернулись, зная, что я один. Сейчас я пошлю вам горячую пилюлю, подлые чирикауа! — объявил он с безграничной гордостью и беззаветной верой в стрелковые способности своей старой винтовки, добавив:

— Не хотите ли присоединиться, мистер? — спросил он у меня, кивнув на АКМ. — У вас отличный автомат.

— Легче, легче, мистер рейнджер, мы только что приехали и пока даже не знаем, кто есть кто, и как кого зовут! Так что это не наша война.

Я спиной почувствовал, как с облегчением выдохнула Селезнёва.

— И то верно, — не смутился он. — В стрельбе вообще торопиться не нужно… Ну что ж, старушка Бетси меня не подведет! Сынок, мои глаза ослабли, подскажи, это вон то серое пятно?

— Точно, мистер! Возле высокой сосны.

— Ба-бах! — солидно сказала Бетси, и рейнджера пошатнуло назад от мощной отдачи, когда тяжелая пуля, покинув ствол, винтом устремилась к цели.

Знаковая вещь, однако, она засветилась в моём любимом вестерне… Это был классический кавалерийский Trapdoor Springfield.45–70 — легендарная винтовка образца 1873 года, ставшая первой стандартной винтовкой, принятой на вооружение американской армией после Гражданской войны. Новый патрон.45–70 Government обеспечивал отличную баллистику и эффективность карабина на дальних дистанциях.

Оружие однозарядное, с заряжанием через верхнюю откидную крышку — «trapdoor». Но армия США продолжала использовать устаревшие однозарядные «спрингфилды» даже в испано-американской войне 1898 года. Потому что дёшево и сердито.

— Вы попали в серый байк, сэр!

— Как думаешь, сынок, краснокожим надо добавить?

— Не стоит тратить патрон, сэр, их уже почти не видно, — ответил Дино.

Рейнджер пожевал свою сигариллу, внюхиваясь в синий дым, поднявшийся перед глазами.

— Ослятина готова! — неожиданно объявил он.

Так вот чем так странно воняет… Вроде бы еда, но запах совсем непривычный. Отвратный какой-то.

— И ещё потребуется несколько минут, чтобы отстоялся кофе. А у нас как раз будет время, чтобы обменяться первыми впечатлениями и познакомиться… Прекрасной даме не стоит волноваться, женские зубки не должны стачиваться о жёсткое мясо, для вас, мадам, у меня есть нежные утиные грудки в ореховом соусе! А молодому человеку я покажу пару хитрых ножевых приемов, которые должен знать итальянец с «бабочкой»… Добро пожаловать в Форт Уингейт, в тихое хозяйство Коди Такера!

Он резко выплюнул накопившийся во рту горький табак на ладонь волосатой руки, зачем-то осмотрел её, вытер о траву и снова поместил огрызок сигариллы между корнями зубов, задумчиво продолжив:

— Интересно, довезли Боба Prairie Dog в Додж-Сити живым или нет?

С ума сойти, настоящий вестерн.

Коди Такер, как это часто случается на удалённых блокпостах с крошечным гарнизоном, оказался человеком говорливым, постоянно скучающим по живой обстоятельной беседе и смертельно надоевшим сослуживцам со своими вечно повторяющимися байками. Оставшись в форте один, он не мог упустить возможность рассказать всё заново, но уже новым людям.

— С индейскими бандами, как с организованной военной силой, было покончено по всем территориям ещё пару лет назад… Но если вы спросите Коди Такера, лучше стало или хуже, то сразу он вам не ответит. В те славные времена настоящего фронтира у краснокожих была хоть какая-то дисциплина… А теперь, пользуясь неразберихой нашей идиотской гражданской войны, одинокие волки и волчата из разбросанных по всем прериям банд, действуют гораздо активнее, чем прежде.

— Как эти апачи, напавшие на форт?

