Дело скандальных ведьм

Глава 20, о пленённом призраке

Второй и последний посетитель этого дня оказался высоким худым мужчиной лет тридцати. Открытое, добродушное лицо в чём-то роднило его с Тони. Поздоровавшись с адвокатом и её «личной помощницей», он отказался от кофе и сразу перешёл к делу:

– Полагаю, вы в недоумении, почему по поводу простого воровства я обратился в адвокатскую контору, а не в полицию.

– Полагаю, у вас имелись на то причины, – в тон клиенту ответила Вэл.

– Как раз этот момент мне и хотелось бы вначале уточнить у юриста. Кажется, в Атланте запрещено развеивать прах усопших в пределах городской черты?

– Совершенно верно, соответствующее постановление было принято городскими властями в 2075 году после того, как в моду вошла манера вытряхивать урны с прахом в парках развлечений, и зачастую пепел рассеивали с каруселей и колеса обозрения на головы отдыхающих. С тех пор церемонии развеивания праха разрешено проводить только за пределами большой кольцевой дороги.

– Я намеревался рассыпать его с высоты моста Джексон-стрит.

– Вас бы арестовали за хулиганство.

– Вот и дядя мне то же вчера сказал, когда мы поминали отца в кафе при крематории! «Генри, ты рискуешь загреметь в участок!» – предостерёг он меня. Если бы я раньше знал о таком запрете, то попросил бы отца подумать над своим решением, но в фильмах постоянно показывают, как развеивают прах то над рекой, то над городом – я не думал, что с этим возникнут проблемы! Отец у меня был прекрасной души человеком. Я его очень любил, хоть отдавал себе отчёт, что папа у меня... со странностями, и согласился исполнить его пожелание, когда в последние минуты его жизни держал его за руку в больнице. Таким образом, несмотря на предупреждение дяди, я не мог не исполнить последнюю волю отца и поехал к мосту.

– Взяв с собой урну с прахом?

– Да, конечно. Отец настойчиво умолял меня не оставлять её в крематории, сразу забрать и не выпускать из виду, пока не развею содержимое по воздуху. Урна и в кафе рядом со мной на стуле стояла.

– И когда её украли?

– Я ехал по Фридом-паркуэй, когда в бампер машины влетело что-то твёрдое. Съехав с дороги, я припарковался у ближайшего торгового центра и вышел оценить размер повреждений. Кроме нескольких царапин ничего не нашёл, а когда вернулся в машину, урны с прахом на заднем сиденье уже не было.

– Машина у вас с открытым верхом?

– Да, и мимо проходило немало народа, но кому взбрело в голову украсть погребальную урну?! Это же не сумка с деньгами и не пакет с продуктами! Я хотел сразу к полицейским обратиться, даже фото урны, сделанное в крематории, распечатал. Но потом подумал, они могут спросить меня, зачем я привёз прах отца в центр города, а я не очень умею врать.

– Поэтому записались на консультацию к адвокату, чтобы приврал он? – усмехнулась Вэл, заинтересованно смотря на мужчину.

– Вы же можете заявить полицейским, что не вправе сообщать им конфиденциальную информацию по делу своего клиента, и вопрос о моих намерениях будет просто снят, – простодушно объяснился тот. – А мне очень нужно отыскать урну: я не смогу спать спокойно, пока не исполню последнее распоряжение папы.

Задумчиво склонив голову набок, Вэл мерно постукивала по столу карандашом. Тони верно заметил, что неприятность с мужчиной произошла подозрительно характерная, и не стоит отпускать его, не разобравшись в первопричинах такого воровства. В участок к Вэнрайту непосвящённого человека не поведёшь, а ребят лейтенанта Дэвиса не хотелось бы подставить под столкновение с вором-некромантом, ступившим на скользкий путь криминала. Приятное неведение о наличии теневой изнанки у привычного мира имеет и отрицательную сторону: угроза, о которой знаешь, менее опасна чем та, о самом существовании которой ведать не ведаешь.

– Скажите, Генри, вы в курсе, почему отец выбрал именно кремацию как способ своего погребения? – вступила в разговор Кэтрин, порадовав адвоката и жаркой заинтересованностью в голосе, и готовностью помочь в этом своеобразном деле.

Клиент помялся, пару раз вздохнул, но потом, видимо, припомнил, что искусство лжи им не освоено, и заговорил прямо и открыто, не давая подругам уловить ни нотки неправды в своих словах.

