ЧВК "Пересвет". Книга третья

Глава 4

— Шеф, нужно узнать, на ходу ли эта чёртова баржа! — я как мог, старался перекричать гул вертолётных двигателей.

В это самое время Дамьян сажал свою птичку прямо на открытый участок палубы сухогруза. Не успели шасси коснуться ржавой палубы, как предводитель сербских наёмников спрыгнул.

— Вашество, командир «Ладоги» говорит, что силовая установка пашет. Только управлять ходом нужно вручную, — отрапортовал Шеф. — Руль работает штатно, из носовой надстройки.

— Принято, — ответил я. — Держитесь, мы вас вытащим.

— Да уж желательно бы! Не очень-то хочется в Серой зоне кони двинуть, вашество! Пока держимся.

Подошедший Дамьян смерил меня подозрительным, оценивающим взглядом. Видимо, у него на то были причины, особенно если я выглядел так же, как себя ощущал. А ощущал я себя хреново.

— Ты всё слышал, — сказал я ему, и он утвердительно кивнул. — Вдвойне хорошо, что ты тут. Нам нужно подогнать посудину к берегу и забрать наших ребят.

— Тако тачно, ваша светлость, — кивнул Дамьян. — С вашего позволения я в трюм, к двигателю. С детства люблю сухое вино, красивых женщин и моторы!

— Прям с детства? — уточнил я, не без иронии в голосе.

— Млади, да рани! — заржал Дамьян, и направился к трапу на корме, ведущему на нижние палубы.

Мне ничего не оставалось, кроме как направиться к носовой надстройке, где располагался мостик. При иных обстоятельствах я бы достиг его за несколько секунд, преодолев расстояние несколькими прыжками, но сейчас сил хватало только на то, чтобы просто идти. Не будь на мне экзоскелета, который меня поддерживал, то я давно бы просто растёкся по ржавой палубе. О том, что впереди меня ожидает лестница, я старался даже не думать.

Внезапно в шлемофоне зашипели помехи.

«Ох, не к добру это!», — успел подумать я, прежде чем из динамиков раздался знакомый голос.

— Вы подвели Империю, княжич Максим Басманов-Астафьев. И, подвели серьёзно, — произнёс Роберт, отпрыск Императора.

— Мне сейчас некогда оправдываться, ваше высочество, — ответил я, всячески стараясь скрыть раздражение. Только высокопарных нравоучений мне сейчас не хватало! — Предлагаю побеседовать о случившемся после того, как я вытащу всех, кого смогу из этой задницы. Простите мне мой французский.

— Французский? Ах, это иносказательное название ругательств! Забавно, забавно… Тогда я буду краток. По нашим разведданным, дела вашего отряда скверные. Утрата установки повысила риски до критических значений.

— Вы же не хотите сказать… — напрягся я после слов о рисках. Это всегда означает, что дела вот-вот станут не просто скверными. Они перерастут в непоправимую ситуацию!

— Я хочу сказать то, что хочу сказать. Не смейте меня перебивать, княжич Басманов-Астафьев, — в голосе Роберта зазвенел металл.

— Прошу прощения, ваше величество.

— Утрачено ценное оборудование. Мы не можем допустить, чтобы к врагу попали люди, умеющие с ним обращаться. Поэтому мы нанесём ракетный удар по расположению основных сил ЧВК «Пересвет» и ЧВК «Ладога». К тому же профессор Голованов находится в безопасности. Но лично меня греет мысль, что вы, княжич, находитесь в безопасности. Хоть и относительной.

Эти слова, произнесённые наследником Императора, огорошили меня. Нет, не так — мне словно ударили под дых, причём так, что в лёгких не осталось ни толики воздуха.

«Этот сукин сын готов убить всех, кто мне стал дорог — Шефа, Виталика, парней из моей ЧВК, даже этого чистоплюя Виктора!»

Эта мысль пылала в моём мозгу. Я должен был сделать всё и даже больше, лишь бы не допустить смерти моих товарищей!

— Прошу вас отложить удар, ваше величество! — мой голос выдавал волнение, да я и не пытался этого скрыть. — У меня есть план спасения всех, кого зажали на берегу Варшавской котловины! Пожалуйста!