— Нет, мэм! Наши краснокожие спокойны, почти как ангелы. Это мирный бэнд апачей-чирикауа. Они частенько приезжают со всяким барахлом в Додж-Сити для торговли и расслабления в дешёвых портовых кабаках, потому что в хороший салун их никто не пустит — после пары стаканчиков бурбона они теряют рассудок и хватаются за нож! Таков уж этот горячий народец. Но они давно уже не бандиты… Дино! Брось в моё варево все специи из рыжей миски и хорошенько взбодри его лопаткой!

Тем временем Коди смешал нарезанные лимоны в тазике, немного посолил их, а затем залил каким-то зелёным сиропом.

— Чудесный будет лимонад для дамы! — пообещал он. — Что же касается апачей-чирикауа, то всё дело в излишнем романтизме их подрастающей молодёжи! Юным идиотам хочется подвигов, это своеобразное посвящение… С определённого возраста они хотят внимать рассказам о своих вождях, таких, как Рейес, Тапила, Иригольен, Мигель Нарбона, Карро, Посито Мораго, Эскуиналье, и, конечно же, Кочис! Даже о подлеце Джеронимо готовы слушать бесконечно и вслед за ним повторять ужасные ошибки предков… Но это быстро проходит, стоит лишь парочке дураков получить пулю в задницу! В общем, если оседлому населению в аризонской прерии ныне нечего бояться индейцев, то у золотоискателей и кочующих людей вроде вас опасений куда как достаточно… Хотите приключений? Пор Диос! — он глянул на нас, и все отрицательно покачали головами.

Нет, пока что мы сыты приключениями по горло.

— Они как дети! Но в этот раз апачи-чирикауа из аризонского бэнда переступили границу дозволенного, их стрела угодила в одного из наших! По волчьей привычке апачи в ответственные моменты передвигаются пешком, что позволило им подкрасться незаметно.

— И что теперь будет? — спросила Екатерина.

— Не люблю торопить события, мадам, но и терпение — добродетель, без которой я всегда легко обходился. Будет короткий разговор или карательный рейд, выбирать апачам. Вожди либо отдадут шерифу с отрядом уполномоченных этого молодого негодяя, который сейчас стоит перед ними и со страхом рассказывает, как он по глупости подстрелил пограничника, и теперь должен сесть в тюрьму. Иначе бэнд заплатит кровью.

Глядя на вытащенную Дино из досок длинную стрелу с ярким и пёстрым оперением, я покачал головой, не поверив в отсутствие опасности для оседлого населения, прекрасно осознавая, что даже за этими стенами, в конкретной ситуации, мы всё ещё находимся в самой непосредственной опасности. И пока не понять, чего ждать дальше.

— Сэр, можно я заберу стрелу апачей себе? — неуверенно спросил Дино.

— Стрелу! Я их сжигаю в печке. Зачем тебе это бесполезное для белого человека индейское дерьмо, hombre? Ох… Ничего хорошего эти стрелы нам не приносят, — недовольно вздохнул рейнджер, вытаскивая из плетёной корзинки новый лимон и поднимая над доской тяжёлый охотничий нож-боуи с широким клинком. — Такая же на излёте воткнулась в плечо старине Бобу Prairie Dog… Стен Гавана увёз его вместе со стрелой, чтобы проверить, не отравлена ли она.

— Дино их коллекционирует, собирает по пути следования, — пояснил я.

— У вас было интересное путешествие! — отметил Коди Такер. — Бери, если хочешь, хотя лучше бы ты коллекционировал книги.

Чёрт, я только сейчас понял, что кличку незадачливого Боба нельзя переводить с английского буквально, то есть, как «Пёс прерий». Prairie Dog это американское название живущего в прерии грызуна! Бобби Луговая Собачка — так будет верней.

До какого-то времени эта территория имела много неофициальных названий, когда каждый «первооткрыватель» извращался, как ему заблагорассудится. Потом люди определились. Я угадал, именно здесь — Аризона. Аризонщина, в общем. Калифорния с Техасом расположены чуть дальше.

