Стратегия 10 Дипломатия фронтира

Глава 10 Тайна №2

— Максим… Как ты понимаешь, меня, конечно же, интересует вопрос безопасности посольства, — вкрадчиво продолжила разговор Селезнёва, задумчиво глядя на тощий моток колючей проволоки, с большим трудом добытый мною.

— Вот! — похвалил я начальство, поднимая вверх указательный палец.

— Очень не хочется, чтобы все, кому не лень, лезли через ограду, чтобы посмотреть на русский мир.

— Не пролезут! — уверенно пообещал я.

— Однако меня занимает ещё один немаловажный вопрос: что скажут люди? — Она посмотрела в сторону хозяйства единственных соседей справа. Слева от нас пустырь.

— Да и реакция прохожих, увидевших вместо посольства великой страны ощетинившуюся колючей проволокой базу морской пехоты в каком-нибудь Гуантанамо?

Я задрал голову и посмотрел на российский флаг, гордо реющий на пока ещё простеньком флагштоке. Ну… преувеличил маленько, ветра ноль, реять он будет вечером, когда триколор поднимет морской бриз.

— Флаг другой, — вступил в разговор Дино, прочитав мои мысли. И мы тут же нарвались.

— Перестаньте ёрничать! — включила строгача Екатерина. — Что хотите, как хотите, но сделайте так, чтобы соседи не пугались, а в городской газете не появилась заметка с заголовком: «Не успев приехать в Америку, русские привычно начали строить 'сталинский ГУЛАГ»!

— Понятно, — буркнул я, с повышенным энтузиазмом сжимая пассатижи.

— Думайте, прикидывайте, я в кабинете. Ориентировочно через час поедем вскрывать тайник.

Отдав ценные указания, русалка сделала деловое лицо и удалилась в здание, оставив нас с Дино в состоянии благостного облегчения. Иди, Катя, работай, мужчины знают, что делают. Всё уже придумано и заготовлено.

А тайник…

Этот тайник сам по себе великая тайна, потому что нам достоверно неизвестно, когда именно он появился, кто заложил это депо, и что в нём хранится, кроме одной очевидной позиции. Сообщив информацию о нём Екатерине Матвеевне, руководство не дало дополнительных пояснений, вскользь упомянув, что данная информация выходит за пределы имеющегося у Селезнёвой допуска к гостайне.

Конечно же, мы всё это обсуждали, как иначе! И не раз. Информация настолько куцая, что при всём желании ничего и никому ты о технологии процесса закладки не разболтаешь.

Постепенно у нас выработался единый взгляд на этот вопрос, а дальнейшие рассуждения не имели смысла без получения иной существенной информации.

Вкратце выводы таковы… До момента организации в России государственной системы внешний сношений, со временем переросшей в департамент иностранных дел, Сергей Демченко занимался внешней разведкой, что не было особым секретом — все службы и анклавы были обязаны сбрасывать в спецотдел информацию о соседях, полученную как непосредственно, так и через третьих лиц. Даже я, простой водитель-автобусник, периодически заполнял формы и составлял докладные.

Ну, занимается и занимается, большего никто не знал. Нетрудно предположить, что организация сети диппредставительств сопровождалась огромной подготовительной работой с выработкой максимально эффективных организационных решений.

Отправленная в даль светлую дипломатическая миссия, в отсутствие на начальном этапе радиосвязи и почты, вскоре неизбежно оказывалась практически в полном отрыве от метрополии. Её работникам предстояло работать по профилю и одновременно всячески содействовать появлению первых коммуникаций, линий связи и путей сообщения. Но это время, время неопределённое и непростое…

А на что, простите, харчеваться?

Да, в будущем неизбежно возникнет международная система взаимозачётов подобных услуг — мы вам помогаем материально обустроиться на месте, а вы нам. Что существенно облегчит работу миссий. Но сколько может продлиться неопределённость вынужденной «самодеятельности»? Наверняка у начальства имелись чем-либо обоснованные надежды, сроки…

Вот только надеждами сыт не будешь, и жалование наёмному персоналу не выплатишь. Да-да, американцы не собираются отстёгивать от щедрот своих зарплату русским дипломатам, вот ведь незадача! В то же время межбанковское взаимодействие всё ещё находится в зачаточном состоянии.

В таких условиях все дипмиссии, как и мы, везут деньги с собой. Однако это в любом случае ограниченная сумма. Можно, конечно, навьючиться, как ишак, и рисковать в случае трагедии или же неудачи помягче сразу всем бюджетом.

