Стратегия 10 Дипломатия фронтира

Глава 13 Три важных дела

Едва узнав о планах построить на выделенном пустыре часовню, Илья Федичкин, чрезвычайно вдохновлённый идеей, получил официальное задание и начал работать со знанием дела, основательно и без спешки.

Для начала он отыскал в хозяйстве диппредставительства лопаты и два топора, после чего заново насадил их и заточил. После чего пономарь отправился на местный блошиный рынок, где приобрёл ручную косу, неотличимую от литовки, необычный серп с удлинённой рукоятью и пилы. Приготовив инструменты, «новый русский» за два дня единолично скосил на прямоугольнике участка всю траву, вырубил и выкорчевал остальную растительность, оставив только высокие тенистые деревья.

В результате бурной деятельности пономаря в центре площадки обнаружился массивный каменный фундамент «доисторической эпохи», на котором некогда стояло какое-то сооружение. Естественно, никто из соседей не мог подсказать, что это было за здание, и что с ним случилось. Екатерина Матвеевна смело заявила, что дом исчез в результате бомбёжки города некими доисторическими пиратами прошлых итераций, так сказать.

А Илья Алексеевич справедливо предположил, что на этом месте и ранее стояло какое-то культовое сооружение, на что указывал не только излишне основательный для простого жилища фундамент, но и мощёный участок перед тем местом, где, судя по сохранившимся ступеням, располагался вход.

— Часовня, если есть такая возможность, должна располагаться достойно, на красивом месте, — поучал Федичкин. — Смотреть ей надо на восток, на солнышко восходящее, а вход в неё чтоб располагался с запада… Здесь так оно и есть! С фундаментом вообще хорошо вышло, не придётся под сруб ленточный фундамент ставить.

— Именно сруб? — уточнил я.

— Никаких каркасов и дощатых щитов! Каменную или сруб! При этом ить что важно? — спросил он и тут же ответил: — Традиции церковного строительства соблюсти, чтобы часовня наша соответствовала православному канону, вот так вот… Оно ведь как бывает? Люди, не имеющие опыта церковного строительства, легко ошибаются, из-за чего здание может лишиться той гармонии небесной, что присуща творениям зодчества церковного!

вот так вот.

— Чтобы построить часовню или храм, нужна особая квалификация, как и для написания иконы, — важно рассказывал он. — Это ведь не просто здание, как для магазина, а дом Божий и многовековая традиция православного зодчества.

Так же мы узнали, что часовни бывают очень разными: общественными и частными, обустроенными в обычных помещениях, в домах, учреждениях и в специально построенных зданиях, как в нашем случае.

Считать часовню маленьким храмом будет не совсем верно. У храма есть алтарь, предназначенный, в первую очередь, для общественных богослужений, а его постройка требует благословения правящего архиерея. Часовня же вполне может быть предназначена для личной и семейной молитвы, обращения к Богу, чтобы выразить любовь к Господу, Богоматери и святым.

Чтобы возвести часовню, можно ни у кого не спрашивать разрешения, но лучше все же заручиться благословением на это доброе дело у священника.

— Бывает, что часовню возводят для особо почитаемой святыни. Если уже есть старинная икона, коей хорошо бы обрести своё пространство, посвященное её почитанию, — мечтательно произнёс Федичкин. — Это очень благочестиво и соответствует древней православной традиции.

— Не вопрос. Скажите, какая именно нужна, и выпишем, — спокойно заявила Селезнёва.

— Как это, Катерина Матвеевна? — выпучил глаза пономарь. — Выпишем… Это что же, как Максим джинсы на Туретчине у басурман всё собирается выписывать, да никак не соберётся?

— Нет, конечно, никаких басурман! Через донор-канал доставим, 3D-принтером, как здесь говорят, — пояснила начальница. — Весит она немного. Кстати, вы бы заранее полный списочек потребного церковного имущества составили, что там в часовне должно быть… И не стесняйтесь, обеспечим!

— Страсти-то какие… — потрясённо выдохнул пономарь. — Святую икону, принтером, да через дали космические… А это не воровство будет, часом?

— Ну что вы, Илья Алексеевич, просто операторы Смотрящих создают ещё одну икону, неотличимую и обладающую всеми признаками и свойствами! — поспешила его успокоить Екатерина.