За фортом местность уже через полчаса езды изменится. Исчезнут перелески, убегающие в узенькие ущелья-овраги, пропадут красивые сосновые рощи с уютными изумрудными оазисами, идеальными для воскресного пикника. Начнётся унылая монотонность выжженной прерии и горного малотравья.

Турецкий Тракт, судя по рассказу старого следопыта, в обозримом пространстве к побережью не выйдет. С высоты сторожевой башни магистраль видно отрезками, в сумме километров десять, далее петляющая грунтовка круто сворачивает к северу и надёжно прячется в густом и высоком лесу. Вот за этим лесом, на берегу океана и стоит главная цитадель южан и город Додж-Сити. На всем протяжении пути не будет никаких интересных объектов, типа жилья или природных достопримечательностей, а так же дорожных знаков или каких-либо табличек со стоянками педальных велосипедов.

Не будет и встречного транспорта — кругом всё то же безлюдье. Турки, которых не интересуют чужие проблемы, к американцам ездят редко, а те традиционно замкнуты на себя. Фермер-молочник же, судя по всему, по дороге сюда встретил «форд» с раненым в кузове, и тут же развернул лыжи обратно.

Пока Такер при помощи Екатерины и младшего собирал на стол, категорически отказываясь регистрировать нашу тургруппу до обеда, я решил выйти во двор и осмотреть американский острог изнутри.

Совершенно очевидно, что этот форт построен недавно. И построен с умом. Лишь одно небольшое помещение было на замке, все остальные вроде бы не заперты. Несмотря на маленький размер цитадели, спецификация форта богатая. Имеется уютная казарма для пограничников, и ещё одно довольно просторное помещение, видно, для путешественников вроде нас. Есть своя кузня, на самом деле, скорее мастерская с кузней.

А вот и разделённые перегородками и прикрытые дверцами по пояс отхожие места под козырьком — покрытые дощатыми крышками ямы, вырытые прямо в земле. У задней стены, на противоположной стороне от ворот, притулилась маленькая часовня, рядом с ней видна дверца, закрытая снаружи на засов — ещё один склад.

Оглядевшись, я решился посмотреть, что там внутри. Но в запертые сундуки не заглянуть, на виду был целый арсенал самоловов разных типов для разной же дичи и стопка армейских шерстяных одеял. Скорее всего, здесь уже развита система факторий. Утром промысловик выезжает ставить ловушки и охотиться, днем обрабатывает шкурки пушных зверей, чтобы сдать потом их приёмщику. Ну а что, склоны гор так и кишат дичью. Лес густой, деревья высоченные, значит, полно и боровой дичи. В ручьях и реках полно рыбы, а выше, в горах, есть озера-детсады, к которым подросшая рыба стремится на нерест.

Затем я обследовал конюшню. Там были стойла на шесть лошадей, оборудованные всем необходимым. В углу свалены давно слежавшиеся охапки сена и стопка пустых мешков для овса. А на улице, у стены, пролегал желоб для свежей воды. Здесь можно снять с уставшего Росинанта потёртое седло, наскоро протереть шкуру найденной тут же жесткой щеткой, а потом устроить своему коню настоящий пир — целое ведро овса. И вот ведь что интересно! Люди изначально рассчитывали и сейчас рассчитывают на массовое появление в хозяйствах лошадей, а этого до сих пор не случилось.

Лошади на Платформе есть, но их пока мало, техника намного дешевле. Поэтому рядом с неиспользуемой конюшней, которую упрямый Коди Такер не разрешает пустить на доски, стоит навес пошире — открытый гараж для того самого «форда», на котором эвакуировали пострадавшего.

Рейнджер хорошо понимал, что в одиночку оборонять такой форт в принципе невозможно. Стоит краснокожим напасть на него всерьёз, и они переберутся через стены с той же легкостью, как и Бернадино. А вот центральная сторожевая башня в качестве вспомогательного укрепления-донжона вполне годилась. Вот он и притаился там, присматриваясь к очередным визитёрам и ожидая развития событий.