А ведь дополнительные средства должны были достаться не тем, кто тащил золото и банкноты чрез тернии, а тем, кто благополучно добрался до места и начал работать! То есть, тайник обезличен.

Сам Сергей Демченко, как и никто другой, не мог знать точно, какая по счёту загранкомандировка, то есть попытка закрепиться, в какой срок, и в каком составе прибудет в страну пребывания.

Так что отработанная ещё в Великую Отечественную войну методика организации партизанских отрядов на захваченной врагом территории с материальным обеспечением через замаскированные склады, заранее созданные райкомами партии на местах, подходила для целей Демченко просто идеально!

М-да… Профессия дипломата идеально стыкуется с профессией разведчика.

Нетрудно сообразить, что подобные депо целесообразно создавать лишь в плохо изученных анклавах, находящихся на большом удалении от метрополии и вне проверенных логистических схем. На ум приходит самое большое на сегодняшний день плечо: Турция, Америка и Иран, с которым американцы регулярно воюют на севере. Вот ведь живут люди — сплошные войны.

Кто именно делал эти закладки?

Это ещё одна тайна за семью печатями, покрытая мраком. Единственное, что можно сказать определённо: эти смелые и умелые рыцари плаща и кинжала всячески избегали ассоциации с Россией или же вообще не являлись нашими гражданами. Поэтому славные русские шпионы ни на одном КПП не засветились. Скорее всего, талантливый закладчик прибыл в Стамбул морем, впервые разведав маршрут, по которому с оказией забросили Полосова и Кострицыных. Детали этой уникальной операции нам тоже неизвестны, не положено, инструкция.

Кстати, нет ни единой причины для полной уверенности в том, что этот или другой разведчик-шпион из секретного ведомства Сергея Демченко и сейчас не оперирует на территории. Глядишь, резидент ещё объявится, только этого нам и не хватало.

Так что допуск мой весьма и весьма относителен. И это правильно, каждый должен знать лишь то, что ему положено по службе.

Интересно, что на американской территории русскому послу известен всего один тайник. Раскол Союза Вольных Городов Америки не предусматривался, хоть на сто частей колитесь. Имелся такой тайник и в Турции. Изымал его лично Полосов, не привлекая для этой цели своих коллег. Покойный Андрей Артемович почему-то решил поступить так.

Супруги Косторицыны не знают, где и что, кроме денег, забрал из схрона посол России в Турции, но вернулся он на автомобиле! Том самом маленьком синем хэтчбеке Made in China, что стоит во дворе здания консульства в Стамбуле. Купил ли он его сразу после вскрытия тайника, или же это часть ништяк-комплекта? Неизвестно. К сожалению, семейных отношений в стамбульском диппредставительстве не случилось, Полосов до последнего дня оперировал сам по себе.

И все же, можно ли мне заранее потирать алчные ручонки?

Я оптимист, я потираю.

Запоздалый срок изъятия — моя заслуга.

Рассуждал я так: если схрон до сих пор не потревожен, то он спокойно подождёт ещё несколько дней.

Столь пафосное явление Её Превосходительства Госпожи Посла широким народным массам в шумном зале ресторана «Лагуна-Клуб» слегка взбаламутило весь город. Как следствие, к посольству потянулись любопытные ротозеи, а каждая наша вылазка в город сопровождалась десятками любопытных глаз, а то и сопровождением.

Не думаю, что местные спецслужбы, и без того обременённые издержками гражданской войны, приставили к нам наружку, хотя и такое может быть. Но и обывательского пригляда хватит для распространения слухов рода «Русские в чёрных масках, с автоматами АК-47 и ящиком водки в прицепе опять отправились на дело, на особо важное задание, на спецоперацию» — нужное подчеркнуть.

Вот я и предложил Селезнёвой повременить с изъятием положенного нам ништяка, пока праздный интерес к посольству не спадёт. Минимум недельку, хотя американцы остыли раньше, опять занявшись своими проблемами, а не чужими слухами.

Так что пора. Пора прогуляться с пользой!

Ровная плоская поверхность наверху каменного ограждения диппредставительства — отличная опорная площадка, позволяющая всем желающим перемахнуть через это препятствие. Значит, препятствие нужно укрепить путём установки дополнительных элементов.

Материал может быть любой — осколки стеклянных бутылок, острые камни, загнутые штыри, шипы и зубцы из кованого металла, чугунного литья или сварной стали. И, конечно, колючая проволока всех типов. Никаких запретов на использование «колючки» в нынешнем американском законодательстве нет.