– Уже упоминал, папа у меня был со странностями. Они проявлялись в том, что он свято верил: среди людей живут самые разные мифические существа. По образованию он у меня был историком и часто повторял, что глупо сомневаться в существовании драконов, если мифы о них совершенно автономно зародились в самых разных уголках планеты: в драконов верили индейцы Америки, древние китайцы, индусы, греки, народы средневековой Европы. Ещё толковал, что египетские сфинксы – образы тех же мантикор, о которых писал ещё Аристотель, что вампиры под разными именами затесались в верования всех народов мира и так далее. Вы вот верите, что вокруг нас, людей, тайно живут различные паранормальные существа?

Вэл сконфуженно закашлялась под насмешливым взглядом подруги и решительно заявила:

– Я верю только в тех, кого видела собственными глазами!

«То есть, в вампиров, драконов, призраков, мантикор», – додумала она под одобрительный кивок некроманта. Бедный Генри, знал бы он, в какой компании жалуется на «странности» своего папы!

– Тогда вы наверняка сочли моего отца сумасшедшим, да? – грустно спросил клиент.

– Нет, из-за мантикор сумасшедшим не сочла, продолжайте, – улыбнулась Вэл под презрительное фырканье своего зверя, в очередной раз удивлённого близорукостью людишек.

– Последние двадцать лет своей жизни отец посвятил изучению культуры индейцев майя. Выезжал в археологические экспедиции на Юкатан, был крупным специалистом по иероглифической письменности майя. Он мечтал раскрыть тайну упадка их цивилизации – вы ведь знаете, что их крупнейшие города обезлюдели задолго до прихода Кортеса? Отчего сотни тысяч людей сбежали из прекрасных, благоустроенных городов в джунгли и не вернулись обратно? Учёные до сих пор выдвигают версии причин того массового исхода, но истину до сих пор не знает никто. Ох, простите, я слишком увлёкся предысторией. Надеюсь, теперь вы понимаете, что после рассказов отца о вампирах и крылатых рептилиях, которых он якобы видел воочию, я спокойно воспринял его сообщение о нахождении им руин древнего индейского храма в каких-то подземных пещерах.

– Когда он сделал это заявление? – насторожилась Вэл, неоднократно видевшая воочию и вампиров и крылатых змеев, но не находившая в том оснований счесть себя сумасшедшей.

– Месяц назад, вернувшись из последней экспедиции. Правда, потом к этой теме не возвращался, засел за свои книги и записи, старался вести обычный образ жизни.

– Старался вести? – акцентировалась Вэл.

– Я видел, его что-то беспокоит, он даже нанял охранников в дом и установил самую современную сигнализацию. А когда он заболел и слёг, то начал бредить о том, что смог сберечь тайну при жизни, но боится раскрыть её после смерти. Отсюда взялось требование кремировать его тело и развеять прах, чтобы никакой некромант не мог связаться с его духом. Простите, что вам пришлось выслушать этот бред безумца! Мне бы только вернуть урну и выполнить волю отца. Пусть он был ненормальным, но он был моим отцом и доверил мне исполнить его предсмертное пожелание.

«Хотелось бы и мне с чистой совестью уверовать в сумасшествие вашего батюшки, Генри!» – нахмурилась Вэл, радуясь присутствию при разговоре Кэтрин.

– Опишите симптомы болезни вашего отца, – попросила некромант. Лицо её было предельно серьёзно, ровные брови сдвинуты в единую прямую линию. В словах парня она явно расслышала больше, чем Вэл.

– Да не было особых симптомов, он просто слабел и слабел день ото дня. Врачи вначале поставили диагноз «хроническая усталость» и прописали витамины, потом положили в больницу под капельницу. Когда я окончательно надоел лечащему врачу своими вопросами, он мне сказал: «Чего вы хотите, молодой человек? Вашему отцу под семьдесят, его организм изнурён постоянной походно-кочевой жизнью, недолеченными простудами, обморожениями, укусами тропических насекомых – переносчиков различных зараз. Его диагноз – старость. В конце концов изношенные органы начинают работать всё хуже и хуже, и организм человека потихоньку начинает сдавать».

Некромант помрачнела больше прежнего и спросила о другом:

– Ваш отец не упоминал, что он обнаружил в якобы найденном им пещерном храме?

– Сокровища индейцев майя, разумеется, – фыркнул клиент.

– Ого! Скажите, у вас богатая семья? – заинтересовалась Вэл, переглянувшись с подругой.

– Нет, что вы. Отцу досталось небольшое наследство, но он всё растратил на свои научные изыскания и походы. Из-за этого от него сбежала моя мать, бросив заодно и меня, когда я ещё пешком под стол ходил. Честно говоря, мне ещё кредит за установленную им сигнализацию выплачивать.