В радиоэфире повисло молчание. В какой-то момент мне даже показалось, что связь с Робертом утеряна. Но, хвала всем богам, это оказалось не так!

— Вы же не хотите спасти своих людей с помощью ржавой баржи? — раздался вдруг вопрос.

— Именно так, ваше величество! Я уже работаю над этим.

— Вы определённо сумасшедший. Но это может быть даже забавным… Сколько времени вам нужно, княжич Максим?

— Двадцать минут, ваше величество! — во мне вспыхнуло пламя надежды.\

— У вас есть десять, княжич. Отсчёт начался. Конец связи.

В шлемофоне снова раздалось шипение, которое резко сменилось на сербскую ругань.

— Шта дођавола радите са овом јебеном везом! Ваше господство! Пријем! Пријем!

— Дамьян! Слушай меня внимательно! — я почти добежал до трапа, ведущего на верх носовой надстройки, где располагался капитанский мостик. — Не знаю как, но запускай двигатель прямо сейчас! Понял⁈

— Да, лако! Једну секунду!

Я был уже на середине трапа, перешагивая через две ступени за раз, когда в динамиках раздался тяжёлый гул корабельного двигателя. Мгновение спустя, по стальному корпусу сухогруза пробежала дрожь.

— Готово, ваша светлость! — отрапортовал Дамьян.

— Отлично!

Вот, наконец, и мостик. Просторное помещение, отгороженное от внешнего мира большими панорамными стёклами, которые давно помутнели от времени и слоя пыли. Когда-то тут были кресла, панели с навигационными приборами и экранами, но теперь остался только колесо штурвала. Судя по следам на пыльном полу, им относительно недавно пользовались.

Я встал на место рулевого и положил руки на штурвал. Все мои знания об управлении кораблями сводились к примерно следующей формуле — «лево руля», «право на борт», «поднять паруса» и «отдать якорь». В общем всё то, что я прочитал в детстве в книгах о морских приключениях. Пираты, исследователи, морские сражения и все прочие радости литературной жизни.

Якоря отдавать не требовалось, потому что от них я избавился собственноручно. Парусов у этой здоровенной махины не было вовсе. Оставались только команды управления. Если мне не изменяла память, то «лево либо право руля» означало поворот в соответствующую сторону. А вот команда «на борт» означала максимально резкий поворот, когда руль выкручивался до предела, а судно совершало резкий манёвр.

— Дамьян, полный вперёд! — скомандовал я. А про себя добавил, — «Лево на борт!»

— Тако тачно, ваша светлость!

Я выкрутил руль, направляя сухогруз к берегу котловины. «На борт!» получилось так себе, но речное судно начало набирать ход, направляясь в нужную мне сторону. Туда, где Шеф со своими бойцами сдерживали натиск польских контрабандистов.

— Дамьян, выжимай, всё что можешь из этой посудины!

До берега Варшавской котловины было всего несколько километров. Достигнуть его в указанное время не составляло особого труда. Основной трудностью было совершить крутой разворот у самого берега так, чтобы можно было провести эвакуацию. К моему счастью, да и не только к моему, глубина у котловины была довольно приличная, причём начиналась от самого берега. Конечно, местами, берег размыло, часть зданий ушла под воду, но в большинстве своём глубина оставалась приличной и сухогруз сесть на мель не должен был. Всё это я почерпнул из Импернета, когда читал о применении боеголовок с антивеществом.

— Шеф, приём!

— Вашество! — на фоне уставшего голоса Шефа стрекотали автоматные очереди.

— Мы идём к вам. Отходите к линии берега. Будьте готовы перебраться на борт баржи. И ещё! Дай сигнальную ракету. Мне необходимо определить ваше точное местоположение.

— Принято, вашество. Сделаем. Конец связи.

Минуту спустя, над берегом, взвилась красная сигнальная ракета. Судя по всему, там была довольно плотная застройка. Я скорректировал курс и бросил взгляд на циферблат часов. До ракетного удара оставалось пять минут.

— Успеваем! — прорычал я. — Дамьян, приём!

— Слушам, ваша светлость! — немедленно откликнулся серб.