Однако в нашем случае не стоит тянуть её по внешнему периметру территории, поскольку такой вид ограждения может нанести вред здоровью случайного пьяного прохожего. Если он, какого-то лешего прыгая у забора козлом, ненароком зацепится носом или губой за проволоку, то с нас потребуют выплаты компенсации за порезы. Ведь формально этот козёл подпрыгивал, не пересекая границы территории посольства.

Значит, нужно пустить «колючку» с внутренней стороны забора — достаточно протянуть два ряда, и участок будет защищен от проникновения злоумышленников и просто любопытных идиотов.

Конечно, ещё более эффективным способом защиты является спирально закрученная проволока с закаленным сердечником и оцинкованными колюще-режущими обоюдоострыми шипами типа «Егоза». Если такую красивую штукенцию пустить поверху, то злоумышленник вообще никак не сможет перелезть через стену, поскольку армированная «колючка» имеет высокую стойкость к механическим повреждениям и достаточную жёсткость при хорошей пружинистости. Но «егозу» или местный аналог я пока достать не смог, такое счастье доступно только военным… Коррумпированного военного у меня пока нет.

Ничего, голь на выдумки хитра! Мы с Дино решили притянуть рядок частым зигзагом ещё и по верхней плоскости ограждения, с земли его не увидишь. Ясно, что особо настойчивый человек полезет преодолевать всё что угодно, но после того, как шипы воткнутся ему в ладони и колени, акустический сигнал он точно подаст!

Кроме того, нужно проверить саму стену и убрать щели, отверстия и трещины — всё, за что можно зацепиться рукой или на что поставить ногу. Это резко повышает риск проникновения, и мой сын уже не раз это доказал.

В общем, не волнуйтесь, Екатерина Матвеевна, мужчины всё сделают, как надо.

Выдвинулись не через час, как планировала Селезнёва, а спустя два с лишним, что меня уже насторожило. Согласно рисованной схеме путь предстоял непростой. Долгий подъем в горы и перспектива застрять ночью в глухом лесу выглядели не слишком привлекательно. Но явных причин отменять экспедицию не было, и мы отправились в путь.

Покинув город, «Нива» с пустым прицепом, легко преодолевая подъемы, взобралась на первый холм, который местные называют «лысым». Там я повернул на восток и вскоре съехал на едва различимую каменистую дорогу, петляющую вдоль обрыва.

Серпантин оказался коварным, каждый поворот скрывался за исполинскими валунами, а потом снова следовал прямой участок, окруженный кривыми соснами и рододендронами.

«Нива» проехала мимо заброшенной, уже прилично покосившейся наблюдательной вышки, неумело собранной из жердей. Рядом притулилась простенькая хижинка с дырявой крышей. Входить в такую не стоит, обвалиться может в любой момент. Сооружение это настолько хлипкое и неказистое, что никто его не разбирает, таких жердей вокруг навалом. Но и сжигать не стали.

В конце концов, мы добрались до небольшой площадки на вершине плато, откуда открывались потрясающие виды. Сюда, говорят, любят забираться влюблённые парочки и любители пикников. Вон, даже решётчатую жаровню привезли.

— Ого, вот это да! — воскликнул adottato, едва выбравшись из машины.

Я тоже вышел наружу, посмотрел вдаль, и сердце замерло от величия пейзажа! Кругом обрывы и кручи. Под нами разверзлась глубокая и необъятная панорама — что стоят в сравнении с этой дикой красотой наши восхищения прелестями приморского поселения!

Дино медленно сделал несколько шагов к обрыву, но после окрика остановился, дальше будет страшнее: взглянешь вниз, и начинают вибрировать подошвы… Глубокая пропасть разверзлась под ногами, а горизонт терялся в синеве неба.

Вдалеке виднелся океан, позади чёрными силуэтами возвышались горы, рассечённые узким ущельем, куда нам и предстояло отправиться. Склоны лесистые, только на самых высоких вершинах ещё держалась зимняя шапка снега.

— Красота-то какая… — тихо произнесла Екатерина Матвеевна, стоявшая чуть сзади. — И ведь внизу, наверное, вечная тьма…

Вид шикарный, особенно на эти высоченные горы — чёрную гряду, разрезанную ущельем, нам в ту сторону.

— Да уж… а вниз лучше вообще не смотреть, — отозвался я. — Ноги дрожат.