— Чудны дела твои, Господи…

— Это точно, — не мог не согласиться я.

Нам несказанно повезло, что в посольстве появился такой специфический сотрудник, как Илья Алексеевич. Чувствую, без него наворотили бы тут дел, наломали дров… Ещё когда мы с Селезнёвой весьма абстрактно оговаривали объём и характер работ, стало ясно, что нужно будет выписывать готовый проект, а потом как-то адаптировать его к конкретным условиям.

Но он сходу отмёл возможность вмешательства в творчество непонятных внешних сил, заявив, что всё знает сам и работать будет по памяти, но с необходимой модернизацией сообразно имеющимся условиям и требованиям.

Вот тут и началось самое интересное. Пономарь решил пристроить к основному зданию смежный придел на два объёма, в одном из которых собирался жить постоянно сам, «чтобы всегда быть при часовне».

— Не понимаю, какая в этом необходимость? — поинтересовалась Селезнева.

— Часовня эта не семейная, но общественная, всякие люди ходить будут… И басурман да полудиких язычников в прерьях ваших полно! Её запирать на ночь должно. Однако же всякие ситуации будут случаться, когда и ночью возникнет нужда к иконам обратиться, да свечку поставить. Сложен и странен этот мир, и много в нём сил непонятных… Вот кстати! Формы мне потребуются, чтобы свечи отливать с хорошим качеством. Я уже присмотрел фермера, у коего можно взять отличный воск! Скажу, откуда формы выписать этим вашим принтером, — пономарь разошелся не на шутку, однако во всём этом уже был виден стройный план.

— Ну и мелочь всякую, кроме свечей, которая должна быть в церковной лавке: крестики нательные, цепочки, иконы Спасителя, Ангелов и Святых, выполненных в различных техниках. От самых простых, походных, до нарядных, книги святые в разном издании, брошюрки, ладан… А там и одежды появятся, товары для крещения и венчания, праздничный ассортимент.

— Господи, где ж ты всё это держать собрался! — воскликнула Екатерина.

— Если такая лавка находится внутри дома Божьего, её обычно называют «свечным ящиком». У нас в приделе будет размещаться, там и я буду сидеть, продавать по необходимости. Все деньги от продажи пойдут на содержание часовни, хотя это отчасти будет и Храм.

— Продавать?

— А ты как думаешь, Максим Валентинович, денежные средства на Церковь с небес сыплются? — усмехнулся Илья. — Всё это пожертвования и дары прихожан да людей добрых. А мы их в ответ порой крестиками одариваем да иконками.

— Подожди, Илья Алексеевич, не поняла тебя, ты сейчас о храме сказал? — выпросила Екатерина Матвеевна. — Но ведь с твоих же слов следует, что для работы в Храме нужен священнослужитель, сан, этот… правящий архиерей! Алтарь, в конце концов!

— Так и будет алтарь, построим! Удивлены? А я поясню. Вот представьте, что после открытия часовни нашей придут к нам люди добрые и попросят ребёночка покрестить. Или самому покреститься. А следом молодые за венчанием. Что мы им ответим? А вот что — выйду я к ним и скажу, мол, звиняйте, люди христовы, ничего мы для вас сделать не можем, ибо ближайший архиерей с епархией да собором кафедральным находится за тысячу вёрст! Ступайте к магометанам или вообще к язычникам индейским, потанцуйте там вокруг столба, попрыгайте через костёр! Так, что ли?

Мы молчали, не зная, как ответить на этот вопрос.

— Что притихли, командиры? Во многом потому и образовывались в диких местностях да на фронтирах течения старообрядческие, вплоть до староверов-беспоповцев! Вот и нам придётся какое-то время применять старообрядческие нормы, пока канонический священник не появится… Иначе никак, упустим паству, бросим людей без вспомоществования и поддержки духовной. Вот так вот.

Он перевёл дыхание и пригладил растопыренными пальцами длинные волосы.

— Вот что мы сделаем. Я тебя в командировку отправлю, прямо в Замок Россия! — неожиданно для всех объявила Селезнёва.— Там у нас и Кафедральный собор, и Епархия… Примешь сан и вернёшься. Ещё и Демченко напишу, чтобы ускорил процесс, а то и самому Сотникову, тот сразу поймёт всю важность этого дела!