Вернувшись в сторожевую башню, я обнаружил, что даже мудрый рейнджер не смог устоять перед чарами швейцарской русалки. Старый аризонский пень заливался весенним соловьем, настолько убедительно Селезнёва развесила уши, впитывая все его слова и жесты, словно ошалевшая от восторга поклонница рок-звезды, поддакивающая и охающая через каждые две секунды. Мешать этому плодотворному процессу не следовало: шла активнейшая работа по сбору разведданных.

Сынуля пристроился в уголке, с балисонгом в руке, увлечённо оттачивая ту самую парочку ножевых приёмов, а я, не вникая в разговор, тихонько просочился к окну, где отодвинул в сторону пулемёт Browning M1918, из которого рейнджер отгонял бандитов, поставил вместо сошек свои локти и молча уставился в пространство…

Прерии после жестокого палящего зноя уже были восхитительно прохладны, хотя температура снизилась всего-то на три-четыре градуса. Воздух нёс в себе какую-то целительную силу; я глубоко вдыхал его ароматы, знакомые ещё с момента покидания турецкого КПП — горной лаванды, цветов пустынной ивы и жёлтых соцветий паловерде. К этому букету добавлялся всё ещё терпкий запах жёлтого кедра, исходящий от стен крепости, и можжевельника, растущего поблизости, у озера.

На севере горизонт начинал заполнять протяжённый горный массив Сьерра-Мадре. Ого, вершины там серьёзные, как швейцарские Альпы близ Базеля. Вдали просматривалась череда остроконечных пиков с белыми шапками снежников и ледников. Где-то там, на фоне скал теряется Чёртов Палец — единственная одинокая скала, самим существованием которой так гордятся все аризонцы.

А что у нас на востоке?

Там полоса тёмного леса, последнего рубежа на пути в Додж-Сити… То есть, в Калифорнию, как здесь говорят. Хотя и в Додже были метания, каждый тянул на себя название своего родного штата, некоторые упрямцы с севера ещё долго называли земли вокруг Додж-Сити то Нью-Мексикой, то Оклахомщиной. Впрочем, административного деления на штаты здесь до сих пор нет, власти боятся повторить ошибки излишней федерализации…

— Размышляете, успеет ли ваш караван добраться в Додж до наступления темноты, мистер wagonmaster? — раздался сбоку голос пограничника.

— Хотелось бы, — признался я.

— Не волнуйтесь, успеете минут за сорок, от озера Скелета и до ферм Яки-Спринг никаких препятствий по пути не будет, да и апачи из других бэндов там не шастают. А команчи живут севернее.

Типун тебе на язык, не надо нам угрюмых всадников-команчей с перьями на голове и луками за плечами. Хорошо, но всё равно тревожно.

— А там что за развалины у дороги? — спросил я, вглядываясь в бинокль.

Рейнджеру оптика не понадобилась.

— Это заброшенное ранчо Выжженный Дуб, хозяин оставил его в те времена, когда мы ещё вовсю воевали за право сильного с апачами и немного с турками. Как и с турецкими пиратами.

— Турки пиратствуют? — удивлённо спросила Екатерина. — А с виду не скажешь, приличные люди.

— Пиратствовали в самом начале после перемещения, грабили наши приморские деревеньки. Занимались этим поначалу дикие турецкие контрабандисты, но им быстро задали перца, наши утопили дюжину турецких лоханок, и началась нормальная торговля.

— Уважаемый Коди, нельзя ли поподробней о пиратах?

— Ay Chihuahua! Мистер, я прожжённый воин аризонских и техасских пустошей, море не для меня. Этим занимался калифорнийский морской патруль, не так давно их преобразовали в Coast Guard, береговую охрану, обеспечивающую безопасность прибрежного судоходства в водах открытого моря. Потом ещё и британские флибустьеры добавились… В общем, спросите у этих парней с военных кораблей.