– Я сама обращусь в полицию от вашего имени, – решила Вэл. – Садитесь, пишите заявление и указывайте меня своим законным представителем в этом деле.

Когда клиент под диктовку дописал заявление, черноволосая «личная помощница» адвоката усиленно замигала своему «шефу», указывая глазами на дверь. Сообразительная Вэл извинилась перед мужчиной, что им нужно на минутку отлучиться, и спросила, закрыв за собой дверь приёмной:

– Хочешь что-то сказать?

– Мне нужна капля его крови! – ошарашила некромант. – И прядь волос неплохо бы.

– А кусочек плоти тебе не отрезать? Кэт, ты в адвокатской конторе, а не в склепе с покойниками! – Вэл выразительно покрутила пальцем у виска. – Под каким предлогом я стребую с клиента порцию крови, а?

– Придумай что-нибудь! – настаивала некромант.

– Что, например? Что заявление потерпевшего в правоохранительные органы должно быть подписано кровью этого потерпевшего? Согласно последнему указу шефа полиции?

– Думаешь, на такую байку клиент не поведётся? А как по мне, вполне себе обоснование!

– Из твоей головы не весь алкоголь выветрился? – вздохнула Вэл.

– Кровь, дорогая, мне нужна его кровь!

– Завываешь, как вампир некормленый, дай подумать в тишине, – отмахнулась Вэл. Постояла немного, вернулась в кабинет и заявила: – Генри, вам же нужна не сама урна с именем вашего батюшки, а именно его прах?

– Да, конечно!

– А если его высыпали куда-нибудь или переложили в другой сосуд? Как полицейские смогут определить, что нашли тот прах, что нужно?

– Я об этом не подумал, – растерялся клиент. – Что же делать?

– Возможно, придётся провести ДНК-анализ, если в прахе найдутся частички, подходящие для проведения сравнительной экспертизы. Давайте, я сразу срежу у вас прядь волос и наберу пипетку крови на всякий случай?

– Это вы здорово придумали! – обрадовался клиент.

Отдав всё требуемое, он ушёл, заручившись обещанием адвоката максимально быстро отнести заявление в полицию и проконтролировать ход поисковых работ. В кабинет с тарелкой сэндвичей просочился Тони, сгорающий от желания узнать подробности нового дела.

– Если бы не кража праха, счёл бы всю историю с индейским храмом плодом больного воображения бывшего историка, – резюмировал он, выслушав рассказ. – Я проверил: отца клиента нет в списках посвящённых, так что он обычный чокнутый учёный. Может, урну украл такой же ненормальный, поверивший в его байки?

– Может, только симптомы болезни отца вашего клиента точь-в-точь описывают клиническую картину медленного отравления магией смерти, когда некромант не сразу насылает убойную дозу, а добавляет по чуть-чуть, чтобы не вызвать подозрения врачей, – возразила Кэтрин и ловко выхватила из-под ладони Вэл последний сэндвич. Да уж, аппетит некроманта не способны испортить ни похмелье, ни фото с погребальной урной на столе, ни обсуждения чьей-то насильственной смерти.

– Главная загвоздка в другом, – сказала Вэл, утешившись печеньками. – Сумасшедший или нет, но старик свято верил, что отыскал путь к сокровищам – так почему не завещал любимому и бедному сыну забрать их из той пещеры?

.

Чем сильнее привязанность между близкими родственниками, тем легче призвать дух отца с помощью крови и пепла волос его сына и тем больше шансов сменить «прописку» духа. Изначально призраки усопших привязаны к своему праху, но чем больше любви они питали при жизни к близкому человеку, тем проще некроманту перепривязать их на амулет с кровью этого человека. Как не раз говаривала Кэтрин: родственные связи в некромантии играют не меньшую роль, чем в изысканиях генетиков. Когда над столом адвоката закурилась потусторонняя дымка, Тони судорожно сглотнул, но подавил инстинктивное желание активировать все защищающие от нежити артефакты. Однако его нервное движение к груди, на которой висели рабочие амулеты, не осталось незамеченным некромантом, и Кэтрин строго погрозила пальчиком:

– Невежливо настойчиво звать призрак в гости, а потом доставлять ему неприятные ощущения изгоняющими артефактами.

– А насильно отрывать его от праха и прикреплять к амулету – вежливо? – максимально нейтральным тоном уточнил личный помощник адвоката.