— Только через год, Катерина Матвеевна, — с печальной улыбкой напомнил пономарь, — Только через год…

— Проклятье! Чертовщина какая-то! — выругалась Екатерина. — Извини, Илья… Тогда пусть всё решают и назначают дистанционно! Людей у них свободных нет, а это, между прочим, Платформа-5, здесь всё в особом режиме! Прав ты, гибче надо быть, если результат нужен, пусть особым письмом или грамотой утверждают!

Настолько необычный тогда у нас состоялся разговор.

Как вскоре показал опыт, отмеченный мозолями на ладонях и синяками от неудачных манипуляций с брёвнами, возведение часовни собственными силами — предприятие, требующее не только веры, но и трезвого расчёта. Такая работа, без современных кранов, бетономешалок и даже элементарных лебедок, превращает каждый этап в испытании на выносливость: распиловка, ручная обработка древесины топором и скобелем, подъём тяжелых конструкций на высоту…

Сказать по совести, такой труд под силу лишь группе физически крепких мужиков, владеющих не только плотницким ремеслом, но и понимающих основы срубовой архитектуры — от правильной врубки углов «в лапу» до формирования устойчивого шатра.

Вспоминаются уведенные мной в Енисейске старинные гравюры, где всей деревней сообща рубили храм: в те времена навык работы с деревом был частью бытовой культуры.

Сегодня же даже среди профессиональных строителей редки те, кто знаком с секретами продольной распиловки брёвен или создания замковых соединений без единого гвоздя. Современные специалисты чаще имеют дело с гипсокартоном и газобетоном, а потому привлечение бригады обычных строителей к церковному проекту требует особой проверки. Смогут ли они воссоздать восьмерик на четверике, рассчитать нагрузку на купольные конструкции или вырезать киот для иконостаса?

Важно учесть и символические детали: например, ориентацию алтарной части на восток или устройство голосников в стенах для акустики — нюансы, известные лишь мастерам, знакомым с канонами православного зодчества. В общем, без привлечения опытного архитектора-строителя или консультаций со старообрядческими умельцами такой хитрый комбо-проект рискует остаться стилизацией, лишенной исторической достоверности.

К тому же, ручная обработка брёвен увеличивает сроки строительства в разы: на сборку одного венца уходит до двух дней, а сам сруб может потребовать нескольких сезонов усушки и усадки, если с брёвнами не угадали.

В итоге дурной энтузиазм и торопыжность с бесконечным исправлением ошибок легко могут обернуться годами изнурительного труда, где каждая ошибка в разметке грозит перекосом всей конструкции — словно метафора духовного пути, где спешка лишь отдаляет от цели.

Есть и ещё одна сфера знаний, в которой Илья Алексеевич незаменим. Он очень хорошо знает технику безопасности подобного строительства. Без этого кого-нибудь из нас точно придавило бы к чёртовой матери.

Кадровый вопрос, то есть, привлечение к общественно полезному труду местных жителей из числа желающих, Федичкин с самого начала решал самостоятельно. Пару дней он, консультируясь с Магдой, бродил по всему городу с ней и самостоятельно, оценивая перспективы. Затем в нужных местах расклеил объявления, в которых говорилось о начале строительства православной часовни с призывами всех причастных откликнуться.

Честно говоря, я не особенно верил в успех этого предприятия, в душе рассчитывая больше на имеющиеся крошечные силы. Каково же было наше удивление, когда уже через неделю на стройке почти каждый день трудились не менее четырёх человек!

В благое дело вписались четыре греческих семейства и три старообрядческие семьи с Аляски, — жители сплочённой деревни Николаевск, куда их предки перебрались из Орегона. Той самой деревни, рандеву с которыми так и не состоялось на островах Диомида!

Через два дня к строителям добавился представитель семьи из города Эри в штате Пенсильвания на берегу Великих озер. Следом подтянулись два болгарских семейства, причем родственных, и одна румынская. Кроме того, православные живут ещё и в береговых поселениях, но до них кому-то ещё нужно добраться с рыбаками или на попутном пакетботе… Однако и сейчас община вырисовывается не маленькая.