— Вы очень, очень интересный собеседник! — не забыла воскликнуть Катрин.

— О, миссис, как это верно! Да-да… беспокойное здесь было местечко! Когда всё успокоилось, я перевёлся на чекпойнт, где заканчивается Турецкий Тракт и начинается трасса Санта-Фе, идущая через земли Техаса, и честно служил там, пока в один хороший день для смерти боевой отряд навахо не спалил его дотла… Пришлось отстраивать заново. Затем целый год мотался по прериям, то догоняя, то убегая от команчей. Охо-хо… хуже них противниками могут быть только настырные и очень стойкие в бою семинолы… Служба была простая. Когда чувствовал голод, я ел, если сильно уставал — спал, а если подстерегал среди пустыни краснокожего, то убивал его, пока он не убил меня — только и всего! После третьего ранения я опять вернулся сюда, сказав себе: «Хватит, Коди Такер, ты с первых дней после заброса только и делал, что воевал, а перед пенсией нужно привыкнуть к отдыху, чтобы не спиться в Додже в первые же месяцы!». И сразу же ввязался в постройку нового форта, потому что стоящий на этом месте старый фермерский сарай уже ни на что не годился…

От заброшенного ранчо с маленьким фрагментом большой, как на автозаправочной станции, крыши, уцелела лишь четверть ограды, одно зелёное дерево и идеально пустая каменная коробка здания. Предусмотрительный хозяин умудрился увезти с собой даже мелочь… Времена тут действительно были непростые.

Наступившая умиротворенность потянула меня в сон, и я уже начал клевать носом прямо у окна, но пограничник не дал.

— Прошу за стол, господа! Кого угодно я бы отпустил сразу, но только не русских!

Брошенные в котёл ароматные травы и миска толчёного чеснока вперемешку с красным перцем сделали своё дело — непривычный, и уже потому неприятный запах ослятины исчез, а вместе с ним улетучились и наши с adottato опасения.

— Первый тост за дружбу народов! — торжественно объявила Селезнёва. — Пусть она возникнет, несмотря на былые разногласия, а порой и вражду между Россией и США!

Что ещё надо, хороший же тост?

Но Коди Такер не был бы собой, если бы позволил нам отскочить так просто!

— Полная ерунда! — горячо вскричал он. — Простые американцы никогда не считали русских смертельными врагами, чаще расценивая их как симпатичных киношных злодеев, и только! Уверяю вас, Кэт, в Додж-Сити вас встретят хорошо, вы же не китайцы.

— А чем плохи китайцы? — решил уточнить я.

— В отличие от вас, русских, китайцы умудрились даже в моём родном Тусоне понаставить своих чёртовых харчевен с непонятной едой, от которой страдал не только мой желудок, но и местный бизнес! Эти едальни начали появляться даже там, где всё контролировали мексиканцы! А вот русских вывесок с надписями «BORSCH», «SHCHI» и «KHOLODETS», которые я видел на Брайтон-Бич во время поездки в Нью-Йорк, у нас я не встречал ни разу!

— Бизнес-идея, между прочим, — подсказала мне Катя.

— Готов стать партнёром и обеспечить нужные связи и охрану! — тут же откликнулся старый деляга.

— Мы подумаем, — с улыбкой ответила Селезнёва.

— Ещё у нас есть слово «SAMOGON»! — похвастался я.

— А-ха! Легче, легче, мистер wagonmaster, здесь вы мне песчаную змею не подбросите! Знаете, что налито в стаканы?

— Что? — сразу насторожилась Екатерина Матвеевна, заглядывая в свой стакан.