– Насильно я никого никуда прикреплять не намерена, – рассердилась некромант. Она усилила вязь заклятий вокруг тёмно-серой, пахнущей тленом дымки и нахмурилась: – Не нравится мне, что приходится прикладывать много усилий для вызова духа усопшего... Тони, включи-ка записывающую камеру с магическим фильтром, позволяющим проявить и записать призраков: похоже, без полиции мы впрямь не обойдёмся.

– Поясни, – попросила Вэл, пока её помощник выполнял распоряжение.

– Ты как адвокат должна знать, что призраки практически исключены из правового поля. По сути, с ними можно делать всё, что угодно: развоплощать без их на то желания, удерживать в заточении, принуждать к выполнению каких-то действий. На нежить не распространяются нормы права и понятия гуманности, принятые для живых. Теперь представь, какие мучения может причинить призраку безнравственный некромант, желающий выведать у него тайну найденных сокровищ! А то, что мне приходится вливать столько силы для призыва духа к крови и частичке пепла его любимого чада, доказывает два факта. Во-первых, смерть старика была насильственной и его отправил к праотцам именно тот некромант, что держит при себе его дух – только убийца настолько сильно связан с жертвой, чтобы упорно мне сопротивляться. Кстати, готова спорить на все морги и погосты, что отцу клиента помогли задержаться призраком на этом свете. Во-вторых, дух покойного сильно ослаблен муками.

Тони крепко выругался и даже не дрогнул, когда под руками некроманта сформировался и завис белесый кокон, постепенно принявший облик призрачного старика. Лицо духа было искажено гримасой боли, зубы оскалены, из его прозрачного горла вырывался унылый, протяжный стон. Кэтрин сделала рубящий пасс ладонью, обрывая тянущиеся к нему тёмные нити, и призрак умолк, выдохнул и огляделся. Глаза его изумлённо расширились, в них мелькнул неприкрытый ужас.

– А вы ещё кто такие? – чуть не расплакался старик. – Вам-то что нужно?!

– Я адвокат вашего сына и действую по его поручению, – выдвинулась вперёд Вэл. – Вам нечего опасаться, мы на вашей стороне и хотим найти ваш прах, передать его Генри и наказать вашего убийцу.

– Он утащит меня к себе раньше, чем вы его найдёте: у него моя урна, – безнадёжно покачал головой призрак.

– Не утащит, если я привяжу вас к амулету с каплей крови вашего родного сына, – возразила Кэтрин. – У призрака не может быть две точки привязки, так что, согласившись на амулет, вы автоматически разорвёте связь с прахом.

– Согласившись? Вы спрашиваете моего согласия?! – возопил призрак.

– Разумеется! Я приличный некромант! – возмутилась Кэтрин. – То, что разрешает закон, далеко не всегда разрешает совесть, знаете ли, а я очень дорожу чистотой своей, она обеспечивает мне крепкий сон и стальные нервы.

Призрак впал в задумчивость. Он пытливо вгляделся в глаза Кэтрин, не отводящей от него открытого взора, и его лицо осветилось доверчивой улыбкой. Крутнувшись вокруг своей оси, призрак с любопытством осмотрел три обступившие его фигуры и спросил:

– Вы все некроманты? Вот не думал, что смогу пообщаться с Иными уже после смерти! При жизни меня всё пытались убедить, что всякие драконы и ведьмы на мётлах мне просто померещились, и представители нечеловеческих видов решительно отказывались идти на контакт. Судя по нескольким пробелам в моей памяти – ещё и воспоминания мои подчищали. Без разрешения, хочу отметить!

– Разрешение на такое ментальное воздействие прописано в законе сохранения секретности. Став нежитью, вы сами превратились в Иного, так что на вас ограничения этого закона больше не распространяются. К сожалению, часть весьма правильных и полезных других законов – тоже, – просветила Вэл. – С чего у вас возникло подозрение, что вам грозит посмертное существование?

– Так вы некроманты? – зациклился дух на своём интересе.

– Некромант среди нас только один. Я – оборотень, мой помощник – обычный человек, – нетерпеливо представилась Вэл и повторила свой вопрос.

– В мой последний поход я отправился не один, а с давним товарищем. Мы оба надеялись раскрыть тайну ухода майя из городов, и мой друг, полвека проработавший патологоанатомом, считал, что секрет кроется в нагрянувшей к индейцам эпидемии. Кроме того, мой друг относился к так называемым «посвящённым» людям, и как-то, будучи в сильно нетрезвом состоянии, проболтался, что работает бок о бок с некромантом. Потом, конечно, свёл всё к шутке, но когда я в последний месяц заметил слежку за собой, то заподозрил, что спокойно упокоиться мне не дадут. Подозрения оправдались.