Затем начался спуск, и после километра пути внедорожник подъехал к типичному для обеих Платформ «стоковому» каменному мосту через горную реку Арканзас. Перед мостом Селезнёва вскрикнула, показывая пальцем в свою форточку.

— Ой, смотрите, там что-то написано!

Я притормозил. Почти сразу за мостом стояла капитальная деревянная будка с приколоченным к стене информационным щитом. Надпись гласила:

«В случае потери ориентации на местности или травмы оставайтесь в хижине! Ежедневно проходит патруль!».

Ниже шла информация о том, что в районе находится стратегически важная гидроэлектростанция, и военные регулярно проверяют территорию.

— Хоть какое-то утешение, — заметил Дино. — Хотя, конечно, дожидаться тут патруля — дело ненадёжное. Имей хороший ствол и действуй сам!

Ишь, ты! Ничего, с ним я беседу проведу. А всем остальным настоятельно советую прислушаться к этой рекомендации, а не болтаться среди обрывов и хищников.

Вода кипела и пенилась, разбиваясь о камни. Отсюда тоже был виден высокий маяк, охраняющий вход в бухту, и антенная мачта. Река Арканзас впечатляла своей мощью. Несмотря на отсутствие в последние дни дождей, она стремительно несла свои воды, поднимая волну и пену. Камни, лежащие на дне, грохотали, словно предупреждая о возможных опасностях. Весной, после таяния снегов, эта река превращается в бурлящий поток, способный смести всё на своем пути.

Силища! Зато ниже моста, близ бухты, своенравный Арканзас довольно быстро устаёт, раскидываясь перед морем тихим плёсом.

Дорога становилась всё хуже. Едва заметная тропинка скрылась в густых зарослях трав, и вскоре мы оказались в редколесье. Ещё через пару километров я выехал на просторную поляну, где располагалось небольшое лесопильное производство.

Трое крепких молодых парней в одинаковых джинсовых полукомбинезонах и красных клетчатых рубахах работали, не покладая рук, распуская вертикальными пилами длинные бревна на доски. Наверняка братья, наёмная сила на Платформах всегда дорога, редкий фермер потянет. Завидев выезжающую из леска машину, они прекратили работу.

— Эй, парни! — крикнул я, выходя из машины. — Как дела? Может, сможете помочь? Клиент прибыл!

Парни подошли ближе, и я объяснил им суть визита согласно легенде — господам нужны качественные доски для строительства небольшого гаража, и они готовы заплатить хорошую цену за доставку. Они переглянулись и кивнули.

— Думаю, сможем помочь, — сказал старший из них. — Пойдём смотреть на образцы. Завтра утром привезем вам всё, что нужно.

Договорились быстро. Теперь не придётся мотаться туда-сюда с прицепом, ведь доски действительно нужны. Расстались мы по-приятельски и с бонусом в виде ценной информации о второй дороге, которая сократит обратный путь.

Это удача! Не пришлось выдумывать причины движения вперёд, а не обратно на перевал типа «лютики хотим собрать, да птичек послушать».

Начался затяжной подъём среди деревьев, которые постепенно становились всё выше и выше. Горы сплошь укрыты тёмно-зелёным пологом, преимущественно хвойным. Горы спрятались за лесом, снежные вершины можно было разглядеть только на поворотах, когда появлялся хороший обзор.

Дорога быстро сузилась, чуть ли не до тропы. Было видно, что во многих местах её расчищали бензопилой. Если бы за рулём сидела Екатерина, то уже все нервы вымотала бы стонами. А так я просто тихо матерюсь.

Бернадино спокоен, как удав, он не любит тратить попусту позитивную энергию. Сейчас пацан сидит в прицепе, извелся уже в кабине… Его задача — наблюдать за окрестностями с биноклем и ППС под боком. Ружьё осталось в резиденции, теперь оно висит на стене, как средство обороны крепости. Места здесь пока что более-менее посещаемые, серьёзных инцидентов я не жду. Хотя…

Лесная дорожка миновала однообразную пойму, то и дело пересекая крупногалечные русла блуждающих рукавов Арканзаса. Начали попадаться мохнатые с синевой пихты. Ух! Все гуще и гуще. Где-то там, впереди, начинались альпийские ландшафты мира ледников, озёр и белых вершин. Селезнёва то и дело сверялась с ориентирами на схеме и вполне удачно корректировала движение. Уже опытный штурман!