— По моей команде будь готов дать полный назад, иначе мы проскочим, — отдал я приказ.

— Прихваћено.

Управлять кораблём, тем более таким огромным, как сухогруз, пусть и он речного класса, непросто. Это далеко не то же самое, что крутить баранку автомобиля. Тут нужно учитывать и габариты, и скорость течения, и инерцию, и волнение. Ничем этим я не владел и, по своей сути, вся моя операция спасения, основывалась исключительно на везении. Точнее на надежде, что мне повезёт. Такой себе план, но лучшего ни у меня, ни у моих товарищей просто не было.

Время неумолимо таяло. Я уже начал плавный поворот сухогруза, намереваясь вскоре отдать Дамьяну команду «полный назад», когда в шлемофоне раздался знакомый голос. Но в этот раз он был чертовски приятный!

— Ваша светлость. Зафиксирован запуск тактических ракет. Расчётное время прибытия к Варшавской котловине составляет две минуты, — голос Снежаны был, как всегда, спокоен.

— Я рад тебя слышать, адъютант!

— Хорошо, ваша светлость, — прохладно ответила она. — Я загрузила симуляцию управления сухогрузом вашего класса и готова корректировать ваши действия. При текущих показателях скорости и курсе, вы столкнетесь с берегом.

— И что мне делать?

— Следовать моим указаниям, разумеется, — невозмутимо заявила Снежана.

Эдакая нахалка! Но с выдающимися способностями!

— Уступаю пост капитана. Корректируй курс!

— Остановите двигатель, руль максимально вправо.

— Это называется «право на борт», — не удержался я, а затем отдал команду Дамьяну. — Стоп машина!

Сухогруз, явно не предназначенный для таких маневров, нехотя стал разворачиваться, заваливаясь на один борт. При этом двигался по инерции в том же направлении.

Варшава, разрушенная детонацией антивещества, стремительно приближалась. До берега оставалось метров двести, когда мы развернулись параллельно него. Скорость спала, но все равно оставалось высокой.

— Шеф, говорит адъютант его светлости. Готовьтесь запрыгивать на борт сухогруза. У вас будет окно в двадцать секунд.

— Вы там совсем рехнулись? — прорычал Шеф.

— Не выеживайся, иначе словишь прилет ракетами! — я приструнил старого вояку.

— Принято! — отрапортовал Шеф и тотчас начал отдавать приказы. — Готовимся прыгать на борт баржи. Кто не долетел, тот утонул!

— Я прикрою, — судя по голосу Виталик был ненамного в лучшем состоянии, чем я. Наверняка принимал большую часть вражеских атак на себя.

Сухогруз был уже в десяти метрах от крутого берега. Можно было разглядеть остатки старых городских коммуникаций, выглядывающих из-под дорог и фундаментов зданий.

Разрушенный небоскрёб, в котором зажали отряд Шефа, находился на возвышенности. И с самого нижнего этажа до палубы лететь метра два, два с половиной… Но лучше уж сломанные ноги, чем быть испариться в огне ракетного удара!

Берег с каждой секундой был все ближе. Пять метров, три метра.

Мне, с высоты палубной надстройки, было хорошо видно, какой ожесточенный бой шел на первых этажах здания. Часть бойцов вела интенсивный огонь, отступая к берегу котловины, другая часть, среди которых было несколько человек в спецкостюмах, готовились к эвакуации. Вспышки автоматных очередей, взрывы гранат… Противник явно давил числом. И среди всего этого хаоса с невероятной скоростью носился крупный, массивный силуэт. Знакомые черты я узнал сразу — бронированный экзоскелет Виталика. Именно в таких условиях потенциал нашей брони раскрывался полностью, ведь его создавали для штурма в городских условиях.

— Скорость на максимум, — отдала приказ Снежана. — Сменить курс на пятнадцать градусов влево.

— Дамьян, полный ход! — крикнул я, одновременно корректируя движение сухогруза, поворотом штурвала.

Долгожданный удар о берег. Большую его часть принял на себя толстый резиновый бампер, который защищал борта при швартовке. Но все равно, корабль из металла застонал, словно раненый исполинский зверь.