Аппетит приходит во время еды, и Федичкин вскоре замахнулся пошире. И размах этот — как на ударной комсомольской стройке! Вокруг участка появился штакетный или пастбищный, по-другому, забор из четырёх ниток обрезной доски с лесопилки, протянутых по всему периметру.

Я готов поверить, что такая ограда хорошо подходит для содержания скота или просто для украшения участка перед ковбойским домом. Но сейчас территория прихода сильно смахивает на ранчо. Илья Алексеевич успокаивает, обещая со временем соорудить красивую каменную ограду.

Вслед за оградой в дальнем углу появилась разметка под амбар, «потому как имущества хозяйственного будет много».

Огромное дело сделала Екатерина Матвеевна, смело отправившаяся к мэру подписывать требование на стройматериалы.

Во-первых, содействие работе посольства в хозяйственной части было обещано, а во-вторых, любой градоначальник приветствует появление в городе культурных и религиозных объектов, в отличие от очередной распивочной. Как известно, вокруг любого храма постепенно и прилегающее пространство облагораживается.

Бумаги были подписаны, фонды, как говорится, выделены, и вскоре на строительный участок был доставлен заранее подсчитанный комплект калиброванных кедровых бревен.

Федичкин рассказал, что в Восточной Сибири при постройке дома нередко используют рубку из ангарской сосны, которую ещё называют сибирским кедром. Дерево у неё большей плотности, чем у традиционной, отсюда низкая теплопроводность. Кроме этого, ангарская сосна меньше трескается и обладает красивым рисунком.

Самые долговечные дома — из сруба лиственницы, которая имеет очень хорошую плотность древесины и высокую влагоустойчивость. Но лиственница редко используется для строительства здания в связи со сложностью ручной обработки. Помимо этого, по стоимости лиственница дороже сосны вдвое. По этим причинам применение лиственницы обычно ограничивают первым венцом строения.

Всё это хорошо, конечно, но поблизости что-то не видать ни лиственницы, ни ангарской сосны вместе с Ангарой-красавицей.

Зато есть канадский красный кедр, который растёт на побережье Южного океана, с его солеными штормовыми ветрами, влажным климатом и частыми перепадами температур. Приспосабливаясь под суровые условия, этот кедр в процессе эволюции приобрёл редкий набор уникальных качеств, благодаря которым является лучшим деревом для срубов и строительства домов вообще. Как сказали ребята на лесоскладе, дома из красного кедра гарантировано будут выглядеть красиво. Особенно если использовать бревна большого диаметра, такие здания величественны и напоминают сказочные замки.

Помечтали, облизнулись, отказались. Сложно работать с такими великанами при острой нехватке грузоподъёмной техники.

— Еловый сруб тоже хорош, — поведал Федичкин, когда мы всем дипломатическим миром кое-как укрыли бесценный штабель плёнкой. Дело было утром, помощники ещё не подтянулись.

— Ты про что? — проформы ради спросил я, усаживаясь на скамью.

— Сруб из ели не теряет свой цвет, имеет низкую теплопроводность, а значит, лучше сохраняет тепло. Вот из него мы баньку-то и соберем!

— Какую ещё баньку⁈ — натурально взревела Селезнёва, разбрызгивая кружку с водой. — Ты нас в могилу решил свести⁈

— Действительно, Илья, прекращай… — сказал я чуть потише. — Ну какая баня…

— Дык можно её за ограду вынести! И калиточку соорудить.

— Какую калиточку, какую баню⁈ Сначала закончи строить запланированное. Ишь, прожектёр! Развёл тут банный комплекс! Ты ещё бассейн предложи!

— Да я так… Просто прикидывал, Екатерина Матвеевна. А бассейн можно, отчего ж не бассейн… Тут рядом ручеек есть с водой ключевой, легко от него водоотвод сделать! Если вы трубы выпишите.

— Ой, всё! — Екатерина ещё что-то промычала, затем встала и ушла.

— Вот кто тебя за язык тянет, Илья?

Следующим шагом по обустройству церковного хозяйства стало включение в программу строительства просторной беседки под деревьями, в которой можно всем обществом собираться на празднества.

Очаг для барбекю и шашлыка появился ещё раньше. Поначалу люди приносили с собой домашние продукты или что-нибудь для примитивной готовки во дворе, но вскоре Селезнёва включила административный ресурс, и теперь Магдалина регулярно готовит рабочему люду щи, борщи и пироги, помогающие строителям не давиться опостылевшими шашлыками и стейками.