– А как зовут вашего друга? – вкрадчиво уточнила Кэтрин, грозно сверкнув чёрными глазищами.

– Его звали Уолтер Свэнсон, он работал в морге при...

– ...при онкологическом диспансере, я помню, – кивнула некромант, опасно прищурившись и явно беря на заметку болтливость бывшего коллеги. По мнению Вэл, подруга безнадёжно опоздала с советами держать язык за зубами.

– Почему «звали»? – обратила она внимание на многоговорящий выбор прошедшего времени.

– Уолтер погиб в нашем походе, – печально прошептал призрак. – Я захоронил его в том индейском храме, по его же убедительной просьбе. После чего просидел пятнадцать дней у входа в подземную пещеру, убеждаясь, что моё здоровье неизменно, а потом взорвал проход в скале, чтобы больше никто не пробрался в смертельно опасное захоронение и не вынес заразу на поверхность!

– Так вот почему вы не отправили сына за сокровищами, – протянула Вэл. – Гипотеза эпидемии подтвердилась.

– Ещё как! Во всяком случае, она подтвердилась для городского поселения, рядом с которым мы нашли храм в подземной пещере. Уолтер подцепил эту дрянь, исследуя тела в братской могиле сотен индейцев. Их, похоже, отправляли в тот храм, как в изолятор, но в итоге люди всё равно были вынуждены покинуть заражённый город и искать спасения в чистой дикой природе. Уолтер успел рассказать, что заболевание по проявлениям очень схоже с коровьим бешенством, от которого и в современном мире нет лекарств, но это штамм, поражающий не только крупный рогатый скот, но и людей!

Все как по команде развернулись к Кэтрин. Некромант побледнела, что было заметно даже при её тёмной коже, и кратко пояснила:

– Возбудители коровьего бешенства атакуют головной мозг, превращая его в кашу, с гарантированным летальным исходом. Данное заболевание не поддаётся лечению, всех заражённых животных утилизируют. К человеку заболевание передаётся крайне редко, в последнее столетие такие случаи вообще не фиксировались. Но если где-то сохранились живые штаммы инфекции, воздействующие на людей и способные быстро распространяться в человеческом сообществе, то их вынос на поверхность – это приговор миллиардам жителям планеты! Развитие такого заболевания обычно протекает медленно, но...

– Молниеносно оно протекает! Уолтер сгорел за три дня! – замахал прозрачными руками призрак историка-археолога. – Я выждал две недели и только потом решился вернуться к людям. Я ничего не взял из того храма, ни единого золотого украшения не вынес, хоть их там были горы: несчастные индейцы снесли в храм все драгоценные запасы города, стараясь умилостивить своих богов. Но беда в том, что Уолтер сделал фотографии, и ещё в первый день, когда мы не понимали, какой ужас отыскали в пещере, отправил их своему бывшему коллеге по работе, скептически относившемуся к его страсти к археологии. А тому никак не объяснить, что никакое раритетное золото не стоит жизней миллионов людей! Он всё пытал меня и пытал, пытал и выпытывал...

Голос духа старика прервался, он замерцал, демонстрируя волнение, вызванное воспоминанием о пережитом. Вэл никогда не понимала, каким образом можно причинить боль бестелесному существу, но Кэтрин в ответ на такой вопрос лишь пожала плечами и философски изрекла: «Там, где есть сознание, всегда есть место боли».

– Так, – решительно остановила некромант рассказ призрака, – привязываем вас к амулету и вызываем спецотряд полиции. Захоронение необходимо законсервировать надёжнее, чем то сделали вы, и тщательно продумать систему его защиты от вторжения. Секретность сообщество ИГР вам гарантирует, тайна индейского склепа не выйдет за узкие рамки круга руководства Иных.

Согласно кивнув, Вэл набрала номер Вэнрайта.

– Привет, капитан. Не вздыхай так тяжко, ты всё угадал верно: у меня для тебя очередное нехорошее, криминальное дело. Сейчас Тони скинет тебе видеозапись нашей примечательной беседы с одним призраком, так ты поставь в известность шефа полиции. Ну и меры прими соответствующие, надо бы преступного некроманта задержать и призвать к ответу за убийство отца моего клиента. Кэтрин Мирт ждёт тебя в моей конторе и готова оказать всемерную помощь любимой полиции. Какую плату я затребую за столь щедрые «подарки»? С тебя только горстка праха, капитан, причём даже не твоего собственного. Какие шутки?! Мне надо вернуть клиенту прах его отца! Не рычи, лучше приезжай к нам поскорее – всё расскажем как на духу.