— Тулупаи! Если вы хотите понять апачей, то вам, хотя бы раз в жизни нужно попробовать тулупаи и покурить толокнянку, завернутую в листья дуба. Правда, нынешний апач уже не тот, он предпочитает вместо скруток и трубок курить крепкие сонорские сигары. Советую! Апачи очень интересный народ. Себя они всегда называли «ндее», «дене», что означает «люди» и созвучно с европейским названием «Inde». Поэтому испанское и английское название «индеец» для апачей с самого начала не было оскорбительным…

— Всё спокойно, ничего подозрительного вокруг форта не наблюдается! — неожиданно раздался от окна громкий голос Бернадино, который тут же нетерпеливо спросил: — Hombre, так мы пить будем или нет?

— Какой перспективный молодой человек… Конечно, мой мальчик! Но мне непременно нужно рассказать вам о тулупаи! Ay Chihuahua, слушайте и запоминайте! — пограничник набрал в грудь побольше воздуха…

И вскоре мы узнали о великой печали Боба Луговая Собачка, которому застарелая язва желудка не позволяет употреблять этот самый тулупаи, главное свойство которого — неспособность противиться употреблению тулупаи.

Это локальное название алкогольного напитка относится к местному кукурузному самогону, который оседлые апачи на своих ранчериях гонят так, что по крепости он вдвое превышает ординарный фронтирный виски.

Жидкость, что была на палец налита в наши стаканы, в быту и на войне находит самое разное применение, и не только у апачей. Тулупаи может отлично гореть в фитильной лампе и использоваться в качестве топлива для лёгких индейских байков. Самогон апачей может размягчать толстую при выделке и прижигать раны. Настоящий тулупаи проверяется его способностью обесцвечивать ткани.

Им дезинфицируют жилище после инфекций, туберкулёза или воспалении. Тулупаи удаляет ржавчину на оружии, знахари делают из него компрессы и притирание, исцелявшее заболевания суставов и даже хромоту, и жидкое средство, выгоняющее винтообразных червей из шкур больного домашнего скота.

Но главное, что мы поняли: тулупаи ни в коем случае не следует употреблять внутрь. Если только вы не стремитесь кремировать собственный желудок или проделать в нём сквозную дыру.

— Много вы не выпьете, господа, да и не нужно этого делать перед дорогой. Без привычки после тулупаи можно увидеть индейских духов, будь они неладны, а то и со стороны посмотреть на своего личного маниту… Пожалуй, я плесну вам побольше тулупаи в глазурованную глиняную фляжку! В кожаную нельзя — разъест.

— Сэр? — повторил Дино теперь уже явно недовольным голосом.

— Да-да! Я немного заболтался! — согласился ветеран аризонских просторов. — В конце концов, трудно устоять против крепких напитков и мягкой ослиной плоти! За русско-американскую дружбу!

Ну, поехали.

— Коди, а вы что-нибудь знаете о Мексике? Слышала, что в Додж-Сити много мексиканцев. Это ваши люди, но где страна? Как и остальные латиноамериканцы? — поинтересовалась Екатерина Матвеевна, с трудом отдышавшись после дегустации с помощью глубокого дыхания и фронтирного лимонада.

— Интересуетесь расписанием маскарадов, мэм? — понимающе хмыкнул рейнджер. Я поглядел на пограничника; лукавые морщинки затаились в уголках его невинно-стальных глаз.

— Разве что самую малость, — беззаботно улыбнулась русалка. — Хотя я вам соврала, мне очень хочется попасть на какой-нибудь настоящий карнавал!

— В Додж-Сити у вас появится прекрасная возможность блеснуть карнавальным платьем! — обнадёжил её рейнджер, сопроводил своё обещание сухим лающим смешком. — Там частенько устраивают подобные шоу… Знаете, я ведь уже купил себе домишко в заливе для проживания на заслуженной пенсии… Денег у меня предостаточно, тратить их было негде и не на что, так что все они лежат в надёжном банке под проценты. Осталось обставить жилище и привести туда добрую хозяйку, которая совьёт там уютное гнёздышко! Что вы скажете насчёт идеи взять в жёны огненноглазое создание лет тридцати из бэнда апачей? Есть там одна подходящая скво… Индианки очень домовиты, умелы, верны и ни черта не боятся. Можно будет совместно ходить на охоту в…

— Мексику! — подсказал ему Дино.