Какое-то время повозив Федичкина по хозяйственным делам, я быстро устал и вручил ему ключи от «Нивы».

— Вот тебе машина, вот тебе прицеп, пользуйся и не нарушай ПДД.

Кое-что приходилось покупать из инструментов и малой механизации. Так в бригаде появились две бензопилы и электрорубанок, дрели и домкраты.

Случались и не совсем обычные приобретения.

Три дня назад Илья Алексеевич заявил:

— Валентиныч, а ить мне ружьё двуствольное надо!

И через пару секунд добавил:

— Что ж так удивился-то?

— Да нет… Просто как-то необычно, знаешь ли, получать такие заявки от церковнослужителя, а в перспективе и священнослужителя.

— Как же иначе? Мы ведь в Америке живём, среди гангстеров да команчей всяческих, а с ними дело известное, этот народец любит пострелять, почём зря. И не забывай, что пономарь — изначально охранник, вот так вот.

— Ну да… А почему именно двустволку, Илья Алексеевич? По-моему, здесь гораздо проще найти помповый «Ремингтон». Хоть завтра можно купить.

— Не нужна мне эта помпа, я к простой двудулке привык, — скривился пономарь.

— Тогда возьми полуавтомат, он пока без дела в посольстве лежит.

— Вот уж нет, у мужчины своё оружие должно быть, а не напрокат взятое. Да и полуавтомат мне не нужен, баловство это.

— И всё-таки? — не отставал я.

— А давай на охоту сходим! — вдруг предложил он. — Говорят, что в окрестных лесах полно ланей да оленей пятнистых, хорошо бы отстрелять пяток… Сколько можно мясо на рынке покупать? Нерачительно это, никаких денег не напасёшься… Можно, конечно, и пару здешних лосей великанских добыть, да у них наверняка мясо жёсткое, в десять часов не уваришь… Кроме того, обчеству свежим мясом поможем, жёны и детки большое спасибо скажут! В обчестве друг другу помогать положено, а как же! — неожиданная смена Федичкиным чисто технической темы на охотничью оказалась коварной обманкой, он быстро вернулся к прежней:

— На двух машинах поедем, да с прицепом, чтобы за раз побольше мяса увезти. Автоматик твой прихватим для подстраховки. Парня твоего возьмём, да и сынка Магдалины пора к мужскому делу приобщать… Ты не волнуйся, я с детства с ружьём по тайге хаживаю, дичи настрелял, ух! На воскресный городской рынок хватит! А заодно и проверим, какое ружьё на что способно.

— Против скорости перезарядки полуавтомата, серьёзно?

— Ты эти слова смелые, Максим Валентинович, мне на пятом патроне повтори, когда магазин расстреляешь в стрельбе по шишкам.

— Вот как? Что ж, посоревнуемся. А «калашников» возьмём обязательно, видел я тех лосей! Не уверен, что и одного в двух кузовах увезём.

— Так что, договорились?

— Договорились, — улыбнулся я.

Теперь у нас в плане ещё и охота на лосей и прочих копытных.

Постепенно вокруг посольства и строящейся часовни начала образовываться самая настоящая община единоверцев и во многом единомышленников, людей одного культурно-религиозного кода.

Если не это, то что тогда можно в наших условиях называть Русским Домом? Ну, или Русским Двором, если кому-то так больше нравится. Дело-то не столько в здании, сколько в запросе на соборность. Сплочённое общество всегда нужное здание построит. Так я думаю, совсем немного понимая в чисто религиозных вопросах.

Вот такая она, мягкая сила.

…В этот день произошли три события: важное, особо важное и архиважное.

Утром самый настоящий почтальон с толстой сумкой на ремне доставил первую почту — совершенно знаковый момент в жизни посольства! Хотя ничего необычного, на первый взгляд, в двух письмах не было.