Наконец-то «Нива» вышла на длинную прямую просеку. Наслаждение! Эти повороты уже всю душу вымотали. В конце просеки виднелась большая поляна и какие-то развалины.

— Останавливаемся… Дино! — махнул я рукой сынуле. Парень, с готовностью ухватил автомат, легко перепрыгнул через борт, молча улыбнулся и сразу же скрылся за стеной деревьев.

— Ну что, давай и мы посмотрим, — предложил я.

Почти полностью сгоревшее подворье прямоугольной формы некогда было окружено примерно полутораметровой высоты изгородью из горизонтально уложенных хлыстов. Приличный её фрагмент уцелел.

Тоска и жуть.

Обзора никакого. Ручья рядом не видно и не слышно. Похоже, что и человек, построивший здесь своё хозяйство, вскоре понял, что замахнулся не по силам — все опасности предгорного леса рядом, а Додж-Сити слишком далеко. Вот и не выдержал, потому и восстанавливать не стал. А потом кто-то всё спалил. Во всяком случае, что-то нехорошее здесь точно произошло.

Строений было три. Что-то типа большого амбара и пара примитивных, почти одинаковых в своей убогой простоте домика. В дальнем конце подворья — обвалившаяся крыша погреба.

И ни одной живой души вокруг.

Какое-то нехорошее место.

— Падре, здесь вообще можно было жить? — тихо спросил Дино, настороженно оглядываясь по сторонам с «судаевым» в руках.

— Можно, но недолго, — мрачновато ответил я.

Вокруг так тихо, что слышны были только щелчки остывающего под капотом двигателя. Даже птички не щебечут.

— Мальчики, давайте уедем отсюда! — с нескрываемой тревогой в голове предложила Селезнёва, решившая не покидать салон.

— Да мы быстро! — пообещал я. — Просто посмотрим.

— Чего тут смотреть! Спросите в Додж-Сити, люди всё расскажут!

— Ещё чего! — фыркнул я. — Чтобы засветить маршрут секретной поездки русских на явочную квартиру? Не, тут интерес проявлять не стоит.

— Ну, Макс!

— Да сейчас!

— Падре! — неожиданно прокричал Бернадино на всю поляну. — Здесь гильзы! Много гильз!

С хрустом ломающихся под ногами головешек я подошёл к нему. Действительно, стреляные гильзы… И действительно, их очень много!

— И здесь! А вот ещё!

Разнообразие гильз разных типов, разбросанных по всей площади то ли фермы, то ли какой-то базы, впечатляло. Бернадино сразу опознал «люгеровские», что используются в его пистолете, были и гильзы, весьма похожие на «токаревские».

Попадаются некогда ярко-красные цилиндрики гладкоствольного 12-го калибра. Встречаются винтовочные гильзы под натовский калибр 308 Win., лежат группами по две — неторопливо, вдумчиво работал хороший стрелок.

А вот и убойные.45 ACP! Последних было настолько много, что становилось ясно: на сцене закрытого театра военных действий уверенно исполнял свою сольную партию «Томми-ган» — знаменитый американский пистолет-пулемёт, который вполне заслуженно называют «Чикагской пишущей машинкой» из-за некогда большой популярности у преступных группировок этого города.

Ничего себе, побоище!

Нет никаких сомнений, что на территории зловещего хозяйства развернулось настоящее сражение с использованием самого разного оружия. Именно так можно расценить масштаб стрелкового боя в реалиях Платформы-5.

— Максим, Дино! Прекращайте уже, пора ехать! — раздался уже почти истерический голос начальницы. — Здесь рядом! Давайте заберём посылку и отправимся домой, вечереет! Горнаго, паразиты! Я кому сказала⁈

Катя на грани срыва, пора сваливать.

— Секунду! — крикнул я.

А вот это интересно!

Я показал Дино на разорванные после кучного попадания крупной дроби, запечатанные блоки сигарет. Вода и время сделали своё дело, но защитный пластик позволял прочитать надпись «Lucky Strike». Я прямо представил, с каким сочным звуком свинцовые комочки входили в картонную коробку с такой же надписью.

— Контрабанда! — догадался парень. — Здесь жили и работали контрабандисты! Турецкие пираты!

— Молодец! Тогда тем более нужно смываться! Екатерина! Всё, мы идём!

— Я не это имел в виду! — возмутился сынуля, дёргая меня за рукав.

— Это, это! — я подтолкнул его в спину. — Иди уже…

— Но мы ведь сюда ещё вернёмся?