— О, Мадре, Пресвятая Мария, опять я заболтался! Нет, ни разу не слышал о Мексике, дорогая Кэт, — спохватился Коди Такер. — Аргентинцы, вьетнамцы, китайцы, северные корейцы… Может, где-нибудь эти ребята и осели компактно, но уж точно не поблизости… Хотя один верный след нам всё-таки удалось обнаружить!

— Какой? — быстро спросил я.

— Вряд ли вы захотите на него посмотреть, мистер Макс, да и времена у нас военные… Есть такой американский городок, который стоит на северном океанском побережье, долгое время он был очень важен для нас, южан… Дело в том, что ещё в прошлом году большую часть топлива к нам регулярно завозили из столицы северян, где на окраине города стоит вашингтонский нефтеперегонный завод. Горючее отправлялось на север, в Ном, крошечный рыбацкий городок на северо-восточном побережье, который угнездился в небольшой скалистой бухте, закрытой от ветров. Там бочки с топливом грузили на буксир с баржей, и, переждав долгий сезон штормов, с огибанием восточной оконечности материка, отправляли на юг.

— Непростая схема, — заметил я.

— Это верно, сэр! Потребление росло, и у нас уже принялись строить небольшой танкер, но дела пошли другой дорогой — в Калифорнии, милях в пятидесяти восточней Додж-Сити, был обнаружен новенький НПЗ! Кто знает, может, эта самостоятельность и послужила толчком к гражданской войне… Живут в Номе одни рыбаки и китобои, которые обеспечивают Америку ценным сырьём. Как-то эти китобои попробовали пройти на крепком судне северным морским путём на запад и натолкнулись на разрушенное судно, выброшенное штормами на безлюдный берег! Значит, где-то поблизости есть устье какой-то большой реки, текущей с материка на север, так ведь, господа?

— Может и не одна, у нас в Сибири таких рек было много, — авторитетно отметился сербский итальянец.

Рейнджер на секунду замер, осмысливая услышанное. Он уловил необычность замечания, но не сразу понял его. Дино учтиво разрешил для него эту загадку, ответив с пожиманьем плеч:

— Русские знают толк в Арктике, хефе!

Коди удовлетворённо кивнул и продолжил:

— Так вот, после осмотра китобои пришли к выводу, что перед ними судно, которое принадлежало бразильцам! Представляете? Бразильское судно среди канадских тундр и плавающих льдин! Хотя они ведь не обязательно должны жить в здешней Арктике, бразильцам вполне могли достаться гораздо более привлекательные места…

Селезнёва кивала, не стесняясь, быстро записывала всё услышанное в записную книжку — зря его похвалила, что-ли? — и часто поддакивала, провоцируя собеседника к продолжению рассказа.

Но вот на что я обратил внимание — Екатерина ни словом не обмолвилась о том, что нам прекрасно известно местоположение Китая.

Чёртова дипломатия.

Напоследок Селезнёва ещё раз переговорила с Коди Такером об организации почтовой связи. Я не вмешивался, вслед за начальницей хорошо понимая, что разговор этот вводный, решать нужно совсем на другом уровне с теми, кто обладает властью и распределяет финансы — с шерифом Аризоны и Техаса или же с губернатором-президентом, находящимся в Додж-Сити, пока непонятно. Всё остальное дело техники. Нужно откомандировать назначенных людей к туркам, а ещё лучше в Канберру и снять там готовую схему работы: сразу обо всём договорившись.