Первое по времени ответа письмо любезно отправил коллега из Шанхая, через которого транзитом шла наша корреспонденция. Валерий Валерьевич Стогов в общих словах, но сердечно, поведал о своих делах, которых постепенно становится всё больше. Сообщил, что племянник учится, а со здоровьем у них с Еленой всё в порядке. Спросил о делах наших…

Но самое интересное, что было в этом проходном, в общем-то, письме, — сердечный привет и благодарность от Скуфоса Панайотиса. Без расшифровки, и так всё ясно. Главный контрабандист Филиппин побывал у Стоговых и пристроил своих чад ровно туда, куда и хотел. Предлагал свою помощь в логистике и «решении мелких проблем разнообразного свойства» и даже грозился когда-нибудь заглянуть лично.

Приятно получать такие письма, словно со старыми знакомыми повидались. Стогов человек пунктуальный, основательный, поэтому он сообщил о том, когда наши письма прошли точку Shanghai Composite. Получается, что корреспонденция из Додж-Сити шла до Шанхая восемь суток. Соответственно, из Стамбула семь.

Много это или мало? Сложно сказать, нужна статистика.

Второе, чисто деловое письмо пришло из Центра. Демченко поздравлял коллектив с началом практической работы на месте, выражал соболезнование и беспокойство в связи со смертью Полосова при невыясненных обстоятельствах и призывал Селезнёву проявлять крайнюю осторожность в ходе служебного расследования.

Хвалил за отправленные меморандумы и определял вопросы и темы, по которым Центру будут нужны уточнения. Отныне Бернадино Горнаго официально считается гражданином России и штатным сотрудником Департамента иностранных дел. Бюджетом предусматривалась статья на непредвиденные расходы. Что ж, этого молодого красавца можно вполне подвести под эту статью. Будем праздновать.

Теперь нужно включить в смету часовню.

«Девочки из ведомства» остались верными себе и не соизволили сообщить о дате получения наших отправлений, посчитав, что это не важно. Я же, зная расписание автобусов международных линий, прикинул, что конечная доставка составила одиннадцать дней, если у почтовиков не было внеплановой оказии. К сожалению, отправка к нам дипкурьера пока не планируется.

В целом всё нормально, хотя один момент меня, как и Екатерину, если не насторожил, то заставил задуматься.

Демченко почему-то особо интересовался, получила ли Селезнёва полный комплект документов, предназначенных для русского посла в Америке?

Пакет, напомню, обезличенный, потому что никто не знал, кто именно, с какой попытки и когда доберётся до этой Тмутаракани.

— Не совсем поняла, что он имеет в виду? Чувствуется какая-то многозначительность, недосказанность, которую шеф не стал доверять обычной почте… Странно, — призналась озабоченная Екатерина Матвеевна. — Всё я получила, портфель был в посольстве. Там не было ничего экстраординарного!

— Разберёмся, Катя, — дежурно откликнулся я.

Второе событие было связано с запуском в регионе принципиально новой логистической схемы, которая по сути своей является не совсем забытой старой. Речь идёт о доставке по каталогам потребительских товаров из-за рубежа. Если для землян этот способ обретения благ не просто привычен, а стал нормой жизни, то для «платформенных пассажиров» это новация.

Не секрет, что во всех национальных донор-каналах не в лучшую сторону меняется пропорция поставляемой продукции с существенным сокращением доли потребительского сектора. Пропускная способность канала внешней поставки, прозванной американцы с момента первой демонстрации возможностей чудо-плиты «3D-принтером», остаётся неизменной.

В то время как количество критически важной продукции, которую на местах пока ничем не могут заменить самые крутые спецы, неуклонно растёт. Нетрудно понять, что если вы собрали и смонтировали на новой ГЭС целых три турбины, то образовавшееся электромеханическое хозяйство заставит техперсонал станции буквально пастись в отделе специального распределения…

Во всех национальных анклавах приняты жёсткие планы «импортозамещения», находящиеся на постоянном контроле у первых лиц.

Однако, кроме нужд быстро развивающейся промышленности, проблему обостряют ещё и повседневные нужды простого потребителя, на собственном кошельке ощущающего, что всего лишь год назад квот-банкноты стоили в два раза дешевле, а норма отпуска килограммов была в два раза больше.

Особенно остро неизбежный дефицит чувствуется там, где готовый товар, полуфабрикат или сырьё банально много весит. Это, например, натуральные ткани: хлопчатобумажные, шерстяные, льняные и прочие. И здесь в выигрыше оказывается тот, кто имеет технологии их производства.