— Да ни за что! — родителям нужно быть последовательными.

— Могилы где-нибудь заметил? Надгробия? — спросил я у сына уже в салоне «Нивы».

— Мы с места тронемся, наконец? — сжигая последние нервы, крикнула Екатерина. — Ты педаль жми!

— Жму, — послушно кивнул я, включая передачу. — В общем, в городе никому ни слова о том, как мы тут местность исследовали! Дино?

— А почему только Дино⁈ — опять взвился парень. — Я-то как раз хорошо знаю, что такое мафия и как она работает! Ты вот ей скажи!

— Что ещё за мафия, какая мафия⁈ — Селезнёвой ещё больше поплохело, как говорят в народе.

— Мафия осталась позади, Катя, назад по совету лесорубов мы поедем другой дорогой.

— Они не лесорубы, — буркнула начальница, уставившись в окно.

— Замечательные молодые люди! — язвительно процедил я. — Так что насчёт трупов, Дино?

— Ничего похожего не увидел, — сообщил с заднего сиденья отрок. После чего глубокомысленно добавил. — Но мафия умеет прятать концы в воду.

— Хватит! — рявкнула Селезнёва. — Скоро те самые камни, начинайте высматривать! Двигаемся! — она махнула рукой вперёд.

Грунтовка плавно пошла вниз. Если бы не подсказка «лесорубов», то можно подумать, что она тянется дальше на восток, куда-то к чёрту на рога. Но трасса огибает гору и возвращается к гремящему Арканзасу. А там уже и до дома рукой подать.

Дорога стала интересней.

Пошла протяженная зона гранитов. С правой стороны на стене изредка встречались пачки гнейсов и сланцы с большущими, величиной с апельсин, округлыми кристаллами темно-вишнёвого, почти прозрачного граната. Под лучами полуденного солнца они должны выглядеть очень красиво. Когда-то отец привозил из экспедиций гранаты, а я их дарил девушкам. Потом перестал: девушки морщили на носу гофру, завидев совсем не то, что они привыкли примерять в ювелирных магазинах.

Вот они! Три больших каменных обломка с левой стороны дороги. Между ними и высокой стеной растут кусты и сосны. Нам нужен дальний камень. Кустарник за ним скрывает расщелину, в которой прячется искомый грот.

Очередной «Сезам, откройся!».

Но это препятствие не для людей, человек его вскроет. А вот излишне любопытному зверю, решившему узнать, что за запахи идут из скалы, оно точно отобьёт охоту соваться, куда не просят.

— Вообще-то, можно было пальнуть пару раз… — с нехорошим прищуром бросил Дино и обеими руками с силой нажал на классическую воровскую фомку из комплектации «Нивы». Знаете ли, у хорошего дипломата в запасе всегда найдётся не только ствол скрытого ношения, но и надёжная красная «фомка».

Загнутый плоский конец поднялся, загнутые гвозди пискнули.

— Я тебе пальну! Знаешь, что такое рикошет? Это… Может, топором? — неуверенно спросил заботливый папаша, поигрывая зажатым в руке ещё одним верным инструментом.

— Не надо, сейчас…

Ещё один рывок. Кряк! Часть доски с треском вылетела из камней, а вместе с ней осело на камень и переплетение штампованной колючей проволоки из отличной нержавейки. Такую замучаешься резать, и где только люди берут… Ну да, это же спецназ сотниковского ГРУ работал. У них везде блат.

Довольный взломщик поднял голову и похвастался:

— Я такие укрытия взламываю, как киндер-сюрприз. Прошу!

Сразу же шагнуть вперёд я ему не дал. Получив подарок от жизни, посмотри — нет ли на нем ценника.

Высунув руку из-за скалы, я начал светить внутрь собранным в пучок лучом маленького фонарика, проверяя черноту приличных размеров грота на растяжки. Проволока в луче не сверкнула.

— Можно…

Дино первым прошёл внутрь и поставил на пол большой фонарь.

— Падре… — промычал он.

Ого!

Вот как, значит, выглядит гнездо шпиона-нелегала и по совместительству устроителя дипломатических схронов!

На самом деле ассортимент потайного был предельно скуден по количеству позиций. Хотя в компьютерных играх выпадающие тайники уж точно не богаче. Однако здесь и сейчас суммарный ништяк представлялся нам настоящей пещерой Али-бабы, здесь был вполне приличный набор для любого начинающего диверсанта во вражеском тылу.