Сама идея рейнджеру понравилась сразу, он буквально загорелся ей. Хотя организовать всё это будет не так-то просто. Американцы ни черта не хотят знать о своих западных соседях. Даже Коди Такер, стоящий прямо на пути перемещения прямых свидетельств и слухов, не совсем был уверен, что существует устойчивое сухопутное сообщение с Канберрой. Просто потому, что никто из австралийцев к нему пока не приезжал.

Мне же в голову пришли совершенно фантастические образы возрождённых старинных дилижансов, подкарауливающих их апачей из ближайшего «мирного бэнда» и людей фронтира: отважных почтальонов с винчестерами, журналистов, а то и реинкарнации писателя Брета Гарта, который заново изобразит романтический и жестокий мир эпохи освоения свободных земель Дикого Запада — почтовых дилижансов и их пассажиров: переселенцев, рейнджеров, ста­ра­те­лей зо­ло­тых при­ис­ков.

И каких-то странных русских, замутивших всю эту почтовую тему.

Фермы местечка Яки-Спринг произвели на всех гнетущее впечатление. М-да… Похоже, жизнь местных фермеров довольно сильно отличается от привычной современным американцам, как и тем, кто видел эту жизнь только в кинофильмах. Как сказал Такер, недаром местных называют «последними настоящими ковбоями Юга». Здесь нет магистралей с развитым движением и городков одноэтажной Америки, государственных и частных офисов, магазинов и салунов.

Каждая ферма — это с трудом выживающий островок в дикой прерии, обитателям которого редко удаётся вырваться в цивилизацию Додж-Сити.

Техники очень мало, кругом ручной труд. Вместо тракторов используются волы. Фермеры Аризоны ведут тяжёлый образ жизни, и это, безусловно, сказывается как на их внешности, так и на характере. Зачастую на проезжающий мимо конвой со стороны смотрели хмурые, явно немногословные люди, которые с подозрением относятся к «чужакам, приехавшим из больших городов».

Здесь всё фрагментировано и наполнено самым разнообразным контентом. Это касается и общества. Видимо, понимая, что коренные жители Америки несколько не те, или не только те люди, что изначально попали на Платформу-5, прозревшие Смотрящие решили как-то устранить несправедливость.

Большая численность американцев объясняется множеством монокластеров, разбросанных по всем территориям уже после старта перемещения. Кураторы дали монокластеры не только представителям небольших государств Центральной Америки, но и индейским племенам, вы представляете, сколько в Северной Америке их было?

В США насчитывалось 565 индейских племён, официально признанных федеральными властями. Конечно, монокластеры получили крупные племена и содружества племён, такие как навахо, чероки, ирокезы, сиу, чиппева и апачи. Но и многих более мелких Смотрящие не забыли.

А так же алеутов с инуитами, правда, те живут на севере… Другое дело, что современный индеец далеко не всегда похож на диких краснокожих из увлекательных рассказов Карла Мая и Фенимора Купера… Чаще всего это давно привыкшие к современной цивилизации люди. Хотя просыпается, просыпается… Коди Такер не даст соврать.

Чёртов Палец мы всё-таки увидели! Проезжая мимо, я представлял, что вот сейчас вспыхнет невесть откуда взявшийся солнечный луч, и гигантская тень от высоченной столбчатой горы побежит к каменной стене по соседству, остановившись прямо возле потаённого входа в Canyon Del Oro… Даже сбегать захотелось! Наверняка возле этой скалы побывала добрая половина Додж-Сити.

Последним впечатлением от Аризоны стала остановка на ключевой развилке возле мрачной каменной башни Форт-Диксона вкупе с деревянным блокгаузом Чекпоинта Браво. Шлагбаум, за которым трасса Санта-Фе шла уже по земле Техаса, был открыт. А возле него стояли два пикапа, один из которых был с красным крестом на борту. Вокруг них с нервными выкриками суетились люди в пустынном камуфляже, перетаскивающие раненых из запылившейся усталой машины с пробитым колесом в чистенькую «скорую».

Это и есть Гражданская война, у которой, в отличие от вестернов, гораздо меньше романтики.