Двигатели заработали на полную мощность, медленно, но верно разгоняя неповоротливую махину.

С берега на палубу стали прыгать люди — сначала несколько бойцов, затем столкнули людей в спецкостюмах. Видимо это и были те самые ученые, которые потеряли зрение от вспышки.

Потом стала прыгать основная часть эвакуируемых — их было ощутимо больше, чем в изначальном отряде Шефа — приплюсовались бойцы ЧВК «Ладога». Вскоре на берегу остались только двое — сам Шеф и Виталик.

— Десять секунд до прилета, — предупредила Снежана.

— Виталик, Шеф! Уходите немедленно!

— Да слышу я, слышу! — Шеф дал короткую очередь и спрыгнул.

Виталик отступал последним, принимая на себя огонь противника. Наконец и он прыгнул.

В этот самый момент остатки здания взлетели на воздух. Взрывная волна отшвырнула Виталика, впечатав его в кормовую надстройку.

На капитанском мостике выбило стекла, и я едва успел закрыть лицо от осколков и устоял на ногах, вцепившись второй рукой в штурвал.

Только прошла первая взрывная волна, как тотчас жахнуло снова, в этот раз ближе.

В этот раз сил устоять не оказалось. Меня швырнуло в угол мостика.

«Нужно увести баржу от берега…» — вертелась у меня мысль. И даже поднялся на ноги.

Сухогруз словно бы двигался через плотный туман. Высокий берег превратился в темную полосу, которая медленно растворялась в белесой завесе.

«Это никакой не туман. Это поднятая взрывом пыль…» — подумал и рухнул на пол капитанского мостика. Силы окончательно покинули меня, равно как и сознание.

— Итак, давайте подытожим вашу версию событий, произошедших в Варшавской котловине, — сказал первый следователь.

— Точнее будет сказать у Варшавской котловине и на Варшавской котловине, — устало поправил я. — Но да, это то, что я помню.

Общение с представителями Специального отдела изрядно вымотало меня. Голова просто раскалывалась, отдавая тупой болью куда-то в затылок.

— Это не значительно, ваша светлость, — сказал второй следователь. — Значит вы утверждаете, что не знаете, кто сейчас командует ЧВК «Затмение»?

— Нет, не знаю, — солгал я и даже не моргнул глазом.

Мой воскресший «дядюшка» сказал много чего интересного и расскажи я всё это Специальному отделу, то последствия для Дома Басмановых-Астафьевых могли быть плачевными.

«Дядюшка» явно пользовался ресурсами Дома. Взять хотя бы тот же бронированный экзоскелет нестандартного размера. Не на черном же рынке он его приобрёл… В любом случае эту ниточку можно и нужно было раскрутить и сделать это мне хотелось без мельтешащего под ногами Специального отдела. Они, конечно, все равно будут вести расследование, но все же…

— Вы также утверждаете, что представители ЧВК «Затмение» намеренно устроили провокацию на берегу, инсценировав перестрелку между спецназом наших западных оппонентов и регулярными войсками нашей Империи?

— Другого объяснения у меня нет.

— А какова, по-вашему, цель этой провокации?

— Развязать новый виток напряженности. Может даже войны, — пожал я плечами. — Ничего другого мне на ум не приходит.

— И для чего им это нужно? — подался вперед первый следователь.

— Понятия не имею, — сказал я поморщившись. — Простите, мы можем закончить? Я едва соображаю из-за головной боли.

— Понимаем, ваша светлость. Если вы вспомните еще какие-нибудь подробности, то мы будем неподалёку.

— Я ничуть в этом не сомневаюсь, господа, — ответил я не без издевки.

Следователи из специального отдела синхронной встали, так же синхронно поправили строгие костюмы и направились к выходу из палаты.

У самой двери один из них остановился, пристально посмотрел на меня и сказал:

— Последний вопрос. По крайней мере на сегодня.

— Я весь во внимании.

— Как можно использовать похищенную установку? Ваши предположения, буквально на вскидку.

— Изучить и создать аналог, использовать по прямому назначению, продать на Запад, продать на черном рынке. Но мне кажется, что вряд ли дело в деньгах.