— Вот это «сезамчик»! — послышался позади нас восхищённый голос начальницы.

— Екатерина Матвеевна, ну, ё-моё в вашу душу! — простонал я. — На фишку! Солидный человек… Вы же на шухере!..

— Да там на двадцать вёрст ни единой души!

— Дино, подтащи к свету ящик и отдай Екатерине Матвеевне ППС! Катя, и всё-таки, будь снаружи, смотри, слушай… ну и считай бабло, — сдался я. — К машине без нас не отходи, мы быстро. Вообще никуда не отходи.

Все мы ожидали увидеть за толстой полиэтиленовой плёнкой угольно-чёрного цвета солидный портфель толстой воловьей кожи или даже ретро-саквояж с латунными набойками на углах — это обсуждалось. Может быть, для верности перетянутый верёвкой…

Но шпион оказался человеком вполне современным. Финансовая составляющая дипломатической заначки была уложена в здоровенный инструментальный ящик из прочного синего пластика.

— Падре… У меня нет слов, — вышептал Дино. — Что мне делать, падре?

— Спокойно, сынок, спокойно! В обморок не падать! Сначала мне его нужно осмотреть, — строго буркнул я, незаметно усмехнувшись.

…Мотоциклами я переболел давно.

Что с ними только не делал! И по краевым трассам в дальняк гонял, эндурил, в непроходимую тайгу упарывался… Тройку фестов посетил, кайфанул от такой движухи и количества единомотошников. И понеслось: родное Красноярье, Хакассия, Алтай, Байкал, Казахстан… Не ездишь в дальняк — не байкер! В гараже постоянно находилось не менее трёх штук, постоянный ремонт или апгрейд. Два мопеда разбил, разок лежал в больнице с переломом, после чего купил ещё один мотик. Наконец продал всё и успокоился, став обычным автомобилистом с «Логаном» для начала, а потом и вовсе водителем автобуса.

Вот это моё. Нет ли у вас на примете небольшого автобуса для русской дипмиссии? Но память осталась добрая.

Мотоцикл — дыхание ветра, наполняющее грудь и сливающееся с тобой в едином порыве. Это гармония с миром и асфальтом, которая становится продолжением твоей души. Это трепет двигателя, его рычание, вибрации, отдающиеся в каждом нерве, мгновенный отклик на прикосновение к ручке газа. Это восторг от власти над сложным механизмом, когда ты с чётким, смачным щелчком перебрасываешь передачи, будто перелистывая страницы дневника своей свободы.

Это шанс отсечь всё ненужное, оставив лишь самую суть — чистую, простую, настоящую.

И вот они, предвкушения: ветер, бьющий в лицо, солнце, ласкающее кожу, бескрайние дороги, новые горизонты, незнакомые лица и эмоции, которые переполняют до краёв. Ну разве это не кайф? Это же просто… огонь!

И обратная сторона медали: дождь, льющий с небес, и брызги, взлетающие из-под колёс. Усталость, накрывающая уже через день пути, и грязь, въедающаяся в кожу так, будто ты прошёл через ад со смолой… Дикая жара в пробках, когда «межрядье» не работает, а ты, как на сковородке, жаришься под шлемом. Перекусы на ходу, никакого удовольствия, лишь топливо для тела.

Не скажу, что уставал до изнеможения, но после таких поездок всё чаще ловил себя на мысли: «А зачем всё это, Макс? Какого чёрта?» Промокнешь либо от дождя, либо от машин, которые обдают тебя фонтанами грязной воды. Всегда в экипировке, и под ней — как в сауне. К вечеру тело ноет, особенно шея и плечи. Есть уже не хочется — добраться бы до кровати. Говорят, что впечатления от дальняка на машине и на мотоцикле — небо и земля. Но, если без фанатизма, то разницы нет никакой, всё воспринимается одинаково. По крайней мере, так было в моём случае.

Начинал с отцовского «Урала» с коляской, как у Уксусникова. Не зашло. Говорят, что четыре колеса возят тело, два — душу, а три колеса созданы, чтобы возить картошку или пулемёт.

Особый кайф на двух колёсах — поиск баланса. Чтобы не упасть, ты должен двигаться, проваливаясь в поворот вместе с байком, сливаясь с ним воедино. Вот когда и возникает чувство полёта! Но зачем третье колесо? Зачем приклепали это корыто справа?