Впрочем, это касается любой сферы. На фабрике под Берлином выпускаются уже не только лампы накаливания, но и радиолампы, что позволяет Русскому Союзу иметь, в частности, собственную радиосвязь, тёплую, ламповую и отлично продающуюся.

В Союзе производством тканей занимается Египет, которому достались аж два ткацких станка. Они же выращивают хлопок, а шерсть и лён доставляют на производство из разных мест.

Здесь же повезло туркам, которые не так давно наконец-то отладили и запустили своё текстильное производство, основанное на технологиях середины прошлого века. Ввиду острой нехватки в анклаве посевных площадей, хлопок турки не выращивают, покупая длинноволокнистый сорт в Техасе, что позволяет им производить отличное полотно. Наши египтяне почему-то такой сорт не выращивают…

Очередной парадокс Платформы-5 заключается в том, что первые настоящие американские джинсы из пятидесятых начали производить не в Америке, а в соседнем Стамбуле. Турки и тут на ходу подмётки рвут.

Получив от Селезнёвой задание исследовать новую логистическую схему, в которой доставка по таинственным каталогам осуществляется не по суше, а каботажными пакетботами, я решил для стимуляции включить в тему шкурный интерес.

Наконец-то, выбрав время и явившись по указанному в рекламном объявлении адресу в коммерческую фирму, я обнаружил, что у парней уже действительно заготовлены каталоги с небольшим, но тщательно подобранным ассортиментом, позволяющим покупателям не ждать очередной ярмарки со всеми торговыми накрутками, а решить вопрос с использованием опыта и наработок XXI века.

Вот такой у них «канал», конечно же, двухсторонний — в конторе на турецкой стороне предлагают каталоги американские.

Полистав и поглазев, я быстро сделал выбор, благо производителем используется стандартная дюймовая размерная сетка с уверениями, что отступлений не будет, после уже учтённой в размере первичной усадки всё сядет дюйм в дюйм.

Внёс предоплату, и вот через семь обещанных дней эти самые немецко-турецкие джинсы Schneider Wibbel, о которых упоминал Илья — суровые штаны из тяжёлого селвидж-денима, названные именем прототипа храброго портняжки из детской сказки, сегодня доставили морем из Стамбула.

Между прочим, в фирменной картонной коробке из крафт-картона с красивыми трафаретными надписями, а не в каком-то там пыльном свёртке или пакете-маечке. Больше всего меня поразила даже не офигенная сама по себе фактура и общее качество «джинсы», а богатая комплектация, в которую вошли два брендовых носовых платка, запасные болты и заклёпки, а также цветные буклеты.

В сопроводительном письме классные стамбульские ребята написали буквально следующее:

'Привет, Макс Горнаго! Мы взяли ваши джинсы Schneider Wibbel с полки, принесли их в подвал для вечеринок и достойно с ними попрощались. И скажем вам: вечеринка была настоящим рок-н-роллом! Мы играли в покер, пили аризонский бурбон и танцевали под Джонни Кэша.

Наш специалист по грузоперевозкам, только что вернувшийся из Додж-Сити за новой партией заказов, тихонько спел в коробку «The Wanderer» и запечатал её сургучом с печатью фирмы. Затем коробку увезли в порт на Розовом Кадиллаке, и даже соседи стояли рядом с нами на улице, со слезами и аплодисментами желая вашему грузу благополучного пути к новому порту приписки…'

Ну, не прелесть ли?

Первым делом я продемонстрировал коллегам, как мои новые джинсы стоят возле стены — не впечатлило. Селезнёва фыркнула и сказала, что всё это «мужланские штучки», а Бернадино в принципе равнодушен к джинсам, ему подавай «что-нибудь с карманами». Ничего не понимают в мужской классике.

Деним 14OZ на этих джинсах не то чтобы очень специфический, но достаточно плотный и изначально жёсткий. Перед началом эксплуатации я постарался вымыть крахмал по максимуму, чтобы не допустить появления в самом начале пути пробоин вследствие излишней абразивности и жёсткости. Однако фейдовый потенциал, то есть склонность к образованию на ткани красивых потёртостей в виде «усов» и «зигзагов» у такого денима огромный.