Знаком со многими моделями и марками. Какие-то были у самого, что-то брал у друзей… Вот только главной легендой не успел обзавестись, так уж вышло. Тестировал, приценивался, да так и не купил.

И вот она, эта чёртова легенда, стоит передо мной, освобождённая от сковывающей его порыв мерзкой черной плёнки.

Все слышали про Harley-Davidson.

И каждый байкер, кто ещё не катался на нём, как я, мечтает это исправить. Легенда! «Харлеи» ценят за верность старым школам, за то, что каждая деталь продумана, за ощущение настоящего качества и за стиль, где хром — это почти религия. Узнаваемый силуэт, эргономика, которую шлифовали десятилетиями, и, конечно, сама принадлежность к самому крутому и древнему байкерскому братству на планете. Скажешь «Харли-Дэвидсон» — и сразу перед глазами встаёт картина: огромный, сверкающий хромом мотоцикл, рычащий выхлопом, а на нём — бородатый мужик в коже, который выглядит так, будто только что сошёл с экрана, медленно выкатился из фильма «Беспечный ездок».

Но зачем платить за большой, блестящий и тяжёлый «харлей», если можно взять что-то поменьше, потемнее и подешевле? Ведь буквы на баке те же, и харизма, вроде как, тоже. Вот он, Harley-Davidson Street 750 — подходит под это описание, но с нюансами. Компактный, технологичный, с тихим выхлопом и современным движком на жидкостном охлаждении, а не на древнем «воздушнике». 750-кубовый V-твин выдаёт 53 лошадки, классические формы и стильный чёрный цвет — есть всё, что нужно.

Правда, давно не секрет, что компания держится в основном на маркетинге, потому что современные мотоциклы у них не особо получаются, зато мерч с логотипом — огонь! Street 750 — это, пожалуй, единственный технологичный «харлей», который, кстати, собирают в Индии. Остальные модели — прошлый век: ни ехать, ни тормозить, ни рулить. А «Стрит» едет. Едет ровно и основательно, тянет почти с холостых и до отсечки.

Самый бюджетный в линейке, он был создан для молодёжи, как покупка для «вхождения в бренд», для того, чтобы понять, что же такое Harley-Davidson, и, чёрт возьми, он делает это на все 146%! Если ты молод, рост 180 см, без лишнего веса, носишь Ray-Ban, а в твоей душе слова reggie, iphone и Сан-Франциско вызывают душевный трепет, то это лучший выбор. За сходную сумму не найти столь всеобъемлющий в любом отношении компромисс.

В общем, HD Street 750 — идеальный «харлей» для новичка. Правда, тут такой нюанс: на Земле ты вряд ли попадёшь в закрытый клуб харлеводов… Но это ж на Земле! А здесь, в Новой Америке, я ещё не видел ни одного «харлея». Зато в Стамбуле — да, и не раз. Именно такой модели, вы поняли, к чему я…

— Плёнку собери аккуратно, в прицепе мотоцикл прикроем. Так… После погрузки нужно замести все следы. Грот глубокий, пол высокий, вода даже при сильном ливне не затечёт. Можно сделать очаг, дрова в трех шагах. В общем, такой партизанский схрон полезно иметь в своём тылу, согласен?

— Согласен, — выдавил Дино через пересохшее от волнения горло, безуспешно пытаясь сглотнуть. — А если мы…

— Даже не думай, никаких «заводить». Все разборки и решения позже.

— Понял…

— Выкатываем! Кусты не ломать!

Придётся потрудиться, отыскать подходящий камень или городить простейшую аппарель, этот мот весит в два раза больше, чем турецкий байк Дино.

Селезнёва, как ростовщик Гобсек из одноимённой повести Оноре де Бальзака, сидела «на своём» — грела большой инструментальный ящик с баблом.

— Ну что, Екатерина Матвеевна, много там пиастров?

— Золотые монеты Стамбула и наши, серия «Сеятель», то есть, самые первые. Много, много… Прилично кред-лир, я прямо удивилась, а вот американских денег чуть-чуть, — ответила Селезнёва, вставая.

— Считала?

— Да когда бы? Я же у вас на шухере стояла, на фишке и на стрёме! Некогда было считать, от каждой вороны вздрагивала!

— Отлично отстояла, Кэт, мы с удачей! — оценил её труды Дино. — Старшие! Давайте побыстрей погрузим мотоцикл, приберёмся тут и в резиденцию!

— Не терпится? — спросил я.

Сын смог лишь промычать в ответ. Ладно, пусть приходит в себя, дома договорим.