В любом случае, теперь назад дороги нет — только носить и носить, вещь в любом случае достойная. Намочил и натянул лёжа, чтобы по заветам джинсовых гуру высушить штаны на себе. Первые два часа ходил, словно в пожарном рукаве…

Ничего вы не понимаете, коллеги! Это штаны для мужчин со стальными яйцами, которые для пущей красоты требуется отполировать, для тех суровых пацанов из Челябинска, которые носят трусы из нержавеющей стали.

В дом меня не пускали, опасаясь, что я залью синей краской всю мебель, поэтому дефилировать пришлось во дворе, где меня и застал adottato, сообщивший, что на пустыре нас ждёт Илья Федичкин, которому срочно требуется помощь, чтобы что-то там поднять и установить.

Как не вовремя-то…

— Помоги штаны стянуть, — попросил я сынулю.

— Не понял, падре, так в них и иди! — удивился отрок.

— Ты сдурел? Не для того я покупал дорогущие рабочие штаны, чтобы ходить в них на работу!

Пошли на часок, а задержались до ужина.

Бернадино опять не получил в руки бензопилу, а я опять поцарапался. День выдался долгий и утомительный, читать при свечах не очень-то удобно, а потому хотелось побыстрей угомониться и улечься спать.

Во дворе мы с сыном уже начали было скидывать рабочую одежду, чтобы направиться в душ под струи нагретой солнцем воды из бака, но нас резко окликнула Селезнёва, высунувшись из окна во двор. Голос её был какой-то встревоженный. Напряглись и мы.

— В кабинет зайдите! — коротко скомандовала начальница.

Ох, как же не хочется…

Медленно поплелись наверх. Екатерина свет Матвеевна с растерянным лицом стояла посреди просторной комнаты у Т-образного стола, в руках она держала бледно-жёлтый кожаный портфель.

Знакомая вещица, в ней были все служебные документы, предназначенные для работы посольства.

— Ребята, я как-то… кое-что не заметила.

— Катя… — нахмурился я.

— Что? — спросил напрягшийся Дино.

— Оказывается, там был… Там есть карман сбоку. Большой, почти отделение.

— Катя! Секретный?

Сынуля молча взял у неё портфель и заглянул внутрь. Запустил руку, поднёс ближе к свету люстры. Скоро электричество отключат, сегодня профилактика.

— Не секретный, без замка, Просто он незаметный, кожа тонкая, а край под обрез шва, — доложил он.

— Когда там лежал полный запечатанный конверт, карман был заметный, — тихо сказала побледневшая от досады Катрин.

— Ну, ё-моё…

— Падре он действительно незаметный, ты бы тоже не разглядел!

— Сейчас никакого конверта нет, внутри только один документ из трёх и бирка, — дополнила Селезнёва.

— Из трёх? Почему ты так решила? А что за бирка?

— Листы пронумерованы, Максим. Да смотрите сами… — с этими словами Екатерина протянула лист бумаги и кусочек картона.

Бирка представляла собой прямоугольник формата визитки с отверстием для нити или шнура под пломбу. Поперёк размашистая подпись. Чуть ниже уже совсем другим почерком, мелким, каллиграфическим: «См. запрос».

— Это Демченко, — уверенно заявила Селезнёва. — Похоже, он что-то утвердил.

На листе был нарисован фрагмент какой-то карты, созданной по крокам или перерисованный не совсем уверенной рукой. Наверху написано «1 из 3», чуть ниже надпись «Карта № 1 Мелкий масштаб».

На самой карте было всего две надписи, обе почему-то на английском языке.

Извилистая линия с надписью «Santa Fe», ага, ясно. Трасса была значительно смещена влево, почти прижата к краю карты. Вторая надпись «Battle Creek» нанесена под крошечной, вытянутой вдоль магистрали кляксе — примерной зоны городской застройки. Господи, проще было кружочек нарисовать!

С левой стороны от дороги громоздились небрежно и неочевидно выведенные линии какого-то рельефа, ни черта не понять…. Да уж, масштаб действительно мелковат!

А в правом углу на переплетении линий, за которые хреновому картографу руки бы оторвать, красовался знак в форме крестика.

Хорошо заметного, совсем не в масштабе, жирного и чёткого.

Метка.

Что бы это ни значило.